Дорога из листьев

Так значит старина Астинус все-таки добрался до моего мира. Прочтя «Хатиму» или, если быть точным, то, что от нее оставило время, я пребывал в смятении, не зная толком, как реагировать на полученные новости. С одной стороны, я был рад, что кто-то еще смог пережить катаклизм. Еще больше меня радовало то, что кто-то из древних богов может встать на мою сторону и не дать погибнуть этому миру. Но с другой стороны, где же Астинус сейчас? Считается, что Ибн-Хальдун умер еще в начале XV века в Каире, даже могила есть. Что с ним произошло на самом деле? Вряд ли Вечный Летописец покинул этот мир, как когда-то оставил за спиной погибший Кринн. Незадолго до предполагаемой смерти он активно интересовался его судьбой, даже оставил послание. Следовательно, он скрывается где-то среди людей, и мне следует найти его. Как все-таки удачно, Шанта, что моя интуиция не подвела меня, и я отправил тебя именно в Сирию! Впрочем, куда еще? Эта земля была средоточием таких сил и страстей на протяжении всей истории нового человечества, что мой выбор был предопределен. Места силы всегда имели ключевое значение в становлении мага. И все же, как бы ни было мне интересно выяснить судьбу Астинуса, сейчас передо мной стоит намного более насущная задача — остановить новую мировую войну. Никогда я не ставил перед собой таких целей. Победить в войне — вот чего я всегда добивался и ради чего я мог сам начать боевые действия или подтолкнуть к этому остальных. Но самые страшные из войн в истории моего родного Кринна даже близко не подходили по своему разрушительному потенциалу к тому, чего достигли технологии Земли. Даже чудовищный взрыв, который превратил в пар Заман и обе сражавшиеся армии, — бледная тень того, что мне довелось увидеть в небе над Хиросимой. Увидел же я отголосок того страшного первозданного пламени, из которого была рождена эта вселенная. Эти люди действительно подобны богам в их могуществе, и ничуть не менее порочны. Мои дети, стоящие на пороге истинного величия и готовые превзойти своего отца в созидании и разрушении. Они наверняка справятся и сами рано или поздно, но я должен помочь им. Первую, действительно страшную угрозу существованию Вселенной, мне удалось ликвидировать: теперь концентрация энергии не вызовет распад Пелены. Но они по-прежнему способны переносить антивещество в свой мир с параллельного плана, и я не уверен, можно ли этому воспрепятствовать, не вызвав еще более страшную катастрофу, нежели начинающаяся война. Мне нужен прогноз, и одного лишь моего ума недостаточно, увы. Зато я знаю, кто способен мне помочь, и знаю, что для этого нужно сделать. Привычная вязь рун выскользнула из-под моих пальцев за считанные секунды. Я столько раз использовал это заклинание за последние несколько сотен лет, что оно стало для меня таким же естественным, как дыхание. Пелена расступилась, открыв передо мной комплекс серых зданий в паутине прогулочных дорожек, по поверхности которых барабанил дождь. Я вышел и осмотрелся. Вокруг было безлюдно. Ну, если не считать двух охранников, бежавших ко мне с оружием в руках. Что ж, придется обратиться к ним. Охранники остановились в паре метров, нацелив на меня пистолеты. — Ни с места! — рявкнул один из них. — Брось палку и медленно подними руки! — Год назад здесь произошла авария, — ответил я, игнорируя попытки угрожать мне, — и я хотел бы увидеть ответственных за нее. — Ты что, парень, плохо слышал? Покажи нам свои руки! Я вздохнул. Никогда не любил тупиц. Думаю, что все беды как этого мира, так и Кринна, сводятся к изобилию идиотов. Взять хотя бы этих двоих. На их глазах произошел разрыв ткани пространства. Могли бы догадаться, что способности того, кто это сделал, превоходят все, это двое этих умственно ущербных в силах мне противопоставить. Придется использовать более понятный для них способ убеждения. И