JE VOIS

      Они оказались на окраине Затонска возле небольшого деревянного дома, из трубы которого медленно струился дымок, оповещающий посетителей о том, что хозяева находятся внутри. Восходящее солнце уверенно освещало окрестности, проникая в дома своими лучами сквозь редкие застеклённые прорези в стенах, поэтому бликов от свечей не было заметно, если они вообще были зажжены в такое время.Многие люди в соседних дворах уже вовсю занимались хозяйственными делами, покинув свои тёплые убежища. Несколько ребятишек пронеслось мимо их экипажа, крича что-то невразумительное друг другу и подталкивая тех, кто засмотрелся на столь необычных гостей их небольшой улочки.       Фаэтон остановился в глубокой колее, которая была разбита колёсами груженых телег. Снег почти полностью сошёл, гонимый яркими лучами весеннего солнца, однако мёрзлая земля не смогла сразу принять в себя много влаги. С момента, как они съехали с укатанной дороги, копыта лошади начали хлюпать от соприкосновения с землёй, и совсем скоро Анне показалось, что вероятность того, что ей придётся добираться до необходимого дома пешком во много раз больше, нежели она предполагала ранее: приобретённый её отцом молодой жеребец очень старался тянуть свою ношу, но несколько раз поскальзывался и застревал в этой трясине.       Комья иссиня-чёрной грязи прилипали к колёсам и дну их фаэтона. Кроме того, Анна отыскала на своём небесно-голубом пальто несколько тёмных пятен, оставленных брызгами во время их передвижения. Прежде чем принять руку помощи Антона Андреевича, который уже стоял в ожидании, девушка отыскала глазами сухой островок. Подняв объёмные юбки, Анна перенесла свой вес на одну руку, которую уверенно положила на плечо молодого человека, и спрыгнула на землю. Она посмотрела на своего спутника, пытаясь набраться сил, но вместо жизнерадостного Коробейникова, увидела несколько встревоженного служителя полиции. Она почувствовала его нарастающую осторожность ещё в дороге, но сразу не придала этому большого значения. Возможно, эта женщина действительно не так проста, как ей казалось.       Участок при доме был огорожен низеньким плетнем, в центре которого величаво располагалась двустворчатая калитка. Антон Андреевич первым решился сделать шаг в её направлении и, пропуская Анну, придержал проход открытым. Пройдя по деревянному настилу к крыльцу, девушка услышала беготню и суетные движения за дверью. Она поднялась по скрипящим ступеням, медленно поднесла свой кулачок к грубо выпиленной двери и постучала в неё. Шорохи резко прекратились, однако ответа не последовало. Тогда Анна повторила своё действие. На этот раз грубый женский голос донёсся через деревянную преграду — так без лишних предисловий начала атаку мать семейства.       — Убирайтесь отсюда! — рявкнула она.       От такого резкого ответа Анна опешила и невольно сделала шаг назад. Это действие столкнуло её со стоящим позади Коробейниковым, который хоть и не был в восторге от подобного приветствия, но явно ожидал нечто подобное. Он придержал Анну за талию, чтобы не упасть с крыльца вместе с ней, и, обойдя девушку, включился в разговор:       — Клавдия Никифоровна! Вас беспокоит следователь полиции города Затонска, Коробейников Антон Андреевич, вы должны меня помнить. Несколько дней назад мы имели с вами беседу.       Казалось, это подействовало. Щеколда издала характерный звук и дверь распахнулась. Один грозный вид Серпуховой мог впечатлить любого из недоброжелателей. Дама лет тридцати, крупного телосложения, в белом чепце, делающим её круглое лицо ещё круглее, держала в руках вилы, поднятые зубьями вверх. Своими хищными глазами она пристально осмотрела пришедших и, явно не намереваясь приглашать их в дом, осталась стоять в проходе, загораживая собою всё пространство.       — А, господин следователь. Я вас помню, — она задрала подбородок вверх и посмотрела на него прищуренными глазами. Анна бросила взгляд за спину хозяйки и увидела две рыжие головки, принадлежащие детям разных возрастов. Сама же Серпухова рыжей не была: её невзрачный мышиный цвет волос можно было определить по двум прядям, выбившимся из-за чепца. Все эти детали вкупе создавали весьма неприятный портрет, но в остальном же Серпухова представляла собой образец хорошей хозяйки: за домом слышалось мычание коровы и блеянье коз, а вдоль плетня, мимо которого молодые люди только что прошли, суетились куры с выводком цыплят. Отметив изучающий взгляд Анны, женщина грозно шикнула в комнату, и дети, словно перепуганные мышки, разбежались по углам. Удовлетворившись результатом своих действий, Серпухова вновь заговорила, обращаясь теперь к Коробейникову:       — Как же не помнить вас, ваше благородие, когда вы меня, честную женщину, так сурово расспрашивали битый час в своём кабинете? — Анна заметила, что хозяйка не проявляла той боязливости, которая свойственна не только простому люду, но любому человеку при беседе с представителями закона. Напротив, Серпухова всем своим видом выражала твердую уверенность в собственной правоте и желание поскорее закончить этот разговор.       — Я же объяснял вам, Клавдия Никифоровна, что есть протокол и я его должен исполнить, — терпеливо ответил на её выпад Антон Андреевич. — Вопросы были обычны в той ситуации, которая приключилась с вашим братом. Царствия ему небесного, — немного помедлив, завершил Коробейников, перекрестившись.       — Так что же вам опять от меня нужно, ваше благородие? — сохраняя угрожающий вид, поинтересовалась женщина. Мускул на её лице дрогнул, как у дикой волчицы, готовой броситься на своих неприятелей.       — Не благорасположены вы, однако, к полиции! — заключил Коробеников. — Ваш брат как-никак умер при весьма странных обстоятельствах, а вы… — он махнул головой на вилы, которые были опасно наклонены в их сторону. Женщина, осознав этот факт, решила поставить орудие на пол, облокотив его о стену рядом с собой. Однако строгость её лица ничуть не уменьшилась, а освободившиеся руки Серпухова поместила на пояс.       — Так я уже сказывала вам, что мы с моим так называемым братцем за всю жизнь от силы два раза виделись. Судьба развела нас, когда он ещё в пелёнках был. И мне абсолютно нет дела до того, жив он сейчас или мёртв. Что ещё вы хотите от меня? Некогда с вами тут беседы вести. Хозяйство стоит. Дети голодные бегают. Мешаете вы, ваше благородие, своими вопросами людям нужные дела делать! — она впилась взглядом в Коробейникова, настойчиво игнорируя Анну, стоящую позади него.       — А вы всегда встречаете порядочных людей с вилами наготове? — начал заводиться следователь.       — Ха! Порядочные люди! Звери они самые настоящие, а не люди! — она кинула беглый взгляд на улицу и немного облегчённо вздохнула, по-видимому, не обнаружив тех, на кого изначально был направлен её гнев.       — О ком вы говорите? — не удержалась от вопроса Анна. Серпухова грозно взглянула на неё и выпрямилась, явно не собираясь продолжать обсуждение своих проблем. Антон Андреевич, заметив, как лицо Серпуховой вновь принимает прежний скептический вид, решил, наконец, представить свою спутницу.       — Ох, напрасно вы это, Клавдия Никифоровна. Я вот к вам от чистого сердца и с добрыми намерениями приехал, — женщина недоверчиво скосилась на него и переступила с ноги на ногу. — Позвольте представить вам Анну Викторовну Миронову, известную в городе в качестве медиума.       Казалось, хозяйку дома ничуть не удивило подобное заявление. Только выражение её лица сменилось с откровенно враждебного на слегка заинтересованное. Её поза стала свободней, а руки опустились ниже, остановившись на широких бёдрах.       — Так вот она какая… — Серпухова внимательно осмотрела девушку, а затем резко вскинула голову и вытянулась, как струна. — Весь город судачил о ведьме в дворянской семье! Уходите, ваше благородие. И с ней боле не общайтесь. Беду принесёт! Зря-я-я, ой как зря-я-я…– она указала на Анну рукой, а после перекрестилась. Девушка уже слышала подобные обвинения в свой адрес, но эти слова, как и прежде, оставляли не самые приятные чувства после себя, каждый раз колко отдаваясь в груди.       Женщина уж было собралась захлопнуть за собой дверь, когда Анна заговорила с ней слегка неуверенным, но громким голосом:       — Ко мне ночью приходил ваш брат. Он сказал, что опасность угрожает вашему дому и детям. Однако всё можно исправить, — спешно добавила девушка. Серпухова резко обернулась, поднимая пыль у порога своими пышными юбками.       — Что-о-о? — протянула она. — Да как вы смеете насылать проклятия на мою семью?! — казалось, этот ураган уже не остановить, но Анна тоже решила не сдаваться. Опередив на пару шагов озадаченного и явно переживающего за исход их поездки Коробейникова, она встала напротив женщины. Сестра Савина была и выше её, и во много раз крупнее, однако несмотря на это, девушка не отступила.       — У вас пятеро детей, ведь так? Все они погодки и, очевидно, не достигли того возраста, когда сами смогут себя прокормить. Уверена, что вашему мужу далеко не просто содержать такое большое семейство, — Анна не сводила глаз с лица Серпуховой, которое выражало искреннее недоумение. Убедившись в том, что женщина не пытается снова пойти в нападение, Анна продолжила:       — Кроме всего прочего, вам надоедают разбойники, требуя…невозможного, — девушка задумалась, подбирая точное слово. Она не знала наверняка, кого опасается женщина, но, очевидно, это был кто-то серьёзный, раз одного угрожающего вида было недостаточно, чтобы отпугнуть его. — Так позвольте же духу вашего родственника помочь вам. Он сообщил мне, что явится в следующий раз и укажет место своих сбережений, если вы посодействуете следствию в поимке его убийцы! — глаза Клавдии Никифоровны полезли на лоб от столь необычного заявления, однако она больше не предпринимала насильственных попыток избавиться от незваных гостей. Возможно, перспектива быстрого обогащения за счёт своего покойного брата сыграла решающую роль в принятии следующего решения. Серпухова, обдумывая предложение, некоторое время стояла молча, а затем несколько неуверенно, но грозно произнесла:       — Проходите, барышня, — женщина отошла в сторону, придерживая дверь для Анны, а когда та прошла, начала закрывать её перед носом Коробейникова.       — Ну-ну! Я иду с вами! — безапелляционно заявил Антон Андреевич, кинув при этом предостерегающий взгляд на Анну и выставляя вперёд руку, чтобы не дать проходу закрыться.       В подтверждение слов следователя Анна отозвалась из темноты комнаты:       — Антон Андреевич вправе присутствовать при нашей беседе, Клавдия Никифоровна, потому как именно он доставил меня к вам домой. Кроме того, за сокрытие важной информации от следствия, он имеет полномочия заключить вас под стражу. Поэтому, очень рекомендую вам пропустить и его тоже.       Серпухова опешила от такой дерзости, с которой ранее, по всей видимости, ей не приходилось сталкиваться. Она всегда и во всём могла отвоевать своё первенство в суждениях, однако сейчас встретила достойного соперника. Ей ничего не оставалось, как покорно кивнуть. Женщина углубилась в дом, пробурчав из-за спины последнее указание:       — Дверь за собой затворите! Нечего, чтобы разные разгильдяи заглядывали!              *****              Дом внутри оказался довольно вместительным, несмотря на свои небольшие размеры снаружи. Пройдя сени, заставленные разной необходимой утварью, девушка увидела перед собой просторную светлую комнату. В ближнем от двери углу располагалась большая белёная печь. За ней виднелся вход в ещё одну часть дома, отгороженную от основного помещения полупрозрачной занавеской. Лёгкий аромат квашеной капусты заполнял всё пространство вокруг.       В первой комнате главенствующее положение занимал широкий деревянный стол, по обеим сторонам которого располагались крепкие лавки, а между ними стоял единственный стул с подлокотниками, негласно оповещая пришедших о том, что именно на этом месте восседает глава семейства во время трапезы. Однако обед обещался не скоро, поэтому за столом находилась лишь девочка лет десяти, которая своими маленькими ручками усердно замешивала тесто. В дальней части комнаты, возле окна, расположилась ещё одна девочка, которая была года на два младше своей сестры. Она уверенно нажимала ногой на педаль прялки, перебирая при этом тонкие нити своей работы. Казалось, она была так сосредоточена, что даже гости не заставили ее отвлечься от своего занятия. Остальные же ребята выглядывали из другой комнаты, перешептываясь и посмеиваясь. За занавеской послышался тихий плач новорождённого ребёнка, и Серпухова, окликнув дочерей, попросила их прекратить работу и удалиться, хотя особого смысла в этом не было, так как скрыть разговор от любопытных ушей посредством шторы было невозможно.       Мать семейства, убедившись в том, что её указания исполняются, встала напротив образка с лампадкой, занимающих важное место в крайнем левом углу дома, и перекрестилась. Она со вздохом вытерла руки о передник и указала рукой на лавку Анне и Коробейникову, а сама принялась месить тесто, продолжая неоконченную работу своей старшей дочери.       — Вы сейчас колдовать начнёте? — неуверенно и несколько боязливо уточнила Серпухова. Ей явно не приходилось ещё иметь дела с потусторонним миром, и эта возможность отнюдь не радовала её. Если бы не обещанное наследство, она, скорее всего, вообще не пустила бы их на порог.       Анна, стараясь поудобнее усесться на твёрдой скамье, не сразу нашлась, что ответить, но потом, пытаясь сделать свой голос как можно спокойнее и увереннее, произнесла:       — Я не колдую, Клавдия Никифоровна. Духи сами приходят ко мне, если им требуется помощь. И сейчас ваш брат просит её у вас, — женщина обеспокоенно пробежалась глазами по всему дому в поисках видимых проявлений внеземного вторжения на свою территорию.       — Что ему нужно? — явно нервничая, спросила хозяйка. Анне было жаль её, но сказать сейчас, что духа Савина в доме нет, означало мигом оказаться за пределами этих стен. Поэтому, смотря в лицо Серпуховой и избегая при этом завораживающих движений её рук, мешающих тесто, Анна продолжила:       — Он просит, чтобы вы рассказали нам, кто угрожает вашей семье, и объяснили, по какой причине.       Женщина хмыкнула и со скептическими нотками в голосе ответила:       — Что ж он сам-то вам не расскажет, барышня? Али не знает? — Анна молчала, надеясь лишь на то, что женщина разговорится и всё-таки поведает историю. Так и случилось.       — Мой братец, ваша светлость, был при жизни заядлым игроком. Играл во всё, что только можно и там, где предвиделась нажива. Порою карты были, рукопашные бои или же просто споры направо и налево. Нередко проигрывался. Так вот наш дом родительский и заложил, собака! — Серпухова вспылила, явно намереваясь разобраться даже с духом брата. — Я на выданье тогда была, и, если бы не крёстная, так и перешла бы в мужний дом без платка на голове и сундука за спиной! — полное лицо женщины налилось краской, а привычный подозрительный прищур сменился на разъяренный взгляд быка.       — Не знаю, как он там дальше обходился, но, судя по всему, много не нажил. Как отошёл к Богу, сразу же его дружки явились к нам во двор требовать оплату долгов. А у нас-то что? И своих детей кормить, почитай, нечем. С хлеба на воду перебиваемся, а тут эти. Так вилами и отбиваюсь.       Она перевела взгляд на Коробейникова и слегка извиняющимся тоном сказала:       — Не серчайте, господин следователь. Я ж как услышала повозку, сразу на них подумала, а тут уж вы под горячую руку попали!       Антон Андреевич кивнул головой и серьёзно ответил:       — Я человек привычный к поруганиям со стороны населения, Клавдия Никифоровна. Однако ж, Анну Викторовну вы обидели.       Женщина перевела взгляд на девушку и неуверенно кивнула в знак примирения, Анна ответила тем же. Слегка удовлетворившись этим безмолвным примирением, следователь продолжил:       — Впредь думайте, на кого вилами замахиваетесь. А то ненароком и прибьёте человека. Тогда от каторги не уйдёшь! — он многозначительно посмотрел на женщину, которая опустила взгляд и с особым усердием принялась за свою работу.       — Ладно, с этим делом решили. Вы лучше ответьте, почему в полицию сразу за помощью не обратились?       — Так не велели эти ироды! Сказали, что как только в полицию ударюсь, тотчас же перебьют нас всех, — она тяжело вздохнула.       — А муж ваш где? — Анна не смогла удержаться от давно мучившего её вопроса.       — Так по хозяйству помогает соседям. У нас же конь есть, вот Артемий и работает на нём. Или просто в город по нужде едет. А скоро пахота весенняя начнётся, так днём с огнём его не сыщешь. Всем требуется. На том и живём.       — Если я попрошу вас описать этих удальцов, вы сможете? — с надеждой спросил Коробейников?       — Я? — хозяйка оторвалась от дела. — А как же! Запомнила хорошенько их, чтобы знать, кого сторониться.       Коробейников немного замешкался, справляясь с тяжелой накидкой своего пальто, чтобы вынуть из кармана блокнот и карандаш, а затем начал задавать женщине наводящие вопросы о внешности и повадках её врагов, которых, как оказалось, было трое.       Анна какое-то время наблюдала за женщиной, но вскоре ей это наскучило и её взгляд начал перескакивать с одного предмета обстановки дома на другой. Дети подглядывали через штору, разумеется, не пропуская ни слова из разговора взрослых. Они иногда шушукались, но кто-то постоянно их одёргивал. «Возможно, старшая», — подумала Анна. Девушка отметила, что мебель в комнате была довольно крепкой, но не отличалась качеством материалов, из которых была сделана. Семья не бедствовала, но и не жила на широкую ногу. Всего было в меру. «Интересно, на что рассчитывают эти игроки? Очевидно же, что большой долг семья выплатить не в состоянии, а из-за маленького идти на угрозы не имеет смысла…» — Анна углубилась в размышления, подбирая тот вопрос, который смог бы прояснить ситуацию. Поэтому, когда Антон Андреевич закончил составлять портреты преступников, девушка не преминула воспользоваться повисшей на некоторое время тишиной:       — Клавдия Никифоровна, а сколько задолжал ваш брат этим людям?       — Барышня, так откуда ж мне знать, как там было на самом деле? — искренне возмутившись ответила Серпухова. — Они сказали, что двадцать рублей, а так это или нет, одному Богу известно, — она положила тесто в деревянную миску и, накрыв её белой тканью, поставила к печи подниматься. Затем вымыла руки в ведре, которое стояло около входной двери, и вытерла их о передник.       — А как же тогда думали отдавать такую большую сумму? — удивилась девушка.       — Не думали, ваша милость. Мы хотели их спровадить. И надеялись, что они отстанут от нас, когда поймут, что денег мы не имеем.       — И всё же зря вы в полицию не обратились, Клавдия Никифоровна, — вставил Коробейников. — Мы бы разобрались сразу же с этими варварами.       