Песчаная буря

После обучения Стремительному рывку, Седобородые, почтительно кивнув Кире, молча засобирались обратно в здание Хротгара. Арнгейр задержался, стоя в пол оборота, ожидая чего-то от охотницы. Каджитке даже показалось, что он ждёт, как она прямо сейчас побежит за рогом. — Каджит должен идти? — неуверенно протянула она. Видя встречный вопрос в глазах старца, Кира пояснила: — Каджит поднимался сюда полдня, привёл с собой товарища. — Конечно никто тебя не гонит. — добродушно улыбнулся Седобородый. — Но у нам почти нечему тебя учить. Наш путь познания Слов долог, боюсь у тебя сейчас нет времени на медитации. Ты Драконорождённый и у тебя свой путь. — Что значит быть Драконорожденным? — тут же спросила Кира, так до сих пор и не получившая внятного ответа. Она плохо знала своих предков, но насколько могла судить, драконов среди них не было. — Драконы от рождения умеют направлять свой Голос. Драконы так же могут впитывать силу сражённых братьев. Немногие смертные рождаются с похожими способностями. То, что тебе удалось постичь за несколько дней у самых одарённых из нас заняло годы. Многие верят, что Драконорождённых присылают в мир боги в час великой нужды. Об этом мы поговорим позже, когда ты подготовишься. Последняя фраза будто бы отсекала от Киры что-то важное, оставляя пласт информации за чертой пройденного Устенгрева, и охотнице это совсем не нравилось. — Почему драконы возвращаются? — спросила Кира, вспоминая разговоры с ярлом Вайтранна. — Это связано с каджитом? — Нет сомнений, появление Драконорождённого, Довакина, в этот час не случайно. Очевидно, твоя судьба связана с возвращением драконов. Тебе нужно сосредоточиться на совершенствовании своего голоса, и вскоре твой путь станет ясен. «Ничего нового» — Кира начинала раздражаться. — Спасибо, каджит будет учиться дальше. — чуть поклонилась она. — Хорошо. Тогда тебе не нужно будет страшиться будущего. Некоторое время они стояли в тишине, выжидательно смотря друг на друга. Наконец Кира начала подходить к главному из насущных вопросов. — Каджита просят добыть рог Юргена. Кто это такой? — Он был великим военачальником древних нордов, мастером Голоса, или Языком. После катастрофы на Красной горе, когда была уничтожена армия нордов, он много лет пытался вникнуть в глубинный смысл этого ужасного поражения. Он осознал что боги покарали нордов за гордыню и недолжное использование Голоса. — обвинение богов в собственных неудачах для Киры выглядел не лучшим примером для подражания, но она сдержала кривую усмешку, продолжая слушать. — Он первым понял, что Голос следует использовать только для молитвы и прославления богов, а не для прославления людей. Юрген Призыватель Ветра, мастер Голоса, сумел преодолеть все препоны. Так родился Пусть голоса. — Его рог — источник силы Голоса? — предположила Кира. — Нет, откуда такие мысли? — смутился Арнгейр. — Тогда это просто древняя реликвия, бывшая личной вещью Юргена? — спокойно продолжила размышлять охотница. — Да, думаю так. — согласно кивнул старец, не видя, у чему ведёт кошка. — И Юрген, основатель ордена Седобородых, был захоронен вместе с ней в своей гробнице, которую построил либо он, либо его друзья? — Да, Довакин. — сощурился старый норд. — К чему ты спрашиваешь? — Просто скромный каджит не понимает, почему испытанием для него оказалось святотатственное разграбление могилы великого человека? — с искренним недоумением на лице выдала Кира. — С этой точки зрения вопрос не лишён смысла. — понимающе кивнул Арнгейр. — Но тебе не следует слишком задумывать над этим. Устенгрев был построен так, чтобы пройти по нему мог лишь тот, кто идёт по Пути голоса. Кроме того, с возвращением драконов, я боюсь, и на эти руины падёт проклятье драугров. Древние норды положили свои жизни, сгоняя ящеров со своих земель. Почувствовав их возвращение, они пробудятся… Устенгрев больше не место для поклонения. — Теперь это место для испытания новичков? — подытожила Кира, стараясь не пропускать в голос излишнюю едкость. — Можно сказать и так. — спокойно отозвался старец. — Что ж, Довакин, если ты закончил с вопросами… — Седобородых всего четверо? — быстро одёрнула собравшегося уходить Арнгейра охотница, скорее просто чтобы спросить, чем чтобы узнать ответ. — Пятеро. Наш вождь, Партурнакс, живёт в одиночестве на вершине Глотки Мира. Когда твой Голос сможет открыть путь, знай, что настало время для разговора с ним. — Дракон? — уточнила Кира, и глядя на удивлённое лицо, объяснила: — Он упоминается в Атласе драконов и в одном предложении с Кин на табличках по дороге сюда. — Да, он дракон. — ответил старый норд, чуть помедлив. — Он первым стал обучать людей драконьему языку и с древних времён обитает здесь, направляя и обучая нас. Теперь же, когда твои вопросы наконец иссякли… — он сделал паузу, давая Кире возможность возразить. — Тебе стоит направляться к Устенгреву. Мы будем ожидать твоего возвращения, Довакин. — Старые, упрямые норды. Не шевельнут и бородой, когда мир разваливается. — ворчала себе под нос Кира, спускаясь вниз по семи тысячам ступеней. Что раздражало её больше всего, так это мысль о последующем повторном подъёме. — Седобородые древний и уважаемый орден. Они знают, что делают. — с укором заметила Лидия. — Они отправляют каджита расхищать древнюю и опасную гробницу даже не спросив его имя! — возмущённо воскликнула охотница. — А потом всякие данмеры будут говорить, что Кире нравиться грабить мёртвых. — Ты могла бы и сама представиться. — заметила нордка, но не так уж уверенно. — Кира не привыкла навязывать своё имя тем, кому его не хочется слышать. — пробурчала кошка. — Погоди. — окликнула её воительница. — Ты до вчерашнего вечера только и делала, что называла себя каджитом. А меня нордом. — Лидия не спрашивала, вот Кира и не говорила. — И что же изменилось? — несколько обидчиво поинтересовалась нордка. — Многое. — охотница подарила своему хускарлу многозначительный взгляд через плечо. — Кира полагает, совместная охота на громадного ящера склонна объединять людей. А ещё невежливо продолжать избегать имён, когда каджит видел чьи-то нагие… — Ааааа! Ты невыносима. — взвыла Лидия, ловя лукавую кошачью улыбку. — Куда теперь, в Устенгрев? — Стоило бы зайти в Вайтран, прикупить серебренных наконечников для стрел, но… У бедного каджита не так много денег, так что он надеется, что хватит захваченных снадобий. Так да, в Устенгрев. Путники спустились с горы уже вечером, решив провести ночь на прежней стоянке. И, следующим же утром, они пустились в долгую дорогу до болот Морфала. Сначала они прошли обратной дорогой до предместий Вайтрана, затем зашли в отчищенный недавно лагерь Чистых родников, куда уже прибыли первые рудокопы. Там же, послушав слухи о новых драконьих налётах, и скоротали ночь. Утром двадцать седьмого Последнего зерна они прошли между занесённым не тающим снегом горными грядами. Выйдя к Морфалу, больше напоминающему разросшуюся на болотах деревню, чем столицу владения, путницы застали собрание недовольных