почему меня считают злым после этого? — Каир му бисау! — прошептал я. Их оружие пролилось на мокрый асфальт расплавленным металлом, взметнув облака пара. Оба с воплями скорчились и упали рядом, прижимая к себе обожженные конечности. И зачем так вопить? Их раны не были даже вполовину так серьезны, как они пытались изобразить. Посмотрели бы они на Речного Ветра перед тем, как Золотая Луна властью Мишакаль вернула того к жизни. Я выждал достаточное время, чтобы их слезливые причитания стихли, и спокойно повторил: — Мне нужно увидеть ответственных за происшествие год назад. Где я могу их найти? Мой простой вопрос вызвал у одного из пострадавшись очередной приступ невразумительного нытья, но у второго на лице, пусть и с опозданием, отразилось что-то похожее на здравое мышление. Скрипнув зубами, он махнул здоровой рукой в сторону мрачноватого здания в отдалении: — В новом корпусе Интерпланка. Где именно — не знаю, спросите на месте. И кто вы, черт возьми, такой? Не удостоив его ответом, я развернулся и пошел в указанном направлении, слушая, как у меня за спиной охранник докладывает о случившемся по рации под оханье и кряхтенье своего напарника. Когда я вошел в здание, меня уже ждала делегация из десятка человек. Четверо из них были с оружием. Зачем исследовательской организации столько вооруженной охраны? Впрочем, учитывая предшествующие события, их можно понять. Один из встречающих, обладатель спутанной бороды и свалявшихся волос, вышел мне навстречу: — Добрый день, сэр. Простите, не знаю вашего имени. Вы хотели видеть участников неудачного эксперимента по извлечению антивещества? Я доктор Михаил Плотников. Постановка эксперимента принадлежала мне. — Мое имя — Рейстлин Маджере, — представился я. — Мне нужна ваша помощь. И если вы не хотите в скором времени превратиться в излучение, вы мне ее окажете. — Угрожать совершенно не требуется, мистер Маджере, — пожал плечами мой собеседник. — Я с радостью помогу вам в меру своих сил. Пройдемте в мой кабинет. Он кивнул охранникам, и те с видимой неохотой убрали оружие. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, и вошли в безобразно захламленное помещение, которое доктор Плотников называл своим кабинетом. Все было завалено бумагами, испещренными цифрами и диаграммами, повсюду валялись книги, брошюрки, жестяные банки и засохшие остатки еды. В центре этого хаоса возвышался предмет мебели, который можно было бы принять за стол, если бы на его поверхности был хоть небольшой участок свободного места. Плотников сгреб стопку бумаг с ближайшего стула и пригласил меня присесть. Когда я отказался, он расположился в стуле сам и обратил на меня взор. — Насколько я понимаю, вы и есть тот самый «человек с посохом», о котором упомянул Алекс сразу после катастрофы? Чем же я могу быть вам полезен? Без лишних предысторий я перешел к делу. — Мне требуются ваши вычислительные мощности и способность понять, о чем я говорю, даже если мы будем использовать различную терминологию. Год назад вы разорвали Пелену и попытались извлечь частицы антивещества из параллельного плана. Это вызвало разрушение Пелены, которое я едва успел остановить. Чтобы предотвратить такое же развитие событий в дальнейшем, мне пришлось изменить свойства Пелены. Это оказалось сравнительно безопасным предприятием, но все же имело некоторые последствия для природы вашего мира. Об этом позже. — Вы серьезно? Кто вы? Господь бог? — Давайте обойдемся без траты времени на взаимное недоверие. Да, я бог, я породил вашу вселенную, и меня беспокоит вопрос ее выживания. После того, как мы решим задачу, я отвечу на ваши вопросы о моей биографии, а сейчас — ближе к делу. В настоящий момент Земля стоит перед угрозой глобальной войны с применением открытой вами методики извлечения антивещества. При этом не используются радиоактивные материалы, взрывчатые вещества