Искушение Люциуса и Гарри(Быв. Мастер Любви).

Не зная, как поступить, чтобы помочь своему другу встретиться с мужем и хотя бы поговорить, Драко Малфой решил поговорить с Главой Рода. Молодой альфа вошел в кабинет и увидел отца за рабочим столом, который что-то писал. — Отец, прости, что отвлекаю, но мне надо, кое-что рассказать. Перед этим я прошу тебя дать магическую клятву, что никому и никогда не дашь знать и понять то, что узнаешь от меня. Люциус Малфой оторвался от документов и поднял глаза на своего сына. Уж не каждый день какое происходит, что к нему приходить сын и просит Магическую клятву. — А без нее можно? — задал он вопрос. — Пожалуйста, отец, дай магическую клятву. — настоятельно попросил сын. — Ты же знаешь, что я бы не стал бы требовать ее, если дело не было важным и серьезным. — Хорошо… — согласился Малфой-старший и прозвучали слова магической клятвы, для которой не нужны были свидетели, как при Неприложном обете. — А сейчас ты, милый сын, — Драко поежился от этого ласкового к нему обращения отца, — все рассказываешь, куда ты влип. — Я все расскажу, только прошу не перебивать меня и помочь одному светлому и замечательному из людей, человечку, — смотря на своего сына, Люциус молча кивнул, а Драко продолжил. — Начну из далека, чтобы было понятно: Все началось с моих семи или восьми лет, после твоего обоюдного развода с мамой. Ты дал ей разрешение забирать меня к себе в дом на неделю-две. Через три месяца, после него мама познакомилась с вдовцом и отцом двух мальчиков, один из них племянник его бывшей жены. Он давал светский ужин во время, которого они с мамой встретились. Как сказал Верен Друслей, а по-другому его зовут аристократ, Виктор маркиз Сорбект, что за год до знакомства с моей мамой у него была жена, убитая полицейскими за жестокое обращением с ребенком, родным племянником-магом. Она, в гневе и ярости, столкнула его с лестницы, и он получил серьезную травму головы, позвоночника и ноги. Все это произошло на глазах у свидетелей, у гостей, среди которых была жена мэра их города. Она и другие гости из высшего общества потребовали ареста этой дуры — жены. Приехала полиция и скорая, и здесь у сына этой дуры случился выброс магии, который оттолкнул мать в сторону от кузена, давая врачам помочь маленькому мальчику, и она — его мать бросилась уже на своего любимчика — сына Дадли. Полицейским не очень-то хотелось брать на себя этот груз, но пришел приказ свыше, от мэра и им прошлось убить ее, чтобы спасти детям жизнь. Пока их отец и дядя был занять, один из мальчиков находился у своей тетки, а второй в частной больнице в коме. Этого второго мальчика, которого все завали Гарольдом Поттером, по-домашнему Гарри. Виктор Сорбект всегда любил и помогал Гарри, залечивал раны и давал сытно поесть, пока его жена спала убитым сном. После смерти жены он официально усыновил сына Поттеров, но фамилию не стал менять, чтобы у Гарольда было право вступить права наследование родителей. Его капитал позволял ему это сделать без проблем. Он оплатил все операции, что были сделаны племяннику бывшей жены и его приемному сыну. Так прошел год, Гарри, то выходил из комы, то опять впадал в нее. И именно это время у них появилась, как говориться свелая полоса жизни: моя мама и я. С начала Дадли и Гарри не доверяли нам, но потом очень привязались к маме, особенно Дадли ко мне. Уже давно я в нем почувствовал свою омегу и стал его защитником, его и Гарольда, который все это время приходил в себя, после очередного впадение в кому. Как только врачи дали разрешение на домашнее лечение, мама сразу забрала из больницы его в Сорбект-хаус в Америке — Оттуда был род Сорбекет и создан одним из предков Поттеров. Тот соскрыл свое истинное имя, женивший на женщине-омеге, вошел в ее род. Мама подумала и решила поехать с ними. Дом оказался большим поместьем, как что никто и никого не притеснял, особенно Гарольда. У него была самая большая и светлая комната с балконом. Вот уже в спокойной обстановке мама думала, как помочь малышу — Гарри, стать на ноги. Требовались мази и специальные зелья. Она обратилась к моему крестному. Тот согласился помочь, когда увидел Гарри и увидел свои черные, с карим-зеленоватым отливом, глаза, то понял что его мать — сам Джеймс Карлус Поттер. Лили Эванс и Ремус Люпин были крестными. Это подтвердило проверка крови, которую крестный сам сделай. В строке Магического мужа-альфа было твое имя, отец. С тех пор и крестный стал меняться и проводить с Гарольдом больше времени, чем с нами — со мной и Дадли. Мы не обижались, понимая, что и почему. Год прошел в лечение Гарольда. И он поднялся на ноги, но трость всегда при нем. При большой усталости прихрамывает на правую ногу и ее начинает сводить судорога, даже сейчас. Но Почему в Англии все решили, что Лили мать Гарри, а Блек — крестный, не понимаю. Так и не могли понять, но самое интересное началось, когда Гарри стукнуло Десять лет. Его пригласили школу-академию Магии Живописи и Музыки Америки на курс артектфаталогии по барьерам, а Живописью он занимается в свободное время. А Дадли — тоже туда же, но на боевой курс для омеги. В одиннадцать письмо получил и я. Но я поехал в Хогварст не просто так. Меня попросили понаблюдать за Альбусом Дамблдором со стороны. Крестный тоже шпионил Для себя все восемь лет. Из отчетов Отдела Тайн, где я, Дадли и Гарри сейчас работаем уже десять лет, мы поняли, что как только Дамблдор стал негласной Главой страны, за барьерами, отец, перестали следить. А это полвека. Гарольд, тогда только приступал к работе, уже начал грозить начальству своим уходом. После этого начальство ему создало все условия для работы и молились «Только Не Уходи.» Повысили зарплату, без оговорок закупали все нужное, меня записали ему в личные помощником, Дадли — охранником для Гарольда, хоть и омега, вообщем Гарри взялся строить новый и сильный барьер на своей крови, как было сделано тысячу лет назад его предком, пока старый работал. Барьеры сейчас, усилены специальными камнями и добровольной кровью Гарольда, работают прекрасно. Сейчас он должен работать над Щитом Школы Хогвартс и деревни Хогсмид. Вот теперь нам, а это мне и тебе, придется побегать с бумагами… Да кстати, Ты с мужем собираешься встретиться и жить или как, отец? — Хорошо, Драко, я завтра встречусь со своим мужем. — Учти, если обидишь его, дорогой отец, пеняй на себя, — пригрозил Драко, — ни я ни крестный тебе этого не простим. Люциус промолчал, но угрозу сына принял.