Life Time 3

Снежинки роились в небе, хаотично кружась вокруг своей оси. Было неожиданно видеть их вновь после долгого отсутствия. Дороги были тщательно очищены, несмотря на то, что Централ находился уже позади. Аместрийцы давно не видели подобного. Но эта зима была на удивление прекрасна. Казалось, снег решил порадовать страну перед великими переменами, пока что неизвестными никому. Леона, сидя со своей семьёй в персональном автомобиле с личным водителем, всматривалась в широты застланных вновь белоснежным полотном полей. Девушка предвкушала сегодняшний вечер с улыбкой на губах. Она от нетерпения потёрла руки и зажмурилась от удовольствия, когда представила себе разговор с любым из молодых сыновей старших офицеров. Младшая Зиверс прекрасно понимала, что сегодня в Доме офицеров будут лишь самые высокопоставленные чины, от полковников до генералов вместе со своими сыновьями. Но также не стоит забывать про подруг, которые тоже там окажутся. Леона вновь довольно улыбнулась. — Как же приятно видеть, что ты улыбаешься. Материнский голос вернул девушку на землю и та посмотрела на молодо выглядящую генеральшу Хелену Зиверс. Каштановые кудри, не тронутые сединой, были по-простому заколоты заколкой и только короткая чёлка набок спадала на лоб. На её плечах находилось чёрное пальто с серым мехом вдоль воротника. Леона, услышав эти слова, вновь улыбнулась и опустила взгляд. — Как твоя учёба, Леона? — донёсся мужской голос с переднего сидения автомобиля. Затем обладатель голоса повернулся и перед матерью и дочкой предстало лицо отца, увенчанное пышными усами. Кристофф Зиверс не выглядел потрепанным временем, крепкий на вид. Даже чёрные волосы, слегка тронутые сединой, придавали какого-то особого шарма. Мужчина, как и все офицеры на этом званом собрании, был в униформе страны. — Ой, Кристофф, твоя дочь по праву получила пятёрку за сложный экзамен, к которому так долго готовилась. Я всегда знала, что у неё всё получится, — с неприкрытым восторгом заявила Хелена, похлопав в ладоши. — Надо же, молодец, — улыбнулся генерал Зиверс и отвернулся. — Спасибо, — Леона слабо улыбнулась в ответ и вновь перевела взгляд в окно. Ей вести длинный разговор с отцом не особо хотелось. Она с детства, практически всегда, была под опекой матери. Младшая Зиверс получала должное внимание и заботу только от неё. Она не винила в этом своего отца, так как понимала, что у него есть работа, которой он отдаётся всё время. Но, как ребёнку, Леона всегда хотела побыть с родным папой подольше. Хотелось просто отцовской поддержки и заботы. Со временем девушка свыклась, и эти вопросы о том, что же делает сейчас папа и где он, стали только бытовыми и перестали так сильно заботить Леону. Чёрные фонарные столбы роняли белый свет на дорогу по обе стороны. Леона поняла: они почти приехали. Девушка перевела взгляд на лобовое стекло, смотря вперёд и оперевшись руками на сиденье отца. К счастью, тот не отдернул её. Вдали стали вырисовываться за прямой стеной снега первые очертания, освещенного жёлтыми лампами внутри, большого светло-серого здания. Леона вновь потёрла ладони от нетерпения и стала прикусывать губу. Чёрный автомобиль въехал по очищенной ото снега брусчатке на военную территорию. По обе стороны от громадных ворот находились часовые с непринужденным видом. Как только авто остановилось, Леона, на ходу застегнув пуговицы на белом пальто, выскочила из машины. Её каблучки чёрных туфель громко цокнули по камню и она проверила, не сломались ли они. С облегчением вздохнув, девушка посмотрела назад и убедилась в том, что её родители уже вышли из автомобиля. Сам Дом Офицеров казался огромным. Леона слегка имела представление, что тут происходит. Он был похож на Центральный Штаб цветом, даже зелёный флаг Аместриса с белым драконом развивался на зимнем ветру. Вход в этот «пантеон» был проделан через длинный коридор, к которому вели широкие, мраморные ступени. В больших, чуть ли не панорамных окнах, горел свет и были слышны кокетливые смешки девушек и громкий мужской хохот. Девушка осмотрелась вокруг: армейские автомобили только чёрных цветов ровной чередой припарковались у высокого кованного забора с заострёнными концами в виде стрел. Между прутьями забора, словно ветки плюща, металлические плетения соединялись в что-то на подобии паутины. Под самим забором высились кусты хвои, на ветках которых гармонично смотрелся снег. Клумбы были также застланы белым покрывалом. Леона помнила, что территория была относительно большой и всю она рассматривать не собиралась, а лишь только центральную часть. Девушка пошла прочь от парковочного места, так как здесь виднелись только автомобили и кусты. Фонтан типа «тюльпан», несмотря на зимнее время года, струился водяным цветком ввысь. Леона, сняв белую перчатку, поднесла руку к воде и ощутила, что она тёплая. Знатно удивившись такому, она отряхнула руку и надела перчатку обратно. Круглый корпус мраморного фонтана был увенчанный многообразными, точеными узорами вдоль остова. Девушка отошла подальше от него, дабы вода, случаем чего, не брызнула на неё и не испортила причёску, над которой они с матерью возились чуть ли не целый день. — Лео, ты знаешь где мы будем, так что не теряйся, — сзади