Pov Frank
Порой жизнь показывает тебе, что она может быть не такой жестокой, тем самым, она дает тебе надежду на хороший конец, но в итоге… Ты расслабляешься, а жизнь хватает тебя за шкирку и окунает в суровую реальность. В детстве нам говорят, что новые знакомства, это всегда приятно и радостно. В детстве нам вообще очень много врут, вам так не кажется? Вы никогда не замечали, что нам говорили только то, что находится на поверхности нашего мира? А потом все жалуются, что молодежь слишком поверхностна. Но некоторые люди действительно очень умные и могут разговаривать на глобальные темы. Как-то раз, примерно год назад, к маме пришел мужчина со своими ребенком. Девочкой лет тринадцати. Разговор начался очень даже хорошо, но когда девочка, ее, кажется, звали Кэт, начала высказывать свое мнение, с которым я был согласен, ей сказали, что она слишком мала для такого. В ее глазах потух огонь, тот самый огонь жизни и уверенности. Тогда я влез в разговор и поддержал ее точку зрения. В общем, втык тогда получили оба, зато вышли из-за стола улыбаясь друг другу. Такой искренности, как от нее тогда, я никогда не встречал. Мы говорили с ней о людях, о жизни и смерти, о книгах и природе. Так я узнал, что она любит ромашки и ненавидит сопливые книги о любви. После этого мы встречались еще раз. Это было случайно, я решил прогуляться по парку и заметил ее. Она была в легком белом платье, а ее волосы были собраны в две наспех заплетенные косы. Ее кожа была болезненно белого цвета, а под глазами были огромные синяки. Теперь, сидят дома и глядя на стол, где стоит ее фотография, я вижу Кэт, все в том же платье, все с теми же косичками и на ее голове красовался венок из ромашек. Я помню как сам плёл его, как одевал на голову девочки, пока она смотрела на ярко-красный закат. Это был последний раз когда я видел ее живой. Она умерла прямо под большим дубом, куда мы сели отдохнуть. Я помню наш последний диалог: — Это солнце никогда больше не будет светить так тускло, как сегодня, — Кэт положила свою голову мне на плечо и прикрыла глаза. — О чем ты, оно пылает ярче огня. — На самом деле нет, ты убедишься в этом, когда полюбишь, — Я сидел и смотрел на зеленую траву, ощущая прикосновение ветра к моей коже. — Ах, Фрэнк, как бы я хотела любить. Пообещай мне, что полюбишь и не будешь играть с чувствами, обещаешь? — Обещаю, Кэт. — Она положила свою руку на мою и сжала ее, я сжал ее руку в ответ. В одно мгновение ее рука просто перестала держать мою. Воздух перестал поступать в легкие этой маленькой девочки, а волосы, с которыми все еще играл летний ветер, больше не мешали ей. А я все сидел и сжимал ее руку, слезы лились непроизвольно и я уже почти ничего не видел. Эта девочка за несколько дней стала мне дороже всех, но смерть забрала его. Этот прекрасный человечек был болен раком, неужели за то, что он освещал жизнь людям и дарил им надежду? Я никогда не забуду ее. Я обрел и потерял так много, все в один несчастный день. Многие убивают сами себя, а она хотела жить, но жизнь не хотела этого. А ведь Джерард тоже мертв. Интересно, а он хотел жить? Я услышал какую-то возню в прихожей. Мама вернулась. Сбежав вниз по лестнице, я подбежал к маме чтобы забрать пакеты. Они выпали из ее рук и одинокий апельсин покатился куда-то под шкаф. Я бросился все собирать, а когда обернулся, увидел маму сидящую на полу. По ее щекам текли слезы, а все тело дрожало. Мое сердце сжалось и я, бросив все пакеты, подбежал к маме и обнял ее. — Мама, мамочка, что случилось? Почему ты плачешь? — Она лишь молчала и плакала, положив голову мне на плечо. — Фрэнк, ты должен это знать, — Она сделала рваный вздох. — Фрэнк… Твой отец погиб.Pov Gerard
Я не смог больше смотреть на Майки, он слишком пугал меня, поэтому сейчас я шел по проезжей части и ловил собою машины. Они так забавно проезжали через меня, это веселило меня. Вдруг я заметил знакомый силуэт, если это не Фрэнк то… Я подошел поближе, это был отец Фрэнка. Он шел по тротуару, немного покачиваясь из стороны в сторону. Было видно, что он не трезв. Я решил пройти за ним, мало ли понадобится помощь. По началу все было хорошо, но потом он резко свернул влево, прямо на проезжую часть. Тут я попытался схватить его за руку, но… Что за черт? Я повторил попытку, но ничего не выходило, у меня не получалось. Вдруг я услышал звук тормозов и как трется резина об асфальт. Придя в себя, и осмотревшись, я заметил кучку людей столпившихся около тела. Отец Фрэнка лежал, все его лицо было покрыто ссадинами, а само тело в крови. Я подошел к нему и сел рядом на корточки. — Ты ничего не можешь, жалкий призрак. Тебе не быть счастливым. — Но тело не дышало, я обернулся и увидел отца Фрэнка. Он стоял, скрестив руки на груди и с усмешкой смотрел на меня. — Ну что ж, я хотя бы не одинок. — Я стоял лицом к мертвой душе, в то время как все возились с телом. Признаться, жутко. — Ты одинок, ты всегда будешь одинок, утраченная душа. — Я сглотнул и обернулся на крик какой-то женщины, она подбежала к телу, упала на колени и начала плакать. — А вы… — Но от призрака и след простыл. Осталась лишь пропахшая смертью дорога и рой мыслей в моей голове. «Ты ничего не можешь», «Тебе не быть счастливым». Что ж, если так, то вам тоже, Мистер Айеро.