Господин

- П… пожалуйста, отпустите меня! Я вам всё сказала! – закричала девушка лет двадцати пяти, шатенка, совершенно голая и стянутая ремнями по рукам и ногам. Она лежала на кровати, а сверху сидела Катрин. Хозяйка заведения игриво водила коготками по её нежной коже и мурлыкала от удовольствия. - Милая, я не хочу тебя отпускать. У тебя такая сладкая кожа, такой мягкий и сладенький ротик, - она потянулась вперёд и облизала её губы, испуганно сжавшиеся от прикосновений. - Я же… всё сказала… - повторила она. - О, и я не оставлю это без внимания! Обещаю! Ты сильно облегчила себе участь, и мне не придётся использовать многочисленные приборы, чтобы пытать тебя и привлечь к разговору. Жаль, что не придётся. Зажимы для сосков… - Катрин обхватила ладонью левую грудь проводницы и провела пальцами от её основания к соску, который сильно сжала и потеребила. Потянулась вперёд и провела по нему язычком, промычав от удовольствия. - Я ничего не сделала… - Милая, ты попала в рай! Он немного не такой, как ты его себе представляла, но тут тоже есть свои прелести! Например, ты очень и очень прелестна… - Я не хочу. - Ты боишься. Хочешь, но боишься, - Госпожа провела ладонью по животу пленницы вниз и погладила половые губки. – Расслабься! Отдайся ощущениям, и ты поймёшь, что попала в самый настоящий… рай! - Я хочу домой! - Так скоро? – Катрин удивлённо отпрянула. – Но что не так? Я разве не была добра с тобой? - Вы не спросили, чего мне самой хочется… - А чего тебе самой хочется? - Домой. К мужу, к дочке. К семье! - А где ты живёшь? – озадаченно спросила Катрин, и проводница испуганно распахнула глаза, вдруг осознав, что сказала лишнее: - Нет! - Отвечай на вопрос! – настойчиво повторила Хозяйка заведения. - Нет! Не надо! Не трогайте их! - Скажи мне немедленно, а не то я вырву у тебя твой дом клешнями. Буду сдавливать тебе соски, буду гладить раскалённой проволокой возле твоего лона, буду выворачивать тебе суставы, пока ты не расскажешь! - Не трогайте их!!! Умоляю!!! – из глаз пленницы хлынули слёзы. И Катрин снисходительно улыбнулась. Большим пальцем правой руки стерла скользящую по щеке слезу и спросила: - Так ты останешься со мной, милая? - Да! – тут же произнесла та и заплакала, подняв глаза к потолку. - Очень хорошо! – ответила Хозяйка заведения, наклонилась и провела языком по щеке связанной девушки, слизывая слёзы. Провела языком по её закрытым векам и ресницам. А затем поднялась над проводницей. – Называй меня – Госпожа, причём как можно чаще. В каждую фразу вставляй это слово. И всегда говори с чувством, и тогда я буду относится к тебе как можно мягче. - Д… да… Госпожа, - последнее слово она произнесла с дрожью в голосе, прикрыла глаза, и из их уголков вновь потекли слезинки. - Я тебе нравлюсь, милая? – спросила Катрин, поднявшись над девушкой и расстегнув дорожную кожаную куртку на голом теле. На ногах узкие обтягивающие джинсы. Госпожа лёгким движением перекинула часть распущенных волос вперёд и наклонила голову на бок. – Нравлюсь, а? Несколько секунд проводница смотрела на Хозяйку заведения, как на сумасшедшую. У неё никогда в голове не укладывались лесбийские оргии, но сейчас любому было ясно, чего от неё хотят. Это дико! Это невозможно! И у неё нет никакого выбора. - Да, Госпожа, вы красивы, - прошептала она и повернула голову в сторону. - Ну-ка, смотри мне в глаза! – грозно произнесла Катрин, за подбородок повернув её голову к себе. Секунду назад смиренный грустный взгляд сменился отчаянным страхом. Но руки и ноги не слушались, стянутые ремнями. – Повтори, что ты сказала и с чувством. - ВЫ ПРЕКРАСНЕЕ ВСЕХ! – испуганно прокричала проводница, и Госпожа улыбнулась. - Тогда поцелуй меня! Теперь на лице девушки стал проступать смущённый румянец. Мысли и чувства разом перепутались, и Катрин сама прильнула к губам связанной. Она целовала умело, настойчиво, сладостно причмокивала и язычком пробиралась сквозь сжатые губы пленницы. Та, остерегаясь боли, остерегаясь наказания, разжала рот и впустила Госпожу, которая тут же завела там страстный танец, касаясь дёсен, касаясь зубов, вовлекая её язычок в своё танго. Когда проводница поймала себя на мысли, что поддалась чарам Хозяйки заведения, смущение захлестнуло её новой волной. Но вопреки всему её мировоззрению и сложившимся жизненным взглядам, внизу живота заиграло знакомое нарастающее тепло. Она – не лесбиянка же! Почему так? Катрин водила ладонями по открытому и доступному женскому телу, гладила грудь, запускала пальцы в лоно, в котором уже становилось мокро, и это ужасно стыдило пленницу, однако разум окутал туман, и трезво мыслить уже было невозможно. Ощущая пальцы Госпожи в себе, девушка попыталась выгнуться им навстречу, но ремни стягивали всё её тело. И это только добавило масла в уже раскочегаренный очаг. Она уже была готова на всё. Катрин подняла голову и поднесла важные пальцы ко рту девушки. - Соси! Пленница тут же исполнила приказ, стала слизывать с пальцев собственную смазку, солоноватую на вкус, но приятную, горячую и возбуждающую своим вкусом ещё сильнее. И вдруг Катрин поднялась с кровати. Расстегнула джинсы и спустила их на пол. Сбросила с плеч