Глава 49
20 августа 2018 г. в 23:32
— Лори, ты почему ничего не ешь?
Девушка даже не притронулась к обеду: отварному картофелю, от которого поднимался густой, ароматный пар и жареным в мучном кляре кабачкам с чесночным соусом. Аппетита не было, несмотря на то, что она очень любила такую еду и специально научилась готовить как мама, чтобы и брат мог попробовать домашнюю еду даже далеко от дома. В отличии от неё, Ник с большим удовольствием работал вилкой, и только немного насытившись, обратил внимание на то, что сестра даже не попробовала ни кусочка. Алори подняла на него безразличный взгляд и, вздохнув, снова посмотрела в тарелку. Золотистые шарики картофеля, блестящие от растительного масла, ломтики кабачков в хрустящей корочке и даже восхитительный аромат простого, деревенского блюда, не пробудили в ней никакого желания съесть хоть немного. Николас, сидящий напротив неё, застыл с вилкой в руках, с непониманием наблюдая за сестрой. Он не мог вообразить, что такого произошло с ней, если она отказывается от такой вкуснятины. На кухне стало тихо. Только из угла доносился глухой хруст.
Шемрок, которого парень взял домой на пару дней, лежал на голом кафельном полу и грыз крупную говяжью коленку, усердно стараясь добраться до сердцевины. Клыки скользили по блестящей, гладкой поверхности сустава, отчего пёс злился и лишь яростнее вгрызался в кость. Но он отвлекся от неё и поднял голову, услышав голос хозяина. Янтарные внимательные глаза собаки всматривались в лицо хозяина и, расслышав в его голосе взволнованные нотки, Шемрок, облизнувшись, сел и поводил ушами. Ник мимолётно взглянул на пса и молча поднял руку ладонью вниз и медленно опустил её, давая невербальную команду. Пёс послушно лёг на пол, положив голову на передние лапы, но глаз с хозяина не свёл, и даже про кость забыл.
— Не знаю… не хочу, — Алори осторожно отодвинула от себя тарелку.
Скатерть собралась в гармошку когда тарелка продвинулась на середину стола и девушка, приподняв её, расправила скатерть.
— Я совсем ничего не понимаю… — Ник с неохотой отложил вилку и выпрямившись, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, с сомнением смотря на сестру.
Шемрок тихо заскулил. Было видно, что он очень хочет подойти к хозяину, но не смел нарушать его приказ. Алори, как могла, избегала встречи с глазами Николаса, но даже опустив голову, чувствовала на себе его пронзительный взгляд. Она чувствовала себя виноватой, но что она могла поделать? Заставить себя есть когда и кусок в горло не лезет? Из маленького кухонного оконца, на плиточный пол кухни падал солнечный свет. Оно не было закрыто до конца и занавески, собранные по краям от рамы, медленно колыхались на ветру. Погода наконец стала по настоящему весенней. Весь снег сошёл за несколько дней, на радость замерзающим в непогоду воробьям и голубям. На ещё голых кустах и деревьях то и дело появлялись первые перелётные птицы — скворцы. Птицы не ошиблись вернувшись в Централ раньше обычного. Эмма была права. Весна в столице не длится долго. Только кажется, что она бесконечная, но приходит время когда даже толстая ледяная корка сдается перед теплыми лучами солнца.
— О чём ты? — Алори попыталась придать своему голосу удивленный тон, ведь прекрасно понимала, что насторожило брата.
Она отвела взгляд от белой скатерти к светло-желтой стене, рядом с которой стоял стол. Весьма необдуманный поступок: Ник еще больше начнёт волноваться, заметив, что она избегает его взгляда. Но Алори уже просто не знала, что говорить ему и как объяснить своё состояние. Как можно объяснить то, чего сама не знаешь? Но такой ответ уж точно не устроил бы кинолога.
— Не прикидывайся дурочкой, ты отлично знаешь, что я имею ввиду, — строго, но заботливо произнес он, осматривая ее с головы до ног, будто бы первый раз увидел. — Есть перестала, ходишь сама не своя, молчишь, слова от тебя не дождешься, спать ложишься черти когда. Я решил было, что ты так после экзаменов восстанавливаешься, но Лори, он уже позади, а ты всё мрачнее и мрачнее с каждым днём. Не будешь есть — сил не на что не останется.
— Да их и так нет… — пробубнила себе под нос Алори.
— Чего ты там бормочешь?
— Ничего… Прости, Ники, я правда не хочу. Совсем.
