365 сказок

Неровный болезненный свет проникал в комнату через окно, расположенное высоко, под самым потолком. Луч рассекал воздух вверху, высвечивал один из углов, будто оставляя там ожог, и казалось, что скоро стены вздрогнут, что раздастся стон. Брэйв открыл глаза и вздохнул. Он задремал здесь, потому что только в этой комнате было сухо. В другой части дома повсюду разрослась плесень и сырость была такая, что воздух едва ли не превращался во влагу. Он пришёл сюда в поисках укрытия. Разрушенный город привлёк его, увёл с дороги, но среди ночи на него обрушился ливень, и Брэйв не особенно выбирал, куда спрятаться. Пошевелившись, он убедился, что ничего страшного за ночь не случилось. Он скитался уже десяток лет и знал, что сны порой уносят в совсем другие миры. Кто-то говорил, что в нём живёт талант странника, но он не верил. Он никогда не видел дверей, и дорога с ним не говорила. Он просто выбрал скитаться и каким-то образом остался неизменным — казался всем тем же мальчишкой четырнадцати лет. Иногда — когда было особенно холодно или хотелось есть — он предполагал, что десять лет назад умер. Ему нравилось размышлять, почему и отчего так случилось, пока наконец желудок не убеждал его, что мёртвые не могут так отчаянно жаждать хотя бы кусочек хлеба. Сегодня есть пока не хотелось, и Брэйв был этому рад. Если бы он не соблазнился руинами, то сейчас сидел бы, щуря глаза на пламя, в таверне. И там-то точно можно было бы перекусить. Он поднялся, с сожалением оглядел пустую комнату, где не нашлось ничего интересного кроме относительной сухости, отметил, что свет меркнет, и поспешил выйти на улицу. В коридоре он случайно опёрся о стену и брезгливо вздрогнул, почувствовав под пальцами влажную, будто живая плоть, плесень. Небо было ясным, но солнце уже висело низко. За оставшиеся до заката пару часов Брэйв ни за что не успел бы дойти до деревни, лежавшей дальше, за леском. Он отчаянно боялся бродить по лесу ночью, потому рассудил, что останется в руинах ещё. Лучше выйти за час до рассвета. Задумчиво оглядев улицу, кое-где перегороженную останками обрушившихся зданий, Брэйв выбрал другой дом — на вид более целый и стоявший чуть на возвышении. Он надеялся, что хотя бы там плесени будет поменьше. Когда же подошёл ближе, понял, что пробраться внутрь будет не так просто: на первом этаже совсем не было окон, а дверь загораживал рухнувший козырёк — каменные осколки. Брэйв неторопливо обошёл здание и заметил, что в одном месте разрушившаяся громадина соседнего дома улеглась ровным счётом так, чтобы послужить ему отличной лестницей, по которой можно добраться до балкона. Пусть там придётся подпрыгнуть и подтянуться, иного пути всё равно не нашлось бы. Солнце спряталась за крышами, свет стал тягуче золотым, и Брэйв больше не медлил. Камни с шорохом поползли у него из-под ног, и он поторопился воплотить свой план. Когда он, тяжело дыша, встал на перилах, свет иссяк, только небо ещё оставалось достаточно золотым, но и оно стремительно темнело. Брэйв хмыкнул и скользнул внутрь, сквозь искорёженный проход, некогда бывший дверью. Здесь действительно было не так сыро, местами даже сохранилась кое-какая мебель. Выбрав низкую софу в дальней комнате, Брэйв стряхнул с неё пыль и каменное крошево и улёгся. Спать пока не хотелось, но Брэйв давно приучил себя использовать крохи уюта, наслаждаться ими, растягивать, как хлебные корки. *** Он проснулся среди ночи. В доме шуршало и стонало нечто, как будто бы большое, страшное, опасное. Брэйв сел на софе и вслушался, только через несколько минут осознав, что это разгулявшийся ветер. Облегчённый вздох утонул в темноте. — Чтоб я ещё когда-нибудь влез в руины, — сказал он, чтобы разогнать тревогу. Собственный голос показался насмешкой, и Брэйв насупился, обхватил себя руками за плечи, чтобы унять дрожь. — Кто здесь? — послышалось в ответ. Зашуршали шаги, задрожал по полу бледный