Через тернии к звёздам

«Боунс?» «Не мешай, я занят — отбираю у тебя капитанское кресло». «Хотел бы я это видеть», — скорее сам себе, чем Маккою, усмехнулся Джим и откинул голову на стену. Он моргнул раз или два, услышал смешок Боунса и вдруг увидел сквозь закрытые веки мостик. Недоуменно дернулся и ударился затылком о пенобетон. Он выпрямился и услышал голос Ухуры совсем рядом, словно она находилась в метре от него самого, а не от Маккоя, разглядывающего ее лицо и время от времени переводящего взгляд на Сулу. — И почему же мы должны тебе верить? — сложив руки на груди, невозмутимо спросила она. «Нийота, Боунс, ее зовут Нийота», — спохватился Кирк, понимая, что советы, пожалуй, будут не лишними. От Маккоя в ответ пришла волна благодарности. — Потому что первое, чем я займусь в капитанском кресле, Нийота, — Боунс ядовитым тоном выделил ее имя, — возвращением группы высадки на корабль. — И ты думаешь, я уступлю тебе кресло? — это уже был Сулу. В том самом упомянутом кресле он развалился, как на диване, и Кирк почувствовал злость. «У него есть дочь», — тихо подсказал он Маккою, и тот мгновенно подхватил идею: — Потому что тебе дорога собственная дочь, не так ли, Хикару? — Ты не найдешь ее! — Сулу побледнел. — Найду, — Боунс ухмыльнулся и махнул ему фазером, который, оказывается, держал в руках. — Встань с кресла. Сулу поднялся и отошел за спину Ухуры. Маккой торжествующе улыбнулся. «Боунс, клингоны! Нужно просканировать сектор, нас могли заманивать сюда нарочно!» «Понял». — Я вас обманул, — Маккой был предельно серьезен. — Сначала придется заняться еще кое-чем. Он поднял руку с фазером, останавливая рванувшихся к нему офицеров и продолжил: — Вызовите на мостик энсина Чехова. Сулу, вернись на свое место и просканируй сектор. Ищи корабли клингонов. — Да... капитан, — помедлив, отозвался Хикару и сел в кресло пилота. Маккой быстрым шагом пересек мостик и уселся в кресло Кирка. «Поздравляю, Боунс», — отчего-то Джиму стало весело. «Когда ты говорил, что в космосе мне понадобятся всякие нетипичные для врачей навыки, я представлял себе что-то другое», — мимоходом додумал Боунс. Джим усмехнулся. «Чехов принялся за дело?» — спросил он через минуту. «Кажется, да...» — Боунс, наверное, обернулся, и глазам Джима предстал Павел, сосредоточенно стучащий по панели и закусывающий губу. Маккой осмотрел его, словно специально давая Кирку возможность оценить ситуацию. Увлеченный происходящим на экране Чехов как раз в эту секунду развернулся к научнику, демонстрируя брызги крови на форменке и застегивая чехол от ножа. «Как ты, кстати, это сделал?»— все-таки не выдержав, поинтересовался Джим. Больше он все равно сделать ничего не мог, а вот значительно расширившиеся возможности вызывали интерес. «А черт его знает, — отозвался Боунс. — Так, слушай... на не слишком большом расстоянии, достаточном для залпов ракет, корабль клингонов все-таки есть. Только один. Что с ним делать?» Джим помедлил. «Поднимите щиты», — скомандовал он, и Боунс почти проворчал: «Уже». «Как скоро удастся восстановить соединение?» — Чехов, каков прогноз? — спросил Боунс вслух. Какая-то часть сознания Джима снова озадачилась, как он может слышать его голос. — Еще минутку, докт... капитан. Кирк снова усмехнулся. Слышать, как кого-то другого называют капитаном «Энтерпрайз», капитаном его серебряной леди, с одной стороны дико выводило из себя, с другой — это же был Боунс. Тот, кто — Джим был иррационально уверен в этом — вернет ему власть, как только он этого потребует. Но