Свой среди своих

Неприятное ощущение не покинуло хоббита и на следующий день. Торин забыл про все на свете, любуясь одним только камнем. Казалось, его не волнует больше ничего – ни сам Эребор, ни улетевший дракон. Ни Бильбо с его проблемами. Конечно, какие проблемы могли быть у хоббита? Прошло несколько дней, и появились послы из Эсгарота, просившие денег. Просили они их вполне обоснованно, ведь дракон, так долго мучивший мысли и надежды, теперь, благодаря Барду, был мертв. Торин же расставаться с сокровищами не спешил. Может, Аркенстон нашептывал ему по ночам, как плохо одинокому камню, как плохо отдавать людям золотых друзей и драгоценных подружек? Бильбо не знал. Балин тормошил Торина, лучше других сообразивший, чем все это грозит, и, мало-помалу, тот перестал ежесекундно обниматься с камнем, принялся решать насущные вопросы. Впрочем, Торин все равно изменился. Сильно изменился. И ладно бы Эсгарот. Бильбо в глубине души понимал, что объяви Торин жителей Озерного города врагами, то он сам не стал бы возражать. Почему? Потому что это Торин. Торину лучше знать, кто враги, а кто друзья, по крайней мере сейчас. Сейчас Бильбо хотел только спокойной, осторожной ласки – после спасения от дракона он чувствовал себя совсем неважно. А вот самым ужасным было то, что Торин совершенно охладел к нему. Неуловимо отдалился. Торин-то был в прекрасной форме, здоров и вынослив, Торина манили новые горизонты, открывшиеся перспективы, и Бильбо с черным отчаянием понимал, что мешает ему. Но ведь Торин всегда был ласков, когда они оставались наедине, а теперь у него словно появился кто-то еще, забиравший эту ласку и нежность. И да, Бильбо знал, кто эта шикарная невеста Торина. Проклятый камень, кто же еще. Без мирных переговоров с жителями Эсгарота невозможно было начинать работы в Эреборе, невозможно было наладить торговые отношения, не было ни теплой кровати, ни сытной еды, ни тазика с водой, чтоб греть замерзшие ноги. Ничего не было. Бильбо спал на земле, с ужасом представляя себе затянувшиеся на год переговоры. И все упиралось в Аркенстон. Но остальные этого словно не замечали или же не хотели замечать. - Ты просто герой, Торин, - заметил Бомбур во время обеда, - надо признаться, я не ожидал ничего от похода. Торин обернулся к нему: - Ты не верил в меня? - Почему, верил. Но не ожидал. - И я не ожидал, - проговорил Балин, - и ты знаешь это, Торин. - Вернуть Эребор казалось невыполнимой задачей. - А я вообще Эребора не помню, - признался Фили. - А я его вообще не видел, - сказал Ори, - но я знал, что мы сможем! Бильбо сидел, вжимаясь спиной в холодный камень, крепко стискивая зубы. Неужели только он не сомневался в успехе? Неужели все шли туда, не зная куда, включая Торина, и только Бильбо был уверен, уверен в походе, в гномах, в Торине... неуверен только в себе. Он поглядел на Торина, который стискивал в широкой, крепкой ладони Аркенстон. Никто ведь не оспаривал его право владеть камнем, но Торин все равно стискивал его так, будто боялся, что украдут. Зачем ты боишься, Торин, это ведь не вяжется никак с тобой. Зачем ты предаешь людей, которые тебе помогли? Оранжевые, золото-розовые и сине-сизые отсветы Аркенстона лежали на лице Торина, Бильбо смотрел на него, не спуская глаз. Почему, когда ты держишь свой драгоценный, вот уж действительно, драгоценный камень в руке, ты по-прежнему мрачен и суров, и... несчастен? И почему, почему Торин, они называют тебя героем тогда, когда ты вдруг перестал им быть? Хворост весело трещал в костре, разбрызгивал яркие искры, но на душе у хоббита было донельзя гадко. Бильбо не привык глушить душевную боль горячительным, но сейчас не отказался бы от чего-нибудь покрепче вина. Хотя, наверное, это было бы вредно для ребенка. Бильбо нервно сглотнул, вспомнив о нем. - Ты голоден? - поинтересовался Кили, подобрался ближе. - Да