подошла Хелена и положила руку на плечо дочери. — Да, мам, я тут не первый раз. Разберусь, — бросила девушка и кивнула матери. Она быстрым шагом устремились вдоль зеленой дорожки по ступеням и прямиком ко входу. За дверью как раз находился их личный швейцар. Он встретил девушку лёгким поклоном. Леона сняла своё белое пальто и, аккуратно сложив его, подала мужчине. Девушка посмотрела на себя в зеркало, находящееся здесь же, на входе, остановившись на несколько секунд. Выглядела она неотразимо. Синие платье до колен облегало изящное тело, чёрный атласный пояс подчеркивал талию, рукава были слегка закатаны, плечи оголены. На шее висела цепочка с синим камушком. Леона улыбнулась сама себе и отправилась вглубь слабо освещенного коридора. На стенах не было ничего, кроме зелёных узорчатых золотом обоев. Малахитовый ковёр, что был на улице, сменился коричневым и вёл прямиком к главному залу. Лакированные доски, в причину своей старости, слегка скрипели, так что этот звук создавал ощущение посещения средневекового замка. Как только Леона переступила порог, то ей в глаза ударил яркий свет люстры-канделябра. Зеленые стены отдавали неким уютом, а жёлтый свет люстры придавал ему ещё и ощущение родного дома. В самом конце зала находился большой камин, в котором разыгрался огонь, задорно потрескивая раскаленными углями. Перед ним, точно как у Леоны дома, находился широкий коричневый кожаный диван, на котором разместились парень в военной форме и пятеро девушек. Честно говоря, диванов и кресел тут было предостаточно. Все они, как и ожидалось, были обтянуты дорогими материалами. Рядом с ними так же стояли ещё и кофейные стеклянные столики на причудливых ножках. Леона даже удивилась, насколько тут было всё продумано для этого вечера. На второй этаж, где размещались другие залы для переговоров и проведения внеклассных занятий для курсантов академий, вела широкая мраморная лестница с уже зелёным ковром. Свет там горел тускло, поэтому Леона предположила, что сейчас там очень мало людей, или же кто-то настолько высокопоставленный, что предположил провести беседу подальше от чужих глаз. Слева был выход на балкон, но он был плотно закрыт дверью, а с одной стороны была элегантно подвязана зеленой атласной лентой коричневая штора. Рядом же с балконом был выход, как Леона смогла догадаться по зашедшему туда с сигарой мужчине, в место для курения. Девушка не любила курящих, поэтому от одной мысли её чутка передернуло. Если же пол в коридоре был деревянным и старинными, то белая плитка главного зала так и веяла новизной. Вдоль стен прямо к потолку тянулись окна, увешанные теми же коричневыми шторами. По правую руку от девушки находился шведский стол с различной закуской, деликатесами, фруктами и напитками. Леона, чтобы никто не увидел, втихаря подойдя к отделу со сладостями, взяла шоколадку в синей обертке и быстренько съела её. Вокруг был слышен смех, как и женский так и мужской, доносились отдельные слова переговоров между высокопоставленными военными, некоторые отдельные новости с их службы. Леона вновь на секунду представила себя рядом с молодым офицером, который рассказывает ей о себе в своей привычной военной манере. Девушка от этого сладко улыбнулась и свела плечи. Стоило девушке начать пытливо рассматривать гостей, как она сразу заметила, насколько шикарно были одеты здешние девицы. Длинные платья чуть ли не всех цветов радуги и их оттенков скрывали стройные ножки в разнообразных туфельках современности. Изысканные украшения искрились под светом люстры. Удивительно, что золота было меньше чем серебра у кокеток. Видимо, девушки предпочитали этот благородный метал, ибо он больше подходит к их разноцветным платьям. Если же девушки пытались всеми силами подчеркнуть свои фигуры, затягивая чуть ли не до удушения свои корсеты, то жен офицеров менее заботила вся эта чушь. Их платья были более сдержаны в цветах и фасонах, но подчеркнуть свои тела женщины тоже были не прочь. Золото среди них было куда-более заметно. Кулоны разной длины подчёркивали уточнённые шеи генеральш и полковниц, серьги в ушах, словно вечерние звёзды, мерцали драгоценными камнями. Леона на секунду вспомнила, насколько просто она была одета, сравнимо с дочерьми офицеров. Но это её не особо заботило в данный момент. Главное, что ей так удобно, и она не собирается мучить себя, дабы продемонстрировать всю красоту своей внешности. Дальше её взгляд привлекли те, ради кого она здесь. Военные. Синяя униформа подчёркивала всю их натуру. У некоторых погоны переливались под светом люстр золотом, у некоторых просто пустовали синей тканью. Аксельбанты и значки также отливались золотом, на руках, словно белоснежный снег, красовались перчатки. Парни держали в руках бокалы с шампанским, вином и тому подобными дорогими алкогольными напитками. Взглянув на старших, Леона поняла — они сюда пришли, как на работу. Ничем не примечательные, как всегда с выглаженными рубашками под мундирами, начищенными до ослепительного блеска погонами и сапогами. Она отошла в сторону, дабы не мешать гостям, что только-только входят в помещение. Девушки и женщины в изящных платьях постепенно входили в зал под руку с мужчинами или парнями в военных