жителей перед домом ярла. Выругавшись на та’агра, Кира поспешила утащить Лидию и саму себя прочь, прежде чем это хоть как-то успело завлечь их. Затем, оставив уходящую в сторону Данстара дорогу, они с превеликим отвращением стали продираться сквозь полузамёрзшее болото, граничащее с хвойным подлеском. Охотница, не переставая поражаться непреклонности местных растений, срезала на ходу попадающиеся соцветия ядовитого колокольчика, о котором была наслышана ещё у себя на родине. Конечно, она ожидала вскоре раздобыть знакомые ингредиенты, но лишней подобная бережливость не будет. Вход в Устенгрев, обращённый к серому небу Скайрима, был окружён палатками разбитого лагеря. Кира, потирая переносицу, только устало вздохнула. Как будто бы могло быть иначе. Лагерь, впрочем, оказался спешно покинутым, с затухающими углями и разбросанным повсюду хламом. Кто-то забрал отсюда всё ценное и, побросав остатки, дал дёру. Внутри обнаружился целый притон, организованный колдунами, чьи трупы валялись чуть подальше. То ли на магов напали бандиты и оттеснили их к пробуждающимся драуграм, то ли маги и бандиты вместе попытались взять штурмом гробницу, то ли ещё что… В любом случае, теперь верхние залы Устенгрева устилали тела уже окончательно упокоенных драгуров и людей. Арнгейр был прав — это уже давно не место поклонений предкам. Одеяния магов несли на себе неплохие зачарования, но при одной только мысли о том, что ей придётся снимать залитые кровью робы с окоченевших трупов Кира вспоминала о том, что мародёрствовать нехорошо. Впрочем, срезать тощие кошельки она не стеснялась. Лидия сначала морщилась, но потом тоже начала похлопывать трупы и проверять погребальные урны. Просто на всякий случай. В какой-то момент трупы кончились, обозначая предел отвоёванных у драугров территорий. Дальше каменные залы освещал уже привычный охотнице бездымный пламень древних жаровень. И, вынимая из рюкзака Лидии склянку с серебрянкой, Кира горестно вздохнула. Она и была бы рада проскочить гробницу незаметно, но Арнгейр не двусмысленно говорил о необходимости использовать ту’ум, а значит, по тихому здесь не пройти. — Промочить меч. — коротко бросила каджитка своему хускарлу, протягивая сбрызнутую отваром ветошь. Обрабатывая тряпочкой наконечники высыпанных на пол стрел, Кира морщилась от резкого запаха зелья. Она никогда не любила этот яд, но он позволял справляться с нежитью без того чтобы буквально разрубать её на куски. — Вперёд. — заканчивая приготовления, Фактически впервые женщинам довелось сражаться бок о бок и это было по крайней мере удовлетворительно, должна была признать Кира. Лидия хорошо держала удар, не подпуская драугров к подолгу целящейся и экономящей стрелы охотнице. Пару раз кошке довелось испробовать ту’ум в бою, чтобы отбросить наседающую нежить и дать воительнице небольшую передышку. В остальном гробница сложностей не представляла. Попадающиеся зелья и украшения Кира методично упаковывала в рюкзак, не изменяя своим привычкам. Некоторое время она провозилась вскрывая замки попадавшихся сундуков, вместе с тем давая Лидии возможность перевести дух. Впрочем, с одним особо крепким замком она возилась так долго и переломала столько отмычек, что не выдержавшая это норда просто разломала крышку несчастного ларя одолженным у драугра молотом. Внутри ничего ценного так и не нашлось. Какое-то время расхитители провели в очарованном созерцании громадной пещеры, к которой их вывели подземные коридоры. Со дна пещеры вверх, к источающим свет проломам, тянулись полноценные деревья, одним даэдра ведомым путём занесённые сюда. Драугры в ней сменились скелетами и, преисполненная внезапным вдохновением, Кира принялась разносить ходячие каркасы ударами тяжёлых кулаков. Разобравшись с почти безвредной нежитью, она спустилась к подземному водопаду, питавшему местные растения. Рядом с ним возвышалась стена Слов, подарившая приблизившейся каджитке Файм, Исчезновение. Ощущая пустоту в произношении Слова, Кира поймала себя на мысли, что ей не терпится встретиться с очередным драконом. Наконец, исследователи добрались и до первого препятствия — трёх камней и трёх решёток, поднимающихся лишь на пару секунд. В Стремительном рывке преодолев их, Кира только качнула головой. Ту’ум был полезным, но она вполне могла бы успеть проскочить и без него. Проверить, так ли это, уже было нельзя — механизм решёток, открытый для Лидии, повторно не запускался. А вот оплетённая по бокам паутиной огненная дорога представляла немалую опасность. Притаившихся пауков пришлось долго выманивать и отстреливать, а после охотнице ещё дольше пришлось помогать неповоротливой нордке перепрыгивать с одного осколка стены на другой, минуя нажимные плиты. Наконец, продравшись сквозь паутину и заполнив опустевшие склянки свежим паучьим ядом, расхитители вошли в погребальный зал. Из резервуаров по сторонам, стоило Кире начать спуска, с грохотом выдвинулись древние изваяния, сотрясая землю и угрожая обвалить стены гробницы. Когда же всё спокойно устаканилось, исследователи подошли к резному саркофагу-постаменту. В каменной руке, обхватывающей отсутствующий рог, лежала записка. — Хоть что-то в этой провинции может произойти без неожиданностей для каджита? — скорее устало, чем злобно пробормотала Кира. «Довакин, Нам нужно встретиться. Срочно. Отправляйся в таверну «Спящий великан» в Ривервуде, сними комнату на чердаке, и я встречу тебя там. — Друг.» — гласила записка. Не обращая внимания на риторические размышления Лидии, Кира проследила за цепочкой пыльных следов. Они подходили к постаменту и уходили от него со стороны резных дверей, не с главного входа. Комната за дверьми оказалась небольшой сокровищницей, на удивление не тронутой. В расстроенных чувствах обшаривая сундуки и урны, охотница наткнулась на странный, гранённый шар из белого материала. Он, казалось, испускал мягкое свечение и манил к себе, так что позабывшая про осторожность кошка не думая схватила сферу. И тут же поплатилась за это вторгшемся в сознание голосом: — Новая рука коснулась знака. Слушай. Слушай меня и повинуйся. Нечистая тень проникла в мой храм. Тьма, которую ты уничтожишь. — приказывал голос властной женщины, сотрясая сознание каджитки. — Возврати мою путеводную звезду на гору Килкрит. И я сделаю тебя чащей, несущей мой очищающий свет. Если о чём и сожалела молча пробирающаяся по тайному пути Кира, игнорирующая засыпающую её вопросами Лидию, так это о том, что ей ещё не довелось выучить драконьих ругательств. За неимением таковых, выбравшись из гробницы, она разразилась знакомой и верной каджитской бранью. Кира не много знала о даэдра, никогда не вдаваясь даже в историю Азуры, считающейся создателем каджитской расы. Но из того, что она знала, можно было выделить две вещи — никогда не связывайся с даэдра, никогда. И, раз связавшись, не вздумай им перечить. Говорят, по силе даэдра не могли соперничать с истинными богами, с Девятью, но для смертных это было слабым утешением. Особенно с учётом