Life Time 3

Тяжёлая, кованая дверца противно звякнула, когда Ричард отворил её, заходя на территорию дома. Каменная дорожка, обложечная по краям белыми камнями, была идеально вычищена. На ней ни то что снега, даже льда не было видно. Всё остальное пространство вокруг дома покрывало белое полотно. Железная решётка забора, заключённая в прозрачный лёд, блестела и переливалась в свете уличного фонаря. Вечер уже близился к ночи, когда офицер добрался до дома. Поднимаясь по ступеням, парень постучал сапогами, стряхивая с них снег, и открыл дверь. Как он и ожидал, она не была закрыта. Мать всегда оставляла её незапертой, до тех пор, пока вся семья не вернётся домой. В коридоре было мрачно и тихо. Он освещался лишь дальним, льющимся из гостиной, светом. Снежинки на волосах парня, тут же растаяли и несколько холодных капель, скатились по его шее. Ричард потряс головой, избавляясь от них и тяжело вздохнув, стащил с ног сапоги. — Ричи, это ты? — послышался голос Ризы из гостиной. — Я… — ответил он, проходя вперёд. Ричард заглянул в комнату. Мама сидела на диване, а Ева на полу, рядом с диваном, сосредоточенно что-то записывая в тетрадь. На коленях Ризы лежала книга и, судя по всему, она помогала дочери написать конспект. На кофейном столике тоже лежала кипа книг, раскрытых тетрадей и карандашей, а на полу под ним валялись скомканные бумажные листы — показатель кропотливой работы. В отличии от мамы, сестра и голову не подняла и даже не поприветствовала вернувшегося брата. Впрочем, Ричард не был удивлён. Для них с Евой такие отношения стали нормой.Порой они просто не замечали друг друга. Попытки что-либо изменить приводили к скандалам. — С возвращением, сынок, — улыбнулась ему Риза, на мгновенье отвлекаясь от книги. — Ты сегодня так поздно. Я думала, что у тебя нет никаких срочных дел и ждала тебя к ужину. Уж решила, что возвратишься вместе с отцом. Но, наверное, он как всегда задержится… — Нет, я не видел его сегодня. Прости, что не предупредил. Я заходил в конюшню, навестил Рейвена. — В конюшню… — пробубнила Ева, всё ещё не обращая на брата внимания, но явно прислушиваясь к разговору. — Что-то ты туда зачастил… — Отец сегодня вернется поздно, — Ричард пропустил мимо ушей язвительное замечание сестры. — Не думаю, что я дождусь его, чтобы узнать причину. Не хочу чтобы он тратил свои силы на меня. Наверняка, у него был трудный день. Спрошу в чём дело утром, если успею его застать. — В последнее время вы оба задерживаетесь допоздна… — покачала головой Риза. — Твоего отца нельзя просить о том, чтобы работать поменьше. Но ты мог бы приходить и раньше. Я волнуюсь за тебя, Ричи… Ты слишком много работаешь, почти не отдыхаешь… — Не стоит, мама, — Ричард сдержанно улыбнулся. Он знал, что мать всегда беспокоится о нём, не смотря на то, что он давно уже не ребёнок. Как не крути, для неё он всегда останется таким. Парень не хотел, чтобы она переживала из-за него. Во-первых, не было никаких причин, а во-вторых, тут вполне и Евы бы хватило. Вот уж от кого проблем не оберёшься. — Ты же понимаешь, я делаю так потому что это мой долг. — Ага… перед папой выслужиться… — снова проворчала Ева. На этот раз уже не выдержала Риза и нахмурившись, захлопнула книгу и несильно стукнула ею дочь по голове. — Ай! — вскрикнула та, ручка выпала у нее из рук и она, схватившись за голову, непонимающе посмотрела на мать. — За что?! — Как ты разговариваешь со старшим братом? — пристыдила её Риза. — Извинись! Девушка из исподлобья посмотрела на Ричарда, хмыкнула и демонстративно отвернулась, колыхнув двумя собранными хвостиками и сложила руки на груди — Ева! — прикрикнула на неё женщина, но парень остановил её. — Не стоит, мам. Чего еще ты от неё ждала? Она даже задание самостоятельно сделать не может. О чём тут вообще говорить? — А это не твоё дело! — закричала Ева, гневно сверкнув глазами. — Чем попрекать меня лучше бы дома почаще бывал! Тебе есть дело только до своей работы! А на нас тебе плевать! — Ну всё! — Риза указала дочери на лестницу. — Марш в свою комнату! Если не умеешь нормально общаться — тебе придётся научиться.