Максимилиан

Максимилиан, весь мокрый до самой последней нитки, отворяет тяжелую дверь и двигается между рядами деревянных скамей с высокими прямыми спинками. Проходя, он не может сдержаться, чтобы не провести по ним рукой, – шершавые от старости, теплые. Словно он ищет у них опоры, иначе упадет. Ведь у него действительно подгибаются ноги. Он боится кары Господней, как не боялся ни одного врага. Скромная церковь в этот поздний час уже давно пуста: и священники и прихожане крепко спят в своих постелях. На это Максимилиан и рассчитывал, приходя сюда так поздно. Ему не хотелось, чтобы хоть единая живая или мертвая душа узнала об этом. Тусклый свет луны проникает сквозь узкие оконца в куполе и падает на пол. Остановившись в такой лужице света у самого алтаря, Максимилиан возводит глаза к потолку, будто может видеть сквозь камень и черепицу, звезды и пространство лик Всевышнего, которому и смотреть на него, наверное, претит. - Я уже не помню толком слов, - начинает он неуверенно, нервно сжимая в руках край пальто. – Я не молился тебе шестьсот лет. Я шестьсот лет отрицал твое существование из-за безумных фанатиков, твоих последователей, которые меня уничтожили и унизили. Да, шесть веков уже прошло… Голос Максимилиана плавно затихает, и несколько минут он стоит, глядя себе под ноги и не издавая ни единого звука. - Мне стыдно это говорить, - произносит он надрывно, - но я пришел с просьбой. Если ты помнишь, я никогда раньше ничего у тебя не просил. Только один раз, после битвы с язычниками, - но ведь это было лишь ради тебя. Но сейчас… - мужчина не заканчивает фразу и со свистом выдыхает весь набранный в легкие воздух. Затем вновь вдыхает и продолжает: - Знаешь, женщина, которой я хотел бы посвятить всего себя, сейчас мучается. И я не знаю, выживет ли она и её дитя. Вряд ли ты меня понимаешь, ведь у тебя-то не было женщины. И ты, разумеется, не был вампиром. Но я хочу, чтобы ты внял мне, как не хотел никогда ранее. Еще раз судорожно вдохнув, Максимилиан медленно опускается на колени и склоняет голову. В голубоватом свете луны его образ выглядит таинственно, словно это среброволосый призрак спустился с самых пиков Рудных гор, чтобы попросить об упокоении. -Разумеется, я не самый верный твой последователь, - губы Максимилиана трогает легкая усмешка. – Но когда-то я убивал за тебя и за твою церковь и ничего не требовал за свою жертву. Я надеюсь, ты помнишь об этом. И если в твоих силах спасти мою любимую Элен, сделай это. Сделай несмотря ни на что, и можешь взыскать с меня этот долг потом. Боже, да как я вообще могу о чем-то тебя просить! – внезапно прорывается отчаяние. – Но тем не менее, я прошу! Вот этот я, который попадет в ад после смерти! Ведь это в твоих силах! А если она умрет, то пусть попадет в рай, хоть и отдалась вампиру! Я прошу тебя, Господь. Раздосадованный свой вспышкой, Максимилиан резко встает с колен и дерзко обводит сгустившиеся по углам тени. Его темные глаза влажно блестят в неверном свете и тут же меркнут. Мужчина стремительно выходит из церкви, и громкий хлопок двери совпадает с оглушительным раскатом грома под мрачными черными сводами. Где-то в глубинах Рудных гор Элен, сделав первый вдох, открывает глаза. (Год 2022. Максимилиан - 635 лет. Элен - 17.)