В первый раз всегда больно

Колину понадобилось три дня, чтобы справиться со срывом. После разговора с психотерапевтом, которой удалось немного успокоить его в самый опасный момент, Колина почти силой отконвоировали домой. Затем Райли обыскал его квартиру на предмет любого алкоголя и наркотиков и вынес все, что смог найти, включая таблетки от головной боли и сироп от кашля. Срыв отнял у Колина все силы, и почти весь следующий день он проспал, проснулся лишь минут за тридцать до прихода своего доктора. Более или менее спокойным Колин почувствовал себя только тогда, когда за психотерапевтом закрылась дверь. Их беседа длилась часа три, и это был самый длинный сеанс, в котором Колину приходилось участвовать. Он снова чувствовал себя уставшим, но кризис миновал, это ощущалось. За все время он ни разу не вышел в Интернет и не брал трубку, когда звонили. Единственная связь с внешним миром, которую он себе позволил — это смска Клодин. В ней Колин предупредил, что информация о нем в газетах в следующие дни ей не понравится, но он не может пока ничего объяснить, и ей лучше ему не звонить. На третий день своего добровольного заточения Колин вылез в Интернет. Там ситуация развивалась стремительно. Пиарщики, юристы, менеджеры и журналисты работали, не покладая рук. В СМИ сообщалось, что Бен Линч, барабанщик «Westlife», решил покинуть коллектив из-за «непримиримых разногласий» с лидером группы Колином Фарреллом. Также всплыла информация, что Бен подал в суд за избиение, но ниже в этой же новости упоминалось, что именно Колин находится дома под попечением врача. Какого врача — не уточнялось. Работа пиар-отдела была видна невооруженным взглядом. История с видео тоже набирала обороты. Эзра-таки решился сделать официальное заявление. «Видео со мной, которое сейчас ходит по Интернету, было снято без моего согласия и без согласия моего партнера. К сожалению, мне известен человек, который это сделал. Мой адвокат сейчас собирает доказательства. Я буду добиваться возбуждения уголовного дела. Границы моей частной жизни были грубо нарушены, и я хочу, чтобы человек, который за это в ответе, был наказан». И ни слова о Колине. Имя Бена также пока не фигурировало. Хотя уже сейчас было понятно, что это временно. Как только Эзра подаст заявление в полицию, пресса обо всем узнает. Колину даже стало интересно, рассчитывал ли Бен на такие последствия или он в тот момент вообще ни о чем не думал, кроме мести? Зародилась ли хоть тень сомнения в затуманенном травкой и алкоголем мозгу? «Что касается моей ориентации, — продолжил Эзра, — то это, как понимаете, мое личное дело. Я не буду сейчас делать никаких заявлений и уж тем более оглашать имя своего партнера без его на то согласия. И я был бы признателен, если бы журналисты уважали мое право на конфиденциальность частной жизни». Колин посмотрел на имя автора статьи. Рита Уолтер. Ну как же без нее. Больше ни с кем Эзра, похоже, не говорил. Все остальные издания ссылались в своих сообщениях на интервью Риты. Некоторые строили предположения насчет партнера Эзры. Имя Колина мелькнуло дважды. Один из журналистов выяснил, что они живут в одном доме. Второй и вовсе не привел никаких аргументов. Отложив смартфон, Колин взъерошил короткие волосы на затылке, а после задумчиво почесал татуировку над левым соском. Его стала одолевать навязчивая жажда деятельности, что, несомненно, являлось следствием срыва, но игнорировать ее Колин не мог. На часах, однако, было одиннадцать часов вечера, в студию не поедешь. По-хорошему стоило успокоиться и лечь спать, но спать не хотелось. В итоге, нацепив первую попавшуюся футболку с агрессивным принтом и джинсы, Колин спустился на один этаж вниз. У двери Эзры Колин проторчал минуты три. Ни на звонок, ни на стук никто не ответил. Из квартиры не доносилось ни звука. Никого не было дома? Вряд ли Эзра сейчас ходил на вечеринки, но он мог остаться у родителей в Нью-Джерси. Расстроившись, Колин покрутил ручку двери, ни на что не надеясь — скорее от досады, но та неожиданно поддалась. Замок запереть не потрудились. Полный дурных предчувствий, Колин толкнул дверь и зашел внутрь квартиры, щелкнув выключателем. Свет озарил практически пустое помещение. Осталась кухня и кровать без матраца, исчезли подушки, личные вещи, посуда и — самое главное — фортепиано. Эзра съехал. * * * Следующая неделя стала для группы настоящим испытанием. Через два дня после того, как Колин окончательно пришел в себя и приступил к работе, Роб позвал в студию съемочную группу популярного музыкального канала для официального заявления по поводу ухода Бена и возможного переноса тура в