Я расскажу отцу о твоем поведении и он обязательно потом поговорит с тобой об этом. — Да и пожалуйста! Девушка резко поднялась на ноги и вылетела из гостиной, нарочно задев брата плечом, но тот даже не шелохнулся от её грубого прикосновения. — Мда… Страшно подумать что будет дальше, — спокойно сказал он, прислонившись боком к косяку дверного проема и посмотрев вслед удаляющейся вверх по лестнице сестре. — Она совершенно не умеет воспринимать критику. А еще кадет военной академии… — Ох… как же мне трудно с ней… — Риза закрыла лицо ладонью и склонила голову. — Я ведь пытаюсь… Но только твой отец умеет правильно говорить с ней… Что я делаю не так, Ричи? — Просто ты не достаточно строгая с ней, — пожал плечами офицер. — Почаще заставляй её выполнять её обязанности не когда она захочет, а когда нужно. И прекрати помогать. Поверь, она сама все умеет, просто ленится. Ей не хватает организованности. Я считал, что армия всем её прививает, но видимо моя сестра — особый случай. Ну… не порти себе нервы из-за этого, — приободрил он её. — Это возраст. Рано или поздно ей придётся повзрослеть. — Ты так думаешь? — с надеждой спросила Риза, убирая руку от лица. — Конечно, — кивнул он. Женщина облегченно выдохнула и поднялась на ноги. — Идем на кухню, я разогрею тебе ужин. Ты должно быть проголодался. Я думала, отец вернётся раньше и мы поужинаем вместе. — Да нет… не хочу… отдохни лучше. Я лягу сегодня пораньше. Завтра у меня много работы и я опять припозднюсь, поэтому не переживай когда не вернусь вовремя. Риза подошла к сыну и взволнованно заглянула ему в глаза. Ричард попытался выглядеть как можно привычнее для неё, но от внимательного взгляда матери ничего не могло укрыться. Вот и сейчас она, положив ему руку на плечо, прочитывала все его эмоции. — Что-то не так, сынок? — осторожно спросила она. — Проблемы на работе? Ты какой-то уставший… хотя это неудивительно, ведь ты столько работаешь, но всё равно… — Всё хорошо, просто немного устал, — ответил он, осторожно и бережно снимая ее руку со своего плеча. — Устал, да. Поэтому и хочу прилечь и отдохнуть. — Но без ужина… — Не утруждайся. Я правда не хочу, — он обнял её. — Прости, что так редко помогаю тебе. — Какой же ты дурак… — Риза тоже обняла его. — Работаешь, работаешь, а разве это в жизни главное? Разве у тебя нет того, что бы ценил больше всего на свете и ради чего бы ты жил? — Я мало представляю свою жизнь без того, что имею сейчас, — сказал парень, отпуская её. — Пожалуй, я не хотел бы ничего менять. Он хмыкнул, осознавая что разговор зашёл не туда, куда надо, а мать вопросительно смотрит на него. — Спокойной ночи, — попрощался он с ней, разворачиваясь к лестнице. — С-спокойной… — не сразу ответила Риза. Ричард поднялся на второй этаж. Света здесь не было и коридор освещался лишь приглушенным светом фонаря на улице. Но его было вполне достаточно, чтобы пройти по длинному проходу, ничего не задев и ни во что не врезавшись. Так, подойдя к двери Евы, он услышал доносящийся из-за нее обиженный голос сестры и глухие стуки. Должно быть она от досады избивала подушку. Офицер вошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь. Наконец-то он остался наедине со своими мыслями, которые чёрным роем крутились у него в голове. Рука даже не потянулось к выключателю. Пусть лучше здесь будет темно. Пусть лучше здесь будет тихо. На тёмный ковёр, в сумерках, падал вытянутый квадрат уличного света, такой холодный и ясный. Почему его мысли не могут быть такими же? Как бы он хотел освободить от них свою голову. На письменном столе лежали нетронутые книги, которые еще утром он хотел прочитать. Но сейчас даже чтение, одно из немногих вещей, которое отвлекало его, не было тем, чего он хотел. Парень медленно пробежал глазами по комнате. Она всегда была такой маленькой или это стены давили на него? Сделав несколько медленных шагов, Ричард отстегнул от пояса кобуру и повесил её на спинку стула, проходя