JE VOIS

      Новый следователь уездного города Затонска, Коробейников Антон Андреевич, показался на пороге имения Мироновых спустя три дня после ночного визита Анны в участок. До этого момента они не имели возможности увидеться, и единственной связью между ними была его записка, переданная Анне Викторовне посыльным, с подробным описанием состояния спасённого ею ребёнка. В ней говорилось о том, что доктору Милцу удалось подлечить ногу Павла, однако предстояли ещё долгие восстановительные процедуры.       Утро только набирало силу, отвоёвывая у ночи право на начало нового дня. Бричка, запряженная маленьким коренастым жеребцом, мерно покачивалась взад-вперёд на колёсах от движений лошади. Антон мог бы остаться в ней, дожидаясь, когда Прасковья позовёт свою хозяйку, однако нетерпение и львиная доля возбуждения от предстоящей работы не позволили ему сидеть смирно. Он ходил по крыльцу, постоянно бросая взгляды на входную дверь и на окно гостиной. Утренний морозец щипал кожу лица следователя, напоминая ему, что весна ещё не заняла своё законное место в году и радовала всех живых существ теплом только днём. Молодому человеку казалось, что зима нарочно не даёт солнцу разгуляться, чтобы сохранить ясность его мысли, не отвлекая на весенние праздные раздумья.       До этого дела он никогда ещё не пытался самостоятельно раскрыть серьёзное преступление: всегда рядом находился Штольман Яков Платонович. Всё нутро Коробейникова уже неделю пребывало в неспокойном состоянии. Безусловно, он прилагал к расследованию весь свой арсенал оружия: прыткий ум, ловкость и умение менять образ строгого следователя на безобидного прохожего, но всё же молодой служитель закона отчаянно нуждался в поддержке знакомых ему людей. Признаться в этом прилюдно означало поставить под сомнение свою профессиональность, и где бы сейчас ни находился его бывший наставник, он однозначно был бы не в восторге от подобного развития событий. Эта мысль подбадривала Антона и не давала повода написать рапорт полицмейстеру Трегубову о том, что ему срочно требуется содействие в расследовании большее, нежели способны оказать городовые.       Анна Викторовна вышла на крыльцо закутанная в шерстяную шаль с невероятно сонным выражением лица. Её вьющиеся густые волосы не были уложены в привычную Коробейникову прическу, а легко струились по спине и плечам. Переступив с ноги на ногу, она несколько раз моргнула, сбивая ночную дрёму, и с обеспокоенным видом спросила:       — Антон Андреевич, что-нибудь случилось?       Будучи вырванным из своих размышлений бархатным голосом Анны Мироновой, он словно очнулся, внимательно посмотрев в глаза девушки мягким тёплым взглядом, и взял её маленькую хрупкую руку в свои ладони, чтобы поцеловать.       — Анна Викторовна, — протянул он. — Доброе утро! — она заинтересованно смотрела на него. — Да… То есть, пока не случилось, но нужно предпринять некоторые действия, чтобы дело приняло благоприятный оборот, — спешно затараторил следователь. Он в крайней степени был возбуждён своей идеей и абсолютно не сомневался в том, что её должны поддержать немедленно, даже в столь ранний час.       — Если, конечно, вы согласитесь мне помочь, — спокойнее добавил Коробейников.       — Может, вы расскажите мне все обстоятельства за чашкой чая? На улице сегодня утром особенно свежо! — немного напряженно улыбнулась девушка.       Он был в доме Мироновых лишь несколько раз, и теперь его сердце трепетало при мысли о том, чтобы переступить заветный порог.       - Я, право, не знаю, уместно ли это, Анна Викторовна. Моё дело довольно скорое и… — фраза оборвалась, поскольку девушка перебила его.       — Бросьте, Антон Андреевич. Ещё нет и семи часов утра, вы выглядите так, словно не спали всю ночь, а раз мне предстоит какая-то авантюра, я хочу знать подробности. К тому же, позавтракав, мы будем куда сообразительнее, — она отворила дверь и ещё с порога довольно громко позвала служанку. Долго дожидаться не пришлось, так как Прасковья с непробиваемым выражением лица появилась из-за угла через несколько секунд.       — Да, барышня?       — Прасковья, сделай, пожалуйста, чаю и придумай какой-нибудь лёгкий завтрак. Нам с Антоном Андреевичем нужно кое-что обсудить, — служанка кивнула и, окинув предостерегающим взглядом гостя, направилась, как подумал Коробейников, в сторону кухни. Анна жестом пригласила его через гостиную в столовую.       