365 сказок

У Мариты была шкатулка, наполненная стеклянными шариками до верха: не бусинами, просто разноцветными прозрачными шариками, размером чуть меньше каштана. Некогда она нашла их в лесу — в полуистлевшем мешочке. Потому и заметила — солнечный луч пробил густые кроны и засверкал на лежащем между складок испорченной временем ткани стекле. Марита никому не рассказала о находке, собрала все шарики, спрятала дома в шкатулку, что получила в день рождения. Казалось ей, что это важно, пусть применения им и не найти — кому нужны бусины без дырок, из них ожерелье не нанизать, браслет не сделать, к платью их не пришить. Марита нечасто разрешала себе любоваться содержимым шкатулки — только в тихие и солнечные дни, когда вся семья была в поле или занималась иной работой, а её просили проследить за домом и приготовить обед. Она вытаскивала простую деревянную коробку из-под половицы у ножки кровати, стирала пыль с крышки, открывала осторожно и… млела, рассматривая, как солнечный луч лижет разноцветные бока прозрачных сфер. Иногда Марита мечтала, что шарики — дар фей. Непременно крылатый беспечный народ вспомнит и отыщет, попросит вернуть, а Марита, конечно, вернёт — за исполнение желания. Заветного желания. Ночами Марита лежала без сна и придумывала такое. Многие девчонки её возраста сразу же говорили, что больше всего им хочется удачно выйти замуж. Лучше всего за горожанина. Марита смеялась над ними. Ну какое же это заветное желание? Она не хотела замуж вовсе, радовалась, что родители об этом ещё года три говорить не станут. Успеет крылатый народец прийти, успеет спасти её от рутины. Но того самого — важного, хорошего, по-настоящему волшебного — желания всё никак не находилось. И Марита засыпала под утро, хмурилась во сне, просыпалась недовольной. А вдруг феи пожалуют уже сегодня под вечер, что она попросит? Что им скажет? Перед тем как ложиться спать, Марита проверяла, на месте ли шкатулка в тайнике под половицей, и только убедившись укладывалась в постель. И снова, снова лежала без сна, размышляя о том, что такого просить у фей. *** У Мариты была любимая тропа в лесу. По ней остальные ходили редко. Полузаросшая, она широкой дугой обнимала пруд, и Марита любовалась зеленоватой водой с круглыми листьями кувшинок, хоть и приходилось тратить на добрый час больше. Однако именно здесь когда-то нашёлся мешочек, и Марита окрестила про себя тропу дорогой фей. Выбирая её всякий раз, Марита боялась и предвкушала — боялась, что встретит фей и не найдёт, что им сказать, предвкушала же сам момент встречи, когда сказки станут реальностью. *** У Мариты волосы были пшеничные, а глаза раскосые, зелёные, как крыжовник. Она день ото дня хорошела, и внезапно, вернувшись с ярмарки, отец привёз ей дорогой ткани и лент, бусин и бисера, ниток для вышивания. — Смотри, из чего будем шить тебе подвенечный наряд, — сказал он. — Как — подвенечный? — удивилась Марита. — Но ведь… — Вчера на ярмарке просватал тебя кузнец. Марита не любила кузнеца. Он был хорош собой и крепок, но казался Марите скучным. Да и старше её был чуть ли не вдвое. — Но я не хочу замуж! — Все хотят, не упрямься, — отец отвернулся и что-то крикнул матери. Марита не слышала — она помчалась в свою комнатушку, крепко-накрепко захлопнула дверь и приставила к ней сундук. — Феи, феи, приходите скорей! — зашептала она, упав на колени и отодвигая половицу так спешно, как никогда не посмела бы раньше. Шкатулку она сунула в узел из шали, а потом вылезла в окно и спрыгнула. Давно она так не убегала из дома, но сейчас всё изменилось, а главное… *** У Мариты теперь было заветное желание — не выходить за кузнеца замуж, не надевать подвенечное платье! Она со всех ног бежала к лесу, проскользнула мимо крайней ограды мышкой, спряталась в кустах и переждала, пока мимо пройдут