Потерянная в веках

      — Амандиль, сжалься надо мной! — выронив от усталости из рук деревянный тренировочный меч, жалобно взмолилась я. — Я же завтра даже палец не смогу поднять, не то, что меч.       — Тебе напомнить о том, кто слёзно умолял меня дать несколько уроков владения мечом? — эльф небрежно смахнул с лица выбившуюся из косички прядь волос и одарил меня таким насмешливым взглядом, словно ни разу в жизни не видел зрелища более унизительного, чем моё скрюченное пополам в попытке отдышаться тело. И чтобы окончательно добить меня вдобавок ко всему прочему показательно прокрутил в ладони тренировочный клинок, словно ничего не весящую пушинку. — Или, быть может, мне стоит обратиться за помощью к Глорфинделю?       — Изверг! Шантажист! — аки раненный зверь взвыла я, а затем обессиленно распласталась на земле в позе звёздочки рядом с собственным оружием. — Я Торину пожалуюсь, и он точно надаёт тебе по твоим прелестным ушам.       Хуже тренировки с Амандилем могла быть только тренировка под руководством Глорфинделя, ибо в отношении военного искусства и подготовки к нему он был абсолютно безжалостен. Не помогало даже то, что мы, вроде как, были безумно влюблены друг в друга. Это я поняла сразу же, как только златовласый эльф заставил меня отжиматься чуть ли не до потери пульса, а затем полчаса неподвижно стоять, едва держащуюся на ногах, с мечами в вытянутых руках. «Тебе необходимо сначала набраться сил, если ты хочешь постоять за себя в настоящем бою!» — с мрачной уверенностью промолвил он тогда, и с тех пор я прокляла своё желание стать менее уязвимой для врагов.       Вот уже почти неделю я ежедневно постигала военную науку от двух лучших мечников Имладриса, и честно говоря, успехи мои были невелики. Всё началось с того прекрасного утра, когда во мне вдруг проснулась стойкая уверенность, что я непременно должна научиться хотя бы сносно сражаться на мечах, а не только шептать заклинания и петь волшебные песенки. Пожалуй, это решение стало одним из самых правильных в моей жизни, вот только изначально я даже не могла себе представить, насколько тяжёлой окажется его реализация. И дело было не столько в изнурительных тренировках, после которых я едва могла добраться до собственной кровати, сколько в том, что эльфы начали подозревать что-то неладное, когда в очередной раз я с завидным упрямством приходила на бойцовскую площадку.       Больше всего догадывался о причинах моего странного желания Амандиль. Хоть мы с эльфом не возвращались к теме охоты на меня, я всё равно чувствовала его молчаливую поддержку и понимание, пусть он и нагружал меня достаточно сильно. Быть может, мужчина испытывал меня на прочность, а может, просто наглядно доказывал, в какой опасности я находилась вне стен ривенделльского дворца. И благодаря ему до меня наконец-то дошло, почему Торин постоянно ругал мою необдуманную горячность.       Другое дело Глорфиндель. Эльф категорически не одобрял вида моего «хрупкого тела с опасным оружием в руках», абсолютно уверенный в том, что его защиты для меня будет более чем достаточно. Я тренировалась с ним всего два раза, но и этого хватило, чтобы понять: возлюбленный никогда и ни за что не научит меня убивать. Обижаться на него за это не имело никакого смысла, ведь Глорфиндель просто хотел защитить меня от самой себя, чего я, упрямая и не в меру гордая, не до конца понимала. Ну, хотя бы не запрещал своему другу обучать меня, и на том спасибо.       — Даю тебе немного времени на отдых, — окинув моё распластанное на земле тело сочувствующим снисходительным взглядом, возмутительно бодрым тоном промолвил Амандиль. — А потом снова начнём с блокирующих ударов.       Я молча кивнула эльфу в знак благодарности, ибо на слова совершенно не хотелось тратить остатки сил.       Блоки можно было смело назвать самой сложной частью обучения, по крайней мере, на данном этапе. Друг специально натаскивал меня именно по этой части, чтобы в первую очередь я научилась защищать себя, а уже потом разить врагов, и из-за этого моё тело с каждым днём всё больше становилось похоже на посиневший фарш. Я пропускала каждый второй удар, хотя Амандиль вкладывал в них лишь половины своей силы. Мысли о том, что было бы, тренируй он меня по полной катушке, совсем не радовали.       