Мы больше не в Канзасе, командор Шепард

– Как поживает ваш пациент? – спросил Шепард с напускной беззаботностью. Карин Чаквас тряхнула седой челкой. – Лучше, – ответила она. – По крайней мере, в последние два часа он не пытался меня убить. В камеру временного содержания для опасного и хрупкого пленника переделали переговорную. Туда затащили медицинскую капсулу, лишнюю мебель убрали, поставили по углам УФ-лампы, отгородили половину помещения пластиковой занавеской, а главное – добавили камер наблюдения, на случай, если пациент сбесится. Майор Бри несла караул за дверями, но внутрь благоразумно не заходила. Шепард переступил порог первым, заслонив собою Люка. Чаквас пропустила вперед обоих, что-то помечая на унинструменте. Дарт Вейдер, в черной броне и плаще цвета ночи, являл собой устрашающую фигуру. Анакин Скайуокер в салатовой лазаретной пижаме с завязочками на лопатках выглядел гораздо менее грозно. В запахе проглядывала бледная мягкая кожа, простроченная старыми шрамами. Бывший джедай напоминал сейчас глубоководную тварь, извлеченную из колючего черного панцыря, и растянутую на лабораторном столе, корчиться под ярким светом, обнажающим ее уродство. И все же наметанный взгляд командора оценил его выше, чем подсказывала обстановка. Грузное тело не до конца маскировало тренированные мускулы, привычные держать собой тяжесть доспеха. Сейчас темный ужас галактики сосредоточенно перебирал на подносе разноцветные пустые ампулы от иньектора. Легкие пластиковые цилиндрики раскатывались в разные стороны, выскальзывали из неловких пальцев. Новенькие протезы сверкали сталью и снежно-белой керамикой. Там, где металл смыкался с кожей, обручами бугрились наплывы застывщего медигеля, ядовито-розовые на бледном фоне. – Генерал? – проговорил Шепард скованно. Довольно непросто начать беседу с человеком, с которым вы не так давно пытались друг друга убить. Вейдер даже не повернул головы. На затылке его поблескивала металлическая нашлепка под прозрачными ремнями, крепившими респиратор: биотический гаситель. Изобрели его, естественно, азари – у рас, не состоявших на девяносто девять процентов из биотиков, в подобном устройстве не было столь острой потребности – но при соответствующей настройке гаситель действовал на любое разумное существо Млечного Пути, кроме волусов, у которых нервная система наполовину гидравлическая. Шепард не особенно удивился, когда гаситель оказался эффективен и для сдерживания местных одаренных. Трудно сделать что-то единой мыслью, когда эти самые мысли путаются в голове, и сознание готовится отплыть в дальние края. Нужные слова нашел Люк. – Отец? – неуверенно вымолвил он. Вейдер выпрямился. Ампулы разлетелись по полу пестрыми брызгами. Он поднялся на ноги, чуть пошатываясь, и развернулся к вошедшим всем телом. – Сын, – подтвердил он. Куда только делся тяжелый бас? Обожженные много лет назад связки с трудом издавали звук. Из-под дыхательной маски пробивался натужный шепот. – Не в правилах джедаев глумиться над побежденным противником, – прохрипел Вейдер, глядя на вошедших стрекозиными глазами. – Или в правилах? Люк хотел было возразить, бросить что-то в ответ, но рука Шепарда властно легла ему на плечо. – Он хочет добиться от нас реакции, – произнес командор, не особенно приглушая голос. – Просто не умеет разговаривать иначе. – Но зачем? – прошептал Люк. – Это способ контроля, – пояснила Чаквас со своего поста за батареей медицинских мониторов. – Пока он может вызвать у собеседника эмоциональный отклик – он им управляет. Со мной эти номера не проходят, поэтому меня он вначале пытался убить, а теперь игнорирует. Я не специалист, конечно, но пациент выглядит обычным психопатом. Вейдер сделал вид, что не обращает на врача внимания. – Вы пришли огласить мой приговор? – спросил он, глядя на командора почти что сверху вниз. – Если нет, вы пожалеете об этом. Протезы, которыми ваши лекари оснастили меня, совершеннее прежних. Когда я привыкну к ним, от моей мести вас не спасет бессильное наследство джедаев. Которым вы не овладели – я вижу, вы оба вооружены чужими мечами. – Остановись, отец. – Люк встал между ними. – Я не верю, что в тебе