сейчас делом первостепенной важности были клингоны. Клингоны, угрожающие его, слышите, его кораблю! «Боунс, скажи Чехову, что кораблей может быть больше, наши сканеры могут не захватывать часть спектра, по тому же принципу, что не работают коммуникаторы. Кстати, что с транспортерами?» С минуту Маккой разговаривал с энсином, затем отозвался: «Сканирование идет, но, по данным приборов, ни одного живого существа на поверхности нет». «Я уверен, что и здесь дело в диапазоне». «Или, может быть, там действительно только один корабль». «Как оптимистично, Боунс, — Джим закатил глаза. — Кто в здравом уме решит отправляться захватывать «Энтерпрайз» одним кораблем?» «Я вообще в одиночку это сделал — не надо преуменьшать мои заслуги!» Подавив смешок, Джим попытался сосредоточиться: «Но ведь правда — это было бы глупо. Там просто должны быть другие корабли, может, не клингонов, а...» «А может, они просто хотели отрезать тебя от команды и прикончить», — нейтрально заметил Боунс. «Тогда поднимите нас, и свалим отсюда. Скажи Чехову про диапазоны. Пусть перенастроит сканер транспортера, я пока соберу группу». — Чехов? — снова позвал Боунс. — Все готово, капитан, — через несколько минут отрапортовал энсин. — Все члены высадки зафиксированы системой. Поднимаю? «Джим?» «Давай». Он решил не возвращаться к Споку, чтобы не вызывать лишних подозрений. Тот и так увидел больше, чем Джиму хотелось бы. Не стоило давать коммандеру дополнительных поводов для сомнений в своем капитане. Еще секунда — и он оказался наверху, в числе первых поднявшихся членов экипажа. Дежурный офицер шагнул навстречу. — Поднимай остальных! — на ходу бросил ему Кирк и зашагал к турболифту. Не оглядываясь, он скомандовал: «Мостик!» и минуту спустя уже шагнул наружу. — Капитан?.. — начал Сулу, приподнимаясь, но осекся и оглянулся на Маккоя. Да, он сам отдал приказ «захватить» капитанское кресло, но видеть кого-то другого на своем месте Джиму категорически не нравилось. Слишком долго он к этому стремился. Боунс был хорош в этой неожиданной роли, но подобное не должно повториться. Ни с Маккоем, ни… с кем-то еще, чьи амбиции и способности дали бы повод для бунта на корабле. Боунс встал и сделал шаг навстречу. Кто-то слева, вроде Ухура, прошептала: «Ну, сейчас Кирк ему устроит...», и в этот момент Маккой опустился перед ним на колени. «Боунс, ты охренел?» «Мне не понравилось твое кресло. Оно слишком жесткое», — Маккой был предельно серьезен, несмотря на шутливый тон. Поймав его взгляд, Кирк всмотрелся в лицо... друга? Подчиненного? Соулмейта? «Спасибо», — и Джим продолжил уже вслух: — Полчаса в агонизаторе за попытку бунта. Я даже запущу его лично. «Пошли», — он сгреб Боунса за воротник и потащил за собой к турболифту. — Ты совсем не удивился, — зашипел ему на ухо вернувший себе свободу Маккой, как только за ними закрылись двери. — Повел себя так, будто знал, что я буду в твоем кресле! — Я и знал, — заметил Джим. — Нужно было изобразить хоть каплю удивления! Перед ними, — Боунс кивнул головой куда-то вверх, обозначая команду на мостике. Кирк поджал губы. Он должен был подумать об этом сам, почему же не подумал? Двери лифта открылись, и Боунс вперед него рванул к медотсеку. — Не терпится оказаться в агонизаторе? — брякнул Джим себе под нос, но Маккой его услышал, развернулся и вскинул бровь. — Нет, не собираюсь, — вздохнул Джим в ответ на незаданный вопрос, — я же не идиот. И, кстати, может, я просто очень быстро сообразил? Увидел тебя в кресле и понял. Никому странным это не