В первый раз всегда больно

Колин уже слышал эту мелодию: тревожную и страшную. Джаред в начале двухтысячных играл ее на фортепьяно каждый раз, когда его просили сесть за инструмент. После она довольно долго ассоциировалась у Колина именно с ним, с их дружбой и коротким романом, который положил конец их общению на долгие годы. Эзре он ничего из этого не рассказывал, не стоило винить его в том, что он выбрал именно «Реквием по мечте». Тем более будучи совершенно голым со скрипкой в руках он выглядел невероятно сексуальным и отвлекал от неприятных мыслей. Так что Колин, лежа на подушках, смотрел на захваченного собственной игрой Эзру, любуясь им и желая его как в первый раз. Удивительно, они были вместе все лето и половину осени, но Колину не наскучило ни их общение, ни их секс. Он даже подумал, что стареет, раз моногамные отношения стали его удовлетворять без настойчивого желания разнообразить свою жизнь хотя бы алкоголем и наркотой. Конечно, все не было легко, учитывая, что им приходилось сильно шифроваться. Колин, в отличие от Эзры, даже семье ничего не рассказал — лишь группе и своему менеджеру. Эзра на это не обижался, он и сам соблюдал дистанцию. Не исключено, что в этом и заключался секрет их ровных отношений: у них был отличный, регулярный секс, им было хорошо вместе и в то же время они не парили друг другу мозг. Эзра дотянул последнюю ноту и опустил скрипку. Он был весь такой раскрасневшийся, возбужденный, что Колин не удержался, подполз ближе, поцеловал напряженный живот, погладил длинные ноги, задницу и поясницу, а потом насадился ртом на стоящий член, вызвав этим потрясенный вздох. Выронив смычок, Эзра положил руку Колину на макушку и вплел пальцы ему в волосы. Он не пытался его направлять, расслабился и издавал такие восхитительные стоны, что Колин сам завелся не на шутку. К сожалению, их прервал звонок домофона. Вздрогнув, Колин отстранился и посмотрел на Эзру снизу вверх. Тот перевел осоловелый взгляд с него на часы и изменился в лице. — Вот черт! Это родители! Давно Колин не одевался так спешно и давно ему не было так смешно. В последний раз он попадал в подобную ситуацию в юности, когда решил приударить за дочкой директора школы. Тот тоже вернулся домой невовремя, и Колину пришлось прыгать в одних трусах со второго этажа. Сейчас ситуация была не настолько абсурдна, но он почувствовал себя лет на двадцать моложе. — У меня теперь никогда не встанет, — пожаловался Эзра, безрезультатно приглаживая растрепанные волосы. Он был уже одет, но, посмотрев на него, любой бы понял, чем он только что занимался. — Зато у меня до сих пор стоит. Усмехнувшись, Эзра положил руку Колину на ширинку и чуть сжал пальцы. Тот зашипел и дернул бедрами. — И правда. Тебя возбуждает возможность быть застуканными? — Твоей мамой? Ни капельки. Я не могу это объяснить. Убрав руку, Эзра поцеловал Колина в губы, отстранился и задумчиво произнес: — Советую сходить в ванную и прополоскать рот. Выругавшись, Колин решил последовать совету. К тому моменту, когда раздался стук в дверь, и он, и Эзра уже выглядели и пахли более или менее прилично. Эзра тут же кинулся открывать, а Колин достал из холодильника холодное пиво и уселся за барную стойку на кухне. Он бы предпочел вообще уйти — у него не было никакого желания общаться с родителями Эзры — но быстрый уход уж очень походил на бегство. А то, что было забавно в шестнадцать лет, в тридцать шесть выглядело странно и жалко. — Знаешь, милый, я, безусловно, очень рада, что в этом доме такая строгая пропускная система, но мне не очень нравится торчать каждый раз в холле по пять минут. Ты не мог бы как-нибудь поговорить с этим мистером Финчем? — Марта Миллер зашла в квартиру вперед мужа, стремительно и резко, как ракета, обняла сына и, повернувшись к кухне и заметив Колина, на пару секунд замолчала. — Мистер Фаррелл. Не знала, что у Эзры гости. Роб Миллер, который в этот момент закрывал дверь, тоже обернулся и удивленно вскинул брови. Так уж вышло, что со дня знакомства Колина с родителями Эзры, они так ни разу и не пересеклись больше. Да и сегодня не должны были, если бы Эзра не забыл про приезд своих