мимо и останавливаясь у окна. Так вот почему так ярко! Полная луна светила высоко в небе. Не было даже облаков, которые могли бы скрыть всю её холодную красоту. Город спал, такой мирный и тихий, спал так же, как спала в темноте его комната. Казалось, и он сам спал, и он сам был неподвижным и холодным. Сколько раз он оставался один на один со своими мыслями, в тишине и спокойствие находил решение своих тревог, без колебаний разрешал все волнующие его вопросы. Но в этот раз он не мог понять, что волнует его сейчас. Какая-то неудовлетворенность и сожаление поселились в его душе, но Мустанг и представить не мог, что могло бы стать причиной. Единственное — это то, что Генри Грейсон был назначен проверяющим по штабу в этом месяце. Но то было лишь раздражающим фактором и не более. Он не стал бы уделять подобному так много внимания, и сейчас вспомнил только потому что тщетно искал причину своего состояния. Ветер медленно раскачивал голые ветки деревьев, смахивая с них снег, гнал по пустым улицам поземку и раскручивал флигели на крышах домой. «Я просто устал…от всего устал» — вынес Ричард сам себе приговор.

***

— Мяу! Рыжий кот, мурлыча и выгибая шею, тёрся о ногу Алори. Девушка с изумлением наблюдала за усатым бродягой, которой раньше и подпускать к себе не смел, а теперь вдруг сам пришёл откуда не возьмись и ведёт себя так, словно всю жизнь знал её. Элрик подивилась тому, что кот вдруг стал чистым и лоснящимся. Его шерсть распушилась и рыжий уже не был похож на голодного и подранного, каким Алори видела его ещё совсем недавно. И намертво приставшего в шерсти репейника разглядеть не получалось. Решив, что всё это ей только кажется, она осторожно наклонилась и протянула к нему руку, готовая отдернуть её в любой момент, но вместо того, чтоб зашипеть, кот, коротко мяукнув, встал на задние лапки и сам потерся головой о ладонь девушки. Его шерсть действительно оказалась мягкой. Девушка почесала его за ухом. Кот не возражал, продолжая мурлыкать и жмуриться от удовольствия. «Может, я обозналась и это не он?» — решила Алори. Но нет. У этого кота ухо тоже было оборванно, а глаза, когда он не надолго открывал их в перерывах между дружеским боданием головой ладонь девушки, были изумрудными, только уже не злобными и хитрыми, а добрыми и ласковыми. — Мурррмяу… Рыжий схватил запястье девушки своими лапками, не выпуская когти и вытянувшись на задних лапках, посмотрел ей в глаза. — А ты оказывается такой хороший и совсем не страшный, — улыбнулась Алори, погладив котика между ушами. Удостоверившись в добром нраве кота, Алори осторожно взяла его на руки, поддерживая под грудь и задние лапы, опасаясь, что рыжему такое действие придётся не по вкусу. Но вопреки её ожиданием, кот не был против и даже замурлыкал еще громче, когда девушка прижала его к своей груди. Алори ощущала как подрагивает маленькое тельце пушистого зверька от удовлетворенного мурчания, а лапки, с выпущенными коготками топчутся по её плечу, как делают кошки, которые очень довольны и уютно устроены. Она провела рукой по его бархатистой пушистой шёрстке. И правда. Репейника нет. От тепла, которое она ощутила, взяв кота на руки, на душе стало спокойно. Мерное клокотание в груди рыжего успокаивало. Алори закрыла глаза, продолжая гладить его. Вот бы так было всегда, чтобы тревожные мысли исчезали так же быстро, как это происходит сейчас. Девушка готова была простоять так сколько угодно, но неожиданно та атмосфера тепла и спокойствия исчезла. Взревев как бешеный, рыжий кот начал отчаянно вырываться и шипеть, извиваясь как ящер в её руках. От неожиданности Алори, ойкнув, выпустила его из рук. Рыжий, падая, перевернулся в воздухе, упал на лапы, вздыбил шерсть и побежал прочь. Девушка и опомниться не успела, как он исчез из виду. Что могло так напугать уличного кота? Яростный лай и человеческие крики, доносящиеся у неё за спиной, все прояснили. Этот лай, не был похож на собачий. Так громко и яростна не могла звучать ни одна собака. Она уже слышала этот леденящий кровь