Дом показался Антону не просто большим, а огромным по сравнению с той комнаткой, которую он сейчас снимал. Его серое жилище состояло всего-навсего из кровати, тумбочки, небольшого стола и шкафа. Этот же дом вселял в него трепет и почтение. Обстановка первой комнаты не была слишком роскошной, но картины на стенах, длинные золотистые портьеры, выгодно оттеняющие светлые стены, широкие диваны и, конечно, золоченые настольные часы делали помещение уютным и гостеприимным. Всё говорило о том, что в этой усадьбе не просто присутствует женская рука, а живёт настоящая хозяйка, которая бережно относится к каждой детали. Фортепиано, царственно располагающееся в центре гостиной, навеяло на Коробейникова легкую ностальгию о том дне, когда его губная гармошка сопровождала невероятно искусную игру Анны. Он встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на предстоящем разговоре, и направился следом за девушкой, которая к этому моменту уже стянула с плеч тёплый платок. Сейчас она была в нежно-розовом домотканом халате, скоро накинутом на ночную сорочку. В таком виде Анна Викторовна казалась ему невероятно домашней и ещё более привлекательной, нежели обычно. Его размышления углубились бы и дальше, если бы не отрезвляющий вопрос молодой хозяйки дома:       — Может, расскажете мне суть дела, прежде чем нам принесут завтрак? — она присела за стол, указывая Антону место напротив.       — Да, конечно, — немного смутившись от прежних своих мыслей, пролепетал Коробейников.       Антон окинул беглым взглядом столовую. Конечно, он бывал и в этой комнате, но не мог не восторгаться тому, как мебель, стоящая здесь, удивительным образом сочетается друг с другом. Он не знал, как называется хотя бы один из узоров, украшающих поверхность светлой древесины, но был уверен в том, что мастер работал на заказ специально для семейства Мироновых, так же как и над шитьем узорчатых штор, полностью повторяющих рисунок обивки мебели, работала искусная швея. Голубые стены помещения действовали на него успокаивающе, как и более привычные стены рабочего кабинета. Утренний свет, настойчиво проникающий в комнату через большие окна, располагал к неспешному разговору. Посмотрев на себя в зеркало, висящее над высоким диваном и отражающее весь обеденный стол, Коробейников быстрым движением поправил распустившийся галстук и удобно устроился на массивном стуле.       — Я прошу у вас прощения за столь ранний визит, — Антон кинул взгляд на часы, которые обнаружили себя громким тиканьем, — Как вы правильно уже отметили, я не спал всю ночь, поэтому время для меня сегодня течёт особенным образом. Скорее всего, я должен объясниться с самого начала, чтобы не ввести вас в заблуждение, — девушка в ответ кивнула.       — В полицейском управлении вы говорили, что Виктор Иванович рассказывал вам о двух самоубийствах, совершенных в начале недели, — ожидая подтверждения своих слов, он посмотрел на Анну.       — Да, но малую часть. Я знаю лишь имена умерших, — её щёки залились краской. Антон поднял брови в немом удивлении, а потом улыбнулся во всё лицо.       — Вы вызывали их души, Анна Викторовна? — с искренним восторгом спросил молодой человек.       Анна тяжело вздохнула и снова утвердительно кивнула.       — Только не ждите от меня любопытной информации и ответов на вопросы, Антон Андреевич. Духи в этот раз не явились на мой зов и сами не изволили появиться. Впрочем, о последнем я сообщила вам ещё в полицейском участке.       — Что ж, это, конечно, печальное известие, но я ни в коем случае не стану вас беспокоить расспросами, — его восхищали способности Анны, и он хотел бы по возможности присутствовать на всех её спиритических сеансах, однако теперешнее его положение давило на него извне, заставляя думать о куда более приземлённых вещах.       В комнату с большим подносом вошла Прасковья. Аромат свежей выпечки разлился по всей столовой, возбуждая пустые с утра животы людей, ожидающих завтрака. Расставив посуду и пирожки, Прасковья ненадолго удалилась, чтобы притащить огромный самовар.       — Приятного аппетита, ваша милость, — обратилась она к Анне, игнорируя незваного гостя. — Изволите что-нибудь ещё?       — Спасибо, Прасковья. Больше ничего не требуется. Можешь быть свободна, — девушка многозначительно посмотрела на служанку, и та с гордо поднятой головой удалилась в соседнюю комнату.       