мундирах. — Леона! Девушка вздрогнула плечами и обернулась. Сзади на неё накинулась одна из её старых подружек — Криста Лоуренс. Блондинка была в длинном красном платье, корсет которого не поддерживали лямки, поэтому её плечи были открыты на обозрение. Но порадовало одно — на девушке не было ни грамма украшений, кроме тоненькой цепочки, которую она дважды обмотала вокруг шеи. Девушки познакомились года два назад, но успели обзавестись тёплыми дружескими отношениями. Отец Леоны был хорошо знаком с матерью Кристы, ибо та дослужилась до бригадного генерала и в армии была довольно-таки известна. Что насчёт отца, Зиверс ничего толком не знала. — Приветик, Крис, — Зиверс обняла подругу в ответ, только более нежно. — Я тебя не заметила. — Ничего, — звонко засмеялась Лоуренс. Тут же в её темно-зелёных глазах сверкнули искорки. — Кого ты тут уже приметила? Леона недоуменно вскинула брови и только сейчас просекла, о чём говорит Криста. Она тоже была не прочь поговорить о парнях, с которыми хотела бы пообщаться и составить им приятную компанию. — Знаешь… — азартно ухмыльнулась она, потирая подбородок. — Я тебе расскажу… — девушка медленно и выискивающие окинула взглядом просторное помещение зала и продолжила, только вот слегка погрустневшим тоном, —… когда он будет здесь. — Лео! — вдруг ей на спину накинулась ещё одна пара рук в чёрных длинных перчатках. — Я так скучала! Зиверс обернулась и расплылась в искренней улыбке. На её плечах руки держала Фиона Хельден. Рыжие кудрявые короткие волосы пышно обрамляли круглое лицо. Карие глаза были слегка скрыты стекляшками чёрных очков. Сама девушка была одета в голубое платье после колен свободного кроя, а талию перевязывал чёрный ремешок, а сбоку — бантик. Лео знала, что чёрные длинные перчатки были не для красоты. Хельден всерьёз занималась алхимией и прекрасно понимала, что для некоторых старослужащих это увлечение покажется неженским, поэтому Фиона, дабы избежать косых взглядов, надевала перчатки. Леона сотню раз ей говорила, что этого делать не стоит, что нужно гордиться своими достижениями, но подруга только смущённо отводила взгляд и молчала. — Фина! — ласково, как когда-то в детстве, прозвала её Леона и обняла в ответ. — Привет, Каролин! За Фионой стояла худенькая девушка с чёрными волосами, заплетенными в пышную косу набок. Каролина Фауст была миловидной, на вид тихой девушкой. На алых губах застыла радостная улыбка при виде Леоны. Хрупкую талию облегало бирюзовое шелковое платье с длинными полами и рукавами, которые скрывали пальцы, когда руки были опущены. Фауст без лишних приветствий обняла Лео и ещё раз ей улыбнулась. — Что это с тобой? — удивилась Леона молчанию подруги. — А, — щёлкнула пальцами Фиона. — Она приболела чутка и говорить не может. Каролина утвердительно кивнула и её лицо вмиг погрустнело. Зиверс сочувствующие свела брови и поджала губы. — Как у кого зима проходит? — вдруг поинтересовалась Криста. — Я нашла себе учителя с алхимии, — торжествующе подняла руки вверх Фиона. — Правда, живёт она на Севере, где-то рядом с Бриггсом. Родители не хотят меня отпускать, но я уже всё решила. Буду туда приезжать летом, там относительно неплохо в это время года. Ну и вы же знаете, как сильно я люблю зиму… Леона снисходительно улыбнулась, ведь прекрасно понимала, что Хельден очень разговорчива, когда дело заходит об алхимии. Ей и самой это когда-то было интересно, пока она окончательно не убедилась, что дара алхимии у неё нету, и в семье алхимиков никогда не было. — … это вам не знаменитый Элрик, но тоже неплоха, — продолжала щебетать Фиона, размахивая руками. — Подожди, — встряла в разговор Леона, услышав знакомую фамилию. — Что ты сказала? Элрик? — Ага. Знаешь его? — заворожённо уставилась на подругу Фина, хлопая глазами. — У меня подруга с фамилией Элрик есть, — начала Зиверс, ибо как раз планировала рассказать про недавно появившуюся подругу по учебе. — Алори зовут. — Да ну, — недоверчиво фыркнула Хельден, скрестив руки на груди. — Чёт не верится мне. У тебя же только, как её, Эмма была… — Да правда это! — вскрикнула Лео, когда её подруга ещё раз недоверчиво поморщила нос. — Она приехала из Ризенбурга. У неё брат военный — Николас Элрик, работает кинологом. Девушки увлечённо слушали рассказ о такой интересной, умной и милой девушке Алори, а Фина начала более-менее верить подруге. — При любом возможном случае я должна вас познакомить, — с живостью пообещала Зиверс. — О, Крис! Леона хотела было рассказать, что её подруга тоже увлекается лошадьми, также, как и Криста, но её остановил странный вид Лоуренс. — А? М-да? — блондинка не сразу обернулась на оклик подруги. До этого она как-то мечтательно смотрела за плечи девушек. — Ты меня слышишь? — щёлкнула пальцами перед самими глазами Хельден, когда увидела тупую физиономию Крис. — - Алло, гараж! — Что? — тряхнула светлой гривой Криста, когда опоминалась. — Да вы только гляньте, кто там! Это же ОН! Девушка мигом развернула подруг к главному входу. Дочери военных вмиг распылились в широких улыбках и сдерживались, чтобы не заверещать от восторга. В арочном проёме стоял фюрер Аместриса Рой Мустанг со своей многоуважаемой женой Ризой Мустанг-Хоукай, когда-то лучшем снайпером в этой