Колыбельная о монстрах

— Мам, мам, а почему нам нельзя смотреться в зеркало? Это правда, что мы там просто себя не увидим? Камилла вздохнула, подоткнула одеяло своему сыну. Он никогда не вырастет, она это знала, как знала и что ему, в общем-то, не требуется никакое одеяло, но избавиться от человеческих привычек для Энди оказалось труднее, чем они с её мужем Уиллом предполагали. Мальчишка упорно отказывался ложиться спать без мягкой игрушки-крысы с блестящими глазками-пуговками и по-прежнему задавал слишком много вопросов. «Наверное, нужно отобрать у него мобильник с интернетом, — решила Камилла. — А то кто знает, что он ещё прочитает на этих своих сайтах якобы про вампиров?» Уж кому, как не ей, было знать, что там пишут сплошную неправду! — Нет, конечно, — она улыбнулась. — Мы прекрасно видим себя в зеркале теперь, потому что в современных зеркалах больше не используют серебро при изготовлении. — Но у нас дома всё равно нет ни одного зеркала! «О, Тьма, дай мне сил...» За окном их загородного коттеджа громыхнуло. Тьма определенно Камилле сочувствовала, однако помогать не собиралась. Как рассказать ребёнку, что, глядя в зеркало, вампиры видят не прекрасный облик, сохраняющийся веками, а гниющий труп, которым они и должны быть? Раздувшуюся от пролитой крови пиявку? Камилла покачала головой. — Вырастешь — поймешь, — выбрала она заведомо ложную формулировку. Энди никогда не вырастет, и она это знает. Порой она жалеет, что не может видеть себя в зеркале. Камилла знает, что всё ещё красива той самой вампирской холодной красотой, смертоносной, как укус кобры или удар ножа, но эта красота скрывает древнее, уже долго пожившее существо, почти не способное ни любить, ни испытывать какие-то иные чувства. Уилл и Энди, разумеется, исключение, подтверждающее правило. Энди морщит нос. Камилла оглядывается на окно: плотно ли закрыты шторы? Скоро рассветет. — А чеснок нам почему нельзя? — Энди не отстает. Ох уж эти дети, спать пора, а он всё хлопает глазами, что твоя сова! — Отца сейчас позову, — пригрозила Камилла. — Поздно уже! Энди смешливо фыркнул. — Он уже наверняка спит, он ложится раньше тебя! Так почему нельзя чеснок? Вдруг он вкусный? Отставать он не собирался. Тяжело вздохнув, Камилла снова помолилась Тьме и терпеливо произнесла: — Когда-то давно, малыш, у людей не было особенного оружия против нас или против других созданий ночи, поэтому они использовали всё, что могли. Чесноком изгоняли демонов и других существ, его резкий запах отпугивал детей Тьмы, ведь у нас острое обоняние, и он жёг нам ноздри. Энди зевнул. — А мне нрав… — и провалился в сон. Камилла облегченно выдохнула. У неё и самой слипались уже глаза. В последний раз поправив сыну одеяло, она бросила взгляд на шторы — не дай Тьма, хоть один лучик солнца попадет в спальню! — и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Зеркало, чеснок… Она даже улыбнулась. Люди верили во всё это, а вампиры не мешали верить. Если бы кто-то узнал, что на самом деле ни чеснок, ни распятия теперь навредить им не могут, то стал бы искать другое оружие. И, быть может, нашел бы, кто знает?.. Лучше обезопасить себя. Ну а чеснок… а что — чеснок? Он просто невкусно пахнет.