того, что разницу в силе с лишком покрывала недостающая аэдра активность. Поэтому, заночевав в таверне Морфала, мрачные путники поспешили, а запад, к горе Киллкрит. Кира созновала, что всё это — целиком её вина, поэтому первую половину пути терпела все озвучиваемые Лидией комментарии к ситуации. Вторую же половину, после остановки в Драконьем мосте, путницы шли молча — нордка всё не решалась продолжать прерванную коротким ударом реплику. Настроение кошке несколько подняла стоявшая прямо у святилища стена Слов, научившая её Су, Воздуху. Но нависающее над сооружением изваяние Меридии вернуло охотницу к такому привычному ожиданию удара. — Верни мне мой знак — и возможно я проведу тебя к твоей судьбе. — раздалось в голове поднимающейся к статуе Киры. Покрепче сжав челюсти, она установила камень в пьедестал. И, ослеплённая снизошедшим на неё светом, устремилась в небо. — Настало время возвратить моё сияние в Скайрим. — обратилось к ошеломлённой кошке мистическое сияние. — Но символ моей правды погребён в руинах моего некогда великого храма, осквернённого ныне мирской тьмой, заполонившей его. Некромант Малкоран оскверняет мой храм нечистым колдовством, принуждая потерянные души войны служить себе. Хуже того, силу для своих преступлений он берёт из моего источника. Бешено озирающаяся по сторонам кошка только начала приходить в себя. Отсюда была видна половина провинции, но при одном только взгляде под ни на что не опирающиеся ноги кружилась голова. — Тебя я избрала быть моим предвестником. Ты войдёшь в храм, получишь артефакт и уничтожить осквернителя. — сияние замолкло на высокой ноте, ожидая реакции Киры. — Скромный каджит повинуется. — только и вымолвила она. Одно дело быть храброй перед громадным ящером, когда у тебя в руках верный лук и глаза застит пьянящий азарт сражение. Другое дело быть подвешенным в миле над землёй, когда рука бессмертной сущности лежит на твоём загривке и готова вот-вот его отпустить. — Конечно. Я ведь приказала тебе! — усмехнулась даэдра. — Теперь ступай, нужно вернуть артефакт и уничтожить Малкорана. Малкоран заставил ворота закрыться. Но это мой храм, и он повинуется моей воле. — удерживающая Киру в воздухе сила пропала. — Я пошлю луч света. Проведи этот свет сквозь храм и его двери отворятся. Падая, вновь ослепляемая неземным светом кошка видела всю свою жизнь, стянувшуюся перед ней до двух ярких моментов, перемешавшихся перед глазами. Сожжённое, усыпанное трупами родная деревня. И её собственный труп, размазанный по земле, неспособный более прикончить почти загнанную добычу. Лидия рассказывала потом, что Кира появилась в таком же сиянии, в ком и пропала, воздвигая камень на постамент. Но сама охотница очнулась лишь тогда, когда от черепа дважды убитого ей некроманта осталась одна лишь битая крошка. Тогда, опустошённая, она лишь дёрнула усами, глядя на своего хускарла, раненного и порядком взволнованного. Положив ладонь на рукоять обрамлённого сиянием клинка, она только устало дёрнула ушами, тая в окутавшем её свете. Меридию, страх перед которой куда-то пропал, каджитка даже не слушала, только кивнув на слова об оставляемом ей мече. Вновь почувствовав под собой земную твердь, Кира молча сунула даэдрический клинок в руки ошарашенной Лидии и потащилась прочь от святилища. Ей предстоял ещё долгий путь. Нордке еле удалось достучаться до своего мрачного, словно грозовая туча, тана. Почти за руку оттащив её до Солитьюда, Лидия, не обращая внимания на устроенную перед закатом казнь, сама устроила их на ночлег. Комната в таверне оставалась только одна, поэтому воительнице пришлось чуть ли не в обнимку спать с так и не промолвившей ни слова кошкой. Зато, утешала она себя, хоть раз полностью увидит эту таинственную тренировку, каждое утро подрывающую Киру с постели. Однако же просыпалась она в одиночестве. Более того, в комнате остался только один рюкзак и один походный набор. Ни записок, ни сообщений, оставленных у хозяина заведений. Не тратя время на завтрак, воительница поспешила к конюшням города, куда ей указал задобренный милостыней нищий. Там Лидия и застала уже одевающуюся после занятий Киру, сложившую все вещи в телегу местного возницы. Взгляд кошки оказался настолько тяжёл, что нордка проглотила все поднявшиеся у неё за короткое время вопросы. Доплатив свю долю из оставленных Кирой же денег, хускарл погрузила вещи в телегу и, успев выкупить у местного ротозея его завтрак, погрузилась в молчаливую трапезу. Молчала и Кира, свернувшаяся мрачным комком в углу повозки и выставившая наружу только острые кошачьи уши. Временами, когда вскрикивали пролетающие по небу птицы, они настороженно вздрагивали, но другой реакции видно не было. Несмелые оклики, на которые пару раз решилась Лидия, охотница игнорировала. Когда повозка подъезжала к Драконьему Мосту, Кира насторожилась. Она, впервые за время поездки, приподняла голову над коленями и, не открывая глаз, повела ушами. Затем, не говоря ни слова всполошившемуся хускарлу, мощно прыгнула прямо с телеги, цепляясь за низкую ветку ближайшей ели. Не обращая внимая на хлеставшие по лицу ветви, она мигом вскарабкалась на вершину дерева и, коротко ругнувшись, так же быстро спустилась обратно. За это время возница, озабоченный шумом за своей спиной, не успел даже натянуть поводья. — Дракон летит к Драконьему Мосту. — коротко бросила вскочившая на повозку охотница. Она споро принялась потрошить набитый склянками рюкзак, выставляя его содержимое в две отдельные кучи. Откинув большую часть зелий на шкуру, служившую ей лежаком всего полминуты назад, кошка пододвинула оставшиеся к себе, принимаясь распихивать их по перевязям и карманам. Бутылок было слишком много и, залпом осушив одну из них, свалила остальные в полупустой колчан. — Вещи. — указала она Лидии на созданный беспорядок, стягивая с себя сапоги. — Что? — только и смогла переспросить воительница, смотря как её тан расправляет нечеловеческие лапы. Вместо ответа кошка развернулась и, перескочив прямо через разевающего рот кучера, унеслась вниз по дороге. Мигом пришедшая в себя Лидия, закинув за спину щит и поправив перевязь с мечом, спрыгнула следом. — Не досчитаюсь монетки — убью! — крикнула она так и сидящему с раскрытым ртом кучеру. И только сейчас до них донёсся яростный драконий рёв. Эффект снадобья вошёл в полную силу как раз когда Кира добралась до поселения. Там уже вовсю разгорался хаос драконьего пожара — занялась уже половина соломенных крыш и многие люди, не пытаясь бороться со стихией, пытались укрыться в лесу. На проносящуюся мимо кошку внимания никто не обращал. Воины в броне с красным подбоем, пытались организовать сопротивление. Их командир, раздающий громкие приказы, ненадолго задержался на приближающейся охотнице. Та, расставляя прихваченные зелья прямо на крыльце горящей таверны, швырнула ему склянку с ядом и, осторожно вытряхнув содержимое своего колчана, принялась смазывать стрелы ядом. После короткой заминки тем же занялся и имперец. Когда ящер стал заходить