Штольман и медиум

- Как сквозь землю провалился, Яков Платонович, - докладывал на следующее утро Штольману Дорошенко. – Проверили родственников, друзей, квартиры, дачи. Мобильный не отслеживается. Наводит на мысли, а жив ли Широков вообще. - Да, не очень обнадеживающе выглядит, - признал Штольман. Он в очередной раз просматривал материалы по Широкову в надежде зацепиться хоть за что-то. - Сергей, а школу тщательно проверяли? - Вы о чем, Яков Платонович? - Я о том, что сейчас лето, экзамены закончились. Школа стоит пустая. Большая часть сотрудников в отпусках. Если Широков работал с кем-то из школы, он мог попытаться спрятаться там. - Вызываем группу? – поинтересовался Дорошенко. - Поднимать на уши всех для осмотра возможной пустышки? Поехали, вдвоем осмотримся, а там уж будем решать. Спустя десять минут Штольман, сидя в машине, вспоминал вчерашний вечер. Он знал, что ему будет хорошо с Анной Мироновой, но не мог себе даже представить насколько. Они целовались в ее кабинете, и он чувствовал себя просто каким-то подростком, сходящим с ума от первого увлечения сверстницей. Он целовал Анну, и целовал, и целовал. Он едва сдержался, чтобы не начать ее раздевать и уложить на диванчик прямо там же, в ее кабинете. Только четкое понимание, что эта девушка действительно отличается от женщин, с которыми он обычно встречался, заставило его притормозить. Он заставил себя остановиться. Они обнимались, стоя посреди ее кабинета, успокаиваясь и восстанавливая дыхание. А потом Анна закрыла салон, и они пошли гулять по вечерней Москве. Они сами не заметили, как пробродили по городу четыре часа, болтая обо всем на свете: от любимого вкуса мороженого до самого дурацкого поступка, совершенного ими в жизни. А еще они съели по мороженому и выпили по стакану лимонада. Была уже полночь, когда, наконец, они оказались у дома Анны. Там он совершенно невинно поцеловал ее в щеку и попрощался. Он вернулся домой с чувством, что это «детское» свидание было лучшим в его жизни. А сейчас Штольман покачивался в машине и думал, что чудесные впечатления от свидания, несмотря на его «детскость», ничуть не развеялись за ночь. А еще он думал, что их свиданиям с Анной недолго оставаться «детскими». «Уже совсем скоро», - подумал Яков и улыбнулся своим мыслям. В эту же самую минуту Анна стояла посередине своего кабинета. Раздался телефонный звонок. Катя сообщила, что первый клиент уже ожидает в приемной. - Попроси его подождать две минуты, - сказала Анна. Здесь, вот прямо на этом месте они с Яковом вчера целовались. Она по-прежнему чувствовала на себе его сильные руки, что легко держали ее навесу и прижимали ее к его крепкому телу. Она помнила его губы и таяла от чувств, что они пробуждали в ней. Несколько дней назад ей приснился сон. Ей приснился мчащийся во тьме поезд. Она слышала свист ветра и перестук колес, чувствовала покачивание вагона. В самом поезде тоже было темно, свет тускло помаргивал. Он высвечивал фигуру мужчины, стоявшего к ней спиной. Весь этот образ дышал фатализмом, как будто этот поезд был ее собственной жизнью и неостановимо мчался к назначенной цели. И мужчина. Мужчина тоже был частью ее жизни. Конечно, она сразу узнала эту картину и этого мужчину, когда в тот же день они встретились с Яковом в метро. А спустя несколько часов он пришел к ней на работу. Анна закрыла глаза и позволила себе еще раз погрузиться в воспоминания о его поцелуях. Не только глупый сон, но и каждая клетка ее тела твердила, что это ее мужчина. Но это не имело никакого значения. «Некоторые вещи не изменить», - подумала Анна и глубоко вздохнула, чтобы избавиться от так не вовремя подступивших слез. Она набрала короткий номер и сказала: - Катя, пригласи клиента. Доехав до школы, Штольман с Дорошенко нашли замдиректора по хозчасти и вытрясли из него информацию о подвалах, чердаках и прочих укромных местах здания, после чего отправились все это