лай. Задрожав, Алори обернулась. Но не увидела источника страшных звуков. Перед ней стояла толпа людей, и стояла так плотно, что девушка никак не могла увидеть, что находится за ними. Люди кричали, галдели, словно подбадривая кого-то. Общий гомон вновь прорезал злобный лай и щёлканье зубов. Девушка думала, что он отпугнёт людей, боящихся встречи с острыми клыками монстра, но толпа только подняла такой крик и призывы одобрения, что Алории совсем запуталась. Кто-то свистел, другие смеялись, показывая на что-то впереди. Любопытство одержало верх над страхом и Алори несмело начала пробиваться сквозь толпу. Это было нелегко, люди не желали пропускать её и девушка, как могла, проскальзывала между ними, не обращая внимания на лица незнакомцев. Она была уверена, что никогда не встречалась с ними. Чем дальше она проходила, тем сильнее становился звук. Когда она, поднырнув под руку какого-то мужчины, смогла прорваться в первые ряды, она увидела то, из-за чего так веселятся люди. Земля вокруг отсырела от крови. От тошнотворного запаха и от ужаса, девушка закрыла нос и рот рукой, боясь закричать. Огромный цербер лежал на боку, отчаянно пытаясь подняться. Его лапы были связаны, все три пасти обмотаны толстыми канатами, намокшими от крови и слюны. Еще несколько, особенно смелых людей грубо заматывали узлы на каждой шее монстра, сопровождая всё это хохотом и криком. Если до этого Алори слышала просто крики и не могла разобрать, что кричит толпа, то теперь она ясно слышала: — Убей! Убей! Убей! Подбадриваемые мужчины со злобными ухмылками всё туже затягивали петли. Цербер огрызался и пытался поднять голову, но четверо крепких мужчин, намертво взявшись за веревки, прижимали все три головы к земле. Пес глубоко и тяжело дышал, хрипя и дергаясь, из-под приподнятых губ на землю капала кровавая пена. Нельзя было сосчитать ран на его теле. На холке весел окровавленный клок кожи, обнажая скрытые под ним мышцы и сочащуюся по плечу кровь. Рывком вжав одну из голов в землю, усмехаясь, один из пленителей поставил ногу на лоб псу. Цербер только и мог, что продолжать скалиться и всё слабее и слабее вырывался. Силы покидали его. И когда монстр перестал сопротивляться, ещё несколько смельчаков присоединились к общему веселью. Крик застрял у девушки в горле. Она застыла от ужаса, который сковал её так же как и цербера. Почувствовав приближение новых мучителей, пёс из последних сил приподнял одну из голов и замотал ею, пытаясь освободиться от верёвок. Мужчина, держащий её, потерял равновесие и упал. Обретя частичную свободу, центральная голова, рыча и осыпая окружающих её людей кровяной пеной, отбросил мордой подступающих к монстру людей. Лапы, связанные между собой, бессильно задергались, царапая землю, вырывая траву с корнями, но канаты крепко-накрепко переплетали их. Пленители зарокотали и попытались заполучить контроль над чёрной головой. Цербер как можно выше поднял её, не позволяя людям дотянуться до обрывка веревки. Но, как только шея пса изогнулась, стараясь освободить соседнюю, пыхтящую на земле голову, сразу три человека поймали свободный, болтающийся в воздухе канат и потянули его на себя. Цербер оглушительно рявкнул, сопротивляясь давлению, но пересилить извергов ему не удалось. С глухим ударом, пёс ударился подбородком о землю. Люди как стервятники окружили его. — Убей! Убей! Убей! Глаза пса быстро перебегали с одного врага на другого. А потом его взгляд задержался на Алори. Единственной, которая не участвовала в истязаниях. Девушка вдохнула от шока. Эти глаза… «Это… Это его глаза!» Цербер на самом деле был «Цербером»… Она не могла поверить в это, но вспомнила свой прошлый сон. Там тоже был Ричард, залитый кровью. Но сейчас всё было в разы хуже. — Не… не трогайте его… — только и смогла пролепетать она, запинаясь от слёз в голосе. Но в такой толпе даже её крик бы никто не услышал. Но Цербер, похоже, расслышал очень хорошо и снова попытался подняться, всё ещё не сводя взгляд с девушки. Но что она может сделать против стольких