на очередной круг, каджитка только косо глянула в его сторону. Кто-то из солдат стал выпускать стрелы, но те пропали втуне — оставив посреди дороги стену быстро опадающего пламени ящер унёсся прочь. Всё своё внимания Кира сосредоточила на обработке стрел, отвлекаясь только на периодически сотрясающие небо драконьи крики. Она закончила с двумя дюжинами стрел, когда полный ужаса крик оторвал её от занятия. Дракон, приземлившийся на ещё чудом уцелевший дом, протягивал длинную шею над пытающейся убежать из этого самого дома семьёй. Солдаты, как и сама Кира, были слишком далеко, и, хотя их стрелы и наносили ящеру какой-никакой вред, отвлечь его от добычи они не могли. — Фус! — даже не думая, выкрикнула Кира. Высвобожденная волна прошлась по пустой улице и пропала, но сам Крик на секунду заглушил всё вокруг. Дракон тут же вздёрнул голову вверх, высматривая в небе собратьев. Потом, не обнаружив других ящеров, перевёл взгляд на успевшую встать посреди улицы Киру, увлечённо втыкавшую стрелы в щели меду камнями дороги. — Довакин. — протянул дракон, не обращая внимания на прячущуюся обратно в дом семью. Сползая с дома, он продолжал говорить что-то на драконьем, но кошка его не слушала. Она, закончив размещать стрелы, наложила на первую из них на тетиву, вторую зажала в зубах. Ящер, не отрывая от охотницы взгляда, рыком поднялся в воздух и, не торопясь набирать высоту, завис в воздухе перед ней. Крылья дракона часто и тяжело хлопали, обдавая кошку сильными потоми воздуха. Окидывая его громадное тело взором, она думала лишь о том, как он похож на перекормленного петуха, извалявшегося в навозе, что, подсохнув, обратился в иллюзию брони. Не дожидаясь окончания какой-то торжественно-издевательской речи дракона, Кира сделала выстрел. Как бы ей не хотелось в третий раз провести старый фокус, попасть в глаз то поднимающегося, то проваливающегося в воздухе ящера она не надеялась — стрела полетела дракону в грудь. Следом пошла та, что была закушена острыми зубами, а после, накрывая собственным телом воткнутые в дорогу стрелы, Кира опорожнила разом два пузырька. Ударившая в её сгорбленную спину струя огня окунула охотницу в мир живого жара. Выпитые зелья берегли тело кошки от ожогов, но не могли сохранить в целости ни броню, ни шерсть. Когда поток пламени спал, она незамедлительно развернулась и, вырывая из земли стрелы, принялась осыпать ими ящера. Тот, удивлённо воззрившийся на уцелевшую охотницу, не сразу догадался продолжить полёт. Швырнув напоследок короткую огненную волну, он взмыл в небеса, уклоняясь от выпущенных вспомнившими о сражении солдатами стрел. Шумно выдохнувшая Кира принялась подсчитывать итог. После первой атаки на ней остались лишь обгорелые лохмотья, вторая скукожила шерсть и начисто снесла с её вибриссы, отсекая половину обострившихся было чувств. Что важнее, короткая вспышка сожгла таки жильную тетиву лука и оставило целыми всего парочку стрел. Отступив обратно к таверне, кошка поспешила восполнить потери. Из-за потери усов она не смогла уловить момент, когда командир обороняющихся солдат подбежал к ней и, захваченная врасплох, едва не свернула ему шею. Впрочем, быстро сориентировавшись, она приняла протянутый лук, орочьей ковки. Обменявшись короткими кивками, они бросились прочь от догорающей таверны, ставшей новой целью дракона. Едва успев похватать оставшиеся зелья и стрелы, Кира на ходу опрокинула в себя ещё одно снадобье. Желудок протестующе взвыл, напоминая о пределах смертных тел, но разорвавший таверну ту’ум заставил его заткнуться. Видимо, хмыкнула Кира, поэтому изначально драконий крик называли Безжалостной силой. Зависший над развороченным зданием ящер попытался вновь набрать высоту, но лишь удивлённо взревел, смотря, как всё медленней вздымаются его крылья — яд в стрелах охотницы начинал действовать. Поддержка такой громадины в воздухе требовала огромного наслоения крепких и гибких мышц, как и у птиц, крепившихся к грудному килю. Теперь же, разъедаемые отравой, мышцы дракона стали подводить хозяина и он, всё ещё не веря в происходящее, стал заваливаться на бок. Не теряя времени, Кира продолжила стрельбу по упрямо боровшемуся с притяжением ящеру. Тот, выжимая максимум из слабеющих крыльев, даже не сразу заметил возобновившегося обстрела, оставаясь лёгкой мишенью не только для каджитки, но и для рассыпавшихся по всей деревеньке солдат. Наконец поняв свою ошибку, дракон сам приземлился на догорающий остов трактира и, отыскав взглядом Киру, яростно выкрикнул очередной ту’ум. — Вульд. — бросила Кира, рывком уходя от прокатившейся по земле волны мороза. Она так и не уточнила у Седобородых список боевых ту’умов, но этот помнила ещё по Ветряному Пику, и потому начала движение только уловив знакомое начало. Остановившись, она стала всаживать в изогнутую шею оставшиеся стрелы. Для ускорившихся под действием эликсира рук закинутый за плечо колчан казался через чур далёким, но всё же Кира успела сделать четыре выстрела, прежде чем дракон прикрылся крыльями. Хотела бы охотница сказать, что сбитый дракон — мёртвый дракон, но у разъярённого ящера на этот счёт было своё мнение. Ревя нечто на своём языке, он неуклюже пустился в погоню за кошкой. На один шаг пресмыкающегося Кира делала полдесятка своих, но даже так размеры ящера позволяли ему сокращать расстояние. Отчаянного солдата, выбежавшего к дракону с мечом, тот вдавил в стену крылом просто походя, даже не повернув головы. И, понимала Кира, такая же судьба ждала и её. Довакин или нет, она не могла тягаться в искусстве Голоса с живым драконом — его ту’ум, хоть предыдущий и состоял из всех трёх слов, поспел быстрее. Безобидным ветерком пролетевший сквозь бегущую наперегонки со смертью каджитку крик оставил на её порядком обугленной шерсти лишь синеватые всполохи, тут же вогнавшие Киру в ужас. Подбегая к каменному мосту, давшему название деревне, она слабеющими руками сорвала с пояса последнюю бутыль. Она знала, что употреблять больше четырёх долгосрочных зелий за раз было нельзя, но высасываемую драконом жизнь охотница ценила больше, чем боялась побочных эффектов передозировки. Терпкая жидкость едва не сожгла ни на миг не останавливающейся кошке язык, с трудом проталкивая в занятое напряжённым дыханием горло. В развороте швыряя опустевшую тару в морду дракона, Кира ощутила, как в её теле древняя магия драконов вступила в бой с ещё более древней магией трав. Мастерство голоса и мастерство алхимии сейчас боролись в ней, но кошка не собиралась дожидаться конца этого сражения — у неё было своё собственное. Заканчивая разворот, Кира припала на все четыре лапы, ощерив клыки на ящера. Тот, обескураженный разбившемся о его лицо стеклом, пробормотал что-то на драконьем, но охотница лишь громче зашипела. Пару долгих мгновений дракон смотрел на неё, будто бы размышляя о разумности своего противника, но мгновения эти иссякли и громадные челюсти устремились навстречу припавшей к земле каджитки. — Фус Ро! — прокричала она прямо в надвигающуюся