стране. Рядом с легендарным Огненным алхимиком стояла его дочь Ева в изысканном синем платье, которое, по всей видимости, выбирала мать, ибо младшая Мустанг никогда бы не надела его. Волосы девушки были завязаны в пышную косу. Леона хорошо знала Еву и надумала с ней поговорить как-то. По левую руку от Ризы стоял тот, кто и заставил девушек взвизгнуть от восторга. Ричард по привычке был одет в синий мундир, который с трудом можно было отличить от парадной формы, настолько сильно сын фюрера был аккуратным и тщательным к своей униформе. Волосы зачёсаны назад, таким же образом, как и у отца. Все обратили внимание на первых людей в Аместрисе и отдали честь, после этого, при входе появились двое молодых офицеров и отсалютовали высокопревосходительства стальными саблями. Рой и Ричард, как заметила Леона, скрытно закатили глаза к потолку, слегка недовольные этим действием со стороны младших офицеров. Сделали они это, конечно же, одинаковым образом, сжав губы. Леона приложила руку к трепещущему сердцу, когда парень легко тряхнул своими смоляными волосами и двинулся в другую сторону, прежде чем сказать об этом семье. Девушка, казалось, забыла как дышать, уловив на себе его мимолётный взгляд колких и пронзительных карих глаз, которые можно было сравнить с лёгким и ароматным чаем. Походка, принадлежавшая Ричарду, была размеренной, как-будто парень ночами напролёт репетировал эту ходу. Синий мундир, который в тотчас радовал глаз прелестных девушек, идеально облегал его тело. Стоило на секунду представить, насколько это тело было прекрасно без одежды, как Леона покраснела и захлебнулась чаем, который ей передала Криста, дабы освежиться. Погоны непривычно сверкали золотыми звёздами на широких плечах. Чёрные волосы прекрасно дополняли бледноватую кожу, особенно когда Ричард их зачесывал назад. Он и впрямь был схож с диким и обворожительным мустангом, который поддался бы только прекрасной и чистой деве. Леона же, вопреки всему, представила себя на месте девы и почувствовала, как в животе что-то приятно сжалось. Младший Мустанг уже давно испарился из поля зрения девушки, а ей казалось, что парень двигается, словно в замедленном действии, лишь бы полюбоваться на него. Леона тряхнула головой, прекращая такие эгоистичные мысли и поразилась сама себе. Но обворожительность этого парня не давала ей покоя, даже когда он развернулся спиной, дабы подняться на второй, тускло освещённый лампами, этаж. Леона знала, насколько парень был закрыт и нелюдим в обществе. Стоило вспомнить прошлые сборища офицеров и их семей. Но Зиверс верила, что сможет обратить внимание лейтенанта на себя, пускай и за долгий отрезок времени и его нежелание общаться с девушкой. Стоило ей опомниться от этих мыслей, как парень тут же скрылся за стеной второго этажа. Леона огорчённо вздохнула, когда поняла, что профукала свой шанс на разговор. Но не беда. У неё целый вечер впереди, главное добраться к Ричарду первее озабоченных ним и его статусом девиц. — Разве он не прелесть? — промурлыкала Криста, мечтательно закатывая глаза. — Милый, конечно, — покрутила в руках бокал с шампанским Фиона, со слегка незаинтересованным взглядом окидывая место, где только что стоял Ричард. — Хотелось бы с ним как-то поговорить. Каролина лишь согласно угукнула, допивая чай. Леона всё ещё неотрывно глядела на ступени. Она как-то нервно сжала чашку, боясь, что её затея может рухнуть. И не мудрено. Она сейчас слышала почти везде восхищённые возгласы девушек, находившихся рядом. Все они щебетали о том, что хотели бы быть рядом с Ричардом, быть его невестами, принцессами, будущими генеральшами, котиками… Зиверс аж помутнела от этих рядовых возгласов и заявлений. — Ой-ой, девочки! — прикрикнула Фина, поставив бокал на стол. — Это же Генри Грейсон! — Кто? — недоуменно вскинула брови внезапно заговорившая Фауст. — О. Ты заговорила? — отвлеклась Фиона. — Как? — подруга демонстративно подняла чашку с чаем, указывая на его магические свойства выздоровления. — Ясно. Так вот… Ты не знаешь, кто такой Генри Грейсон? — Понятия не имею, — проговорила в чашку Каролина, опустив взгляд. — Леон, ты же знаешь. Может, расскажешь о нём? — Ага… — не слишком живо ответила Зиверс, так как погрузилась в раздумья о том, сколько же Грейсон продержится без, хотя бы минимум, десяти, окружёнными вниманием в его сторону, девушки. — Он сын генерала Грейсона, который находится в личном составе совета фюрера. По званию капитан. Получил его не без помощи отца. Знатный дамский угодник, с неплохими манерами и ярко-выраженной речью. Это его армейские данные. Могу ещё его личную жизнь описать, если хоти… — Нет! — разом запротестовали подруги, вскидывая руки перед Леоной. — Этого достаточно, — сказала Криста. Зиверс хмыкнула и осмотрела парня. Что сказать, а девушки не зря его любили. Светлые волосы, по-армейски зачёсанные назад, ярко-выраженные острые скулы. Глаза так и сверкали игривостью и лукавостью. Широкий в плечах, а на них искрились золотые погоны капитана. Синий мундир, почти как у всех молодых военных, лежал отлично, скрывая точенную годами статную фигуру. Леона навострила уши, прислушиваясь к словам Генри. Слова этого парня были музыкой для ушей рядом стоящих девиц, судя