— У тебя что-то болит? — уклончиво спросил он. — Нельзя же просто так без причины не есть… Ладно бы один день… Но целую неделю…
— Не преувеличивай, — Алори подняла на него глаза, но тут же отвела снова и, потерев от досады свою левую руку правой, сказала:
— Я ем… просто меньше, чем обычно. Не могу смотреть на еду. Я…не знаю…
Девушка, окончательно потеряв аппетит, встала из-за стола и подошла к Шемроку. Пёс поднял голову и забил хвостом по полу. Алори погладила его по голове, взъерошила жесткую шерсть и почесала собаку за ухом. Шемрок благодарно лизнул её запястье и прикрыл глаза, не поднимаясь с места. Николас проводил сестру взглядом и вздохнув, тоже поднялся на ноги. Эта ситуация его совсем не радовала. Сестра сильно изменилась. Из улыбчивой и веселой она вдруг стала молчаливой и грустной. Он не привык видеть её такой. Ник предполагал, что она всё ещё обижается на него за тот случай с допросом и копытным гвоздём, но Алори никогда не обижалась долго, она была слишком доброй и отходчивой, чтобы держать на него зло. Он было подумывал спросить, но не хотел снова поднимать эту тему, всё ещё чувствуя себя виноватым в слезах сестры. Парень и сам не понимал, что на него нашло в тот вечер. Просто он очень боялся за неё, не хотел, чтобы с ней что-то случилось. После раздора с Джимом, он ни разу не усомнился в своей правоте. Друзья просто не знали Алори, не понимали её. Разве может этот светлый человечек врать, да ещё так долго? Нет, этого просто не могло быть. Даже если допустить мысль, что она ослушалась наказаний Ника, то уж обещание данное отцу она бы точно ни за что не нарушила. Все трое — Ник, Алори и Алард — очень уважали своих родителей, и парень не сомневался в честности сестры. Значит, причина её замкнутости была в другом, и если это не семья виновата, то…
— Проблемы на учебе? — спросил Ник, подходя к ней со спины. — Опять этот, как его… Шварц достает? Хочешь, я пойду разберусь? Это ненормально. Я то знаю, какой ты человек. Ты просто не можешь нажить себе врагов.
Алори подняла кость с пола и дала её псу. Шемрок осторожно взял коленку из её руки и принялся вгрызаться в неё. Девушка выпрямилась и взглянула на брата потухшим взглядом.
— Нет, — коротко мотнув головой, сказала она.
Ник ощутил, что её голос стал тоже необычным: таким тихим и безжизненным, словно она потеряла всю радость. У кинолога даже мурашки по коже пробежали. Если бы он не видел, что эти слова слетели с её губ — ни за что бы не поверил, что это говорит она.
— Шварц уже давно ничего против меня не имеет… — продолжила девушка, опуская глаза на занятого костью Шемрока, который прижал её громадной лапой к полу, чтобы не гонять её по всей комнате. —…Во всяком случае, пока…
— Тогда что с тобой?! — не унимался Ник. — Ну не может быть, чтобы ты ни с того ни с сего стала такой.
Девушка ничего не ответила. Она просто не знала, что говорить. Теперь к этому состояние добавилось ещё и чувство вины. Алори видела, как волнуется Николас, понимала, что он не может по другому, и расспрашивает только потому, что очень её любит, и хотела бы всё объяснить, но не могла этого сделать даже для себя. В голове клубился какой-то туман: обрывки мыслей, голоса, вспыхивающие моментами воспоминания. Странно ещё, что она могла хоть как-то сосредоточиться на парах. Леона и Эмма тоже замечали изменения в её поведении. Особенно Леона. Алори казалось, что она очень странно смотрит на неё последние несколько дней, словно обдумывает что-то, временами переспрашивая у девушки, в чём дело. Элрик старалась вести себя как прежде, но осознавала, что это не очень-то выходит. Даже лекции писала лениво, без интереса. Даже самый любимый предмет — коневодство. Ей казалось, что всё, что происходит с ней — сон. Но она спала на яву, а готовясь уснуть в действительности — не могла забыться. Всё было не так: подушка вдруг становилась твердой, в любом положении лежать было неудобно, а самое страшное — туман в голове не рассеивался.
Ник сделал ещё шаг и крепко обнял сестру со спины. Алори даже не дернулась, лишь закрыла глаза опустила голову.
— Ты меня пугаешь, Лори… — произнёс он тихо, почти шепотом рядом с её ухом. — С тобой что-то не так. Но я не понимаю, что. Скажи, как мне помочь? Может, ты боишься мне что-то рассказывать? Кто тебя обидел? Пожалуйста, не молчи. Я тебе не враг. Я просто хочу помочь.
Девушка мягко высвободилась из его объятий, сняв его руки со своих плеч и повернулась к нему. Обычно такая забота старшего брата успокаивала и утешала её, помогала собраться и подумать. Но не сейчас. Она чувствовала, что в этот раз даже Ник, такой добрый и внимательный, не в силах помочь ей. И от осознания этого на душе становилось ещё тяжелее. Если уж и брат ничего не может сделать — тогда кто? Очевидно Николас не ожидал от неё такой реакции на свои объятия, а потому бессильно опустил руки, с потерянным и беспомощным взглядом смотрел на свою сестру, которая, наверное, впервые отвергла его помощь.
— Прости, ты здесь не при чём, — поспешила объяснить своё поведение девушка. — Я не знаю, что происходит. Давай будем надеяться, что это просто перемена погоды на меня так влияет? Я больше не знаю, чем ещё можно это объяснить. Просто… должно быть, я уже привыкла к холоду.
Парень поднял одну бровь.
—То есть? — не понял он. — Ты никогда холод не любила. С чего вдруг привыкла?