пасть, заставляя дракона отшатнуться, до предела растягивая челюсти. Вынув из ножен стальной кинжал, Кира метнула его дракону в нёбо, сетуя, что не успело отравить и нож. Не дожидаясь, пока ящер осознает произошедшее, она нырнула под громадное тело и, проскочив между широко расставленными лапами, рванула прочь. Взметнувшийся драконий хвост перехватил её посередине прыжка и отправил в короткий полёт до ближайшей деревянной стены, по счастью ещё не горящей. Ещё не оправившаяся от настигнувшего её ту’ума, Кира почувствовала, как стонет от удара её тело, внезапно ставшее таким хрупким. За криком боли она даже не расслышала треска собственных костей. Безвольным грузом рухнув под прервавшую её полёт стену, Кира могла лишь наблюдать за продолжающем бесноваться драконом. Её мозг, подстёгиваемый двумя укрепляющими микстурами, никак не хотел отключаться, заставляя кошку жарится на сковороде собственной агонии. Но хуже всего, она даже не могла приподнять голову, чтобы увидеть, на кого же отвлёкся чёртов ящер. Впрочем, попавшее в поле зрения сияние вскоре дало ответ. Кира не знала, сколько времени ещё продолжалась битва, но действие ту’ума, Смертного приговора пропало только со смертью самого дракона. Зелье регенерации ещё действовало и теперь, не сдерживаемое магией ящера, принялось потихоньку залечивать истерзанное тело кошки. Остальные же зелья уже успели выветриться и, зная о предстоящих последствиях, охотница лишь внутренне крепилась. — Где Кира? Где эта драная кошка?! — орала какая-то женщина, в чьём голосе плывущее сознание каджитки удивлённо ловило знакомые нотки. — Кажется, я видел каджита, стрелявшего по дракону. — ответил чей-то голос. — Его сожгло драконьем пламенем. — Не болтай лишнего! — отозвался другой. — Я видел, как обгоревшая кошка удирала от этой громадины. — Заткнулись все! — гаркнул третий. — Сюда, я видел, куда её обтросило. — Во имя Талоса. — проговорила женщина, приблизившись к прикрывшей усталые глаза кошке. — Что случилось? — Он ударил её хвостом, а после она влетела в стену, могло перебить хребет. Лучше лишний раз не трясти. — Кира, ты меня слышишь? Не смей засыпать! «Спать? О, с какой бы радостью бедный каджит прилёг бы сейчас поспать…» — проползла мысль в голове кошки. Но шумная женщина, оттягивающая Кире пытающиеся закрыться веки, никак не оставляло охотницу в покое. — Давай же, не умирай. Вот, выпей. В рот Киры насильно вторглось стеклянное горлышко, застучавшее о стиснутые клыки. Пузырёк вывернули и в кошачью пасть стала заливаться терпкая жидкость. Охотнице пришлось собрать последние силы едва оправившегося тела, чтобы отодвинуть руку с бутылкой прочь. — Нельзя… — прошептала каджитка, сплёвывая зелье. — Другое, с светлой биркой. — Сейчас! — с готовностью отозвалась Лидия, отстраняясь от приоткрывшей один глаз кошки. В глаз этот тотчас ударило безжалостное солнце и Кира поспешила вновь зажмуриться. — Надо же, ещё жива. — удивлённо проговорил мужской голос. — Твою мать, у меня с собой только это. — выругалась нордка. — Всё остальное у возницы. — Каджит говорил… Следить за вещами… — пробормотала каджитка, чувствуя как всепоглощающая боль отступает. — Заткнись и говори, что тебе принести. — оборвала её хускарл. — Я видела, как ты дорогой жевала разные травы… — У меня ещё осталось небольшое зелье. — заметил мужчина. — Мгновенное? — спросила Кира, не позволяя себе отключиться. — Что? Да, обыкновенное зелье, действует сразу. — Пойдёт. — тихо одобрила охотница. — Лидии нужно поднять каджита, чтобы он мог глотать. — Сейчас. — хускарл аккуратно подхватил кошку под голову и плечо и помог ей занять сидячее положение. — Давай зелье. Если командиру солдат и не понравился резкий тон воительницы, он этого не показал. Снова ощутив всовываемое ей в рот горлышко, Кира осторожно принялась глотать почти безвкусную по сравнению с предыдущей жидкость. После пары глотков она предупреждающе замычала и, дёрнув головой, вылила всё содержимое желудка на землю. Едкий запах тут же ударил в чуткие ноздри и кошка страдальчески завыла. — Унесут, пусть каджита унесут прочь. О боги, как же мерзко. — совсем по-детски захныкала охотница, содрогаясь от болезненных рвотных порывов пустого желудка. — Сначала допей. — Не надо. — Пей. Очередной глоток обнаружил, что желудок всё же не был пустым. Пошедшая и ртом, и носом желчь оставила в ноздрях кошки комки непереваренной пищи. Кира завыла громче. — Воды. Во-о-оды. — заикалась трясясь от охватившей её слабости. — Ишь, разнылась. — донеслось со стороны. — Тебе не одной плохо. — А ну повтори! — подорвалась было Лидия, но её остановил солдатский командир. — Захлопни пасть и бегом за водой. — гаркнул он. Затем добавил уже потише: — Я пойду к своим людям. Нужно помочь выжившим и потушить что можно. Зовите, если что. И спасибо. Судя по шаркающим шагам, мужчина ушёл. — Лидия. — протянула кошка в пространство. Желчь начисто отбила у неё обоняние, в ушах шумела кровь, а открывать глаза было так тяжело. — Я здесь, мой тан. — отозвалась нордка. — Не уходи. — прошептала кошка. — Никогда. — так же тихо шепнула воительница, снимая с пояса походный бурдюк. Оттащив Киру подальше от сотворённой ею лужи, Лидия терпеливо помогало еле шевелящейся кошке умыться и отплеваться. На это ушло почти всё ведро, принесённое солдатом, что в всё ещё горящей деревне было безумным расточительством, но сообщать об этом залитой драконьей кровь нордке никто не осмеливался. Как бы не старалась Лидия, охотница только жалобно воротила нос и не соглашалась пить зелье, так что, устало вздохнув, нордка принялась втирать снадобье напрямую. Зелья сопротивления огню и принявшая основной удар кожанка уберегли Киру от серьёзных ожогов, на парочку мест всё же прожгло до мяса. Когда, под действием зелья, ожоги затянулись свежей кожицей, Лидия уложила безвольную кошку на живот. После такого удара сохранившийся целым позвоночник охотницы был настоящим чудом, но нордке не хотела рисковать. Когда небольшой пузырёк иссяк, Лидия позволила себе заняться собственными увечьями. Серьёзных ран на ней не было, только ссадины и синяки, заработанные во время вынужденных перекатов, в которые отправляли воительницу ответные атаки дракона. Они быстро рассосались, стоило ей допить отвергнутое охотницей зелье. Убедившись, что её тану, сосредоточенно делающими прерывистые вдохи, Лидия даже решилась отлучиться до реки, набрав новую бадью с водой и, воспользовавшись случаем, смыв драконью кровь хотя бы с лица. Вернувшись, она заметила подъезжающую к разрушенной деревеньке повозку, облепленную трясущимися беженцами. Воительница сжала зубы — даже отсюда было видно, как кто-то копошится в оставленных путниками вещах. — Я же говорила! — крикнула она кучеру, подбегая к повозке и обнажая меч. — Предупреждала! — А я что, я ничего! — торопливо запричитал мужчина. — Они сами влезли. — Мы просто ищем что-нибудь от ожогов, ничего больше. — поспешил успокоить разъярённую норку один из ворошащих пожитки. С приближением воительницы они и не подумали