Мы больше не в Канзасе, командор Шепард

Под куполом раскинулся зимний сад. Крупные апельсиново-яркие цветы покачивались на тонких стебельках. Вода капала с тугих темных листьев, стекая в облитые пестрой глазурью канавки. Вздыхали и чавкали опрыскиватели. В теплом влажном воздухе стоял запах духов и удобрений. Кольцевая платформа опоясывала огромный зал. В дальнем ее конце, там, где купол нависал над склоном холма, открывая потрясающий вид на сады камней и библиотечные корпуса за ними, стояли несколько мягких кресел и невысокий столик. В одном из кресел, обтянутом узорчатой пурпурной тканью, кто-то сидел. Тви’лек остался стоять у дверей, подергиваясь в нервном тике – из-за спины доносилось мелкое, чуть слышное хихиканье. Шепард решительно двинулся вперед, обходя заросшую цветущим кустарником чашу по периметру. Сидевший, заслышав шаги, поднялся. Скрипнули лаковые сапоги. С первого взгляда командор решил, что перед ним человек: среднего роста, смугловатый, темноволосый, чуть лысеющий. От уголков рта вниз и в стороны шли тройные черточки татуировок, придававших инквизитору Джереку неуловимое сходство с Фу Манчу. Глазницы его скрывала узкая черная лента, но Шепарду отчего-то сразу показалось, что они пусты. И все же незрячим он не выглядел. – Капитан, – выговорил слепец голосом опереточного злодея. – Вы очень вовремя. Идите сюда. Нет, один. Ваши спутники мне не нужны. Бок, посторожи дверь. Джон шагнул к нему, немного промедлив. Костюм – вот что выдавало в инквизиторе зрячего. Черный китель с багряными наплечниками сидел на нем с аккуратностью, какой не добьешься наощупь. Но как он видит без глаз?... – Очень хорошо, – одобрил Джерек. – Теперь мне кое-что от вас нужно. Вы знаете, где находится пилот-мятежник Люк Скайуокер. Вопрос и утверждение одновременно. Шепард хотел послать наглеца подальше, или протянуть время, или солгать, или… но вместо этого обнаружил, что только что произнес: – Да. Джерек медленно, мерзко облизнулся. Командор сам не понял, каким образом слепец оказался рядом, так близко, что чувствовалось, как несет от него одеколоном и мертвечиной. Пустые глазницы смотрели на него – и видели. Шепард ожидает, что инквизитор спросит «Где?». Но Джерек проговорил, все с той же полувопросительной интонацией, совсем иное: – А лорд Вейдер еще не знает. – Шепард… – прошептала за спиной Лиара, и Джон понял, что напоминает ему прозрачный звон в голове. Похожее ощущение возникало за миг до того, как азари вводила свою нервную систему в резонанс с его собственной, прежде чем их сознания соприкоснутся краями. Только сейчас чужого разума не ощущалось рядом: лишь тяжелое, сокрушительное присутствие Силы, запускавшей в мозг землянина цепкие метафорические пальцы. Темное облако, душившее свет и разум, окутывало Джерека. – Не… дождешься, – выдавил командор, приказывая себе взбунтоваться против чужого вторжения в рассудок и память, вытолкнуть из мыслей чужое присутствие. Он потянулся внутрь, к биотической силе, готовой влиться в обросшие нулевым элементом синапсы. Глаза заволокла муть, зеленая, как свечение протеанского маяка. стоп команда прервать хватит стоп Шепард будто вынырнул разом из-под воды. Звон утих. Давление на разум прервалось. А Джерек – резко отшатнулся. – Сила не поможет тебе, – проговорил он тем же неприятным голосом. – Вейдер еще не знает. И пусть дальше гоняется по Галактике за одаренным пилотом. Чем дольше, тем лучше. Не мешая мне. Архивы Оброа-Скай оказались менее полезны в поисках, чем ожидалось. Исторические карты сектора Терааб неточны… Чем дальше, тем больше казалось, что он