людей? Пока Алори судорожно соображала, как освободить пса от страданий, один человек возвысился над безликой толпой, бесстрашно и грубо наступив на шею центральной головы. Взглянув на этого человека, Алори снова зажала рот рукой и в ужасе округлила глаза. По локоть в собачьей крови, с брызгами чужой крови на лице, Геральд с перекошенной от гнева лицом заносил над головой цербера острый топор. Он поднял его над головой замахиваясь для удара. — Убей! Убей! Убей! — кричала толпа. Пёс не мог видеть того, что происходило. Все три головы были прижаты к земле. Крайняя же всё ещё смотрела на Алори. Из носа пса побежала кровавая струйка. — Убей! Убей! Убей! Со свистом топор рассек воздух и с противным треском обрушился на шею цербера. Алори проснулась от собственного крика и рывком села на постели. Пружины матраса звонко заскрипели от такого резкого движения. Девушка, тяжело дыша, оглядывалась по сторонам, не понимая, где она находится. Всё тело дрожало от страха. Волосы спутались от мотания головой по подушке, а на коже выступил холодный пот. Немного успокоившись и придя в себя, не увидев рядом с собой ни монстра ни разъярённой толпы, Алори наконец осознала, что она дома и ей ничего не угрожает. Осторожно, боясь пошевелиться, она трясущимися руками поправила подушку и упёрлась в неё спиной, пряча лицо в ладони и подгибая под себя ноги. — Лори! В комнату, резко распахнув дверь, влетел Ник и хлопнул рукой по выключателю. Зажегся свет, прогоняя ночной мрак и страх, таящийся в нем. Волосы парня были распущены. Он или только готовился ко сну или же Алори разбудила его. — Лори, что с тобой?! — Ник подбежал к ней и приобрёл за плечи. —Я слышал твой крик, что случилось? Тебе что-то снилось? Алори обессилено прижалась к его плечу. Брат обнял её, стараясь успокоить и утешить. —Ну-ка, посмотри на меня… — кинолог осторожно взялся за её плечи и отстранил от себя, взволнованно рассматривая сестру. Девушка тихо всхлипнула. Образы, увиденные во сне, всё не выходили из головы, а вопли толпы и рычание связанного цербера звенели в ушах отдалённым эхо. — Ну-ну, не плачь… — Ник заботливо вытер слёзы с её щёк ладонью и участливо заглянул в глаза, хоть девушка и старалась отвести взгляд. — Тебе что-то приснилось? Что-то страшное? Девушка сглотнула тугой комок в горле, но не смогла и слова вымолвить, словно оставила голос в своём сне. Секунду она боролась со спазмом в горле, шевеля губами в попытке сказать хоть что-нибудь, а потом просто кивнула и опустила голову, скрывая лицо за своими волосами. — Ты вся дрожишь… — парень погладил её по плечу. — Успокойся. Расскажешь что снилось? Девушка помотала головой, продолжая молчать, склонив голову. — Хорошо…не надо… — он снова обнял её и погладил по спине. — И такое случается. Но что бы ты не увидела, помни — это только сон. С тобой не случится ничего плохого. Обещаю. Алори зажмурилась, стараясь унять своё дыхание, позволить сердцу вернуться к нормальному ритму, приказать памяти забыть полуживого цербера… Но последнее никак не получалось. — Прости, Никки… я тебя разбудила, — пересилив себя, хриплым от долгого молчания голосом, сказала она. — Нашла за что извиняться… Я не спал. И очень испугался за тебя, — он потрогал её лоб. — У тебя жар, сестрёнка. Может принести тебе лёд? — Нет…не надо… — всё так же сдавленно сказала девушка. — Тогда может быть стакан воды? — предложил Николас. — Нет, не надо… — помотала головой Алори. — Мне уже лучше, правда… Только неуверенна, что смогу снова заснуть. — А если постараться? — парень укрыл её одеялом и помог лечь. — Не бойся, этот сон больше не вернётся. Тебе нужно отдохнуть. А чтобы ты не испугалась я побуду с тобой, пока ты не уснёшь. Помнишь, раньше тебе это помогало. — Никки, мы были детьми, — заупрямилась Алори, но брат был серьёзен в своём решении. Он вздохнув отодвинул от стола стул, уселся на него и закинув ногу на ногу посмотрел на сестру. — Засыпай, — повторил он. — Упрямый… — проворчала Алори, с головой забираясь под одеяло. Парень рассмеялся.

