На букву «Б»

       Остроухая чёрная маска с липучками на затылке закрыла лицо. Обычные одноразовые, которые носили все, от охранников до клиентов, начинались у бровей и доходили до середины носа, но эта прятала лоб и нос почти целиком. В секретной налобной подкладке таилась пара ненужных сейчас презервативов. У Бэтмена и без костюма хватало трюков. На стене, рядом с выходом в рабочую комнату, висел сенсорный монитор. На нём высвечивался интерактивный бланк заказа со счётчиком времени внизу по центру и жирной зелёной галкой в правом верхнем углу, которая не имела никакого смысла. Клиент по определению был чист, иначе бы не попал сюда. Лекс Лютор ручался за чистоту своих девочек и мальчиков, но на словах так делали и другие, он, в конце концов, не был единственным в мире владельцем борделей. Однако Лекс Лютор зашёл дальше всех. Безумный, как облезлая старая крыса, он создал не менее безумную технологию. Невозможная и противоестественная, она игнорировала все законы, на порядок превосходила достижения современной медицины, плевала на существующие методики, попирала даже периоды инкубации и работала. Технология Лекса Лютора мгновенно выявляла любые венерические заболевания, как металлодетектор — металл. Брюс полагал, всё строится на каком-то особенном излучении, вероятно, смешанном, и надеялся, что это безопасно, потому как чересчур часто проходил через так называемые определители. «Забудьте о пошлой приставке "вен"», — витийствовал Лекс. Определители, заключённые в невинные рамки тех самых металлоискателей, стояли на входах и выходах во все бордели Лекса, но Брюс всё время перестраховывался. Он знал, как бесконечно ничтожен шанс заражения бытовым путём. Знал, что чист. Сам Лекс занимался с ним сексом без презерватива — это служило лучшим доказательством; гости, обычно постоянные, практиковали секс без презерватива. Не все, нет, это ведь публичный дом, в котором шлюхи, а шлюхи вызывают брезгливость. Брюс усмехнулся и вытащил крошечный наушник телесного цвета с подсоединённым к нему незаметным проводком с функциями микрофона. Счётчик на мониторе обнулился, и начался новый отсчёт. Синхронно пискнул электронный браслет на левом запястье Брюса, и он вышел в одну из дверей служебной комнаты. Дом, в котором находился бордель, располагался в пригороде, в десяти милях от Готэма. К старому поместью Лекс пристроил два верхних этажа и один подземный, перекроил всё внутри, выпотрошил и заполнил собой: заполнил кроватями-аэродромами и огромными зеркалами на потолках и стенах; оплёл паутиной коридоров и переходов, секретных комнат и лифтов, потайных дверей и выходов-входов. К особняку из города вела одна дорога, но Лекс соорудил двенадцать подземных подъездных путей, для максимальной анонимности. Обычный вход стоил сотню, подземный — в десять раз дороже; и клиентов, достаточно богатых, чтобы заплатить тысячу за право войти, хватало. Лекс прибрал поместье к рукам шестнадцать лет назад и за следующие полтора года превратил его в гигантский красный фонарь, приманивающий человеческих мотыльков. Брюс попал сюда в двадцать три, но он помнил особняк иным, видел издалека ещё мальчишкой — видел его обветшалым, укрытым одеялом разросшегося плюща, подавляющим, но достойным. Когда-то этим местом владели некие Уэйны, которые давно сгинули и не оставили родственников. Брюс знал это, так как в детстве его часто спрашивали, а не из тех ли он Уэйнов. Потом перестали, забыли, а Лекс Лютор и вовсе стёр любые воспоминания о старых хозяевах. Теперь пять видимых этажей возвышались горой непотребства над растаявшим величием прошлых времён. Подземный выступал в роли парковки, на первом находились административные и служебные помещения, включающие как кухню-бар со столовыми и спортзалами для сотрудников, так и закрытые кабинки для посетителей, где клиенты могли полистать фотоальбомы, обычные и электронные, посмотреть короткие видеоролики и выбрать то, за чем пришли. Второй этаж безраздельно принадлежал бдсм-культуре. Брюс пытался сменить специализацию. На втором этаже сотрудники работали со сложившимся годами пулом постоянных гостей, платили там столько же, но чаевые, по слухам, впечатляли. Он пробовал не единожды, но психологи Лекса категорически заявляли, что у него неподходящий психотип для любой из ролей. Поэтому Брюс обитал на пятом этаже, на котором, как на четвёртом и третьем, властвовал старый добрый трах. Никаких извращений. Все извращения таились глубоко под домом, в пещере, и о пещере думать не хотелось вообще. Никто не выдерживал дольше семи месяцев даже пещеру по-простому, а пещеру по полной программе едва ли кому-то удавалось вынести трижды. Ходили легенды о парне, который сумел пережить пещеру по полной шесть раз и стал миллионером, — слепым, глухим на одно ухо, безногим, сумасшедшим миллионером. Но это были лишь легенды. Брюса устраивало его место на пятом, если не считать регулярных попыток пробиться на второй. В конце концов, сам Лекс обосновался на пятом. Как и подавляющее большинство тех, кто трудился здесь, Брюс