по их зачарованным лицам. Девушка сложила руки на груди, когда осознала, что подойти ближе к военному она не сможет, пока эта толпа не разлетится кто куда. — Эх, прекрасный мужчина, — мечтательно подперла щеку рукой Хельден, когда Леона наконец-то оценила ситуацию с Генри. — Ричард лучше, — вдруг запротестовала Криста, деловито сложив руки на груди. — У него статус какой. А Генри просто сын генерала. Да и к тому же бабник. Представь себе во скольких девушках он побы… — Криста! — нахмурились девушки и, как одна, шлёпнули её по голове. — Всё, молчу, — нахохлилась она, обидчиво сжав губы. *** — Мама! — Ева подбежала к Ризе с пирожком в руке. — Там такифе фкуфные пирофки! Попрофуешь? Риза находилась в компании других жен офицеров, и, как первая леди, не могла позволить своей дочери выглядеть так неряшливо со стороны перед своими собеседницами. — Ева! — изумилась женщина, оторопев. — Не говори с набитым ртом! — мать быстро отобрала пирожок и положила его на свободную тарелку. — Чего так некультурно себя ведёшь? — А разве есть перед кем выделываться? — слизывая с пальцев сахарную пудру, невозмутимо спросила девушка. Женщины, кроме матери, искренне и по-доброму рассмеялись наивной Еве, а та лишь подхватила смешинку. — Ох, Риза, — стряхивая слезинки, проговорила Хелена, — Твоя дочь слишком необычная. — Ага, — слегка нахмурилась первая леди. — Даже очень. Понятия не имею, в кого она такая безалаберная. Ева, нарочито проигнорировав эти слова, продолжала увлечённо жевать нежеланный матерью пончик. Её щеки были надуты как у хомяка, и от такого зрелища трудно было не улыбнуться. Казалось, что юная Мустанг и не планировала взрослеть и стать более серьёзной, в отличии от своего родного брата. Другие женщины просто взгляд отвести не могли. Вся семья Мустангов была такой серьёзной, родители с великим прошлым, сын с прекрасной репутацией, и только легкомысленная Ева выделялась из своей родни. Даже её имя начиналось не с буквы «Р» и это в каком-то роде намекало на отличие дочки от семейства. — Ма, а ты точно не будешь? — прищурилась дочка, маняще пронося перед носом Ризы ароматный пирожок. — Последний остался. — Да ешь, — выдохнула женщина. — Не вдавись только, прошу. Девушка, пожав плечами, ловко закинула в рот пирожное и с довольным мычанием прожевала его, вновь попутно вытирая остатки сахарной пудры. — Мне тут с вами быть или пойти погулять? — намекая, спросила Ева и повела бровями. — Лучше иди пройдись, иначе Ричарда позову, — с лёгкой усмешкой и ехидной в голосе предостерегла Риза. Юная Мустанг изумлённо покосилась на мать и осторожно, чтобы не провоцировать её на оклик «любимого брата» отошла в сторонку, а затем и вовсе скрылась из виду в другом коридоре. Риза понятия не имела, куда она отправилась, но, зная, что тут охраняемое место, успокоилась и вздохнула с облегчением. — Милая она у тебя, — смотря туда, где скрылась Ева, заметила Ингрид Хельден — мать Фионы. — А что про сына скажешь? Видели, как девочки вздыхают, когда видят его? — Ему всё равно на них, — грустно ответила Риза. — Он не заинтересован в поисках девушки. — Почему? — поинтересовалась миссис Зиверс, окидывая взглядом далеко-стоявшую от неё дочь. Первая леди промолчала, пропустив вопрос мимо ушей. Да и сама Хелена поняла, что вопрос показался лишним и настаивать на ответе не стала. Свет в помещении резко потух и гости слегка удивились подобному. Затем, прожектора упали на участок в углу, где стояли музыканты с различными инструментами. Внезапно разлился приятный звук ритмичной виолончели. Мелодия разнеслась, словно вездесущая птица, над потолками зала, заставляя содрогнуться каждого присутствующего. Леона вдруг заметила у стены Ричарда, оперившегося на белую, тянувшуюся ввысь колонну. Тот окидывал зал непроницаемым взглядом и, это казалось незамеченным, но он вслушивался в ритмы музыки. Парень был как всегда отрешённым от происходящего. Его, на первый взгляд, ничего не заботило, он просто стоял в стороне, вдали ото всех и смотрел. Неотрывно. В одну точку. Леона прикусила губу, улетев в запредельные раздумья о том, насколько же Ричард таинственный и закрытый под звуки виолончели. Нарастающий ритм музыкального инструмента предвещал появление игры мелодичной и тонкой нити скрипки. За двумя струнными инструментами были слышны клавиши большого чёрного пианино. Размеренная игра музыки заполонила затихший для прослушивания зал, и вскоре присоединились и ударные. Легкое постукивание по золотым тарелкам были чуток заглушены мелодичной скрипкой и уверенной виолончелью. Один молодой парень пригласил на танец рядом стоящую Кристу и та, обрадовавшись, приняла его руку. Леона увидела, как красиво закружилось в воздухе её платье. К этой парочке присоединились ещё несколько и двигались плавно и равномерно. А Зиверс всё не сводила осторожного взора с Ричарда. *** Мустанг-младший, оперевшись плечом об колонну, флегматично наблюдал за происходящим. Ему было всё равно на танцующие парочки, на девушек вокруг, которые с приторным взглядом его рассматривали. Он не любит подобные собрания, пусть тут и были высокопоставленные лица. Он сам толком не понимал, зачем сюда шёл. Развлечься? Ричард нелюдимый, предпочитающий тишину и покой. Поговорить