***

— Алори, ты правда себя хорошо чувствуешь? — спросила Эмма. Они сидели на полу у стены в коридоре университета в ожидании начала теста. До начала итоговой проверки в кабинет никого не запускали. Студенты толпились в коридоре. Кто-то сидел на полу, как Эмма и Алори, обложившись книгами и в суматохе пытались вычитать что-то полезное в тетрадях и методичках.Другие, разбившись на маленькие группки, взволнованно переговаривались. За окном сыпал снег, начавшийся ещё ночью. — Что? — отрешённо переспросила Алори, полусонным голосом, не сразу отреагировав на вопрос подруги. — А… Я в порядке. Просто последние несколько дней не могу как следует выспаться. После кошмара про пытки над цербером, девушка потеряла покой и сон. Она боялась, что стоит только закрыть глаза — ужасное ведение снова вернётся и ей придётся увидеть всё то, о чём она так хотела забыть. Думы о кошмаре не покидали её и днем. Она никак не могла понять, к чему ей снилось всё это? Почему Цербер преследует её? Почему у него были глаза Ричарда? Причину своего состояния Алори как могла скрывала от внимательного Ника, который всё чаще стал интересоваться её самочувствием. К счастью, последние два дня, Алори тратила всё свободное время на подготовку к тесту и свое разбитое состояние связывала с этим. На самом же деле, тест не так уж сильно пугал её. Эмма выполнила своё обещание и расписала для подруг все билеты. Для девушки было достаточно лишь раз прочитать конспект, чтобы понять что к чему. Лео же, что-то бубня, ходила туда-сюда по коридору, сосредоточенно распихивая под рукава и воротник, длинные бумажные полоски шпаргалок, в слух запоминая, где какая запрятана. Она тихо ругалась сама на себя, когда очередная спасительная шпаргалка выпирала из-под тёплого розового свитера, на который был накинут халат. Эмма, судя по сдвинутым бровям, не поверила Алори но, подвинувшись поближе, передвинула в сторону стопку тетрадей, отделяющую её от Алори, прикрывшую глаза и сонно опустившей подбородок на грудь и, вероятно, начавшую засыпать. На её плечи тоже был накинут халат, из кармана которого торчал остро отточенный карандаш. Элрик медленно клевала носом, борясь с дремотой. — Алори… — Эмма несильно пихнула её локтем. — Ты что, спишь? — А? Что? Нет-нет, что ты! — Алори резко вскинула голову и, помотав ею, зевнула, прикрывая рот ладонью. — Прости, ты что-то говорила? — Это уже совсем не дело! — рассердилась Эмма, внимательно наблюдая за подругой. —Не перед тестом же. Сама же знаешь, как это важно, и что будет, если его завалить. Пересдачи не предусмотрено. Как можно до такого дойти? — Я не специально… — проворчала Алори, отводя взгляд и поджимая под себя колени. — Мне самой это не нравится, но что-то не так с моим сном… — Кто-то очень много учится, — сказала ей Леона, бросая на Элрик быстрый взгляд и на ходу стараясь сделать так, чтобы бумага под одеждой была незаметной. Алори улыбнулась, провожая взглядом пышноволосую девушку, удаляющуюся в противоположный конец коридора. Людей у кабинета становилось всё больше. Алори хотелось бы верить что из-за усталости ей кажется, что здесь не только студенты из её группы, но её мысли озвучила Эмма, неодобрительно косясь на быстро заполняющийся коридор. — Я думала сегодня только мы сдаем право… — сказала она. — Нет, сегодня ещё и третья группа с нами, — ответила ей Леона, снова проходя мимо. — Наверное, места на всех не хватает. — Но ведь в один кабинет мы все не поместимся, — спохватилась Элрик. Эмма ничего не сказала, пожав плечами. В разговор снова вмешалась Леона. — Сдавать будем частями. По пять человек на заход. Один выходит — другой заходит. Всё просто. Пока вы тут сидите, я уже обо всем успела узнать. — А Лео сегодня бодрая, — усмехнулась Алори, когда та прошествовала прочь, петляя между студентами. — Она всегда такая, — ответила Эмма. — В повседневности не допросишься за учебники