занимал две комнаты — служебную: узкую и сильно вытянутую в длину; с диваном и телевизором, со столом и настенным компьютером; с парой стульев и гардеробом, где висела обычная и не совсем обычная одежда. С косметическим столиком и ростовым зеркалом. С тремя дверьми, которые вели в личную ванную, служебный коридор и рабочую комнату: чёрную, как ночь без луны. Наглухо заделанные окна прикрывали тяжёлые шторы. Четверть комнаты занимала отдалённо напоминающая летучую мышь кровать. По бокам, на тумбочках, забитых презервативами, секс-игрушками, салфетками, баночками со смазкой и всем, что нужно для работы, громоздились псевдостаринные лампы. В изголовье кровати и над ней блестели зеркала, которые превращались в матовые панели. У стен возвышались те самые бэт-трофеи: от статуи тираннозавра в миниатюре до игральных кубиков. Кроме того, в комнате стояли несколько кресел и два дивана с журнальным столиком между ними, валялись пуфы, в углу прятались холодильник и мини-бар. В стене, противоположной служебному входу, находились ещё две двери. Одна вела в санузел, вторая — в санузел с прилегающей к нему небольшой комнатой, где располагался выход-вход для клиента. Посетитель мог принять душ вместе с Брюсом, и тогда они шли в первую ванную, или отдельно, и тогда гость скрывался за второй дверью. Там же клиент переодевался и оставлял вещи, если это предусматривалось заказом, как, например, сегодня. Дальнее кресло занимал мужчина лет тридцати: массивный, крупный — синий геройский костюм, одноразовый, как и многое здесь, чуть ли не трещал на нём — и какой-то помятый. Стрёмный тип? Нет, скорее, простак. Супермен. Герой в борделе. Персонажи комиксов пользовались бешеным спросом в сфере интимных услуг. Почти мёртвая комикс-индустрия пережила последний взлёт в конце восьмидесятых и к началу нулевых находилась на дне. Лекс по дешёвке приобрёл одно из самых известных когда-то издательств вместе с правами на героев, и герои взмыли на вершину популярности — отличную от прежней. Новые комиксы о приключениях людей в масках перестали выходить совсем, но ни один разносчик пиццы не мог сравниться с Флэшем, Чудо-Женщиной или Джокером. Широко рекламируемый сервис вызвал гнев публики, но не пошатнул позиции Лютора. Выросшие дети шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых, дрожа от возбуждения, ломились в бордели, чтобы поразвлечься с Бэтменом и Женщиной-Кошкой. Девочки и мальчики девяностых передавали из рук в руки чудом добытые старые номера и мчались в публичные дома, чтобы нарядиться Бэтгёрл или Найтвингом. Брюс, как практически все мальчишки и многие девчонки, бывшие детьми в восьмидесятые, тоже когда-то читал комиксы и перечитывал сейчас. Лекс собрал огромный архив из фильмов, мультфильмов, сериалов и комиксов и обязывал сотрудников изучать материал, потому как порой попадались очень дотошные гости. Лютор тщательно подходил к делу. Он зарабатывал на геройских именах, масках и костюмах. Зарабатывал на сюжетах, переложенных на порнодействительность. Зарабатывал на всём, и ему платили. В этом борделе лишь на третьем этаже и частично на втором трудились люди в обычных масках, верхние же два занимали супергерои. Клиенты приходили поодиночке, парами и группами. Брюс помнил одну невероятно длинную, тяжёлую и сюжетную ночь с полным первым составом Лиги Справедливости, за исключением его собственного интимного второго я. Лига праздновала спасение Земли после нападения Белых Марсиан, благодарила Бэтмена, потом Бэтмен благодарил Лигу, а во время обмена любезностями они всерьёз обсуждали выполненную миссию. Барри Аллен, коллега Брюса, рассказывал о двух командах Негодяев, возжелавших всех трёх Флэшей этого борделя. Парень, играющий местного Супермена, как-то за ланчем пожаловался, что его навестили одновременно два Думсдея женского пола, один Дарксайд и сразу три Алекса Мёрсера, главного врага Человека из стали. Супермен, Чудо-Женщина и, конечно, Бэтмен были самыми желанными объектами. Клиенты заказывали Бэтмена издалека, по-быстрому, по-среднему и по полной, и любой Бэтмен обходился им в полтора раза дороже такой же услуги с третьего этажа. Брюс появлялся в комнате с предварительно выключенным светом, оператор удалённо врубал мини-прожекторы и вентиляторы, встроенные в стены. Брюс складывал руки на груди и рычал коронное: «Я — Бэтмен». Плащ развевался под искусственным ветром, посетители обмирали от восторга. Не только он исполнял роль Бэтмена, но его Бэтмен стоял первым среди прочих. Брюс попал сюда в двадцать три, а через год закрепился на пятом этаже, чтобы уже не снимать маску с острыми ушами. Сегодняшний гость желал получить Бэтмена издалека, и это значило — никаких трюков со светом и ветром, никакого плаща и костюма. Облегчённая маска и тридцать минут, в течение которых клиент мог любоваться на Бэтмена с рукой между ног. Поведение — на выбор гостя. Эту услугу, самую дешёвую, заказывали редко и чаще всего мужчины, и никто не запрещал им присоединяться к объекту желаний, главное, не трогать объект. Бэтмен издалека