Мой милый Дольсё

— Вон, ты прифигел? — Кихён орет с кухни, а потом выбегает с ножом в руках.  — Что ты хочешь от меня? — «лягушонок» открывает глаза, потягиваясь, сидя на ступеньках крыльца, а потом, увидев в руках старшего нож, аккуратно встает и с поднятыми руками отступает назад, — эй, Ки, может без рукоприкладства?  — Так ты хочешь, чтоб я к тебе руки не прикладывал… — делая наступательные, медленные движения, блондин пересекает ступени и спускается за Хёнвоном на землю, — а свой рот к моим продуктам, ты, НЕ прикладывать не пробовал?!  — Хён, — как бы призывающе, говорит парень, продолжая отступать, — мы же семья.  — Я скажу, что тебя растерзала толпа девушек, которым ты нагло разбил сердце, чучело. Не волнуйся за меня, уж мне-то поверят. — Ки угрожающе сужает глаза.  — Оу! Кихён-хён, ты это чего? — Чангюн вышедший из-за дома, застывает в том же положении, как и Хёнвон. Старший кидает взгляд на младшего и улыбается, как-то хищно, от чего у Хёнвона проходит дрожь по телу.  — А, ты, мне в этом поможешь, — указывая на Гюна, говорит Ки и подходит ближе к Хёнвону.  — Не-ет! — кричит Вон, скрываясь за противоположном углом дома, когда Ки понимает, что прозевал, он тут же срывается с места вдогонку.  — Хён! Хён! — Гюн кричит старшему, когда он пробегает мимо и указывает на открытые ворота, — туда!       Хёнвон выбегает и устремляется прочь, едва ли не сбивая Минхёка, мирно шедшего домой.  — Ты больной? — кидает ему старший, но, увидев Ки с ножом в руках, понимает — не больной.       Хвала богам, ноги длинные и бегает Хёнвон быстро, что позволяет ему избежать расправы злого хомяка. Старший возвращается к дому.  — Господин Кихён, это довольно опасно, — дольсё показывает пальцем на нож в руках розововолосого, и тут же ловит злой взгляд, затыкаясь.  — Лучше не трогай его сейчас, он только что чуть хёна не зарезал, — пояснил Шину Гюн.  — Господина Минхёка? — удивился Хосок.  — Да не-ет. Хёнвон-хёна. Опять что-то не поделили. — Пожимает плечами младший, а дольсё облегченно выдыхает.  — Я так понял, у них это частое явление.  — Я бы сказал — неотъемлемое.