Зато с магией у меня проблем вообще не возникало. Заклинания сами собой сплетались на моих устах, словно невероятный узор, и теперь я уже не падала в обморок от истощения при любом удобном случае. Конечно, слабость и лёгкое головокружение после той или иной песни никуда не делись, но и это можно было смело назвать победой. А ещё я всё больше и больше вспоминала, откуда и как рождались записи в книге, кто передал мне знания о различных снадобьях и ядах и кто научил меня такому сильному колдовству. Честно говоря, ситуация вырисовывалась плачевная. Потому что практически половину всех песен и заклинаний я создала когда-то в сотрудничестве с Сауроном, изредка мелькавшем на страницах под именем Майрона. Пусть они и были направлены на борьбу с Тёмной магией, а не на её практическое применение, меня всё равно одолевали подозрения и сомнения. Поверить в чистоту помыслов падшего майа было очень и очень трудно, даже не смотря на его любовь ко мне, и потому я постоянно задавала себе немые вопросы:       «Как вообще можно было довериться такому ненадёжному существу? Или же Майрон в то время ещё не жаждал власти и насилия, и я, прекрасно чувствуя и зная это, осознанно связала себя с мужчиной узами дружбы?»       Ответы на них могли дать только двое: я и сам Саурон. И от меня в этом деле пока было мало проку.       — Астальвен. Астальвен!       Недовольный голос Амандиля, нависшего надо мной, словно коршун, вывел меня из раздумий. Судя по нахмуренным складкам на лбу и сжатым в тонкую линию губам, мужчина уже давно пытался до меня докричаться и сейчас уже находился на грани раздражения, пока я листала в голове свою книгу воспоминаний.       — Прости, я задумалась, — ослепительно улыбнулась я эльфу в надежде, что это поможет хоть немного скрасить ситуацию. — Ты мне что-то говорил?       Способ оказался действенным, и уже в следующее мгновение лицо Амандиля смягчилось, а на его губах появилась мимолётная неосознанная улыбка. Друг даже подал мне ладонь, и с его помощью я поднялась, наконец, на ноги.       — Говорил, и не раз. Глорфиндель идёт, и я чувствую, что его слова тебе совсем не понравятся.       При упоминании возлюбленного я резко обернулась назад, и все мои внутренности сжались в один комок, стоило мне только увидеть приближающегося из длинного коридора дворца и явно расстроенного эльфа. Глорфиндель был одет строго и по-походному, и мне сразу стало понятно, какую именно новость он нёс с собой: Элронд снова отправлял своего верного до скрежета зубов военачальника улаживать какие-то супер важные дела. Откровенно говоря, за это мне хотелось ударить полуэльфа чем-нибудь тяжёлым.        — Я ведь правильно понимаю, что мы сегодня больше не вернёмся к тренировке? — скорее утвердительно, чем вопросительно спросил Амандиль и, получив в ответ кивок, поднял с земли мой деревянный клинок. — Тогда занесу мечи внутрь: вечером должен пойти дождь. Ах, да! Когда закончите, зайди ненадолго в оружейную, пожалуйста.       С этими словами эльф направился во дворец, оставив меня в одиночестве на тренировочной площадке дожидаться Глорфинделя. Без Амандиля рядом я будто бы вдруг лишилась всякой защиты и опоры, и вся моя гордость предательски сошла на нет. Я лишь могла беспомощно моргать глазами, судорожно хватать ртом воздух, слушать своё бешеное сердцебиение и трепетным взглядом сопровождать каждый шаг возлюбленного. Словно… словно влюблённая до бабочек в животе глупенькая девчонка.       Через некоторое время мужчины поравнялись, остановившись на одно мгновение, и молчаливо похлопали друг друга по плечу, заведя разговор лишь одними глазами, причём взгляд Амандиля был полон дружеской поддержки, а взгляд Глорфинделя — благодарности. Затем друг, как ни в чём не бывало, продолжил свой путь в тренировочный зал, а Лаурэфиндэ с неестественно выпрямленной напряжённой спиной наконец-то подошёл ко мне. Спокойно смотреть на его терзания было выше моих сил.       — Если ты не хочешь ехать, ты всегда можешь остаться, — нежно погладив эльфа по прохладной щеке, с надеждой прошептала я.       