наоборот стоил куда дороже. Брюс, возбуждённый, обнажённый и босоногий, поздоровался: — Добрый вечер, сэр. Мы рады вас видеть. Его голос менялся, как менялись пластика тела и мимика — Брюс менялся целиком, когда работал. На его личностном тумблере имелись десятки вариаций «Я», промежуточных и основных, иногда близких к истинному, но никогда не совпадающих. Он мог включить Бэтмена, мог включить Брюса Гордона, но чаще включал Брюси Гордона. Клиентам нравились Бэтмен и Брюси, но не Брюс. — Я рад вас видеть. По-хищному легко, отрепетированно, зная, насколько притягательнее выглядит в этом приглушённом свете, он неторопливо ступал по мягкому напольному покрытию. Остановился, не доходя четырёх шагов до клиента — до Супермена. Никаких имён, хотя Брюс будет звать его как угодно, стоит только пожелать. Будет звать себя как угодно. Тот Супермен не носил маску, но тот Супермен не ходил в бордели, поэтому никаких лиц, пусть тут и были возможны варианты. — Сэр, вы предпочитаете официальное или неформальное обращение? — Я?.. — оживился мужчина. — Неформальное, пожалуйста. Простак и новичок. Последние три месяца Брюс работал в основном с постоянными посетителями и уже подзабыл, как тяжело бывает со случайными. Не со всеми, нет. Большинству хватало приветственной фразы, и после этого Брюс мог приступать к делу, но были и такие, как этот: стеснительные, ужасно нелепые здесь. Он обольстительно улыбнулся и повернулся, встав в четверть оборота. Сразу принимать ракурс в пол-оборота перед новыми клиентами мужского пола с недавних пор запретили. Психологи Лекса решили, что это может вызвать у неподготовленных посетителей комплекс неполноценности и побудить в дальнейшем отказаться от любого рода подобных услуг. Как будто сующие не в своё дело носы психологи Лекса ублажали всех этих неподготовленных посетителей. — Могу я снять это? — спросил Супермен. Он гипнотизировал угол комнаты, теребя левой рукой край маски. — Я не помню пункта правил, но это совсем не нужно. — Да, ты можешь снять. Если гость не хотел прятать лицо, то не прятал. Правила запрещали снимать маски с сотрудников. Супермен, повозившись с липучками, снял маску и надел очки, которые сжимал в правой руке. Крупный завиток волос упал на лоб. Клиент по-прежнему изучал скучный угол, однако его глаза бегали. Брюса посетила мимолётная мысль, что он где-то видел этого человека прежде. Посетила и исчезла, он лишь улыбнулся шире, выхватив направление взгляда этого простака: простака, новичка и, как называл подобных мужчин Дик, «о-боже-мама-как-же-так». «О боже, мама, как же так, я посмотрел на член другого мужика. О боже, мама, как же так, я любовался мужской задницей. О боже, мама, как же так, мне ведь всегда нравились женщины. О боже, мама, как же так, неужели я не такой, как все?» «Ты сам пришёл в бордель и заказал мужика. Ты выбрал именно меня, идиот. Какого чёрта ты придуриваешься?» — мог бы спросить Брюс, но не спросил. Он бы предпочёл заняться непосредственной работой, но опыт подсказывал — клиент не готов. Такие ему давно не попадались. Такие ему почти не попадались. Такие, как этот Супермен, часами смотрели на сэндвич, извинялись перед сэндвичем, краснели и не съедали. Если бы Брюс заплатил сотню за вход (а этот тип наверняка воспользовался общим), семьсот за костюм и полторы тысячи за подрочить на посмотреть, то уже сидел бы с опущенной рукой и получал удовольствие. — Теперь тебе комфортно? — вежливо уточнил Брюс. Можно проклинать клиента про себя, но работа есть работа. — Да, спасибо. — Как ты хочешь, чтобы я себя вёл? Маски достаточно, или тебе нужно больше Бэтмена? — Достаточно маски. — Если хочешь, мы сядем на диван и я могу прикасаться к тебе. Брюс подошёл ближе, но не вплотную. Прикосновения с его стороны не возбранялись, даже если посетитель заказывал Бэтмена издалека. — Не стоит, я… Клиент прервался и шумно набрал воздуха в лёгкие. Его губы беззвучно двигались, и он уже в открытую уставился на член Брюса. — Если хочешь, — продолжил Брюс, взвесив риски, — ты можешь перезаказать меня. — Перезаказать? — Клиент вскинул голову, в его тёмно-голубых глазах читалось недоумение. — Ты можешь заказать меня по-быстрому наоборот. Брюс бы с удовольствием схватил этого чудика за ворот и тряхнул как следует. Сказал бы совсем другие слова. «Если ты так очевидно хочешь мне отсосать, какого чёрта ты тратишь моё время зря?» — так бы он сказал. Бэтмен по-быстрому наоборот был вторым по востребованности среди всех услуг, которые оказывал Брюс, и стоил дороже просто Бэтмена. Маркетинговый ход Лекса работал. — Боюсь, я не… Благодарю, мне не подходит этот вариант. «Тебе не хватает на этот вариант». Брюс прикинул, получит ли вообще чаевые. — Как пожелаешь, — ответил вслух, понимая, что придётся возиться с тем, что есть. Мягко улыбнувшись, он нагнулся и аккуратно вытащил из руки Супермена маску, которую тот так и сжимал. — Тебе надо расслабиться. — Лекс держал на аутсорсе двух копирайтеров, составляющих бесконечно шаблонные фразы, которыми были обязаны пользоваться сотрудники. Но