Алори хотела было сказать брату, что ничего не понимает и его постоянные назойливые вопросы совершенно не помогают ей, но сдержалась. Ник и так выглядит расстроенным и потерянным, и ей не хотелось бы, чтобы он чувствовал обиду. Как ни крути, кинолог не был виноват в том, что с ней происходило, и Алори не имела привычку переводить своё раздражение на кого-то ещё. Куда честнее сдерживать всё в себе. Никто не обязан испытывать то же, что и она и уж тем более переживать за неё. С другой стороны, она понимала, что если ситуация не изменится, Нику ничего не останется, кроме как искать помощи у отца. А с ним разговор будет очень коротким. До этого нельзя было доводить. Странно, что Ник сам не поднял эту тему. Должно быть. он надеялся справиться со всеми своими силами, но потерпел неудачу. Выходит, не все проблемы можно решить добрыми словами и нежным отношением. Может быть, ей было бы легче самой справиться с собой, если бы Ник чаще пропадал на службе. Но, специально или же так сложились обстоятельства, он много времени проводил дома, и даже Шемрока забрал. Алори начинала задумываться, поверил ли Ник её словам, или же только сделал вид и теперь следит за ней? Кинолог мог сделать именно так, но девушка слишком хорошо его знала. Ник всегда был слишком прямолинейным, открытым, и пожалуй будь всё так, просто бы сказал, что не верит ей.
Парень закрыл глаза и потёр ладонью лоб — верный признак того, что из-за переживаний у него вновь разболелась голова.
К счастью, он не стал снова засыпать её вопросами
— Ладно… пусть это погода, — смиренно сказал он, наконец открыв глаза. — Но тогда пора привыкать и к теплу тоже. Я не хочу, чтобы ты постоянно вот так себя вела. И знаешь что… — он посмотрел на Шемрока, который словно прочитал мысли хозяина, поднял голову и посмотрел на Ника.
В его пасти все ещё была зажата коленка, с обвисшими лохмотьями остатков мяса по краям. Пёс ещё не до конца понял, чего от него хотят, поэтому кость не выпустил, но уже выжидающе стучал хвостом по полу. Алори ни раз была свидетелем этой картины. То, что собаки понимают своих хозяев — являлось доказанной истиной, но она никак не могла понять, как Шемрок безошибочно следует указаниям её брата. Иногда даже слова были не нужны — собака действовал именно так, как ожидалось. Девушка не очень хорошо разбиралась в собачьих повадках, но даже ей было понятно, что такая связь между псом и хозяином не просто дрессировка и привычка. Хватало одного жеста, чтобы Шем понял и выполнил приказ. Эта крепкая удивительная дружба началась с того самого дня как Ник, будучи ещё стажёром. притащил слепого, беспомощного щенка в грубом полотенце из военного кинологического корпуса Каумафи. Выкармливать такого малыша было непросто: Ник просыпался каждые два часа, чтобы выкармливать щенка из пипетки, а потом уезжал на стажировку и тогда забота о нём переходила к Алори, которая делала всё тоже самое. С самого рождения Шемрок всегда был рядом с Ником, едва научившись стоять на лапах, следовал за ним повсюду. Должно быть в этом и было объяснение, хотя бы того. что пёс не переносил Аларда. Старший из братьев даже немного не участвовал в воспитании щенка, брезгливо наблюдая за тем, как брат с сестрой возятся с псом. Вспомнив прошлое, Алори подивилась тому как из маленького малыша, умещающегося на ладони, собака превратилась в такого великана.
— Пойдём прогуляемся? — закончил вопросом свою фразу Ник, взглянув на сестру. — Чего дома сидеть. На улице здорово. Может, свежий воздух поможет тебе прийти в себя. А если и нет, то хуже точно не станет. Как тебе идея?
Услышав о прогулке, пёс поднялся на лапы и поспешил покинуть кухню, изо всех сил размахивая хвостом. Его тяжелые лапы немного скользили на плитке и он едва не упал, разбежавшись слишком быстро, но невозмутимо завернул за угол и исчез из вида. Стук его когтей послышался уже в коридоре, затем несколько секунд тишины и пёс вновь ворвался в кухню, неся в зубах свисающий из пасти длинный брезентовый поводок. Увесистый двойной железный карабин громко звякнул, когда прокатился по полу вслед за поводком. Шемрок подошёл к Нику, сел и положил поводок у его ног, с нетерпением заглядывая в глаза кинолога и нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу. Хвостом он махать так и не прекратил, а пасть растянул в белозубой улыбке и взволнованно задышал.
— Вот видишь? Он считает, что прогуляться сейчас нужно. А ты? — Николас погладил пса по голове, благодаря за поддержку, и посмотрел на Алори.
Девушка неуверенно отвела взгляд и посмотрела в окно. Погода за ним правда была замечательной. Ник, как и она, не мог знать о том, что может помочь в такой ситуации, тогда почему бы не попробовать? Более того, ей на ум пришла ещё одна идея.
— Может… раз всё равно идём, вы проводите меня до конюшни? — тихо произнесла она.
Николас снова непонимающе посмотрел на неё. Шемрок нетерпеливо боднул хозяина головой в колено. Парень, не сводя глаз с сестры, легонько оттолкнул морду пса и тот, запрокинув голову посмотрел на Алори.
— У тебя же сегодня выходной, — удивился он. — Я думал, ты захочешь отдохнуть от всего. Может, тогда тебе полегчает.
— Я думаю, что сейчас мне нужно именно то, о чем говорю, — пожала плечами девушка.
На самом деле, одна только мысль о конюшне заставляла туман в её голове немного рассеяться. Запах свежего сена, хруст сухой соломы — кто знает, может знакомая, приятная обстановка поможет? Алори слегка улыбнулась уголком рта, подумав о Рейвене. Конь всегда был очень чутким к её настроению, и девушка действительно поверила, что немного времени с фризом в деннике или же даже лучше в леваде — наверняка повысит ей настроение. Только сейчас она вспомнила, что уже два дня не была в конюшне, очень соскучилась по Рейвену и остальным.