остановиться, вместо этого изрядно ускорившись. — Положи где взяла! — прорычала Лидия, видя как растрёпанная женщина прячет за пазухой пузырёк. — Нужна помощь — бегом тушить хижины. Перепачканные и перепуганные селяне бросили на воительницу озлобленный взгляд, но, видя заляпанный кровью магический клинок, споро разбежались по домам. Возница, обдаваемый гневными репликами нордки, только разводил руками, помогая ей собрать обратно раскиданные по всей повозке вещи. Она не была уверена, сколько бутылок оставалось в телеге, когда она бросалась вдогонку за Кирой, но визуально их стало меньше. Хоть набитые добычей золотом Устенгрева и Килкрита кошели никто не тронул. Вернувшись к своему тану, Лидия обнаружила охотницу то ли без сознания, то ли просто уснувшей. Так или иначе, около неё сгорбился какой-то мальчик, веткой тыкающий в кошачий бок. За ухо оттаскивая мелочь прочь, Лидия думала о том, как врубалась в схватку между сбитым на землю драконом и пытающимися взять его в кольцо солдатами. Сражались они куда собранней обычных стражников, но всё равно уступали разъярённому ящеру. Откровенно говоря, нордка даже не помнила, чем руководствовалась, с рёвом бросаясь в бой. Клинок даэдра, как влитой сидевший в её руке, с шипением врубился в шею твари, заживо разгрызающей одного из солдат. Любому хватило бы такой раны, но только не дракону. Тогда, раз за разом бросаясь на ящера и раз за разом отлетая прочь от принимаемых на щит ударов, она не чувствовала ни страха, ни даже трепета. Сейчас же, прикончив древнее чудовище, она так же не чувствовала и положенного удовлетворения. Втолковывая всполошившимся родителям хулигана элементарные, казалось бы, понятия такта, Лидия только хотела, чтобы всё это поскорей закончилось. Ещё целый час воительница носилась по разрушенной деревне, то помогая жителям, то отгоняя их от мирно дремавшей Киры. Когда же последний огонёк был потушен, а последняя рана обработана, все пережившие налёт, собрались у мёртвого ящера. Кому повезло сохранить в целости жильё и домочадцев, восторженно перешёптывались. Те же, кто лишился крова или членов семьи, тихо лили слёзы. Дракон же, развалившийся прямо перед каменным мостом, безразлично смотрел на них потухшими глазами. — Надо сбросить его в реку. — внезапно нарушил тишину командир солдат. Окружающие, недолго выходя из собственных мыслей, согласно закивали. — Нужно обвязать лапы и тащить в сторону моста. — А с этой стороны надо бы подоткнуть брёвна и приподнять тушу клиньями. — Можно пока одолжить лошадь у возницы. — Стойте! — повысила голос Лидия, заглушая поднявшийся галдёж. — Дайте мне пару минут. Командир вопросительно поднял бровь, но только коротко кивнул. Не обращая внимания на толпу, воительница поспешила к дремавшей чуть поодаль Кире. Осторожно подняв едва слышно сопевшую кошку, она, стараясь не думать о реакции толпы, понесла её к дракону. Стоило трупу заняться мистическим пламенем, как безвольные руки охотницы, закинутые за плечи хускарла, впились в кожу брони. На какой-то краткий миг взгляд нордки пересекся с распахнутыми глазами Киры, но стоило высвобождаемой драконом силе впиться в тело охотницы, как оно снова обмякло. — Всё хорошо. — не удержалась Лидия, покачивая в руках нелёгких груз. — Опасность позади. Когда от ящера остался лишь голый скелет, кошка едва слышно пролепетала: — Су. — и руки её тело, всё ещё прижатое к груди воительницы, окутал завертевшийся небольшими вихрями ветер. Что именно делал это ту’ум, Лидия понять не успела, так как каджитку тряхнуло в очередном спазме. Чуть не срываясь с уже затекающих рук нордки, она, как смогла, отдалила голову и исторгла очередной поток желчи, разбавленный недавно выпитой водой. — И это Довакин? — шептались люди достаточно громко, чтобы кутавшая дрожащее тело в шкуры Лидия могла их слышать. — Похоже что так. — Да она же на ногах не держится, какой из неё Драконорожденный? — воительница потянула подстилку слишком резко и вызвала у свернувшейся калачиком кошки болезненный стон. — Побольше уважения, ей крепко досталось. Поглядел бы я не тебя после такого удара. — Да чушь это, она только и делала, что бегала туда-сюда, пока не пришла эта, с волшебным мечом. — А кто по дракону стрелял, умник? Если бы она его не сбила, мы бы сейчас тут не рассуждали. — То же мне, лучник. Мы все стреляли, я тоже немало стрел ему засадил. Когда Лидия собралась уже вмешаться в спор, разделивший небольшую толпу напополам, кто-то ещё подал голос: — Довакин или нет, она отвлекла дракона, когда он почти сожрал мою семью. И пока мы не укрылись, она точно не побежала. — Но… — попытался всё же возразить кто-то, однако его прервал зычный голос командира. — Но не пора ли вам заткнуться? Давай, навались. И-и-и раз! Нордка подорвалась было на помощь людям, толкающим ящера к обрыву, но дрожащий комок, забившийся в угол телеги, не отпускал. Больше всего Лидия боялась, что после очередного рвотного порыва оставленная в одиночестве Кира тихо захлебнётся. Так что нордка, не спуская со своего тана глаз, наконец позволила себе расслабиться. Когда дракона наконец скинули в бурные воды Карта, из Солитьюда уже успел вернуться гонец, с новостями для выживших. Не самыми радостными, судя по недовольному гулу. Так или иначе, и так изрядно задержавшийся возница уже собирался трогать. В качестве посильной помощи он предлагал бесплатные места в телеге, но у в одночасье потерявших жильё и имущество людей в Вайтране дел не было. Они лишь с горечью отворачивались от заскрипевшей колёсами телеги. Трясущаяся на камнях повозка вырвала кошку из болезненной полудрёмы, и она, едва высунув нос из-под шкур, прохрипела: — Повозка едет? — Да. — отозвалась Лидия, окидывая полуразрушенную деревню прощальным взглядом. — Здесь нам делать больше нечего. — Много домов уцелело? — Едва ли треть. Кира помолчала, собираясь не то с мыслями, не то с силами. — Этим людям сегодня спать на камнях. Пусть возьмут спальники, Кира купит в Вайтране ещё. — Как прикажешь, мой тан. — так же блёкло отозвалась Лидия. — Что-то не так? — Ах? — переспросила воительница, отрываясь от размышлений. — Нет, всё в порядке. Но спальники, они же… — Кира полагает, что переживёт небольшую тряску и без такой подбивки. — Ты еле дышишь. — покачала головой Лидия, но всё же стала раскутывать каджитку. — Зябнувших детей сегодня ночью Кирино дыхание не согреет. — протянула охотница, перебираясь на скамейку. — А их спокойный сон Киру не вылечит. — запричитала нордка, следя за солдатами, собравшимися на мосту. Когда они проезжали мимо, командир приостановил повозку и приблизился к её борту. — Вот, передайте детям. Пусть помянут сегодня доброго каджита. — И доброго норда. — слабо ухмыльнулась Кира, не отрывая головы от сложенных на скамье рук. — Вы оказали жителям Драконьего Моста неоценимую услугу. — склонил голову имперец, передавая смотанные спальники своим подчинённым. — Не знаю, как скоро мы оправимся от сегодняшней трагедии, но вам всегда будут рады здесь. И Пенитус Окулатус