19 дней спустя

– Зомби? – недоверчиво фыркает Регина и скрещивает руки на груди. – Какая забавная сказка! Она стоит возле окна и выглядит великолепно, как и всегда. Подавляет превосходством. Мишонн смеряет ее тяжелым взглядом. – Мы не называем их так, – говорит она внушительно. – Ходячие. Регина не менее тяжело смотрит на нее в ответ, и какое-то время они обмениваются уничижительным презрением друг к другу. Никому нет дела до этой молчаливой дуэли, поэтому вскоре их взгляды расходятся в разные стороны и более не скрещиваются. Нил молча переваривает новости. Зомби. Рик, Мишонн, Карл и остальные, оставшиеся где-то позади, вот уже несколько лет, как убегают от зомби. От мертвых людей, которые однажды встали и пошли. Там, в Зачарованном Лесу, это могло бы показаться вполне обыденной проблемой, но здесь, в этом мире… Невозможное случилось. И та троица, что появилась в городе, утверждает: прошло достаточно времени для полноценного апокалипсиса. Вокруг Сторибрука мертво небо и мертва земля, не говоря уже о людях. Не проделки ли это магии? – Ходячие, – внушительно повторяет Рик. – Как могло выйти так, что вы даже не слышали о них? Он кажется немного потрясенным. Смотрит то на Эмму, то на Нила. На Эмму больше, словно давно понял: в этом городе заправляют женщины. Задавать вопросы нужно им. Эмма пожимает плечами. – У нас очень закрытый город, – уклончиво отвечает она. Нил знает: ее волнуют не зомби. Не ходячие. По крайней мере, они не основная проблема сейчас. Ее волнует то, что там, снаружи, прошло девятнадцать месяцев. А у них, здесь – девятнадцать дней. И будь они прокляты… Впрочем, они прокляты. Так и есть. Но почему мир проклят вместе с ними? В офисе мэра собрались все, кому есть дело до происходящего. Нил посматривает на Дэвида и на беременную Мэри Маргарет, которая уже явно думает, как ее ребенок будет жить в надвигающемся ужасе, затем кидает быстрый взгляд на Крюка, притулившегося возле двери. Он будто готовится сбежать при первой возможности, но при этом с интересом наблюдает за происходящим. И основной его интерес направлен на Мишонн. Нилу все равно, куда смотрит Крюк, главное, чтобы не на Эмму, поэтому он отворачивается. Рик, Мишонн и Карл – чужаки. Им можно не верить. Им можно не доверять. Их можно прогнать из города и запретить возвращаться. Но есть ли в том смысл? Зачем им врать? Нил видит, как Эмма делает ему знак рукой, и отходит в сторону, понимая, что Эмма позвала и Регину. Остальные покорно молчат. – Проклятие, – шепчет Эмма, когда две головы послушно склоняются к ней. – Это все проклятие. – Так мило с твоей стороны постоянно напоминать мне о нем, – зло отзывается Регина, почти не понижая голос. Нил хмурится, Эмма шикает, оглядываясь, однако никто не смотрит на них. Все признают их право посовещаться между собой, будто кто-то наделил их полномочиями управлять Сторибруком. Нилу приходит в голову смешное слово «триумвират». Какое отношение оно имеет к ним? Эмма качает головой. – Дело не в тебе, Регина, – говорит она, и Регина фыркает, однако молчит. – Дело просто в самом проклятии. Мы не знали, как оно сработает. Теперь знаем. Ее слова звучат внушительно, нет повода не верить им. Нил чешет щеку. Рик подходит, воспользовавшись паузой. – Ваш город не имеет стен, – угрюмо сообщает он. – Рано или поздно какое-нибудь стадо придет сюда. И вам будет не спрятаться. Нужно уходить. Искать убежище. Он кидает отрывистые фразы, в которых нет угрозы – просто констатация факта. – Никто сегодня никуда не пойдет, – спокойно отвечает ему Эмма. – Эту ночь вы проведете здесь, отдохнете, поедите, а завтра утром мы все обговорим. Она дает понять Рику, что жителям необходимо обсудить все вдали от незваных гостей. Эта новость слишком ошеломительна, чтобы просто