Joy Enriquez – How Can I Not Love You(основная)
Miley Cyrus – Stay
Doro – I Want You Back
Жасмин – Как ты мне нужен
Солнце уже высоко поднялось, и его лучи заливали жидким золотом окрестности усадьбы Смитов, утопавшей в густой темной зелени деревьев, окружавших ее живой стеной. Косо падающий солнечный свет искрился на водной глади пруда, заросшего дикими лилиями и кувшинками; по воде бежали маленькие рябые волны от легкого дуновения свежего летнего ветерка, невесомо трепавшего кроны вековых деревьев с такой же легкостью, с какой он налетал на седые волосы женщины неподвижно сидевшей в саду, чей взгляд был направлен куда-то в далекое и недосягаемое прошлое.
На небе все еще был виден едва заметный ореол полной луны, похожий сейчас на тающий призрак вчерашней ночи. А пушистые белые облака с серой проседью были настолько невесомы и нежны, что напоминали легкие женские вздохи, нарисованные самым талантливым, но ленивым художником, который пытался несколькими неумелыми, неаккуратными, ненавязчивыми бросками на небесный мольберт, создать непревзойденный шедевр. И признаться, у него это почти получилось.
Где-то в лесной тиши, под трепещущей листвой, была слышна тихая песня родника, почти умолкшая из-за зноя, повисшего в воздухе, ставшем липким и дурманящим своей коллекцией ароматов цветущих дикорастущих трав и диковинных цветов в саду, за которыми неустанно ухаживали заботливые женские руки хозяйки поместья.
Чуть дальше, за лесом, слышалось размеренное и монотонное жужжание пчел в их ульях. Там кипела невидимая человеческому глазу чудесная жизнь, полная суеты и окутанная таинством неповторимости и превосходством природы над человеком. Пение птиц не прекратилось, оно стало лишь тише из-за неизбежного приближения жаркого июльского полдня.
На столе все также стояла чашка с недопитым и уже холодным чаем. Пожилая женщина сидела чуть подавшись вперед, подперев правой рукой свою голову, при этом поставив локти на стол. Она с нескрываемым наслаждением вдыхала воздух, пропитанный запахом солнца и переполненный витамином D.
День обещал быть прекрасным. Женщина чувствовала это, хотя нет — даже не чувствовала, ей хотелось это чувствовать всем сердцем и каждой клеточкой. Сидя в прохладной тени, падающей от особняка, она жадно всматривалась в окрестности: в каждое невесомое облачко, которому ветер придавал каждый раз все более и более причудливые формы, а солнце — подкрашивало все в более яркие цвета утренней палитры, или в каждый зеленый листок, висящий на дереве и убаюкиваемый едва ли слышной песней летнего ветра, или же в изумрудную траву, скрывающую последние остатки утренней прохлады. Женщина вглядывалась пристальнее, будто пытаясь запомнить каждую мельчайшую деталь этой природной мозаики, возможно, даже и своих собственных чувств. Она точно знала, что что-то изменится сегодня. Раз и навсегда перестанет быть прежним и станет абсолютно иным. Быть может, это будет она сама. Когда меняется человек, меняется весь мир вокруг него. От восприятия окружающего изменяется все. Наверное, именно поэтому для нее целый мир преобразился до неузнаваемости за несколько мгновений. Целый новый-новый мир, а еще Роуз окончательно осознала: он был для нее чужим. Вся жизнь проведенная здесь, счастливая жизнь, безусловно счастливая — та жизнь, о которой она всегда мечтала — была лишь миражом. Жизнь, которую она провела, как в самом сладком сне, оказывается, была лишь ее выдумкой, в которую так хотелось верить. Она жила, словно с закрытыми глазами, на которых, будто была надета повязка. Может, из-за этого, прозрев и сняв повязку с глаз, женщина посмотрела на мир по-новому, и ей вдруг все стало интересным.
Новая жизнь открывала совсем другие перспективы. Роуз тяжело вздохнула, когда невольно вспомнила о своем возрасте и том, что ни о каких перспективах и речи быть не могло. Время безумных приключений и риска прошло вместе с ее молодостью. Но как бы то ни было миссис Смит нисколько не жалела ни о чем. Ей не о чем было жалеть, а если даже и было что-то, то она об этом забыла или нарочно не хотела вспоминать. Простая чудесная, преисполненная какого-то обычного волшебства жизнь, разве не об этом она всегда мечтала? И он смог ей подарить ее воплощенную в реальность мечту, но какой ценой...