…

      Минхёк выходит в город, чтобы проверить рынок, да и просто прогуляться. Два последних дня он безвылазно занимался сметой, и поэтому прогулка радовала Мина. Он пришёл на рынок почти в центре деревни. Здесь, как и всегда, кипела жизнь. Люди ходили, туда и сюда, продолжая свои поиски, совершая покупки или просто проходя мимо. Найдя нужного торговца, он стал расспрашивать о том, как идут дела, что появилось нового, на что идет больший спрос.       Его ничуть не утомляла такая работа. Он чувствовал себя необходимым, незаменимым звеном в работе механизма. Ко всему прочему, на рынке он мог найти интересные вещи, книги, рукописи, специи, которые обожает Кихён, иногда он находит необычные головоломки или игрушки и, зная, что Гюн любит это, балует младшего брата.       Он обходит все прилавки и останавливается около одного. Стоит почти в самом конце и рассматривает привезенные сочные персики. Вдруг, до него доносится слишком знакомый, басистый и такой заливистый смех. Он затмевает все мысли и Мин начинает искать белобрысую макушку.       Хосок стоит в десяти метрах позади того прилавка, около которого стоит Хёк. Знакомая спина прикрывает кого-то спереди, и Мин сводит брови к переносице, обдумывая свою реакцию. Персики уходят на второй план, а желание увидеть собеседника въедается под черепную коробку.       Хосок замечает Мина, как только тот подошел к первому торговцу. Он тут же меняет свой план и надеется урвать шанс, и позлить господина. Он незаметно разворачивается и идет к последнему ряду, понимая, что тот вряд ли пройдет мимо, и оставит его незамеченным.       Способ, которым Шин решает разыграть свой сценарий, приходит за пару секунд. Он замечает девушку, что недавно предлагала ему посмотреть новые товары и, подсчитав, что та весьма не дурна (хотя, конечно, до самого Мина ей далеко), подходит к ней.       Он выводит ее ближе к концу, увлекая болтовней, после чего замечает, как подходит его жертва. Шин выжидает пару минут и нарочно заливисто смеется. Девушка, не ожидавшая такого поворота, сначала немного удивляется, но после, как и думал Хосок, начинает смеяться.       Он непрерывно наблюдает за младшим краем глаза. И сам Хосок не понимает, что подталкивает его на все эти действия. Все внимание переходит на него и слова девушки остаются за пределами хосоковского разума.       Мин злится, а Шину нравится.       Брюнет проходит сквозь людей, пытаясь сменить ракурс обзора, и, наконец-то, увидеть спутника слуги, но предугадав его желания, дольсё приобнимает девушку за плечо и еще больше закрывает собой. Младший вспыхивает. Бесится. В голове пожар и сердце бьется так гулко, что дыхания не хватает. Он распихивает людей, пытаясь нагнать блондина. Их разделяет последний прилавок с продуктами, Мин преодолевает преграду и замирает. Хосок стоит напротив, но недосягаем. Девушка смеется и краснеет, парень натянуто улыбается, но Минхёк почему-то видит призрачное восхищение в глазах старшего. Обращено оно, конечно же, не к девушке, а именно к брюнету, но тому все равно. Шум, что до сих пор был лишь шумом, фоном к картине, становится тишиной, а все движения растягиваются на долгие минуты. «Почему у меня такое ощущение, словно меня только что предали? Нагло и бесцеремонно», — думает Минхёк и делает шаг навстречу.  — Господин, — Хосок отрывается от девушки и, улыбаясь, смотрит в глаза младшему, — давно вы здесь? «Не придуривайся, петух!» — думает Мин, но отвечает другое.  — Нет, но уже ухожу, — брюнет теребит сумку, что висит на плече. Хосок замечает это и, улыбаясь сильнее, продолжает.  — Мне пойти с вами, господин? «Не издевайся надо мной…»  — В этом нет нужды. Ты мне не нужен.       Злость берет верх, но Мин сдерживает себя. Кусает язык, чтобы не взболтнуть лишнего и разворачивается. А Хосок хочет. Очень хочет дернуть младшего на себя, заглянуть в темные глаза и заставить пожалеть, что сказал последнюю фразу. У него все кипит внутри от ярости. Не он сейчас должен испытывать это, не для этого он старался. Но он стоит, прожигая спину и допускает вторую ошибку, не сдерживая своего недовольства.  — Может, прогуляемся немного? — обращаясь к девушке, говорит громче, чем было необходимо, но так, чтоб младший точно услышал.       И Минхёк слышит, после впадая в ступор. Кажется, что он поглупел разом и до конца. Почему он не понимает произошедшего? Ведь все так просто. Он — парень, весьма и весьма симпатичный, она — девушка (безликая для Хёка, но девушка). Только что-то не разрешало просто принять.  — А тебе работать совершенно не нужно? — Минхёк резко оборачивается и прожигает дольсё пронзающим взглядом. Злость видна в глубине черных глаз.  — Я… — слова пропали. Взгляд выжег все слова из головы Хосока, а в горле моментально пересохло. «Где тот безобидный парень?» — спрашивал себя старший. Ему было не по себе. Минхёк был прав, у Шина был не выходной, и ему необходимо было вернуться, но заигравшись, он напрочь забыл о своих обязательствах. «И что я могу сейчас ответить? Думай! Все не может так провалиться! Чёрт, как я мог так оступиться».  — Простите, господин. Я совсем забыл об этом. Простите за это, я еще не совсем привык, — объяснение вышло слегка путанным и неуверенным, как у напакостившего парнишки.  — Возвращайся домой и займись делом! — запихнув свою детскую обиду куда подальше, он отпустил замашки главного, показывая свое превосходство.  — Да, господин… — ответил Шин, но его тормоза точно давно сломались, потому что он добавляет уже давно забытой девушке, — тогда увидимся в другой раз.       Младший слышит.       Больше не оборачивается и только ускоряет шаг. Копаться в себе, смысла нет. В ушах стоит шум. Больше он не слышит, как старший зовет его. Ему обидно, сам не знает почему, но обидно. Ком стоит в горле, но Мин не плачет. Он сжимает кулаки сильнее, оставляя пару дуговых ранок, которые будут говорить о себе еще пару дней.