Почему мы братья?

Зайдя в дом, Коршун не спеша подошёл к дивану, умудряясь споткнуться об журнальный столик, и присел, держа руку возле носа. Боль постепенно отступала, но кровь не переставала идти, что приносило жуткий дискомфорт. Проведя рукой по губам, он тихо шикнул, когда дотронулся языком до собственной крови. Ежевика закрыл дверь на ключ и пошёл на поиски аптечки, находя её на верхних полках книжного шкафа, который стоял рядом с телевизором. Стряхнув с неё пыль, он пару раз чихнул, поставив аптечку на стол и доставая оттуда все необходимое. — Убери руки! — повторился Ежевика, когда брат первый раз проигнорировал его. Но и даже сейчас Коршун не собирался подпускать его к себе, хоть тот и хотел помочь. — Коршун, убери руки! — старший положил ватный диск на журнальный столик, через силу опуская руки брата и осматривая его нос, дотронувшись. — Тебе повезло, что удар был не сильным. — «Повезло» с братом, ты хотел сказать, — рыкнул недовольно Коршун, позволяя Ежевике дотронуться ватным диском до носа, вытирая кровь. Парень делал все предельно осторожно и даже с некой заботой и нежностью, стараясь не тревожить лишний раз ушибленное место. Младший брат лишь моментами тихо фыркал, когда Ежевика через чур усердствовал. — Через пару дней пройдёт, — медленно проговорил старший, показывая Коршуну два пластыря: один был ярко-синий с маленькими динозаврами, а второй чисто-белый с еле заметными серыми полосками. — Месье Коршун, какой желаете? — Динозавры, конечно, — хмуро ответил брат, но уголки губ предательски дрогнули в улыбке, заставляя того слегка улыбнуться, ведь данная ситуация была слишком забавной, и Коршун лишь сел поудобнее, полностью повернувшись к Ежевике, который неспеша наклеил пластырь на поврежденный нос. — Теперь спать, завтра учебный день. Твои выходные подошли к концу, — парень спрятал все обратно в аптечку, в то время как Коршун пару раз дотронулся до носа, уходя в свою комнату, не закатывая скандалов, что немного даже удивило Ежевику. Но, оно и к лучшему, чем быстрее он начнёт слушаться, тем проще им будет найти общий язык.