поддержку нового альбома. Тур был назначен на март, апрель и май следующего года, но необходимость поиска нового барабанщика путала все карты. За день до этого они всей командой решали, что можно, а что нельзя сливать прессе, тем более что канал требовал эксклюзивных сведений. Спорили до глубокой ночи и, вроде бы, пришли к единому мнению, но интервью предсказуемо пошло не по плану. Утром перед встречей с телевизионщиками Колин получил смс от Риты. «Сукин сын, это был ты!». Он сразу понял, что его имя наконец связали с видео. В Интернете пока об этом ничего не было, кроме старых сплетен, значит, Рита его предупредила, а не упрекнула. Ей Колин ничего отвечать не стал, сразу позвонил Робу. — Она могла иметь в виду не это, — засомневался тот. Колин спорить не стал, хотя сам он был уверен. И на самом интервью стало ясно, что слухи про него и Эзру уже ходят среди прессы. До Роба тоже это дошло, когда интервьюер спросил Колина, был ли конфликт между ним и Беном личного характера. И когда Колин ответил на этот вопрос положительно, журналист задал следующий: — Ошибусь ли я, если скажу, что причина конфликта с Беном Линчем в том, что он снял видео вашего с Эзрой Миллером полового акта? — Так, все, этот вопрос не был согласован, — вмешался Роб и встал между камерой и ребятами из группы. — Слухи ходят, рано или поздно вам все равно придется ответить, — возразил журналист, имени которого Колин так и не запомнил. Кажется, Пол. — Мы отвечаем — без комментариев. — Роб, — устало позвал его Колин. — Отойди, дай я скажу. Тот обернулся злой и раздраженный. Колин почему-то лишь сейчас обратил внимание, как сильно их менеджер постарел за последние десять лет. Когда они встретились, это был энергичный мужчина за сорок, небольшого роста, худой, лысоватый, крайне харизматичный и веселый. Казалось, что он все проблемы решает по щелчку, даже не напрягаясь. Теперь на его голове стало еще меньше волос, зато на лице прибавилось морщин, взгляд потерял львиную долю задора и легкости. Колин не мог не задать себе вопрос, а сколько в этом было их вины? Они были не самыми простыми подопечными. Скандалы, интрижки, звездная болезнь, ссоры, срывы концертов — чего только не было за эти годы. Роб разруливал все, и группа держалась на плаву. Сейчас же, глядя на усталость на его лице, Колин думал, что пора перестать прятаться за спину своего менеджера. Пора принимать ответственность за свои поступки самому. — Парень прав. Ответить придется. Покачав головой, Роб отошел в сторону и встал у входа, скрестив руки на груди. — Задайте вопрос еще раз, — попросил Колин. — Причина конфликта с Беном Линчем в том, что он снял видео вашего с Эзрой Миллером полового акта? — выполнил просьбу Пол. — Да. На видео с Эзрой я. И его действительно сделал Бен. — Как давно вы встречаетесь с Миллером? — прозвучал следующий вопрос, но Колин не собирался на него отвечать. Поднявшись с дивана, он отрезал: — Интервью окончено. Колин вышел из комнаты, не прощаясь, вслед за ним подтянулись и Уилл с Райли. Роб же остался с журналистами обсуждать предстоящий материал. В принципе, больше в студии ребятам делать было нечего, но идти домой и бесконечно обновлять новостные сайты не хотелось. — Поехали ко мне, — предложил Райли. — Моники с детьми все еще нет в городе, а я не хочу оставаться один. — Я только гитару захвачу, поиграем, как в старые добрые времена, — предложил Уилл и тут же нахмурился. — Но без Бена. — Ребят, — остановил их Колин. Парни обернулись на него, такие знакомые, родные. Иногда их становилось так много в жизни Колина, что ему нестерпимо хотелось сбежать в Лос-Анжелес, но сейчас он бы не хотел ничьей другой компании. — Мне жаль, что я доставил вам столько проблем. Ты был прав, Уилл, мне следовало быть осторожнее, чтобы не навлечь беды на группу. — Охренел? — фыркнул тот. — Никто не мог знать, что Бен окажется таким говнюком. Это из-за него мы сейчас в таком дерьме. Если бы люди просто узнали о тебе и Эзре, было бы неприятно, но не смертельно. Ну пообсуждали бы пару недель, как тогда, с Джаредом, посмаковали интимные подробности и успокоились. Бен же предал нас и втянул в мерзкий скандал. К тому же, у нас теперь нет барабанщика перед самым туром. Так что иди нахер, Колин, со своим чувством вины. И виски тебе не достанется, потому что ты сраный алкоголик, — Уилл усмехнулся самодовольно и задорно, помолодев разом лет на семь. Рассмеявшись, Колин покачал головой. — Ненавижу тебя. — Неправда, ты меня любишь. Райли, скажи, что он меня любит. — Никто тебя не любит, Уилл, смирись. И иди уже за своей гитарой, пока мы с Колином не передумали брать тебя с собой.