Роуз никогда не задумывалась, чем пришлось пожертвовать Доктору — ее Доктору — ради этого. Не понимала, потому что не знала... И как она могла бы злиться на него из-за того, что он хотел сделать так, как будет лучше для нее? Из-за того, что подарил пусть простое, пусть человеческое, пусть обычное, пусть заурядное, но такое настоящее счастье...
Сейчас у них есть шанс на новую и другую жизнь. Абсолютно другую, где Он наконец-то смог бы побыть самим собой и любить ее так, как всегда мечтал будучи именно Доктором, а не Джоном Смитом; смог бы рассказать обо всем, за что он ее полюбил тогда, очень давно, и продолжал любить всю жизнь; за что отказался от своей сути, от своей привычной жизни, даже от своей реальности. И она — Роуз Тайлер, видевшая как погибла ее планета и бывшая богиней времени — все-таки могла любить Его, ее Доктора, чуточку сильнее, чем ей казалось раньше. Ведь в жизни этой, ненастоящей, вымышленной Роуз Тайлер, не было ни империи далеков, ни Девятого спутника, ни Злого Волка, ни Новой Земли, ни Темницы Сатаны, ни киберлюдей, ни белой стены и наконец никакого Dålig Ulv Stranden… — не было ровным счетом ничего из того, что прежняя она называла своей жизнью. И эта Роуз Тайлер никогда не теряла Его... С самого первого дня он не оставлял ее. Эта Роуз Тайлер не знала, что значит терять... Терять столько раз и каждый раз думать, что навсегда. Когда двери ТАРДИС захлопнулись, когда ее отец спас ее, когда из-под белого покрывала на медицинской каталке высунулась неподвижная обмякшая рука, и из ладони выпала такая знакомая звуковая отвертка... Не теряла, а значит и не любила настолько сильно, как могла бы. Как сама хотела любить.
И сейчас ей представился такой шанс. Им. Двоим. Шанс начать все сначала. С чистого листа. Роуз молилась лишь об одном: хватило бы времени, ведь оно всегда так предательски бесследно ускользает, когда хочется прожить этим моментом целую вечность...
Неожиданно взгляд Розы упал на раскрытую книгу в кожаном переплете — ее дневник, лежащий прямо перед ней на столе. Она медленно взяла его в руки, внимательно осмотрела и небрежно провела пальцами по страницам. Оказалось, что некоторые листы из дневника были вырваны. В книге остались клочья порванной бумаги, бывшей когда-то ее страницами. Роуз пригляделась внимательнее, она вспомнила, что вырвала оттуда некоторые записи, которые не хотела, чтобы Он прочел и которые были отрывочными, прерывистыми, несуразными, разрозненными и "рваными"... Как и ее жизнь в те страшные четыре года. Порванная в клочья душа. Порванная в клочья жизнь. Порванный в клочья дневник, с записями, которые делались на ходу, на бегу, в перерывах, в редких минутках уединения и покоя. Осколки ее мыслей о таких же осколках ее жизни.
Роуз широко улыбнулась каким-то своим мыслям, аккуратно положила дневник обратно на стол, предварительно перелистав и открыв его на следующей, предпоследней в нем записи, и медленно поднялась со стула. У нее заболела спина от долгого сидения, и она решила прогуляться к пруду. Зной стал невыносимым, а женщине требовались прохлада и спокойствие. Миссис Смит размеренным шагом направилась по вытоптанной среди ярко-зеленой травы, едва заметной тропинке, ведущей к пруду. Память восстанавливалась, и воспоминания о забытом прошлом мелькали перед ее внутренним взором с такой скоростью, что казалось слились в одно целое — целый цикл отдельных крошечных моментов ее жизни, которые были описаны в тех страницах, вырванных из дневника. В основном, это были лишь отрывки, а не цельные воспоминания. Отрывки ее жизни. Порванной на счастливое «до» и бесконечное «после».
Отголоски написанных слов эхом проносились перед Роуз во время ее неспешной прогулки. Она шла по берегу пруда, от которого так и веяло свежестью и нежным ароматом распустившихся лилий, все больше погружаясь в свои мысли. Миссис Смит наслаждалась этим жарким днем сполна и, дойдя до своего любимого грушевого дерева, на котором уже спели душистые плоды, она опустилась на траву, облокотилась спиной на дерево, закрыла глаза, и ее унес далеко в прошлое поток, состоящий из самых разных сумбурных воспоминаний. Настало время собрать все воедино.