фразы работали, как и всё, что создавал Лютор. — Ты слишком напряжён. Брюс поразмыслил, стоит ли использовать с этим клиентом особые уловки: свои, наработанные и отточенные годами, или чужие, подаренные одним необычным человеком давным-давно. В юности любого рода секс с мужчинами вызывал у Брюса непреодолимое отвращение. Он упускал возможность заработать, но не мог перебороть себя, пока однажды к нему в баре не подсел человек лет сорока, похожий на араба. — Юноша, — сказал незнакомец, — я бы угостил вас выпивкой, но вам определённо нет двадцати одного. К тому же я не любитель ненужных прелюдий, поэтому предлагаю вам составить мне компанию и отправиться в другое место. Мрачно потягивающий безалкогольное пиво Брюс собрался отправить назойливого старика в другое место в одиночестве, но на барную стойку легла небольшая пачка купюр. Уже тогда он умел определять сумму сразу. Полторы тысячи. Полторы чёртовых тысячи, а ему за ночь не всегда и полтинник перепадал. Брюс посмотрел на незнакомца — тот уколол его насмешливым, всё понимающим пронзительно-зелёным взглядом — потом перевёл глаза на деньги, и член встал, как по команде. Тот человек многому его научил. Поведал об искусстве смертельного касания. О дим-мак и ниндзюцу, о механизме циркуляции крови в организме человеке, о сотнях точек, правильное воздействие на которые перенаправляло жизненный ток в нужное русло. И о том, что прикосновения бывают не только смертельными. Учиться искусству убивать Брюс бы не стал, даже если бы предложили, хотя спустя пару встреч уже не сомневался, этот странный щедрый мужчина может дотронуться до него так, что он умрёт через три месяца от якобы естественной причины или через полтора часа от внезапного отёка мозга, и никто ничего не поймёт. Брюс изучил другое искусство, пусть и не в полной мере. Проявил любопытство, внимательность к деталям и целеустремлённость, и его, словно в насмешку, наградили прозвищем. — Мой юный детектив, стремящийся раскрыть все тайны, — говорил тот араб, — ты уже чересчур стар, чтобы в совершенстве постичь такое, ты способен лишь пройтись по верхушкам. Брюс ограничился верхушками и научился играть на теле, как на гитаре. Ля мажор — и человек обмирал от прилива возбуждения. Ре-диез мажор увеличенный — и тот, кто не мог кончить на протяжении часа, содрогался в необычайно бурном оргазме. Ми минор — и член, стоявший, как железная палка, падал. Удивительно, но большинство этих точек находилось совсем не в области половых органов. Он научился играть на теле, как на гитаре, но пользовался этим нечасто. — Запомни, мальчик, ты недостаточно умел и никогда не будешь достаточно умел. Ты способен навредить, а ты никому по-настоящему не хочешь навредить. Иди по верхушкам, но не мни траву. Брюс навещал этого мужчину, Ра’са, целый год, пока тот не исчез, бросив на прощание: — Невзирая на твой юный возраст, могу с уверенностью сказать, у тебя есть редчайший для мужчины дар, и я не об исключительном по любым меркам либидо. Ты мультиоргастик. Не растеряй то, чем наградила тебя природа, и будешь на самой вершине. Если это действительно то, что тебе нужно. После они пересеклись однажды, спустя несколько лет, но это уже другая история. Главное, Брюс запомнил все слова, выучил уроки и заинтересовался проблемами мужской сексуальности, не желая растерять полученное просто так. В двадцать два ему попалось исследование о тридцатипятилетнем человеке, который за полчаса без спада эрекции испытал шесть оргазмов с эякуляцией. Брюс был куда моложе, но рекорд устоял. Тогда его взгляд упал в сторону даосских практик, напоминающих касания Ра'са, но далеко не таких совершенных, и он переключился на медитацию, йогу и различные специальные упражнения. Упёртости ему хватало, а к полипотентности прилагался невероятно короткий рефрактерный период между сериями оргазмов вкупе с чрезвычайно сильной половой конституцией, и к двадцати семи рекорд остался позади. Брюс взобрался на вершину и с тех пор с неё не сходил. Так много давший ему Ра’с, которого он надеялся никогда больше не встретить, оказался прав, и сейчас те фокусы могли пригодиться. Пара мимолётных прикосновений, как бы невзначай, и закомплексованный Супермен потеряет контроль, забудет о смущении и сможет думать лишь о том, что ниже пояса. Но стоило ли оно того? «Иди по верхушкам, но не мни траву». Брюс отказался от опасных намерений и уселся в кресло напротив. Ненужная маска полетела на пол. Каждому посетителю выдавали две, и если гость захочет скрыть лицо, когда выйдет из комнаты, то у него должна быть запасная. Супермен опять громко вздохнул и, старательно отводя взгляд, устроил ладони на подлокотниках кресла. Этот растрёпанный человек с засаленными волосами плохо следил за собой, выпивал — и отсюда смесь потного перегара била в нос. И, намётанный глаз Брюса точно определил это по нескольким признакам, у этого мужчины, невзирая на обручальное кольцо, давно не было секса. Полгода? Год? Этот Супермен даже ручную передачу не включал. Простак, новичок и идиот. Опустившийся