В Риме было солнечно.
В воздухе ещё не витал тот Рождественский аромат праздника, хотя на календаре и было 15 декабря. Однако Жюли уже предчувствовала приятную праздничную суету. Гюра надеялась, что встреча с Оливером Джессо не затянется, и она ещё успеет прикупить каких-нибудь сувениров, прежде чем вернуться во Францию, чтобы закончить накопившееся дела.
Редель наверняка будет рад ограниченной рождественской серии конфет из магазинчика Жетерн.
Жюли задумчиво улыбнулась, продолжая помешивать уже остывший кофе. На несколько минут она позволила себе прикрыть глаза, представляя его счастливое лицо, чтобы распахнуть их, заслышав звон дверного колокольчика.
В кафе вошёл высокий мужчина, которого Жюли с трудом смогла сличить с фотографией Оливера. Красная вязанная шапка почти падала Оливеру на глаза, а белое лицо уже покраснело от мороза, и как-то так получалась, что в такой одежде в нём едва ли можно было признать альбиноса. Но больше всего Жюли бросалось в глаза другое, Оливер Джессо был таким же, как Лоло.
Оливер беглым взглядом осмотрел кафе, прежде чем упёрся в угловой столик, где Жюли скучающе пила кофе. Душный и колючий вязанный шарф какой-то алепестой расцветки сразу же бросался в глаза, но Гюра с наслаждением стянула его с себя лишь после того, как Оливер уверенно направился к ней.
— Прости, что заставил тебя ждать, — хрипло сказал Джессо, снимая с себя шапку.
Волосы у Оливера были белыми как свежий снег и такими же тонкими, как у Ределя.
— Мне было не в тягость, — улыбнувшись своим воспоминаниям, сказала Жюли.
И всё же её внимательный, цепкий взгляд по-прежнему смотрел на Оливера, будто бы ответы на её вопросы были сокрыты в его лице. Но сколько бы Жюли не смотрела на Джессо, сколько бы она не подмечала его привычек ответить на вопрос, как «мертвец» мог жить, она не могла.
— На… Анна, — быстро исправился Оливер.
— Конечно, я передам для неё рождественский подарок, — чуть лукаво улыбнулась Жюли, но в следующую минуту улыбка сползла с её лица.
Что-то сдавило горло Жюли, и она как никогда прежде почувствовала Смерть за своей спиной. Гюра почти физически ощущала, как время ускользает сквозь пальцы, лишь вцепившись в протянутую руку Оливера, она пришла в себя.
Кинув на стол чуть больше ста евро, Жюли потянула Оливера на выход. Джессо не сопротивлялся, Изабелла любила похвастать в разговорах с ним о необычной интуиции Наны, и потому он считал, что выходка Жюли — это тоже что-то из проявлений интуиции.
— Что-то случилось? — задал он так волнующий его вопрос, когда Жюли наконец-то остановилась в какой-то подворотне, откуда можно было увидеть вход в кафе.
— Теперь ничего, — хотя самой Жюли хотелось прокричать во всё горло «Мы будем жить!».
Джессо не смог оставить Жюли в одиночестве, продолжая стоять за её спиной. Уже через несколько минут с их побега на улице появился мальчик. Мальчик был одет дорого, даже очень, но впервые увидев его и Оливер, и Жюли подумали «Беспризорник». Возможно, его истинную природу выдавали горящие злобой и яростью багряные глаза.
Жюли была поражена этим ребёнком, никогда в своей жизни она не думала, что подобная встреча вообще произойдёт, но это случилось. В этом маленьком озлобленном жизнью в трущобах ребёнке таилось Пламя Небо, то самое Пламя, что взывало к её. И лет двадцать или шестнадцать назад Жюли бы без малейшего сомнения отозвалась бы на этот зов, но не сейчас и уж тем более не тогда, когда даже малейшая встреча с этим ребёнком таит в себе её смерть.
— Не смотри так на этого ребёнка, — тихо прошептал Оливер.
— Ты наешь его? — отводя взгляд, спрашивает Жюли.
— Его нет, а вот сопровождающий его старик мне знаком.
— Сопровождающий?
— На десять шагов позади мальчишки идёт ферт, видишь?
