Мы больше не в Канзасе, командор Шепард

– Да-а... – протянул Шепард, глядя на экран. Планета не впечатляла искушенного наблюдателя. Да и любого, по правде сказать. Навеки разделенная линией терминатора на дневное и ночное полушария, она мчалась по тесной орбите вокруг тусклого оранжевого карлика. Ближе нее к звезде крутились еще две, выжженных и бесплодных, дальше – еще четыре, ледяных и ядовитых. Пригодна для жизни была лишь эта, и то – весьма условно. Соляные пустоши дневного полушария блестели тусклым бисером на рыжем бархате пустынь. В вечной ночи чернильными пятнами на черном едва виднелись последние моря; вечные ветра несли с дневной стороны водяной пар, оседавший в тени дождем, и реки, не знавшие солнца, текли, как у Кольриджа, «в кромешный океан». Атмосферная циркуляция отчасти сглаживала печной жар дневной стороны и лютую стужу ночной, однако большая часть воды на планете оказалась скована в колоссальном леднике, протянувшемся от северного полюса через надирный к южному. Привычные человеку условия могли существовать только в поясе сумерек между дневным и ночным полушариями. И пояс этот был усеян руинами. Планета оставалась обитаемой: датчики улавливали скопления энергетических сигнатур в трех плотных скоплениях в теневом поясе и разрозненные – на дневном и ночном полушариях. Недостаточно для полноценной цивилизации, но для молодой, малонаселенной колонии – вполне достойный уровень. Если бы не развалины. Даже с расстояния в миллион километров видно было, насколько они древние. – Джокер, – проговорил командор вслух, – выводи нас на экваториальную орбиту. – С закрытыми глазами, – легкомысленно отозвался пилот. – Несмотря даже на гирю, которая висит у нас на талии. – У тебя нет талии, – безжалостно заметила Эшли. – У «Нормандии» есть... – отмахнулся Джокер. – ...Эй! – Не отвлекайся, – посоветовал командор. – И не торопись. Как думаешь – видят нас туземцы? Пилот выразительно пожал плечами. – Должны были бы. Вы же сами запретили включать маскировку. – Учитывая, что мы хотим вступить в контакт, подкрадываться по-шпионски было бы странно. Если с нами попытаются вступить в контакт – зовите меня. Если нет – выходим на орбиту и пробуем разглядеть сверху... – Уже, – напряженным голосом сообщил Джокер. – Что? – С нами уже пытаются вступить в контакт, – пояснил он. – Переключаю на комм-рубку. Модулированный радиосигнал; кажется, кодирует видео, но в довольно странном формате... ничего, пока добежите, Норма его расколет. Пилот оказался почти прав: когда Шепард, затормозив в последний момент, степенным шагом переступил порог переговорного зала, изображение только начинало формироваться в воздухе. Плоское изображение: то ли местные жители не дошли до объемного видео, то ли не тратили ширину канала данных на излишества. Перед командором появилось трое: два живых существа и робот, будто вышедший из кадров «Метрополиса»: золотая стилизованная маска, застывшая в гримасе вечного идиотского удивления. Одно существо было человеком – невысоким полноватым мужчиной в черном с красным костюме, с брюзгливым выражением на высокомерной физиономии. Второе... Не человек. Синяя, точно у азари, кожа, и павлиний плюмаж на затылке. Огромные глаза без зрачков и белков, полные жидкого изумрудного света. Лицо отчасти напоминает физиономии салариан, и в то же время – иное, совсем иное. Высокая шея, скрытая золотым шарфом. Мешковатая одежда не дает рассмотреть фигуру, но так согнуть руку можно, только если у тебя два локтевых сустава. Должно быть, видеосигнал с «Нормандии» достиг цели: существо издало короткий сдавленный вопль, резанувший по нервам: точно попугайчика прихлопнули энциклопедией. Человек поднял брови, взмахнул рукой – робот угодливо наклонился к нему. – ... ... ... ... ...? – спросил незнакомец. Шепард с трудом удержался от того, чтобы выругаться. Первый контакт проходил как-то нелепо. Можно было ожидать всякого. Но местных жителей, кажется, совершенно