нет, спасибо. - Хочешь жареный хлеб? Смотри, здешние пекут особый хлеб, с кислинкой, и если его жарить, - Кили протянул ему прутик с насаженными кусками хлеба, - то получается очень даже. - Спасибо, - улыбнулся ему Бильбо. Посмотрел на Кили, ему в глаза, ожидая увидеть там ответ - неужели он тоже считает Торина правым, неужели он тоже готов обороняться и сражаться с жителями Эсгарота, которые согрели и накормили их, которые убили дракона? Кили молчал, языки костра отражались в его темных глазах. - Ты ешь, - сказал он, наконец, когда пауза совсем уж затянулась, - ешь, пока теплый. - Да, - кивнул Бильбо, стягивая зубами хрустящий кусок. Наверное, Кили сам должен был решить это для себя. И одновременно с тяжелыми мыслями о политике Торина в отношении Эсгарота, организм настойчиво брал свое. Внутри словно все изменилось, стало другим, чужим и непривычным. Тоскливо ныло, тянуло в груди, и меж ушей натянули будто мысленную ниточку и ежеминутно дергали за нее, не позволяя отвлекаться. Ближайший десяток лет не отвлекаться, потому как о ребенке родившемся забот было бы еще больше, чем сейчас. А Торин, вдоволь налюбовавшись на свой ненаглядный камень, молча кивнул хоббиту в сторону спальника. - Я ем, - сообщил Бильбо. Торин смерил его взглядом, не самым приятным и теплым, но Бильбо уже изучил арсенал его взглядов и продолжил хрустеть, роняя крошки. Хлеб оказался и правда вкусным. Ревновать к камню было глупо, и как-то даже несерьезно. Хорошо, что сейчас Торин уже спал, или делал вид, что спал - Бильбо не стал проверять, привычно подоткнувшись спиной к его спине. Вот уже неделю они спали так, отвернувшись друг от друга, и Бильбо, не желавший уступать первым, упрямо смотрел в ночное небо, прижимаясь лопатками к его спине. Едва сдерживался, чтоб не развернуться и не обнять, не уткнуться носом ему в шею и взвыть тихо от одиночества и отсутствия нежности, требуя, чтобы погладили, приласкали, потрепали за ухом. Бильбо был готов сколько угодно защищать Торина, сколько угодно сам его спасать, но вот сделать вид, что все в порядке, и что ему все нравится - он не мог. И да, это было глупо, но он ревновал. В конце концов, как можно променять живого партнера на камень? Тело требовало не злить своего верхнего, а подчиняться, слушаться, доверять и одобрять, в конце концов, много ли людей поступает правильно и хорошо? Каждый ли верхний честен и благороден? Но Торин - не каждый! Торин - Король-под-горой, у его эгоизма другие масштабы. Вконец измаявшись, Бильбо сам не заметил, как несколько раз ощутимо толкнул Торина. Тому, видимо, надоели пинки и тычки, и, развернувшись, он обхватил хоббита и прижал его к себе, не просыпаясь. Бильбо замер, чувствуя, как бьется сердце Торина, выдохнул бесшумно и легонько побился лбом о его грудь. - Ты никогда никого не слушаешь, - сообщил Бильбо. - Упрямее всех эльфийских королей, вместе взятых. Торин тихо посапывал во сне - видимо, простыл. Бильбо прижался губами к его щеке, обнял его. - Наверное, - чмокнул он его в губы коротко, - я целую тебя в последний раз, так как потом ты меня, скорее всего, убьешь. Но я... В общем, неважно, Торин. Я тебя люблю. *** Как ни странно, он относительно легко добрался до ставки эльфов. Как будто все правильно делал, раз все шло так гладко. Или наоборот – неправильно. Бильбо не знал. Бильбо решил вообще не думать об этом. Главным сейчас было избавиться от камня, а план, пришедший в голову, был вполне удачным. Не швырять же Аркенстон в озеро, где от него никакого толку. А вот поспособствовать переговорам гораздо лучше. К тому же - эта мысль особенно успокаивала - Бильбо имел право на часть сокровищ! О последствиях лучше было и вовсе не задумываться. Эльфы удивились тому, что он хочет вернуться, но иначе Бильбо не мог. Вот только Гэндальф не удивился. Пошел его провожать. Вдвоем брели в темноте, маг