Ты, я и он

      Чуланонт почему-то сегодня даже не возражал против поддержек во время репетиции, хотя обычно его, как минимум, смущало это. Но сейчас он с равным удовольствием позволял Кристофу поднимать себя надо льдом, так и вместе с ним, и, согласно плану выступления, самостоятельно изящными движениями поднимал на руки самого хрупкого из их троицы. Парень скользил по льду, словно завороженный близостью своих соулмейтов и наслаждаясь тем, как спокойно и уверенно он себя чувствовал рядом с ними. Лёгкое волнение за Минами дисциплинировало его, а вот как раз за самого тайца больше беспокоился как раз Джакометти, который почувствовал потребность в том, чтобы оберегать своего взбалмошного и жизнерадостного соулмейта. Тем более сейчас, когда тот было повесил нос из-за произошедшего после их признания общественности. Но пока что Чуланонт позабыл обо всём, просто отдавшись музыке и танцу. Жаль, это было так недолго. Ведь ощущение полёта и прикосновений родных рук - казалось неземным счастьем, отказываться от которого было, по меньшей мере, полной глупостью.       Но вот музыка затихла и брюнет, замерев в составе сложной композиции из него, Криса и Кенжиро, полуприкрыл глаза, пытаясь отдышаться. Настолько эмоциональным было их катание, и теперь, когда между ними не было преград, казалось во время танца, что соприкасаются не столько тела и руки фигуристов, скользящих стремительно бок о бок, сколько те части их душ, что отчаянно тянулись друг к другу и, наконец-то, обрели покой и умиротворение, найдя желаемое. Правда, восторженный возглас Кацуки, который, как и остальные выступающие на предстоящем мероприятии, наблюдал за прокатом этого трио, вывел Пхичита из этого подобия сладостного транса, заставив встрепенуться и улыбнуться источнику звука. Они с лучшим другом не успели и словом перемолвиться, так что стоило восполнить этот пробел и обсудить те события, которые, словно ураган, смяли и изменили всю жизнь Чуланонта. И, несмотря ни на что, эти изменения он не поменял бы ни на какой покой.       Крис, почувствовав, что смуглокожий парень в его объятиях хочет освободиться, без пререканий ослабил хватку, мазнув горячими губами по его вмиг покрасневшему ушку:       - Не задерживайся надолго. Мы будем скучать, - а затем, придерживая Минами за талию, отъехал вместе с ним к дальнему бортику, по пути объясняя молодому фигуристу, где тот допустил ошибки во время проката и как лучше будет их исправить. В конце концов, блондин прекрасно понимал: соулмейт никуда не денется от них. Ни на кого не променяет. Даже если выбор будет стоять между ними и давним другом. Слишком ясно было, что чувства, испытываемые каждым из них, взаимны и настолько горячи, что влияют даже на стиль катания, ставший у каждого чуть другим: увереннее и задорнее - у японца, нежнее и мягче - у самого Криса, и гораздо лиричнее, напоминающим незабвенное Агапе Юрия Плисецкого - у Пхичита. Становилось понятно, как меняют их те эмоции, что они испытывали, как создают из трёх разных по возрасту и мировоззрению людей идеальное, чувственное и любящее трио.       - Я скоро вернусь, - заверил мужчину таец и, буквально подлетев к бортику, схватил Юри за руки, оживлённо тараторя, словно несколько столетий не общался с бывшим ранее таким неуверенным в себе, немного неуклюжим парнем, который, найдя свою истинную пару, своего соулмейта, очень изменился. Пхичит подозревал, что того же мнения был о нём Кацуки, но, в общем и целом, это не имело ровно никакого значения. Как не имел значения всепонимающий взгляд Никифорова, который, как обычно, не отходил от своего супруга, но при этом совершенно не мешал, словно был... Частью интерьера, что ли. Хотя нет. Скорее мужчина с васильковыми глазами воспринимался как часть Юри, без которой представить друга таец уже не мог. Настолько сроднились Юри и Виктор, что воспринимать их по отдельности было как-то... Непривычно. Словно инь и ян. Разные, но при этом такие единые, одно целое. И с замиранием сердца Чуланонт мечтал о том, чтобы и они с его соулмейтами были такими же. Неразделимыми и цельными только вместе, а не поодиночке.       Брюнет, не переставая говорить, аккуратно съехал со льда и, разувшись, натянул кроссовки, бережно протирая коньки и надевая специальные чехлы на лезвия. Упаковав тренировочную экипировку в сумку-рюкзак, парень попросил недовольного таким обращением Челестино передать её Крису, чтобы тот отнёс в номер. А сам, подхватив Юри под руку, потащил его на верх скамеек, чтобы спокойно пообщаться. Эмоционально размахивая руками, Пхичит рассказал другу, что же он чувствует относительно своих соулмейтов, каким шоком для него было открытие, что у него их сразу двое. Кацуки, не перебивая брюнета, лишь кивал, улыбаясь понимающе: он и сам прошёл через эти эмоции, когда осознал свои чувства к Виктору. Который, к слову, не стал навязывать свою компанию болтающим друзьям, но находился неподалёку, оживлённо подбадривая Юрия и Отабека, которые как раз выехали на лёд, чтобы потренировать своё показательное выступление.       - Знаешь... Я так их люблю. Обоих. Это странно, но при этом... так правильно, что ли? - Чуланонт задумчиво дёрнул отросшую прядку смолянисто-чёрных волос чёлки и тут же лучезарнейше улыбнулся. - Но я счастлив. И не поменяю их ни на кого. - Пхичит говорил твёрдо и серьёзно, впрочем, тут же начиная драматическим шёпотом рассказывать, насколько забавен по утрам сонный Кристоф, который выглядит просто невероятно мило спросоня. И как Минами пинается во сне. Но и это умиляло тайского спортсмена, который в таких мелочах видел самые нежные проявления чувств. Он сделал снимок с другом и тут же было хотел выложить, однако, представив ту волну негатива, которая ожидала его в соцсетях, замялся. Поэтому и не сразу среагировал, когда выхвативший у него телефон Кацуки сам выложил новый пост со снимком и, уже со своего аппарата сделал репост, прокомментировав ту самую запись, наделавшую так много шума сегодня утром: "Не слушай никого, кроме своего сердца." И тут же вручил собственность обратно хозяину, застенчиво улыбнувшись ему и вдруг крепко обняв.