***
«Раньше я всегда смеялась над теми, кто говорил: "Я не смогу жить без тебя" считая это наигранным пафосом. Теперь не смеюсь. Смеются надо мной. И один человек может заменить целый мир. Или почти человек. Точнее даже совсем не человек. Какая разница. Моя вселенная, моя жизнь, они — ничто без тебя»
"Well I try to live without you
But tears fall from my eyes
I'm alone and I feel empty
God, I'm torn apart inside
I look up at the stars
Hoping you're doing the same
And somehow I feel closer
And I can hear you say
I miss you
I need you"(с)
***
«Я очень часто смотрю на звезды. Чужие, далекие и холодные. Но так я чувствую себя ближе к тебе. Надеюсь, ты иногда вспоминаешь обо мне. Хоть изредка. Если так, то я буду счастлива только этим. Правда, мне этого хватает. И я могу согреться даже от этого призрачного света. Но мне все равно холодно без твоей улыбки...»
"Cannot touch, cannot hold
Cannot be together
Cannot love, cannot kiss,
Cannot have each other"(с)
Джекки и Роуз убирали со стола после семейного ужина. Младшая Тайлер мыла посуду, пока ее мать говорила без умолку, то рассказывая о распродажах, то жалуясь, что ее муж слишком много работает, то ругаясь на дочь, что она ничего не делает, и что лучше бы ей было пойти учиться, а не сидеть целыми днями дома и «пускать сопли» по Доктору. Жаклин, за своей болтовней, не сразу заметила, как в раковину упала дорогая тарелка и разлетелась на мелкие кусочки. Когда она наконец это заметила, то обвинила дочь в неуклюжести и снова не увидела истинной причины, по которой остатки от тарелки оказались в мусорном ведре. Но после того как в то же самое место полетела еще и хрустальная ваза — точнее, что от нее осталось — Джекки не выдержала и подошла к дочери. Роза беззвучно плакала, а по всему ее телу бежала мелкая дрожь. Она не говорила ни слова. Тогда мать, молча, взяла несколько уже вымытых тарелок и с силой бросила их на пол. Послышался резкий звон. Роуз обернулась, а Джекки сказала только одну фразу:
— Это помогает.
"You're the one that I hold on to
Cause my heart would stop without you
I love you more
Than I did before
And then today I don't see your face
Nothing's changed
No one could take your place
It gets harder every day
Say you love me more than you did before"(с)
***
«Я ужасно устала. Не спать неделями — это страшно. Бессонница. Как-то я раньше не понимала, что это значит. Я многое раньше не понимала. Я боюсь засыпать. Раньше, я ничего не боялась. Я боюсь не столько кошмаров, сколько снова услышать тебя. А что, если я не смогу ответить? Я бы так хотела остаться навсегда... Навсегда. Пусть даже дряхлой старушкой, хромающей и шамкающей губами. Только бы постоянно слушать музыку твоего смеха. Но я не могу. И хуже того, сама знаю об этом.»
***
— Мы могли бы пойти в кино сегодня, — неожиданно предложил Микки.
— Нет. Ни сегодня, ни когда-либо еще, — неохотно ответила Роуз.
— Почему?
— Потому что... — Роуз замялась с ответом.
— Потому что я — не он, — закончил за нее фразу Микки, опустив взгляд.
— Прости, прости меня, Микки. Я не хотела.
— Да ничего, я знаю каково это: любить того, кто тебе не принадлежит. И никогда не сможет быть твоим, только твоим, целиком и полностью. Просто быть рядом безо всяких нелепых компромиссов, — грустно сказал парень.
— Друзья?
— А что еще остается, — он крепко обнял любимую, которая любила другого.
***
«Знаешь, мне иногда кажется, что любить тебя сильнее — просто невозможно. Однако с каждым днем, я понимаю, что люблю тебя чуточку больше вчерашнего.»
***
— Роуз, а откуда я взялся? — Роза держала своего трехлетнего брата за руку, когда он задал этот вопрос. Они были на прогулке.
— Лучше спроси маму с папой, — игриво отшутилась девушка.
— Нет. Я хочу, чтобы ты ответила, — потребовал Энтони. — Мама с папой говорят, что я еще маленький и не пойму, и поэтому они сказали спросить у тебя. Мама сказала, что ты ответишь лучше них.
— А что еще она сказала? — Роуз звонко рассмеялась.