Серпухова махнула рукой в сторону и расстроенно ответила:       — Я как знала, что от братца моего толку не будет. Что при жизни, что после смерти он за собой несчастья тянет! Одна надежда на его клад. Что, барышня, не говорит этот поганец, куда спрятал? — женщина села напротив Анны на лавку и выжидающе посмотрела на неё.       Анне стало неловко, но этот вопрос она предвидела всё то время, которое здесь находилась. А после того, как Серпухова извинилась перед ней, хоть и довольно специфичным образом, девушка окончательно решила для себя, как будет поступать дальше.       — Он пока молчит, Клавдия Никифоровна. Но я обязательно спрошу.       — Так спрашивайте сейчас!       — Мммм, — протянула Анна. Она замялась, так как не рассчитывала на такую смелость со стороны Серпуховой. Женщина представлялась ей богобоязненной, не доверяющей потустороннему миру, поэтому её внезапное рвение было весьма неожиданным. «Как же быстро меняются люди, когда речь заходит о состоянии!» — подумала Анна, а вслух ответила:       — Хорошо, я попробую.       Ей довольно долгое время не приходилось по-настоящему общаться с душами умерших, а притворяться, что она является проводником, — и подавно. Однако пути назад не было, поэтому Анна, прокрутив в голове дальнейший сценарий своих действий и закрыв глаза, прошептала:       — Дух Ивана Никифоровича Савина, явись! — девушка встряхнула головой и снова повторила этот призыв. Затем она наигранно вздрогнула и холодным голосом задала вопрос, который так мучил хозяйку дома:       — Ответь, где ты спрятал свой клад? — женщина охнула, приложив руки к губам, а Анна, удовлетворившись такой реакцией на то, что вымышленная беседа началась, продолжила нечеловеческим голосом:        — Я оставил деньги там, где видели меня в последний раз живым! — сразу же после этих слов Анна искусно закатила глаза и с шумом бухнулась на деревянный стол, предвкушая испачканные в муке лицо, волосы и рукава платья.       Коробейников вскочил с лавочки и засуетился перед нею, всё время повторяя её имя и тряся за плечи. Анна встрепенулась, и, сделав удивлённые глаза, спросила:       -Что? Что он ответил?       Серпухова смотрела на Анну с открытым ртом, так же, как и её отпрыски, полностью уже показавшиеся из-за шторы. Девушка скрыла улыбку, наклонив голову вниз и стряхивая с себя прилипшую муку. Потом посмотрела на Коробейникова и, незаметно подмигнув одним глазом, спросила:       — Антон Андреевич, что случилось? Вы же знаете, что в таких случаях я ничего не помню.       Растерянный следователь в ответ тихо пролепетал:       -Да, конечно, Анна Викторовна. Я знаю эту вашу особенность, однако никак не могу к ней привыкнуть. Вы сказали… — Коробейников замялся, а потом громче для пущей убеждённости свидетелей добавил:       — Савин сказал, что деньги находятся в месте, где его в последний раз видели живым. Полагаю, это та квартира, в которой нашли этих несчастных.       — Да, так и есть, Антон Андреевич. Но не значит ли это, что посторонним вход в квартиру сейчас закрыт? — задала Анна наводящий вопрос.       — Да. Да, разумеется, это так, — понял её мысль Коробейников. Он обернулся к Серпуховой, которая всё еще пребывала в состоянии эмоционального потрясения, и с сожалением сказал:       — Клавдия Никифоровна, на место преступления вход сейчас действительно запрещён. Однако я могу посодействовать в поисках сбережений вашего брата.       — Как же так-то? — женщина была чрезвычайно бледна, и Анна подумала, что именно благодаря лавочке, на которой та сидела, удалось избежать настоящего обморока со всеми вытекающими последствиями. — Я надеялась сама отыскать их. Как же так–то?       — Я уверен, вы не сомневаетесь в нашей полиции, Клавдия Никифоровна, — тон следователя стал серьёзнее, но Анна отметила, что внутренне Коробейников наслаждался отменно сыгранным представлением. — Обещаю, что приложу все усилия к поискам денег, и в неизменном виде принесу их вам. Кроме того, находку обязательно нужно будет запротоколировать. Эта процедура вас утомит, а я как истинный служитель закона справлюсь с задачей быстро.       Он помог встать со скамьи Анне и направился к выходу, пропуская девушку перед собой.Уже на пороге Коробейников обернулся и обратился к семейству, провожающему их в немом изумлении:       — Благодарю вас за содействие. Я постараюсь как можно быстрее разобраться с этим делом и при первой возможности завезу находку к вам домой. Не переживайте. У вас нет необходимости самостоятельно являться в полицию. Мы обязательно возьмём под контроль тех, кто вам угрожал, но лишний раз провоцировать их всё же не стоит.       Казалось, именно последний аргумент следователя заставил Серпухову остаться на месте. Анна на прощание помахала рукой детям и, выйдя на крыльцо, с удовольствием подставила разгоряченное лицо порыву прохладного ветра.       Наконец добравшись до фаэтона и тронувшись в обратный путь, оба пассажира облегчённо вздохнули и рассмеялись. Пребывая в радостном волнении, Коробейников воскликнул:       — Анна Викторовна, как здорово вы всё обыграли! Я уж было поверил и начал переживать за ваше состояние!       — Я рада, что вы оценили, Антон Андреевич, — с лёгкой улыбкой ответила девушка. — Мне довольно редко приходилось притворяться в том, что я вижу духов. И всегда это было исключительно для провоцирования преступников. Обычно призраки сами являлись ко мне, не спрашивая о том, хочу ли я их присутствия, — от воспоминаний она поёжилась.       — Я только одного не пойму, зачем вы пообещали Серпуховой клад, если могли опровергнуть его существование? — искренне недоумевая поинтересовался Коробейников.       — Она извинилась передо мной, и я решила, что помощь этой семье лишней не будет. Вряд ли её брат когда-то думал о чём-то подобном, — спокойно ответила Анна. Распахнутые глаза следователя с восторгом смотрели на девушку.       — Анна Викторовна, вы сущий ангел! Эта женщина обидела вас, а вы вместо того, чтобы отвернуться, подставили вторую щёку. На это способен не каждый, а вы так самоотверженно… — девушка прервала дальнейшие возвышенные речи молодого человека прикосновением своей ладони к рукаву его пальто. Она печально улыбнулась и тихо произнесла:       — Вы преувеличиваете мои заслуги, Антон Андреевич. Я всего лишь обрадовалась тому, что одна женщина поверила в меня. А это значит, и другие тоже смогут. Вполне возможно, она расскажет своим подругам о том, как я ей помогла, а те своим, и, в конце концов, меня перестанут называть ведьмой прилюдно. Так что, мои действия не так альтруистичны, как может показаться на первый взгляд.       — Люди, которые бранятся, сами себе делают хуже. Вы определённо заслуживаете доброго отношения. Ни один человек в здравом уме… — и она снова прервала его.       — Я была рада сегодня посодействовать вам. Если ещё понадобится моя помощь, прошу вас, обращайтесь.       Почувствовав, что фаэтон стал двигаться ровнее и быстрее, Анна поняла, что они уже выехали на ведущую в центр города сухую дорогу, и поспешила сказать Коробейникову о своих планах:        — Антон Андреевич, если вы не против, заедем сначала в имение. Я хочу передать вам кое-что для Серпуховой. А после Фёдор доставит вас в управление.       Коробейников зарделся от гордости за их совместное расследование преступления и слегка смущённо ответил:       — Разумеется, я не против. Всегда рад видеть вас в полицейском участке, да и вообще… — он запнулся, но быстро успокоился и уже с прежней своей воодушевлённостью сказал:       — И всё же, Анна Викторовна, вы удивительно широкой души человек!