Разумность

Безучастный глаз камеры был направлен вниз, на небольшое квадратное помещение без окон. Он смотрел на прочный стол, по обеим сторонам которого сидело двое: худой подросток в клетчатой рубашке с длинноватыми вьющимися волосами и смуглая детектив с туго стянутым на затылке конским хвостом. — Где ты был позавчера вечером, Уилл? — Сначала сидел дома, потом пошёл на занятия по французскому. Потом вернулся домой. — Когда ты ушёл? — Около восьми. Отец должен помнить. — А когда вернулся? Уилл задумался. — После одиннадцати. — Почему так поздно? — Я подрабатываю, поэтому днём времени обычно нет. Я попросил месье дю Берри, чтобы он разрешил мне приходить вечером. — Мы ещё спросим его, не сомневайся. Когда ты в последний раз видел Фредди Лаундс? — Утром того же дня. — Скажи, Уилл, — внимательные тёмные глаза впились ему в лицо, — что произошло между Лаундс и Эбигейл Хоббс? На лице Уилла появилась тревога. — Напоминаю, что дача ложных показаний — это преступление. — Они... чуть поспорили. — Чуть? — Детектив прищурилась. — Свидетели утверждают, что Эбигейл готова была применить силу против Лаундс, и только ты её удержал. — Эби слегка перенервничала. — Можно и так сказать. — Детектив вытащила из бумажной папки стопку фотографий, протянула их Уиллу. — Смотри осторожно. Уилл взял фотографии кончиками пальцев, как будто они могли его обжечь. Он вздрогнул, увидев то, что было там запечатлено: обнажённое тело Фредди лежало среди высокой травы. Неподалёку валялись окровавленные и смятые вещи. Раны на груди были залиты кровью, а на ногах кожа висела странными лохмотьями. Видя, как Уилл побледнел, детектив быстро забрала у него фото. — Как видишь, с неё попытались снять кожу. Скажи, Эбигейл рассказывала тебе о своей охоте с отцом? Уилл замотал головой, привстал даже. — Эби не делала этого. Она не убивала! — У неё есть мотив и нет алиби. Она охотилась с отцом и знает, как освежевать тушу. — Это невозможно! — Пока это самый вероятный вариант. Уилл вскочил, заметался по комнате. Глаз камеры так же безучастно смотрел на него сверху. — Успокойся! — резковато прикрикнула на него детектив, тоже вставая. — Она твоя подруга, но ты не должен её прикрывать. — Детектив... — Зеллер. — Детектив Зеллер, вы ошибаетесь. Я уверен в этом. — Для того и нужно следствие, чтобы во всём разобраться. Пока можешь идти, но мы можем вызвать тебя ещё раз. Выходя, Уилл нос к носу столкнулся со встрёпанной, заплаканной миссис Лаундс. — Уилл! — воскликнула она и неожиданно бросилась ему на грудь, всхлипывая. — Моя девочка, моя Фредди... Первое мгновение Уилл стоял неподвижно, но вот он поднял руки и обнял плачущую миссис Лаундс. Он чуть гладил её по острым плечам, а спину его буравил внимательный взгляд детектива Зеллер. Но вот она, видимо, решив что-то про себя, отвернулась, и хмурая складка между бровей у неё чуть разгладилась.

***

— Месье дю Берри, где вы были позавчера между десятью и половиной одиннадцатого вечера? Камера видела ту же комнату, но теперь на месте Уилла Грэма сидел месье дю Берри, облачённый в тёмный пиджак и тёмную же рубашку. На лице его было приличествующее случаю выражение озабоченности и скорби. — У меня был ученик. Уильям Грэм. — Так поздно? — Он работает и не может приходить раньше. — Это единственная причина, по которой вы назначаете ему занятия в своём доме в такое время? Дю Берри подался вперёд и положил ладони на стол. — Могу вас уверить, детектив Зеллер, что между мной и Уиллом Грэмом не было ничего, на что не было бы дано обоюдного согласия. Детектив Зеллер скривила тёмные губы. — Ладно. Это не моё дело. Когда он ушёл? — Около четверти двенадцатого, может, чуть позже. — Что вы можете сказать об Эбигейл Хоббс? Она была вашей ученицей. — Девушка способная, уравновешенная, но склонная к лени, увы. — Дю Берри переплёл пальцы. — Она была очень привязана к отцу, увлекалась вместе с ним охотой, но в целом я не замечал за ней каких-то признаков агрессивности. — Скорей всего, ваши занятия скоро прекратятся. — Вы подозреваете Эби? — У нас нет прямых улик, но косвенные указывают на неё. Раны были нанесены не очень умело, убийца был неопытный. Судя по их расположению, он ростом около метра семидесяти, и не очень силён. И кожа. — Кожа? — С неё попытались снять кожу. Довольно умело. Это редкий навык. — Он есть и у отца, Гаррета Джейкоба. — У отца стопроцентное алиби — он сидел в баре, смотрел матч, и его видели, по крайней мере, человек пять. Разве что выходил ненадолго. Месье дю Берри прижал ладонь к губам, опустил её. — Детектив Зеллер, мне одинаково, — он выделил слово «одинаково», и в глазах детектива блеснул огонёк, — дороги все мои ученики. Ужасно думать, что кто-то из них может оказаться убийцей. — Действительно одинаково, месье дю Берри? — Она так же, как и он, подчеркнула слово «одинаково». Он кивнул. — Все, включая Уилла Грэма. — Это хорошо для вашей репутации, месье дю Берри. Он встал, застегнул пуговицу пиджака. — Если я смогу быть полезен, детектив Зеллер, то я всегда к вашим услугам.