Анна налила в фарфоровую кружку чай и взяла пирожок. Коробейников сделал то же самое и, пригубив благородного напитка, начал своё повествование.       — Неделю назад меня вызвали в дом, комнаты которого сдаются приезжим. Хозяйка апартаментов, София Фёдоровна Скоморохова, обнаружила двух молодых людей лежащими навзничь на полу. Она пришла в обед просить плату за проживание и сначала постаралась привести в чувства злостных неплательщиков, считая их упившимися до беспамятства, но затем поняла, что это напрасно. Никто из них к тому моменту уже не дышал, и, как позже установил Александр Францевич, они не дышали примерно с полуночи. Прибыв на место, я понял, почему домоправительница изначально посчитала, что съёмщики комнаты всего лишь были пьяны. На столе стояла бутылка дешевого вина, а в бокалах на дне ещё оставался алкоголь. Однако напиток не был выпит и наполовину, а других пустых тар в помещении не обнаружилось. Беспорядка тоже не наблюдалось. Вся мебель, по словам Софии Фёдоровны, находилась на своих местах, причём в абсолютно прилежном виде. Всё говорило о том, что молодые люди после своего прихода в квартиру успели только выпить по бокалу вина, а затем скоропостижно скончались. Отравление было налицо, так как внешних повреждений на их телах тоже не было. Единственное, они лежали в несколько напряженных позах. Доктор Милц после вскрытия подтвердил мои догадки относительно причины смерти. Яд в крови обнаружен не был, но имелись симптомы столбняка. Поэтому, Александр Францевич пришёл к выводу, что на них подействовал стрихнин.       Анна вопросительно подняла бровь, а Антон без слов понял её немое удивление и улыбнулся.       — Знаете, Анна Викторовна, я бы ни за что не запомнил этого названия, если бы не недавнее прочтение удивительного романа Александра Дюма. Я заказывал книгу «Граф Монте-Кристо» из Петербурга и, к слову, очень остался доволен приобретением! — бодро пояснил Коробейников.       — Да, это довольно увлекательное произведение. Не думала, что вы интересуетесь художественной литературой, Антон Андреевич, — отстраненно и несколько озадачено добавила она.       Ему показалось, что она до этого момента, витала где-то в своих мыслях и явно не ожидала такой его перемены разговора. А он же сделал это неосознанно, желая немедленно поделиться хоть с кем-нибудь своим интересом, о котором напомнило ему описание дела.       — Извините, Анна Викторовна, это всё мой неуемный азарт исследователя… Это всё из-за рутинной, надоедливой работы прошлых месяцев, будь она не ладна! Лучше бы дела какие-нибудь мелкие были, чем такое вот… — он сделал большой глоток чая и снова вернулся к официальному тону.       — Что касается дела, из-за которого я вас потревожил. Небольшую ёмкость с белым порошком нашли в кармане сюртука покойного. Ульяшин с помощью выученного им ещё при Якове Платоновиче метода дактилоскопии… — Антон заметил краем глаза, как при этих словах Анна вздрогнула и на секунду закрыла глаза, однако не остановил повествования, посчитав это ещё не отступившим состоянием дрёмы.        — Так вот, он смог определить, что отпечатки пальцев на этой мензурке принадлежали убитому. Мы с доктором пришли к обоюдному выводу о том, что либо они покончили с собой, либо было совершено отравление тем, кто умело смог не только проникнуть в комнату, но и, подсыпав яд в бокалы, скрыться незамеченным. Да, кстати, в самой бутылке отрава обнаружена не была. Александр Францевич сказал, что этот яд быстродействующий и отлично маскируется в жидкостях и пище. К тому же, его довольно сложно обнаружить. Врачи в своей практике иногда применяют это средство, кажется, для стимуляции каких-то процессов в организме. Иногда его используют и в качестве отравы для грызунов, но нечасто, так как это довольно дорогостоящее средство. Как говорится, всё есть лекарство и всё есть яд, главное — определиться с дозировкой, — философски подметил следователь, а затем, почувствовав на себе взгляд Анны, оживился.       — Помимо аптек, которые продают ограниченные дозы лекарства неизменно под запись, стрихнин можно найти и в промтоварных лавках, где, естественно, торговля ведётся куда активнее и без бумажной волокиты. Это заметно осложнило мои поиски, однако я выяснил, что довольно крупную партию недавно закупала гостиница, благо может себе позволить такие растраты.       