***

К дому Колин подошел где-то около трех часов ночи, трезвый, но расслабленный. В Интернет за все время он так и не вылез, не желая портить себе настроение. Единственное, что его беспокоило — Эзра. Колин два дня не мог до него дозвониться — телефон был отключен, и даже Зои ничего не знала, с ней он тоже не поддерживал контакт. С одной стороны Колин понимал, что Эзре сейчас явно не до него, с другой — его мучило чувство недосказанности и беспокойства. Прокручивая эти мысли в голове, Колин по привычке пешком добрался до своего этажа и остановился, не дойдя до квартиры пары метров. У его двери, одетый во все черное, прямо на полу сидел Эзра. На голове у него были большие наушники, и, слушая музыку с закрытыми глазами, он чуть раскачивался из стороны в сторону, как змея под гипнозом. Подойдя ближе, Колин сел перед ним на корточки и погладил по щеке большим пальцем. Эзра, все также не открывая глаз, улыбнулся и потянулся за прикосновением. — Тебя так долго не было, — прошептал он. До Колина донесся запах джина. — Эй, ты в порядке? — спросил он. И когда Эзра не ответил, стянул с него наушники. — Эзра? Тот открыл глаза, и Колин выругался. Зрачки были расширены. — Что ты принял? — Я так устал. — Какого, блядь, хера, — Колин быстро осмотрел Эзру, прощупал карманы, в одном из них нашел пустой целлофановый пакетик. Ни остатков порошка, ни травки там не было. Значит, таблетки. Этого, на памяти Колина, Эзра еще не принимал. Или молчал об этом, зная о прошлом Колина. Злость и беспокойство затопили с головой и придали достаточно сил, чтобы затащить Эзру в квартиру, а потом и в ванную. Тот не сопротивлялся и вопросов не задавал, ему, кажется, вообще было все равно, что с ним делают. — Так, дай-ка это сюда, — Колин стянул с Эзры пальто и кинул его через открытую дверь ванной на пол гостиной. Наушники и телефон полетели туда же. После он наскоро помыл стоящий возле раковины пластиковый стакан, налил воды и протянул Эзре. — Пей. — Я не хочу, — поджал губы тот, слегка очухавшись. — Зачем мы вообще здесь? Пойдем в спальню, — взяв Колин за запястье, Эзра потянул его к выходу. — Не выпьешь, залью тебе в глотку это сам. Эзра не ответил и не сдвинулся с места, продолжая держать Колина за руку, хотя хватка стала слабее. Он выглядел, как потерявшийся в толпе человек, не знающий, куда идти и что делать. С таким растерянным и жалким выражением лица, что у Колина защемило сердце. Освободив руку, он схватил Эзру за волосы, запрокинул ему голову и заставил пить. Большая часть воды вылилась мимо рта на подбородок, обтянутую футболкой грудь и пол, поэтому Колин снова набрал воды и повторил процедуру. Затем еще раз. После бросил стакан на пол, подтянул Эзру к раковине, наклонил над ней и сунул ему в глотку два пальца. Тот закашлялся, стал отбиваться, на пол и в раковину полетели бутылочки и баночки с полки, висящей под зеркалом. — Шшш, — прошептал Колин, когда Эзру наконец вырвало. Пустив воду, он ополоснул руку и снова сунул пальцы в чужой рот. — Давай еще раз. Получилось и еще раз. Когда спазмы стали сухими, Колин позволил Эзре умыться, а сам пока стянул с себя куртку, обувь и футболку, оставив их валяться на полу неровной кучей. Вода в раковине перестала бежать. Он поднял глаза и встретился с Эзрой взглядом в отражении зеркала. Тот был бледным, глаза у него покраснели и слезились, лучше он явно выглядеть не стал. И все же Колин знал, что делал. — В душ. — Колин, пожалуйста… — Эзра, я не хочу тебя заставлять. Мне это не доставляет никакого удовольствия. Закрыв глаза, Эзра стянул с себя уже и так мокрую футболку, затем расстегнул джинсы и снял их вместе с обувью и носками. Потом на пол полетело нижнее