***

— Вы подставили Эби! Уилл стоял посредине гостиной Лектера, вытянувшись и уперев руки в бёдра. Казалось, что от его волос вот-вот полетят искры, так он был зол. — Я всего лишь позаботился о теле. Не ты ли умолял меня спасти тебя? — Но Эби невиновна! — Ты можешь пойти и заявить о настоящем убийце. Уилл уставился в невозмутимое лицо Лектера огромными глазами. — Вы знаете, что не могу. — Твоя жизнь оказалась тебе дороже справедливости. — Да, чёрт побери! А вам разве нет? Лектер пожал плечами. — Я провёл три года в клинике для душевнобольных преступников. За это время я ни разу не видел солнечного света, не встречался ни с кем, кроме троих санитаров, психиатра и своего адвоката, и ни на одно мгновение не мог остаться в уединении за стеклянной стеной. Я думаю, что справедливость должна быть удовлетворена. Пока Лектер говорил, Уилл смотрел на него, но выражение его глаз изменялось. Он опустил руки, чуть сгорбился. — Если вы вернётесь в тюрьму, то всё снова будет так же? — Вероятно. — А Эби? — Прямых улик, как ты знаешь, нет. Её даже не задержали. — Она под подозрением. — Уилл, косвенных улик недостаточно, чтобы приговорить её к заключению. В памяти возникли фотографии — бледное тело, снятая кожа, рыжие волосы. — Доктор Лектер, вы накормили меня вчера телятиной. — Именно. — Лектер выглядел слегка удивлённым. — Я не лгал тебе. Не выдержав, Уилл расхохотался. — Вы не взяли ни кусочка мяса, я видел фото. Вы бы не стали делать этого, потому что это опасно. И вы накормили меня телятиной, а я думал, что это человечина. — И что ты чувствуешь по этому поводу? Вкус и плотность мяса как наяву возникли на языке. — Разочарование. — Сам Уилл был удивлён тем, что сказал, но слово было подобрано точно. — Незаконченный обряд инициации. — Да. — Ты совершил убийство, представляя себя мной, и тебе необходимо было закончить это превращение, забрав причитающиеся тебе трофеи. Уилл опустился на диван. Лектер сел рядом, закинув ногу на ногу. — Я зашёл слишком далеко, чтобы свернуть. Но я не хочу, чтобы Эби пострадала. — Все наши поступки имеют последствия, Уилл. Ты не можешь обернуть время вспять, чтобы воскресить Фредди Лаундс, и должен теперь принять всё, что может за этим последовать. — И Эби? — Мне нужно было действовать быстро. Уилл тяжело вздохнул. — Я благодарен вам. Несмотря ни на что. Уилл посмотрел в близкие глаза Лектера — в них было непритворное участие. Чёрт побери, Лектер действительно позаботился о нём в ту ночь, пусть даже теперь Уилл оказался от него не в меньшей зависимости. И пусть понятия доктора Лектера о гуманизме были далеки от общепринятых, Уилл видел, что его поступок был продиктован — наполовину — желанием помочь. Совесть беспокойно зашевелилась, заворочалась, и Уилл первым отвёл глаза. — Помни о последствиях, Уилл. Джеймс Грэм сидел над разобранным велосипедом, но лишь монотонно постукивал по столу ключом, погружённый в свои мысли. Он вскинул голову, услышав шаги сына. — Билли, сынок. — Он встал, вытер руки тряпкой. — Ты был в полиции? — Да, пап. — Они подозревают кого-то? — Эбигейл Хоббс. Джеймс снова сел, и лицо его под тёмным загаром побледнело. — Но это невозможно, пап! Не волнуйся. — Билли, пожалуйста, будь осторожен! Уилл подошёл, приобнял его за плечи. От отца пахло свежим потом и табаком. — Пап, не волнуйся за меня. И за Эби тоже. Я буду осторожен. — Может, не будешь пока ходить на французский? — Джеймс обернулся, посмотрел на сына снизу вверх. — Ну пап, ничего со мной не случится. Тем более на уроках французского.