показалось. — Лучше не навлекать лишних подозрений, если мы хотим спокойно существовать на этом корабле. Джим и сам так думал, но... минутку. — А мы хотим? — вкрадчиво спросил он. Остановившись как вкопанный, Боунс несколько секунд помолчал. — Что? — Впрочем, не стоит об этом говорить там, где нас могут подслушать... «Как хорошо, в таком случае, что...» — Нет! — вслух перебил его Джим, выбрасывая руку. — Я не хочу, чтобы ты копался в моей голове. Лицо Боунса искривилось — от гнева?.. — и он прибавил шагу. Влетел в медотсек, едва двери открылись, подождал, пока они закроются за Джимом, и почти угрожающе выставил палец: — Я тебя иногда вообще не понимаю, Джим. — Да неужели, — ввернул тот, предчувствуя, что что-то грядет. — Помолчи хоть чуть-чуть, а? — казалось, Боунс совсем страх потерял. Джим никогда не видел его настолько взбешенным. — Хватить метаться, определись! От твоего лицемерия уже тошнит! На мгновение стало тихо. — Прошу прощения? — с угрозой в голосе проговорил Джим. Что он себе позволяет? — То ты на меня набрасываешься, пытаешься прикончить на месте, то разговариваешь как с другом... Помощи просишь, когда тебе удобно, а чуть что — сразу по-другому поешь. Хватит! Джим скрестил руки на груди, но потом понял, что это скорее защитный жест, и уронил их. — Я веду себя так, как считаю нужным, — холодно произнес он. — Необходимо было действовать, и я действовал. В соответствии со своими представлениями. Маккой вдруг усмехнулся: — Я бы удивился тому, что ты неожиданно заговорил как Спок... если бы не чувствовал, что ты дико нервничаешь. Джим сжал кулаки. Чертова связь! Не планировал он этого всего. Больше головной боли, честное слово. — Когда понадобилось, я обратился к тебе за помощью, — он все-таки не мог не признать, что так оно и было, — как к равному. Не ищи никаких дополнительных смыслов, Боунс. Я капитан! — Да не претендую я на твое кресло. Господи, — застонал Маккой, — вот... — Я капитан, — повторил Кирк, — и я главенствую во всех сферах. — Да-да, твое желание закон, и так далее... — Боунс отмахнулся, будто эти слова мало что значили. — Ты пожелал вернуться на корабль, я тебе помог... Ладно. Но разве это все? — А что еще? — с раздражением переспросил Джим. Боунс устало потер переносицу. — Не так, капитан, — он выделил последнее слово голосом, — работают отношения соулмейтов. Повисла тишина. Боунс вздернул подбородок. — Ну извини, — тихо произнес Джим, — все отходит на второй план, когда дело касается любви... к своей жизни. Боунс, казалось, вздрогнул. Что-то в этих словах его задело. Джим отошел в сторону и, развернув кресло, уселся в него. — Что с дочерью? — поинтересовался он, меняя тему. Покосившись на Джима, Боунс отошел к голоокну и уставился в него. — Пропала. Мы поговорили, как обычно, а на следующий день служба безопасности колледжа сообщила, что она исчезла... Не знаю, что и думать. Мы на другом конце галактики, за сотню световых лет. Даже если бы я хотел, то не смог бы вернуться на Терру, чтобы что-то сделать. Кирк пожал плечами: — Найдется. — Джим, это моя дочь! Я не могу сидеть, сложа руки, пока она неизвестно где и неизвестно, что с ней! — Придется, — жестко ответил Кирк. — Я не отпущу тебя с корабля, пока ты являешься моим соулмейтом. — Джим! — Ни на шаг, Боунс. Даже не думай. Боунс медленно выдохнул. Облизал губы, явно пытаясь решить, что ответить, и Джим снова ощутил волну расстройства и обреченности, исходящую от него. — «Пока» я являюсь? — озвучил наконец свои мысли Маккой, и Кирк даже слегка