Life Time 3

Ричард в гневе сжал зубы. От ярости в глазах помутнело. «Да как она посмела!» Она не только ослушалась приказа военного, но и оскорбила его. Для Мустанга-младшего армейская честь значила очень много. Долгие годы он потратил на то, чтобы получить авторитет. Кто ещё может похвастаться погонами лейтенанта в возрасте восемнадцати лет? Он самый молодой офицер занимающий этот пост. Его знала вся армия, не просто как сына фюрера, он терпеть не мог, когда о нём судили лишь по происхождению. Сколько он себя помнил, он только и делал что совершенствовался, чтобы быть лучшим во всём, подниматься выше, стать таким как отец, на которого он всегда равнялся. Подчинённые безропотно подчинялись ему, старшие по званию видели в нём достойного офицера, оценивая его безукоризненно идеальную службу. И тут, откуда не возьмись появляется девчонка, которая ни во что не ставит его власть. Да, она непосредственно не его подчинённая, но она прикреплена в штат конного подразделения, а значит обязана выполнять приказы военнослужащих. Мало того, она даже слушать его отказалась и просто ушла, нарушив все существующие законы субординации. Подобное просто не укладывалось в его понимании. Он сдержался, чтобы не ударить кулаком по деревянной перекладине денника Рейвена. Закрыв глаза, парень медленно выдохнул, успокаиваясь. «Черт с ней», — сказал он про себя. — «Мне нет никакого дела до ветеринаров и конников. То зачем я пришёл — я получил. Судя по возрасту, она вообще мало понимает, где оказалась, и какие здесь требования. Что с неё взять? Надо быть терпимее к недалёким людям» Парень открыл глаза и посмотрел на коня. Рейвен всё ещё стоял у двери денника и ёжился, прижав уши. Коню не понравилось, что человек, так щедро угощавший его сахаром, ушёл. Хоть он и принадлежал Ричарду, они не совсем ладили друг с другом. Скорее, Рейвен позволял парню подходить к себе, когда был в настроении. Иногда парень брал его на выездные прогулки, но и там норовистый жеребец иногда взбрыкивал, не желая слушать хозяина. — Привет, старина, — поздоровался Ричард с жеребцом. Пожалуй, Рейвен был единственный с кем парень мог поговорить не о работе или делах. Ричард знал его ещё жеребенком. Он положил ладонь на нос коня и погладил блестящую короткую шерсть. Конь не двигался и не сбрасывал с себя руку парня, лишь тихо выдыхал и водил ушами. Отчасти, парень накричал на девушку и из-за того, что увидел её рядом с Рейвеном. Мустанг привык, что мало кто осмеливается подойти к его коню, и уж тем более трепать его по гриве. Рейвен и ему самому подобное редко позволял, ему, своему хозяину. А эта девушка словно заколдовала его. Лейтенант даже не сразу окликнул её. Несколько секунд он не мог поверить своим глазам. — Я давно тебя не навещал, прости, — тихо сказал Ричард Рейвену.— Я обязательно зайду к тебе ещё, когда будет время, обещаю, друг. Понемногу, по мере того, как его рука скользила по носу коня, он успокаивался. Пусть Рейвен и был строптивым, но он всегда мог выслушать его. Единственный, кто мог. Конь подошёл ближе, упершись грудью в перекладину и вытянул шею. Ричард опустил руку и жеребец положил свою большую голову ему на плечо, тихо фыркнув. — И я по тебе скучал, приятель… Но Рейвен вдруг схватил его зубами за пучок волос над ухом и больно дернул. Парень вздрогнул и оттолкнул морду коня. Рейвен довольно заржал и пошевелил губами, задорно притопнув передними ногами. — Зараза… — беззлобно процедил Ричард, потирая саднящее место. — Когда ты уже перестанешь себя так вести? Жеребец ещё раз фыркнул, развернулся и ушёл вглубь денника, махнув хвостом. — Ну ладно, как хочешь… — пожал плечами Ричард. Для коня это была нормальная реакция. Он часто вёл себя подобным образом. Даже когда был жеребенком. Правда, тогда парень проводил с ним больше времени. Но когда он закончил обучение в военной академии, всё его время заняла работа и забота о вороном коне полностью легла на работников конюшни. С тех пор Рейвен стал строптивым и непредсказуемым. Парень понимал, что ведёт себя он так от недостатка