Kill me, heal me

Мы же всего лишь дети, подумал Диппер, глядя на то, как его топор проламывает череп очередному трупу. Топор тяжелый, большой, неприятно оттягивает руку. Но комфорт остается позади, когда ты думаешь о том, как спасти свою никчемную жизнь. - Диппер, слева! Он одним движением выдергивает топор, что с громким чавканьем выходит из пробитой головы зомби, и обрушивает его на подбежавшего мужика, отвратительно воняющего, в драных лохмотьях. - Вроде все, больше никого нет, - свой собственный голос кажется ему до невозможности механическим и надтреснутым. - Да, получается, мы снова одни в своем сокрушительном одиночестве, - предпринимает жалкую попытку пошутить она, заправив криво обрезанные выше плеч волосы за уши. Диппер даже позволяет вымученной улыбке коснуться губ. Пасифика кажется слишком яркой и режущей глаз на фоне развалин. Волосы, короткие, разметались по ветру, яркие, очень желтые. Почти как солнце, но Диппер не уверен, потому что светило покинуло небо уже месяц назад, по его личным подсчетам. Потому он думает, что она должна бы заменить ему солнце, раз уж появилась. Фиолетовая футболка, заляпанная бурыми пятнами серая толстовка, джинсы, порванные по бокам так, что неровные половинки ткани полощутся на пронизывающем ветру, оголяя тонкие лодыжки. Они не ели два дня, если не считать упаковки печенья, найденного в придорожном кафе. Более ценные продукты унесли те, кто прошелся тут до них, быть может, недели, или месяцы назад. - Есть хочу, - жалуется Пасифика, сползая по серой выщербленной стене многоэтажки. - И я тоже, - отвечает Диппер, падая рядом, но не выпуская топор из рук. Пистолет они потеряли. Мы всего лишь дети. Даже пятнадцати нет. Мэйбл умерла в первые несколько дней обрушившегося на мир безумия. Просто в самой первой их с Диппером схватке ей оторвали, точнее сказать, откусили руку по локоть. Инфекция, настигнувшая Мэйбл так же внезапно, как снег в конце июля, убила ее за три дня. Диппер похоронил ее у мотеля, недалеко от мусорки. И очень надеется, что она не стала одной из них. Потому что четко помнит, что в голову ей он не стрелял, а инфекция вполне могла быть прелюдией к превращению в монстра. Он так и не понял, как работает эта гребаная хрень. - Пойдем, нам нельзя тут оставаться. Могут прийти еще… монстры, - запнувшись, говорит Пасифика, встав на ноги и чуть шатаясь. - Да, - бесцветным голосом выдавливает Диппер и, держась за стенку, встает. С Пасификой он встретился случайно. Просто Диппер проходил мимо магазина Сьюзен, и увидел ее, в лохмотьях, прячущуюся за мусорными баками, совсем рядом с ним. Сразу и не признал. - Д-диппер?- бормочет она, щурясь и отступая в тень. – Ты Живой? Он молчит. Все еще слишком сильна боль, потому он даже не сразу понял, что к нему обратился человек. Он не видел людей четыре дня. - Ты Живой!? – Пасифика срывается на истошный визг который режет уши не хуже воя бензопилы. – Ты в своем уме?! – в ее дрожащих руках пистолет. - Да, - он делает шаг вперед. – Я – Живой. Наверно, думает Диппер, ему страшно повезло, что он встретил ее тогда. В одиночку выживать труднее. Потому что тебя добьет не голод, а безумие. - Пойдем, поищем еду, - выдыхает она, взбираясь на крутую горку, с которой открывается вид на окраины города. - Пойдем, - Диппер быстро соглашается, потому что остановись они – неминуемо умрут. Они такие грязные. И отнюдь не в самом романтическом смысле. Эта одежда у них уже недели, может две, а может три. Порой Диппер забывает ставить в блокнотик палочки, отмечающие прошедшие дни. Они почти не останавливаются, с маниакальной яростью пробиваясь сквозь забитые гниющими трупами города. Лица все в пыли, одежда заляпана кровью, чужой в основном. На руках просто катастрофа, ногти обломаны, обкусаны, а сами ладони просто в немыслимой грязи, скоро наверно жизнь заведется. Надо поискать салфетки. - Ты не потеряла патроны? - Нет. Хоть я и не понимаю, на