куртку. Взяла с тумбочки вибратор и вновь взобралась на пленницу верхом. Щёлкнула рычажком, и электрофаллос завизжал в её руках. Проводница не смела вымолвить ни слова. Она просто ждала, изо всех сил желая, чтобы Госпожа сделала приятно. Может быть, здесь и вправду рай? - Попроси меня, - сказала Катрин, оттягивая момент страсти и похоти. - Умоляю, Госпожа! – ответила пленница, и Хозяйка заведения задорно улыбнулась. - Люблю, когда меня умоляют! Она прижала вибратор к лону пленной девушки и сама прижалась к нему сверху половыми губами, деля удовольствие пополам… Нет! Удваивая его! Обе девушки застонали в унисон, тела желали извиваться, но пленница связана кожаными ремнями, а Госпожа сама сдерживала позывы тела, понимая, что иначе сбавит градус удовольствия. Она двигала бёдра, подаваясь вперёд и отодвигаясь назад, шевелила вибратором, услаждая жажду свою и рабыни. Наклонилась к проводнице и вновь поцеловала в губы, забираясь язычком в чужой рот, а затем перетягивая в страстной игре чужой язык к себе, в свой ротик. Причмокивала губами. А когда отпустила её губы, с них сорвалось одно слово: - Госпожа! Волна оргазма накрыла обоих девушек, они громко застонали, извиваясь, касаясь друг друга, силы быстро сгорали под натиском удовольствия. Остались лишь усталость и удовлетворение, когда Катрина обмякла и расслабилась на своей пленнице. Та с трудом удерживалась в сознании, едва не проваливаясь в сон. Хозяйка заведения приподнялась над девчонкой и прошептала: - Спи, милая! Завтра у тебя будет трудный день. А затем слезла с кровати и подняла джинсы и куртку. Одела их и застегнула, после чего вышла наружу. Очень приятно идти босиком по ковру. Особенно, если уже давно привыкла ходить на одних лишь каблуках. Ах, это блаженство! Катрин не хотела пока надевать обувь. Сейчас она направлялась к программисту узнать, как у того дела с поиском. Шла и размышляла, кому бы из доминантов отдать новоиспечённую рабыню. Кто бы смог её воспитать? Марсель? Нет! Никогда Катрин не воспринимала Марселя, как доминанта. Скорее, как зарвавшуюся с самомнением груду мышц. Красивое тело. Нарцисс… Фу, ошейник такому и в клетку. Гастин? Слишком усердно к делу подходит. Для него рабыня – работа, а не развлечение. Тем более, женатый. Эх… Не умеет совмещать приятное с полезным абсолютно. Под своё крыло брать – тоже времени не хватит. Леди Меридит лучше паренька какого-нибудь отдать под воспитание… Нет, компьютерщик только для Хозяйки заведения, она никому не позволит испортить мальчика, сделает это сама. Может, Шеван? Да, он хорош. У него, правда, и так уже под опекой не одна сука, но он выдержит. Познакомит с другими своими девицами. Была проводница рабыней железной дороги, станет рабыней секса! Катрин вошла в кабинет, паренёк яростно щёлкал клавишами и водил мышью так, что казалось, стол вот-вот загорится от усердия. На мониторе мелькали, сменяя друг друга, изображения, страницы, ссылки. - Как дела, мой милый? - прошептала она над самым ухом. Парень ответил машинальным голосом, даже не сбавив скорости. - Теперь, когда известен город, где тот беглец сошёл с поезда, его будет найти весьма и весьма легко. Я пробил, ни у него, ни у его девицы в этом городе нет никаких родственников, друзей и прочих, кто был бы хоть как-то связан с этими двумя. Значит, имея в кармане круглую сумму денег, они почти наверняка будут жить либо в отеле, либо снимут квартиру. В данный момент я перерываю списки клиентов гостиниц в поисках подозрительно простых имён и липовых паспортных данных. Но почти наверняка они поселятся в скромную квартиру. Впоследствие обзвоню всех, кто подал объявление о сдаче квартиры на этой неделе. Все, кто скажут, что квартира уже сдаётся, попадают под подозрение. В индустриальном мире спрятаться невозможно! Он всё это протараторил почти на одном дыхании, лишь пару раз сделав паузу, чтобы вдохнуть. Казалось, он вообще не понимал, с кем говорил, и что позади него стояла Хозяйка заведения в одной лишь кожаной куртке и джинсах без трусиков. Он подслушивал разговор с проводницей и подглядывал через видеонаблюдение, а потому был в курсе всего, но сейчас, когда он поглощён поиском информации в сети, внешний мир не воспринимал совершенно. И Катрин, как человека, игнорировал в том числе, что не могло не задеть её достоинство. Она даже с шумным скрипом расстегнула молнию куртки, но тот и глазом не повёл. Ладно, не стоит мальчика отвлекать. Работает в поте лица. Лучше она с ним позже поиграет. Как в награду за труд. Девушка развернулась и направилась прочь, но тут парень снова вернулся в реальный мир хотя бы голосом и заговорил, не спуская глаз с монитора: - Кстати. В связи с карантином наше заведение отказывает в услугах всем клиентам. А потому мы терпим убытки. Наш имидж ещё мало страдает, но скоро мы начнём всерьёз ощущать вашу инициативу в деятельности заведения. - Попрошу не упрекать меня. Сама знаю, что нам надо, ты понял? – резко отрезала она, разжигая в себе ярость. Катрин всего за секунду уже была готова развернуть этого пацана лицом к себе и стянуть с кресла. Обмотать компьютерными проводами, связать запястья, сдавить шею на несколько секунд, заставить