***

— Коршун! Вставай сейчас же! — недовольно кричит Ежевика, без стука врываясь в комнату брата, который моментально садится на кровать, что-то сонно пробубнив, и подпер рукой голову, вновь засыпая. — Коршун! — парень стягивает с него одеяло. — Да встал я! Оставь меня в покое, недомамаша, — бубнит Коршун, невольно зевая и падая обратно на подушку, потягиваясь и оголяя свой живот. Ежевика на мгновение задерживает взгляд на оголенных участках тела, чувствуя, как сердце пропускает удар, и лишь тихо кашлянул, стыдясь собственных мыслей в голове. Он потянул руку и опустил майку брата, зацепив столь чувствительную кожу, и заставляя того невольно согнуться. — Щекотно! — пискнул от неожиданности Коршун, опуская майку ещё ниже. — Я буду ждать тебя внизу, — довольно тихо ответил старший, как можно быстрее покидая комнату брата. Что это сейчас было? Ежевика и сам не до конца понял собственные мысли и желания, но сердце не переставало бешено биться в груди, заставляя слышать его удары и начинать нервничать ещё больше. Если лишь от одного вида на полуобнаженного брата Ежевику посетили столь непристойные мысли, то что будет, если он будет так ходить по дому. Ведь никогда не знаешь, что может стукнуть в голову такому подростку, как Коршун, который даже не догадывается о чувствах старшего брата. Ежевика делает глубокий вдох, заслышав, как дверь комнаты закрылась привычном хлопком, и поворачивается к… «Это мой брат?» Лёгкий шок одолевает парня, что он даже упирается рукой в стоящую тумбу, не веря тому, что видит, хоть и давно смирился с цветом волос, а после бросает мимолетный взгляд на календарь, замечая сегодняшний год, и не понимая, почему Коршун так вырядился. — Это… что такое? — спрашивает Ежевика, когда младший брат подходит ближе: три серьги в одном ухе, две в брови и одна сбоку в носу, который украшал пластырь-динозавр, непонятная чёрная одежда с элементами красного цвета, на груди красуется череп, рюкзак за спиной, и множество лишней атрибутики не только на самой вещи, но и на Коршуне, словно он и правда застрял в 2007 году. — Ты в таком виде точно никуда не пойдешь! Какой позор! — Это уже не тебе решать! — язвит младший, смиряя парня недобрым взглядом. — Посмотри на себя, Эмо-гот, словно сегодня 2007 год, или ты идёшь на маскарад, посвящённый ночным чудищам? Коршун, школа и свободное время от школы — две разные вещи. Переоденься сейчас же! — Хватит уже! — зло выкрикивает Коршун, не желая больше слушать упреков в свою сторону, и открывает входную дверь, выбегая на улицу. — Оставь меня в покое! Мне не нужна твоя опека, ты мне не отец! Ежевика выбегает следом, замечая, как младший недовольно садится в машину, громко хлопая дверью. Похоже, это у него в крови. Он лишь молча закрывает дверь, следуя к водительскому сиденью, а рядом расположился Коршун, который смотрел в окно, недовольно фырча время от времени, пока не показалось привычное здание, и Ежевика не остановился. Ни сказав ни слова, младший покидает машину и следует к зданию, так называемое школой. Он давно привык к тем взглядам, которые часто были обращены на него именно теми, кто числился этакой элитой школы, остальным же было просто наплевать на это, а кто-то даже пытался дружить, но Коршун слишком тщательно отбирал себе друзей. Зайдя в школу, он сразу стал выискивать взглядом свою компанию, но, походу, они решили приехать ко второму, как они обычно и делают, а из-за Ежевики Коршун в итоге приехал к ненавистному первому уроку. Поднявшись по лестнице и, не успев сделать и пяти шагов, на пути остановился один из старшеклассников. Хоть и была разница у них в год, но этот класс любил ставить себя выше. — Посмотрите-ка, наша маленькая эмочка пришла, — гадко ухмыльнулся тот, дотронувшись до носа Коршуна, но тот лишь отбил его руку. — Когда ты уже повзрослеешь, или вечно будешь строить из себя обиженную Эмо-суицидницу? — До тех пор, пока тебя это будет соблазнять, — усмехается Коршун, снимая рюкзак с плеч, но его соперник лишь сдирает пластырь с его носа, ударяя по нему. В ту же секунду резкая боль одолевает парня, заставляя старую рану дать о себе знать, что прям до слез в глазах, отчего он слегка сгибается, прикладывая к носу руки. — Не смей смеяться надо мной! — шипит тот, довольно улыбаясь, и слыша сзади смешки своих подруг. Коршун в ответ злобно смотрит на него, одаривая резким ударом в живот, а после приложил сверху по спине с локтя, позволяя ему «поцеловать» носом своё колено. Мелкий зазнайка, который совершенно неровня ему, но продолжает лезть, словно от этого станет круче. Мало кинуть пару мерзких фраз — надо уметь и отвечать за них. Парень поднимается, размазывая кровь по лицу, и поднимает руку, заставляя своих подружек замолчать, но не успевает нанести ответный удар: — Прекратить немедленно! — голос директрисы заставляет их обернуться. — Коршун, в кабинет директора! И я немедля вызываю родителей в школу! Он лишь тихо шипит, подбирая рюкзак, и следует в кабинет, где придётся выслушивать лекции от Ежевики, который буквально приедет через пару минут. И это злило ещё больше, ведь старший брат все чаще напоминал отца.