* * *
На сей раз в сознание он пришёл не сам: кто-то схватил его за плечи и очень сильно потряс, в попытке докричаться. Конечно же, он очнулся, но не подал виду, дабы разведать обстановку. В этот раз пробуждение было намного приятней: он лежал в тепле, под ним было что-то мягкое и приятное на ощупь, а запах, который он недавно обнаружил, теперь был везде. Если Дуайт сейчас лежит на смертном одре, то он совсем не против умереть именно так, в этом приятном месте. Трясущий его человек сдался после двадцати секунд и послышались звуки отступающих шагов. Даже лёжа в полудрёме, Фэрфилд насторожился. Правда, не успел он толком прислушаться, как в нос ударил очень сильный и неприятный запах, вызывающий сильное желание раскрыть глаза и немедленно подняться, чтобы вырвать из рук предмет, источающий этот ужасный запах, и вышвырнуть это из его сладко-хвойной обители. Но сил не было совсем. Поэтому Дуайт смог только сипло прерывисто вздохнуть и с трудом разлепить глаза: ватка с предполагаемым нашатырным спиртом отошла с первого плана и мужчина увидел обеспокоенное азиатское лицо. И только он было хотел спросить самый рациональный вопрос в данной ситуации, что мог прийти в его больную головушку, «Какого хрена?!», как его прервали. — Ну наконец-то! Быстро! Прививки какие делали? Аллергии есть? Группа крови? Очкарик пару раз хлопнул глазами в полном шоке. Ему явно было не до чёртовых вопросов, так как он полностью наслаждался своим, на подобие плавленого сырка, плавленым сознанием. Захотелось срочно закрыть глаза и ещё немного понежиться в этом приятном чувстве. — Чёрт подери! Зараза! Не вырубайся! Ответь мне, срочно! Человек явно был в панике. Да что такого? Он много дней работал без перерыва, утомился, ему просто нужно немного выспаться, и всё. Чего так волноваться то? И вообще. Что это за парень и зачем ему всё это знать? Дуайт из последних сил сосредоточенно смотрел на незнакомца смутным взглядом, пытаясь переварить вываленный на него поток информации. Азиат непрерывно повторял свои вопросы, требуя немедленного ответа, тряся его за плечи и сосредоточенно смотря в его лицо. Но всё, что он мог сейчас делать, это рассматривать пытающего его человека: длинные чёрные лохматые волосы, густая щетина, пухлые губы приоткрыты, искажающиеся в гневные гримасы, широкие брови хмурились, а выразительные тёмные глаза странно блестели. Он был весь покрыт маленькими ветками и хвоинками, где-то в волосах торчал кусок паутины, лицо перепачкано пылью и грязью, а на лбу виднелась испарина. Точно, его же кто-то нёс. Неужели этот странный парень? Действительно, вот у него на шее и шарф, на котором Дуайт совсем недавно так хорошо дремал, предаваясь воспоминаниям. Этот незнакомец пытается о нём позаботиться? Ему не всё равно, умрёт Дуайт или будет жить? Фэрфилду показалось это забавным, и он улыбнулся. Что ж, он рискнёт довериться, ещё раз. Последний раз. — Ты красивый, будешь моей родственной душой? — сквозь улыбку выдавил Дуайт. Азиат опешил. — Я тебя головой что-ли об дерево ударил, пока нёс? — глаза за испачканными линзами начали закрываться, — Стой-стой-стой! Парень, я обещаю, мы с тобой ещё перезнакомимся, перецелуемся и сделаем вообще всё что захочешь, только сейчас срочно скажи мне свою группу кро… — Вторая положительная, аллергий нет, никаких прививок не делал года четыре, — решил прервать своего нового ещё не знакомого, и снова измученно, но по-своему обворожительно улыбнулся. Это было последнее, что он сделал, так как силы полностью покинули его, и после его слов азиат сразу исчез из поля зрения. В итоге, оставаться в сознании не было больше ни сил, ни причин, и Дуайт без задней мысли снова провалился в глубокий сон.* * *
Очередное пробуждение встречает Фэрфилда дикой болью. Болит буквально всё: голова, руки, ноги, тело, каждый мускул, каждый волосок на его теле ноет, но особенно…нога. Правая нога. Её будто пережёвывают ржавые механические челюсти, будто… — КАПКАН! — выкрикнул Дуайт и резко принял сидячее положение. Он был весь мокрый, словно проснулся от ужасного кошмара, ужас не сходил с его лица. Тяжело дыша, мужчина по привычке начал шарить правой рукой по одеялу в поисках очков рядом с ним. Не обнаружив оных, он вдруг понял: это не его кровать. Не его кровать, не его квартира и нет его очков. Что случилось? Похитили? Вырезали почки и оставили помирать? Мысль глупая, но