— Хм… Ну раз ты так хочешь — я не против, — сдался Николас. — В конюшню, так в конюшню. Если тебя это взбодрит — ничего против не имею. Но если и это тебе не поможет… не знаю… может, стоит с отцом поговорить? Я правда уже не знаю, что с тобой делать, Лори. И не могу просто сидеть и наблюдать за тем, как ты чахнешь на глазах.
Не дожидаясь от неё ответа, он забрал свою полупустую тарелку со стола и её, полную, с уже остывшей едой.
— Может, доешь сначала? — спросила Алори, наблюдая за тем как тарелки перемещаются к раковине. — Не обязательно идти прямо сейчас.
Слова брата об отце заставили её забеспокоиться. Ник — человек слова. Если он упомянул папу, несомненно, при необходимости попросит его совета. Впутывать в свои проблемы ещё и отца Алори не хотелось. Он слишком заботился о своей единственной дочке и, в отличии от Николаса, не остановился бы и не дал ей время разобраться во всём. Порой, девушке казалось, что он попросту не доверяет ей. Уж слишком он беспокоился, а она всё никак не могла научиться скрывать свои эмоции. Эдвард всегда слышал любое, даже малейшее изменение в её голосе, а вслед за этим сразу же начинались вопросы. Было бы разумно не говорить об этом с Ником сейчас. Возможно, он забудет, если Алори действительно станет лучше. Девушка была готова постараться, чтобы именно так и случилось.
К её облегчению, Ник и сам не стал вспоминать об отце.
— Нет. Я не могу есть когда моя сестра ходит, словно мертвая. Будем надеяться, что лошади приведут тебя в порядок.
Ник подобрал с пола поводок, прицепил карабин к ошейнику Шемрока и молча вышел с ним из кухни в коридор. Алори последовала за ними спустя несколько минут они уже выходили из дома.
Лужайка перед домом, конечно, ещё не покрылась молодой, зелёной травой, но уже подсохла, а песчаная дорожка наоборот, была влажной, со следами собачьих лап, оставшимися после утренней прогулки Шемрока. Зажмурившись от яркого солнечного света, спускаясь по ступеням, Алори приложила руку ко лбу и посмотрела на небо. Оно было лазурно-синим, ясным, а облака редкими, объёмными пушистыми клочками разбросаны по нему, словно вата. Едва она оказалась за порогом, как почувствовала насколько свеж и приятен воздух. Несмотря на яркое солнце, он был прохладным и свежим, ещё сохраняя запах талого снега. Шемрок, не дожидаясь хозяина, сбежал по ступеням и, остановившись рядом с девушкой, отряхнулся, быстро дыша через рот. Из его открытой пасти свисал язык, подрагивающий от дыхания. Закрыв дверь на ключ, Ник спустился вслед за псом и остановился, убирая ключ в карман своей коричневой куртки. Алори редко видела брата без формы, ведь парень чуть ли не каждый день находился на работе. Но он не испытывал запредельной любви к своей служебной одежде и в выходные дни носил повседневную. Невольно, Алори подумала что Ник, как военный, ни капельки не похож на Ричарда, который даже конюшню посещает в своей излюбленной синей форме. Вот уж кто точно слишком любил службу, настолько, что забывал, что есть и обычная жизнь.
— Не замерзнешь? — спросил Ник, взглянув на легкую куртку сестры. — Всё-таки ещё не очень тепло. Не хватало мне, чтобы ты ещё простуду подхватила.
Он намотал свободный конец поводка на кулак. Шемрок послушно подошёл к его ноге, избавляя кинолога давать команду «рядом».
— Нет, не беспокойся, — ответила Алори, всё ещё смотря на небо. — Всё в порядке.
Такое небо девушке нравилось больше всего. Конечно, куда лучше оно смотрится не над каменным, скучным городом, а над широкими полями с высокой зелёной травой, над пастбищами, по которым, сбившись в оторы, медленно движутся овцы. Это небо напоминало ей о доме.
«Интересно, у них сейчас также?» —подумала она про себя.
Парень не стал спорить с ней и вместе они вышли со двора на улицу. Пёс не спеша шёл рядом с Ником, не отставая ни на шаг и, оказавшись на шумной улице, прижал уши и внимательно осматривался по сторонам. Брусчатка под ногами была абсолютно сухой, только в отверстиях между камнями оставались ещё тонкие ленты воды. Прохожие старались обходить Ника с Шемроком, очевидно остерегаясь серьезного пса, а некоторые даже переходили на другую сторону улицы. Сам Ник не обращал на это никакого внимания, как и Шемрок, статно шагающий рядом и едва ли не касаясь боком ноги кинолога.
— Ничего, мы привыкли, — ответил Алори Ник, ещё до того как девушка, проводившая взглядом очередного мужчину, остановившегося чтобы пропустить их, успела задать вопрос. — Помни о том, что армейские собаки рождаются живут и умирают в стенах питомника. Шемрок, возможно, единственный кому уготована другая участь… Хоть мы и дорого за это платим… Он должен быть в форме и участвовать во всех соревнованиях. Армия им гордится и не предпринимают попыток получить на него права. Но пусть хоть так… главное, что он жив остался.
— А они могут? — осторожно спросила Алори.