И действительно на десять широких шагов от мальчика отставал человек. Хорошо стриженный, ухоженный в дорогом костюме, он удивительно чуждо смотрелся в этой одежде.
— Да.
— У него прозвище Ганс, и он известен в узких кругах, как Цепной Пёс Ноно Вонголы. И этот мальчик скорее всего приёмный сынок Девятого.
Жюли ещё раз оглянулась на мальчика, но тот уже скрылся за поворотом. И Гюра наконец-то позволила себе спокойно вдохнуть.
Прожить можно и без связи Хранитель-Небо.
***
Аличе благодарно улыбнулась Оскару, когда тот надел на неё очередное брильянтовое колье. Ожерелье было шикарным и могло бы поразить в самое сердце любую другую, но Аличе ненавидела брильянты.
— Твои подарки как всегда восхитительны, — нежно проговорила Аличе, вспоминая совсем другого мужчину и совсем другие подарки. — Мне стоит ожидать тебя к ужину?
— Я постараюсь, — заворожённо смотря на блеск камней, ответил Оскар.
— Руджеро опять…
Но договорить Аличе было не суждено. Настроение Оскара переменилось резко. Он нахмурился, одёрнул руки и отошёл в другой конец комнаты, к пиджаку.
— Я много раз говорил и тебе, и ему, что Вам нужно смириться с существованием друг друга, — кажется, он собирался сказать что-то ещё, несомненно резкое и злое, но оборвал себя. — Буду к ужину. Эннио отвезёт тебя в город, если ты этого захочешь.
И стоило дверям за Оскаром закрыться, как Аличе сняла с себя колье и убрала его в самый дальний ящик будуара. Хотя в действительности ей хотелось его сорвать и запустить в стену, но Оскар был поразительно чуток ко всем своим подаркам. Иногда Аличе казалось, что Оскару нужна была не жена, а модель для дорогих его сердцу бриллиантов.
Аличе поправила чёрный пеньюар, прикрыла глаза и досчитала до десяти, прежде чем встать с пуфика и выйти из спальни, чтобы дать указания прислуге.
***
Гамма Сарто был подростком, только ступившим на путь мафиози, и этим избежавший гораздо более ужасной участи. Его умений не хватало на выполнение каких-либо серьёзных заданий, и даже на работу курьера он не годился, не то, что гонца. Но донна Арья всегда славилась своим особым взглядом на обыденные вещи, возможно, именно поэтому она отправила Гамму на эту встречу.
Поэтому Гамма нервничал, стоя в нескольких метрах от размалёванных проституток. Одна из них, высокая блондинка призывно улыбнулась и, покачивая бёдрами, направилась в его сторону. Блондинка почти прижала его к стене, и Гамма невольно почувствовал дурноту, от девицы несло перегаром и дешёвыми сигаретами.
— Зажигалка есть, малец?
— Нет, иди от сюда, — скривился Гамма, оттолкнув ту от себя.
Но та оказалось на диво сильной, схватив руку Гаммы, она склонилась ниже, нависнув над ним, и оскалилась.
— Я думала, донна Арья, не пошлёт сюда какого-то… — задумчиво протянула девица.
— Не смей ничего говорить о донне, шлюха! — взъярился Гамма.
Блондинка громко и глумливо засмеялась, а затем утащила Гамму глубже в переулок, буквально швырнув того к стене. Ударившись головой о кирпичную стену Гамма не успел даже отползти от неё, как на него обрушился следующий удар.
— А теперь ещё раз, щенок. Зажигалка есть, малец? — повторила свой вопрос она, вот только теперь от неё несло оружейным маслом.
— А сигареты нужны? — сплёвывая кровь, ответил Гамма.
— Даже не думай поднимать свою башку, а то мозги будешь сам собирать, — где-то сверху послышался щелчок предохранителя. — Что донне нужно от Мастера?
— Встреча, — односложно ответил Гамма.
— Тч. Тупица, — недовольно сказала девица. — Это и так было ясно. Мастер сам свяжется с донной. И передай Арьи, что если хочет избавиться от тебя, то милосердней будет просто пристрелить. Мусор.
Последнее, что в тот вечер услышал Гамма это мерный цокот чужих каблуков. Сознание покинуло его.