внимания, конь любил, когда с ним разговаривали, но ничего не мог с этим поделать. У Рейвена имелась личная амуниция, которую никто из работников даже не трогал, поскольку он позволял оседлать себя только Ричарду. Парню было жаль, но ему пора было вернуться на работу, и сегодня верховой прогулке не суждено было состояться. — Увидимся, Рейвен, — попрощался с ним Мустанг, но, развернувшись, чтобы уйти, невзначай посмотрел на защелку, которая держала дверь закрытой. Она неплотно прилегала к древесине, и когда парень дотронулся до неё, зашаталась. Злость снова вернулась. Рейвену было достаточно один раз ударить копытом, чтобы железка слетела совсем. — Алори, ты здесь? — послышался оклик со стороны денника Атлета. — Алори? В проход между двух рядов денников вышел Геральд, осматриваясь по сторонам. Он не заметил стоящего вдалеке Ричарда и посмотрел на распахнутые ворота конюшни. — Ушла что ли? — спросил он сам у себя, почесав затылок. — Да, ушла, — громко сказал лейтенант, привлекая к себе внимание. — Будь добр подойди сюда, Геральд. Конюх, повернулся чтобы увидеть того, кто обращается к нему, и когда увидел — напрягся, а в глазах появилось что-то похожее на презрение. Конечно, они оба хорошо знали друг друга. Геральд отвечал за всех лошадей в корпусе и за Рейвена тоже, а также часто общался с владельцами коней генеральского состава. В частности с Ричардом. У него всегда находились претензии к работе конюхов. Зачастую незначительные и не приносящие никакого вреда самому животному. Отношения между молодыми людьми никак нельзя было назвать дружескими, и оба хорошо знали об этом. Ричард с властным выражением ждал, когда Геральд, нарочно небрежно засунувший руки в карманы, подойдёт к нему. — Что угодно, господин лейтенант, да? Прошу простить. Я не обязан запоминать ваше звание, — процедил он. Ричард выдержал его взгляд, которым парень чуть ли не испепелял собеседника. — Нет необходимости. Это в твои обязанности не входит. Достаточно и того, что ты помнишь кто я. Для твоей компетенции этого с лихвой хватит, но раз зашёл разговор о твоих обязанностях, позволь указать на упущения, за которыми ты должен следить. Или хотя бы твои помощники, а у тебя они есть, я знаю. — О! Так вы настолько сильно интересуетесь моей работой, что даже мой штат посчитали, — наигранно удивился конюх. Он прижался плечом к деннику Рейвена и всё так же недовольно смотрел на лейтенанта. Геральда раздражала в нём абсолютно любая вещь, от сверкающих золотистых погонов, до начищенных до блеска сапогов. Как и Ричарда, который с отвращением смотрел на запыленную рубашку конюха и торчащие из кепки соломинки. Им никогда не было дано понять друг друга, каждый пытался найти недостатки. Но в отличии от Ричарда, Геральд, должен был подчиняться лейтенанту. Но это не значило, что он уважал военного. Ненависть была обоюдной. Конюха раздражал уже тот факт, что успешный и влиятельный «сынок фюрера», как он его называл, явился в ЕГО конюшню, на его территорию. Последний раз они виделись полгода назад, когда Ричард был недоволен оградой левады, которую, к слову, сам Рейвен и сломал, когда в очередной раз вырвался с недоуздка у сопровождающего его конюха. В тот день, фриз вольно поносился по всей территории подразделения. Многие конюхи, военнослужащие, проходящие подготовку, поучаствовали в его поимке. И в этот же день нагрянул Цербер. Да, его прозвище знали и здесь. А как ещё было его называть? Нормальный человек не стал бы так сильно зацикливаться на работе. «Знал бы, что он завалится — перешёл бы сегодня в другую конюшню», — посетовал про себя Геральд. Но деваться было некуда. Нужно было хотя бы, как обычно, сыграть в «хорошего конюха», выслушать, что ему не понравилось в этот раз, и пообещать починить. И, конечно, выслушать кучу упрёков. Куда же без них? — Я слушаю вас, лей-те-нант, — растягивая слоги, сказал Геральд. — Что не так? Поспешите. Должно быть, вас ждёт работа поважнее, чем лезть в мою, не так ли? Он прищурился, следя за реакцией Ричарда. Мустанг усмехнулся. Его забавляли чудачества