— Что ты точно найдешь нужные слова, ну? — Тонни даже ножкой притопнул.
— Ну так вот, слушай, братишка. Есть на свете добрый-добрый волшебник, имя которому — Доктор. Он спас маму, папу и меня, да вообще всех. Когда мама с папой встретились, он оставил им маленькое чудо — тебя. Ты жив благодаря ему, — последние слова Роуз проговорила, глотая жгучие слезы.
— А тебе он что-нибудь оставил в подарок?
— Хм... — короткая пауза. Роуз не знала, что ответить, но потом внезапно ее лицо озарила широкая улыбка, и она быстро сказала лишь одно слово. — Любовь.
***
«Знаешь, чем больше стараюсь не думать о тебе, тем хуже у меня это получается. Воспоминания по-настоящему спасают. Пыталась забыть — безуспешно. Может быть легче помнить?
Мама говорит, мне нужно отвлечься и забыть. И пусть время само залечит раны. Ты же знаешь, с ней бесполезно спорить.
Но все таки попробовать стоит, хотя бы ради них. Постараться начать жить заново. Не с чистого листа, а просто не оглядываюсь на прошлое. Ради них, моей любимой семьи. Я им и так делаю слишком больно, когда они видят мои тихие слезы. А что лучше может отвлечь от мыслей? Правильно. Другие мысли. Я поступила в университет. Мыслей слишком много. И надо постараться продолжить жить, ведь ты этого хотел, верно?»
***
— Этим дипломом награждается мисс Роуз Марион Тайлер. Просим Вас подняться на сцену, — произнес в микрофон высокий мужчина преклонных лет в длинной темно-синей мантии. Мисс Тайлер незамедлительно поднялась на сцену, куда ее пригласил лектор, и встала рядом с ним.
— Награждать вас — гордость для меня, — вручая диплом девушке, сказал преподаватель. В зале раздались шумные аплодисменты.
— Благодарю, — скромно ответила Роуз и широко улыбнулась мужчине.
— Не желаете ли вы произнести речь? Уж кто, если не вы должен сделать это, — лектор отошел от микрофона, любезно приглашая Роуз занять его место. Девушка смутилась, но все таки взяла аппарат в руки, предварительно сняв его со стойки.
— Признаться честно, никогда раньше не произносила благодарственных речей, и я даже не уверена, получится ли у меня это. Но сегодня для меня очень важный день. Для моей семьи он тоже очень важен. Я закончила университет, хотя раньше думала, что и школу не закончу, — в зале послышались короткие смешки, — Теперь я знаю, что многого достигла и смогу достичь большего. Я благодарна за все это одному замечательному человеку, которого, вероятно, скорее всего, больше никогда не увижу, но именно он научил меня не сдаваться, идти до конца, бороться за все, ведь из самой безвыходной ситуации можно найти выход. Не всегда тот, что вы ожидаете, но всегда тот, что вам нужен. Хоть я его и не увижу, но я точно знаю, он всегда будет со мной, пусть даже невидимым призраком из моих снов, — зрители зааплодировали, а Роуз сбежала со сцены, вытирая тыльной стороной ладони непрошеные слезы.
"Cannot dream, Cannot share,
Sweet and tender moments
Cannot feel how we feel,
Must pretend it's over"
***
«Мне иногда кажется, что я тебя придумала. Такого идеального, такого... моего. Придумала только для себя, вместе с той жизнью. Как сказку, чтобы жить воспоминаниями о ней. Придумала, чтобы не сойти с ума от одиночества. Хотя как можно что-то придумать, если разучился мечтать о большем, чем просто о спокойной ночи и крепком сне?»
"Must be brave, and we must go on
Must not say what we've known all along...
Must be brave, and we must be strong
Cannot say what we've known all along
How can I not love you?
What do I tell my heart?
When do I not want you here in my arms?
How does one waltz away from all of the memories?
How do I not miss you when you are gone?"(с)
***
«Я нашла способ вернуться. Вернуться не в свою жизнь, а вернуться к тебе. Это лишь призрак надежды, но мне и этого достаточно. Теперь я должна быть смелой и решительной — такой, какой ты всегда меня считал. Или хотел считать. Впрочем, сейчас это уже неважно, и вопрос потерял свою суть. Я — Роуз Тайлер, защитница Земли. Я — Злой Волк. И я отправляюсь на твои поиски, поиски моего единственного Доктора во всех вселенных!»