сесть, а когда прижимает — пускается во все тяжкие. В воздухе чувствовалось всеобщее напряжение. Ни одна Леона переживала из-за предстоящей проверки знаний. Очень многие взволнованно переговаривались между собой, показывали друг другу конспекты, выясняли интересующие вопросы по темам, в которых плохо разобрались. Один парень, сидящей у противоположной стены, аккуратно, выводил на внутренней стороне запястья, какие-то заметки. Алори впервые видела такой ажиотаж. Всегда веселые и несерьезные молодые люди и кокетливые девушки, прекратили быть таковыми. Даже если сравнивать с лекциями — сейчас всё было совсем не так. Наблюдая за происходящем, Алори несмело обратила внимание Эммы на этот факт. — Ничего необычного, — отмахнулась та. — Подумай только, каждый кто получит за тест меньше четвёрки — прощается с отличным дипломом. Пусть все и кричат, что им не нужны отличные оценки, когда приходит время, очень многие хотят попробовать и получить оценку выше. А получиться или нет — кто знает. Но, думаю, Лео — особый случай. Она старается, чтобы не нарваться на родителей. — Да когда они уже начнут! — прорычала Лео, останавливаясь рядом с подругами и раздраженно топая ногой. — Мы ведь вместе сядем? — спросила Алори. — И не сомневайся, — кивнула Лео, поглядывая на висящие над дверью кабинета часы. — Мы в первой пятерке заходим. Мы пришли раньше всех и я успела занять нам очередь. Не все горят желанием идти перыми. Всех пугает неизвестность, но чем быстрее всё закончиться тем лучше… — она, тяжело вздохнув, прижалась спиной к стене и, соскользнув по ней вниз, плюхнулась рядом с Алори, потрепав ее за плечо. — Не спи. Выглядишь ужасно, если честно. Нашла из-за чего не спать. Право… — Это не право, Лео… — вздохнула Алори, потирев глаза. — Мне приснился кошмар и я никак не могу его забыть. — О, и о чём? —заинтересовалась Лео. — Отстань от неё! — шикнула на девушку Эмма. — Не видишь, ей и так не хорошо, а еще ты тут. — Бу-бу-бу, — передразнила её Лео. — Просто не думай о плохом, вот и всё, — посоветовала Эмма Алори. — Мы часто надумываем себе проблемы, когда их нет. — Легко сказать… — вздохнула Алори. — О! Чуть не забыла… — Эмма достала из сумки книгу и отдала её подруге. — Как и обещала: в целости и сохранности. Передай большое спасибо человеку, который её одолжил. Он наш спаситель! — Да, спасибо твоему другу-военному, — вставила своё словечко Леона. — Он мне не друг… — недовольно проворчал Элрик. — Я просто ухаживаю за его конем, только и всего. Не надо раздувать из этого историю. — Так ты расскажешь нам кто это такой? — не отступала Леона. — Мне интересно, вдруг я его и правда знаю. Эх, было бы мне известно у кого из молодых офицеров есть конь в генеральской конюшне — я бы к тебе не приставала. — Почему тебя это так интересует? — спросила Алори. — Как почему? — удивилась Леона. — Мне всё интересно, что касается хорошеньких армейских парней. Да ещё из Штаба — это вообще мечта! — Недалёкие у тебя мечты… — отозвалась Эмма. Леона нагнулась вперед, чтобы ответить подруге что-то резкое, но замолкла, когда в конце коридора появился преподаватель. Студенты затихли, перестав болтовню. — Твою… — выругалась Леона поднимаясь на ноги и помогая встать Алори. — Какого черта ОН здесь делает?! Мы что перепутали расписание? Эмма тоже поспешила подняться на ноги и поправить халат. Студенты с ужасом на лицах переглянулись. На ходу, надвинув очки на нос, шелестя халатом, гордо шел Шварц. Алори, да и все вокруг, надеялись, что профессор просто проходил мимо, но к ужасу толпы, он целенаправленно направился к кабинету. Студенты разошлись, прижимаясь к стенам, уступая ему дорогу. Не обращая внимание на гробовое молчание, воцарившееся за его спиной, Стефан достал из кармана халата ключи и отпер дверь. — Первая пятерка — заходим! — скомандовал он и, нахмурившись, пробежал глазами по застывшим на местах студентам. Никто не