***
Я зашел первым — в доме у Полюшки было слишком тихо. В нос опять ударил противный запах лекарств с примесью запекшейся крови. Было такое чувство, будто все стены, ковры, картины пропитаны кровью. Дверь в кабинет лекаря была распахнута настежь; Полюшка копошилась в своих склянках. На кушетке сидела расстроенная Венди и мотыляла ногами, рассматривая узоры половика. — А, вы пришли, — Полюшка махнула рукой, — можете попрощаться с ней, — она кивнула в сторону палаты Марико. — Нет! — шепот Люси эхом отдавал в самые дальние уголки дома. Она прикрыла рот рукой. Я не совсем понимал, что происходило, но тут же последовал за сорвавшейся с места Люси. Забинтованной рукой она толкнула слегка приоткрытую дверь. Глаза быстро привыкли к яркому освещению. На белых простынях лежало увядающее тело. Только зрачки еще шевелились: Марико рассматривала Руэки, сидевшего на краю кровати. Он обернулся и жестом попросил вести себя тихо. Его красные заплаканные глаза обессилено смотрели сквозь нас. Мы оба стали, как вкопанные, не решаясь подойти ближе. Отсюда хорошо было видно бледные потрескавшиеся губы Марико, впалые щеки и тусклый взгляд. Она молчала, только слезы, говорившие больше любых слов, стекали с внешних уголков глаз. Люси снова прикрыла рот руками, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. Мне хотелось подойти, обнять ее, но потрясенный происходящим, я не решался двинуться с места, тем самым спугнуть это мгновение. Бледная дрожащая рука с трудом коснулась щеки Руэки: он прижался к ней, словно та была самой мягкой ладонью на свете. Губы Марико едва изогнулись в улыбке. Руэки коснулся ее ладони, а девушка вытирала ему слезы, бежавшие ручьем. — Я в-всегд-да л-любила т-тебя, — она гладила его лицо, — и б-буд-ду л-любить п-после… — Не говори так, слышишь, не говори. Ты поправишься, вот увидишь, — шепот Руэки срывался на крик. Теперь я понял, что имела в виду Полюшка, когда говорила, что мы можем попрощаться. От этого становилось жутко. — Не п-плачь, не н-надо, — обессиленный шепот девушки едва долетал до моих ушей. — Я… д-дитя истины… — ее лицо застыло маской отчаянья с распахнутыми навсегда глазами и тонкой едва заметной улыбкой. Тяжелая рука с шумом повалилась на кровать — комнату пронзил душераздирающий крик, наполненный болью. Руэки навис над безжизненным телом. — Нет! Ну же, Марико, нет! Нет! Нет! Нет! Прошу… Пожалуйста! — Он продолжал трясти ее за плечи. — Нет… — Люси сползла на пол, обхватив себя руками. — Марико!!! Марико!!! Марико-о-о!!! Пожалуйста! — Его крик перерастал в истерический плач. Он схватился за голову. — Этого попросту не может быть! — Руэки попытался еще раз привести ее в чувства, но девушка не реагировала. Я хотел оттащить его от девушки, теперь уже осознавая, что ее травма не совместима с жизнью. Это был вопрос времени. Может, Полюшка знала, но пыталась хоть как-то помочь… Дальнейшие события произошли слишком сумбурно. Воспоминания как в тумане. В тот же миг в комнате появились Полюшка и Венди, видимо, услышавшие крики. Лекарь подошла к телу, проверила пульс и, опустив голову, отрицательно покачала головой. Венди обняла Люси, пытаясь уговорить ее встать. Полюшка насильно поднесла к носу Руэки омерзительно воняющую жидкость, он обмяк в моих руках. Дотащив его до соседней палаты и уложив на кровать, вернулся к Люси. Она по-прежнему сидела на полу, поджав ноги, смотрела на мертвую Марико и что-то шептала под нос. Венди трясла ее, но Люси не отвечала, не моргала, не шевелилась. Я присел на корточки перед ней, закрывая тот еще видок. Хартфилия схватила меня за руки и наконец-то выпустила свои эмоции. Она прильнула к моей груди, заливалась горькими слезами.***