растерялся — ответа на этот пассаж он точно не ожидал. — Хочу тебя разочаровать, Джим. Это навсегда. Ну, или пока кто-то из нас не умрет, — он усмехнулся. — Так, — Кирк хлопнул по столу ладонью и встал. — Значит, смирись с тем, что будешь рядом вечно. Ну, или пока не умрешь. Что с результатами допроса? — Не меняй тему! — лихорадочно взвился Боунс. — Я не стану вечность ходить за тобой по пятам, как собака! — Придется, доктор Маккой, — Джим снова перешел на официальный тон и сделал шаг к нему, недвусмысленно кивая на камеру агонизатора. — Не заставляйте меня повторять вопрос еще раз. — Согласно результатам допроса, это была стопроцентная ловушка. Клингоны, зная, что в секторе всего один боевой корабль, захватили станцию, рассчитывая опробовать на экипаже корабля устройство, изобретенное их учеными, некий подавитель воли, действующий сугубо на гуманоидов. Тесты на работниках станции также были проведены, и результат оказался успешным. Поэтому они решили пойти ва-банк — взять под контроль кого-то посерьезнее. — Очень интересно... — задумчиво прокомментировал Кирк, постукивая пальцами по собственному бедру, но подробнее распространяться не стал, а мысли свои на этот счет постарался экранировать, думая образами, не складывая их в осмысленные фразы. — Далее. Корабль клингонов — если верить пленнику — действительно здесь только один, они рассчитывали застать нас врасплох, заглушив связь и лишив транспортатора. Прием дешевый, но мы купились, поскольку им не пользовались уже пару столетий, как сказал Чехов, — холодным тоном закончил доклад Маккой. Через пару минут тишины он внезапно поднял голову и уставился на Джима. — Ты бы все равно не запихнул меня в агонизатор. Кирк скривил губы в неприятной усмешке. — Еще как запихнул бы, поверь. Потому я и капитан. Могу потерпеть собственные мучения ради того, чтобы подчиненный понял, что ошибается. Чтобы ты, — он сделал еще шаг навстречу, сверля его ледяным взглядом, — понял, что ошибаешься во мне. — Кстати о мучениях, — Боунс ответил ему не менее неприятной ухмылкой и почти ненавистью в глазах. — Как насчет медосмотра? На внутренней волне Кирк ощутил мстительное удовольствие и невольно отшатнулся. — Я в порядке, — быстро ответил он и сделал шаг в сторону, намереваясь обойти Маккоя и смыться. — Джим, — Боунс шагнул навстречу, доставая трикодер. Кирк покачал головой. — Не сейчас. У меня появилось срочное дело — Клингоны. Вздохнув, Боунс освободил ему путь к выходу. «Пообещай, что вернешься до окончания смены... или я приду за тобой сам», — кинул он мысль вслед уже закрывающейся переборке. «Обещаю», — подумал Джим, понимая, что иначе от Боунса никак не отделаться, и направился в дальний конец медотсека — туда, где располагались камеры пленных. Сейчас занята была одна-единственная, к которой Кирк и шел быстрым шагом. Кивнув охране, Джим остановился напротив. — Энсин Ковальски, офицер Макмиллан, — он махнул им рукой. — Мне нужно допросить пленника. — Да, сэр! — оба вытянулись по струнке. — Свободны, — Кирк поочередно посмотрел им в глаза. — Это была тяжелая смена. Отдохните. Когда закончу, я вызову кого-то из группы вместо вас. Отдав честь, офицеры уверенным шагом двинулись к выходу. Проводив их облегченным взглядом, Джим, выдохнул и, пожелав себе удачи, зашел в камеру. Клингон был связан и находился в силовом поле, впрочем, рот у него был не заткнут, чему Кирк порадовался, ведь он пришел поговорить. — Итак... — Джим прошелся по камере. — Расскажи мне о подавителе воли. Инопланетянин разомкнул