не осталось ничего человеческого. – Ты еще жив, сын мой, – просипел Вейдер, глядя на юношу с нечитаемым выражением на лице. Линзы-дисплеи, приклеенные поверх его глазниц, отблескивали оранжевым, не давая заглянуть в зрачки. – Император приказал мне обратить тебя – или убить. – Ты не обязан повиноваться ему, – вымолвил Люк. – Ты недооцениваешь могущество Темной стороны, – повторил Вейдер слова, которые Шепард от него уже слышал. – Я должен повиноваться. Ваше устройство, – он чуть приподнял руку, указывая на затылок, – отпускает поводок. Но моя воля принадлежит ему. – Так сопротивляйся! – воскликнул юноша. Шепард почти позавидовал его горячности. – Ты сможешь! Я верю! Вейдер покачал головой. – Пойти против императора можно только до конца. А мне не хватит сил его убить. Командор почувствовал, что время вмешаться в спор. Он пробежался пальцами по гаптической панели. – «Приди ко мне», – проговорил жестяной голос на записи. – «Тебе под силу одолеть императора. Он предвидел это. Присоединись ко мне, и мы вместе будем править галактикой – отец и сын». – Одному, может быть, и не хватит, – бросил Шепард. – А сколько помощников нужно? Вейдер издал горлом мучительный, свистящий звук. – Это неважно, – ответил он. – Достаточно и моего сына. – Я не перейду на Темную сторону, – предупредил Люк. Вейдер обернул к нему стеклянные глазницы. – Тогда мы оба погибнем. Юноша вскинул голову, но ответить не успел. – Император уничтожил орден джедаев, когда тех были тысячи, – произнес Анакин Скайуокер. – Что против него – один? – Кофе? – спросил Шепард, когда двери переговорной закрылись. Люк задумался, потом кивнул. – После такого… Командор и сам ощущал в груди неприятный ком. – Все же он безумен, – вымолвил Шепард, и покосился на молодого пилота. – Извини. Он все же твой… – Моим отцом был Анакин Скайуокер, – твердо и тихо тветил Люк. – Сколько от него осталось в этом слуге императора – я не знаю. – И никто не знает, – заключил Шепард. – А надо выяснить, пока мы еще не втянулись слишком глубоко в эту затею. За его плечом послышался сдавленный всхлип. Шира Бри с трудом пыталась удержать смех. – Капитан: вы угнали флагман имперского флота, разнесли элитную эскадру, взяли в плен главнокомандующего – и вам кажется, что вы недостаточно глубоко втянулись в мятеж? Командор кивнул. – Если мы положимся на сотрудничество Вейдера, а тот в последний момент передумает… Договаривать было излишне. Тогда революционеров разнесет в атомную пыль в небе над Корускантом. – Капитан. – Шира Бри замялась. – Почему вы сказали, что лорд Вейдер… ну… – Потому что в его понимании убить императора – значит «выйти на поединок и одолеть», – не раздумывая, ответил командор. – Это безумие. Люк растерянно глянул на него. – Но я… А что бы сделали вы? – Мы уже дрались с сильным одаренным. – Для понятности Шепард ткнул большим пальцем в закрытую дверь. – Ну его к черту повторять такие приключения. Только дальняя дистанция и очень крупный калибр. – Против одаренных стрелковое оружие бесполезно, – напомнила Шира. Шепард глянул на нее снисходительно. – Это от калибра зависит, майор. Это во-первых. – А во-вторых? – поинтересовался Люк. Шепард уже не впервые ощутил, что в каком-то смысле парень воспринимает его как ролевую модель, идеального офицера. Странно, что командиры Альянса не вызвали в Люке такого импринтинга… хотя ничего странного: те не были одаренными. Звание «джедай-генерала» в хрониках Войны клонов встречалось так часто, что, столкнувшись с первым, кому этот титул подходил хоть самую малость, мальчишка невольно потянулся к образу воображаемого отца. – Во-вторых, надо иметь особый склад ума, чтобы передавать трон посредством регицида, – ответил Шепард. – Так что по официальной версии Вейдер будет не убивать императора, а спасать его. Само собой, безуспешно. – От коварных мятежников? – живо поинтересовалась Шира. Складывалось ощущение, что она сверяет ответы с методичкой «Вводный курс политической интриги». – Это помешает заместить имперскую элиту руководством Альянса, – ответил Шепард. – Поэтому – от неких заговорщиков. Сенатор Органа как раз составляет списки. Шира задумчиво кивнула. – А это