проверять. Разумеется, стоило им разделиться при прочесывании подвала, как Штольман наткнулся на того, ради кого они сюда приехали. Хотя слово «наткнулся» не вполне верное, учитывая, что Широков попытался ударить его стальной трубой по голове. Якову удалось в последнее мгновение увернуться, и все обошлось здоровой ссадиной на скуле. Повязать подозреваемого было делом техники. Штольман уже практически закончил, когда на шум драки прибежал Дорошенко. Дальше все пошло как по накатанному. После доставки в управление Широков заговорил практически сразу, и уже через несколько часов картина была окончательно ясна. Заказчиком и организатором убийства Тереховой выступила главный бухгалтер школы. Судя по всему, она положила в карман весьма серьезную сумму денег. Причиной убийства стала внеплановая проверка, которую решила организовать директор, в результате чего бухгалтерша не успевала подчистить хвосты, вот и решила проблему кардинальным образом. С Широковым у нее, оказывается, был роман, который они тщательно скрывали, поскольку бухгалтер, которая была старше своего любовника лет на пятнадцать, была замужем. Про отсутствующего консьержа она узнала, потому что в тот день с утра она заходила к подруге, живущей в том же подъезде. Вот они и решили с Широковым воспользоваться шансом и провернуть все прямо в доме, чтобы дополнительно навести подозрение на мужа директрисы. Оставалась неразгаданной загадка с телефоном, который тревожил покойную Терехову. Но и она к концу дня разъяснилась, причем несколько анекдотичным образом, и оказалась никак не связана с делом. Оказывается, у младшего внука Тереховых появился новый телефон. Мальчик объяснил, что купил его на деньги, которые ему незадолго до смерти подарила прабабушка. А Алина сомневалась в честности внука, боялась, что телефон к нему пришел каким-то неправедным путем, но и напраслину возводить на ребенка не хотела. Вот и решила еще раз пообщаться с матерью, чтобы выяснить, правда ли она дарила правнуку деньги. Эту историю следователю рассказал вдовец, пояснив, что они, всполошенные расспросами полиции про телефон, сами провели небольшое расследование и выяснили, в чем дело. Штольман вышел из управления уже в десятом часу вечера. Постоял, вдыхая свежий летний воздух, и отправился на Проспект Мира. Открывшая ему дверь Анна сразу встревожилась из-за ссадины на его лице. - Бандитская пуля, - пошутил Штольман. - И ничего смешного, - буркнула Анна, нежно касаясь пальчиками запекшейся крови. Яков несколько секунд смотрел на ее лицо, а потом прижался губами к ее губам. А дальше все стало всерьез. Штольман вжал девушку в стену, его руки были везде по ее телу. Анна прижималась к нему и таяла под его поцелуями. Ее руки крепко обнимали его за шею, а пальцы погружались в волосы. Яков начал расстегивать простую домашнюю рубашку, что была на Анне. И в этот момент все кончилось. Только что она отдавалась ему вся, а через секунду остановилась и сказала: - Нет. - Что? – не понял в горячке страсти Штольман. Анна воспользовалась моментом и аккуратно, но решительно высвободилась из его объятий. - Я сказала «нет». - Аня… - начал все еще не понимающий Яков. - Яков Платонович, я должна перед вами извиниться. Я позволила себе забыться и тем самым ввела вас в заблуждение, позволив думать о возможных отношениях между нами. Однако это невозможно и этого не будет. - Анна Викторовна, о чем вы говорите?! - Яков Платонович, я еще раз прошу у вас прощения. А теперь я прошу вас уйти и забыть о моем существовании. Анна открыла входную дверь и встала возле нее. - Прощайте, Яков Платонович. Выходя из ее квартиры, Штольман притормозил возле Анны и совсем непохожим на него нерешительным голосом произнес: - Может быть, когда-нибудь?... Анна посмотрела ему прямо в глаза и твердо сказала: - Никогда. Когда Штольман вышел, Анна закрыла за ним дверь и сосредоточенно заперла ее. Потом сползла по ней на пол и зарыдала.