хотел вызываться первым, и даже те, кто занял очередь, медленно пятились назад. Энтузиазм очень быстро испарился. — Ну? Я долго ждать буду? — прикрикнул на них Шварц. — Идем, — потянула за собой Леону Алори. — Хотим или нет, нам при деться. Лео, дрожащими руками проверила, не торчит ли из-под одежды бумага и несмело пошла за подругой. Эмма последовала за ними. — О, снова вы… — процедил Стефан с ненавистью, когда Алори, Эмма и Лео остановились перед ним. — Неразлучная троица… — Здравствуйте, профессор, — поздоровалась Алори, как ни в чём не бывало. — Мы можем заходить? Шварц с презрением посмотрел на неё, но девушка выдержала его взгляд. — Что ж…заходите… Подруги перешагнули через порог, но не успели и места занять как Шварц окликнул их. — И думать не смейте что сможете подсказывать друг другу, — прошипел он. — Я пришёл сюда чтобы рассадить вас так, чтобы вы не смогли обманывать экзаменатора. Поэтому, — он указал Леоне на конец аудитории, — Зиверс — в конец. Живо! Кабенет был небольшой. Шторы на окнах наглухо задернуты, стены непривычно голые: наверняка все учебные плакаты, которые могли дать подсказку студентам, сняли накануне. Шварц щелкнул выключатель и под потолком зажглись два ряда ламп. Леона с грустью оглянувшись на подруг, повиновалась. — Мейер — на край, — Стефан кивнул на крайнюю парту у окна. — Ну, а вы, мисс Элрик, сядете здесь, — он постучал ладонью по первой парте, у преподавательского стола. — Самое лучшее место, не так ли? Алори не стала ничего говорить и послушно села за парту, оставив при себе только ручку. Из-за открытой двери на несчастных первых отвечающих с сожалением смотрели остальные студенты. Убедившись, что девушки готовы к тесту, Шварц резко обернулся и ткнул пальцем в толпу: — Ты и ты. Немедленно в кабинет! Но никто так и не осмелился выйти вперед. Шварц пришёл в ярость и, сжав зубы, сам выскочил в коридор, хватая за рукава халатов двух парней из другой группы, которые не успели отойти достаточно далеко. — Я что, сам всё должен делать?! — профессор закинул жерт в кабинет и велел занять указанные места. Парни, не имея возможности отказаться, сели за парты. Шварц остановился в дверях, уперев руки в бока и рассматривая рассадку. Похоже, она полностью его удовлетворила. — Ваш лектор придёт через несколько минут. Больше никто из вас не покидает аудиторию до конца теста! Он ушёл захлопнув за собой дверь, отсекая первую пятерку от остальных. Алори повернулась назад. Леона развела руками, изображая полное непонимание происходящего. — И он пришёл только для этого? — спросила она. — Воистину злопамятный человек. Как и сказал Шварц, старик лектор, который вёл право, выступал сегодня проверяющим. Все пятеро с облегчением вздохнули, когда он сказал, что сам попросил Шварца рассадить студентов, чтобы не терять время и Стефан не будет присутствовать на проверочной работе. Услышав это, из конца аудитории донесся вопль восторга. Старичок, не медля больше, раздал всем варианты и уселся за столом, развернув газету, вообще не интересуясь тем, как продвигается работа. «Уф…я думала будет сложнее», — подумала Алори, приступив к выполнению. Начало проходило в хорошем темпе. Она быстро находила правильные ответы и записывала их. Но позже, снова накатила усталость. Глаза начали слипаться, а рука, удерживающая ручку, тяжелеть. «Глупый сон… уйди из моей головы», — внушала она сама себе, закрыв глаза и склонившись над листком. «Почему я никак не могу забыть об этом?» Алори перелистнула задания, переходя к последним вопросам, но сосредоточиться на них становилось все труднее и труднее. «Может… если я сама увижу, что он в порядке, то перестану думать об этом сне? — подумала она. — Иначе я так долго не продержусь… Я бы могла забыть, но у цербера правда были его глаза. И Геральд… почему он тоже был там?» Алори уже не помнила, что писала в последнем задании и в чём заключался вопрос.