позаботиться о том, чтобы о вашей доблести услышал и сам Император. — Телохранители и тайная полиция? Неудивительно, что солдаты с красным подбоем так умело дерутся. — Такая похвала особо приятна, когда исходит из уст столь бесстрашных воинов. — козырнул кошке командир, не задерживая более движения. Когда же повозка пересекла реку, Кира пробурчала себе под нос. — Чьи же имена собирается прославлять доблестный командир? Возница, минуя Вайтран, за лишний десяток септимов довёз путников до Ривервуда. К тому времени уже спустились вечерние сумерки и, опираясь на подставленное Лидией плечо, Кира без лишних метаний отправилась в таверну. Внутри она устало оглядела потолок. Как озотница и помнила, никакого чердака здесь не было. Что ж, это упрощало дело. Оглядев приосанившихся стражников, Кира решила подойти сначала к ним. — Доходили ли вести из Вайтрана? — спросила она у ближайшего стража, не давая слабине пробраться в голос. — Да, мы слышали о новом назначении, тан. — несколько сжато ответил он. «Понятное дело.» — подумала Кира. — «Выскочек никто не любит.» Впрочем тыкать своим титулом в лицо стражам она не собиралась, поворачиваясь к стойке. Оклик норда догнал её уже на полушаге: — Откуда вы? Видок такой, словно из драконьей пасти. — Видать, глаза тебя не подводят. — хмыкнула Лидия, оставляя стражей в недоумении. Подойдя к стойке, Кира устало потянула воздух. Сквозь уже привычную вонь собственной палёной шерсти с привкусом желчи едва пробился человеческий запах. Довольно знакомый. Вглядевшись в лицо отшатнувшейся от такого приветствия трактирщицы, Кира откинула последние сомнения. Может быть она и плохо различала человеческие лица, но запахи помнила хорошо. — Постель, лучше две. — устало протянула она, кивая Лидии. Та бросила на стол кошель. — Два ужина, крынку молока. И рог Юргена. Чем бы хозяйка таверны не занималась на деле, это неплохо выучило её владеть лицом. Внимательно следившая за ним охотница лишь на миг углядела признаки смятения и удивления, тут же сменившиеся искренним недоумением. — Могу предложить рог пива, если нужно. — ответила женщина не повышая голоса. Она даже не старалась посмотреть, чьё внимания привлекли слова каджитки, продолжая играть свою роль. — Комната всего одна, а ужин сейчас погреет Оргнар. — она кивнула головой помощнику. — Присмотри за таверной, пока я устраиваю гостей. Послушно проследовав за хозяйкой, путники зашли в туже комнату, что недавно делили каджитка и данмер. Там, едва притворив дверь, женщина наконец дала себе волю: — Ты что творишь? — зашипела она не хуже кошки. — А если бы кто-то услышал? — У таверны нет чердака. — спокойно заметила уже развалившаяся на кровати Кира. — Тебе знакомо понятие «конспирация»? — Кире знакомо много понятий. Где рог? — В безопасном месте. — сощурила глаза трактирщица. — Лидии стоит проводить нашу знакомую до безопасного места. — устраиваясь поудобней. — И это Довакин, поверить не могу. — презрительно сплюнула женщина, заодя руку за спину. — Командует не вставая с постели. Настороженная её движениями, Лидия потянула клинок из ножен. Его сияние тут же разогнало полумрак комнаты, отбрасывая от трактирщицы густую тень. — Руки. Медленно. — холодно бросила нордка. — Какие мы пугливые. — процедила женщина, вынимая из-за пояса древнего вида рог. — А теперь, — улыбнулась Кира, когда реликвия была передана её хускарлу, — каджит ждёт свой ужин. — А каджит не боится, что всем известная хозяйка трактира сейчас позовёт на помощь стражу. — Каджит тан этого владения. — только шире оскалилась охотница. Что бы не собиралась ещё высказать хозяйка таверны, её отвлёк оклик помощника. Вернув контроль над эмоциями, она, с дружелюбной улыбкой на лице, покинула комнату. Лидия, получив от Киры короткий кивок, последовала за ней. — Мне кажется, мы не с того начала. — тихо начала воительница, усаживаясь за стул, подтащенный ею к стойке. Сама она принялась за еду только сейчас, когда тарелка с ужином была опасливо обнюхана и съедена каджиткой, а сама кошка задремала под одеялом. — Да уж. — в тон её бросила трактирщица, потирая стойку. — Она не злая, просто день не задался. — Это видно. — Меня зовут Лидия. — Дельфина. Женщины недолго помолчали. — Она всегда такая невыносимая? — наконец выдохнула Дельфина. По говору и виду Лидия определила в ней уроженку Хай Рока — Только когда день начинается боем с огнедышащей тварью, размером с дом. — Эта кошка и вправду сумела сразить дракона? — скептично шепнула бретонка. — Сказать по правде, добила его я. — отпивая из кружки воительница не могла не заметить ожидаемого разочарования на лице трактирщицы. — Но всё благодаря моему тану. Если бы не она, дракон даже не приземлился бы. Когда я поспела к месту битвы, он был уже на земле, весь утыкан стрелами и ослаблен. — И что же в это время делал Довакин? — с лёгкой усмешкой поинтересовалась Дельфина. — Валялся у стены ближайшего дома. Как сказали солдаты, она поднырнула под ящером, но налетела на удар хвостом и чуть не проломила спиной деревянную хижину. Клянусь Исмиром, я видела и дракона, и треснувшие доски дома. Меня бы такой удар переломил бы пополам. — Ну-ну. — протянула бретонка, но скепсиса в её голосе поубавилось. — Ожоги тоже от схватки? — Да. Свидетели утверждают, что она выстояла под прямым дыханием дракона. — Ну уж в такие сказки я не поверю. Драконы, говорят, сжигают своим пламенем целые деревни. — Как знать, мой тан сведуща в алхимии. Кажется, в битве она перебрала зелий и теперь расплачивается за это. — пожала плечами Лидия. Она и сама знала, как склонны привирать прошедшие схватку воины. — Сгоревшая деревня, тем не менее, там всё-таки была. Новая пауза в диалоге была куда более неловкой чем предыдущая. — Что случилось с телом дракона? — сухо поинтересовалась Дельфина, когда её помощник закончил подметать у стойки и отправился к дальнему углу. — Хм? Ящер сгорел как и другие, стоило ей только приблизится. Оставил только скелет. — Другие? — уцепилась за новую информацию бретонка. — Ну, титул тана она получила за участие в сражении у дозорной башни Вайтрана… — протянула Лидия, думая, не сболтнула ли она лишнего. — И? — И ещё одного мы прикончили к югу от Айварстеда, у осенней сторожевой башни. До сих пор жуть берёт, как вспомню. — закончила воительница, давая понять, что подробностей не будет. Женщины помолчали ещё. — Ты избегаешь называть её имя, хотя мне уже известно, что её зовут Кирой. Она сама так приказала? — Хм? Нет, просто… Думаю, подцепила её привычку. У неё прекрасный выговор, но стоит предложения она только по-каджитски. Редко делает исключения. — Значит, не скрывается. А стоило бы. — Брось. С именем или нет, она единственная на весь Скайрим кошка с такой наглой моськой. — Уж не о Кире ли вы говорите? — присоединился к беседе незаметно подошедший данмер. — Тебе какое дело? — агрессивней, чем следовало, отозвалась Дельфина. — Да ничего, просто подумал. — удивлённо поднял руки эльф. — А что, ты её знакомый? — заинтересованно спросила