нищий алкоголик, которому не давала собственная жена и которому не хватало мозгов на подрочить дома, вместо того чтобы спускать последнее в дорогущем борделе. Впрочем, это не имело значения, клиент должен получить своё, но Брюс и пальцем двинуть не успел, как Супермен, который будто и не смотрел на него, на удивление жёстко рявкнул: — Нет! — Прости? Что-то не так? — Ты не. Не трогай себя. Я не хочу. — Конечно ты хочешь. — Я. Не. Хочу, — не терпящим возражений тоном отрезал странный клиент. Одной ладонью он теперь неуклюже прикрывал пах. Брюс растерялся — заказчик хотел, очень хотел. Какого чёрта, это же бордель. Люди приходили сюда за сексом: доступным, без лишних разговоров и вежливых прелюдий, навязанных обществом. Заплатил — получил. Все довольны. — Я не нравлюсь тебе? Ты хочешь другого Бэтмена? — попытался он ещё раз. — Нет. Мне не нужен другой Бэтмен. — Супермен снял очки, потёр их о рукав костюма и снова надел. — Я не совсем за этим пришёл, но вся эта атмосфера, ты… Брюс незаметно усмехнулся — клиенты любили поболтать, как правило, о себе — и покосился на браслет: ещё двадцать шесть минут, достаточно и на беседу, и на работу. Он пошире расставил ноги: специально, провокационно. Подумав, слегка ослабил эрекцию. Как кукушка, которая никогда не спит. Как тренированная кукушка. Ему понадобилось около четырёх лет, чтобы научиться настолько контролировать собственное возбуждение. — Меня зовут Кларк, — начал Супермен. — Я знаю, как тебя зовут, — подыграл Брюс. — Мы же друзья. — Нет, не Кларк Олсен из комиксов, хотя я приехал сюда из Метрополиса. Меня зовут Кларк Кент, и это моё настоящее имя, а теперь я хочу узнать, как зовут тебя. — Я Бэтмен. Это известно всем. — Нет. Настоящее имя. Не Бэтмен. Не Брюс Гордон. Никаких имён. Брюс был для гостей Бэтменом, Брюси и Брюсом Гордоном, и порой — кем угодно ещё. Гражданское имя выдуманного Бэтмена соответствовало его собственному, и это раздражало. Сложнее отстраняться. Иногда он думал, что Лекс вообще выбирает сотрудников по именам, потому что такие совпадения в этом публичном доме случались нередко. У клиента напротив была та же история, если он не врал. — Настоящие имена запрещены. Ты можешь называть меня Брюсом, если хочешь, или использовать любое другое имя, которое тебе нравится. — Брюс, — помолчав, ответил Кларк. В его голосе проскользнуло разочарование. — Мне нравится это имя. Его грудь тяжело вздымалась, язык быстро облизывал губы, а взгляд сосредоточился в одной точке. Брюс положил руки на бёдра так, чтобы большие пальцы указывали на уже опять полностью вставший член. Кларк сглотнул и отвернулся. — Я приходил сюда, — негромко произнёс он, изучая чернильные стены, — приходил к тебе. Тринадцать месяцев назад. Наверное, ты не помнишь. Значит, поэтому — точно? — гость вначале показался Брюсу знакомым. Видимо, за это время Кларк потерял карту посетителя, а Барбара не предупредила, потому что раз в год базу чистили и одноразовых клиентов сливали в архив. Работа Бабс не заключалась в проверке архива. Почему дежурный оператор не предупредила? Или при первом посещении клиента пробили не полностью, фотографии в базе были только с камер борделя, и программа распознавания лиц дала сбой? Не важно, не его проблемы. В любом случае он никак бы не запомнил Кларка. Бэтмена чаще всего заказывали для Женщины-Кошки, Чудо-Женщины, Джокера и Супермена. В этой комнате перебывало достаточно мужчин в синих костюмах, прячущих лица за одноразовыми масками. — У меня тогда был трудный период в жизни, — после длинной-длинной паузы продолжил Кларк. — Не знаю, зачем рассказываю это. — Он убрал ладонь с паха, эрекции и в помине не было. — Рассказываю тебе, незнакомцу. В таком-то месте. Супермен наконец-то взглянул на Брюса — иначе. Он бессознательно трогал обручальное кольцо, а в его глазах, ставших по-осеннему тусклыми, не осталось ни капли желания. Брюс отметил это машинально, привычно читая клиента, и он знал такие взгляды. Кларк был на грани, истлел, как старая бумага, — дунь, и разлетится невесомыми хлопьями. Что-то случилось, опустошило его и выжгло. Бывали и такие заказчики, перепробовавшие наркотики, алкоголь, насилие и идущие сюда за последним средством — идущие забыться. У некоторых получалось. — Я, наверное, нарушаю какое-нибудь из ваших правил? — тряхнув головой, будто сбрасывая всю горечь, вопросительно добавил Супермен. — Нет? Не важно, я не с того начал. Тогда, тринадцать месяцев назад, я сильно пил, и мне в руки неожиданно попала крупная сумма. Лёгкие деньги. Не представляю, что мной двигало, когда я садился в такси, чтобы… Ты понимаешь. Брюс автоматически подарил ему очаровательную улыбку, даже ямочки на щеках заиграли. Он поможет Супермену забыться — единственным способом, которым умеет; тем способом, за который ему платят. Кларк хрипло кашлянул. — Ты мне запомнился немного другим, более… Более Бэтменом. — Таким? — мгновенно вживаясь в роль, низким голосом рыкнул Брюс. Челюсть выдвинулась вперёд. Губы плотно сжались почти невидимой ниткой. — Да, — выдохнул