белье. Поежившись, он медленно подошел к душевой кабине, однако, забираясь внутрь, покачнулся, и Колин успел подхватить его. — Не страшно. Давай вместе. Я тебя подержу, я буду рядом. Чтобы включить и отрегулировать воду до прохладной, понадобились секунды. Эзра вздрогнул, когда на него ливануло сверху и невольно прижался к Колину. Тот обнял его и покачал, как маленького ребенка. — Сейчас станет лучше. — Мне было хорошо, — возразил Эзра. Колин покачал головой. — Не было. Это все иллюзия. Яркая, сладкая и кратковременная. Потом станет хуже, намного хуже. Поверь мне, я знаю, я через все это проходил. — Проходил? — отстранился и посмотрел Колину в глаза. — Мне пришлось сменить номер телефона, заблокировать электронную почту, удалиться из всех соцсетей, потому что мне почти каждый час приходят угрозы и глумливые комментарии от знакомых и бывших друзей. Мой менеджер уволился, лейбл хочет пересмотреть контракт со мной. И даже если у них не выйдет, через два года он закончится, а потом все, что мне останется, — играть в переходе метро. Я не могу обо всем этом думать, мой мозг взрывается. Я устал, я хочу забыть обо всем хотя бы на час. Разве это много? — Послушай меня, — Колин выключил воду и, обхватив голову Эзры руками, заглянул в глаза. — Я знаю, что тебе сейчас нелегко. И очень многие люди на твоем месте сломались бы. Я ломался и от меньшего. Но я смотрю на тебя и вижу сильного человека. Того, кто сможет справиться со всем этим без всякого наркотического дерьма и литров алкоголя. В тебе есть стержень, которого нет и никогда не было у меня. К тому же ты не один. У тебя есть родители, которые очень любят тебя, есть верные друзья. Я их не знаю, но Джош и Лайла по рассказам показались мне отличными ребятами. И Зои за тебя переживает, я с ней говорил. Остальные — это пыль. — А ты? Ты есть у меня? Колин замер, не зная, что сказать, но Эзра по его лицу все и так понял. Опустив голову, он уперся лбом ему в плечо и тихо спросил: — Почему? — Ты и сам знаешь. У нас не будет нормальных отношений, пока все взгляды направлены в нашу сторону. Я боюсь, что все кончится тем, что мы разбежимся, ненавидя друг друга и весь окружающий мир. Я не хочу этого. И ты, думаю, тоже. Эзра? Тот покачал головой, не поднимая глаз, и Колин снова обнял его, прижимая к себе. Погладил по голой спине, прижался ртом к мокрому плечу. Ему хотелось бы сказать, насколько близким человеком стал для него Эзра за эти месяцы, что впервые Колин не стремился сбежать в Эл-Эй при любой возможности, что рядом с ним дышалось свободно и легко. Но слова не шли да и казались сейчас неуместными, чуть ли не жестокими. Поэтому Колин молчал, продолжая держать Эзру в руках, пока ванная не остыла и по коже не побежали мурашки холода. Тогда он разорвал объятие, вышел из душа и чертыхнулся, осознав, что под струи воды он зашел в джинсах. — Возьми полотенце и халат на стеллаже, — сказал он Эзре, расстегивая ширинку. — Я приберусь немного здесь и выйду. Эзра кивнул и, захватив халат, вышел из ванной, не забыв закрыть за собой дверь. Колин тут же оставил штаны в покое, сел на крышку унитаза и закрыл лицо руками. В душе творился полнейший бардак. Он, вроде, и знал, что поступает правильно, но все равно его не покидало ощущение, будто он совершает ошибку. Колин и не помнил уже, когда в последний раз ему было так хреново при расставании. Может, потому, что ни он, ни Эзра на самом деле и не хотели расставаться? Однако ситуация диктовала такие условия, что другого выхода не было. Мозгом Колин понимал это прекрасно, но в груди все равно щемило, да то и дело накатывала злость. Как же он ненавидел Бена в этот момент! И себя: за то, что не разглядел