не… – Скайуокер замялся. – Не совсем уже подло? Шепард повернулся к нему. – Ну… – Юноша развел руками, явно не зная, как объяснить что-то для него совершенно самоочевидное, но не слишком понятное окружающим. – Вначале мы собрались устраивать революцию. Потом – свергать императора. Потом – заменить его на моего отца, чтобы тот передал власть нам с Леей, чтобы мы уже помалу вернули все назад, и разобрали империю изнутри. Теперь выходит, что мы еще и должны будем обманывать всех, что это не хорошие мы прихлопнули хорошего императора, а какие-то злые сановники. Вот я и думаю – это кончится когда-нибудь? Шира Бри наморщила нос, собираясь сказать что-то неприятное, но командор опередил ее. Он осторожно положил руку на плечо юноши. – Вот именно потому, что ты задаешь себе этот вопрос – кончится, – проговорил он. – И в то же время – не кончится, потому что этот вопрос приходится себе задавать постоянно. Всегда есть искушение чуть-чуть отступить. И надо прилагать массу усилий, чтобы двигаться вперед, а не откатываться обратно. Эта работа не кончается никогда. – Но ведь Лея как раз и не хотела отступать, – напомнил Люк. – Когда вы предложили. И вы ее… – Потому что я считаю, что она была неправа, – ответил Шепард. – Мы же говорим про вопрос. Так что и ответы на него могут у разных людей быть разные. Если бы совсем неправ был я, мне бы не удалось вас убедить. Люк отвел взгляд. – Просто… не получается у меня с политикой. – Вот и хорошо, – убежденно ответил Шепард. – Политиков и так полно. А вот людей, которые готовы и способны политиков одергивать – всегда не хватает. Людей, у которых внутри есть моральный стержень. На моей планете таких раньше называли… рыцарями. А у вас этим же словом, кажется, обозначают джедаев. Так как насчет кофе? Они обогнули переборку. Шира Бри, вместо того, чтобы подпирать стену, увязалась за ними. Гаррус Вакариан объяснял тонкости обращения с кофейным автоматом человеку, который в команду «Нормандии» не входил. Это был именно человек: смуглый, коротко стриженый, лет тридцати пяти, с неулыбчивым широким лицом, не менявшим выражения, пока Гаррус азартно втолковывал что-то вполголоса, показывая то на одну кнопку, то на другую. Поверх комбинезона неопределенного цвета на незнакомце болталась темно-зеленая кираса, местами протертая до металла, на поясе висел такой же потрепанный шлем. Создавалось ощущение, что у него не хватило денег на полноценную броню, и он собрал ее из деталей, какие подвернулись под руку, а без основы вовсе обошелся. С поблекшего наплечника скалился стилизованный алый череп неведомого зверя. Шира Бри уставилась на него с изумлением. – Гаррус, – заметил Шепард, подходя к автомату, – ты уверен, что не отравишься? Тот развел мандибулами. Стаканчик в его руке исходил паром. – Кофеин для турианцев полезен, – сообщил он, – а сахар везде одинаков. Главное – не добавлять этот ваш… имитатор выделений кожных желез мясных животных. – Гаррус, я не верю, что тебе незнакомы слова «заменитель сливок», – сухо отозвался командор. – Знакомы, – не стал отпираться турианец. – Но высказать возмущение тошнотворными пищевыми привычками моих боевых товарищей важнее. – Ох, вас бы с Уэсом и Хобби свести! – рассмеялся Люк. – …А, ну, вы же знакомы. Уэс Янсон и Дерек Кливиан по прозвищу «Хобби» были пилотами Разбойной эскадрильи, и первейшими ее шутниками, Рыжим и Белым клоунами. Антиллеса их каверзы доводили до умоисступления. – Хватит и того, что эти двое пытались стакнуться с Джокером, – буркнул Шепард. Гаррус вздрогнул. – Не надо, пожалуйста, – попросил он. – Корабль и так сильно пострадал. Человек в зеленом сосредоточенно и молча нажимал кнопки на автомате, пока тот, сжалившись, не исторг из себя стаканчик с эрзац-кофе. – Идем, арууги, – промолвил он глуховато. – Да, Боба. – Гаррус развернулся. – Э… Боба Фетт?! – переспросил Люк. – Тот самый?.. – Именно, – подтвердила Шира. – Капитан, если это не тайна – как вам его удалось переманить? Тем более – прямо с поля боя? – Это, – с ухмылкой ответил Шепард, – не мой секрет. Пускай Гаррус расскажет, если захочет. Турианец неожиданно смутился. – Вышла, – признался он, – странная история…