Кларк. Рука, теребившая кольцо, переместилась на живот. — Вся та ночь сохранилась какими-то вспышками. Прежде мне не приходилось заниматься сексом с мужчинами, и я старался забыть, но забыть не вышло. Я всё обдумал и решил встретиться с проблемой лицом к лицу. Пригласил на свидание пару парней, но не получил желаемого. В любом случае это никуда не зашло и ничем мне не помогло, я не мог выкинуть из головы произошедшее. Я был тогда зверски пьян, но смутно помню, что занимался сексом с тобой. Разным сексом. По крайней мере, на следующий день чувствовался дискомфорт в некоторых… местах. Не знаю, понравилось ли мне. Не помню. Наверное, понравилось. Репутация у вашего заведения отменная, а ты очень. Очень. Ты был единственным чётким воспоминанием. Как снимок, который всегда перед глазами: на столе, в бумажнике, на комоде, на заставке телефона. Какое-то дикое наваждение. Те три часа… Брюс вспомнил. Брюс вспомнил, и Бэтмен внутри него яростно оскалил зубы. Он вспомнил вусмерть пьяного говнюка. Клиентов в таком состоянии не пускали дальше кабинок с альбомами, но этот заказал Бэтмена по полной программе на три часа, обычного и наоборот. Слишком выгодно, чтобы выставить за дверь. Брюс вспомнил вусмерть пьяного говнюка, с которым промучился полтора часа. Который крыл его последними словами и рыдал, душил и карабкался на него, как племенной жеребец на кобылу. Умудрялся скатываться с огромной кровати на пол, и приходилось раз за разом грузить эту неподъёмную тушу обратно. Говнюка, которого стошнило на него. Дважды. Член которого, словно варёная макаронина, никак не хотел стоять. Говнюка, который лез целоваться, не заплатив за это. Брюс мучился, пока гнев не затопил его целиком. Невзирая на солидную сумму, выложенную гостем, он имел право вызвать охрану и избавиться от проблемы, но поступил иначе. Посетитель ничего не соображал, а камеры видеонаблюдения были установлены на входах, в коридорах и лифтах, в служебных и административных помещениях, в личных комнатах сотрудников, но интимные забавы клиентов никто не снимал. Даже Лекс бы не решился. И Брюс сделал то, что требовал вырывающийся из него гнев. Выполнил половину заказа. Дал Супермену Бэтмена наоборот. Он трахнул вусмерть пьяного говнюка в рот — через кляп-кольцо и без презерватива. Подрочил себе и с мстительным наслаждением спустил надравшемуся ублюдку на живот, а когда тот развернулся и сам подставил зад, он без угрызений совести трахнул его и туда. Супермен что-то бормотал о каком-то Луисе, но Брюс не слушал. Особо не церемонясь, поимел суперпьянь здоровенным страпоном, а за пятнадцать минут до окончания оплаченного времени приложился к стальной заднице в третий раз. Получите Бэтмена наоборот в тройном размере и распишитесь. Он бросил задурманенное тело храпеть на постели — пусть охрана разбирается — а под утро зашёл администратор и вручил десять долларов. Десять сраных долларов от гостя, который заблевал его, едва не задушил и почти поцеловал. Брюс быстро выкинул произошедшее из памяти, это бордель, здесь всё время случались какие-нибудь курьёзы. Он не считал, что действовал на грани насилия. Жёстко, да, но Бэтмен жёсткий по определению, а желания клиента — закон. И вообще они были квиты. Кларк всё бубнил о наверняка идеальном сексе. Ну, если вы в восторге, когда вас беспощадно дерут во все дыры. Брюс усмехнулся уголком рта и посмотрел на браслет: осталось шестнадцать минут. Он ещё успевал отработать заказ. — Я немало времени потратил, принимая всё это. Год с хвостиком — приличный срок. Брюс сфокусировался на Супермене, не забывая улыбаться. — Не знал, как ещё пригласить тебя, и раз я всё-таки здесь, может, ты поужинаешь со мной? Или сходим на футбол? Если тебе нравится футбол. «Готэмские рыцари» как раз играют с Метрополисом на следующей неделе. Шах и мат. Улыбка Брюса трансформировалась в кривую гримасу. Почему он не раскусил Кларка сразу? Как мог быть настолько слеп? Единственный тип клиентов, который Лекс наказывал безжалостно гнать в три шеи. Как Брюс не расколол Кларка раньше? Сильное смущение, отказ от оплаченной услуги при явном желании, неловкая попытка узнать настоящее имя, бурное восхищение прошлым разом. Фанат. Начинающий фанат. Проблема фанатов или, скорее, фанатиков не касалась нестатусных публичных домов, но здесь, в этом борделе, особенно на двух верхних этажах, всё обстояло иначе. У каждого под рукой имелась памятка с характерными признаками, и все сотрудники раз в полгода сдавали тест на знание этих признаков. Сам Лютор периодически собирал персонал и читал короткие пламенные лекции на тему «Как распознать фаната». «Запомните, — вещал он, — первый сигнал — это смущение. Для них вы кумиры. Они яростно дрочат на вас дома, но испытывают нестерпимый стыд, видя обнажёнными наяву. Чем сильнее стесняется гость, тем больше шансов, что вам попался фанат. Он помешает вам исполнять прямые обязанности, хотя его желание будет очевидным. В итоге он обязательно падёт под напором собственной похоти, но фанат мечтает о том, чтобы всё произошло в другом