***
Ичиго уже минут пять смотрел в окно небольшого уютного кафе, в которое его затащила Рангику. Она тем временем молча наблюдала за ним и отмечала необычность такого поведения. Куросаки мог быть озадачен, мог злиться, радоваться, проявлял хоть какие-то эмоции. Но сейчас он напоминал тряпичную куклу, которой было все равно, куда ее тащат и что с ней сделают в дальнейшем. — Я увольняюсь, Рангику-сан, — нарушил молчание Ичиго и повернулся к девушке, окинув ее неживым взглядом. — Ты с ума сошел?! — вскипела Матсумото. — Все вокруг медленно, но верно подталкивает меня к этому, — игнорируя ее слова и чувства, продолжил Куросаки. — Дело не продвигается, Кучики безосновательно держат в тюрьме, Айзен лжет мне о деталях этого дела, — парень тяжело вздохнул, чувствуя, как с каждым произнесённым словом его силы увядают, и он медленно и верно превращается в старика. — Получив такое интересное дело, я, простой полицейский, расследовавший до этого перипетии избитых жен и соседских войн, надеялся доказать всем, в том числе и себе, что я чего-то стою. Но, — он запнулся, чувствуя, как слезы щипают глаза, — я просто неудачник, — Куросаки закрыл лицо руками. — Мне не нужно позорить полицию. — Идиот! — после непродолжительного молчания выкрикнула Мацумото. Заметив недоумевающие взгляды вокруг, она виновато огляделась и продолжила говорить, но на тон ниже. — Если скажешь подобное еще раз, я тебя ударю. — Но… — Никаких но! Не все так просто, — продолжала ругать его Рангику. — У каждого есть право на ошибку. Это не повод убегать, поджав хвост. — Может вы и правы, — поник Ичиго и не решился вступить с ней в спор. Даже в такой мелочи он проигрывал своим опытным коллегам. — А, кстати, — остыв, Мацумото осознала, что в речи Куросаки упустила одну деталь, — ты сказал, что Айзен лжет о деталях дела? Что это значит? — она вопросительно посмотрела на парня. — То и значит. Он удерживает человека в тюрьме якобы потому, что у нее нет алиби, — Ичиго протер вспотевший лоб рукой. — Но я нашел двух свидетелей ее невиновности. — И причем тут ложь? — Он сказал, что мои свидетели отказались от своих показаний, но они этого не делали! — закончив фразу, Куросаки гневно стукнул по столу кулаком. Люди вновь стали оглядываться на них, но повторный виноватый взгляд Рангику успокоил их. — Странно… — Мацумото отвела взгляд в сторону, обдумывая что-то. — Он хоть и редкостный мудак, но никогда не врал. — Знаю, — тяжело вздохнул Ичиго. — И это одно из тех качеств, за которое я уважал его, — и вновь повернулся к окну, такому потемневшему, но холодному и привлекательному. — Я уважал его… — голос стал тише и глуше, — он был примером для меня. Он научил меня многому. А сейчас… — … подкладывает тебе такую свинью в важном деле, так? — закончила за него Рангику. — Ичиго, — она обхватила его лицо руками, — я на твоем месте не спешила бы с выводами. Выясни сначала все обстоятельства.***
Рапорт об отставке был готов и свежим листом лежал на столе. Сначала Куросаки хотел перевестись в другой отдел, но там требовали хороших рекомендаций. И, конечно же, провалившегося в шумном деле следователя они точно не ждали. Поэтому выход был один, очень неприятный и морально уничтожающий, — уход из полиции. Рангику просила не спешить, но по-другому Куросаки поступить уже не мог. Лучше он займется частным сыском, где его навыки точно пригодятся. К тому же он смог бы расследовать и это дело тоже, так как после увольнения ведущего следователя оно перейдет Мацумото. Так он рассуждал весь путь до уже опостылевшего кабинета. В голове возникло столько планов и путей, что невольно складывалось ощущение, будто все это время юного следователя держали оковы, хитро сплетенные вокруг него начальником. И теперь они спали, позволив полицейскому вздохнуть с облегчением. — Можно, сэр? — безразлично поинтересовался Куросаки, заглянув в кабинет Айзена. — Заходи, — коротко ответил тот, не глядя на подчиненного и продолжая изучать какие-то бумаги, откинувшись на кресле. — Вот, — на стол Соуске лег аккуратно составленный рапорт, требующий лишь одну его подпись. — Что это? — оторвавшись от своих бумаг, Айзен сначала мельком изучил содержимое, после поднял удивленные глаза на Куросаки. — Рапорт, — грубо ответил Ичиго. — Рапорт значит, — усмехнулся Соуске, кладя свои бумаги в сторону и взяв в руки заветный документ. — Об увольнении, да? — повертев его немного в руках, Айзен резко разорвал его на две половины. — Прекрати заниматься глупостями! — через секунду порванный рапорт зиял среди кучи бумажек в мусорном ведре. — Я даже уволиться не могу без скандала? — встрепенулся полицейский. — Не горячись… Я признаю, я был неправ, — Айзен посмотрел прямо в глаза подчиненного. Его взгляд был спокоен и неподвижен. — Я просто не хотел грузить тебя своими проблемами, поэтому солгал. Не хотел, — он запнулся и откашлялся, — чтобы события сделали тебя неуверенным в себе. Дело очень сложное и требует полной твоей концентрации. — И что же такое я не должен знать? — наиграно удивился Куросаки. Эта игра шокировала его самого, так как он не понимал, почему так резко перестал верить своему начальнику. — Дело в богачах. Для них отпустить Кучики равносильно превратить дело в глухарь, — Соуске тяжело вздохнул и вновь откинулся на кресло. — Им нужен виноватый. Любой. — Я понял вас, — Ичиго отвел взгляд в сторону. — Разрешите идти? Айзен кивнул и, накинув серьезности, вернулся к своим делам. Куросаки же быстро покинул комнату, понимая, что от этой вереницы лжи его начинало тошнить и он не смог бы долго скрывать это.***
Вечером Ичиго решил немного отвлечься и навестить сестер. Юзу, как обычно, была занята домашними хлопотами и поприветствовала брата коротко, не отрываясь от дел. Она хотела обнять его, но боялась, что испортить его форму, поэтому предпочла сдержаться. Карин же была не в привычном положении у телевизора с тарелкой чего-нибудь вкусного. В этот раз Ичиго нашел ее лежащей на полу и молча смотрящей в потолок. — Карин, что случилось? — Куросаки присел рядом с ней. — Миры столкнулись, Америка объявляет войну всему свету, а среди своих находятся предатели, — монотонно произнесла она, не отрывая взора от потрескавшейся штукатурки. — Ну начинается… — выдохнул Ичиго. — Опять поссорились с Тоширо? — Не знаю никого с таким именем, — фыркнула девушка, мельком глянув на брата. — Прекрати, — глухо рыкнул парень, но после тяжелого вздоха продолжил говорить более спокойным тоном. — Дала бы ты Тоширо шанс, а то так вечно и будете, как кошка с собакой. — Как будто, — помрачнев, Карин села и слегка отвернулась от брата, — он сразу станет другим. — Он и не будет другим, если ты постоянно будешь грубить ему. — Ты на чьей вообще стороне?! — возмутилась девушка, повернувшись лицом к брату. — Я на стороне дружбы и мира, — улыбнулся Ичиго, притянул Карин к себе и чмокнул в макушку. Та выказала слабое сопротивление, но быстро растаяла в теплых и нежных руках брата. Хотя с его доводами она так и не согласилась, но решила промолчать и не продолжать неприятный для них обоих разговор.