взять и принять ее. Или не принять. Как любит повторять старуха Лукас – стоит переспать с мыслями, чтобы понять, что надо сделать на самом деле. Рик, помедлив, кивает. Бросает быстрый взгляд на хмурую Регину, затем смотрит на Нила. И снова – снова! – обращается к Эмме: – Куда нам идти? – Я покажу, – кивает она. В их городе только одна гостиница. И куча свободных домов. Большой выбор. Нилу почему-то не нравится, что Рик говорит только с Эммой. Что обращается к ней, тогда как в комнате множество других людей. Он следит за тем, как Эмма и троица выходят за дверь, и поворачивается к молчащей Регине. – Что ты собираешься делать? Она смотрит на него так, словно увидела впервые. – Я? А что я должна делать? – Ну там… магия, все дела, – Нил пожимает плечами. Откуда ему знать, что колдуны могут предпринять в такой ситуации? Регина продолжает смотреть на него, как на сумасшедшего. – С чего ты взял, что я могу что-то сделать? Нил хмурится. – Потому что у тебя есть сила. – Ах, – отзывается Регина. – И вот мы снова подошли к тому моменту, когда все бегут ко мне, когда что-то случается! – Ты должна что-то сделать, Регина, – внушительно говорит Мэри Маргарет, и Нил признает, что упустил тот момент, когда их окружили со всех сторон. Мэри Маргарет, Дэвид и Крюк в упор смотрят на Регину, у которой такое лицо, словно она вот-вот разрыдается и просто всеми силами сдерживается. – Я никому ничего не должна! – огрызается она. – Я уже попыталась сделать что-то девятнадцать дней назад. Или девятнадцать месяцев? У вас есть Спаситель, вот за ней и бегайте и требуйте от нее свершений! Она разрывает кольцо окружения и стремительно уходит, стуча каблуками. Нил смотрит ей вслед, затем слышит Дэвида: – Сначала нужно узнать, что это за зомби такие. – Ходячие, – подает голос Крюк. – Называй их правильно, приятель. Он скалится, как и обычно, и, кажется, даже глаза его веселятся. Он в восторге. Новое приключение для бравого капитана, засидевшегося на одном месте. Нил отворачивается от него, еще не до конца переболев прошлым. Зомби действительно звучит как-то по-сказочному. А они ведь давно не в сказке. Мэри Маргарет ежится, обхватывает руками выступающий живот. Дэвид тут же подходит к ней и обнимает, целуя в висок. Защищает. Нила колет далекая зависть: он не обнимал так Эмму. И, быть может, никогда не обнимет. Они не говорят о будущем почти ничего. Нил хотел бы еще детей, но хочет ли их Эмма? После того, что между ними было? Он уходит из мэрии и направляется к магазину Голда. Голда давно нет, но магазин все еще принадлежит ему – даже вывеска не сменилась. Белль не хочет этого делать, и Нил полностью на ее стороне. Ему кажется, что оба они еще ждут возвращения Голда. Он должен вывернуться. Он всегда выворачивается. Нил стучится в дверь, никто ему не открывает. Тогда он стучит снова и снова, все более настойчиво. Ему надо рассказать Белль о случившемся, удостовериться, что с ней все в порядке. После ухода отца он чувствует себя ответственным за нее, и именно это чувство не позволяет ему просто взять и уйти, не дождавшись хоть какого-то результата. В итоге, простояв на пороге добрых пару часов и заполучив ноющие пятки, Нил достает из кармана блокнот и ручку и пишет, прижав бумагу к стене: Белль, у нас проблемы. Позвони или найди меня, нужно поговорить. Нил Он мог бы позвонить или набрать смс, но терпеть не может телефоны, так же, как и Белль. В этом они похожи. Нил подсовывает записку под дверь и уходит, не оборачиваясь. Никто не открывает дверь за его спиной, никто не окликает. Белль все еще не хочет никого видеть. И это можно понять. На улицах тихо. Нил идет сквозь город и разглядывает витрины и немногочисленных прохожих, попадающихся навстречу. Надо заставить Регину создать защитную