месте. Он хочет пригласить вас на ужин, сводить в кино, прогуляться с вами по городу, привести к себе и тогда уже заняться сексом — но не здесь, не в нашем заведении. Если фанат начинающий, если приходил раньше и получал оплаченные услуги как обычный клиент, то он не преминет поведать об этом и будет неподдельно восхищаться. Фанат обязательно попытается узнать ваше настоящее имя, будет просить номер телефона и предложит свой. Он откроется вам, расскажет о себе, и его история вряд ли будет счастливой. Как правило, фанаты — это мужчины и женщины средних лет, но бывают исключения. Порой на первый взгляд они кажутся вам простыми влюблёнными, но это иная категория людей: опасная и непредсказуемая». Влюблённые. Брюс считал людей, которые влюбляются в шлюх, психически нездоровыми, но на деле это был один из самых приятных типов клиентов. Они внимательно изучали правила и понимали, что можно, а что — нет. Оставляли щедрые чаевые, вели себя запредельно вежливо, покупали его в основном наоборот, зачастую заказывали ужин для двоих. Эти люди были обеспеченными, но никогда слишком. Наконец они, догадываясь, всегда как-то странно узнавая его без маски, платили за ночной или суточный эскорт и робко признавались. Он тактично, но твёрдо отказывал, и после такие клиенты не появлялись. Фанаты отличались от них кардинально. Сумасшедшая поклонница одного из местных Джокеров взорвала два подземных въезда, чтобы жирные старые тётки не попали к её обожаемому пудингу. Чудом никто не пострадал. Фанат Аквамена, бывший военный, прихватил «Лайт Фифти» и засел на холмах, почти в миле от поместья, огороженного высоким забором. Прежде чем его сняла охрана, он застрелил двух сотрудников и пустил пулю в бензобак автомобиля подъезжающего клиента. «Выявите фаната в зародыше, пока он окончательно не помешался на вас, и избавьте и меня, и себя от проблем», — говорил Лютор. Скандальные происшествия дорого обходились — и не одному ему. Лекс накладывал солидные штрафы на сотрудников, не сумевших вовремя распознать невменяемых поклонников. Брюсу пока везло. За годы работы здесь у него было четырнадцать фанатов, и всех он раскусил в самом начале. Ни разу не ошибся. По крайней мере, психологи Лютора подтверждали предварительный диагноз, и этих клиентов он больше не видел. Брюс не мог проколоться в пятнадцатый раз, так как за неверное заключение тоже полагался штраф. Он вернул улыбку на лицо, продолжая изучать Кларка. Этот человек одёрнул его, но одёрнул грубо. Фанаты кокетничали. Этот Супермен не был первым стеснительным гостем здесь, а срок между его визитами составлял тринадцать месяцев — слишком много. Начинающий фанат пришёл бы раньше. Он упомянул о своей несладкой жизни, но ничего конкретного не сказал. Брюс не расколол Кларка, потому что тот не был фанатом. Пауза затянулась, и Брюс, прочистив горло, произнёс: — Ты не можешь меня пригласить. — Нет? У тебя кто-то есть? Или я… не нравлюсь тебе? «Не нравишься, конечно, — мог бы ответить Брюс. — Во-первых, в обычной жизни я предпочитаю женщин. Во-вторых, даже если забыть о первом, чтобы кому-то понравиться, тебе надо помыться, постричься, переодеться и перестать бухать». Или Кларк был из тех мужчин, которые совсем не придают значения собственному внешнему виду, или опустился так из-за пьянства. В любом случае он бы получил отказ. Прецеденты в борделе имелись, однако Лекс всегда узнавал и строго карал тех, кто посмел увести клиента: от штрафов до увольнений. Брюс не мог позволить себе такое, он бы ни за что не нашёл другую настолько же выгодную работу. Даже если бы ему действительно приглянулся какой-нибудь гость или, вернее, гостья, он бы не рискнул. Нужно заботиться о семье, а семья на тысячу тысяч порядков выше любых интрижек. Предложений ему поступало немало. Согласившись на некоторые из них, он бы обеспечил детей до конца жизни, но просто не мог, слишком унизительно. Одно дело работать, пусть так, пусть здесь, другое же — принадлежать кому-то постоянно, стать безвольной красивой игрушкой для секса. — Это не имеет значения, — наконец сказал Брюс. — Ты не можешь меня пригласить. Нам запрещено смешивать работу и личную жизнь. Это не обсуждается. — Очень нелепое правило. Я ведь не предлагаю ничего противозаконного. Все ходят на свидания. — Я был бы благодарен, если бы ты прекратил настаивать. — Я всего лишь спросил. Я же не одержимый, чтобы настаивать. Конечно, когда на протяжении года перед глазами стоит одно и то же мужское тело, это чем-то напоминает манию, но я и не собира… — Кларк подался вперёд. — Ты принял меня за фаната? — Не понимаю, о чём ты. — Брюс улыбался и улыбался, удивляясь сообразительности гостя. — Брось, все слышали о фанатах. Пусть я и открыл в себе новые стороны, а ты… — Кларк прервался, чтобы облизать губы. — Ты божественно сложён везде. — Его взгляд безотчётно опустился. — Но нет, значит нет. Я хотел попытаться и попытался. На этом всё. Кларк встал и, смотря под ноги, побрёл к двери для посетителей. Брюс тоже поднялся. Браслет сообщал, что есть ещё восемь