кой черт они нам сдались. - Биту? - Нет. - Прокладки? Она удивленно смотрит на него, потом чуть улыбается, а спустя несколько мгновений хохочет в голос. - А что я сказал-то? – он пытается скрыть улыбку, но она пробивается сквозь серьезную гримасу. - Ничего. Просто забавная глупость, - она снова грустнеет, поправив лямки рюкзака. – Нет, не забыла. - Хорошо. Существует лишь здесь и сейчас. Вчера и завтра пропали, минуты то ползут еле-еле, то бегут вперед, отщелкивая время, оставшееся им двоим. Возможно, они еще живы лишь потому, что забыли день недели и месяц, даже не помнят год. Время не лечит, оно лишь притупляет боль. Потому Диппер и Пасифика будут горевать о том, что было, пусть в новом мире это и незаконно. Теперь стерты границы, время убито, и отнюдь не стараниями сказочной Алисы. - Смотри, магазин! – Пасифика приваливается к стене и указывает на покосившееся неказистое здание в конце темного переулка, на котором было черной выцветшей краской написано: «Мегамагазинчик Шедли». - Должно быть, этот загадочный Шедли был о себе высокого мнения, - фыркает Диппер. И, так как существует лишь сейчас, им абсолютно плевать, что давно, столетия назад, они находились по разные стороны баррикад. Что они, верно, совсем обезумели, раз даже не цепляются за ненависть, сжигавшую их тогда, много раньше. Они входят, осторожно открыв дверь, и Диппер закрывает Пасифику собой, выставив вперед верный топор и настороженно оглядываясь. - Кажется, все чисто, - облегченно выдохнув, Диппер поворачивается к расслабившейся Пасифике, и тут, как по закону жанра, из темноты на спину ему прыгнул мертвяк. Пасифика даже не завизжала, чего можно было б ожидать от прошлой Нортвест, оставшейся в особняке в далеком Гравити Фолз. Они давно пересекли границу штата Орегон, а сейчас даже понятия не имели о том, где находились. Пасифика не завизжала, она отточенным движением выхватила из-за спины биту и снесла рычащей твари голову, чудом не задев Диппера. - Да я везунчик, - выдохнул парень, глядя на кашицу из серого вещества и загустевшей крови, что вытекала из проломленного черепа зомби. –Спасибо тебе. - Обращайся, - ответила Пасифика, не взглянув на расхристанного у порога мужчину, переступила через обломки стула и вошла в магазин, выхватывая лучом фонарика из темноты то стойку, то битое стекло, то сломанную мебель. Мы всего лишь дети. Диппер снова отстраненно подумал, что в новом мире нет места детям. Есть только Живые и Мертвые. Больше ничего. - Джек-пот! Смотри, тут еда! – радостно выкрикнула Пасифика, чем вывела Диппера из оцепенения. Диппер прошел в магазин и включил фонарик. Видимо, это место не пользовалось популярностью при жизни, потому что неожиданно хорошо сохранилось. На полках стояли в ряд консервы, бутылки воды, генератор все еще работал, и даже в небольшом холодильнике до сих пор было мясо, судя по всему, даже не протухшее. Создавалось впечатление, будто владелец магазина готовился к апокалипсису. Диппер посветил на стену, и луч фонаря выхватил выключатель. Диппер проверил его, особо ни на что не надеясь, но свет неожиданно включился. - Ищущий всегда найдет? – с улыбкой спросила Пасифика, подойдя к Дипперу с ополовиненной бутылью воды в руках. - Надо почаще к тебе прислушиваться, - он улыбнулся ей в ответ и принял воду, умылся и допил остатки. Они набивают полные рюкзаки консервами, выбирая те, что посвежее, кладут по две бутылки воды, хватают с полки у кассы жвачку и чипсы. Диппер предложил сейчас в скоростном режиме искать ночлег, а на утро вернуться сюда, проверить холодильники. Пасифика согласилась, и возблагодарила небо и неизвестного Шедли, что спас им жизнь.        Они выходят на улицу, погасив свет и прикрыв за собой дверь. Диппер закидывает на плечо набитый едой рюкзак. Они будут жить. Еще несколько дней, по крайней мере. У него появилась надежда на лучшее, проскользнула в опаленном смертью сознании. Они будут жить.