не волновало, что над головами у них висит корабль неизвестной расы и неведомой конструкции. Во всякому случае, никаких протоколов контакта они не соблюдали. Просто вызвали пришельцев по видео. А местного наречия в памяти транслятора, понятное дело, нет. На Земле уже подрастала понемногу молодежь, для которой существование других языков, кроме родного, оставалось столь же книжной истиной, что и существование атомов: они есть, их бытие определяет многие явления окружающего мира... но пощупать их невозможно. Так и с чужими наречиями обычный землянин не сталкивался, как правило, а позволяли ему эту роскошь автоматические переводчики. Новое их поколение, пришедшее с Цитадели после войны с Иерархией, отправило полиглотов к кузнецам и шорникам, на свалку экзотических и устаревших профессий. Теперь компьютеру «Нормандии» предстояло, пользуясь только типовыми протоколами лингвистического анализа, создать программу для перевода с местного языка. Если только туземцы поймут, чего от них просят. Вид позолоченного робота ввел командора в техногенный ступор. – Извините, – проговорил Шепард, театрально разводя руками, – я вас не понимаю. Брюзгливый мужичонка повторил свой вопрос и, не дожидаясь ответа, бросил что-то роботу. Тот просеменил поближе к камере. – Бази баца бокче? – хорошо поставленным голосом поинтересовался робот. – Ума бичи-но хатта? Шепард покачал головой. – Джокер, – шепнул он в микрофон, – запускай, наконец, контактный протокол. Не могу поверить – они запихнули универсальный переводчик в шасси андроида! Динамик пискнул и разразился серией щелчков. Робот на экране моргнул – иначе Шепард не мог описать погасшие на мгновение «глаза» – и застрекотал в ответ. Морзянка в исполнении двух эпилептиков становилась все тише и тоньше, переходя в ультразвук. – Контактный протокол запущен, – доложил невыразительный голос «Нормандии». – Контакт... установлен. Обмен лингвистическими данными... запущен. Идет накопление семантической базы. Брюзгливый мужичок, очевидно, понимал, что происходит – он ждал терпеливо, только пальцы барабанили по креслу. Птицеподобное существо меланхолично расправляло плюмаж на затылке; Шепард обратил внимание, что пальцев у синего чучела четыре. – Принят дополнительный слой данных, – объявил компьютер. – Идет расшифровка... Внимание! Обнаружен вредоносный код! Обнаружен вредоносный код! – Прервать анализ! – гаркнул голос Джокера в динамиках, прежде чем Шепард успел сформулировать команду. – Пре... Свет моргнул и погас. Секунду спустя лампы вспыхнули вновь, и загорелся экран, но в переговорной стояла глухая тишина. Фигуры на видео шевелили губами, но не было слышно ни звука. – Анализ лингвистических данных... завершен, – проговорил женский голос, и командору почудились в нем непривычные нотки. Хотя, конечно, мерещится с перепугу... – Запускаю программу перевода. В динамиках захрипело, потом прорезались голоса. – ...Господин управляющий портом... –- бззт! – комендант желает знать, намерен ли уважаемый капитан совершить посадку, и предупреждает, что на Сарафуре находится имперский гарнизон. Шепард потер лоб. Ситуация становилась абсурдней с каждой секундой. – Если Сарафур – это планета, то да, мы собираемся садиться, – ответил он. – Мы прибыли... очень издалека. Синее существо издало душераздирающий вопль и несколько пронзительных трелей. – Госпожа Тессюн Мюлаксис, – перевел робот услужливо, – считает, что всякая раса, едва вышедшая в космос, излишне гордится этим достижением. Крайсё-порт предоставит вам место для стоянки. Если вам потребуется ремонт, его придется оплатить. И, вероятно, вас потребует для допроса военный комендант. Впрочем, поскольку вы, очевидно, люди, у вас не должно возникнуть проблем. Всего доброго. – «Нормандия», – выдавил Шепард, – конец связи. – Вам, капитан, – проговорил голос компьютера, и теперь командору уже не мерещилось: более глубокий, более... сильный, – я разрешаю называть