— Армия всё может, — недовольно буркнул Ник. — Но это трудно. Он принадлежит мне. Официально. Так что переживать мне не о чём. Этот пёс всё равно ни с кем кроме меня не будет служить. Он очень похож на своего отца, — он вздохнул и посмотрел на небо. — Погода и правда хорошая, тебе лучше, Лори?
Девушка пожала плечами и оглянулась на фонтан, мимо которого они проходили. Несколько рабочих, вооружившись щетками и тряпками, чистили величественную статую гиппокампа. По всей площади доносились шуршащие звуки от щёток. Вокруг фонтана собралось ещё несколько зевак, наблюдающих за процессом.
— Скоро его включат, — сказал Ник, проследив за взглядом сестры. — И он снова будет работать до самой зимы.
Алори молча кивнула и отвела взгляд от мраморных статуй только тогда, когда они свернули на тихую, узкую улочку, дорога от которой шла прямиком за город. Девушка с интересом наблюдала за изменениями в природе. Она будто бы спешила поскорее расцвести во всей своей красе: на низких, голых, стриженных кустах живой изгороди, появлялись едва заметные почки. Зима не успела закончиться, как весна тут же сменила её, боясь, что суровое время года может передумать уходить. В маленьких двориках между домов, в которых кое-как теснились кусты и цветочные клумбы, несколько женщин в рабочих фартуках, сгребали в кучи мокрые прошлогодние листья, освобождая землю от их гнёта. Молодой траве было бы трудно пробиться через прошлогодний перегной. Алори и сама каждое лето дома занималась тем же, едва земля освобождалась от снега. Тут же, не обращая внимание на шорохи и взмахи граблями, деловито расхаживал скворец. Он осторожно переступал по листьям и, убедившись, что люди его не замечают, переворачивал клювом листочки, охотясь на насекомых. На ветке куста, неподалеку, сидел ещё один, но слететь на землю он не решался, лишь перепархивая с ветки на ветку и раздраженно хлопал крыльями, наблюдая за сородичем.
И эти женщины были не единственными. Пока они проходили мимо, Алори увидела ещё нескольких человек, заботливо прибирающих свои дворики. Иногда им помогали дети. Стоило лишь немного отдалиться от главной, шумной улицы, как окружение изменилось: среди негромких переговоров и редкого смеха пробивался птичий щебет, на подоконника, подставив спины тёплым солнечным лучам, дремали разноцветные кошки, на крыльце одного из домой играли котята. Но они резко попятились назад, изогнув спины, когда Шемрок и нос в их сторону не повернув, прошёл мимо. Даже стены домов, несмотря на, то что выглядели старыми, просевшими от времени, многие с паутиной глубоких трещин — хранили какой-то особую, необъяснимую красоту. Алори эти улицы нравились намного больше высоких, новых домов в Центре города. Скоро дома на их пути стали редеть, а потом и вовсе пропали, когда брат с сестрой вышли на проселочную дорогу. Тут то Алори уже совсем воспряла духом. Поля, ещё пустые, тёмные, казалось, заполняли собой всё видимое пространство. У деревянного домика на краю дороги, стояла впряженная в телегу лошадь. Девушка много времени провела с рабочими лошадьми в деревне, но уже и забыла о том как они выглядят, когда компанию ей стали состоялять сытые, холенные, лоснящеся породные жеребцы. Эта лошадь стояла, прогнув спину, рыжая, спутанная грива лежала на тощей шее, а когда Алори проходила мимо, та посмотрела на неё мутными глазами, медленно шевеля челюстью, что-то пережевывая. Это было печально, но Алор знала, что такова судьба всех рабочих лошадей. Их содержат для работы, а не для того чтобы выпускать в леваду. Вместо парадов и верховых прогулок — плуг и телега. У местного населения не было ни средств и желания обустроить лошади что-то более достойнее того, что имелось сейчас.
— Лори, — позвал её Ник, и девушка, отвлекшись от своих мыслей, посмотрела на него.
— Да?
— Я не пойду с тобой в конюшню, хорошо? Не хочу мешать, лошади и так пугливы. Не стоит чужому человеку там околачиваться. Ты не против?
— Ты пойдешь домой? — спросила она.
— Нет. Подожду тебя у ворот, за одно спущу Шемрока, пусть побегает.
— Хорошо, как скажешь.
— А я смотрю, ты и правда повеселела…— улыбнулся он. — Даже лицо не такое бледное.
— Это… это все солнце, — быстро ответила она.
На самом деле ей действительно стало лучше, словно свежий, прохладный ветерок прогнал туман в её голове и она уже не чувствовала его тяжести и спутаность мыслей. Сознание стало ясным. Единственное, что не давало покоя: невиданные причины. В одночасье она вновь стала обычной, а то странное чувство рассеялось, как давно забытый кошмар. И почему она не сделала этого раньше? Если бы Ник не предложил выйти из дома, она, наверное, всё ещё пребывала в подавленном настроении. Всё бы ничего, но Алори не могла взять в толк, почему? Ничего такого, что могло вогнать её в такую депрессию не случилось: и на учёбе и дома все было хорошо.
Решив не углубляться в это сейчас, девушка отбросила ненужные мысли. Не хватало ещё снова погрязнуть в тумане.
— Так ты из-за лошадей так оживилась? — спросил Ник, улыбнувшись. — Или всё-таки солнце?
— Наверное, и то, и другое, — улыбнулась ему Алори.