с людьми? Ему не о чём разговаривать с сынками высоких чинов, которые добились всё благодаря родне, а с девушками — подавно. Если и были тут люди, с которыми есть о чём поговорить, то их были единицы. И то, все они уходили на верхний этаж, дабы уединиться в тишине и покое. Ричард бы так и остался там, если бы мама не попросила сына спуститься вниз. Ему не было всё это интересно. Кружащиеся в головокружительных танцах молодые люди сбивали Ричарда с толку. Он пытался не смотреть на них, но они всё мелькали и мелькали перед взором и от этого начинала кружиться голова. Вдруг он приметил, как две пышно одетые дамы пялятся на него и кокетливо хихикают. Ричард сразу поморщился и нахмурил брови, пронзая девушек ледяным взглядом. От такого они обе шелохнулись и сразу замолчали. Парень фыркнул и отвернул голову. «Уверен, мой Цербер был бы рад оказаться здесь», — подумал он. — «Каждый второй бы обязательно угодил ему в пасть». Пока он осматривал военных, заметил, как рядом с отцом стоят его старые друзья. Хавок всё также курил сигарету, несмотря на большое количество людей, от которой доносился столь неприятный запах ещё и с детства Ричарда. Фьюри, знатно возмужавший, но всё ещё не переставая носить очки и окидывать добрым, чуть ли не мальчишеским, взглядом помещение, держал в руках стакан с обыкновенной водой. Видимо, всё с таким же омерзением относится к алкоголю, за что его, помнится, частенько высмеивал Жан. Фарман, ничуть не изменившийся в лице, с редкой сединой на макушке, что-то оживлённо обсуждал с Бредой, у которого так и не успело исчезнуть пузо. И как же не заметить незаменимого Алекса Луиса Армстронга. Он всё ещё с диким пристрастием пытался разорвать на себе мундир, но его сразу же остановили Фьюри и Бреда. Ричард хорошо их помнил. Эти мужчины помогали отцу с свержением Брэдли с кресла фюрера. Столько историй тогда Риза и Рой рассказали ему… Парень даже слегка грустно вздохнул, но особого вида не подал. Тут же Хавок, заметив в толпе Ризу, окликнул её по имени. Ричард изумлённо хлопнул глазами, представляя, как гневается сейчас Рой за несоблюдения субординации в Доме офицеров по отношению к жёнам. Хотя, каждый здесь знал о их былой дружбе, поэтому Ричард сразу же невозмутимо пожал плечами, но взгляда не отвёл. Он видел как им хорошо вместе. Сколько времени прошло, а они друг друга не забывают. Старая гвардия его отца делились всё теми же воспоминаниями. И он видел, для них важно не то, о чём они говорят, а то, что они вместе. Но не понимал, почему? У этих людей разные взгляды на жизнь, разные, неподходящие друг другу характеры, даже личная жизнь у них разная. Но… они не расходятся кто-куда, а продолжают оставаться вместе. Ричард знал, что эту шестёрку связывают военные года их прошлого и это вполне можно было списать на причину. Но всё же эту мысль утесняла другая, правду говоря, он сам не понимал, какая. *** Леона, помрачнев, стояла рядом с подругами, у которых лица были кислее лимона, по той причине, что только Кристу пригласили на танец. Как только её руку отпустили, она закружилась в их сторону, с довольным смехом успокаивая разбушевавшееся во все стороны платье. — Ух, взбудоражил меня он. Это, конечно, не Ричард Мустанг, но тоже неплох, — поправляя причёску, довольно выдохнула Лоуренс и обратила внимание на подруг: — Всё нормально? — У тебя — да, — выдержав паузу, обидчиво высказалась Фина, сложив руки. — На нас внимание никто не обратил. — Ну ты же рыжая, — без тени упрёка сказала блондинка. Но Хельден нахмурила брови и из-под стеклышек очков недобро сверкнули карие глаза, отчего Крис встрепенулась. — Прости. Виновата! — То-то же, — фыркнула, встрявшая в их спор, Каролина. — Девочки, не ссорьтесь, — предотвращая вселенскую битву, попросила Леона, которая вообще не смотрела в их сторону. Подруги повернули головы и убедились, куда же смотрит их Лео. Затем, они слащаво улыбнулись и прищурились. Зиверс же, окинув их смущенным взглядом и не сказав ни слова, поторопилась в ту сторону, где стоял Ричард. У неё появился шанс, которому она просто не могла дать улетучиться. Парень стоит, такой весь одинокий, и Леона думала, что сможет его завлечь на разговор. И вот, она уже почти близко… как тут же её окликнул знакомый девичий голос. Зиверс обречённо выдохнула и была готова прибить любого, кто встрял у неё на пути. И стоило ей обернутся, как прямиком за ней стояла Ева с неплохим таким куском торта на тарелке. — Привет! — кинулась младшая Мустанг к девушке, обняв её одной рукой, а вторую отвела на расстояние, дабы не испачкать подругу. — И куда ты торопишься? — Я? — наигранно удивилась Лео. — Никуда. — Конечно, — пропела Ева, отрезая кусочек и медленно снимая его с вилки зубами. — Так куда? Услышав более оживленную речь со стороны подруги, Лео уже более открыто сообщила: — Хочу с твоим братом пообщаться. Ева закатила глаза и покачала головой. — Ну и наивная ты, подруга. Дохлый номер, — монотонно заметила юная Мустанг. — Я ведь когда-то говорила тебе, что это невозможно. — Знаю, но может я сумею. К тому же, столько времени прошло с прошлого собрания… — с каплей надежды в голосе, заявила Лео, как тут же вся её уверенность растерялась со язвительным смехом Евы. — Удачи, — с нескрываемой насмешкой пожелала она и вальяжно присела на рядом стоящий стул. — Хочу на это глянуть. Леона, едва сдерживая себя, недовольно заскрежетала зубами, затем, приняв более достойный сына фюрера вид, уже стремилась направиться прямиком к нему, но, о горе!  