конюха, поскольку он действовал согласно правилам и наблюдать за попытками задеть его было очень интересно. В отличии от общения с военными, Ричард не видел смысла кричать на Геральда или что-то ему втолковывать. Он не считал, что человек всего навсего работающий в конюшне, воспримет его замечания. — Ты прав. Не горю желанием надолго задерживаться здесь. Поэтому просто замени задвижку денника Рейвена. Я не хочу, чтобы мой конь из-за твоей невнимательности оказался за пределами конюшни. А потом возмущаешься, что он убегает. Геральд посмотрел на задвижку и со злостью сжал зубы. На этот раз придирка была обоснована и вполне серьёзная. Но он готов был поклясться, что ещё утром, когда он делал обход, задвижка хорошо держалась. Он точно это запомнил. Рейвен даже порывался стащить с его головы кепку, пока он осматривал петли и задвижку дверцы. Должно быть, Рейвен выбил её в течении дня. Она была старой и её давно не меняли. Но даже приняв то, что Ричард прав в своем замечании, ненависть в офицеру не позволила парню просто так смириться. — Конечно, — фыркнул он. — Какая задвижка выдержит, когда ваш Рейвен целыми днями проверяет дверцу на прочность. Оправдываться было бесполезно. Ричард уже выиграл. — То есть, хочешь сказать что виноват конь, но не ты? — Мустанг приподнял голову. — Надо же, как интересно. Я думал это работа главного конюха — следить за тем, чтобы лошади содержались в надлежащих условиях. Главный конюх здесь ты, а значит и вся ответственность за прошлые инциденты с Рейвеном на тебе. Спасибо, что помог это понять. От ярости Геральд сжал кулаки. Как бы он хотел высказать в лицо Мустангу всё, что он о нём думает. Но это было чревато большими проблемами, тем более, что вина на нём была. Но винить его во всем?! Это было чересчур нагло. — Ни один из служащих не может справиться с ним! — выкрикнул конюх. — И вы сами это прекрасно знаете! — Ваша работа — следить за ним! — невозмутимо повышенным тоном парировал Ричард. — Не моя вина в том, что вы ни черта не можете. Но даже если так, хоть какая-то польза быть должна, не так ли? С животными вы не можете справиться, тогда, будьте любезны, чините денники, чтобы вам не пришлось собирать табун по всей территории корпуса. Логичнее предотвратить проблему, чем её исправлять. Геральд открыл было рот, чтобы возразить, но Ричард, не взглянув на него, прошёл мимо, направляясь к воротам. — Я достаточно потерял времени, объясняя тебе такие простые вещи, Геральд. Надеюсь, в следующий раз у нас не возникнет разногласий. Всего доброго. Геральд дождался когда Мустанг скроется за воротами и со злостью пнул подвернувшееся под ногу ведро. Оно громким стуком опрокинулось и покатилось по полу. — Чтоб тебя, чёртов выскочка! — выругался он. — Это мы-то с животными справиться не можем?! Парень, чертыхаясь и скрипя зубами от ярости, пошёл в хозяйственное помещение, чтобы найти новую задвижку. Была бы его воля, он бы и вовсе оббил все стены денника этого вороного коня железом. **** Ричард шёл по проселочной дороге, оставляя конюшни позади. Он потратил чуть больше времени чем рассчитывал и теперь спешил вернуться на работу, надеясь, что Корвин серьёзно воспринял его слова и все нужные бумаги ждут его на столе. Парень пытался думать о работе, которая ждала его в Штабе, но никак не мог выбросить из головы всё произошедшее в конюшне. Что-то не давало ему покоя. Какая-то назойливая мысль маячила в сознании, но он никак не мог поймать её. И лишь на ступенях главного Штаба, он остановился, вспомнив, что именно его поразило. Геральд говорил, что Рейвена никто не осмеливается тронуть и даже не подходят к нему лишний раз. «Но та девушка… Она… Она гладила его!» — осознал он. Его замешательство длилось не дольше секунды, после чего он как ни в чем ни бывало продолжил восхождение по лестнице. «Бред…» — внушал он себе, уверенно пересекая коридор первого этажа «Мне просто показалось. Если она и вправду смогла к нему прикоснуться, то я всего навсего спас её от толчка или укуса. Таким как она в армейских конюшнях делать нечего»