предков. Колину даже стало на секунду интересно, кого он уберегал — его или маму с папой. Хотя скорее правильный ответ был бы — себя. — Думаю, я уже подзадержался, — Колин попытался слезть со стула, но был остановлен властным жестом. — Ну что вы! На самом деле, если вы не очень торопитесь, то я бы с удовольствием пообщалась с вами. Эзра с отцом за ее спиной синхронно закатили глаза. — Много прочитали обо мне в прессе и хотите знать, сколько в этом правды? — в лоб спросил Колин. Вот чего он терпеть не мог, так это расшаркиваний. — Вижу, вы очень прямой человек, мистер Фаррелл. Мне это нравится. Могу я звать вас Колином? — Марта подошла ближе, стянула с рук тонкие перчатки из натуральной кожи, кинула их на столешницу и села напротив Колина. — Конечно, Марта. Эзра одними губами спросил у Колина, что он, черт возьми, делает. Колин его проигнорировал. — Итак. Слышала, что вы лечитесь от алкоголизма. Не значит ли это, что вы должны полностью прекратить пить? — Марта указала на бутылку в руках у Колина. Тот тут же от нее отпил. Ладно, он вынужден был признать, что рядом с ней чувствовал себя младше своего возраста. А ведь разница между ними была менее десяти лет. — У меня это не работает. Я пробовал. Полный отказ от алкоголя приводит к рецидиву. — И часто у вас случаются рецидивы? — Мам! — возмутился Эзра. — Что, блядь, происходит? — Эзра, во-первых, не выражайся. Во-вторых, не лезь, — фыркнул Роб, подходя к бару и вытаскивая оттуда бутылку виски. Кажется, он вознамерился развлечься за счет Колина. — Послушай своего отца, милый, — спокойно посоветовала Марта. — А вот и хрен. Мне двадцать лет, я сплю с тем, с кем хочу. И вы не будете лезть. — Твоя речь бы сработала, если бы ты не был бы склонен к саморазрушению. — Я не склонен к саморазрушению! Я был подростком, когда со мной случился Брэд. Это другое! — Сейчас ты не намного старше, — пожала плечами Марта. Эзра от этого заявления чуть ли не позеленел. Выхватив у отца из рук виски, он налил себе немного в бокал и залпом выпил. — Мне двадцать, твою… мама! — А вы, Колин, тоже считаете, что Эзра достаточно взрослый, чтобы отвечать за свой выбор? — Я не педофил, Марта. Если бы я посчитал, что он недостаточно взрослый, я бы с ним не связался. — Отлично, а теперь, когда мы это выяснили, можем мы наконец пообедать? — язвительным тоном спросил Эзра, обведя взглядом родителей и Колина. — Как насчет китайской кухни? — согласился Роб. Колин махнул рукой. — Ерунда. Я сейчас что-нибудь приготовлю. Обед, вопреки ожиданиям Колина, прошел не так уж плохо. Марта больше не задавала провокационных вопросов, хоть и не прекратила пытаться исподволь узнать о Колине разную информацию. Он не возражал, с журналистами иметь дело было сложнее. Эзра почти успокоился, хоть изредка и дергался не по делу. Роб же, казалось, в происходящем и вовсе не видел ничего необычного. Когда Колин уходил, Эзра проводил аж до двери его квартиры. — Ты извини за маму. Она иногда совсем берегов не видит, — сказал он, когда пришло время прощаться. — Вы с ней очень похожи, — пожал плечами Колин. — Так что мне было не так уж трудно. — Ну да, — фыркнул Эзра. — Ты, кажется, приглашал меня завтра на репетицию. Не передумал? — С чего бы? Приходи. — Что будете играть? — Пока не знаю. Работы еще много, на месте решим. Вообще удивляюсь, как мы альбом записали. Лажаем на каждой песне. — У вас отличный альбом, — возразил Эзра. — Ты так говоришь, потому что спишь со мной, — улыбнулся Колин. — Делать мне больше нечего. — Ладно, уже поздно. Тебе пора. Эзра кивнул, прижался губами к губам Колина и, отстранившись, сказал: — Знаешь, если я вернусь через часик, родители поймут. — Наверняка, но это будет очень невежливо. — После того, что мама устроила… — Она беспокоится за тебя, — возразил Колин. — Я ее понимаю. Я сам отец, если помнишь. И с ужасом жду дня, когда мои дети вырастут. — Но это не значит, что нужно всю жизнь держать их за руку. — Не значит, но отпустить бывает тяжело. Вздохнув, Эзра сделал шаг назад. — Хорошо, я пойду домой. Но завтра меня никто не остановит. — Договорились, — усмехнулся Колин и, кивнув Эзре на прощание, зашел в квартиру.