Её улыбка доказала кинологу, что опасность миновала, Алори стала прежней и волноваться больше не о чём. Шемрок, оказавшись за городом осматривался по сторонам и взволнованно помахивала хвостом.
— Погоди, друг, — осадил его Ник, слегка дернув за поводок. — Скоро я тебя отпущу.
Железные ворота конного корпуса блестели на солнце. Перед ними на лошадях восседали двое конников. Оба коня, гнедых, черногривых, словно два близнеца неподвижно стояли на месте, лишь изредка встряхивая гривами. По именам и масти Алори не знала всех лошадей в корпусе. Их было слишком много. Конкретно эти жеребцы точно стояли в рабочих конюшнях, где Алори проводила не так много времени, лишь когда доктору Харрису была нужна её помощь. К тому времени, когда Ник и Алори подошли к корпусу, конники развернули лошадей и ускакали в сторону леса.
— Ты взяла пропуск? — спросил парень у сестры.
Алори, лишь лукаво улыбнувшись, помотала головой, отвечая на его удивлённый взгляд.
— Никки, меня здесь все знают, он мне уже не нужен. Я так часто здесь бываю, что меня уже все запомнили.
— Ну… ладно, — Ник досадно почесал затылок. — Ты точно в порядке? Или хочешь, чтобы я пошёл?
Девушка слегка игриво толкнула его плечом.
— Не переживай. Всё хорошо. А когда пойдём домой — будет ещё лучше. Я не долго, не больше часа. Если задержусь попроси меня позвать. Я приду.
— О, это точно. Когда дело касается лошадей — ты теряешь счёт времени! — засмеялся Ник. — До встречи. Будь осторожна.
Он отошёл от ворот и стал продвигаться вдоль стены корпуса, к полю. Алори проводила его взглядом и как всегда беспрепятственно вошла внутрь.
Работа в корпусе кипела. Отовсюду доносилось ржание лошадей и топот копыт. Военные объезжали лошадей, кто-то оставался в левадах, другие же поставив коней на коновязь рядом с воротами, готовились выводить их наружу. Зимой работа кипела не так рьяно, как сейчас. Да и сами лошади, почуяв свежий, прохладный воздух, нетерпеливо били копытами, вставали в свечки и топтались на месте. Алори насчитала около десятка выведенных из конюшен жеребцов. Они почти все были гнедыми, черногривыми, с черными носками на ногах. Лишь двое коней отличались от других: огненно-гнедые, ещё темнее своих соседей по денникам. Кавалеристы тащили седла, уздечки и вальтрапы, все однотипные, просты. Амуницию военные вешали и складывал на забор левады и уже после этого, неспешно седлали своих лошадей.
«Может, у них какие-нибудь учения», — подумала Алори, стараясь объяснить самой себе такой ажиотаж.
Она никогда не видела столько лошадей вне конюшни. Словно отвечая на её вопрос, ворота конюшни распахнулись с противным скрипом и трое кавалеристов, рысью выехали из корпуса. Конюхи, пользуясь моментом, когда денники пустые, отбивали их. Проходя мимо, она не увидела среди работников Геральда. Наверное, у него был выходной. Обычно он следил за работой подчиненных и наверняка был бы здесь. Наблюдая за строившимися рядами кавалеристов на лошадях, Алори повернула голову вперёд, только когда собралась перешагнуть через порог генеральской конюшни, но едва её глаза увидели его, девушка отпрянула назад, шагнула в сторону и прижалась спиной к воротам конюшни, прячась за ними. Её сердце подпрыгнуло в груди от неожиданности и сильно-сильно забилось.
Ричард стоял там, у денника Рейвена. Алори сокрушенно закрыла лицо ладонью и прикусила губу. Ну конечно же он был здесь! В выходные офицер часто приходил к Рейвену. Девушка напрочь забыла о дне недели, когда решила прийти сюда. Надеясь, что он её не увидел, девушка осторожно выглянула из-за двери. Ричард, не замечая её, перестегивал ремешок на недоуздке Рейвена. Вороной конь то и дело тряс головой вверх-вниз, подкидывая гриву, играющие пританцовывал копытам на месте, делая вид, что ему непрятны действия хозяина. Но это был только вид. Жеребец не прижимал уши и не старался отойти назад. Он просто хотел поиграть. Залюбовавшись им, Алори забыла об осторожности, но, к счастью, Ричард был слишком занят и не оглянулся назад. Наконец, его терпение подошло к концу и он жёстко схватил жеребца за недоуздок, прекратил его шалости. Рейвен, несмотря на это, лишь обиженно фыркнул на него через ноздри и встал прямо, высоко подняв голову. Рост военного позволял справляться с ремнем недоуздка даже при поднятой голове коня. Обычно фриз был более спокойный и хладнокровный, даже ласку принимал как-то сдержанно, но сейчас выглядел совершенно необычно, словно жеребенок. Девушка подумала, что коню передалось общее настроение. Ведь он слышал, что творится снаружи. Но Ричард явно не собрался выводить его наружу: ни на тюках с сеном, ни у него в руках не было уздечки. Должно быть, он просто хотел утихомирить возбужденного жеребца. Рейвен рвался из денника. Расстояние не позволяло Алори увидеть этого, но она слышала, как скрипнули от удара створки дверцы, когда конь ударился о неё грудью. Другие лошади в конюшне тоже нетерпеливо топтались у дверей, возбужденно раздувая ноздри. Только миролюбивый, спокойный Атлет от нечего делать неторопливо крутился по деннику, чтобы хоть как-то расходиться.