Ричард-то исчез! Удивленная произошедшим Зиверс не смогла оторвать глаз от того места, где находился только что секунду назад Мустанг-младший. Девушка растерянно пробежала глазами по толпе, но не уловив его высокого роста, раздосадовано опустила голову. Сквозь затуманенный досадой и обидой рассудок, она смогла услышать, как сильно надрывается животик Евы от звонкого смеха. Дочь фюрера согнулась, обхватив руками живот. Некоторые гости обернулись и с вопросительным взглядом стали наблюдать за весёлыми конвульсиями юной Мустанг. Некоторые даже поспешили ей помочь, подумав, что девушка задыхается, но та отнекивалась и продолжала смеяться. Леона гордо подняла голову и тут же всплыла мысль, что если Ричарда можно сравнить с благородным мустангом, то Еву с веселящимся осликом. — Я его упустила, — наконец признав факт, сказала Леона, обернувшись к Еве. — Если бы не отвлеклась на тебя. — А не надо было отвлекаться на меня, — ёрничала та, растирая уже. болевшие от долго смеха щеки. — Ты упустила свою лошадку. Бам-бам! — Что это значит? — недоумевала Лео. Но след Евы простыл. Девушка, вздохнув полной грудью и уже решительно настроившись на поиски Ричарда, приготовилась было в путь, пока её не остановила чья-то положенная на плечо рука. — Здравствуй, Леонарда! — Я просила меня так не называть, Саймон, — процедив через зубы, высказалась Лео. Рядом с ней стоял довольно милый рыжий паренёк, но казался он её намного младше. На нём были очки с круглой оправой и странные линзы, делающие его зеленые глаза больше и косоглазей. Одет он был в простой серый смокинг с жёлтым безвкусным галстуком, так как офицером не был, зато офицерами были его сестра и отец. Он не казался воплощением уродства, но Лео, почему-то, сдержанно вздыхая, терпеть его не могла из-за мальчишеской наивности и странными способами подката. Они с Леоной познакомились ещё давно, но уже тогда, чуть ли не в детстве, она испытывала к нему отстранённое и брезгливое чувство. — Можно побыть рядом с тобой? — неуверенно спросил паренёк, потирая затылок. Лео снова досадно выдохнула. Вот попадаются же ей такие, которые вроде бы и милые, но вызывают такую неприязнь, что хочется уйти от них как можно подальше. — Саймон, — устало проговорила Леона, потирая виски, — я тысячу раз тебе говорила, не стоит ко мне подходить с такими вопросами. Она говорила медленно и с расстановкой, дабы заранее обдумывать за секунду до произношения слово. Ведь Саймон был сыном такого же влиятельного генерала, как и сам отец Леоны, к тому же они были почти что друзьями. Зиверс впервые за много лет начала чуть ли не проклинать такое высокое положение в обществе. И ведь с такими, как Саймон, нужно уметь находить общий язык и хотя бы делать вид, что тебе интересно его слушать. — Прости, я просто… — вдруг он резко ухватил её за талию. Леона отшатнулась и ошарашенно уставилась на парня. — Я давно хотел с тобой потанцевать, — прошептал Саймон почти что самими губами, отчего Лео, естественно его не услышала. — Да не хочу я с тобой танцевать! — выкрикивала та, уже позабыв о приличии и начала не слабо бить по рукам и зажмурилась. — Пусти! — Эй, парень! — вдруг вмешался кто-то с приятным, но уверенным голосом. — Тебе следует лучше подкатывать к девушкам. Он отдернул руку Саймона от талии Леоны и преспокойно отвёл его подальше. Лео уже начала в мыслях представлять, как этот офицер, судя по униформе и звездочкам на плечах, предложит ей разговор. Она открыла веки в надежде увидеть своего спасителя и в тотчас не задохнулась воздухом. Перед ней стоял Генри Грейсон. Зиверс уже хотела начать завлекать парня на разговор, но услышала убийственные три слова: — Хлоя! Прекрасно выглядишь! Леона рассыпалась, словно столетний хрусталь. Она так хотела поговорить с ним и вот снова неудача. Но, зная о том, что Генри печётся только о своей карьере и будет говорить только с дочерьми высоких, как пики сосен, чинов, Леона вновь собралась с силами и даже хотела плюнуть в сторону Грейсона, который вот так просто спас её ради уважения молодух его окружения, но воздержалась, понимая, насколько это будет мерзко. *** Ричард стоял на балконе, облокотившись на застланные снегом железные кованные перила. Прежде чем уединиться с ночной прохладой и рассекающим серый небосвод белыми снежинками, он еле добрался сюда сквозь толпу одержимых девчонок. Как же ему это надоело. За весь вечер он практически не проронил ни слова, и только мысли роились, словно стая разъярённых пчёл, в его голове. Он не устаёт повторять сам для себя в том, что это мероприятие одно из самых бесполезных для него. Единственно, что могло его хоть как-то обременить на подобный вечер — это разговор с офицерами, которые действительно понимают всю суть политики и военного права. Ричард слышал разговор его отца с другими военными, которые, по всей видимости, продолжают сидеть в удобных креслах вокруг овального деревянного стола и попивать дорогой алкоголь. Парень