Мы были втроем: я, Люси и Руэки, буравящий потолок своей палаты. Успокоительное, что дала ему Полюшка, заканчивало свое действие: впервые за несколько часов он шевелился. Моя любимая спала на соседней койке — Венди наложила на нее какое-то сонное заклинание. Ее ровное дыхание успокаивало. Я сидел на стуле около ее постели и нервно молчал, посматривая на Люси. — Нацу? — Да, я тут, — мне пришлось пересесть на кровать Руэки. — Ее больше нет… — Увы… — отрицательно кивнул головой. Только теперь я осознавал случившееся. Некое беспокойное чувство томилось в области желудка. Оно вдавливало органы живота в диафрагму. Еще никогда я не видел смерть так близко. Утром Марико была жива, а сейчас ее тело оплакивает Йомей, подошедшая час назад. — Марико и я… мы дружили. — Она сказала, что любит тебя, — шепотом промолвил я. — Я… я любил ее тоже, когда мы были детьми. Только теперь я понимаю это, — он глянул в сторону Люси, — Марико однажды сказала, что заставит посмотреть на себя другими глазами, а потом все забылось. Детские шалости превратились в крепкую дружбу. Я, Марико и Йомей — главные дебоширы во дворе, — его ровное доселе лицо смягчилось слегка заметной улыбкой. — Прости меня… — рука крепко сжала мое запястье, — я все не мог понять, почему ты так трясешься за Люси, — он впервые назвал ее настоящим именем. — Теперь понял. Ты любишь ее. — Да, так и есть. — Береги ее, ладно? — Хорошо, — я мягко улыбнулся, обещая исполнить эту просьбу. Послышались шорохи ткани — Люси сидела на кровати, подслушивая наш разговор. Она ничего не сказала, только подметила: — Нацу-у, нам надо уходить… — Постой, ты уверена? Давай отложим? — я беспокоился за ее состояние. — Нет, я должна найти книгу и уничтожить. — свирепо прошипела девушка. — Не ради себя, ради Марико. Ее смерть… она не должна быть напрасна. — моя девочка вскочила на ноги под одобрительные кивки Руэки. — Защити нас, Люси, не зря мы выбрали тебя лидером! — девушка подошла к его кровати и, наклонившись, взяла его за руку. — Ты назвал меня Люси, спасибо, — ее слезливый взгляд был полон уверенности в завтрашнем днем. — Я не подкачаю, пусть и не по-настоящему, но я ваш лидер. — Может, что-то было ложью, но… — он положил свою руку поверх ее (Наконец-то отпустил мое запястье). — Молчи, ничего не говори. Я сделаю, что обещала и тебе, и королю Ричарду. Ради Марико.***
— То есть как… умерла? — ошарашенный Хэппи выслушивал последние новости. Мы шагали по асфальтированной дороге в сторону поездов. Мы проходили мимо клумб с разнообразными цветами, прикрывшими бутоны. Сейчас мне предстоит еще одно испытание — Люси еще не в курсе веселой поездки. — Ты точно знаешь, куда мы едем? — Город Оку. — Но почему именно там? — котенок растерянно посмотрел на Люси, а я говорить был не в силах, с трудом слушал их неспешную беседу. — Никто не знает, книга перемещается, куда ей вздумается. Эти данные собирали Минами и Йомей задолго до миссии. — На северо-востоке… — последнее, что смог прошептать, прервав их разговор, а после меня затошнило. Я обреченно повалился на колени к Люси. Всю дорогу мы ехали в давящей тишине, прерывающейся методичным стуком колес. Каждый, наверное, думал о своем, ну, а я вдобавок боролся с тошнотой, подступающей к горлу. За окном мелькали деревья и деревни. Солнце клонилось к земле, а поезд все ехал. С сумерками мы наконец-то прибыли в город. Поцеловавшись с асфальтом, я отряхнулся и встал, забирая вещи у Люси. Она даже не улыбнулась, хотя обычно это всех забавляет. Она вела себя по-особенному тихо, холодно протянула чемодан и пошла вперед. Я понимал ее чувства, стараясь не тревожить Люси, шагавшую