Алори не знала, что ей делать. Вернуться назад? Нет, Николас точно подумает, что что-то не так, если она вернётся сразу же после того, как ушла. Подойти к нему? Тоже страшно. Сейчас она совсем себя не контролировала. Ей казалось, что стоит ей приблизиться к нему, как её сердце тут же выскочит из груди. И он точно заметит, что с ней что-то не так. Хватало и того, что в его присутствии она всегда чувствовала себя неуверенно и боязно. Она попыталась успокоиться, но немого приказа самой себе оказалось мало, чтобы унять учащённые сердечные удары. Ей стало жарко и показалось, что на лбу выступил пот, но дотронувшись до него ладонью, она убедилась, что ей просто показалось. Девушка сильнее прижалась спиной к деревянной двери ворот, боясь упасть. Чувствовала она себя также, как и тогда, при их последней встрече. Страшно подумать, во сколько её состояние ухудшится стоит лишь ей услышать его голос.
— Алори! Привет!
Девушка вздрогнула от неожиданности, и подняла глаза. На неё упала тень. Это был Геральд. Парень приветливо улыбнулся своей подруге и не ждя приглашения, встал рядом с ней, так же облокотившись спиной о ворота, но с такой силой, что старая, ссохшаяся древесина с потрескавшейся краской, протестующе скрипнула от такого натиска. Алори почувствовала, как деревянная доска дрогнула и её слегка качнуло.
—При…привет, Геральд, — несколько потеряно поздоровалась с ним Алори.
Она с трудом отвлеклась от Ричарда и перевела взгляд на конюха.
Он как всегда был в своей темно-зеленой одежде и кепке, из-под которой торчало несколько соломинок. Он как всегда беззаботно улыбался. Его глаза в свете солнца отливали красивым изумрудным оттенком, словно молодые листья. На секунду Алори замерла, потерявшись в них, но моргнул, пришла в себя и, протянув руку, вытащила запутавшуюся в его рыжих патлах соломинку. Парень одними глазами проследил за её движениями и его улыбка стала ещё шире.
— Разгружал солому? — догадалась она, повертев в пальцах засохший стебелёк.
—Да, — Геральд снял кепку и тряхнул волосами, стряхивая с себя солому. — Сегодня тут настоящий дурдом. Видела как конники забегали? — он кивнул на строй кавалеристов, выходящий за ворота.
— А что происходит? — спросила она.
Геральд потянулся и, натянув свою кепку обратно, посмотрел на последних лошадей, уходящих с территории корпуса.
— У нас по весне всегда так. После зимы кони застаиваются в своих денниках и кавалеристы выезжают на них чаще обычного. А вот такие вот массовые верховые прогулки уже давно стали традицией здесь. Не вся конница конечно, но хоть часть обязательно выезжает. Это распоряжение начальства. Но и конечно только старшие кавалеристы участвуют в этом. Те кто недавно на службе остаются в корпусе и занимаются с лошадьми в левадах. И этих, — Гер кивнул на ворота за своей спиной, — тоже выводить некому. Поэтому забота о генеральских конях ложится на нас — конюхов. Ты же сама знаешь, что большинство из них стоит здесь просто для красоты, а их хозяевам просто нет до них дела. Они просто оплачивают содержание лошади в стенах этой конюшни и всё, — он вздохнул и, уперевшись ладонями в грубых рабочих перчатках в дверь у себя за спиной, посмотрел на чистое голубое небо. — Но я люблю такие дни, когда здесь тихо и спокойно, а над головой такое красивое небо… оно похоже на твои глаза.
Алори опустила глаза, чувствуя, что краснеет, и ощущая, что Геральд смотрел на неё. Парень всегда казался ей очень милым и заботливым, но иногда переходил все границы своего нежного к ней отношения. Возможно причина её смущения была в том, что никто и никогда не говорил ей подобного. Это было не странно, ведь Алори никогда не общалась с противоположным полом так часто как сейчас. Девушка постаралась перевести тему на другую волну и тихо сказала:
— Но ведь к Рейвену приходят…
Только после произнесённой фразы она поняла, какую ошибку совершила. Алори отчётливо услышала как Геральд в гневе скрипнул зубами, а заодно, упершиеся в ворота за спиной руки сжались в кулаки. Девушка всегда старалась не обсуждать с конюхом военного, зная о том, как от пренебрежительно относится к штабскому офицеру. Но было уже поздно. Алори боязно покосилась на парня. Геральд не смотрел на неё, но по его лицу было видно, что её фраза сильно вывела его из себя. Конюх смотрел куда-то вперёд, прищурившись и громко выдыхая, словно рассерженный бык. Он часто плохо отзывался о военных в целом, но особенно невзлюбил Ричарда. Элрик отчасти понимала его: любому будет неприятно, когда указывают на ошибки, но вместо того, чтобы исправить их и не допускать больше, Геральд только злился и осыпал Ричарда проклятиями. Возможно, Геральду и в тот раз влетело, и оттого он особенно зол.
— Какого черта ты его упоминаешь? — сквозь зубы процедил он.