левая рука немедленно ощупала живот на предмет шрамов. Шрамов не обнаружилось, впрочем, как и одежды. Только шерстяной плед на бёдрах прикрывает его стыд. «Да что за чертовщина?» — пронеслось в ноющей от боли голове, после чего, словно молотом по макушке раздались тяжёлые шаги по деревянному полу. Дуайт, который раз за свою жизнь, решил предпринять давно выверенную тактику «притвориться мёртвым», и тотчас принял горизонтальное положение. Стоило только его векам сомкнуться, как с открывшейся на секунду двери в комнату ударил поток свежего воздуха. Кто-то вошёл. Дуайт навострил слух и напрягся всем телом, пытаясь не выдать своего сознания: шаги проследовали вглубь комнаты, бросили на пол что-то тяжёлое и глухое, вероятнее всего охапку дров, и начали приближаться к нему. Кто-то присел на кровать и положил руку ему на лоб. Дуайт вздрогнул. Рука медленно соскальзывает со лба на шею, к ней присоединяется вторая. В голове Фэрфилда снова пронеслись несколько ужасных сценариев: от пыток до удушья. Но пальцы начали аккуратно массировать шею, медленно проходясь за ушами, вдоль позвоночника, спустились на плечи, ключицы. После тёплые пальцы помассировали подмышки, руки, и вернулись на тело. Пройдясь по груди и животу, не оставив не обследованными ни один кусочек тела выше талии, руки потянули плед на бёдрах и тут Дуайт не выдержал. — Какого чёрта?! — вскочил он и схватил руки наглеца, что пытались его оголить. Нарушитель подпрыгнул на месте, но сразу плюхнулся на место, ловко вырвав свои конечности обратно. — Успокойся, я лишь обследую, — сказал незнакомец приятным мужским голосом. Фэрфилд готов был поклясться, что где-то его уже слышал. — Не нужно меня обследовать, я здоров настолько, насколько вообще могу быть. Где я, кто Вы и что происходит? На его вопрос не ответили. Сильные пальцы стиснули его подбородок и в глаза ударил яркий луч фонарика. — Не бойся, я Джейк Парк, лесник. Нашёл тебя в капкане на утреннем обходе, — монотонно пробубнил незнакомец, проверяя зрачки Дуайта, после чего надел ему на переносицу очки. — Кажется, это твоё. Какое облегчение. Зрение было больше не мутное и, проморгавшись, Фэрфилд стал внимательно рассматривать лесника. Воспоминания окатили его ушатом ледяного ужаса. Он вспомнил всё. Как очнулся в лесу, как скитался двое суток в попытках выбраться, как услышал голос человека и радостно побежал на него, в результате чего влетел в капкан, а потом… Воспоминания обрываются. Он знал, что просыпался до этого, но что происходило, не помнит. Тут он перевёл взгляд на свою перебинтованную ногу. Азиат заметил, куда тот смотрит и вздохнул. — В общем, рана была очень глубокая, больница далеко, но, к счастью, переливание крови не понадобилось, хотя вот это лучше выпить, — Джейк протянул потрясённому очкарику стакан гранатового сока. — я всё промыл и зашил, кость не пострадала. Ты обколот антибиотиками и обезболивающими, но боль может вернуться в любой момент. Если что у меня ещё есть таблетки. Так же я нашёл на тебе пару клещей при беглом осмотре и на всякий случай вколол ещё от энцефалита. Напомни через месяц вколоть повторно. Но эти гады очень любят забираться в нежные места, так что, если ты не против, я продолжу детальный осмотр, — Парк снова потянулся за пледом. В этот раз он не встретил сопротивления, и ткань легонько соскользнула с бёдер. Пальцы Джейка прошлись мимо промежности, по внутренней стороне бёдер, по ногам под коленки, и на этом окончили исследование. Парк укрыл парня обратно и поднял глаза: взгляд очкарика был просто нечитаемый. Казалось, он завис, или снова заснул. — Хэй, — лесник щёлкнул пальцами перед его носом и парень вышел из транса. — ты мне так и не сказал, кто ты и как тут оказался. — Дуайт. Дуайт Фэрфилд. А тут я оказался… Не знаю, видимо, в результате ужасной шутки. Я надеюсь, что шутки, — и он снова задумался. Джейк хмыкнул. — В общем, вот, выпей таблетки и сок, и лучше ляг ещё проспись, нужны силы для восстановления, и нога на раз два не заживёт. У меня работы ещё выше крыши, так что… Джейк встал и направился к выходу, но прямо у двери развернулся. — Если чего-то хочешь, скажи сейчас. Ужин будет позже, а если в туалет, то…ну, ногу лучше не тревожить, так что ведро под кроватью. Скоро буду. Джейк развернулся и ухватился за дверную ручку, как позади раздалось тихое «Спасибо», на что Парк не разворачиваясь кивнул и вышел.