Обмани меня, если сможешь

      — Вам больше нечего добавить, Кучики-сан? — устало произнес Куросаки, тяжело вздохнув и протерев болевшие глаза рукой.       — Ну… да, — выдохнула Рукия, задумавшись о чем-то своем.       Ичиго, мимолетно глянув на нее, что-то продолжил записывать, попутно все обдумывая. С допроса подозреваемого стало ясно одно — у нее были и мотив, и возможность, и информация. Все выстраивалось слишком идеально. Но Куросаки смотрел на нее и не мог поверить, что эта хрупкая, маленькая темноволосая девушка с милым лицом и большими темно-фиолетовыми глазами способна совершить ряд ограблений и ухитриться сбыть все краденное в считанные дни. Но все факты неумолимо указывали на нее, напоминая старое поверье: «Не верь глазам, их легко обмануть». У Кучики не было алиби ни на один из вечеров, в которые были совершены преступления. Она, конечно, слегка краснея, пояснила, что живет одна и вечера проводит дома в гордом одиночестве. Но никто не мог это подтвердить. Кучики могла спокойно и беспрепятственно покинуть квартиру, а потом также вернуться назад. При этом видимость ее присутствия дома она могла создать с помощью включенных света и телевизора. А сама тем временем спокойно дошла бы хоть до границы Китая и вернулась обратно, никем не замеченная. Мотив же состоял в том, что Кучики работала учителем в школе. И все ее доходы позволяли вести лишь скромный образ жизни, что явно было для нее не просто: до учебы в университете она жила за счет обеспеченного мужа покойной сестры. А потом он резко лишил ее средств, и получить деньги она могла только после его смерти. Ичиго даже подумал в тот момент, когда она достаточно спокойно говорила ему об этом, что ей было бы проще убить своего брата, чем грабить его соседей. Но, видимо, Кучики не думала делать ни того, ни другого. По крайней мере, так казалось Ичиго после ее допроса.       — Простите, Куросаки-сан… — неожиданно Рукия остановила его, когда полицейский уже собрался уходить и встал, чтобы позвать конвоира.       — Вы хотите что-то добавить? — Ичиго сочувственно посмотрел на нее.       — Нет. Я хотела бы связаться с моим братом. Это возможно? — сдержанно и холодно спросила она.       — Конечно, — у Куросаки складывалось впечатление, что ситуация совсем не трогала ее, но он не стал это выносить дальше своих мыслей.

***

      Судорожно держа холодную трубку стационарного телефона у самого уха, Рукия чувствовала, как с каждым гудком желудок сворачивало сильнее и сильнее, а сердце будто замедляло свой стук.       — Дом Кучики, — отозвался на той стороне басистый женский голос.       — Джун, это Рукия, — стараясь скрыть волнение, затараторила Кучики. — Позови брата, пожалуйста.       — Слушаюсь, Кучики-сан, — хрипло ответила та.       По шуршанию в трубке стало понятно, что пухлая горничная поспешила в кабинет своего нанимателя, чтобы рассказать ему о звонке. Вслушиваясь в тихий клекот, Рукия бледнела и нервно вздыхала. Мысли путались у нее в голове, она не знала, как поговорить с братом, сообщить ему об аресте и как, в конце концов, просить этого человека о помощи.       — Кучики Бьякуя, — Рукия вздрогнула, когда тишина в трубке прервалась голосом единственного близкого ей человека.       — Брат, у меня… некоторые проблемы, — тихо начала она, чувствуя, как тело начинает бить мелкая дрожь. — Я прошу вашей помощи.       — Что случилось? — равнодушно спросил Кучики.       — В общем, я в полиции, они подозревают меня… — не успела Рукия договорить, как в трубке послышались гудки.       «Я так и думала», — грустно взглянув на трубку, Кучики положила ее на место и, тяжело вздохнув, прислонилась головой к стенке, не обращая внимание на происходящее вокруг.

***

      Насвистывая услышанную по радио мелодию, Куросаки бодро шагал в сторону большого многоквартирного дома, где он снимал квартиру для своих сестер. Они были уже студентками, поэтому Ичиго счел правильным отселить их от уважаемой Хитсугаи-сан и позволить им почувствовать всю прелесть подкрадывающейся взрослой жизни. Подходя к их квартире, он заметил силуэт, движущийся в его сторону. При более близком рассмотрении Куросаки узнал в нем Хитсугаю Тоширо, внука женщины, которая была так добра и заботлива с его семьей.       — О, это же Тоширо, — добродушно присвистнул Ичиго. — Давно не виделись, — Куросаки остановился прямо перед ним.       — Кажется, мы больше не виделись после того, как ты перестал ухлестывать за моей сестрой, — насмешливо кинул Хитсугая.       — Тебе жалко, что ли? — поддержал его насмешки Ичиго.       — Неа, — добродушно ответил Тоширо. — Извини, я бы поболтал, но сильно спешу.       После этих слов он удалился. Куросаки смог лишь хмыкнуть, беспомощно пожать плечами и дойти до своего конечного пункта — квартиры сестер. Зайдя в это скромное, маленькое жилище, Ичиго облегченно вздохнул. В нем он всегда чувствовал тепло и семейный уют, а в воздухе всегда витал запах миндаля. Это напоминало ему о прежнем доме, о маме. И на душе от этого становилось как-то легко и воздушно.       Присев за маленький столик, за которым уже сидела Карин и вслушивалась в речь диктора, транслируемого на каком-то канале по телевизору, Ичиго улыбнулся и ненавязчиво обратился к сестрам:       — Как приятно, что вы до сих пор общаетесь с Тоширо. У меня иногда не хватает времени, чтобы уделить внимание кому-то из их семьи.       — Поменьше бы ты опекал нас, братец, — усмехнулась Карин, переведя взгляд на него, — сразу бы время нашлось.       — Я не опекаю вас! — возмутился Ичиго, нахмурившись.       — Да? — сестра удивленно вскинула бровь. — Тогда почему у тебя нет девушки?       На это Ичиго лишь фыркнул и ничего не ответил. По его мнению, сестры должны были понимать, что сейчас совсем не время для построения отношений. Куросаки один тащил на себе всю семью, поэтому у него не было возможности распыляться еще и на девушку. По этой причине он в своем время и расстался с Момо. Ему было хорошо с ней, и Ичиго расписал их совместное будущее на годы вперед. Но с каждым годом груз ответственности рос на его плечах, и он понял, что не справляется со всем этим. Об этом Куросаки сообщил Хинамори, разорвав их союз. Тогда она это приняла с грустью и долго не разговаривала с ним, но потом их отношения наладились, и по возможности они всегда друг другу помогали. Но одно Ичиго понимал, что не встретиться на его пути вторая такая Хинамори Момо, которая так просто отпустит его и простит.       — У тебя тоже нет парня, Карин-тян, — раскладывая тарелки на столе, Юзу вскользь бросила это, встав на защиту брата.       — Мои сверстники — идиоты, — усмехнулась Карин, ожидая подкола от домочадцев.— Поэтому быть мне до старости в девках, — она театрально прислонила руку ко лбу и прикрыла глаза.       — По твоей логике всем нам быть одинокими, — рассмеялся Ичиго. — Ладно, приятного вам аппетита, — улыбнувшись, пожелал он сестрам.       Вскользь он вновь подумал об отношениях. Но зачем они ему, если у него есть близкие люди, которые любят его, и дом, куда он всегда может прийти и встретить тепло и семейный уют?