предателя, за то, что допустил такую ситуацию, за то, что сидел сейчас и жалел себя, как сопливая школьница. Но как же, черт побери, было больно. Когда Колин, переодевшись в пижамные штаны, поднялся в спальню, Эзра лежал на кровати и теребил пояс халата. Выглядел он намного лучше, чем полчаса назад — почти не пьяным и намного менее обдолбанным. Однако наркотики еще не выветрились, это было заметно по дерганым движениям и ненормальной бледности. — Тебе сейчас лучше поспать, — заметил Колин, — но перед этим неплохо бы позвонить твоим родителям. Ты же у них сейчас живешь? — Не надо никому звонить, — Эзра вскинул на него нездорово блестящие глаза. — Я не первый раз не ночую дома. Думаю, мама решит, что я у Лайлы. — Хорошо. Тогда спи, я буду в гостиной. — Колин, пожалуйста… не уходи. Колин замер в полоборота и покачал головой: — Плохая идея. — Значит, тот секс так и останется последним? — зло спросил Эзра. — Это ты мне предлагаешь вспоминать? — Я не собираюсь трахаться с тобой, когда ты обдолбан, — отрезал Колин. Тяжело вздохнув, Эзра подполз к краю кровати, положил ему руки на плечи и прижался грудью к спине, делясь теплом своего тела. Колин сжал кулаки. — Хотя бы просто полежи со мной. Стоило отказаться, скинуть с себя наваждение и отстраниться, но он не смог. Кивнув, Колин дождался, когда Эзра вернется на свое место и лег рядом, обняв его одной рукой. Эзра тут же залез на него почти полностью, положил голову на плечо и на какое-то время затих. Колин машинально стал гладить его по голове кончиками пальцев, перебирая прядки волос, все еще мокрые после душа, пока не услышал влажный судорожный вздох. Замерев, он секунду колебался, не представляя, что стоит сделать, но затем попросту продолжил свое занятия. Слезы, он знал, бывают полезны. Довольно быстро Эзра успокоился, расслабился, и дыхание его стало ровным. Колин еще немного полежал рядом, но потом осторожно выбрался из-под тяжелого тела, укрыл его одеялом и тихонько спустился вниз. Хотелось курить. Колин снова вернулся к дурной привычке пару дней назад и сейчас чувствовал себя так, будто никогда и не бросал. Сигареты лежали в куртке, так что Колин подошел к вешалке, чтобы их достать. И услышал вибрацию телефона. Нахмурившись, он проверил свои карманы, однако звонил не его телефон, и Колин проверил пальто Эзры. Пока он искал смартфон, тот затих, но дисплей потухнуть не успел, и Колин увидел уведомления о трех пропущенных от контакта, названного «Мама». По-хорошему, стоило положить телефон обратно и уйти курить. Но, черт, Колин был родителем. И хоть его дети были слишком маленькими, чтобы уходить гулять ночью, он вполне мог представить, каково это — не знать, где и с кем сейчас твой ребенок. На принятие решения ушло меньше минуты. Разблокировав телефон, Колин нажал на последний пропущенный и перезвонил контакту. — Эзра, наконец-то! Ты вынуждаешь меня звонить твоим друзьям после полуночи. Ты где? — Это не Эзра. Это Колин. Колин Фаррелл. — Что с Эзрой? — сразу же насторожилась Марта. Колин поморщился. Не очень удачно он начал. — С ним все в порядке, он спит. Я услышал его телефон и решил, что вам стоит знать, что он… в безопасности. Марта на том конце провода некоторое время молчала, а потом произнесла: — Спасибо. Значит, он у вас? — Да. — Вы не могли бы разбудить его? Я хотела бы поговорить с сыном. Колин растерялся. Марта не доверяла ему? Настолько, что попросила разбудить? Ему не очень-то хотелось рассказывать, что Эзра принимал наркотики, пусть лучше думает, что он приехал к Колину на свидание. Но и будить Эзру он не собирался. — Это не очень хорошая идея, он только уснул. — Вы так его утомили? Это было как удар под