Не думать, не просить, не ждать.

Мальчишка пах омегой. Едва уловимо, но определенно точно. Это не был запах, оставшийся от чужого контакта, он не был игрой воображения, вызванной усталостью Стефана, как и не был какой-нибудь дешевой обманкой, не понятно, с какой целью использованной Дарреном. Странно. Стефан знал, что сын босса являлся бетой. Впрочем, оно было вполне логичным, раз Даррен родился в браке между мужчиной-альфой и женщиной. Не то, чтобы не желанный союз, но в нем довольно редко появляются дети со статусом омеги или альфы. Генетика – странная штука со своими причудами и, как видимо, с чувством юмора. Изначально мальчишка его не то, чтобы умилял, но веселил изрядно. Слишком серьезный в устремлениях заявить о себе, заставить с собой считаться. К тому же Даррен не спешил всеми правдами и неправдами сближаться со Стефаном, скрывая какие-нибудь корыстные мотивы за наигранной симпатией или выезжать на авторитете отца. В его глазах Рэтнер видел явную неприязнь, которая вызывала легкое раздражение, но зато она была честной, не утаенной за ширмой сахарной лжи. Потому уже мальчишка Стефану нравился, пусть Рэтнер и не мог простить тому подобное к себе отношение и сначала постоянно старался его поддеть, забавляясь реакцией Дарри на отпущенные колкости. А реагировал Даррен довольно честно и слишком серьезно, с юношеским максимализмом не принимая шуток и не умея посмеяться над собой. Еще один фактор, готовый объяснить, отчего взаимопонимания между ними не получалось. Однако ко всему прочему – к язвительности и усердию – Даррен был красив какой-то нежной, хрупкой красотой. Слишком красив, что не могло не бросаться в глаза. Впрочем, мальчишку данный факт совсем не радовал. Очевидно, переживал, что внешне, оберткой, похож на омегу, которых недолюбливал. Кстати, еще одна точка соприкосновения между ними. Тем не менее, факта весьма миловидной внешности ничто из этого не отменяло, как и многозначительных взглядов, провожавших Дарри. Тот же терпеть не мог, когда в его адрес начинали произносили слова а-ля «миленький» или «хорошенький». Мальчишку аж передергивало, будто его оскорбляли. В глазах вспыхивали сапфировые искорки возмущения и злости, Даррен хмурился и всем своим видом напоминал обиженного щенка. Короче, парадоксально умудрялся становиться еще милее. В такие моменты Рэтнер был готов потрепать его по темным волосам, пусть со смешком и представляя все возможные последствия. Даже Стефан не раз слышал, как подчиненные, какие-то мелкие канцелярские сошки, говорили о мальчишке с вожделением и сожалели, что он бета, а не омега. Впрочем, кто-то не видел в том проблемы, с вычурной похабностью пересказывая свои фантазии насчет Даррена. Но проблему видел Рэтнер, потому подобные экземпляры, отличавшиеся блажью к выдумкам, в компании больше не работали, возможно, даже не поняв, почему впали в немилость. Сложно объяснить, чем именно был вызван подобный порыв. Копаться в мотивациях и причинах, бередя старые раны, чтобы вновь поверить в какие-то яркие глупости, совершенно не хотелось. Потому, куда проще стало считать, что исключительно профессиональной этики ради. И чтобы совсем упростить себе задачу, чего обычно он себе не позволял, Стефан начал делать вид, что совсем не замечает Даррена, хотя и не мог не наблюдать за мальчишкой при встрече. Так было проще. Но теперь мальчишка однозначно пах омегой, да и выглядел неважно, что только подтверждало возникшую версию, которая неделю назад могла бы показаться абсурдной. Из коротких фраз, оброненных боссом, Стефан знал, что мальчишка отбросил в сторону чувственную подоплеку своего возраста, полностью погрузившись в учебу. Рэтнер помнил себя в шестнадцать лет, видел его сверстников, а потому про себя фыркал, что с Дарреном точно что-то не так. Бетанский статус не являлся правдоподобной отговоркой. Наверное, просто еще не дорос. Где-то в глубине души Стефан странно радовался тому факту, впрочем, снова и снова отбрасывая в сторону подобные мысли. Не суть, конечно, что Дарри не мог обвести всех вокруг пальца своей холодностью и фасадной асексуальностью. Вот только Стефан был отчего-то, может, даже чересчур самодовольно уверен, что смог бы разглядеть подлог. Сам ведь держался похожей роли. А в данный момент, заходя вслед за Дарреном в кабину лифта, Рэтнер был почти уверен, какая именно неприглядная картина перед ним вырисовывалась. Интересно, Даррен сам-то понимал, что с ним происходит? Если да, то этот мальчишка, несмотря на отличную успеваемость в школе, являлся законченным идиотом, не понимавшим всех рисков. В любом случае, стоило проследить за мальчишкой и доставить его до дома, чтобы сдать родительнице на руки, а заодно предупредить ее о сложившейся ситуации, которая вызывала неприятный отголосок где-то внутри. Супруг босса ведь, наверное, ничего не знала, раз вообще отпустила сына накануне течки. Наверное, не знал и босс. Он сам являлся альфой, а потому должен был понимать, чем все чревато. Не суть, что запах был еще слаб, слишком тонким, это дело времени, и тогда определенно найдутся те, кто с радостью собьет с Даррена всю его спесь. Определенно и сам Стефан мог бы представлять для мальчишки совсем не пустую угрозу. Однако пока присутствие рядом Дарри только слегка щекотало просыпающиеся от близости омеги инстинкты, а с тем он преспокойно справится, как справлялся уже много раз.