отсвет приближающейся свечи. Брэйв остолбенел от ужаса. В комнату вскоре заглянул другой мальчишка. Темноволосый, в белом одеянии, он выглядел призраком. Брэйв ущипнул себя, но видение не развеялось. — Кто ты? — повторился вопрос. — Б-брэйв, — отозвался он. — Зачем пришёл сюда? — Ты живёшь тут один? — Я спросил первым! — поставив свою свечу на пол, вошедший сложил ладони на груди. — Отвечай, чего ты хотел? — Мне было любопытно, я свернул с дороги к руинам, — Брэйв не знал, что солгать, потому сказал чистую правду. — Так ты путник? — Ну… вроде того, — Брэйв пожал плечами. Лицо незнакомца смягчилось. — Я Хэллс, — представился он. — Я ждал путника уже очень давно. — Ждал? — Да, потому что должен был открыть ему дверь. — Не понимаю, — Брэйв даже немного рассердился. — Проголодался, наверное? — Хэллс протянул ему ладонь. — Пошли, я накормлю тебя и, быть может, объясню, в чём тут дело. *** Вскоре они сидели у костерка, разложенного среди камней прямо на полу первого этажа дома. Хэллс рассказывал, но Брэйв совсем не слушал, больше рассматривая его и гадая, сколько же тому лет. Так получалось, что Брэйв знал, сколько скитается, но не мог назвать собственный возраст, потому угадывать чужой было для него любимой головоломкой. — Тебе пятнадцать? — спросил он, когда Хэллс потянулся снять с огня чайник. — Что? Нет, — отмахнулся тот. — Вот, держи, — и подал глиняную кружку, полную ароматного чая. — Странно, ты не выглядишь старше, — Брэйв сделал глоток. — Мне так же не пятнадцать, как тебе не четырнадцать, — проворчал Хэллс. — Если интересно, я здесь уже несколько веков. — И тут всегда были руины? — Брэйв почему-то не вспомнил о призраках. — Нет, тогда тут ещё был город, — Хэллс прикрыл глаза, вспоминая. — Возможно, когда-нибудь ты сможешь отыскать его и порассматривать вдоволь. — Но он ведь разрушен. — Нет ничего, что было бы более относительно, чем время, — Хэллс засмеялся. — Что было бы более неопределённым. — Ничего не понимаю, — разозлился Брэйв. — И ничего не хочешь слушать вдобавок, — теперь Хэллс уже не улыбался. — Мне нужно открыть для тебя дверь, это точно. — Мне кажется, ты думаешь, что я странник, а я… — Брэйв поспешно допил чай, ожидая, что сейчас его прогонят от костра, — я всего лишь путник и ничего более. — Вот это шутка так шутка, — Хэллс опять расхохотался. — Сдаётся мне, ты и сам не знаешь, кто ты такой. — Неужели? — Точно-точно, не знаешь. Он снова протянул ладонь, Брэйв послушно схватил его за руку. Хэллс поднял его и повёл вглубь дома. Темнота расступалась перед ними, коридор, показавшийся Брэйву коротким, внезапно стал огромным, извилистым. Вокруг шепталось, билось и шуршало, словно они на самом деле шли над болтливым ручьём. Брэйв почти испуганно сжал чужие пальцы, но Хэллс словно и не заметил этого. Они шли и шли, пока внезапно их не обступила такая плотная тишина, такая густая темнота, что Брэйв услышал собственное лихорадочно бьющееся сердце. — Здесь, — остановился Хэллс. — Странник. Он обернулся, и во мраке его кожа стала такой бледной и сияющей, что Брэйв решил — это точно призрак. Призрак с удивительно горячими и плотными ладонями. Глаза Хэллса изменили цвет, превратившись в золотисто-зелёные, короткие волосы взметнулись волной и внезапно отросли до плеч. Он больше не казался мальчишкой. Впрочем, Брэйв чувствовал, что и сам изменился. И что зовут его больше не Брэйв. — Дорога искала тебя, — заговорил тот, кто был Хэллсом. — Ты откликнулся. Входи. Позади Хэллса ярко вспыхнул дверной проём, за ним клубилась звёздная мгла. — Но я же… Я только… — бывший Брэйвом глубоко вдохнул. — Я понял. Хэллс отступил, пропуская его к двери. *** Едва странник перешагнул порог, Хэллс отвернулся и выскользнул из темноты в круг золотого света, очерченный пламенем костра. — Вот, — сказал он, улыбнувшись. — Ещё двое, и я наконец-то смогу отсюда уйти. Он уселся на прежнее место и налил себе чаю.