и прочие предметы, подлежащие контролю. Это чрезвычайно облегчает создание и применение аннигиляционного оружия, и насколько мне известно, оно уже как минимум дважды применялось на практике. В моих силах изменить свойства Вселенной произвольным образом, но в большинстве случаев изменение свойств ее пространства приведет к гибели всего живого. Михаил Плотников сидел и молча смотрел на меня. Я догадывался, что происходит в его голове. С кем он говорит: с шутником или безумцем? Принимать всерьез слова странного человека с золотыми глазами или вызвать охрану, чтобы выставить его за порог? Люди во все века и во всех мирах имели массу проблем с тем, чтобы принять истину, даже когда смотрят на нее своими глазами. Я не собирался помогать ему: если он настолько слеп, что не видит возможностей помимо ставших привычными, от него будет мало пользы. Наконец, он решился. — Ну хорошо, пусть так. Но что конкретно вы от нас хотите? Мы даже о существующей ткани мироздания знаем недостаточно, не говоря уже о возможностях по ее изменению. — В таком случае записывайте, доктор. Я поделюсь с вами всем, что знаю. И когда я закончу, мы с вами займемся поиском способов улучшения ситуации. Надвигающуся катастрофу нужно остановить, а в перспективе — сделать невозможной. Плотников покачал головой. — Вы, возможно, бог, но вы недооцениваете человеческую изобретательность. Люди непременно найдут способы для уничтожения себе подобных, какие бы препятствия ни стояли на их пути. — Пусть так. Но попытаться стоит. Для начала знайте, что субстрат реальности есть магия. Материальный мир порожден магией и управляется магией, которая определяет законы преобразования. Вы уже знаете, что мироздание состоит из частиц, но пока не докопались до самого нижнего уровня. Этот уровень представлен истинно фундаментальными частицами одного типа, поведение которых регулируется простым набором заданных мною правил. Вот эти правила… Я рассказывал, а доктор Плотников внимал. Иногда я иллюстрировал сказанное, создавая плавающие в воздухе образы — на доктора Плотникова это произвело неизгладимое впечатление. Выражение скепсиса на его лице мало-помалу сменялось заинтересованностью, заинтересованность — воодушевлением и смятением одновременно. Это можно понять, если учесть, что я преподнес ему на блюдечке разрешение вопросов, над которыми он бился всю свою жизнь. Когда я закончил говорить, он вцепился пальцами в бороду и погрузился в молчание. Потом заговорил: — Иными словами, вам требуется затруднить или сделать невозможным перенос антивещества в наш мир, и наша задача здесь — вычислить результаты применения каждого из подходов. Создать масштабную модель реальности и опробовать на ней все предполагаемые методы. Мистер Маджере, боюсь, вы сильно переоцениваете наши возможности. У нас даже через сто лет не будет таких вычислительных мощностей. Извините. — Я не предлагаю воссоздавать вселенную. Я предлагаю оценить последствия. Очень может быть, что это сложная задача. Но если мы не решим ее, ваш мир, по всей видимости, погибнет. Вот и все на этом. Если вам понадобится помощь в организации экспериментов, требующих использования магии, — просто назовите мое имя, и я приду. Времени у нас в обрез, поэтому советую приступать немедленно и задействовать все, что вы имеете в своем распоряжении. Все остальные соображения здесь второстепенны. Я поднял руку, приготовившись открыть Врата, но остановился, ощутив нарастающее дрожание Волны. У меня нет пророческого дара, но он был у моей матери. Вероятно, какие-то аспекты мне все же передались, в результате чего я могу ощущать приближение чего-то по-настоящему масштабного. Во всяком случае, если оно уже совсем близко. — Нам лучше покинуть это здание, — бросил я Плотникову, открывая дверь. Мы вышли наружу, вдохнув пропитанный влагой свежий воздух. Дождь уже прекратился, но