обращается не к землянину, а к самому себе, рассуждая вслух. – Довольно! – воскликнул Джерек, прерывая себя. – Что же, капитан Шепард, я получил, что хотел. Вы мне больше не нужны. – Вот и прекрасно, – резко ответил землянин. – Мы возвращаемся на «Нормандию». – Не думаю. – Инквизитор резко отвернулся и зашагал к дверям на дальнем краю круглой залы. – Я не хочу, чтобы вы со своим доносом рванулись лизать сапоги Вейдеру. Вы мне больше не нужны… живыми. Бокас’ека – они твои. Шепард обернулся как раз вовремя, чтобы поймать взглядом начало ошеломляющего прыжка. Одним толчком оторвавшись от земли, грузный тви'лек взмыл под самый хрусталь свода. Безумное хихиканье перекрыл звук, которого командор уже привык опасаться – шелестящий гул, с каким выплескивается из рукояти клинок светового меча. Жизнь Шепарду спас рефлекс. Рассудок еще отказывался верить, с какой легкостью отмахнулся сумасшедший тви’лек от законов тяготения, а вбитая годами тренировок – вначале в биотическом лагере, потом – на знаменитой Вилле, откуда начинался курс N-программы – память тела уже швырнула командора вперед, перекашивая направления в головокружительном гравивороте. Бросок – основной прием штурмовика, биотического коммандо. Телепортации не бывает, но медлительные чувства большинства рас (кроме, конечно, салариан) не успевают проследить за стремительным падением тела в направлении, заданном неньютоновским коридором, который послушная темная материя пробивает в гравитационном поле планеты. На долю секунды «перед» становится «низом», и солдат падает, падает лицом к врагу, покуда напряжение на узелках нулевого элемента держит коридор. А потом темный морок рассеивается с грохотом ударной волны, и бьет по ногам пол, и дуло упирается в цель. Штурмовику надо иметь крепкие нервы – но жизненно необходимо иметь крепкий вестибулярный аппарат. И если бы рефлекс не швырнул командора к дверям зимнего сада, клинки двух световых мечей распластали бы его так же точно и легко, как ножи японского повара – рыбу фугу. Шепард сам не заметил, как в руках у него оказался развернутый «Ковалев». Большинство бойцов-биотиков предпочитали дробовики – убийственно точная «Ученица» стала практически визитной карточкой элитных азарийских коммандос, и команде СПЕКТРа очень повезло, что прислужницы Бенезии на пике 15 были вооружены не так серьезно. Возможно, матриарху попросту не хватило денег – по обмолвкам Лиары Шепард заключил, что Бенезия растратила почти все свое состояние, обеспечивая финансами ренегата Сарена. Так или иначе, сам командор больше дробовика пользовался автоматом, и очень жалел, что не всякому СПЕКТРу доступна лицензия на HMW: выбитые из Совета и флотского казначейства крохи он пустил в основном на оснащение остальной команды. Очередь рассекла ветки, брызгая зеленой пеной, но тви’лека снова не было на месте. Загрохотал автомат Эшли. Нет времени смотреть. Бросок. Тви’лек – Бокас’ека? – скакал блохой, ни на секунду не оставаясь в покое. Два клинка в его ручищах порхали, точно шальные, сливаясь в алые полотнища, и в этих полотнищах вязли, не достигая цели, автоматные очереди. Шепард едва не лишился головы, промедлив на миг в очередном броске, когда осознал, насколько невозможно происходящее. По грузному чужинцу вели огонь двое опытных солдат, но ни одна пуля не коснулась его даже вскользь, хотя задевала, опаляя, свисающие с него лохмотья грязной парчи. Вольфрамовые пылинки влетали на космических скоростях в стянутую масс-эффекторными полями плазму, и сгорали. Словно тви’лек заранее знал, где пройдет смертельная пуля. Да так оно и было. Другого