Штольман и медиум

Полное имя «Тоши» было Антон Андреевич Коробейников, и он был оперативником затонского уголовного розыска. Именно он вместе с группой приехал на вызов и в данный момент ледяным тоном допрашивал Штольмана о деталях произошедшего. Предъявленная корочка московского следователя ничуть не смягчила его отношения, но Штольман был на него совершенно не в обиде. В аналогичной ситуации он вел бы себя, пожалуй, даже жестче. - Когда Нежинская ушла из ресторана? – отрывисто спросил Коробейников. - Около девяти, - хладнокровно ответил Штольман на очередной вопрос. - Почему она ушла одна? - Мы поссорились, - скрывать это не имело ни малейшего смысла, поскольку целый ресторан был свидетелем скандала между ними. - Во сколько вы вернулись в гостиницу? - Где-то в пятнадцать минут второго ночи. - И сразу легли спать? - Да. Я увидел, что Нина спит, и тоже сразу лег, стараясь ее не побеспокоить. - Что вы делали в эти четыре часа до возвращения в номер? - Гулял по городу. - Один? – ядовито спросил Коробейников. - Нет, - Штольман не хотел отвечать, но вариантов у него не было. – Сначала с Петром Ивановичем и Анной Викторовной Мироновыми, а затем – с одной Анной Викторовной. Как он и ожидал, глаза Коробейникова сверкнули, едва он услышал имя Анны. Штольман не позволял себе сейчас о ней думать. В данный момент самым важным было время смерти Нины. Именно оно определит дальнейший ход событий. Если у него нет алиби на время смерти, дела примут очень-очень крутой оборот. Так что Яков отвечал на вопросы оперативника и ждал, краем глаза следя за крупным лысым судмедэкспертом, что в данный момент колдовал над телом Нежинской. По прикидкам Штольмана предварительный результат должен был быть вот-вот. И, действительно, судмедэксперт грузно поднялся со стула и вышел из спальни в гостиную. - Яков Платонович, во сколько, вы сказали, вы вернулись в гостиницу? - в отличие от Коробейникова судмедэксперт по фамилии Милц был вполне дружелюбен. - Четверть второго ночи, - повторил Штольман. - Антон Андреевич, проверяйте эту информацию, и, если она подтвердится, можете снимать с крючка коллегу. Жертва была убита между девятью и одиннадцатью часами вечера, половина двенадцатого – самое позднее. Штольман даже прикрыл глаза и тихонько выдохнул от облегчения. Ему предстоит разгребать кучу проблем, но хотя бы обвинения в убийстве среди них не будет. - Вы уверены, Александр Францевич? – уточнил Коробейников, на что Милц на него очень выразительно посмотрел. Опер вздохнул, достал телефон и нажал кнопку вызова. - Аня, привет, - очень мягким тоном заговорил он в трубку, когда на том конце ему ответили. – Не могла бы ты где-нибудь через час подойти ко мне в управление… Да, кое-что случилось, и ты очень нужна… Хорошо, давай через полтора… Спасибо. До встречи. Закончив разговор, Коробейников мрачно посмотрел на Штольмана и сказал: - Ну что, Яков Платонович, поехали в управление, - а затем обратился к работавшим в номере коллегам: - А вы тогда здесь заканчивайте. Спустя два часа Штольман сидел в коридоре рядом с кабинетом оперативника. На его просьбу - поприсутствовать при опросе Анны - Коробейников ответил категорическим отказом. Так что теперь Штольман сидел на стуле и ждал, пока закончится опрос девушки, которая была его алиби. Полчаса назад она появилась в здании, и он увидел, как в ее глазах эмоции сменяли друг друга, когда она обнаружила его там: радость, удивление, растерянность, тревога. А потом она зашла в кабинет Коробейникова, а Штольман сидел и ждал ее. Наконец, дверь открылась. Сначала вышла Анна, а за ней опер. Она подчеркнуто не смотрела в сторону Якова, который встал со стула, едва она появилась. Девушка повернулась к полицейскому и, вцепившись ему в рубашку, горячо зашептала: - Антон, я тебя очень прошу… - Анечка, не волнуйся, - прервал ее Коробейников. – Я все сделаю. Все будет хорошо. Тебя проводить? - Нет, - девушка помотала головой. – Сама доберусь. Развернувшись, она быстро двинулась к выходу, а Коробейников, бросив убийственный взгляд на Штольмана, вернулся в кабинет. Яков пошел за Анной, но нагнал ее уже только на улице. - Анна Викторовна, Анна Викторовна…- ему пришлось несколько раз окликнуть ее, прежде чем она остановилась. Но, даже остановившись, она смотрела в другую сторону. - Анна Викторовна, я хотел вам сказать… - начал Штольман. – Я хотел вас поблагодарить. - Благодарить меня нет необходимости, - отрезала Анна. - Я сделала то, что должна была, и просто сказала правду в полиции. Она начала поворачиваться, чтобы уйти. - Подождите, пожалуйста, - Яков задержал ее, осторожно взяв руку, но Анна ее сразу высвободила. – Еще я хотел попросить у вас прощения. Эти слова, наконец, достучались до нее. Девушка взглянула на Якова в упор и спросила: - За что? - Что, «за что»? – не понял Штольман. - За что вы хотите попросить прощения? - Ну, за то, что, пусть даже не желая того, вовлек вас в эту ужасную ситуацию. - А, - коротко отреагировала Анна, продолжая смотреть Якову прямо в глаза, - а я думала за то, что вы поцеловали меня, а через десять минут легли в постель с другой женщиной. Тут она больше не смогла сдерживаться, ее губы скривились, а из глаз потекли слезы. Она резко развернулась и быстро пошла по улице от него. А Штольман остался стоять под теплым августовским солнцем посреди воскресного Затонска.