мог возобновиться в любой момент: низкие тучи быстро скользили, заполняя весь небосвод от горизонта до горизонта. В отдалении виднелись три черные точки, летящие треугольником. И они приближались. — Что-то подсказывает мне, доктор Плотников, что времени у вас еще меньше, чем я предполагал, и, более того, вам активно хотят воспрепятствовать. Вблизи летящие точки оказались тремя черными вертолетами, и вряд ли намерения их пилотов были мирными. Я мог бы уничтожить их одним заклинанием, но следовало вначале выяснить их происхождение, равно как и намерения тех, кто их послал. Вот только мне может и не представиться такого шанса, если оправдаются мои худшие подозрения. Подозрения, увы, начали оправдываться: вертолеты сломали строй и двинулись по направлению к зданию Интерпланка. Прошептав замыкающее заклятие, я накрыл кинетическим щитом себя и доктора Плотникова. Если вертолеты откроют огонь, у меня будет время для ответного удара. Но вместо этого от одного из них отделился большой продолговатый объект, сверкнувший металлическим кожухом, и понесся к земле. Вертолеты резко взмыли и, развернувшись, полетели обратно на высокой скорости. Люди преуспели в конструировании средств уничтожения, но с каким из них я имею дело сейчас? Где-то на задворках сознания билась в истерике Волна. Сейчас что-то случится. Что-то, что вызовет мою смерть. И не столь уж много угроз, способных преодолеть выставленный мною щит. Если это то, что я думаю, мне следует немедленно… В устройстве замкнулся контакт, и поток электронов рванулся по контуру. Ткань пространства изогнулась, протянув невидимую ложноножку сквозь Пелену, и достигла плана реальности, на который я переместил избыток антивещества при создании Вселенной. Ближе. Еще ближе. Дистанция между планами достигла планковского значения и перешла эту границу. Заработал туннельный эффект, обеспечивая свободную миграцию материи между планами на субпланковской дистанции. Доля секунды — и достигнуто равновесие. Контакт разомкнулся, и геометрия пространства вернулась в исходное состояние с одним маленьким отличием: около десяти грамм антивещества были теперь на этой стороне бытия. Достаточно, чтобы обратить в горячую плазму всю Женеву с пригородами. Достаточно, чтобы стереть с лица Земли весь ЦЕРН с их адронным коллайдером. Достаточно, чтобы пробить любой щит, который я способен установить, оставив от меня лишь горстку мифов и полузабытых религиозных культов. Разумеется, меня нельзя было бы считать боевым магом, если бы все это время смиренно ждал развязки. У меня оставалось менее секунды, но этого хватило, чтобы переместить устройство в верхние слои атмосферы до того, как начался процесс аннигиляции. Правда, этого оказалось недостаточно, чтобы обезопасить себя. Поток света и жара, обрушившийся с небес, был настолько мощным, что на мгновение я как будто снова очутился там, в подземелье Замана, пытающийся сдержать вырвавшийся из-под контроля поток магического огня. Доктор Плотников упал на землю, прикрывая голову руками. Его примеру последовали еще двое сотрудников Интерпланка, вышедшие вслед за нами. Блеск рукотворного солнца в небесах стал нестерпимым. И внезапно все кончилось, оставив лишь гигантскую зияющую дыру в плотном слое облаков и клубы пара, поднимающиеся от опаленной земли. — Что… Что это?.. — потрясенный Михаил Плотников встал на одно колено, и теперь смотрел в в небо, где крутились волчком все три потерявших управление вертолета. — Это, доктор, и есть то самое оружие, которое будет применяться в Третьей мировой войне, если мы ее не остановим. И если мы потерпим неудачу, это определенно будет самая короткая война в вашей истории. Один из вертолетов смог выровняться и, странно завалившись вбок, поминутно петляя, полетел к горизонту. Двум другим повезло меньше — они попросту столкнулись и бесформенным