фиолетовые губы: — О, это гений мысли наших ученых... Техника, которая может управлять терранцами так, что никто ничего не заподозрит... — он рванулся к Кирку, звеня цепью, — Железный Кирк, тебя поработят и заставят служить нам! — Сколько таких приборов уже готово? — Джим усмехнулся. — Десять? Двадцать? Сто? — Один, — клингон впился в него нездоровым взглядом фанатика. — И он...? — На моем корабле, — неохотно договорил пленник, повинуясь холодному властному взгляду. Кивнув сам себе, Кирк достал коммуникатор. — Спок? — Да, капитан. — Мы можем уничтожить корабль клингонов? — осведомился Джим. — Разумеется, капитан. — Даю добро. А потом сразу же максимальный варп — и прочь отсюда. — Принято, капитан, — холодный голос Спока не выражал ни капли удивления. Кирк захлопнул крышку комма и пробормотал себе под нос: «Ну, вот так как-то». Затем вытянул из-за пояса фазер, проверил переводчик огня: смертельный, выкрутил до нуля индикатор силового поля и выпустил луч пленнику в голову. Посмотрел на получившуюся картину, хмыкнул и расстегнул на уже мертвом клингоне один из удерживающих браслетов. Усевшись в кресло, Джим честно дождался доклада старшего помощника об уничтожении вражеского корабля и перевода «Энтерпрайз» в варп. Скрестив пальцы, он снова открыл комм: — Медотсек? Пленник убит при попытке бегства. Нужна утилизация тела. Через минуту Кирк вышел за дверь и встретился взглядом с Боунсом, уже идущим навстречу по коридору с двумя офицерами за спиной. Джим дождался, пока они подойдут и, шагнув в сторону, пропустил их внутрь, а сам замер в проходе. «Какая попытка бегства, Джим? Ты просто убил его!» — стоило Маккою окинуть взглядом камеру, как он все понял. «Подыграй мне, Боунс!» Тот вздохнул и спустя долгую секунду кивнул подчиненным, а сам достал падд и застучал по экрану, занося в протокол официальную версию. Офицеры, переглянувшись, освободили тело клингона от остатков цепей и, ухватив за руки и ноги, потащили в утилизатор. Кирк проводил их глазами и хмыкнул. — Как они тебя слушаются, а? — он вдруг поймал взгляд Маккоя — внимательный, цепкий, и мысленно замурлыкал прилипчивую песенку с Ориона. — Пошли к тебе в кабинет, осмотришь меня наконец-то. «И ты объяснишься», — видимо, Боунс, не решался говорить о подобном вслух. И правильно. «Сначала кое-что сделаю». Первым делом, заблокировав за собой дверь, Джим подошел к терминалу и уничтожил запись происходившего несколько минут назад в той самой камере. А потом еще три ее копии, для страховки писавшиеся на другие разделы накопителей. Боунс, возившийся в это время где-то в стороне, подошел совсем близко, перегнулся через плечо и, несколько секунд погодя, вдруг хмыкнул и всадил ему в шею гипошприц. — Ауч! — Джим схватился за место укола, разворачиваясь. — Рассказывай. — Погоди еще минуту, — покопавшись, он обесточил камеры и «жучки» в кабинете. — Все, теперь можно говорить. — Какого черта, Джим? Зачем ты убил его? Ты же соврал про попытку бегства! — Разумеется, Боунс, — тяжело вздохнул Кирк. — Ты не понимаешь?.. Вижу, что нет. Ну, слушай. Он поймал взгляд Маккоя и тихо заговорил: — Хочешь ли ты, Боунс, быть живой и послушной куклой, совершающей поступки лишь во благо Терранской империи? Маккой открыл было рот, собираясь что-то сказать, но вдруг замер. — Боунс. Устройство, позволяющее управлять людьми. Терранцами. Так, что это не может заметить никто, кроме знающих о его существовании. Понимаешь? Представь, что было бы, если бы оно попало в руки кому-то... да хоть тому же Пайку? — Если?.. — как