объяснения Шепард не видел. Предвидение, прекогниция: вовсе не только способ шулерствовать в «скиллианскую пятерку». Как можно достать врага, который знает любое твое движение до того, как то произойдет? Сделать так, чтобы каждое его решение вело к проигрышу. – Ли!.. – всхрипнул командор между бросками. – Син… Лазурный шар вспыхнул под куполом, перекрывая траектории. Тви’лек влетел в него на высшей точке параболы, замерев в объятьях вывернутого тяготения. Извернулся, ловя алым клинком шальной выстрел. И, вырвавшись из сингулярности, рухнул вниз. Шепард ожидал, что противник обратит внимание на Лиару, отступившую к дальнему краю купола, чтобы оттуда безуспешно метать ему наперерез синие клочья деформаций, но толстяк грянулся оземь, срубив походя очередную пальму, почти рядом с Эшли. Один алый клинок пошел в сторону, другой взметнулся вверх. Отшатываясь, сержант выставила вперед свой «Ковалев»… плазменный клинок без усилия располовинил автомат, продолжая движение вперед, и тогда Шепард уже в броске понял, что не успевает. Проклятое предвидение не обмануло его, но задержалось с подсказкой ровно настолько, чтобы стать бесполезным. Стиснутый силовыми полями звездный огонь рассекал все, к чему прикоснется. Включая броню и тела. нет Световой меч предназначался, чтобы рубить – широкими, стремительными взмахами – но размахнуться тви’леку было негде и некуда: он вбил клинок вперед, в нагрудную пластину справа, пройдя ее насквозь без сопротивления, так что алое пламя вырвалось из спины Эшли. Оба замерли на миг, скованные неверящим, полным боли взглядом сержанта, и тви’лек промедлил, смакуя этот момент: на долю мгновения, но этого оказалось довольно. ну нет Дерево вероятностей распахнулось перед командором Шепардом. Одна ветка, другая… единственная. Бросок – удар ногой в грудь: не врагу, а Эшли, срывающий ее с алого клинка, как бабочку с иголки (иначе тело уводит в сторону, разрезая ключицу разрезая сердце разрезая печень «Я ничего не могу сделать» говорит Чаквас…) – биотический удар… Толстяка снесло с ног, вмазав в хрустальную стену купола. Только кроган – или биотик, приученный на рефлексах ставить барьер, – мог встать после такого удара, и тви’лек встал, вскидывая световые мечи. Эшли еще падала на колени, брошеный ей Шепардом автомат еще летел, а в руку «спектра» уже легла рукоять его собственного меча, подобранного у ступеней храма на планете-кладбище Лехон. Бросок. стоять тварь Джон Шепард никогда не фехтовал, зато его учили орудовать омни-клинком. Разница не так велика – сформованный на лету раскаленный лист карборунда, стиснутый силовыми полями, тоже кромсает броню. Вот только омни-клинок не рассчитан на боковые нагрузки, им, как римским гладием, колют, но не рубят. Ударная волна снова впечатала тви’лека в купол за миг до того, как алое лезвие вонзилось в тело – точно так же, как за секунды до того вошло в грудь Эшли. умри Короткое движение кистью. Боковым движением меч не перерубил толстяка напополам, но разрезал одновременно сердце, аорту и позвоночник. Шепард отшатнулся, выходя из зоны поражения световых мечей, но его противник был уже беспомощен и мертв, хотя мозг еще сопротивлялся, отрицая и то, и другое. Красные слезящиеся зенки впились взглядом в лицо командора, тви’лек хотел что-то сказать, но не смог даже хихикнуть в последний раз. Тело его соскользнуло по хрустальной стене, распадаясь на две части, соединенные только реберным лоскутом. Командор отпустил кнопку, и алый клинок втянулся в рукоять. Гудение стихло. Только потрескивали, остывая, опаленные срезы ветвей. Взбаламученное