Глорфиндель вдруг оторвал от лица мою ладонь и легонько поцеловал её в самый центр. От этого простого жеста сердце рванулось в груди, словно пташка в клетке, и я, густо покраснев, тихо охнула.       — Не могу, я должен ехать, — с явным сожалением начал эльф. — Леди Галадриэль лично просила, чтобы я встретил и проводил до дворца двух эллет из её свиты, идущих с южными караванами к Имладрису.       — Так ударить чем-нибудь тяжёлым стоит мою сестру, а не Элронда? — с горькой усмешкой спросила я. — Или Владыка тоже что-то тебе поручил?       Лаурэфиндэ на секунду опешил от моих слов, а затем, поняв, что я всего лишь пошутила, вымученно улыбнулся:       — Лорд Элронд изначально посылал меня на переговоры с этими самыми караванщиками. Они редко останавливаются вблизи Ривенделла на этом пути, чаще всего, когда возвращаются обратно. Но сейчас они везут с собой крайне ценную реликвию, и Владыка уверен, что продадут они её только мне.       Мне всё это казалось очень странным. Складывалось впечатление, будто эльфы специально отсылали Глорфинделя, чтобы он не смог помешать их планам на меня. Хорошим или плохим я не знала, но радости от этого в мыслях явно не прибавлялось.       — Как долго тебя не будет?       — Два дня.       Вместо всяких слов я прижалась к груди эльфа и крепко обняла его, зарывшись носом в золотистые пушистые пряди. Пальцы ловко пробежались по спине мужчины, массируя и даруя долгожданное расслабление, и возлюбленный наконец-то позволил себе хотя бы ненадолго размякнуть в моих объятиях. Плечи его мгновенно опустились, а руки, невероятно тёплые и сильные, нашли приют на моей пояснице.       — Твои мышцы наливаются силой, — поглаживая меня по спине, прошептал вдруг над ухом Глорфиндель. — Не сказал бы, что меня это радует, но так, должно быть, будет для тебя намного лучше. Неизвестно, когда нам снова придётся расстаться, а так я хотя бы буду знать, что ты сможешь постоять за себя.       Удивлённая я оторвалась от увлекательного вырисовывания узоров на походном плаще и заглянула эльфу прямо в глаза. В глубине серебряных озёр уже не было прежнего неодобрения: только искреннее беспокойство и вынужденное смирение.       — Рада, что ты наконец-то это признал, — довольная своей маленькой победой улыбнулась я. — Но подожди! Ты сейчас хочешь сказать, что будешь меньше волноваться за меня?       — Увы! — для убедительности Глорфиндель аж покачал головой. — Даже если ты вдруг станешь самым искусным воином Средиземья, я всё равно буду переживать и волноваться за тебя.       — Амандиль присмотрит за мной, если потребуется.       — Знаю. Я сам просил его об этом.       — Ага! А ещё сам подселил меня рядом с ним, чтобы обеспечить полный контроль над ситуацией, — притворно обиженно надулась я.       — Астальвен, я…       — Тшш, всё хорошо, я просто…       Остаток фразы потонул в головокружительном нежном поцелуе, что губы эльфа вдруг подарили мне. Сердце в моей груди сладко сжалось, глаза сами собой прикрылись от наслаждения, и я, со всей любовью ответив на поцелуй, зарылась пальцами в мягкие пушистые волосы Глорфинделя. Не прижимай он сейчас меня к себе, я бы точно упала, растеклась у его ног лужицей, словно желе. Руки эльфа, такие ласковые и такие сильные, стали якорем в безбрежном буйном море, на волнах которого качалось моё затуманенное сознание. Не давая затеряться и окончательно утонуть.       Не знаю, как долго мы так простояли, наслаждаясь любовью и друг другом, но мне показалось, что время вообще остановилось. Что весь безграничный мир всецело принадлежал только нам двоим, и ничего не было важнее его губ, его прикосновений и яблочно-летнего запаха его волос. И потому, когда тяжело дышащий и раскрасневшийся Глорфиндель отстранился, я не смогла сдержать огорчённого вздоха, что сорвался с моих горящих дрожащих губ.       — Я должен идти, — заправив за ухо выбившуюся из моей косички прядь волос, с сожалением выдохнул эльф. — Только не сбегай в этот раз никуда, пожалуйста.       — А ты возвращайся скорее, и я не сбегу, — преданно глядя в сверкающие глаза напротив, прошептала я.       