Песнь Скал и Ветра

Спать, спать. Как же хочется спать. Растянуться на мягкой постели, положить голову на подушку со свежей наволочкой, ощутить на коже гладкость шелковой простыни. И уснуть. Часов на двенадцать, не меньше. И чтоб никто не трогал. Покачиваясь в седле, Ричард клевал носом, благо Сона прекрасно знала дорогу домой. Как же у ему повезло с ней. Уродись полумориска нравом в своего брата – валяться герцогу Надорскому на мостовой со свернутой шеей. А она тихая, спокойная, добрая. Совсем как лошадь Дейнерис, которую подарил ей на свадьбу кхал Дрого. Однако, странная параллель. Подобная сравнению двух королев. А чем, собственно, они похожи? Обе красивые блондинки, обе имеют троих детей, обе изменяют нелюбимым мужьям. Впрочем, Серсея делает это из удовольствия, а Катари – ради политической выгоды. За Серсеей стоит сильнейший и богатейший дом Ланнистеров. Ее отец уже купил короля с потрохами. Катари же не может похвастаться такой поддержкой. В Талиге есть лишь одна сила, способная противостоять Дораку – Первый маршал, соберано Кэналлоэ. И поэтому она покупает покровительство своим телом… Какие ужасные неправильные мысли приходят ему в голову. Спроси его на следующий день, как он добрался до спальни, Дик развел бы руками, настолько плохо он соображал. Он проснулся поздно ночью, заботливо раздетый и укутанный. Раньше он бы смутился и задохнулся от праведного гнева – какой-то слуга щупал его без всякого дозволения – но теперь он махнул на данное обстоятельство рукой. Припрятанная книга продолжала манить своими загадками. Линия Джона сильно увлекла его. Чем-то его первые месяцы в Ночном дозоре напоминали пребывание Дика в Лаик, разве что братьев учиться не заставляли, да и публика в Черном замке была совсем уж неприятная. Алистер Торне же был буквально списан с Арамоны, словно неведомый автор «Песни» был лично знаком с капитаном Свином. Все это помогало Дику еще сильнее сопереживать герою. Откровенно говоря, Ричард не мог воспринимать данный эпос как плод чьего-то воображения. Дик был готов биться об заклад, что эта история действительно происходила, пусть это и противоречило здравому смыслу. Читая «Песнь» Дикон удивлялся, как ему мог нравиться Дидерих. Его герои говорили красивые возвышенные вещи, но были статичны, как статуи в дворцовом парке. Автор выхватывал лишь одну характерную черту и порой раздувал ее до абсурда. Но человек, он ведь так сложен, многогранен. Прекрасная мать Кейтилин может быть неоправданно жестока к чужому ребенку, а саркастичный карлик Тирион, несмотря на свою порочность, по-настоящему мудр. Утро опять наступило слишком рано. Слыша из коридора шаги Хуана, Дик, собрав остатки силы воли, захлопнул книгу. Опять двор, шпаги, монсеньор. Двадцать минут позора. -Да что с вами такое, юноша,- не выдержал Рокэ.- Такое ощущение, что я тренирую эрэа в лунные дни. Несмотря на строгое воспитание, сравнение Дик понял и мгновенно вспыхнул от стыда и гнева. -Эрэа в лунные дни полагается лежать в постели, а не размахивать шпагой. Раз мой эр подобрал подобное сравнение, я, пожалуй, пойду. -Стоять! Ричард послушно замер, но не обернулся, потому рука монсеньора, прикоснувшаяся к его лицу, стала неожиданностью. -Жара вроде нет. Объясните, юноша, что с вами происходит в последнее время? -Ничего,- Дик отстранился и все-таки посмотрел на эра Рокэ.- Со мной все в порядке. Неожиданно в голову пришла одна идея. Конечно, она была довольно рискованной, но попробовать стоило. -Вы когда-нибудь бывали в Королевской гавани, в Винтерфеле, на Стене? Рокэ несколько раз моргнул, после чего нахмурился. -Что это значит, юноша? -Ясно. Что сказать, Ричард был разочарован. Он ожидал, что монсеньор знает о «Песни», раз уж она хранилась в его библиотеке. Тогда они бы могли вместе обсуждать ее, строить версии и делиться догадками. Ну что ж, это значит, что Дик Окделл – единственный, посвященный в тайну этой поразительной книги. Надо бы перепрятать ее понадежнее – вдруг у монсеньора будет соблазн обыскать его комнату. В тот день монсеньор его больше не тревожил. Дик использовал свободное время, чтобы дочитать первую часть эпоса. О Создатель, лучше бы он этого не делал. Читать о казни Неда Старка было физически больно. От волнения и переживания Дик впился ногтями в ладони. Хотелось избить ублюдка Джоффри, стащить с трона его мамашу и отбить, спасти благородного Эддарда. Дикон чувствовал себя малышкой Арьей – лишь наблюдателем, отчаянно желающим, но не способным ничего предпринять. Продолжать чтение не было ни сил, ни желания. Дик спрятал книгу в шкафу, под одеждой, обещая себе завтра подумать о тайнике. Он решил пойти на кухню – с утра во рту маковой росинки не было. Из кабинета герцога лилась красивая грустная мелодия, и до того она соответствовала внутреннему настроению юноши, что он остановился и, помявшись немного, повернул витую ручку. Эр Рокэ явно не ожидал его видеть. Он отложил гитару и, наполнив бокал, передал его юноше. -Юноша, у вас такой вид, словно умер ваш любимый щенок. Дик пропустил остроту мимо ушей, только пригубил вино и тяжело вздохнул. -Скажите, эр Рокэ, почему люди истинные, настоящие так редко встречаются в этой жизни, а если уж встречаются, то долго не живут и умирают так нелепо и бессмысленно? Рокэ долго молчал, не сводя глаз с оруженосца. -Наверное, потому что их инструментарий сильно ограничен. Та порода людей, которую вы имеете в виду, юноша, очень редко идет на компромиссы. Если они считают что-то правильным, то, по их мнению, это правильно априори. Такие люди лишены гибкости мышления, и потому жизнь их очень часто ломает. Я ответил на ваш вопрос, юноша? -Да, монсеньор, благодарю. Дик поднялся и направился к себе в комнату.