молча опираясь на посох. Звезд не было. - Я не знаю, Гэндальф, - сказал Бильбо, - просто не знаю. Не спрашивай. - Я и не спрашивал, - отозвался тот. Бильбо кивнул и больше ничего не говорил, пока они не подошли вплотную к Эребору. - Это был странный поход, - повторил Бильбо, - но если бы я сейчас оказался в норе… я бы все равно опять пошел в него. - Не боишься возвращаться? - Нет. Хоббит улыбнулся, помахал ему рукой, и быстро, стараясь не смотреть вниз, полез в гору. Промокший, замерзший и уставший, вскарабкался, наконец, по веревке и прислушался. В лагере стояла тишина. Все спали в предрассветный час. Бильбо солгал Гэндальфу. Возвращаться было не страшно. Возвращаться было очень страшно. А еще было страшно ложиться рядом с Торином, ощущая его близость – и понимать, что скоро их будут разделять лиги расстояния. Потому что это был конец. Вначале привыкать вот так ко всем, а потом отрывать от себя, со слезами, кровью и мясом, как присохшую перевязку к ране. Почему так, Торин, почему так, а не иначе. *** На утро все было так плохо, как он себе представлял, и даже хуже. Торин метал громы и молнии, Торин был похож на поток водопада, и попадаться ему под руку нельзя было, совсем нельзя. Бильбо сидел в углу, прижавшись спиной к холодному камню, и ждал, пока тот чуть успокоится, чтоб признаться. Но какое там. Торин только входил в раж. - Это воровство! – рявкнул он, обводя всех тяжелым взглядом. - И тот, кто это сделал, сильно пожалеет. Торин стоял, сжимая и разжимая кулаки, дышал шумно, и Бильбо подумал, что это самый неудачный момент. Но еще немного – и Торин примется за каждого, и начнутся споры и ссоры, недоверие в отряде. - Это я, - проговорил он. Поднялся на ноги, потому что во рту пересохло, и язык не слушался. Вжался спиной в камень и повторил: - Это я сделал. - Ты?! – удивился Торин, обернулся к нему. - Ты решился меня обворовать? Он пошел к нему, стискивая кулаки, и Бильбо зажмурился, но Кили повис вдруг на правой руке Торина, молча и тяжело. Торин, сбитый с толку, уставился на него. - Дядя, не делай глупостей, - забормотал Кили, - сейчас сделаешь, потом жалеть будешь. - Прочь, - рявкнул Торин, оттолкнув племянника, подошел к Бильбо и взял его за грудки. - Где камень? - Торин, пойми меня правильно. Ты с ним так носишься, - попытался оправдаться Бильбо, оттягивая момент признания, - я больше не могу тут сидеть, мы должны дальше двигаться по пути переговоров, а ты как назло все затягиваешь. Торин, что удивительно, выслушал. А потом сморгнул и спросил: - Какого рожна ты потащился за мной? - Что? – опешил Бильбо, шумно хватая воздух ртом. - Какого ты притащился сюда, - зарычал Торин, - когда тебе было велено оставаться в Эсгароте?! - Я не мог без тебя… - Где камень?! - У эльфов! – заорал на него Бильбо, вывалился из рук Торина и отшатнулся в сторону, невольно прикрывая руками живот. Проклятый камень был ему нужнее и важнее всего на свете. Торин стоял над ним, что-то просчитывая в уме и решая. Бильбо, часто и нервно сглатывая слюну, не знал, куда ему податься. Неужели Торину и правда безразлично все? И тут Бомбур вскрикнул: - Эй, смотрите, там кто-то идет!.. Торин отвлекся, а Бильбо едва не потерял сознание от ужаса. Не вслушивался поначалу в разговор, эльфы вместе с Бардом требовали у Торина сокровища в обмен на Аркенстон, Торин отказывался и жадничал, и все это было бы обыденно и даже смешно, если б не было так страшно. А Бильбо было так отвратительно, омерзительно страшно, что слова стыли на языке. Вместе с эльфами пришел и Гэндальф, и если б Торин не обезумел от ярости, то, возможно, могло что-то получиться. Он слишком хотел вернуть камень обратно. - Как тебе предложение, государь мой Торин? – воскликнул Гэндальф, посмотрел на него внимательно, запрокинув голову. - Это было весьма низко с твоей стороны, - прорычал Торин. Все остальные