Вместо ответа Глорфиндель снова поцеловал меня, но на этот раз коротко и легко, и я вдруг поняла, что мне будет очень не хватать его постоянного присутствия рядом, к которому я так привыкла за эти несколько проведённых вместе вечеров.       — Я буду скучать по тебе.       — И я буду скучать, Астальвен. Что ж, мне пора… Проводить тебя до покоев?       — Не нужно, ступай! Я всё равно хотела поговорить с Амандилем, если он ещё не ушёл.       — Хорошо. Тогда до скорой встречи?       — До скорой встречи, Лаурэфиндэ!       Обняв меня напоследок, эльф тепло улыбнулся и бодрым шагом покинул тренировочную площадку, хотя всё его существо страстно желало остаться сейчас со мной. С грустью и болью я смотрела вслед уходящему Глорфинделю, всё больше осознавая, насколько сложную и невыполнимую цель поставила перед собой. Мужчина даже не догадывался, что очень скоро нам с ним придётся расстаться на неопределённый срок, а узнай он об этом, все мои планы в одночасье бы рухнули. Да я бы даже не вспомнила о них, полностью потерявшись в счастье и любви, но этого нельзя было допустить. Судьба всего мира зависела от твёрдости моего духа и решения, и подводить жителей Средиземья я не собиралась.       Кольцо Власти ждало меня.       К счастью, а может и нет, Амандиль до сих пор был в оружейной. Когда я вошла в просторное, пропахшее металлом и кожей помещение, друг старательно начищал короткий одноручный меч, а услышав мои шаги, не отрываясь от своего увлекательного занятия, вдруг подозрительным тоном спросил:       — Что ты собираешься делать вечером, Астальвен?       Неожиданный вопрос эльфа застал меня врасплох. Я даже в ступоре остановилась на полпути к его скамье, совершенно растерянная и отчего-то смущённая. Разумеется, Амандиль не собирался приглашать меня на свидание за спиной лучшего друга, но от его голоса, полного решимости и строгости, мне всё равно стало не по себе. Если мужчина надумал отчитывать меня за что-то, то я совершенно не была готова к этому.       — Погрустить в одиночестве, наверное, — не без осторожности ответила я, — или навестить Исильмалин, пока она снова не затерялась в библиотеке вместе с Бильбо. А почему ты спрашиваешь?       Эльф отложил, наконец, оружие в сторону и посмотрел на меня долгим пронизывающим взглядом, отчего мурашки табуном забегали по моей спине. Затем поднялся с места и подошёл ко мне, остановившись буквально в полуметре и нависнув надо мной, словно скала. Признаться честно, от всех его действий я внутренне вся сжалась в один большой комочек страха и подозрительности, как-то запоздало осознав, что защититься от такого сильного противника в случае чего однозначно не смогу. Разве что словесно, и-то не факт с моим-то состоянием.       — Я хочу серьёзно поговорить с тобой, — высказал вслух мои подозрения мужчина. — Наедине.       — Мне понравится этот разговор?       — Будет зависеть от тебя.       — Замечательно! А сбегать за помощью к Глорфинделю уже поздно, да? — попыталась выкрутиться я, но встретив непробиваемо серьёзный взгляд друга, поняла, что это бесполезно. — Хорошо-хорошо, шутки неуместны. Ну… Ты тогда приходи ко мне вечером, когда со своими делами разберёшься, и мы поговорим. Обещаю.       — Я очень на это надеюсь, — чуть мягче сказал Амандиль, и я смогла, наконец, спокойно выдохнуть. — А теперь ступай, принцесса. На сегодня наш с тобой урок окончен.       Со смешанными чувствами я молча развернулась и также молча отправилась в свои покои, не переставая крутить в голове мысль, что влипла со своими шпионскими играми по самое не хочу. Конечно, безопаснее было бы держать все свои идеи только в собственной голове, но откровенно врать на вопросы — а их накопилось у эльфа много, я в этом не сомневалась — мне не хотелось. Хотя бы из-за того, что без его помощи я не покинула бы даже пределы Ривенделла, не говоря про далёкие путешествия по Средиземью. А ещё я почему-то безгранично доверяла Амандилю, словно знала его всю жизнь, а не несколько дней. Просто никак его образ не вязался с предательством и обманом, с какой стороны не посмотри.       