беспомощно дёргаться гусеницей на полу. К ярости быстро добавлялось желание и похоть... и тепло внизу живота. - Есть ещё одна важная вещь. В тамбуре стоит наш ВИП-клиент, сын влиятельного банкира. Он очень настойчиво утверждает, что «его карточка ВИП-услуг предполагает полное удовлетворение желаний в любое время дня и ночи». Уходить не собирается. - И не нужно. ВИП-клиентов действительно не стоит терять. Они слишком щедро платят за услуги, - вдруг присмирела Катрин. - И ещё одна важная вещь. - Что ещё? - Ваш ход – закрыть заведение – хоть и бьёт по имиджу, но пока работает в каком-то смысле в обратную сторону. Недоступность наших рабов и рабынь для клиентов вызвало повышенный интерес к нам. Если открыть в ближайшее время свободу прохода даже по удвоенной цене, мои расчёты показывают, что от клиентов не будет отбоя. Начнётся яростный ажиотаж. - Ясно. - И ещё одна важная вещь, - программист говорил совершенно сухо, словно сам стал компьютером. Это очень сильно раздражало Госпожу, но парень работал слишком усердно. Было бы опрометчиво мешать его работе. – Охранники в письменной форме выразили явное недовольство устоявшимся карантином и требуют… - Плевать! – отрезала она. – Охранники – никто! Их слово ничего не значит! - Вам стоит соблюдать осторожность. Нужно почаще раздавать пряники… Нет, управление заведением оказалось куда более муторным делом, чем Катрин себе представляла. Бунт не собирается за один день, но уже вечер, и скоро начнётся второй. Отныне Госпожа всегда будет носить револьвер при себе. Но сначала ВИП-клиент. - Передай сынишке Банкира через связь, что к нему подойдёт девушка с огненно-рыжими волосами, в… в необычном наряде. Я им займусь лично. - Хорошо, - пробубнил он под нос. А где – «Госпожа»? У парня нет никакого уважения, пока он в работе… Или осязания реальности… Всё равно обнаглел чересчур. Потом надо будет его наказать и… и испортить! Катрин облизала губы, оглядывая непорочного мальчишку, а затем развернулась и покинула помещение, по пути застёгивая молнию куртки. Нечего обычным охранникам видеть всё красивое. Она и так достаточно божественна, чтобы амбалы пускали слюну при её виде. Госпожа добралась до сына директора банка: худощавый юноша, причёска зализана муссом, лицо модельного загара. Чувствуется чётко выверенный график СПА. Жёлтая футболка, белые брюки, дорогие, начищенные до блеска туфли. И чёрные очки, в которых видно собственное отражение, а Катрин чертовски красива в этой куртке! Но не видно его глаз. - Здравствуйте, - снисходительно произнесла Госпожа Катрин и улыбнулась. - Ну, наконец-то! Вы совсем охренели? Я сколько вас ждать должен? - Прошу прощения за задержку. Наше заведение переживает некоторые изменения. В связи с этим доступ к рабыням временно закрыт. - Ты не выгонишь меня, сука! У меня ВИП-карта! Я хочу шлюху прямо сейчас! А точнее, трёх! С вас щедрая скидка за такую задержку, иначе мой папа ваше заведение снесёт к чертям собачьим! Ясно? Катрин улыбнулась в ответ. - Нет, нет! Что вы? Я не собираюсь выгонять вас! Напротив, мы нашли для вас время, нашли комнату. - Давно бы так. Трёх шлюх, не меньше! - Вы бы могли сначала поиграть со мной. Бесплатно. Для разогрева. Я вас устрою? – девушка лёгким движением потянула молнию вниз, раскрывая куртку, обнажая свою прелестную грудь. Парень подошёл и опустил на неё ладонь, сжал, начал играть ею в пальцах, после чего сжал сосок и потянул к себе, заставив девушку подойти ближе. - Сойдёшь, пожалуй, для бесплатного разогрева. Что за маскарад? – он потянул её куртку с плеча. - Я только с дороги! Вся горячая ещё, буквально несколько минут назад слезла со своего спортивного мотоцикла. - Я думал, у вас всех шлюх взаперти держат! - Так и есть, но для меня сделали небольшое исключение. Я же говорила, наше заведение претерпевает трудности и изменения. - Мы так и будем здесь стоять? - Только пока улаживаются формальности и принимаются извинения за задержку. Если вы готовы простить нашу задержку, то следуйте за мной… Господин! – Катрин произнесла последнее слово в лёгком поклоне и приклонив голову. - Тогда давай! Шевели булками и веди уже! Катрин повела ВИП-гостя по коридорам, одаривая пламенным взглядом охранников, которые тут же отводили взгляд от её обнажённой груди, борясь с собой, но открыто не глазели, не смели. - Прошу сюда, - она указала на дверь, и один амбал торопливо провернул в замке ключ, впуская клиента. - Ну, неплохо! Паркет, я смотрю, тут застелили! Стенки шероховатым камнем… Хм, мне пока что нравится! - Дальше будет интереснее! – пропела Катрин и направилась к шкафу в углу. Достала оттуда скрученную плеть и длинный чёрный платок. – Вы позволите немного инициативы, Господин? Тот подозрительно посмотрел на девушку, а затем высокомерно кивнул. Катрин протянула плеть гостю. - Это вам, держите, Господин. Тот принял подарок и заинтересованно улыбнулся. - Вы позволите? – девушка обошла парня и стянула очки, а затем медленно, давая парню время понять, что происходит, и согласиться на правила самому, стала завязывать платок, закрывая ему глаза. После этого вновь обошла его, подхватив свободную руку и взяв его пальцы в рот, со