озеро вероятностей утихало. В два шага оказавшись рядом с так и не поднявшейся с колен Эшли, Шепард первым делом удостоверился, что встроенная в броню аптечка не подвела. Медигель уже запечатал рану, предотвратив пневмоторакс, обезболивающее и противошоковое начали действовать. – Вызываю «Нормандию», – коротко бросил командор в шлемофон, а пальцы его отчаянно, нервно гладили плечи комендор-сержанта. – Требую немедленной эвакуации. Треск в наушниках, и механическое жужжание. – …Командор? – прорвался сквозь помехи голос Нормы. – Пилот Моро прибудет на пост… – Пауза. – …мьдесят шесть секунд. Наблюда… – Пауза, и короткие перебои, – …лектромагни… акти…ность в месте вашего расположения. Предположительно работа глушителя. Местные жители не пользуются радио. Откуда глушитель? Неважно. – Отставить разговоры. Пусть Джокер поднимает «Нормандию», не глядя на правила воздушного движения. – Мы еще не успели до конца выкачать даже выборку из Архива Целебрата, – предупредила Норма. – Даю команду на взлет. – Если по нам откроют огонь с «Возмездия-2», нам будет все равно. Будет нужно – вернемся сюда еще раз. Когда над планетой не будет висеть «звездный разрушитель». – Сама… – просипела Эшли, когда Шепард попытался поднять ее на ноги. – Семпер… фи… командир. Она действительно встала сама, как ее ни шатало. – Пусть Чаквас готовит медотсек, – бросил командор в микрофон. – Эшли. – Я знал! – донесся через наушники недовольный голос Джеффа Моро. – Я знал, что мне придется вытаскивать наши задницы из задницы. – Джокер, – рявкнул Шепард, – нам не до жопной рекурсии. ОВП? – Сто двадцать. Не разгонишься… – Где ИЗР? – Нам везет: по другую сторону планеты. Выходит на орбиту… наверное. Но еще немного, и будет визуальный контакт. Значит, «Нормандия» попадет в прицел турболазеров «звездного разрушителя». Мощность местного противокорабельного оружия вызывала у командора Шепарда нервную дрожь. Чудовишное МГД-орудие Жнеца, пластавшее Пятый флот Альянса на ломтики во время битвы за Цитадель, выглядело не слишком презентабельно даже рядом с пушчонками истребителей-крестокрылов. Башенные турболазеры разнесли бы «Сюзерена» в пыль первым выстрелом. Одной башни. Местные корабли прикрывались столь же впечатляющей емкости щитами, но у «Нормандии» таких не было – лишь обычные кинетические барьеры, бесполезные против лучевого оружия. Конечно, выстрел по «Нормандии» с высоты орбиты – это стрельба по городу из атомной пушки. Но Шепарду почему-то верилось, что инквизитора Джерека это не остановит. Сто десять секунд до эвакуации. – Пошли, пошли, пошли! Шепард потащил Эшли к стене, на ходу выпуская огненный клинок из рукояти. Три-четыре пробоины, биотический удар – и даже литой кварц не выдержит. – Обожди. Лиара выдернула из руки мертвеца рукоять светового меча и аккуратно, точно всю жизнь только и пластала трупы огненным клинком, разрезала тви’леку череп – вначале поперек, потом вдоль раздутых, белесых головных щупалец. – Так я и думала, – пробормотала она. Затем азари отрезала кусок лекку, палец и все это сунула в пакет для образцов. Шепард смотрел на нее с некоторой тревогой. – Мордину на опыты, – с ожесточением пояснила Лиара. – Т-твилекоид… Вдобавок к кровавым трофеям науки она повесила себе на пояс оба меча. Командор сделал себе зарубку на памяти: на «Нормандии» собралось уже столько плазменных резаков, что хотя бы один стоит отдать на опыты бортовым безумным ученым. Шестьдесят секунд. Хрустальная стена, проколотая жарко дышащими скважинами, раскололась с третьего удара. Кривые обломки посыпались в снег. Жалобно зазвенели