всегда, Боунс ухватил самую суть. — Корабль уничтожен. Прибор, существовавший в единственном экземпляре, находился на нем. Клингон, который мог рассказать что-либо о его принципе работы и которого нужно было передать Звездному Флоту, убит при попытке к бегству. Теперь о существовании прибора знаем только мы с тобой и те, кто допрашивал пленника. — Его допрашивал лично я и еще не успел занести результаты в протокол, — Боунс был задумчив. Задумчив и на удивление тих. — Представь, — настойчиво повторил Кирк, — что подобный прибор попадет в руки кому-то из верхушки Флота, а под его действие подпадет... да хоть бы даже я. Что будет тогда? — Замена твоего экипажа, уничтожение предыдущего просто на всякий случай, уничтожение всех документов, где мог бы быть упомянут этот прибор... А потом резня, устроенная твоими руками. — И это лишь начало, — согласился с ним Джим. — Будь это Пайк, сначала он добрался бы до Фарнелла, затем... А зачем мелочиться? Управлять императором, Боунс, ты только подумай, какие перспективы?.. Маккой молча смотрел на него. Ни по лицу, ни через их связь нельзя было понять, о чем тот думает. — Так что, Боунс, мне придется убить тебя, чтобы сохранить тайну, вероятно, ценой собственного разума? — Джим поднял бровь. — Не будь идиотом, — проворчал вдруг Маккой. — Разумеется, не придется. Я доктор, а не политик, но даже мне понятно, каким дерьмом это все может закончиться. Расслабившись, Джим уже не ожидал подвоха. Но, как оказалось, зря. Боунс продолжил: — Я думал о тебе хуже. Думал, ты захочешь получить прибор в свои руки. — Серьезно? — Кирк был неприятно удивлен. — Даже мысли не возникло. — Серьезно? — эхом переспросил Маккой. — Еще как серьезно. По моим представлениям, ты должен был рвануть к власти. Тщеславие, Джим. — Хорошо, согласен, мысль была, — развел руками Кирк. — Но нет. Не хочу. И даже объясню, почему. Он в очередной раз поймал взгляд Маккоя, стоящего совсем близко, облокотившись о стол. — Я хочу летать, Боунс. «Энтерпрайз» — вся моя жизнь, видишь ли, — словно извиняясь за то, что разочаровал его, Кирк снова развел руками. — Кем мне управлять? Императором? Я не хочу власти, ею надо заниматься сидя на Терре. Экипажем? А зачем мне послушные марионетки, не способные в ответственный момент принять собственное решение или сымпровизировать? Тщеславие, Боунс... Да, признание, слава, власть — все это очень греет душу. Но только в том случае, когда эта слава заслуженна. Представь, что в один прекрасный, точнее — ужасный момент, прибор сломается. Кончится питание. Представь толпу, осознавшую, что все это время она повиновалась какому-то выскочке! — Ты бы хорошо управлял ими, — Маккой разомкнул бескровные губы. — Да, управлял бы. И еще как! Только это все было бы не по-настоящему, — Кирк сделал паузу, затем покачал головой. — Нельзя подрезать птице крылья, Боунс. Она больше никогда не взлетит. Снова пощелкав клавишами терминала, Джим встал, отодвинул Маккоя в сторону и двинулся к выходу, но уже почти на пороге был молча пойман за плечо и отконвоирован на кушетку. Боунс был предельно серьезен, промывая рану на его предплечье и обрабатывая ее регенератором. — Ты был прав, Джим. Пожалуй, в случае Маккоя это почти могло считаться извинением. И в качестве ответной любезности Кирк, дождавшись окончания процедуры, уже будучи у двери, на миг повернулся и произнес: — Мы оба вторые сутки на ногах. Ложись. Завтра будет сложный день. Как только Джим вышел за дверь, его окатило чем-то теплым: «Спокойной ночи».