***

- Черт, это самое вкусное, что я когда-либо ела в своей жизни! – восклицает Пасифика с набитым ртом и чуть ли не давится. - Спасибо, обращайся, - с серьезным видом отвечает Диппер, стараясь не пустить на волю улыбку. Они нашли заброшенный дом на окраине, к вящему удивлению Диппера, абсолютно чистый от зомби. Диппер лично обошел комнату, в которой они с Пасификой остановились, запер дверь, закрыл единственное окно шкафом. И, стараясь не показать Пасифике, как он боится, спрятал под подушку нож. Пистолет-то они потеряли. Странную бурду из тушенки, чипсов, и конфет на закуску, Пасифика поедала с неописуемым удовольствием. Это было куда лучше того, что подавали у нее дома, давно, столетия назад. Доев и сложив банки в кучу в углу, Пасифика достала салфетки и кинула Дипперу. - На, возьми, а то грязный, как не знаю что. - Спасибо. Она сложила все в рюкзак, аккуратно закрепив биту так, чтоб можно было легко выхватить. Диппер, вытирая лицо, наблюдал, как она, чуть замешкавшись, берет и укладывает его собственный рюкзак, и в груди разливалось странное тепло. - Ладно, пора спать, - она идет к дивану в углу комнаты, накидывает на плечи рюкзак, и ложится, накрывшись найденным в комоде старым одеялом. Диппер ложится на второй диван, расположенный напротив того, который облюбовала Пасифика. Секунды растягиваются, липкие, словно патока, Диппер лежит и не может уснуть, глядя в темноте на то, как дышит чуть высвечиваемая пробивающейся сквозь щель между окном и шкафом луной Пасифика. Как же хорошо, что он ее нашел. - Диппер?.. - Ммм? - Спишь? - Неа. - Ладно, - бормочет она, встав и обмотавшись в одеяло, и подходит к импровизированной кровати Диппера. – Можно я лягу с тобой? Страшно… Он кивает. Странно. Все то время, пока они пытались выжить, спали порознь, даже не смотря на то, что вместе все же теплее. Пасифика ложится рядом, сняв рюкзак, и сжав в руках биту. Она вся напряженная, как сжатая пружина. - Что-то случилось? – глупый вопрос, очень глупый, клишированный вопрос. Случился конец света. Да, локальный апокалипсис в масштабах ГравитиФолз не готовил его к такому. - Кошмары, - она дрожит, но биту из пальцев не выпускает. – Всякое такое. - Какое? - Почему? Почему мы, Диппер? За что? За какие гребаные грехи на нас свалилась эта хрень?! Мы же всего лишь дети! – она оборачивается к нему, перевернувшись, и диван чуть скрипит. – Почему?! Пасифика словно читает его мысли с диска, как старый плеер, воспроизводит то, что он гнал от себя много ночей. - Мы просто дети. Столько старалась не поддаваться тоске и непониманию. Так старалась забыть. И сломалась. Ночью. В грязном доме на задворках стертого из истории города. - Я не знаю, - отвечает Диппер и отводит ее руки от лица. – Но я знаю точно, что пока я рядом, ни один волос не упадет с твоей головы. Я обещаю. - Спасибо, - она благодарно выдыхает, и цепляется пальцами за его руку. – Я так рада, что ты нашел меня. - Я рад, что ты нашлась, - чистая правда. – Я бы сошел с ума без тебя. Такая роскошь, как откровения, доступна лишь ночью. Ночью, далеко, на задворках вселенной, можно сделать вид, что мир все тот же, и с утра их не ждет зомби под окном и пустой желудок. Больше они не говорят. Только тихо дышат в темноте, и руки Диппера как-то сами находят талию Пасифики, а она прижимается к нему ближе, словно малое дитя. Рядом не страшно. Короткие неровно остриженные пряди щекочут Дипперу нос, и он понимает, что даже в таком дерьме, как апокалипсис, можно выцепить мгновения счастья, если не забывать обращаться к свету. Его персональное счастье, новое солнце, личный свет, лежит рядом. Нужно только уберечь ее, и все будет хорошо. Новая дорога, каждый раз – новое укрытие. Они доживут до самого конца, до полной смерти мира, и станцуют на горящих осколках вселенной. И завтра взойдет солнце. Завтра все будет замечательно.