дых. Колину понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, и снова начать нормально дышать. Марта все это время терпеливо ждала его ответа. — Если бы вы не были матерью Эзры, я бы вам нагрубил, — со сдерживаемым гневом сказал Колин. Марта фыркнула, ничуть не задетая: — Отрадно слышать, что у вас есть принципы. — Если у вас есть ко мне претензии, то самое время их высказать. — Желаете, чтобы я сделала это по телефону? Боитесь взглянуть мне в глаза? — Просто другого шанса у вас не будет, думаю, — Колин вспомнил, что хотел курить и вытащил пачку из куртки. — Почему же? Эзра еще может пригласить вас к нам на ужин. — Не пригласит. На том конце провода повисло долгое молчание. За это время Колин успел прикурить и убрать остальные сигареты обратно в карман. — Что же вы не радуетесь? — спросил он, так и не дождавшись реакции. — Страданию своего ребенка? Считаете меня настолько плохой матерью? — вопросом на вопрос ответила Марта. Тон у нее был сухой. — Нет, не считаю, — дойдя до кухни, Колин включил вытяжку и сбросил пепел с сигареты в раковину. Марта снова молчала, но трубку не клала. Ждала, что он скажет? Все еще не знала, как реагировать на новость? Или хотела знать подробности? Впрочем, последнее вряд ли. — Я знаю, что не нравлюсь вам. И справедливо. Я часто сам себе не нравлюсь. Но вы должны знать, что я не хотел ничего из этого: огласки, скандала, проблем для Эзры. Могу представить, о чем вы думаете. Я более взрослый и опытный, я должен был быть осторожнее. Согласен, я слажал. Доверился не тому человеку, не удержал руки при себе, находясь в чужом доме, позволил этой ситуации случиться. И мне жаль. Если вас это утешит, то знайте, мне тоже херово. И стыдно. Перед Эзрой, перед своей группой, перед вами, перед своей семьей. К тому же, что самое забавное, мне тридцать шесть лет, а я страдаю по мальчишке. И не понимаю, как это пережить. — Колин замолчал, его руки дрожали, а во рту горчило от сигареты. В трубке все это время было тихо, и он даже подумал, что Марта, вероятно, давно уже отключилась и даже не слышала эту его нелепую исповедь. Но не успел он додумать эту мысль, как услышал: — Мне очень жаль. И простите за грубость. Колин хмыкнул. — Не извиняйтесь. Я это сказал не для того, чтобы вас пристыдить, — он вообще не понял, зачем все это начал. Возможно, для того, чтобы высказать все эти мысли вслух, — давайте сменим тему. Эзра примерно обрисовал мне свои проблемы с лейблом и менеджером. Дело в том, что у меня есть один знакомый независимый музыкальный продюсер. Его зовут Кевин Спейси. Когда-то он работал на тот же лейбл, что и я, именно он «нашел» нашу группу и привез ее в Америку. Сейчас он работает самостоятельно. Он может помочь. — Но захочет ли? — засомневалась Марта. Колин прикрыл глаза. — Эзра вполне в формате Кевина. К тому же он любит сложные задачки. В любом случае я ему позвоню и попрошу лично. Но вам его телефон я тоже скину. Наберите его завтра. — Хорошо. Спасибо. Почему вы не сказали об этом Эзре? — Не было возможности, — уклончиво ответил Колин. — Ждите смс. И… до свидания, Марта. — До свидания, Колин. Марта отключилась, и Колин, положив телефон на столешницу, чуть постоял, невидящим взглядом упершись в раковину. Потом встряхнулся, выкинул окурок в мусорку и, снова взяв в руки смартфон, пошел искать визитку Спейси. Через десять минут, когда вся обещанная информация была отправлена, Колин поднялся в спальню, лег рядом с Эзрой, обнял его со спины, уткнувшись носом в затылок, и закрыл глаза. Долгий насыщенный вечер выпил из Колина все силы, поэтому он уснул крепким глубоким сном и проспал до самого утра. А когда открыл глаза, Эзры в квартире уже не было.