смаком облизывая, обводя языком каждый палец. И потянула за эту руку за собой. - У тебя умелый язычок. Ты члены также вылизываешь? - Ещё лучше! Вы будете приятно удивлены тем, сколько я умею, - прошептала Госпожа и потянула на себя его вторую руку. А затем защёлкнула на его запястьях два браслета. От них отходила цепочка, которая исчезала в нишах стены. - Что ты… - начал было гость, но Катрин его перебила: - Это – часть игры. Доверьтесь мне! – она резким движением выхватила у него плеть, которую дала в руки, чтобы успокоить парня и внушить неверные надежды, а затем нажала на малоприметную кнопку на стене. Механизм стал быстро втягивать в себя цепь. - Эй? Что? Хватит! Хватит! Перестань! Отпусти! – испуганно завизжал сынишка богача, пытаясь вытащить руки из ниши, но их втягивало всё глубже и глубже в стену, пока парень не упёрся в неё грудью. Только тогда механизм остановился. – Выпусти меня! Выпусти меня, тварь!!! Ты что делаешь? - Расслабься, мой милый. Я просто хочу с тобой поиграть… - девушка медленным шагом, покачивая бёдрами, направилась к шкафу. - Я не за это плачу! - Так мои услуги бесплатны! Вы забыли, Аспадин? – она взяла с полки острый кинжал с медной и старой на вид рукояткой. Сняла с него ножны с инкрустированными двумя изумрудами, обнажила блестящее, остро наточенное лезвие, в плоскости которого можно увидеть своё отражение. Всё-таки, Катрин чертовски красива в этой кожаной куртке. Особенно сейчас, когда куртка расстёгнута, и почти видно привлекательную нежную грудь. - Что? Нет! Нет, не надо! Не надо мне ваших бесплатных услуг! - Наши заведение претерпевает многочисленные изменения и связанные с этим трудности. Увы, платных услуг мы предоставить вам не в силах, - Катрин провела свободной рукой по плечам парня, схватила за воротник футболки и надрезала его стилетом. Повела кинжал вниз, разрезая пополам ткань, словно масло. - Отпустите меня! - Так быстро? Милый, но я уже горячая и страстная! Ты же не оставишь меня неудовлетворённую? - Я? – он впал в ступор, совершенно не ожидая вопроса и уж тем более такого. Катрин засмеялась, дорезала футболку и лёгким движением сорвала с тела парня. Провела ладонью по его юношеской спине. Тут же вспомнила ещё более юного компьютерщика… Нет! Нельзя этих двоих сравнивать. Программист непорочен, а душа этого мальца черна, как уголь. Он всё себе купил, но ничего не заслужил! - М-м, мой сладкий! В моём аду тебе будет очень и очень интересно! Я лично займусь твоим развлечением, мой Аспадин! - М… меня будут искать! - Папочка? - Да! Он… он влиятельный человек, он найдёт меня! - А хоть кто-нибудь знает, куда ты поехал? Парень не ответил, опустив голову. - Ой, бедняжка! Неужто, никто не в курсе, что ты здесь? Ты вообще никому об этом месте не рассказывал? - Рассказывал! Меня найдут! – произнёс он, а голос-то задрожал. - Врёшь милый. Ой, как врёшь! – Катрин провела руками по его бёдрам и запустила руки в карманы. В одном нашла скрученную пачку валют, а в другом выключенный Айфон последней модели. Выключенный! – Ой! Так ты и телефон отключил! Ах, похоже папочка даже по спутникам тебя отыскать не сможет… - Сможет! Он найдёт меня и разнесёт это место к чертям, ты слышишь? - Нехорошо угрожать женщине, милый. А машина… А где ключи от машины? Ты на такси приехал? - Нет! Я… у меня в машине друг сидит! - Ах, на метро! – Катрин заметила, как парень напрягся всем телом. Открыт, как книга, читай, сколько хочешь. Девушка надрезала стилетом край джинсов, и парень взвизгнул. – Ой, прости! Я такая неловкая сегодня! То ножку с клавиатуры убрать не могу, то кинжалом режу джинсы и кожу задеваю. - Отпусти меня, пожалуйста! - Умоляй, милый! – в глазах девицы заиграли огоньки. - Умоляю! Отпусти! Я сделаю всё, что угодно! - Сделаешь, милый! Обязательно сделаешь! Сейчас от тебя требуется стоять и не двигаться, - Катрин резким движением сдёрнула джинсы на пол. Чуть выше ягодицы алел порез. – В слова «шлюха» пять букв. А в слове «плеть»… Нет, «плёточка» – восемь. Но лучше слово «наказание» – в нём вообще все девять. «Шлюха» на «наказание»... Пятью девять – сколько будет? - Что это? - Количество ударов, милый! Почувствуй эту горячую плеть! – она провела длинным кожаным хвостом по его голому телу. – Кстати, пятью девять – это сорок пять. Ты назвал меня шлюхой дважды. А подумал об этом раз пять – не меньше, итого – двести двадцать пять, грубо говоря - триста, милый! - Н… не надо! Умоляю! - Я не чувствую искренности, милый! – хлыст в её руках ходил по его обнажённому телу. – Как тебе его нежная скользящая кожа, упругий материал? Он такой гладкий и чувственный, как я! - Умоляю… Госпожа, отпустите меня! - УХ, я уже Госпожа? Минус пятьдесят ударов. И плюс сто пятьдесят за угрозы. И плюс ещё двести за «тварь». Так меня даже «Хозяин» не называл! Ты готов научиться покорности? - Умоляю вас! - Именно этого я и жду. Ах, какая у нас тут чёрная избалованная душа! Тут столько работы! Непочатый край! Но ничего! Мелкими шажками, удар за ударом, - хлыст со свистом рассёк воздух и с громким хлопком ударил спину пленника, огибая его юное тело и врезаясь в кожу. На несколько секунд прилип к коже, но Катрин лёгким