гномы с тревогой следили за происходящим, и никто не обращал внимания на хоббита. Бильбо невольно подошел к парапету. Если в спину толкнут – то все, пиши пропало. Возникнет ли у Торина желание расправиться с непослушным нижним? Если бы не Гэндальф, который следил за Торином, не спуская взгляда, Бильбо, наверное, просто лишился бы чувств от страха. Как тогда, у себя дома, после знакомства с компанией гномов. - А Бильбо хорош! - расхохотался вдруг Торин, взмахнув руками. - Сделал все так, как ты его и надоумил! Он сделал шаг к хоббиту, и Бильбо инстинктивно отшатнулся, замер на самом краю парапета. - Не трожь хоббита, - сощурился Гэндальф, - верни его мне, если он тебе уже не нужен. Бильбо замер, ожидая ответа. Если он и правда не нужен Торину, здесь ему делать нечего. И хотелось оказаться в безопасности: пусть даже Гэндальф так близко, все равно слишком уж страшно было здесь, на парапете. Бильбо сделал осторожный шаг вбок, туда, где лежала веревочная лестница. И вдруг ощутил горячее дыхание у самого уха. Дернулся, оступившись, камушки и листья полетели вниз, но его перехватили поперек живота - крепко и сильно. - Это мой полурослик, - хрипло сказал Торин, прижимая Бильбо к себе левой рукой. - Торин, - начало было Гэндальф, но тот не дал ему договорить. Выхватил меч - на лезвии заиграли отблески утреннего света. Бильбо вздрогнул, заметив меч так близко от себя, и замер. Неужели Торин готов убить за Аркенстон? Бильбо едва не задохнулся от обиды и закрыл глаза: внутренности будто обдало ледяной водой. Если бы Торин не удерживал его, Бильбо рухнул бы в пропасть. Но острие клинка было направлено в сторону пришедших. - Отпусти Бильбо, - глухо заговорил Гэндальф, расправляя плечи, и на миг показалось, что солнце погасло. - Это мой хоббит, - повторил Торин, угрожая Гэндальфу мечом, - и если ты хочешь забрать его, сначала придется разобраться со мной. Гэндальф замер, словно оценивая ситуацию: - Мистер Бэггинс! - окликнул он таким тоном, будто они всего лишь играли в крокет на лужайке. - Не хотите ли покинуть эту негостеприимную компанию? От одной только мысли о поединке между Гэндальфом и Торином стало плохо: Бильбо представил себе, как бывшие друзья сойдутся в драке, да еще и из-за него. Как ужасно! - Нет, Гэндальф, - губы едва его слушались и дрожали, а Торин, услышав ответ, стиснул его крепче, прижал к себе. Гномы вокруг переглянулись, Фили с удивлением уставился на Бильбо. - Бильбо, ты уверен? - Гэндальф окликнул его, стараясь разглядеть их лица. Но Торин уже оттащил Бильбо от края парапета и втолкнул его в руки Двалину. - Все слышали, что сказал полурослик! - громко воскликнул Торин, все еще угрожая пришедшим мечом. - И если вы хотите уйти подобру-поздорову, то убирайтесь отсюда! - Торин... - Больше я с вами разговаривать не намерен, - заорал Торин так, что у Бильбо сердце екнуло. - Вместо меня будут говорить стрелы! Он кивнул Кили, и тот, вздохнув, выпустил в воздух стрелу - так, что она вонзилась под ноги эльфийскому королю. Тот скосил глаза на дрожащее оперение. Бард взволнованно глянул на короля, но тот лишь взмахнул тонкой ладонью и пошел прочь. Гэндальф, осуждающе глянув на Торина, тоже развернулся и повел всех за собой. - Вот и проваливайте, - ухмыльнулся Торин, полный бешеной, яростной радости, - никто не смеет зариться на наше добро! Его поддержали радостными возгласами, но веселье быстро утихло. Двалин крепко держал Бильбо, будто тот собирался сбежать, а сам Бильбо отводил в сторону взгляд, надеясь, что Торин забудет о его существовании. Торин и забыл, но ненадолго. Обернувшись к Двалину, он сказал что-то, хрипло и низко, на кхуздуле, а тот кивнул и потащил Бильбо в сторону лагеря в караульной. Бильбо не сопротивлялся, только оглядывался на Торина: король Эребора шел следом, словно охранник, и лицо его не предвещало ничего хорошего.