синеватые цветы. «Нормандия» накрыла собой небо. Десантная рампа раскрывалась с тяжелой медлительностью, трюм чернел над головой командора прорубью. – Сейчас… – бормотал Джокер в наушниках. – Примостимся… – Нет времени! – Лиара шагнула в пролом. Замерла, глубоко вдохнув. Промолвила вполголоса: – Посмотрим, какой из меня матриарх… И расправила крылья. Нет – руки, но Шепарду показалось на миг, что перед ним встает ошеломительная бело-синяя птица. Сирена. Остаточные язычки биотического сияния оплетали скафандр. Азари легко оттолкнулась от мерзлой земли и упала в разверстое небо. «Все правильно», билось в голове понимание. Сумасшедший тви’лек не мог бы метаться под крышей шальной молью, не обнуляя собственного веса. Обычным биотикам самолевитация была не под силу – сам прием не слишком сложен, но сил на него уходило столько, что проще было вытащить себя за волосы из болота. На Хоте-6 Лиара уже висела в воздухе, но то было в сиари-медитации, а не сразу после боя. Поговаривали, что матриархи и юстициары использовали облегченные прыжки в сражении, но для более юных азари такое было недостижимо. Вот только здесь неведомая сила – нет, Сила! – стояла за плечом, позволяя совершать невозможное. Шепард взвалил на спину Эшли, примкнув магнитные захваты на броне, сделал несколько шагов, набирая разгон, и, не дав себе времени и трусости пораздумать, прыгнул. Ледяной воздух вихрился вокруг, покалывая лицо невидимыми снежинками. Земля ушла вниз, как камень на дно. Уверенно, будто в несчетный раз взлетал с первого толчка на пятнадцать метров, капитан «Нормандии» запрыгнул на рампу. Лязгнули титановые подошвы. – Джокер, закрывай трюм, – скомандовал Шепард. – Все на борту. И – полный вперед. Сквозь отвердевшую скорлупу кинетических полей донесся удар грома. «Нормандия» пробила звуковой барьер, устремляясь ввысь, в спасительную черноту космоса. Шепард отправил одноразовое полотенце в утилизатор и поморщился – волосы не высохли до конца. – Чаквас за тобой не примчится? – озабоченно спросил он, покосившись на перекосившуюся Эшли. Футболка на ней топорщилась, обтягивая повязки с медигелем. – Отпустила, наказав дышать поменьше, – неразборчиво пробормотала сержант, отмахнувшись. – Шрам на легком останется, а так – ничего страшного. – Хорошо, – с облегчением выдохнул Шепард. Ему до сих пор не верилось, что бой с сумасшедшим тви’леком обошелся им настолько малой кровью. Малейшая ошибка, гран неудачи, и это не Бок, а Эшли лежала бы под хрустальной стеной, перерубленная пополам. А это, в свою очередь, много говорило о состоянии военного дела в здешних краях. Звено Шепарда ровно в том же составе – сам командор, Эшли и Лиара – на Новерии прошло, как нож сквозь масло, через стаю осатаневших рахни и после этого еще одолело полный взвод гет, подкрепленный тремя азари-коммандос. Здесь они едва справились с одним бойцом. «Ибо Сила со мной», говорил Йода. «И могучий же она союзник!». Не поспоришь. Но гораздо меньше сверхъестественных способностей противника Шепарду нравился тот факт, что для победы ему пришлось обратиться к Силе самому. С той же сомнительной пользой, на взгляд командора, можно было обколоться боевыми стимуляторами. Кроме того, ему очень не по душе было полагаться на то, чего не понимаешь. А что такое Сила, он так и не мог понять. Весь опыт всех разумных видов Млечного пути говорил, что прямого нарушения причинности не бывает. Теоретически возможность сверхсветовых перелетов открывала и возможность вернуться назад во времени: одно без другого невозможно. Именно так протеане отступили в прошлое, чтобы вернуться