движением вытянула его на себя, оставив красную полосу. Парень кричал от боли. – Прости, милый. Хлыст ещё совсем холодный, слушается плохо, да и удар был пробный. Дальше будет интереснее! Намного интереснее! - Умоляю! - Конечно, умоляешь! Хлыст вновь рассёк воздух и второй раз обжёг кожу парня, пытаясь обмотаться вокруг его тела. Он вскричал с новой силой. - Вот! Вот это уже было хоть что-то! Сейчас, ещё десяток ударов, и хлыст разогреется, резина станет горячей, как твоё дрожащее тело. Вот тогда будет самое удовольствие. Катрин начала осыпать тело пленника ударами хлыста, оставляя после каждого на коже тонкую красную полоску. Спускалась по спине от самых лопаток до поясницы, исхлестала ягодицы и покрыла полосами его ноги, с детским восторгом наблюдая, как он пляшет от каждого удара по икрам, по бедру, как беспомощно бьётся у стены, как стонет и плачет, и как умоляет. Мольбы она слушала с особым удовольствием. - Громче! Чувственнее! – вторила она, замахиваясь в очередной раз и сбивчиво отсчитывая первую сотню ударов. Стала подниматься от стоп к ягодицам, вверх по спине. Красные полоски перекрывали друг друга то в одном, то в другом направлении, по коже потекла кровь. Он уже давно обессилел, чтобы кричать, и стонал, удерживаясь на ногах лишь только потому, что его были руки зажаты в браслетах в нишах стены. - Девяносто восемь, милый! Прости, что последние удары такие слабые. Девяносто девять. Рука устаёт ужасно! В такие моменты я даже немного завидую, что не могу просто стоять и ждать, пока весь этот сладостный процесс завершиться! Ты слышал? Я тебе завидую! Сто! Передышка! Госпожа устало выдохнула, стёрла пот со лба и отбросила хлыст в сторону. Стянула куртку с плеч и уронила на пол. А затем направилась к двери. Парень устало ждал, больше всего желая просто лечь в постель. Спина, попа, ноги болели ужасно и кровоточили, тягучая алая жидкость медленно текла к полу. Хозяйка заведения выглянула наружу и подозвала охранника, который со всех сил старался не пялиться на открытую женскую грудь. Мысленно посмеявшись над амбалом, Катрин что-то ему сказала, но пленнику не удалось расслышать даже обрывки слов. А затем хлопнула дверь, и девушка вернулась к своему гостю. - Всё, я отдохнула. Можем продолжать урок. Милый, напомни, пожалуйста, сколько раз мне осталось тебя ударить? - Отпустите меня, пожалуйста! – плачущим голосом простонал парень. - Ай-яй-яй! – покачала головой Катрин. – Ты мог бы верно ответить на вопрос и получить моё благодушное расположение. Но теперь мне самой придётся вспоминать. Ах, да! Шестьсот ударов! - Умоляю! Не надо! - Милый, успокойся! Я дам тебе передышку. Возьму обычный флоггер. Он бьёт не больно, уверяю! – девушка закопалась в шкафу и достала многохвостовую плётку. Все хвосты мягкие, широкие, шершавые. - Прошу вас, проявите милосердие! - О! Какие слова! Но они не идут ни в какое сравнение с тем, что ты назвал меня шлюхой. - Простите! – простонал он из последних сил. - Конечно, прощу! Для чего я, по-твоему, машу плёточкой? Ты заслуживаешь у меня прощения! Прощение нужно заслужить, верно? - Умоляю! Не нужно! - Цыц! А то промахнусь и случайно попаду по яйцам. Куда ты хочешь, чтобы я ударила? По спине или по яйцам? - Отпустите меня! Катрин взмахнула сверху вниз по ягодицам, хвосты обогнули попу и самыми концами, бьющими больнее всего, попали по паху, заставив пленника судорожно сжаться и застонать уже совсем другим голосом. - Спина или яйца! - Спина!!! – выкрикнул он, перетаптываясь с ноги на ногу, пытаясь унять боль в паху. - Верно, милый! Ты такой сообразительный у меня! Будешь умницей? – спросила она и, не дожидаясь ответа, ударила флоггером по окровавленной спине. Парень застонал. Не столько от боли удара, сколько от того, что потревожены свежие раны, что в них разгорелось жжение. - И совсем не больно! Верно, милый? - Умоляю, отпустите! - Ну, же! Ты же мужчина в самом расцвете сил! Потерпи немножко! Осталось всего четыреста девяносто девять ударов. Всего ничего! Прямо добавить хочется! - Не надо! – тут же отреагировал он, встрепенувшись. - «Не надо», что? - Не надо добавлять удары… Катрин размахнулась сверху по ягодицам вновь, заставив парня сжиматься в маленький комочек от боли в паху. Он застонал, прыгая на месте. - «Не надо» что, твою мать?! – закричала она яростно. - Не надо, Госпожа! Умоляю! - Вот теперь верно. Ты просто растрогал моё сердце. Так и быть, добавлять удары не буду. Девушка замолчала, ожидая адекватного ответа, которого не последовало. Ещё один удар по самому слабому мужскому месту, снова парень весь сжался, извиваясь от ужаснейшей боли. - Ты ничего не хочешь мне сказать? - А? – непонимающе спросил парень. - Я проявила милосердие! – она ударила, снова метясь по самому сокровенному мужскому. – Решила не добавлять лишних ударов! – ещё удар, туда же. – Ты ничего не хочешь мне сказать? - Спасибо! – выдохнул он, пытаясь поджать ноги, не в силах смириться с невозможностью свободных движений. - «Спасибо», что? – закричала она, снова ударив туда же. - Спасибо, Госпожа! – закричал он в ответ, рыдая так, что слёзы капали на пол. - Вот так-то! Эх, молодняк. Всему вас надо