впереди. Наш выбор пал на небольшой семейный мотель: решено было переночевать, обдумать случившееся и завтра утром начинать поиски. Как назло у них оставалась единственная свободная комната, как уверяла нас хозяйка: «С громадной кроватью, да такой, что вы поместимся и с миленьким синеньким котиком». Но Хэппи оказался хитрее. Этот наглец, стащив походное одеяло, умастился на полу, оставляя нам с Люси кровать. Кстати говоря, хозяйка не обманула: кровать действительно была громадной, так что мы запросто поместились вдвоем, соблюдая некую дистанцию. Настроения разговаривать не было: расстелив постельное белье, мы улеглись спать. Люси отвернулась к окну, а я пялился в потолок, обдумывая сегодняшний день. Утром предстояло выдвинуться на поиски книги и покончить с этим раз и навсегда. Я проснулся рано, Люси еще дремала и Хэппи, кстати, тоже. На душе скреблись кошки (да простит меня Хэппи), я все еще не отошел от случившегося с Марико. Не став их будить, первым делом узнал, как обстоят дела с завтраком. Оказалось, что я проснулся слишком рано, и в холле еще никого не было. Ну что ж, пришлось вернуться в номер и просидеть на своей половине кровати в компании с бурчащим животом до семи утра (это казалось вечностью). Наконец-то проснулась Люси. Сонная девушка потянулась в кровати, затем привстала и окинула меня взглядом. — Доброе утро, и давно ты не спишь? — Пару часов. Наверное, в поезде выспался, — решил соврать я. Не говорить же ей, что я переживаю из-за смерти Марико, это только расстроит ее. Люси подвинулась ко мне и медленно, даже нежно положила свою голову мне на колени. — Расскажи мне что-то веселое из моей жизни, — попросила она. — Ты уверена? — Угу, расскажи, Нацу-у-у. — Ну, хорошо. Помнится, как-то раз, когда мы были в Эдорасе, нам пришлось бороться с врагом в парке аттракционов. Меня посадили на какие-то скоростные горки. — И это, по-твоему, весело? — она недовольно посмотрела на меня. — Да, меня же скрутило, и я не мог шевелиться. Ни о чем не думал, только бы не стошнило. Грей всегда смеется с этой истории. А ты отважно бросилась меня спасать. — Правда? — Ага, нас укачало вдвоем. В итоге мы встретились с бассейном, поплескались немного в водичке. Хорошо, что не с асфальтом, — похоже, ей не стало веселей: она приняла исходную позицию, воспользовавшись мною, как подушкой. — А Грей и Эрза, кто они? — Наши лучшие друзья. С тех пор, как ты вступила в гильдию, мы образовали сильнейшую команду «Хвоста Феи». — Ого, — с детским восторгом промолвила Люси. — Здорово. Вот бы вернуть былые времена… И правда, было бы здорово, согласился я, молча кивнув головой. До обеда мы скитались улицами города, пытаясь разобраться с картой. Ни я, ни Хэппи в картографии не разбирались, а знания Люси были утрачены. Несколько раз, оказавшись в тупике, мы вышли на нужную тропу. Пройдясь по центру города и закупив все необходимое, мы вышли на проселочную дорогу, ведущую в лес. На пути все реже встречались одинокие дома, стоявшие на окраине Оку. Соломенные высохшие крыши подпирали особенно облачное небо, то и дело прикрывавшие знойное солнце. Кучевые белоснежные облака нависали над городом, давили величественным видом. Напоминали большую сахарную вату, продававшуюся во время фестивалей в парках. — Ну что, ты готов? — мы стояли перед стеной густого леса. — Еще бы, я всегда готов, — пытался ее подбодрить. — Айя! Всегда готовы! — повторил Хэппи. — Ну, тогда в путь, — Люси глубоко вздохнула и ступила шаг в заросли лиственного леса. Тогда я не знал, что девушка была в опасности. И, хотя я испытывал странные чувства глубоко в душе, все равно позволил ей отправиться за книгой в лес. Дурак.