на погибель Жнецам… только не вернулись. Но принцип сохранения причинности запрещал пользоваться временными петлями для создания парадоксов. В лучшем случае схлопывалась петля. В худшем вместе с петлей схлопывался вспышкой темной энергии сам неудачливый путешественник. А тут неведомая Сила позволяла предсказывать будущее – легко, походя, с одного взгляда. И никаких парадоксов! Значит, парадокса и нет. Сила не получает информацию из будущего. Она предсказывает варианты будущего, исходя из настоящего, как рассудок человека предсказывает дождь осколков еще до того, как бутылка врезалась в стену. Это хорошо укладывалось к словам Йоды о том, что у Силы есть воля и, видимо, разум. Вот только ни механизма воздействия, ни материальной основы этого разума командор не мог отыскать, как ни старался. – Капитан на мостике! – объявила «Нормандия» прежде, чем это сделает вахтенный, когда Шепард перешагнул порог БИЦ. Прессли поднял голову от планшета. – Шкипер, – вытянулся он, оправляя китель. Командор глянул на карту галактики, парящую перед нелепым трамплином капитанского мостика – все же турианская манера нависать над экипажем, словно ястреб над курами, пришлась ему не по душе. Сейчас карта напоминала детсадовскую аппликацию: ее наскоро слепили из навигационных лоций, какие смогли достать, разные форматы данных отображались по-разному, огромные участки вообще зияли пустотой, но по ней уже можно было ориентироваться. – Пойдемте, старпом, – Шепард махнул рукой. – Надо определиться с дальнейшим маршрутом, а без участия нашего пилота и… хм… временного навигатора делать этого я не хочу. Джокер, как всегда, лежал в кресле ведущего пилота: выгнать его оттуда могла только Чаквас, угрожая физиотерапией. А вот место навигатора, где Шепард до сих пор ожидал увидеть Кайдена Аленко, занял – и совершенно не собирался уходить, когда за спиной Джокера выросли капитан со старпомом, - контрабандист и жулик Хэн Соло. – Здорово это у вас получается, – бросил тот, оглянувшись на новопришедших. – Нам бы с Чуи такой привод на Кессельском броске… или… да в любом рейсе пригодился бы, так уж сказать. «Нормандия» ушла на сверхсвет, едва выйдя из атмосферы, не успев даже засечь оптикой грозный контур «Возмездия-2», одолела несколько световых часов, вышла в досветовой режим, сменила курс, ушла на сверхсвет снова – в общем, старательно сбрасывала преследователей с хвоста. Судя по тому, что «звездный разрушитель» так и не появился, сбросила. Сейчас фрегат дрейфовал в половине светового года от Оброа-скай по направлению к галактическому северу, задействовав на всякий случай стелс-режим. – Ну, если вы готовы купить ядро «Тантала» на карманные деньги… – намекнул Прессли не без сарказма. Соло замахал руками, точно мельница. – Нет уж! Видел я это ваше ядро – хатт обзавидовался бы такой роскоши! – Он сделал паузу и добавил: – Хотя штука полезная. – Шкипер, так долго нам еще болтаться? – нетерпеливо поинтересовался Джокер. – Тепловые накопители не резиновые. – Пилот Моро! – возмутился такой фамильярностью Прессли. – Спокойно, старпом! – Шепард вскинул руку. – Норма, какую часть выборки из Архива удалось скачать? – Восемьдесят девять комма шесть процента, – донеслось с потолка. – Это от выборки. Плюс некоторое количество несвязанных данных. – Отфильтруй, пожалуйста, координаты известных следов небожителей и современных им цивилизаций, – попросил капитан. В голографическом дисплее над пилотским пультом зажглись красные точки. Их было столько, что казалось, будто галактика больна ветрянкой. – Оставь только существующие мегаструктуры