Коробейников перевёл дыхание после долгого повествования и начал быстро поглощать домашнюю выпечку, наслаждаясь такой возможностью, поэтому на минуту в комнате повисла тишина, сопровождаемая лишь жеванием и глухими глотками чая. Следователь отметил, что девушка снова начала погружаться в глубокое размышление, поэтому со звонким стуком фарфоровой чашки о блюдце он бодро продолжил:       — В процессе следствия выяснилось, что госпожа Никонорова и господин Савин состояли в любовных отношениях уже некоторое время. Соседи Ивана Никифоровича не раз видели, как он возвращался после тяжёлого трудового дня со склада с девушкой, и она не покидала его комнаты до самого утра.       Антон сделал небольшую паузу, посмотрев на Анну, но её выражение лица оставалось по-прежнему вежливо-заинтересованным, не выдавая ни капли смущения от полученной информации.       — Однако, при всём при этом, у Марии Савельевны имелся жених. Им оказался Григорий Иванович Ушаков, владелец ломбардной лавки, расположенной неподалёку от гостиницы. Он-то и позвал вашего батюшку адвокатом, — Анна в подтверждение кивнула, не прерывая рассказа следователя.       — Сама же убитая была кухаркой в ресторане при этой гостинице. По-видимому, там они и познакомились, потому что выяснилось, что господин Ушаков предпочитает проводить ночи в съёмном номере, а не в доме своей старой матери. На самом деле, мне сложно представить причину, по которой эти двое обручились, потому что столь разных на внешность людей стоит ещё поискать. Она была довольно низкой и хрупкой молодой барышней, в то время как он чуть ли не в три раза толще её, в два раза выше и на десяток лет старше. Всё бы ничего, судьба имеет привычку сводить совершенно различных людей, только вот их общие знакомые и постояльцы утверждают, что особой любви меж ними никогда и не было. Да, сначала она хвасталась всем помолвкой, но спустя некоторое время перестала даже упоминать имя своего жениха. Очевидно, любовь на этот раз связала её узами с другим мужчиной, — Коробейников задумчиво посмотрел в окно.       — И что, вы думаете, это Ушаков убил свою невесту из-за ревности? — спокойно уточнила Анна.       — Нет. Нет, Анна Викторовна, — переведя взгляд на неё, ответил молодой человек, — Я опросил всех, кто мог бы его видеть, и они, как один, подтверждают, что в тот день Григорий Иванович пил в ресторане до потери сознания, а после его заволокли в номер несколько здоровых мужиков. До обеда он оставался в своих покоях, — Антон нахмурил брови, вспоминая то разочарование, которое его постигло при получении этой информации.       — Ваш отец так же смог подтвердить его алиби, в чём к тому моменту я уже и не сомневался. Официального разрешения на обыск его жилища я, разумеется, не получил за неимением оснований, поэтому просто облазил все возможные углы, из которых он мог незаметно скрыться. Но на входе постоянно дежурил консьерж, а номер его находится на втором этаже без доступа к пожарной лестнице. Поэтому, при его комплекции, через окно было бы довольно сложно и крайне рискованно вылезать, не говоря о том, чтобы забираться обратно, — следователь тяжело вздохнул, и после небольшой паузы продолжил:       — Тогда я предположил, что у хозяйки комнаты, которую снимал господин Савин, так же мог быть мотив — задолженность за проживание. Однако долг оказался не так велик, всего полтора рубля, чтобы Скоморохова решилась убить двоих таким изысканным способом. Тем более, вредить своей репутации ей ни к чему. Алиби у неё, разумеется, тоже нашлось. Она оказалась довольно азартной любительницей карт и всю ночь играла с некоторыми своими постояльцами, уснув после на диване в прихожей.       — А у господина Савина были какие-нибудь другие недоброжелатели? — немного помедлив, поинтересовалась девушка. Она внимательно и с некоторым сожалением посмотрела на следователя, видимо осознав всю сложность ситуации.       — Да, об этом я как раз и пришёл поговорить с вами, — казалось, чай смог разморить бодрого поначалу Коробейникова, но он сосредоточенно и с легкой улыбкой продолжил свой рассказ.       — Савин так же, как и его возлюбленная, с раннего детства остался сиротой. Однако у него есть старшая сестра, которая в настоящий момент замужем и имеет пятерых ребятишек. Её зовут Серпухова Клавдия Никифоровна. Когда я приехал, чтобы сообщить ей о смерти её брата, она довольно резко отозвалась о нём через порог и заявила, что не интересуется подробностями. На следующий день я вызвал её на допрос, но ничего вразумительного не добился. Предположив, что семейный раздор вполне мог сойти за мотив, я принялся выяснять её алиби. Естественно, всё её большое семейство подтверждает, что мать была дома, выходя единожды за солью к соседке. Все обитатели соседнего дома так же подтвердили, что Серпухова приходила, но спустя пять минут с благодарностью покинула их. За столь короткое время она не смогла бы добраться с окраины города в центр к квартирам. Тем более, имея на руках маленького ребёнка. Такое появление в общественном месте наверняка было бы замечено.       Коробейников после очередной порции съеденной выпечки вытер руки о салфетку и откинулся на спинку стула. Первоначальное напряжение присутствия в имении Мироновых в качестве гостя постепенно отпускало его. На смену утреннему возбуждению пришло умиротворение, в чём немалую роль сыграл полный желудок.       — И всё же, полагаю, она что-то скрывает. Я даже уверен в этом, однако не могу её заставить сознаться, потому что упрямей и воинственней женщины не видел в жизни. Задержать я её тоже не могу. Доказательств нет, да и ребятишек без внимания оставлять не стоит… — он внимательно посмотрел в глаза Анне, надеясь на то, что она почувствует его мольбу о помощи без слов.       — Что я могу для вас сделать, Антон Андреевич? — голос Анны был уверенным и спокойным.       — Мне, право, неловко вас об этом просить, Анна Викторовна. Но больше не к кому обратиться, — неуверенно заключил Коробейников.       — Я вас слушаю, — девушка слегка наклонилась в его сторону, давая понять, что заинтересована в продолжении.       — Под утро ко мне пришла мысль. Вы же известны в городе как медиум, Анна Викторовна, — она скептически хмыкнула на это, но не перебивала, — Возможно, если вы придете к ней и скажете, что видели духа её умершего брата, который послал вас предостеречь её ото лжи следствию, то она станет более сговорчива.       Брови Анны поползли вверх, и на её лице появилась несколько удивлённая таким предложением улыбка.       — Вы думаете, я смогу её уговорить рассказать полиции всю правду?       — Я надеюсь лишь на то, что дух её брата, пусть даже и вымышленный, подтолкнёт Серпухову к содействию нам. На большее не смею и рассчитывать. И, конечно, всё это будет возможно только с вашего согласия.       Девушка задумалась на мгновение, а затем уверенно встала из-за стола.       — Подождите меня, Антон Андреевич. Я быстро приведу себя в порядок, и мы отправимся топить ледяное сердце этой холодной дамы, — направляясь к двери, с усмешкой бросила Анна. *****       На часах стукнуло девять, когда Анна сделала шаг с последней ступеньки лестницы. Она выглядела несколько бодрее прежнего, однако Коробейников отметил, что это, скорее всего, было связано с её внешним преображением. Из домашней девушки она превратилась в уверенную искательницу приключений. На ней было тёмно-синее платье, голубое пальто, которое выгодно оттеняло цвет её глаз, и чёрная вельветовая шляпка. Она явилась словно из другого мира, такая утончённая и хрупкая. Впервые его посетила мысль о возможной опасности этого мероприятия, и он невольно сжался, ругая себя за беспечность. Штольман себе такого бы не позволил. Он всегда старался держать Анну подальше от всего рискованного. Ладно, если бы она сама пришла к нему после своих видений. Так нет же, Антону взбрела мысль ни свет, ни заря явиться в дом Мироновых и нарушить все меры предосторожности и, очевидно, правила приличия тоже! Однако время ретироваться прошло, поэтому больше нечего было делать, как проводить решительно настроенную девушку к экипажу, ожидающему на подъездной дорожке.       Коробейников немного опешил, увидев вместо полицейского извозчика нового человека, поэтому не смог удержаться от возмущения:       — Уважаемый, а где же Пантелей? Я приказывал ему оставаться на месте.       — Ваша светлость, так кучер-то ваш сказал, что смена его закончилась давно, и ему спешно к больной жене нужно. Я по привычке-то рано встаю, вот быстренько и спохватился, что к чему. Запряг коня и жду указаний почитай час. Меня Фёдором звать. Его светлость кучером наняли, чтобы при надобности полезным в извозе быть. Так вот мыслю, что сейчас и пригожусь.       