учить! Ну, ничего! У нас с тобой будет очень много времени, а нам очень и очень повезло, что я лично уделю тебе своё драгоценное внимание, буду учить тебя, воспитывать. Ах! Уже предвкушаю наш первый урок. Ах, вот же он! Прямо сейчас! Она размахнулась флоггером, тревожа раны, затем снова и снова. Била парня кожаными хвостами, а он извивался и стонал, уже и перестав умолять её. Флоггером управлять намного легче, и вторая сотня ударов прошла куда быстрее. Завершив наказание, девушка расположила инструмент у пленника на плече. - Подержи, пожалуйста, будь добр. Я сейчас к тебе вернусь. Он не ответил. У него пропала всякая надежда. А девушка добралась до двери и пригласила охранника, который внёс в помещение ведро воды, жестяной тазик и пакет поваренной соли. Поставил всё это на полу и направился прочь. - Благодарю, Карнер! За доброе дело у меня для тебя есть сладость! Вон в той комнате находится одна рабыня Господина Марселя. Я разрешаю тебе с ней поиграть так, как только ты захочешь! Можешь кубики Лего пораскладывать, а можешь удовлетворить свои плотские желания, и тогда твои прелестные глазки будут реже обращать внимание на мою грудь. - Простите. - Не извиняйся. Я рада, что тебе нравится. Когда будешь трахать ту сучку, представь, что с тобой это я! - Да, Госпожа. - Дерзай, пока я добрая, - она подмигнула правым глазом и послала ему воздушный поцелуй. Охранник покинул помещение, а Катрин гордо вдохнула воздух, наслаждаясь своей властью и тем, что она – такая добрая и милосердная королева. Но нужно вернуться к злым и нехорошим людям. - Смотри, что у меня для тебя есть. Водичка! – девушка загребла горсть воды и плеснула ему на спину. Вода была тёплой и приятно потекла по телу, смывая в меру своих сил кровь. - С… спасибо, Госпожа. - О! Какие манеры! Да вы, прямо, кавалер без пяти минут. Вот видишь, как тебе со мной повезло! Скоро ты будешь совсем примерным и хорошим. Но нас ждут ещё четыреста ударов. - Не надо, умоляю! - Успокойся, тебе понравился флоггер? Я продолжу им махать, мне он тоже понравился. Катрин наклонила ведро и наполнила тазик водой. А затем вскрыла упаковку соли и высыпала в тазик. И стянула с окровавленного плеча плётку. - Я только намочу немного хвосты плети. Тебе понравилась водичка? – она ещё раз плеснула ладонью из ведра, и он вздохнул с облегчением и удовольствием. - Спасибо, Госпожа. - Обожаю доставлять удовольствие, - она опустила флоггер в тазик и начала размешивать воду с солью, а затем достала оружие пыток и с энтузиазмом ударила по измученной, расписанной спине. Парень сначала легко застонал от удара и лёгкого жжения потревоженных ран. Но очень скоро соль начала въедаться в раны, вдруг причиняя острую агонию, будто тысячи иголок вкалывают в тело. И парень заорал так, как не кричал от плети. А Катрин взмахнула флоггером снова. - Больно! Хватит! А-а-а!!! - Тише, милый, я так оглохну от твоих сладких криков… - Хватит! Не надо! Ещё удар! Соль разъедала обнажившееся из-под кожи мясо, парень бился у стены из стороны в сторону, а Катрин злобно смеялась, хохотала, и её смех раскатами расходился по помещению. Ещё один удар! - Стерва! Убери! Хватит! - Что ты сказал? – Катрин оторопела. - Перестань! Мой папа… - Что? – такого Госпожа не ожидала. Она уже верила в то, что парень у её ног и в любой момент встанет на колени. - Мой папа найдёт тебя! Он тебя на части разорвёт. Он будет убивать тебя медленно и пытать так… так… - Ахаха!!! – засмеялась девица. - Он тебя очень мучительно будет убивать! - Я не боюсь его. Он даже не знает, где ты! - Он найдёт тебя! Найдёт тебя и убьёт, слышишь! - Пускай ищет! – она вновь ударила паренька по спине. И тот застонал от боли. - Ты уже мертва, сука! ТЫ МЕРТВА!!! - Наоборот, милый! Прямо сейчас я чувствую себя живой, как никогда! Я оживаю, когда в моих руках плеть, а рядом эта сладкая и нежная спинка! – она провела языком вдоль хребта, слизывая кровь, смешанную с солью. - Ты мертва! А-а! Ещё один удар! Парень сыпал угрозами ещё с минуту, а потом сжал зубы, сжал глаза, отдавшись ударам, отдавшись соли в ранах, извиваясь всем телом, вновь и вновь срываясь на крик и ругательства. Время застыло для него, мир заиграл всеми красками для неё. Ах, как сладка пытка по эту сторону кнута! Удары проносились незаметно. Госпожа несколько раз ловила себя на том, что считает их слишком быстро, сбавляла цифру, превращая игру в пир. А затем уронила флоггер на пол и осмотрела своего мученика. - Половину пути мы прошли! Прошли порог в триста ударов. И да, я помню, что ты меня оскорблял и угрожал. Но ты же не нарочно? Просто тебе было очень больно, верно? - Д… да, Госпожа, - смиренно выдохнул он, понимая, к чему приведёт отказ от предложенной доброты Госпожи. Воли к свободе в нём уже не осталось, соль выела всё до корня. - Я добавлю тебе совсем немного, шестьдесят шесть ударов. Но ты столько грязного наговорил, что стоило бы начать всё наказание сначала. - Не надо! Спасибо, Госпожа, - он был кроток и послушен, после того, как наказание отняло у него все силы. - Ах, какой ты послушный! Хорошо. Теперь осталось триста шестьдесят шесть. Мне продолжать наказание? Он зажмурил глаза, не веря, что