минут, — достаточно. Клиент, пусть и очень странный, заплатил и должен получить своё, а кое-кто должен получить чаевые. — Мы слишком много потратили на разговоры, — вкрадчиво произнёс он, быстрой тенью подкравшись к Кларку. Тот замер как вкопанный. — Однако у тебя осталось немного времени. Брюс переходил границы, но опыт всегда говорил, с кем и что можно, а с кем категорически нельзя. Он думал о чаевых, о хороших чаевых: не десять или пятьдесят, а сто пятьдесят, может, двести долларов. Супермен выказал ему расположение и хотя выглядел так, будто экономил даже на туалетной бумаге, наверняка мог потратить ещё. Этот парень очевидно не умел считать деньги — непростительный грех и отличный шанс заработать. — Из «ЛЛ» никто не уйдёт недовольным, — хрипло, растягивая слова, прошептал Брюс одну из стандартных фраз, — тем более от Бэтмена, — добавил густым низким голосом и обнял клиента сзади, осторожно, но так, чтобы тот чувствовал всё, невесомый плащ и тонкий костюм совсем не мешали. Ладони протиснулись между руками и телом Кларка вперёд: одна легла на широкую грудь, вторая поползла по животу вниз. — Я же… А-ах. Брюс усмехнулся. Потенция Кларка оставляла желать лучшего, как и раскованность, этот чудик ни за что не даст приступить к работе, пока у самого не встанет. Как только Супермен почувствует пальцы на своём члене, он перестанет упираться. Не родился на Земле ещё такой упрямый дурак. Сорок секунд, и они будут сидеть на одном диване. Брюс в виде исключения даже разрешит прикасаться к себе, даже поможет получить своё этому сходящему с ума от бог знает сколькимесячного недотраха Супермену. Две-три минуты, и дело сделано. Все довольны. — Чёрт! Прекрати! — Кларк яростно рванулся вперёд и крутанулся на сто восемьдесят градусов. — Ты идиот?! — рявкнул он, раздувая ноздри. — Я же говорил, что не хочу, объяснил, что пришёл пригласить тебя на свидание! Я трезв, и если бы сегодня мне захотелось шлюху, я бы пошёл в дешёвый бордель! — Его глаза резко расширились. — Извини. Я не хотел быть грубым. «С этим парнем что-то не так», — возникла у Брюса странная уверенность и тут же пропала. «Пятое апреля. Семь часов вечера. Дайана, совы не то, чем они кажутся». На лице расцвела дежурная улыбка. Его куда хуже называли, к тому же правда есть правда. Он давно перестал обращать внимание на такое, настолько хорошо научился притворяться, что сам себе верил. Браслет тихо пискнул, оповещая, что осталось пять минут. Брюс мысленно попрощался с чаевыми и радушно произнёс: — У тебя есть пятнадцать минут до визита администратора. Всего хорошего, и я буду рад видеть тебя снова. — Ты будешь рад видеть меня снова? — недоверчиво переспросил Кларк. — Правда? Брюсу ещё не попадались такие. Дика, который зачастую устраивал допросы, вытаскивая забавные подробности, точно порадует эта история. — Я всегда буду рад видеть тебя, — повторил он и двинулся к своей комнате. — Хорошо, — понеслось в спину. — Я это запомню. Брюс хлопнул дверью и громко фыркнул. Чаевых, конечно, жаль, но такие потешные клиенты ему не встречались ни разу. Он покосился на небольшой ящик на стене, из которого выходила трубка пневмопочты. Этот бордель был до невозможности технологичным: датчики на всех входах и выходах, электронные браслеты для сотрудников и клиентов, операторы и координаторы, отслеживающие каждое движение. Гость приходил, выбирал услугу, оплачивал, получал маски с браслетом и в сопровождении администратора направлялся на один из этажей. Клиента приводили в комнату, где он мог переодеться и оставить вещи, — на это отводилось пять минут. Если посетитель задерживался больше чем на шестьдесят секунд, то потом, уже внизу, производил доплату. Гость перемещался в следующее помещение, рабочее, и на интерактивном бланке на мониторе сотрудника включался счётчик времени. Ещё минута, и при превышении лимита платил уже, например, Брюс. На всё отводился определённый срок, и никто не возражал. Накладки случались в первые годы, но теперь система работала как часы. У сегодняшнего клиента, Кларка, было десять бесплатных минут и пять неистраченных, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Принять душ, если захочет и успеет. Положить чаевые в капсулу пневмопочты, отдать их администратору, который придёт за ним, или сделать перевод с карты. Как только помещение опустеет, в незаметную дверку протиснутся уборщики. Четыре минуты на наведение чистоты у клиента, в санузле, в рабочей комнате. Задержка — штраф. Иногда посетители шли непрерывным потоком, и как только уборщики исчезали, в дверь входил новый гость. Тик-так, тик-так — лучшие швейцарские часы. Брюс снял маску и хотел пойти в ванную, немного освежить лицо, как послышался шум. Он быстро подошёл к почтовому ящику и, достав десять купюр, присвистнул. Тысяча долларов. Ничего себе нищий алкоголик. Столько за Бэтмена издалека, да ещё и за сплошные разговоры, не оставлял никто. Что ж, теперь Брюс действительно будет рад видеть Кларка снова, если тот сможет себе это позволить. Будет рад видеть в любое время. Оно того стоило.