небожителей, – скомандовал Шепард. Алую сыпь смыло одной волной. С трудом можно было различить уцелевшие точки. – Негусто, – озвучил общую мысль Джокер. – Почти миллион лет, – хмуро отозвался командор. – Хорошо, хоть что-то уцелело. Убрать результаты звездной инжинерии. Точек стало еще меньше. Почти совсем не стало. – Скопление Пасти и система Кореллии, – прочитал Джокер, увеличив метки. – Вроде же Пасть – это скопление черных дыр, нет? – По данным архива, внутри скопления сохранилось орбиталище небожителей под кодовым названием «Сенот», – пояснила «Нормандия». – Вам туда не надо, – решительно заявил Хэн Соло тоном, каким суровые мачо обычно маскируют страх. – Почему? – тут же поинтересовался Джокер. – И откуда тебе знать? – Я говорил, бывали мы на Кесселе, – раздраженно бросил Соло, и, уловив недоумение собеседников, пояснил: – Вы же не знаете! Кессель в двух шагах от Пасти. Основной маршрут идет вокруг со стороны Зерма, – он азартно жестикулировал, на пальцах демонстрируя выкрутасы астрогации, – а Кессельский бросок идет от Малого Кесселя… короче, в обход этой проклятой каторги забраться внутрь скопления невозможно. Астероид прикрывает боевая станция, она же таможенная – купленная, конечно, до последней шкуры, только нам их тарифы не по карману. А каторга прикрывает вход в скопление. Там находится имперская база – уж не знаю, что они там прячут – и тюрьма особо строгого, для политических, кому на каторге не место. – Вы там, тем не менее, бывали не раз, – заметил Прессли свысока. – Тогда у меня было на руках слово… серьезных людей, – пробурчал Соло, глядя в обзорный экран. – Очень серьезных. Контрабанда глиттерстима – такое дело, не тот хвост отдавил – и нет тебя. В этом бизнесе неофициально миллионы крутятся, а официально – вообще отдельный департамент в казначействе. Я из-за каких-то сорока тысяч от Джаббы третий год бегаю… А где большие деньги, там стволы и параноики. Не надо вам туда, дороже выйдет. – Тогда система Кореллии, – проговорил Прессли, заглянув в планшет. – Само собой, – кивнул Соло. – Лучшее место в галактике… хотя мне там тоже не стоит светиться. Шепарду начинало казаться, что их пассажира-проводника разыскивают по разным причинам по всей обитаемой галактике. – А там-то что? – бестактно ляпнул Джокер. – Там мой двоюродный брат, – неожиданно пояснил Соло. – Фракен Сэл-Соло, секретарь диктата Галламби. Удивительная мразь, с детства помню. Ну и… с КорБезом я не совсем в ладах. Но на самой Кореллии вам делать нечего, вам станция «Балансир» нужна. Карта галактики в голограмме сменилась картой системы – Кореллианской, как понял командор. Пять обитаемых планет крутилось вокруг единственного желтого солнышка на неустойчивых орбитах, стянутых так плотно друг к другу, что планеты едва не царапали друг друга гористыми боками. Вдобавок Талус и Тралус составляли двойную систему, в центре которой… – Это и есть станция «Балансир»? – напряженным голосом спросил Шепард. Картинка на экране ничем не напоминала масс-реле. Ни формой – полупрозрачная сфера с металлически блестящими шпеньками на полюсах, – ни материалом. А еще станция была громадна. Вся Цитадель, с ее многомилионным населением, поместилась бы внутри «Балансира», как цветок в сувенирном стеклянном шаре. – Она самая, – с затаенной тоской ответил Соло. – Сколько веков ее изучают, и ничего. Ну, если хотите сами убедиться… – Тогда решено. – Командор кивнул. – Джокер – курс на систему Кореллии. ОВП? Пилот пробежался кончиками пальцев по гаптической панели. – Сейчас посчитаем… – рассеянно проворчал он. И тут Шепарда скрутило пророчество.