***

— О, да! Пицца, пиво и куриные крылышки — это то, чего мне не хватало целый день, — Бен со стоном бескрайнего удовольствия присосался к бутылке. На часах была уже половина десятого вечера, вся группа вместе с Эзрой расположилась в комнате отдыха студии с пивом и едой из службы доставки. Ей были завалены оба журнальных столика. — То-то ты лажал весь день. О жратве думал? — подколол Райли. Бен показал ему средний палец. — Это я-то лажал? Из-за тебя нам трижды приходилось начинать сначала. — Девочки, не ссорьтесь. Вы обе херово играете, — успокоил их Уилл. Теперь Райли и Бен ополчились на него. Эзра, который до этого молча за всеми наблюдал, чуть наклонился к Колину и спросил: — Вы всегда так? — Нет, — улыбнулся тот. — Парни перед тобой выделываются. — Ну вот еще, заняться нам больше нечем, — пробурчал Бен и вгрызся в сочную куриную ножку. — Я, между прочим, стопроцентный гетеросексуал. — Это потому что у тебя мужика нормального не было, — наставительным тоном произнес Уилл. Он развалился в полный рост на одном из трех диванов и выглядел хоть и уставшим, но вполне довольным жизнью. — Я сам нормальный. Мне себя хватает. Парни заржали, а Бен поморщился, поняв, что ляпнул двусмысленность. — Ну ничего, приятель, когда-нибудь и у тебя появится партнер, — сочувственно произнес Уилл. — Идите нахер. На какое-то время все замолчали, предпочтя уделить больше внимания пицце и курице. За весь день это был их первый полноценный перекус — репетиция выдалась очень тяжелой. Перед Хэллоуином им предстояло выступить с парой новых песен на фестивале в другом штате, и об этом им сообщили буквально утром. Колин уже немного отвык работать в таком авральном режиме. Он даже пожалел, что позвал Эзру в студию именно сегодня, однако того, похоже, не сильно беспокоила затянувшаяся репетиция. На самом деле он сильно помог им всем сегодня, развлекая Колина и ребят беседой и разряжая шутками нервозную обстановку. А в обед помог Колину сбросить напряжение не только разговорами. — Что будем делать на Хэллоуин? — утолив первый голод, спросил Бен. — Мы в Нью-Йорк прилетаем в восемь вечера, — напомнил ему Колин. — Ну и отлично. Хэллоуин празднуют ночью же. Завалимся в студию, купим вискаря, нарядимся в дурацкие костюмы и расслабимся. — Не обязательно в студию, — неожиданно поддержал его Райли. — Можно у меня. Жена с дочерью уезжает в Дублин к матери на неделю. Я тоже должен был, но на нас свалился фестиваль. Так что дом будет пустым. — Если к тебе, это значит без телок, — поморщился Бен. — На фестивале натрахаешься. Эзра, я тебя тоже приглашаю. — То есть Колину можно со своим плюс один только потому, что он встречается с парнем, а мне нет? — Встречается — это ключевое слово. Ты же притащишь однодневку. Бен возмущенно фыркнул и заткнул рот пивом, хотя, вероятно, ему было, что сказать по этому поводу. Уже было напрягшийся Колин чуть расслабился и повернулся к Эзре. — Так что, согласишься на нашу компанию в Хэллоуин или у тебя другие планы? Эзра пожал плечами. — Почему нет? Думаю, Зои не обидится, если я откажусь от очередной ее вечеринки. — Променять Зои Кравиц на ирландского алкоголика. Парень, у тебя совершенно нет вкуса, — с сожалением произнес Бен. Колин в отместку бросил в него обглоданной костью. — Кстати, об этом, — подал голос Уилл. — Если надумаешь сменить ориентацию, у меня для тебя есть офигенный вариант. — А вы не обалдели, нет? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Колин. — Заткнись. Так вот. Есть одна девчонка, очень сексуальная, настоящая конфетка. Но немного помешанная. — Ты предлагаешь Эзре какую-то чокнутую? — фыркнул Райли. — У него уже отбитый на всю голову Колин есть. — Дослушай. Помешана она на скрипке. Сама не играет, но слушает постоянно. И кончает, если во время секса поставить какого-нибудь Вивальди. — А чего она в тебе-то нашла? Ты ж гитарист! — заинтересовался Бен. — Струнные же! Гитара ее, может, не так заводила, но к гитаре прилагался я, — Уилл раскинул руки, предлагая собой полюбоваться. Он действительно был красавчиком. Пожалуй, из всех четверых он больше всех нравился девчонкам. И не только. Однажды даже Колин не удержался и залез Уиллу в трусы. Правда, это было очень давно, они были жутко пьяны и потом никому об этом не рассказывали. — Я так и не понял, кого он рекламирует. Девчонку или себя, — покачал головой Колин. — На твоем месте я бы задумался, можешь ли ты доверять этому парню, — фыркнул Бен, кивая на Уилла. Колин шутку не поддержал. — В этой комнате лишь те, кому я на сто процентов могу доверять и рядом с кем могу расслабиться. Парни замолкли, никто не хотел возражать. Эзра сидел неприлично довольный. То ли ему польстило, что вокруг него развернулись такие петушиные бои, то ли понравился озвученный кредит доверия. Колин, решив, что ему надоел этот цирк, поднялся и потянул за собой Эзру. Тот послушно и не задавая вопросов последовал за ним. — Опять трахаться идут. Не надоело еще? — Не завидуй, — раздалось позади них. Колин не обратил на это внимания, вывел Эзру в пустой коридор и прислонился к стене. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Эзра, вставая вплотную. — Башка от них уже трещит. Домой хочу. Устал. Эзра провел по короткой стрижке Колина ногтями, массируя, и тот прикрыл глаза, наслаждаясь. — Так поехали. Я могу остаться ночевать. — Было бы неплохо. Они поцеловались. Медленно и сладко, пытаясь не завести друг друга, а наслаждаясь близостью. Колин тут же почувствовал, как туман в голове и напряжение в теле покидают его. — Тогда стоит попрощаться, — Эзра отстранился и сделал шаг назад, но Колин удержал его за руку. — Насчет Хэллоуина. Ты не обязан идти, если не хочешь. Это не будет вечеринкой. Мы, скорее всего, напьемся и будем вспоминать те дни, когда были молодыми. — Боишься, что парни расскажут о тебе что-то неприличное? — усмехнулся Эзра. — Уверен в этом. Все гнусности вспомнят. — Я бы послушал. — Лучше я сам тебе все расскажу. — И про Джареда? — Хочешь узнать про Джареда? — удивился Колин. Эзра невозмутимо пожал плечами. — Это единственные твои негетеросексуальные отношения, про которые я знаю. — У нас не было с ним отношений, как таковых. Мы дружили где-то в две тысячи втором и третьем, потом, когда я уже расстался с Ким, переспали несколько раз. И все. — Я слышал, вы плохо разошлись. — От кого слышал? — От Зои, — последовал предсказуемый ответ. — Да, плохо. Не общались до рождения Генри. Потом Джаред прислал мне цветы с поздравлением, и мы помирились. Вроде как. — Из-за чего поругались? — Из-за наших дерьмовых характеров. Я дурной был по молодости. Особенно когда употреблял. Он не лучше. Пока просто дружили, было нормально, потом стало хуже. Обычная история. — Не любишь об этом вспоминать? — Я вообще не люблю тот период своей жизни, — признался Колин. — Кроме той части, где родился Джеймс. — Прости, что спросил. — Забей. И поехали домой. — На Хэллоуин я все равно приду, — предупредил Эзра. Колин улыбнулся и покачал головой. — Как скажешь.