стену, это спасет их от любого зла извне. Может быть, попросить Эмму, чтобы она повлияла на нее? В последнее время этим двоим удалось подружиться. Нил подходит к дому, достает ключи, и тут его внимание привлекает знакомая машина. Черный «Мерседес» неспешно катится вдоль тротуара и останавливается… Черт! Нил зачем-то прячется за мусорный контейнер, будто Регина, выходящая из машины, не должна его видеть. Словно он следит за ней. И за… Эммой. Видимо, она уже где-то поселила Рика и его друзей и теперь зачем-то встретилась с Региной. Нилу не слышно, о чем они говорят. Тогда он встает и просто подходит ближе. Заметят? Ну так что же, он ведь не следит, не шпионит. Это не его враги, чтобы он прятался от них, а затем ударял с тыла. Он делает с десяток шагов и останавливается за толстым деревом. Так гораздо ближе. Он не будет мешать. – …хочу, чтобы ты знала. Это Регина. Голос у нее уверенный, как всегда, но вид слегка бледный. Нилу с его нынешней позиции хорошо видно, а вот Эмма стоит спиной, ее лица ему не разглядеть, зато он отлично ее слышит. – Почему? – Потому что ты – Спаситель. Потому что это ложится на твои плечи. Я ничего не смогу без магии, так что… Нил хмурится. У Регины нет магии? Это в корне меняет все. А Эмма реагирует так, словно давно знает. Нил хмурится вновь. Что происходит между этими двумя? – У тебя есть опыт. Что он подсказывает? Снова Эмма. Она задает не слишком удобный вопрос, Регина морщится и смотрит в сторону – к счастью, не в ту, где прячется Нил. – Надо уходить. И ты знаешь это. – Я выезжала сегодня к границе. Там никого не было. – Не было сегодня, будет завтра. Откуда ты знаешь, с какой стороны они идут? – Откуда мы знаем, что они вообще идут? – Ты не веришь Рику? – Я не вполне доверяю ему. Видишь ли, в моем мире это хорошая практика – сначала проверять незнакомцев, а потом уж… Нил видит, что Регина не выдерживает. Она подступает ближе. – Я не позволю, чтобы что-то угрожало Генри! Регина звучит гневно, Эмма же отвечает ей абсолютно спокойно: – Ему ничего не угрожает. – Ты издеваешься? Нет, ты серьезно? Нам только что сказали, что прошло девятнадцать месяцев, что откуда-то взялись эти бродячие зомби, что они идут сюда, что надо уходить, а ты говоришь, что нашему сыну ничего не угрожает? Нил едва подавляет возглас протеста. Это действительно их сын. Их обеих. Но у Генри есть еще и отец. И этим двоим не следовало бы об этом забывать. – Хорошо, – соглашается Эмма со вздохом. – Дай мне время до завтра. Мне надо все обдумать. Я не могу просто сесть в машину и уехать вместе с ним. – Зато могу я. – Регина! – Я шучу, боже ты мой. Но если завтра ты ничего не надумаешь, я перестану шутить по этому поводу. Клянусь, Эмма, я заберу Генри и уеду вместе с ним, и мне будет плевать на все твои уверения и раздумья! Нил почти спокоен: он прекрасно знает, что Эмма не позволит этому случиться. Почти, потому что он столь же прекрасно знает Регину. Даже без магии она способна на любые безумства. А уж если встал вопрос о защите Генри… Он удивленно хмыкает, видя, что Регина разворачивается, чтобы уйти, а Эмма берет ее за руку и останавливает. Возвращает к себе. Нил помнит, что они теперь подружки, но Регина мало кого пускает в свое личное пространство настолько далеко. Как это получилось у Эммы? – Завтра, – твердо обещает Эмма. – Наберись терпения, хорошо? Я все решу. Мы все решим. Регина поджимает губы и забирает руку. Направляется к машине. – Скажи Генри, что я люблю его! – торопливо окликает Эмма, но, кажется, Регина ее уже не слышит. Она уезжает, Эмма какое-то время топчется на месте, глядя ей вслед, затем идет домой. Нил для верности выжидает пару минут и направляется следом. – Здесь была Регина? – спрашивает он сразу, как зашел: нет смысла