Лидия, разворачиваясь к данмеру. — Можно и так сказать. — прокряхтело он, подтягивая стул и для себя. — Познакомишься тут, на пару выбираясь из драугоровских хором. Плесни пивка, хозяюшка. — Сейчас. — несколько отстранёно кивнула бретонка. — А ты ей кто будешь? — в ответ спросил эльф. — Меня назначили её хускарлом. — с неприкрытой гордостью заявила Лидия. — Хускарлом? Это разве не те побегушки, которые у всяких важных господ. Без обид. — Какие тут обиды. — покривилась нордка. — Да, хускарла приставляют к почётным членам знати, например к танам. — Ишь ты! Всего полмесяца в провинции, а уже как выбилась. Ну просто огонь, а не баба. — Она в Скайриме всего полмесяца? — удивлённо спросила Дельфина, ставя на стол полную кружку. — Ну, плюс-минус. — пожал плечами данмер и залпом выпил полученное питьё. — Ты уж береги её, таких кошек одна на тысячу. Где она, кстати? — Отдыхает… — Лидия задумчиво мотнула головой в сторону комнаты. — И что занесло каджита так далеко от родных песков? — осторожно поинтересовалась бретонка, поспешно наливая ещё кружку. — Не знаешь? — хмыкнул эльф, придавая себе важности. Затем, переведя взор на Лидию, обратился и к ней: — И тебе не говорила? — та только мотнула головой. — Какой-то чокнутый порешил всю её родню. Она за ним от самого Эльсвейра гонится. Видимо, в Скайриме потеряла его след. Мрачное молчание, заполненное шумными глотками данмера, опустилась на таверну. Видимо, навострить уши успели уже все присутствующие. — О боги. — тихо, не смея разрушать образовавшуюся тишину, прошептала Лидия, отпивая мёд прямо из бутылки. Шёпот, тем не менее, расходился по всему помещению. — Понятно теперь… И тогда… О Талос! — Да, не самая хорошая причина посещать Скайрим. — согласно отозвалась Дельфина. — Неудивительно, что она так торопится отвязаться от встречных. — Быть может, мы можем как-то помочь?.. — начала было воительница, но её прервала отвратительно громко скрипнувшая дверь. Из своей комнаты, опираясь на дверной косяк, медленно выходила Кира. Её лапы зримо дрожали, пытаясь разъехаться в стороны, но лицо было спокойным. — Лидия может помочь. Если наконец замолчит. — охотница даже не бросила взгляда ни на своего хускарла, ни на хозяйку таверны, ни на всех её посетителей, молча наблюдавшим за происходящим. — О, Госпожа Кира! — заискивая и чуть ли не заикаясь начал данмер, вставая с места. То ли чтобы уступить его медленно подходящей каджитке, то ли чтобы отдалиться от взора её холодных глаз. — Я, как видите, поселился здесь. И, прежде чем вы меня отдубасите, хотел бы извиниться. — О, каджит рад за своего товарища. Но за что же тот хочет извинится? За свой мелочный словолочизм в последнюю встречу, или за то, что болтает лишнего? — За всё. — отозвался эльф, упираясь спиной в стену. — Прости. — Кажется уши подводят бедного каджита. — проговорила Кира, доходя до покинутого стула и тяжко опираясь на его спинку. — Может её товарищ подойдёт поближе и повторит? Данмер, некоторое время помявшись на месте, внезапно посерьёзнел и только коротко кивнул, делая пару шагов вперёд. Последовавший удар в скулу отбросил его к открытому камину, тогда как чуть не рухнувшая, но вовремя подхваченная нордкой кошка прошипела: — Каджит прощает. Затем, всё той же неровной походкой, но на этот раз с Лидией под боком, она отправилась обратно в свою комнату. Задержавшись в дверях, она бросила в пространство: — И хватит галдеть. Спать невозможно. Проворочавшаяся пол ночи Дельфина твёрдо решила с утра снова попробовать поговорить с Довакином. В конце концов, услышанное и увиденное ей за вечер позволяло закрыть глаза на большую часть… различий между представляемым бретонкой Драконорождённым и тем, что было дано ей жестокими богами. Однако, проснувшись позже обычного, она лишь с негодованием, тут же вылившимся на голову не разбудившего её Оргнара, узнала о том, что странная парочка уже давно покинула Ривервуд. По словам Арнела, с ухмылкой потирающего вспухающий кровоподтёк, отправились они по южной дороге, в сторону разрушенного Хелгена. А оттуда, додумала Дельфина, они собирались повернуть на Айварстед. Дорога до Высокого Хротгара на этот раз тоже заняла два дня, но теперь путникам приходилось идти до захода солнца, часто делая остановки — слабость охотницы так просто не отступала. Путь этот был наполнен тягостным молчанием, Кира обращалась к воительнице только с короткими просьбами, а Лидия и вовсе старалась помалкивать. Только после утомительного восхождения, прямо перед дверьми каменной цитадели, нордка тихо проговорила: — Я сожалею. — Кира тоже. — мрачно улыбнулась ей кошка. За прошедшее время ей изрядно полегчало, а проплешины на шкуре даже успели покрыться свежей шёрсткой. Время привалов Кира частенько проводила за стрижкой скукожившихся волосков, для чего даже прикупали в Ривервуде безмерно дорогие ножницы. Это, на пару с новой одёжкой и спальниками, изрядно опустошило накопленные в двух подземельях запасы золота, но зато теперь она уже не выглядела как пережаренная на вертеле крыса. Войдя под каменные своды, Кира быстро отыскала медитирующего на полу старца и, без лишних разговоров, протянула ему свою добычу. — А! Тебе удалось добыть рог. Отлично. Все испытания пройдены. — довольно проговорил он. Кира предпочла думать, что малое освящение и старость не позволили Арнгейру разглядеть её состояние. Думать о том, что ему просто всё равно, она не хотела. — Иди со мной. Пора нам во всеуслышание объявить тебя Довакином. Кира возвратилась в главный зал, где уже собирались остальные Седобородые. — Теперь ты можешь выучить последнее слово Безжалостной силы, «Да», что значит Толкать. — один из старцев, как и раньше, крикнул в пол, зажигая на нём мистические руны. — Составленный из трёх слов, этот Крик станет намного сильней. Используй его мудро. Сейчас мастер Вульфгар поделится с тобой своим знанием «Да». Когда поток зримых знаний иссяк, Кира буквально ощутила засевшую у неё в горле силу. Однако опробовать её охотнице не дали, Седобородые вновь заключили её в круг и Арнгейр продолжил. — Твоё обучение завершено, Довакин. Мы будем Говорить с тобой. — то, с какой интонацией он произнёс это очень не понравилось Кире. Предчувствуя неизбежное, она сделала знак Лидии подождать снаружи. — Теперь встань между нами и приготовься. Немногие смогут выстоять против неукротимого Голоса Седобородых. Но ты — сможешь. А после, без всякого предупреждения, мир затрясся вокруг Киры. Слова не просто заполоняли уши каджитки, они проходили сквозь само её естество. — Лингра кросис саран Струнду’уль, вот нид балан клов пран нау. Наль ту’уму, му офан ний ну, Довакин, наль сулейк до Кан, наль сулейк до Шор, арк наль сулейк до Атморасевут. Мейз ну Исмир, Довасебром. Даман дар рок. Когда же это закончилось, охотница обнаружила себя припавшей на одно колено и упёршийся ладонями в пол. Тяжело переводя дыхание, она подняла глаза на Арнгейра. — Довакин. Вся сила Голоса Седобородых обрушилась на тебя, но не сгубила. Высокий Хротгар открыт для тебя.