девчонки знакомые с вёдрами, наполненными ключевой водой, и нырнула за разросшиеся лопухи. Там прятался вход на тропу. — Феи, феи, — шептала Марита на бегу. — Спасите. Она мчалась к пруду, и хоть день был не солнечный, лес казался недружелюбным, в ней не было ни страха, ни опаски. Она мчалась к тем, кто единственный мог помочь. *** Споткнувшись о корень, Марита упала и скатилась к самому берегу пруда. Пахнуло стоячей водой, тиной, горечью. Шкатулка выпала — шаль развязалась. Крышка от удара раскрылась, шарики покатились в траву, засверкали. Марита потёрла ушибленные колени. — Как же мне теперь быть? — спросила она, готовая расплакаться от несправедливости. — Как же быть? — Что такое, что случилось, красавица? — раздался тонкий голосок. Подняв голову, Марита увидела крупный мухомор. Такой большой, что если б она решила его срезать, то могла бы под его шапкой укрыться от дождя. На мухоморе стоял человечек в зелёном кафтанчике. — Я… Я… — Марита вздохнула, собираясь с мыслями. — Несла феям подарок. Что-то она спутала, как-то сказала не так, но человечек усмехнулся ободряюще. — Подарок? Эй, сёстры! Тут же со всех сторон Мариту окружили крошечные красавицы. Каждая присматривалась к ней, трогала — волосы и руки, платье и лицо. — Подарок! — Подарок! — Я несла… несла шарики, — пыталась сказать Марита. Но кто же слушал её! Феи шептались и смеялись, обходили её и цокали языками. Ни одна не посмотрела на шкатулку и сияющие шарики. — И что ты хочешь в ответ? — спросил человечек, всё так же стоявший на мухоморе. — Не хочу выходить замуж! — Марита едва не расплакалась. — Не хочу! Не хочу! — Свободы желает! — сказала одна из фей. И всё тут же подхватили это, повторяя на все лады: — Свободы, свободы. — Это можно устроить, — засмеялся человечек на мухоморе. В глазах у Мариты потемнело, некоторое время она видела только ярко засиявшие шарики, а потом вовсе ничего не осталось. *** У Мариты словно не осталось тела, такой она стала лёгкой. Открыла глаза — а над ней кроны, синее небо проглядывает между листвы, солнечные лучи искрятся. Пахнет водой стоячей, а лежать мягко, точно не на земле, а дома, в кровати. Марита шевельнулась. Воспоминания приходили обрывками. Она села, коснулась ладонью лица, убрала прядку волос. Как-то всё вокруг стало больше. И пруд кажется огромным озером, и деревья толще втрое, в семь раз выше. И травы густые, почти с неё ростом… Или это она стала меньше? Поднявшись на ноги, Марита оглядела себя, но так ничего и не поняла. Огляделась снова — заметила открытую шкатулку, наполовину наполненную сияющими в солнечном свете разноцветными шариками. Марита поспешно кинулась к ней. Неужели феи не приняли её подарка?! Как тут не расплакаться! И только коснувшись шкатулки Марита поняла, что теперь без труда влезет в неё целиком. Она с трудом подняла изрядно потяжелевший и слишком большой для её маленьких ладоней стеклянный шарик. — Ну, исполнилось желание? — спросил её человечек в зелёном кафтане, возникая так, точно из воздуха соткался. — Наверное, — прошептала Марита и улыбнулась несмело. — Это что… навсегда? — Тебе решать, сестра, — он протянул ей руку. — Ну-ка, пойдём, посмотрим, как тебя ищут… *** — У Мариты была такая шкатулка, — сказал отец, склоняясь и поднимая её с земли. — Что за шарики такие… — Неужели она так испугалась, что утопилась по глупости? — запричитала мать. — Говорила тебе, что рано ей, рано! — Так шестнадцать зим уже, — отец сунул шкатулку в сумку. — Баграми искать будем. Мать разрыдалась. Марита, стоявшая за лопухами, прикрываясь листом, только пожала плечами. Феи ведь человечьих чувств не понимают. — Пора, — окликнул её человечек в зелёном. — Оставь их, пусть ищут дочь. — Пусть, — кивнула Марита, тут же забывая, что это она и есть — дочь. *** У Мариты, у феи, была очень короткая память.