металлическим конгломератом рухнули на землю, брызнув во все стороны шрапнелью из оторванных лопастей и фрагментов черной обшивки. — Батин корак кеаветан сайя! — В ответ на заклинание окружающий мир отозвался эхом от каждого из живых существ поблизости. И в дымящейся груде металла на месте падения все еще было что-то живое. Это хорошо. Я направился к обломкам, оставив позади Плотникова с его коллегами. Все-таки интересно получается: выжившие в атаке не могли бы остаться в живых, если бы не мое вмешательство. Значит ли это, что они сознательно шли на смерть? Или они сами не знали, какой силы будет взрыв? Или же… Или их руководство попросту не желает оставлять в живых исполнителей, поэтому не информирует их о последствиях. Если так, то им предстоит не самый приятный разговор с пилотом, которому удалось вернуться. На земле рядом с упавшими вертолетами в луже собственной крови сидел человек в изодранной камуфляжной форме. Левая половина его лица представляла собой одну большую гематому. Глаз заплыл и оставался закрытым. Кровь из рассеченного лба продолжала свободно струиться, превращая все лицо в жуткую красную маску. Пострадавший, тем не менее, все еще был жив и даже оставался в сознании, что заметно облегчало мою задачу: говорить с покойниками — не самое приятное занятие. — На кого ты работаешь? Кто послал тебя сюда? Человек захрипел и попытался поднять на меня взгляд, в чем вряд ли преуспел. Я повторил свой вопрос. — От… — и снова нечленораздельный хрип и бульканье. — Что ты сказал? — Отаи… Отвали! — выплюнул он, собравшись с силами. — Ты думаешь, что сейчас тебе плохо? Все познается в сравнении, друг мой. Шаргат! — прошипел я, вытянув руку в направлении страдальца и сжав пальцы. Он снова захрипел, схватившись за горло, и забился в конвульсиях, размазывая кровь по земле и обломкам вертолета. Единственный открытый глаз, казалось, сейчас вывалится из глазницы. Выждав с полминуты, я разжал кулак. Человек с шумом вдохнул и упал ничком, впиваясь в землю израненными пальцами. С трудом приподнявшись, он выдавил из себя: — Что… Что… тебе… нужно? Все-таки поразительно короткая память у этих вояк. Пришлось повторить четко и членораздельно: — На кого ты работаешь? Его глаз сверкнул неистовством, и он выкрикнул, брызгая кровавой слюной: — На Господа нашего, ты, исчадие преисподней! Изыди, Сатана! Ну, все понятно. Опять мои дорогие инквизиторы вознамерились достичь божьего царства, завалив землю трупами. И на сей раз у них неплохие шансы на успех. Во всяком случае, по части трупов. — Зачем вы пытались уничтожить ЦЕРН? Чем он вам помешал? — Логово… проклятых безбожников. Рассадник атеизма. Новый Вавилон… — его голос снова утонул в хрипе и бульканье, и ревностный служитель бога потерял сознание. Действительно ли этому агрессивному дегенерату задание было сформулировано в таких терминах? Это казалось вполне вероятным. Начальству незачем посвящать исполнителей, да еще и предназначенных на убой, во все тонкости своего плана. Но все же вряд ли они могли предвидеть мое появление здесь, поэтому атака, по всей видимости, никак не связана с желанием лишить меня помощников. Скорей уж они хотели устранить тех, кто мог и по собственной инициативе разработать средства противодействия. Как бы то ни было, источник угрозы идентифицирован и подлежит уничтожению. Нужно было добить этих фанатиков еще в средневековье — я сглупил, понадеявшись на то, что они сойдут со сцены естественным путем. Придется нанести им визит вежливости, и, если я хорошо их знаю, не единожды. Еще пять сотен лет назад у них было не менее десятка убежищ по всему миру. Сейчас их могут быть сотни. Но я точно знаю, где находится одно из них. Мои размышления оказались прерваны сильным дрожанием Волны со стороны одного из наложенных ранее заклятий. Шанта и ее мать. Им угрожает смертельная опасность — прямо сейчас.