скрываться. – Я видел ее машину. – Да, – откликается Эмма из ванной. – Мы договорились с ней, что все же подождем до завтра, а уж там решим, что делать. Она не говорит ни слова про утраченную магию, и Нил признает за ней право промолчать об этом. В конце концов, Регина только ей доверила свой секрет. Эмма выходит навстречу Нилу. Она успела раздеться и встречает его только в нижнем белье. Сходу обнимает за плечи и тянется за поцелуем. От нее едва уловимо пахнет улицей. Нил отвечает на поцелуй и спрашивает: – Вы говорили с Риком по пути? О чем? Эмма кивает и сильнее обнимает его. – Говорили. Он рассказал немного про ходячих. А еще, что Карл его сын. – А Мишонн? – Нилу важно знать. Он еще помнит, как Рик смотрел на Эмму. Как говорил только с ней. Нилу не достает уверенности, и он всеми силами пытается черпать ее из Эммы. Эмма – его крылья. Его воздушный змей. Без нее его прижмет к земле и не отпустит. Эмма усмехается. – А Мишонн – не его сын, – дразнит она Нила и целует его в губы. Он отвечает, потом все же мямлит: – Это понятно, но кто она? Эмма вздыхает, отстраняясь. – Они познакомились с ней в пути. Мать Карла умерла при вторых родах год назад. Девочку забрала с собой вторая группа, с которой Рик должен был встретиться, но вместо этого он пришел сюда. – Что еще? – допытывается Нил, следуя за Эммой по пятам. В итоге они оказываются на кухне. – Все остальное он расскажет завтра. Про вирус и остальное, что нам потребуется знать. Я позвала его в мэрию к десяти утра. Нил кивает. Про вирус? Они успели поговорить и об этом? Ревность зло кусает в шею, хочется встряхнуться. К кому ревновать? К едва появившемуся в городе чужаку? Эмма не из таких. Да и голова у нее занята другим. – А мы соберемся в восемь, – добавляет Эмма, прижимаясь спиной к столу и скрещивая на груди руки. – Надо будет обсудить, идти с Риком и его группой или остаться здесь. Нил снова кивает. Страха от новостей почему-то нет. Может быть, прошлые события и проклятия как следует закалили их? Несколько часов спустя они с Эммой лежат в постели, и он движется в ней, а она крепко сжимает его ногами. Глаза у нее закрыты, с губ срывается неровное дыхание. Нил любуется ею как самым драгоценным из всех сокровищ и никак не может наглядеться, не может поверить, что она вновь принадлежит ему. – Я люблю тебя, – шепчет он ей, ускоряясь и, будучи на грани, не выходит, выплескивается глубоко внутрь. Его семя оседает в Эмме вместе с дрожью. Он целует ее в мокрый от пота висок и повторяет: – Я тебя люблю. Может быть, сегодня ночью они зачали дитя. И теперь ему придется защищать троих. Но он справится. Нил пришел в этот город, чтобы быть рядом со своей семьей. Ему пришлось многое испытать, многое пережить, и теперь его семья рядом. И он не бросит ее ни при каких обстоятельствах. Даже если придется умереть. Но умирать он не собирается. Нескоро, это уж точно. – Я тебя тоже, – приглушенно отвечает Эмма и слегка царапает ногтями его спину. Он ойкает и смеется, щекочет ее бородой. Она обнимает его и не позволяет отстраниться, а потом сама отталкивает и идет в ванную. Он засыпает, не дождавшись ее, и просыпается среди ночи от неясного стука. Эмма сидит на подоконнике, в руках у нее бинокль, она держит его обеими руками. Губы сжаты в тонкую нить. Нил, зевая, встает и подходит, обнимает за плечи, прижимается бедрами и вялым членом. – Что ты? – сонно спрашивает он. Без лишних слов Эмма передает ему бинокль. За несколько миль от границы с городом движется серая масса. Нил сглатывает и просыпается окончательно, когда понимает, что это. – Полагаю, утром не придется долго спорить, верить Рику или нет, – говорит Эмма напряженно. Девятнадцать дней или девятнадцать месяцев – уже неважно. Теперь нужно думать совсем о другом.