Обмани меня, если сможешь

      — Как можно быть таким нахалом! — уже второй день Рукию не покидало возмущение, застрявшее где-то между сердцем и диафрагмой и зудевшее каждый раз, как только холодные стены мрачной клетки начинали тяготить девушку и напоминали о ее тяжелом положении.       Ни Айзен, ни Ичиго не посещали ее и не говорили ей о каких-то новостях. Возмущением же можно было немного отвлечь себя от этого гнетущего страха неизвестности, повисшего между стен мрачной комнаты. Иногда Рукия жалела, что отказалась от этого предложения. Свобода, как сизокрылая птица, сидела на руках Айзена Соуске. Всего лишь нужно было сделать один порочный шаг…       — О чем я только думаю? — резко встрепенулась Кучики. — И как я до такого докатилась? — глухо расхохоталась она, облокотившись головой о стену.       Это место сводило с ума, отсутствие белого света и людей, снующих здесь и там, притупляло разум девушки, и путало мысли. И ей только и оставалось ждать конца трагедии, когда занавес медленно опустится и всегда приветливые актеры превратятся в простых людей с каменными лицами и отпечатками глубокой печали на своих сердцах.       Рукия вновь глухо рассмеялась. Все последние события напоминали ей сериал, длинный и печальный, и она уже с нетерпением ждала своей награды за эти многодневные страдания: машину, огромный дом и белозубого принца со смазливым личиком.       — Интересно, кто принц, а кто злодей? — устало протянула Рукия, поддерживая безумную идею своего измученного сознания. — Или же они оба принцы?       По сути никто из них не был злодеем. На одной чаше весов был молодой следователь, желающий добиться справедливости. На другой — его начальник, идущий в то же место, но более хитрыми, беспардонными путями.       — Кто же дойдет быстрее? — устроившись поудобнее, хмыкнула Рукия и медленно погрузилась в долгожданную сладкую дрему.

***

      Кучики Бьякуя медленно продвигался к своему дому, цепляя взглядом каждый красивый уголок их зажиточного района и вдыхая легкий поток переплетений запахов, который вызывал приятную ностальгию о детстве и нежной улыбке матери. Он резко остановился и несколько напрягся.       — Если вам что-то нужно, то необязательно меня преследовать, Куросаки-сан, — нахмурившись, почти грозно произнес Кучики.       — У меня и в мыслях не было преследовать вас, — усмехнулся Ичиго, поравнявшись с ним. — Но по-другому организовать встречу с вами оказалось сложно.       — К чему она вам? Я уже все сказал, — Бьякуя покачал головой.       — Мне нужен ответ на один вопрос.       — Какой?       — Почему вы не сообщили мне о своем отказе от первоначальных показаний? — Куросаки злобно покосился на него, но столкнулся с толикой удивления, мелькнувшей в темных глазах Кучики.       — Это полнейшая чушь. Я не собираюсь отказываться от правды. Или же… — Бьякуя напрягся, — вы обвиняете меня в попытке засадить Рукию в тюрьму любыми путями?       — Обвинять вас в подобном было бы преступлением, — растерялся Ичиго, не ожидая такого поворота событий.       — Знаете, я очень хочу помочь Рукии, — мужчина смягчился, достал небольшой ровный листочек из кармана и протянул его следователю. — Я все никак не мог передать вам это.       — Что это? — Куросаки забрал его и уставился тупым взглядом в набор цифр, аккуратно вычерченных на белой бумаге.       — Это номер коллеги Рукии. Она вспомнила, что была в гостях у нее в один из вечеров. Сопоставив даты, я понял, что день приходится на очередное ограбление. Надеюсь, наш разговор был продуктивным для вас, — после этих слов он продолжил свой путь, оставив позади незадачливого следователя, продолжающего вглядываться в цифры на листке.       Позже Ичиго связался с ней и вызвал для дачи показаний. Робкая девушка, глупо улыбаясь, подробно рассказала о событиях того вечера. Куросаки небрежно выслушал ее и отпустил, продолжая думать о подозрительном поведении Айзена.       «Зачем ему нужно было врать?» — Куросаки уставился в одну точку, судорожно подбирая подходящую версию.       Не найдя ответа на мучавший его вопрос, он решил повременить с какими-либо скоропалительными выводами. Но и докладывать о новых сведениях он не посчитал хорошей мыслью, решив понаблюдать за Айзеном и его дальнейшими действиями.

***

      — Куросаки, мы требуем справедливости! — рыкнул тонкий, слегка запыхавшийся парень, сверля взглядом темноволосую девушку, корчившую ему обидные гримасы.       — Если вы слабаки, то это ваши проблемы, — злорадно протянула Карин.       — У них просто слабый капитан, который не может организовать работу команды, — вмешался Тоширо, встав между ними.       — Ха, это всего лишь отмазки.       — Какие, к черту, отмазки?! Если ты хороший нападающий, то необязательно хороший вратарь. Вот что я пытаюсь тебе донести, — Хитсугая начал закипать, но, вспомнив разговор с Ичиго, немного остыл.       — Проверим? — с вызовом кинула Куросаки, в мыслях уже празднуя свою победу.       — Я покажу тебе, что я прав, — фыркнул парень, стиснув ее протянутую руку в знак принятия спора.       Вскоре игра началась, собрав много зевак и наблюдателей вокруг. По одну сторону была команда Карин под ее грозным командованием, по другую — команда с временным капитаном Тоширо, который лихо распределил обязанности игроков, ориентируясь на их сильные и слабые стороны, проявившиеся в предыдущих играх. Зрелище обещало быть интересным.       Когда до конца матча осталось несколько минут, наблюдатели замерли в ожидании непредсказуемого исхода битвы сильнейших. Три, два, один, и команда Тоширо побеждает со счетом четыре-один.       Карин была в бешенстве. Игнорируя всех вокруг, она, грозно вышагивая и скаля зубы, подошла к Тоширо и схватила его за грудки, прорычав что-то вроде: «Ты покойник».       — Умей принимать поражение, Карин, — достаточно спокойно произнес он в ответ.       — Какой умный выискался, — девушка отпустила его, сильно толкнув.       — Твоя хорошая игра от этого не испортилась, — тихо произнес Тоширо, встав и отряхнувшись, и сразу ушел.       Тогда Куросаки была слишком зла, чтобы уловить смысл последней фразы. Но она еще не раз вспомнит ее много позже.