Чего нельзя было сказать про остальных жителей Имладриса. После того, как тайна моего прошлого разнеслась по дворцу, отношение эльфов ко мне кардинально поменялось, причём не в лучшую сторону. Хоть никто из них не выговаривал мне ничего вслух, я всё равно каждый раз, проходя мимо, ловила на себе взгляды, полные недоверия, подозрительности и, что самое ужасное, презрения. Мне было обидно, мне было больно. Я попросту не понимала, чем заслужила такое осуждение, и потому неудивительно, что очень скоро в этом прекрасном, тихом и счастливом краю моими постоянными спутниками стали осторожность, сомнения и мнительность. Дошло до того, что в правом сапоге у меня теперь на всякий случай был припрятан кинжал, а в голове — парочка интересных заклинаний. Спасти от тревожных мыслей могли только тренировки с Амандилем и тёплые вечера в компании Глорфинделя.       Однако вершину моей настороженности по праву венчали Галадриэль, Гэндальф и Элронд. И хотя я не видела никого из них с тех самых пор, когда в гневе от услышанной правды собиралась бежать из Ривенделла, их постоянное незримое присутствие рядом со мной нервировало похуже косых взглядов. Куда бы я ни шла и с кем бы ни разговаривала, везде, так или иначе, всплывало одно из этих имён. Даже гномы за кружкой эля повадились ненароком восхвалять красоту златовласой эльфийской леди, совершенно не подозревая, какую ревность и злость вызывали во мне своими словами. А от мысли, что в любой момент к троице мудрейших мира сего мог присоединиться ещё и предатель Саруман, меня буквально выворачивало наизнанку.       К слову, мы с Глорфинделем так и не поговорили о Белом маге. Возможно, эльф ждал, когда я сама расскажу ему правду, а может намеренно избегал неприятной для меня темы, но наши разговоры наедине редко шли о ком-то кроме нас самих или событиях из нашего общего прошлого. Как и обещал, эльф помогал моим воспоминаниям вернуться, и благодаря его стараниям я практически полностью восстановила картину своего детства. Счастливого и беззаботного, наполненного любовью, светом и бесконечной радостью. Незаметно для себя я вспомнила лица родителей, дедушек, братьев, друзей и просто придворных, которые относились ко мне с отеческой и материнской любовью, вспомнила свои первые слова и первые шаги, первые победы и первые поражения, первые заклинания и первые путешествия. От теплоты этих воспоминаний слёзы сами собой наворачивались на глаза, ведь обожание и любовь во взглядах моих родных и близких были самыми искренними и сильными.       Финвэ, Махтан, Феанор, Нерданель, Маэдрос, Маглор, Келегорм, Карантир, Куруфин, Амрод и Амрас — все они, каждый по-своему, любили меня и заботились обо мне. Такой большой и дружной меж собой семьи как наша семья нельзя было найти ни в Эльдамаре, ни в Валиноре, ни, тем более, в Средиземье. То было время процветания и гордости, почёта и уважения. По крайней мере, так казалось мне — маленькой светлой принцессе, не знающей боли, предательства и горечи.       Вот и сейчас, погрузившись в такие новые, но в то же время старые воспоминания, уставшая и счастливая, со слезами на глазах я медленно брела по коридорам ривенделльского дворца, в кои-то веки не обращая внимания на провожающие мою фигуру взгляды. Мне казалось, словно я осталась одна в этом мире наедине со своей памятью и любимыми эльфами. И потому очень удивилась, когда, завернув за угол, вдруг уткнулась в чьё-то мужское тело, облачённое в тёмно-серый камзол.       — Астальвен? — раздался над ухом знакомый удивлённый голос. — А я как раз искал тебя!       Отшатнувшись от эльфа, я подняла голову и встретилась взглядом с кристально чистыми голубыми глазами Элладана. Ривенделльский принц, как всегда собранный и одетый с иголочки, ничуть не разозлился за мою невнимательность, а даже приветливо улыбался, явно пребывая в приподнятом расположении духа. Немного припухшие покрасневшие от поцелуев губы красноречивее любых слов истолковали причину его столь счастливого состояния.       