меня «Нормой». В других обстоятельствах Шепард получил бы гораздо больше удовольствия от этой прогулки. Не каждый день выдается случай пройтись сразу с тремя прекрасными женщинами по улицам незнакомого города на неведомой, экзотической планете. Город, увы, оставлял желать лучшего. Небольшое припортовое поселение никак не тянуло на сверкающий огнями мегаполис. Огней не было, конечно, потому, что солнце висело, будто прибитое, в одной точке, незаметно для глаза покачиваясь-либрируя с периодом в восемь месяцев. Здесь даже тени не двигались. Зато экзотики было вдоволь. Доселе Шепарду думалось, будто Цитадель – это ужасно космополитичное место встречи всех известных рас. В крошечном порту на заштатном Сарафуре таких рас можно было повстречать больше, чем во всей изведанной части Млечного пути. Люди составляли изрядную часть прохожих, но далеко не большую. С ними смешивались, соперничая числом, пернатоголовые айроу; топотали кентавроиды-вашан, похожие на помесь жука и носорога; проскальзывали ловкие твилеки, мотая головными щупальцами; проходили, скалясь бурыми ороговелыми мордами, никто; встречались калиши в непременных масках, похожих на выбеленные лошадиные черепа, и богомолоподобные ям’рии, и представители еще добрых двух десятков разумных рас – все это за каких-то полчаса. Бывали секунды, когда Шепарду мерещилось, что на этой планете вообще нет двух одинаковых существ, что она, как ноев ковчег, собрала все племена галактики. Сосуществование это не было, кажется, вполне мирным, судя по тому, что до зубов вооруженный командор не привлекал недоуменных взглядов. Чуть ли не у каждого встречного имелся по меньшей мере пистолет на поясе, а то ли более внушительная пушка, вплоть до совершенно музейного вида ружей. Улицы городка патрулировали солдаты в демонстративно сверкающей белизной броне, со шлемами, закрывающими лица. Вероятно, в том имелась надобность. Однако командору было бы приятнее демонстрировать спутницам сомнительные красоты Крайсё-порта, если бы те отправились с ним, увлеченные невыразимым обаянием. В действительности Лиару не взять с собой было невозможно: на борту «Нормандии» она одна могла сойти за ксенолога. Профессор Солус годился на то, чтобы что-нибудь схимичить, кого-нибудь вскрыть, взять анализы, или хотя бы запытать до смерти – некоторые его предложения перед допросом агентессы Лоусон вызвали тошноту даже у несентиментального Шепарда. Но допускать саларианина до контактов с еще живыми разумными существами было опасно. Ксеноархеолог подходил гораздо больше: в конце концов, любая цивилизация когда-нибудь переходит в ведение археологов, так почему бы не предвосхитить события? Оставить на борту Лиа’Ваэль тоже нельзя было: в первые часы после заражения «Нормандии» вирусом разумности Шепард всерьез опасался, что кварианка то ли взорвет бортовой реактор, то ли выпотрошит вычислительный блок. После гетокалипсиса ужас перед искусственным интеллектом вошел в наследственную память квариан; мысль о том, чтобы довериться компьютеру, самопроизвольно обретшему сознание, автоматически ввергала их в перманентную истерику. Витор от страха цепенел, Лиа же начинала действовать. Поэтому с корабля ее следовало убрать при первой возможности... и не давать оружия, потому что, едва сойдя на землю, она попыталась застрелить портового робота-ремонтника. Эшли навязалась в спутницы якобы ради того, чтобы поддержать легенду о потерявшем биотические способности и оттого беззащитном, как кролик, капитане – о случае на борту мертвого корабля команда не знала. На самом деле она, подозревал Шепард, попросту ревновала его к Лиаре. Или к Лие, черт их, женщин, разберет. Так что хотя бы комендор-сержанта можно было записать в жертвы невыразимого обаяния. И то... вряд ли. Но, гуляя с прекрасными женщинами по экзотическим местам, следует иметь тугой кошелек. А вот с этим наблюдалась проблема. Большая. Потому что денег у командора Шепарда не было вовсе.