***
По замку громким хохотливым Раздался говор эхом сильным. Чета и «корни» в эту ночь Дела отбросили все прочь. Народ всё жаждет уловить И бала шумного вкусить За эту ночь, одну-то ночь. И только это им помочь Способно в годы вымиранья, Когда не мир, а лишь страданья. А голод, знаете… тяжёл. Сегодня беден будет стол. Но смех и грёзы от веселья — В сто раз получше, чем обедня. Они способны боль глушить… И ради счастья… в счастье жить Захочет каждый малый гость, На вид худой — одна лишь кость. И то улыбка чище в нём, Чего не скажешь о другом… И Мун успела то понять. — Мне душно как-то здесь стоять… — Оперся Д-жаба на перила И с этого большого вида Вздохнул, смотря, как тонет зал. — И как-то для гостей он мал… — Не зал наш мал, а целый лес Пришёл. Вот чудо из чудес! — Ответил Брудо старику. Наверное, в своём веку Воитель вовсе на балах И не был. А сей страх Товарищам сказал об этом. — А я смеюсь всё над паркетом, — Добавил Тоффи, развернувшись, — Вот как идут все, не споткнувшись! — Так падать можешь только ты. Наш гений… жертва чистоты! — Авариус ударил друга В плечо и прыснул от натуга. — Ну что же, неплохая шутка, — Теперь и ящер рассмеялся. — А старый лорд куда девался? — Спросила Мун, крутясь в наряде, И все застыли лишь при взгляде На облик юной их принцессы. — А ты, друг мой, своей невесте Какое платье предложил? — Септарсис ловко подшутил. — Поверь, не хуже, чем твоё. — Ну, Брудо, это ого-го! Ты весел стал за этот час! — Не хочешь пригласить на вальс… Ты нашу гостью Баттерфляй? Я знаю: хочешь. Ну! Давай! — Толкнул Авариус его, А сам открыл скорей вино И Д-жабе весь бокал залил. — Вы как-то очень стали мил… Не больно вам? А те слова?.. — Я клятву дал — ничто молва. И жизнь теперь уже не та…***
Кружится зал иль всё она? А может… голова пьяна? Она танцует вальсы с ним… Но ящер вмиг предстал другим. В улыбке не было упрека, — Пропала старая издевка. А может, девушка пьяна? Но не было внутри вина, А значит, это всё реальность… «Какая это всё же странность!» А музыка играет громче, И зал десятки ножек топчут. Чем звонче ритм, тем чаще стук В груди принцессы станет вдруг. Танцуй, вальсируй! Голоса… Ох лучше бы была пьяна! «Танцуй! Отдайся этой ночи!» — Кричат в округе чьи-то очи. Какой-то странный очень вальс… А в воздухе витает страсть. — Я ненавижу. — Что ж, взаимно. И Баттерфляй теперь наивно Глядела в комнату чрез всё: — Меня тревожит всё одно… Где старый лорд? — Идёт наш душечка… идёт! — Раздался гул, ревел весь зал. И скоро в пышности предстал Авариус, блестя короной, — Для лорда каждого почётной. Застыла Мун. Застыли гости. Авариус теперь без трости Шагал, забывши о болезни, Качаясь в такт помпезной песне. Лорд Брудо с будущей женой Остановились, головой Мотая в сторону отца. А у невесты вдруг глаза… Застыли как-то с удивленьем. Мун тоже с неким умиленьем Смотрела на веселье лорда. А следом с дальнего порога, В наряде бальном спотыкаясь, Голубка в зале показалась. — Так вот же украшенье бала! — Кричала, улыбаясь, дама, Завидев ящерку поближе. Как можно голову повыше Задрала леди, шаг ровняя. Продолжилось веселье бала. А Голубичка, вся дрожа, Скорее к паре не дыша Шагала… нет! Скорей бежала! И лишь губами прошептала… Но что никто не разобрал. — Ах, Голубичка! Ты весь бал Хотела разом пропустить? — Хотел уж Тоффи побранить За опоздание сестру, Как что-то вдруг пошло в балу Совсем, совсем, совсем не так… — Вопит какой-то там дурак… Лорд Брудо с Тоффи оглянулись И быстро в гущу ту метнулись. За ними Мун, в шуршащем платье. На пяточке в блестящем зале Лежал, упавши, старый лорд. Никто из знати не помог. И он лежал, подставив бок, Который тихо сотрясался. А лорд всё на полу валялся. — Скорее! Что же это вы Стоите, словно вы столбы?! — Все замерли, смотря на Брудо. И вдруг случилось с дедом чудо! Он речь связать пытался в силах, И кровь ещё кипела в жилах. Авариус, насколько мог, Повысил голос так, что взмок: — Мне мак!.. А-аа! Голубичка… Мак! Ах, старый же я был дурак!.. В бокале не увидел цвет! Теперь я чувствую, что смерть… Он глянул ящерке в глаза, Которая уже была За спинами своих друзей. И потолок вдруг стал светлей В глазах у лорда пожилого. Он ждал, видать, конца такого. И намертво теперь затих. Все гости деточек своих Схватили на руки скорей, Закрыв собой проход дверей. А Голубичка не дышала, Смотря, как всё вниманье зала К ней обратилось в быстрый миг… Безумный возглас вдруг возник, Прорезав мёртвую толпу: — На нашем праздничном балу Таилась хитрая убийца!