К слову, с недавних пор сыновья Элронда — не без помощи Исильмалин, конечно — стали более менее хорошо относиться ко мне. Хоть они открыто никогда меня и не презирали, а лишь воспринимали моё присутствие в Имладрисе как что-то обыденное и не стоящее внимания, мне было лестно завести с принцами приятельские отношения. В обычной жизни, не обременённые вечной погоней и жаждой отмщения, мужчины вели себя непринуждённо и по-простому: их нельзя было застать с высокомерной улыбкой или чувством превосходства во взгляде. Элладан и Элрохир никоим образом не выделяли себя среди других, за что и сыскали в моих глазах уважение и гордость. Да и общение с ними, чего уж греха таить, всегда оставляло после себя приятное впечатление, и душа в их присутствии ненадолго отдыхала от тяжёлых мыслей и невзгод.       — Ох, прости, я тебя не заметила! — запоздало опомнившись, извинилась я. — Всё в порядке? Почему ты искал меня?       — Отец приглашает тебя на обед в Малый зал сегодня, — всё ещё витая в любовных облаках, ответил Элладан. — Сказал, что хочет извиниться за свою неучтивость и невнимательность.       Вот чёрт! Знала же, что стоит Глорфинделю хоть ненадолго покинуть меня, как эльфы, а заодно и Гэндальф, захотят поговорить со мной! Неужели не могли выждать хотя бы день, чтобы так откровенно не раскрывать себя?       — Почту за честь принять его предложение, — натянув на лицо вежливую улыбку, сказала я. — Мне нужно идти прямо сейчас? Или у меня всё-таки есть немного времени на то, чтобы привести себя в порядок?       — Думаю, у тебя его очень мало.       — Ты шутишь, Элладан? Я ведь только с тренировки!       — Знаю, извини! — виновато улыбнулся принц. — Я должен был найти тебя немного раньше, но мне пришлось… эм… задержаться.       — О, нет, дальше можешь не продолжать! — перебила я эльфа, во всех красках представив его недавнее занятие с Исильмалин, за что мне, откровенно говоря, стало неловко и стыдно. — Могу я попросить тебя об одной услуге?       — Разумеется.       — Не уходи без меня в Малый зал, пожалуйста. Я немного волнуюсь перед встречей с Владыкой Элрондом, и потому буду весьма благодарна, если в этот момент кто-то будет рядом со мной.       — Вот уж не думал, что ты боишься моего отца, — по-доброму усмехнулся Элладан. — Ладно, так уж и быть я составлю тебе компанию.       Увы и ах, мой дорогой принц! Я всего-навсего ему не доверяю.

***

      Тишина, царящая в Малом зале и лишь изредка разбавляемая стуком столовых приборов о тарелки, невероятно напрягала. С момента моего появления прошло уже несколько минут, и кроме вежливых слов приветствия никто из присутствующих — ни Гэндальф, ни Элронд, ни Галадриэль — так и не решился сказать больше. Каждый обдумывал, с чего было бы выгоднее начать разговор, и я буквально чувствовала внутри своей головы потоки их мыслей, которые раздражали не хуже напряжённой тишины. Конечно, я всё ещё помнила о нашем с Амандилем уговоре и потому старалась вести себя более менее непринуждённо и обыденно, но постепенно у меня начало складываться впечатление, будто эльфы и истари нарочно испытывали мою выдержку. А это уже было плохо, потому что в последнее время она стала иметь слишком короткие границы. И вот когда я уже находилась практически на грани срыва, Элронд вдруг решил на правах хозяина разрядить обстановку.       — Я слышал, что ты, Астальвен, стала обучаться искусству владения мечом вместе с Амандилем? — издалека начал эльф и, получив мой утвердительный кивок, продолжил. — И каковы же твои успехи? Всё ли получается?       — Я бы сказала, что военное искусство — совсем не моё призвание. Но Амандиль отличный учитель, думаю, при его достаточном терпении и количестве свободного времени я рано или поздно научусь хотя бы достойно защищать себя, — без тени лжи ответила я. — Увы, времена сейчас слишком неспокойные и непредсказуемые, так что любые умения будут только полезны.       — Что ж, Астальвен, — задумчиво протянул Гэндальф, — тут ты действительно права. Нас всех пугает настоящее и тревожит грядущее: оно слишком туманно и покрыто плотной завесой тайны. Но не будем омрачать тревогами столь прекрасный день! Расскажи лучше, как твои дела? Возвращается ли к тебе память?       А больше ничего вы не хотите обо мне знать, достопочтенный Олорин? Неужели вы не видите, насколько подозрительными кажутся ваши вопросы?       — Если не брать в счёт ежедневную усталость от тренировок, то дела мои идут отлично, — с лёгкой долей иронии произнесла я. — Что до памяти… Я начинаю вспоминать многие события из своего детства: семью, друзей, близких, и мне пока всё ещё трудно принять это. Извините, я не хочу говорить об этом.       Снова воцарилось неловкое молчание. И чтобы хоть как-то заполнить его, я наконец-то осмелилась отрезать себе кусочек ароматного пирога, который заприметила сразу, как только села за стол. Пирог оказался невероятно вкусным, и впервые за всё время обеда на моём лице расцвела по-настоящему искренняя улыбка. Посчитав это своеобразным сигналом к продолжению беседы, Элронд снова заговорил:       — А ты не думала научиться стрельбе из лука? Быть может это оружие подошло бы тебе больше?       Отложив столовые приборы в сторону, я на несколько мгновений задумалась над словами полуэльфа. Разумеется, эта идея не раз приходила ко мне в голову, вот только достойного и терпеливого учителя, отлично владеющего луком, в Имладрисе было не найти. Искусными лучниками Средиземья по праву считались лихолесские эльфы. По словам Амандиля, моё обучение мог осилить лишь истинный лихолесец, так что мой нескромный выбор предполагаемого учителя вполне предсказуемо пал не на абы кого, а на самого Леголаса, известного в широких кругах своими потрясающими умениями в стрельбе. Так что да, я думала. Только с претворением желаемого в жизнь были некоторые сложности.       — Я ни в коем случае не хочу обидеть или оскорбить ваших воинов, Владыка Элронд, — вежливо отозвалась я, — но я бы предпочла обучаться этому искусству у эльфов Лихолесья. Вряд ли во всём Средиземье отыщутся более искусные мечники, чем эльдар долины, однако стрелы эльдар короля Трандуила гораздо чаще и точнее попадают в цель.       — С этим трудно поспорить, — ничуть не обидевшись, улыбнулся Элронд. — Наши лихолесские родичи действительно самые лучшие лучники. Ни разу не видел сына Трандуила в деле, но повсюду ходит молва, что мастерство Леголаса сравнимо разве что с мастерством Белега Куталиона.       — Надеюсь только, что судьба его не будет столь же горькой, — с лёгкой тревогой в голосе промолвила Галадриэль. — Я много раз видела Леголаса во дворце Трандуила. Такой светлый и чистый синда! Пожалуй, один из немногих в Лихолесье, кого ещё не осквернила Тень, и вряд ли когда-нибудь осквернит.       — Ну, а король Трандуил? — не знаю, откуда вдруг во мне проснулся интерес к коронованному эльфу, но что-то внутри меня словно заставляло то и дело прокручивать в голове его неясный, будто размытый временем образ. — Что вы можете сказать о нём?       Эльфы и истари коротко переглянулись между собой, словно заранее договариваясь, о чём можно рассказать, а о чём — нет. Наконец Галадриэль всё-таки ответила:       — Трандуил — могучий воин и искусный маг. Он уже очень давно борется с Тенью, накрывшей его дом, но, боюсь, силы его почти на исходе. Трандуилу всё ещё хватает упрямства полагать, что он в одиночку способен противостоять всем угрозам, вот только он ошибается. Тёмные силы, что снова просыпаются в Средиземье после долгого сна, можно остановить, лишь объединив усилия.       — Так почему бы вам всем ему не помочь? — задала я вполне резонный вопрос. — Дол-Гулдур столько лет отравляет лес и его обитателей, а вы просто наблюдаете за этим! Или хотите сказать, что сил ваших Колец будет недостаточно, чтобы остановить это гниение?       Подумала о том, что только что сказала, я слишком поздно. Уже после того, как Галадриэль поражённо выронила из рук хрустальный бокал, вдребезги разбившийся о каменный пол, и после того, как Элронд неестественно напряжённо выпрямился в своём кресле, с шумом выдохнув от удивления, и даже после того, как в руках Гэндальфа магическим образом возникла уже забитая зажжённая трубка. Которую майа тут же закурил, выпуская в воздух причудливые дымные фигурки. То, что все они являлись Хранителями эльфийских Колец Власти, было тщательно скрываемой тайной, и прямо сейчас я невероятно подставила себя, так небрежно раскрыв её.       — О каких Кольцах ты говоришь? — скорее для собственной уверенности, чем из реальной необходимости спросил Гэндальф.       — Думаю, вы итак прекрасно поняли, о чём именно я сказала.       Я ждала чего угодно — злости, раздражения, обвинений — но только не того, что моя сестра сначала широко улыбнётся, а затем от души рассмеётся, словно услышав самую весёлую шутку в своей жизни. Её поведение порядком удивило не одну меня: при взгляде на эльфийку изящные брови Элронда взметнулись вверх, и Олорин вопросительно промычал, с особым наслаждением сделав глубокую затяжку.       — А я ведь предупреждала вас, друзья мои, — отсмеявшись, пояснила Галадриэль, — что Астальвен ещё не раз удивит нас. Я не говорила этого, но сегодня утром мне открылось видение: стоя под сенью увядающих деревьев в окружении пламени, ты, Астальвен, держала в раскрытой ладони Нарья –Кольцо Огня — и эльдар, что обступили тебя, вдруг преклонили пред тобой колени. Я могу ошибаться, но на твоём пальце я разглядела ещё одно кольцо: белое, словно снег, и яркое, словно звезда.       После слов эльфийки моё сердце с грохотом ухнуло вниз, а по спине табуном пробежались мурашки, посылая по всему телу холод и дрожь. Лишь по счастливому стечению обстоятельств в моих глазах не отразился весь тот ужас, что сковал сейчас мою душу из-за страха быть раскрытой, и мне чудом удалось совладать с собственным языком, почти намертво прилипшим к нёбу. Заигравшись в свои шпионские игры, я напрочь забыла о даре предвидения, коим в совершенстве владела Галадриэль. Ей не нужно было спрашивать меня о дальнейших планах, чтобы узнать моё будущее: хватило бы простого обращения к своим силам и силам Кольца, и мои тайны перестали бы быть только моими. Что чуть не произошло прямо здесь и сейчас.       — И что же значит твоё видение? — с опаской и наигранным непониманием спросила я.       — Я не знаю, — не заметив моей лжи, ответила Галадриэль. — Видения, что открываются мне, чаще всего бывают изменчивы. Это может быть всего лишь один из многих вариантов твоего будущего, а может и единственный путь твоей дальнейшей судьбы. Так или иначе, он будет зависеть только от тебя.       Что ж, ты даже не представляешь, моя дорогая сестра, насколько сейчас права! Вот только мой выбор уже был сделан, и менять его я не собиралась.       Солнечный свет, что так ярко освещал Малый зал, вдруг потускнел. Выглянув в окно, так как сидел к нему ближе остальных, Гэндальф неопределённо улыбнулся и покачал головой.       — Вот и тучи набежали, — задумчиво промолвил истари. — А мы ведь ждали дождь только к вечеру. Погода меняется, и сердце подсказывает мне, что это неспроста…       Всё оставшееся обеденное время прошло без каких-либо неожиданностей и происшествий. Как изначально и планировалось, Элронд извинился передо мной за недостойное его дома гостеприимство. После этого никто из присутствующих больше не затрагивал опасных тем, и оттого я немного расслабилась, озабоченная лишь предстоящим разговором с Амандилем, который уж точно не стал бы осторожничать со мной. Снова и снова прокручивая в голове слова, которые хотела сказать, я всё больше убеждалась в том, что эльф просто-напросто сочтёт меня сумасшедшей. Привычный для эльдар ход жизни никак не сочетался с моими планами на ближайшее будущее, и шанс, что друг поддержит меня, казался ничтожно малым. Однако делать окончательные выводы, не поговорив с ним, было слишком рано. Кто знает, может, удача в этот раз будет на моей стороне?       Вскоре, поблагодарив всех за прекрасный обед, Галадриэль чинно поднялась с кресла и плывущей походкой отправилась в свои покои. Вслед за эльфийкой засобиралась уходить и я. Мне не терпелось поскорее принять ванну и как следует подготовиться к встрече с Амандилем, и, видя моё озабоченное состояние, мужчины не стали больше задерживать меня, охотно пустившись в обсуждение высоко философских тем. Уже на пути к своей опочивальне я вдруг с полной серьёзностью осознала, что предстоящий вечер навсегда изменит не только мою судьбу, но и судьбу всего Средиземья.       Единое Кольцо будет уничтожено раньше, чем планировалось. Но прежде в него придётся внести кое-какие изменения…