Анна кивнула в подтверждение Коробейникову. Слуга переминался с ноги на ногу, держа под уздцы лошадь, и явно ожидал очередной порции порицаний в свой адрес. Он был одет в тулуп, который на несколько размеров был больше нужного. Его лохматые волосы прикрывали лоб, а густая борода — нижнюю часть лица. Антону показался такой небрежный вид несколько неподходящим служителю дворянского дома, но он тактично оставил это замечание при себе. Следователь и так уже переступил много границ сегодня утром, не хватало ещё разозлить Анну Викторовну своими возмущениями. Девушка некоторое время просто смотрела на немую сцену противостояния двух мужчин, а после задала осторожный вопрос.       — Раз всё разрешилось, возможно, нам следует отправляться в путь, Антон Андреевич? — тот нехотя согласился и подал ей руку, помогая взойти в фаэтон.       Первое время они ехали молча, убаюканные мерным постукиванием копыт по мощёным улочкам. Антон старался смотреть по сторонам, но взгляд его неизбежно падал на сидящую напротив Анну. Она изредка поворачивала голову из стороны в сторону, ослабляя затёкшие, видимо от неудобного сна, мышцы, и периодически закрывала глаза в лёгкой дрёме.       — Плохо спали, Анна Викторовна? — не удержался от вопроса следователь. Ему ужасно захотелось узнать как можно больше подробностей жизни этой девушки. Она легко кивнула. — Надеюсь, я не стал ещё большей причиной вашего недомогания сегодняшним утром, — он смущённо посмотрел на свои руки.       — Нет-нет. Что вы, Антон Андреевич. Только не вы. Меня иногда мучают плохие сны. Сегодня, к сожалению, была одна из таких ночей, поэтому, вас даже можно назвать спасителем, — она мило улыбнулась, смотря молодому человеку в глаза. — А что же вы? Мне кажется, ваша ночь была куда более интересной, чем моя…       Коробейников слегка ухмыльнулся и, расправив плечи, ответил:       — О да. Преследование ваших воришек никак скучным не назовёшь.       — Вы их поймали? — с восторгом в голосе поинтересовалась девушка.       — Да. Точнее, брат задержанного сам пришёл с повинной. Он хотел, чтобы мы отпустили Павла. Однако самый старший из их банды сбежал. Да ещё и прихватил с собой ваши драгоценности. Мы запугивали мальцов, заверяли их в том, что всех на каторгу сошлём, если не признаются, куда их главарь делся. Они подумали какое-то время и решили, что оно того не стоит. В общем, по наводке, мы вышли на след беглеца и уже в лесах схватили с украденным.       — Вы замечательный сыщик, Антон Андреевич! — с искренним убеждением отозвалась Анна. — Моя семья вам очень обязана.       От смущения щёки следователя зарделись, а посадка стала ещё твёрже.       — Бросьте, Анна Викторовна. Они нарушили закон, а моё дело — ловить преступников. Так вот, ваши вещи сейчас лежат в сейфе и ждут, когда вы сможете под расписку забрать их. А эти сорванцы сидят в камере до обвинительного распоряжения.       — Я безмерно вам благодарна, Антон Андреевич, — она помедлила, явно размышляя о чём-то. — Однако не хочу писать обвинительных бумаг. И маму уговорю этого не делать. Украшения к нам, можно сказать, вернулись, а жизнь ребят будет испорчена. Отпустите их. Вряд ли они когда-либо ещё захотят покуситься на чужое.       — У вас доброе сердце, Анна Викторовна, — Коробейников смотрел на неё округлившимися от удивления глазами. — Я бы настоятельно не рекомендовал бы вам спускать им всё с рук, однако решение за вами.       Анна с благодарностью кивнула своему спутнику.       — Антон Андреевич, скажите, а как Павел себя чувствует?       Следователь видел, насколько неловко девушка себя чувствовала от этого вопроса, поэтому неосознанно положил свою ладонь на её руки в успокоительном жесте.       — Не переживайте так, Анна Викторовна. На больничной еде он довольно скоро пойдёт на поправку, если учесть тот факт, что раньше он вообще почти ничего не видел, кроме корок хлеба. Кроме того, доктор Милц убеждён в том, что нога мальчика восстановится полностью и не станет докучать ему в будущем. Вы ни в чем не виноваты. Эти проказники знали, насколько опасно бывает лазать по деревьям.       Анна снова кивнула ему, убирая руки из его крепкого захвата, и с несколько печальной улыбкой отвернулась в сторону. Антону больше нечего было добавить, поэтому он последовал примеру девушки, отвернувшись в другую сторону и погрузившись в мысли о предстоящем сражении с госпожой Серпуховой.