говорит это. Но выбора у него никакого. Либо так, либо ещё хуже. - Д… да, Госпожа! - Как скажешь, милый. Слово ВИП клиента – закон, если оно не расходится с моим мнением, - Катрин засмеялась и вернулась к шкафу. На очереди была жесткая широкая шлёпалка со сплошной прямоугольной ударной частью. – Раз ты стал таким послушным, я в этот раз возьму что-нибудь полегче. Оно бьёт совсем не больно. - С… спасибо, Госпожа, - он уже не пытался умолять. И смирение парня заставило девушку широко улыбнуться. Она обошла тазик стороной, на позитиве решив не мочить девайс в соли. А затем начала наносить удары по его окровавленной спине, ягодицам, бёдрам, голеням. Каждый удар сопровождался громким хлопком, встряхивающим незажившую рану, передвигая соль на новое место. Парень стонал, извивался под ударами и мучительно ждал, когда же эта чёртова пытка закончится. - Четыреста! – гордо выдохнула девушка. – Но это я дала тебе время отдохнуть. Давай, возьмём что-нибудь посерьёзнее, милый. - Не надо… - Цыц! – прикрикнула она, и сломленный парень поник, опустив голову. Госпожа прошагала к шкафу и достала оттуда многохвостовую плеть с небольшими гирьками на концах. Гирьки весьма лёгкие и металлические. И первый же удар заставил узника закричать от боли, а на участках кожи, которые помиловал кнут, начали вспухать синяки. Ещё удар, металл гулко ударился о кости лопаток. - Крепись, мой милый. Ты вытерпел больше половины. Такой добросовестный! – она страстно наклонилась вперёд и схватила зубами край раны на плече, сорвав кусочек кожи на себя. Парень обессиленно застонал от боли, а затем закричал с невесть откуда взятыми силами, когда на спину обрушился ещё один сокрушительный удар утяжелённой плети. Госпожа сделала небольшую передышку на пятидесятом ударе. Гири требовали больше сил для замаха. Пот застилал глаза, причёска сбилась, но на лице девицы царила гордая счастливая улыбка. А затем она продолжила избивать уже давно сдавшегося на милость всех высших и низших сил паренька. - Пятьсот! Ещё сотня осталась. Ой, я хотела сказать, сто шестьдесят шесть, милый. Прости. Он не ответил. - Ты живой? – плеть выпала у неё из рук. Она вонзила ногти ему в кожу и с усилием провела от плеч до поясницы, заставив несчастного взреветь от боли. – Живой, всё таки. Слава Богу. А то я с тобой не наигралась. Она размахнулась и шлёпнула ладонью по левой ягодице, а затем с упоением облизала окровавленную ладонь. Ах, этот вкус крови! Он божественен. А в этом пареньке ещё много крови. Следующие сто ударов она наносила голыми руками, время от времени то случайно, то нарочно задевая ноготками измученную кожу, с огромным удовольствием слизывая кровь с собственных пальцев. Спина парня продолжила превращаться в мясное крошево, горела всеми огнями, просто полыхала, но едва хватало сил хоть как-то реагировать на эту боль. Только царапающие ногти пробуждали в нём особенно яркие отголоски. Шестьсот ударов отмеряно, девушка щёлкнула на кнопку, и руки парня выскользнули из ниши в стене, он тут же повалился на пол, ноги не держали его. При падении едва успел повернуться и упасть на живот, который как раз и не был задет этими орудиями пыток. И распластался. По спине расписана алая картина в стиле абстрактного импрессионизма. Катрин не спешила. Раб сломлен, он совершенно безопасен, хоть детей в клетку впускай. Впрочем, такое им лучше не видеть, хотя… хотя Катрин бы с удовольствием взяла себе под крылышко парочку, исправляя их неискушённые умы по верному руслу. Госпожа неторопливо собрала плётки, разбросанные по полу, на котором уже высыхали тысячи капель крови, так или иначе упавшие с тела мученика. Затем она вытянула несколько наручников и сковала парню ноги. Завела его послушные руки за спину и сковала их тоже. А затем соединила две пары наручников третьей, перемычкой, предварительно задрав ноги пятками к попе. Теперь он тем более не опасен. Затем потная и довольная, откинула волосы с лица, осматривая дело своих рук. Лёгким движением спустила с себя джинсы и легла с ним рядом. Провела пальцами по его зализанным муссом волосам и спросила: - Милый, я красива? Он не ответил. - Милый, ты заснул? Ты устал, что ли? Опять тишина. Госпожа встала и направилась к тазику с разведённой солёной водой. - Ну, ничего. Я сейчас приведу тебя в чувство. Доброе утречко! – с этими словами она окатила его с ног до головы, опустошив тазик. Парень сначала шумно выдохнул от неожиданности, но соль стала быстро въедаться в раны, прожигая голое мясо, доставляя ужасную агонию и заставляя парня, скованного по рукам и ногам, корчиться и стонать на полу. Катрин с огромным удовольствием следила за этой картиной. - День ещё не закончился, мой милый. Нам нужно ещё столько всего сделать, - отбросив тазик, она легла с ним рядом, перевернув связанного «кабанчика» на бок. Зажала его член между коленями. И провела рукой по его груди. – Милый, ты такой двуличный, м-м! Спереди такой гладкий и нетронутый, - она потянулась вперёд и провела языком по его соску, а затем зажала зубами и с усилием потянула на себя, заставив паренька застонать. – А со спины такой алый, измученный, окровавленный! Просто Ангел