был достаточно далеко, но его слух был сосредоточен только на разговоре отцовских советников. Он хорошо слышал, как один из генералов выкрикивал чуть ли не на весь зал в приказном тоне, что Аместрис — милитаристическая страна и требует быть таковой, заявлял, что нужно захватывать другие земли, дабы продолжать развивать военную технику. Ричард тогда заметил всё смятение и потрясение на лице Роя и сам не малость был ошарашен данными предъявлениями. Но, зная своего отца, Мустанг-младший и в жизни бы не подумал, что фюрер согласится на подобное. Нет. Рой уже пережил подобное в своё время и не собирался устраивать никаких войн и конфронтаций. Его политика была направлена на процветание страны, а военные нужны лишь для защиты. Какой-то парадокс получается, если военные нужны только для защиты своего государства, то тогда же кто нападает? Ричард весело хмыкнул, удивляясь своим мыслям. Может быть, тот генерал слегка напился, поэтому выдвигает Рою такие смелые заявления. Неудивительно, если это окажется правдой, ведь после взгляда на такой изысканный алкоголь, к тому же бесспорный, вряд ли у кого-то, подобных этому генералу, не возникнет желания насладиться им. Ричард склонил голову с беспристрастным выражением лица. Ему было хорошо вот так просто стоять на балконе, наслаждаясь зимней тишиной и прохладой. Хорошо, что окна внизу не давали в полной мере «насладиться» громко говорящими людьми. Холодный ветер колыхал смоляные волосы и обдувал сухие губы. Ричарду не было холодно, несмотря на то, что на нём лишь мундир и осенний плащ. Такой отдых практически устраивал Рича. Он слегка приоткрыл глаза, дабы вновь полюбоваться видом из балкона. Вновь и вновь покрывающий и так белые поля снег мерцал под прорезающими облака своими лучами луна, снежинки продолжали мириадами узоров падать на землю. Где-то вдали к небу тянулись высокие вечнозелёные сосны, также покрытые белым покрывалом, в толпе с опавшими листьями деревьев. Фонари вдоль центральной дороги продолжали освещать путь и пустовать одновременно. Ричард глубоко вздохнул, полностью расслабившись. «Лучше бы я это время у Рейвена провел…» — подумал он. — «Хоть какая-то польза была бы…» — Ричи? Он не сразу понял, чей это голос, поэтому слегка напряг плечи. Затем он обернулся и увидел свою мать с лицом, выражавшим едва скрытую тревогу. Она укуталась в тёплое чёрное пальто и подошла к сыну. — Хорошо тут… — начала издалека Риза, медленно окидывая взглядом уединенные и тихие зимние поля. — Получше чем там, — кивнув головой на дверной проем и явно имея в виду нижний этаж, где полно быстро надоедающего народу. Риза заметно потускнела, и Ричард обратил на это должное внимание, но ничего не сказал. Он лишь ожидал её слов. — Ричард, — тяжело выдохнула она, вздохнув полной грудью. — Ты такой нелюдимый, я волнуюсь… — Мам, — закатил глаза парень, — Не начинай. Со мной всё в порядке. — Я не начинала. Я продолжаю. Мне кажется, что с каждым годом ты становишься всё холоднее и холодное. Так нельзя. Ты лишь сам себя уничтожаешь. Ты не должен быть таким замкнутым, почти лишенным эмоций, — Риза с каждым словом, словно не веря и отрицая в сам факт, крутила головой в разные стороны. — Мам, я не хочу проявлять лишних эмоций. Ты когда-то сама говорила, что иногда эмоции и чувства приводят к плохим последствиям. Так почему я должен поддаваться тому, что могу сдержать? — беспристрастно ответил он. — Я не тот человек, который живёт эмоциями. Это мой выбор и моё право. — Мы созданы для проявления эмоций, — не сдавалась женщина. — Этим мы и отличаемся от… — Риза, сама не зная почему, хотела проговорить «гомункулов», но сразу же опешила, — … от мёртвых. Даже животные проявляют чувства. Они любят, доверяют, горюют, когда нет родного человека рядом, радуются нашему появлению. Вспомни хотя бы Хаяте… Ричард молчал, надеясь что его молчание даст понять, что он не хочет продолжать этот разговор. Он и не ждал, что мать поймёт его. Такую позицию, которую он избрал, трудно понять и принять. Это свойственно людям: не понимать и осуждать всё, что не похоже на принятую в обществе модель поведения. А потому, Ричард не хотел ссориться с матерью. Не было смысла. — Я просто хочу чтобы ты был более открытым, сынок, — уверяла Риза, склонив голову. — Вот почему ты ни с кем не заговорил там? «Она еще и следила за мной…» — понял Ричард. — Сотню раз говорил: не с кем там разговаривать. Даже банальным «добрый вечер» обмениваться не хочется, — лицо его было всё таким же каменным. — А может разговор состоит не только о политике? — подняла уверенный взгляд на сына мать. — Это не единственное, о чём можно разговаривать. И я сейчас говорю не о приёме в Доме офицеров. Я говорю про бытовую жизнь. Рич, на свете так много людей и все они разные. Всегда найдётся человек, который будет тебя понимать, поддерживать во всём, ценить и… любить. — Мама! — слегка повысил на неё голос Ричард, сверкнув глазами и сдвинув брови. Ему не нравилось, что он начинает злиться и на мать, которая ни в чём не виновата, и хотела для него только хорошего. Он снова отвернулся, выдохнув, отпуская свою злобу. Резко над их головами взвыл голодным волком ветер. — Мне не нужен никто. И я не собираюсь ничего менять.