боли! – она перегнулась через него и провела языком по его спине, ощущая каждую полоску от кнута, каждую вмятинку от гирек, каждую царапинку от когтей. С упоением смаковала каждый её сантиметр, зажала зубами по краю раны кусок отползающей кожи и потянула на себя. А затем отпустила и прошептала: - Но у нас ещё осталось шестьдесят шесть ударов. – Она ласково провела ладонью по его волосам, откидывая со лба, и зашевелила коленями, перетирая между ними его поникший член. Парень застонал. – Попроси меня! - О чём? - с огромным трудом прошептал он. - О последних шестидесяти шести ударах, - она вновь заёрзала коленками, стискивая между ними униженное достоинство парня. Тот застонал и прошептал: - Прошу вас! - Раньше ты просил лучше. Эмоциональнее, - она сильнее сдавила коленки. - Умоляю!!! – закричал он, и девушка ослабила хватку в коленях. – Умоляю… - Только ради тебя, милый, - она поднялась на ноги и прошагала к шкафу. Катрин вытянула оттуда тонкую деревянную тросточку и, покручивая её в пальцах, направилась к мученику. Лёгким движением перевернула того обратно на живот. Наклонилась и прошептала ему на ушко: - Ты готов, милый? После короткого всхлипа измученный голос ответил: - Д… да, г… госпожа. - Хорошо. Шестьдесят шесть ударов. Будешь считать вместе со мной? Трость рассекла воздух и шумно опустилась на поднятые над задницей пятки. Пленник взвизгнул от боли. - Раз! – настойчиво произнесла Катрин. - Раз! – повторил за ней парень. Ещё удар по стопам. - Два! Дальше сам считай! - Два… - повторил мученик. Третий удар. - Три… - выдержав паузу, пока ослабнет боль в стопах, произнёс он. - Молодец какой! Ты просто золотце! Ещё один удар. - Четыре! Катрин наносила удар за ударом, а парень вёл счёт. После десятого удара в голосе появилась и не исчезала дрожь. Из глаз текли слёзы. Он пытался дёргаться, но Госпожа пригрозила увеличить количество ударов. - Шестьдесят шесть! – выкрикнул он из последних сил и опустил голову на ковёр. - Верно, милый. Шестьдесят шесть… Шестьсот шестьдесят шесть ударов. И ты их все вытерпел. Тебе есть, чем гордиться. Ты что-нибудь уяснил из урока? - Что вы – моя Госпожа, и я не посмею вам перечить, - смиренным голосом прошептал он. - Верно, милый, - произнесла Госпожа, подняла с пола ведро и окатила парня всем, что там осталось. Парень тут же закричал. Не от боли, от ожидания боли, от ожидания ужаснейшей боли, будто иглы впиваются в каждую клеточку, от ожидания страшной и невыносимой боли, которой не последовало. - Это просто вода. Несолёная. Чистая. Не пугайся ты так, я с тобой. Пока я рядом, тебя никто не тронет. - С… спасибо, Госпожа, - смиренно прошептал новоиспечённый раб. - Не за что, милый, - ответила она. – Скажи, а я красивая? - О… очень! – заикаясь от страха, прошептал он. - Громче! - Вы очень красивы, моя Госпожа! - Ты просто душка. А знаешь, у меня для тебя есть маленькая просьба, ты же не откажешь мне, верно? – она состроила жалобную мордочку, а затем вприпрыжку поскакала к шкафу. Достала оттуда тот самый кожаный кнут, с которого началось знакомство парня с рабством. У пленника тут же застрял ком в горле. Он замотал головой и произнёс: - Н… ни в коем случае! - Ой, спасибо, милый! Спасибо, что не отказываешь! Мне нужно, - она подошла к пареньку и помогла ему повернуться на бок. А затем опустилась на пол возле него. – Мне нужно, чтобы ты чуть поласкал мою кисочку своим язычком. Там так влажно, я так возбуждена, и только ты можешь мне помочь! Давай! Одну ногу она пропустила у него под головой, а вторую перекинула через него и придвинулась ближе, вплотную настолько, что тому стало тяжело дышать, рот и нос были прижаты к её половым губам. Но он не посмел перечить, не посмел отказывать и стал работать язычком, ворочая головой, чтобы хоть как-то втянуть кислород, которого в таких условиях не хватало. А Катрин наслаждалась его стараниями, наслаждалась тем, как тёплый воздух выходит из его носа прямо на лобок. Как он судорожно и тяжело вдыхает обратно, со всем её потом. Наслаждалась тем, что его дыхание полностью под её контролем. - Медленнее, милый, не торопись, - страстно выдохнула она, поглаживая ладонями собственную грудь, потирала в пальцах соски, ласкала себя, нагоняя возбуждение. А затем распустила кнут и весьма легко взмахнула им по рабу. Тот вскрикнул от боли, и крик потонул у неё между половых губ. – Я сказала, медленнее, а не лениться. Усердно, но неторопливо, милый. Ах, да, вот так, золотце! Госпожа ласкала себя, чувствуя, как приближается момент пика, то сжимала, то ослабляла бёдра, ощущая парня под собой, наслаждаясь его покорностью и гордясь своим умением найти общий язык с любым связанным мужчиной. Почти любым. Кроме одного. От мысли о нём оргазм нахлынул на девушку, затмил весь её разум, покрыл россыпью мурашек всё её тело на несколько секунд и только потом отпустил, лишённую сил, но изрядно довольную самой собой. - Ах, милый, ты такой душка! Я просто не хочу от тебя уходить, ты же меня не отпустишь? Позволишь мне остаться с тобой, - прошептала она, вспоминая, что уже давно не спала. А потому медленно закрыла глаза, зажав голову парня между ног, и постепенно провалилась в сон.