— Я… просто к слову… — постаралась оправдаться девушка, но тут же набралась смелости и, взглянув на Геральда, продолжила: — Он не оставляет Рейвена, несмотря на свою работу и бывает здесь так часто, как может. То есть… Я хотела сказать, что не все хозяева генеральских лошадей безответственные…
Геральд непонимающе посмотрел на девушку и в его изумрудных глазах появилось доселе неведомое ей выражение. Словно бы молодой человек был зол и разочарован одновременно. Его светло-рыжие брови дрогнули сдвинулись к переносице, когда он, нахмурившись, оттолкнулся руками от ворот, отчего те со скрипом качнулись, встав напротив Алори сложил руки на груди.
— С каких это пор ты его защищаешь? — прямо спросил он. — Не ты ли говорила, что штабские военные грубые и тщеславные? Странно слышать от тебя такие слова, Алори.
Элрик сама испугалась своих высказываний. Стоило просто перевести тему или же замолчать, но ей стало неприятно от того, что Геральд так нелестно отозвался о Ричарде. Сама она, пусть даже сторонясь и побаиваясь военных, не считала Ричарда безответственным по отношению к Рейвену. В отличие от остальных постояльцев конюшни, вороного жеребца оседлали, в то время как другие кони, принадлежавшие верхушке армии, довольствовались лишь прогулкой в леваде. Раньше Алори думала, что они уже привыкли к такой сытой и размеренной жизни, но когда впервые выехала верхом на Зефире, поняла, что даже скромный и пугливый гнедой жеребец испытывал радость, оказавшсь под седлом. Но в сожалению, девушка не могла брать на верховую прогулку никого из конюшни. Даже конюхи не имели на это право. Алори очень повезло, что за брошенным Зефиром долгое время никто не приходил и доктор Харрис позволил ей заботиться о пугливом жеребце.
Девушке было неуютно от осознания, что она обидела Геральда своими неосторожными выражениями, но она не чувствовала себя виноватой, ведь говорила правду. Даже если она не нравилась другу. Ричард, конечно, мог заслужить непонимание, но уж точно не гнев. И чем больше она узнавала его, тем сильнее убеждалась в этом.
— Держись от него подальше, Алори, — серьезно и даже с лёгким вызовом в голосе сказал Геральд, так и не дождавшись от нее ответа. — Он не тот человек, которому следует доверять юной девушке.
— А ты хорошо разбираешься в людях? — спросила девушка, тоже нахмурившись. — Геральд, я не могу понять, почему ты так говоришь?
Парень закатил глаза.
— Потому что я боюсь за тебя! Разве ты не понимаешь? Я просто о тебе забочусь, — он вздохнул, сдаваясь и подойдя к Алори, положил руки на её плечи и заглянул в глаза. — Пожалуйста, послушай меня. Я понимаю, что это твоя работа и ты заботишься об Чёрном Дьяволе, но это абсолютно не значит, что ты должна общаться с НИМ. Мне было бы спокойнее, если бы ты поразмышляла о моих словах и пересмотрела своё к нему отношение.
— Я уже его пересмотрела, Геральд, — Алори осторожно взяла его руки и сняла со своих плеч. — Спасибо за заботу, но я сама смогу со всем разобраться. А также с кем мне стоит общаться, а с кем нет. Я не хочу с тобой ругаться, правда. Просто есть вещи в которых твоя помощь не нужна. И это не значит, что мне не нужен ты. Не стоит так рьяно воспринимать тот факт, что я общаюсь с Ричардом. Я знаю, что он тебе не нравится, но мое мнение отличное от твоего.
Девушка отпустила его руки и те безвольно повисли. Конюх приоткрыл рот от удивления и непонимания. Он перестал слышать, что она говорит ему с той самой секунды, когда она произнесла, что он ей нужен. Это были всего несколько слов, но они заставили его сердце трепетать, когда разум осознал, что он ей не безразличен. Но эта эйфория омрачалась непринятием девушки его предостережений. Она словно оттолкнула его, отказываясь от защиты и предостережений. Геральд твёрдо решил оберегать её от опасности, и по его мнению, Ричард был опасен для неё. Парень не признавался себе в том, что просит Алори быть осторожнее не только из-за заботы.
Он ревновал, и ревновал сильно.
Ведь Алори так и не откликнулась на его приглашение прокатиться на лошадях вместе с ним, но охотно отправилась на верховую прогулку с штабским офицером. Пусть это произошло ещё осенью — Геральд не мог этого забыть. Он не видел, чтобы Алори питала какую-то особенную привязаность к военному, но готов был сделать что угодно, чтобы этого никогда не случилось. А ещё он всеми силами старался показать Алори, что испытывает к ней искренние чувства, но не знал что сделать, и как себя вести, чтобы не испугать её. По его собственным наблюдениям, девушку не интересовало ничего, кроме учёбы и лошадей, и она никак не отвечала на его осторожные попытки показать своё к ней отношение. Парень много раз раздумывал о том, что он делает не так, планируя новые попытки привлечь её внимание. Но несмотря на неприятный осадок, кое-что хорошее он услышал.
«Я ей нужен!»
Сейчас ему было достаточно и этого, чтобы двигаться дальше. Испытав воодушевление, решив не думать о плохом, напрочь позабыв про Ричарда, Геральд уже открыл было рот, чтобы сказать Алори, что она тоже ему нужна, а потому он и беспокоится, когда его окликнули по имени.
Выругавшись про себя, конюх обернулся. Его звали Джошем — молодой парень недавно начавший работать в конюшне. Геральд хорошо его знал. Паренёк жил с ним в одной деревушке и именно по наставлению главного конюха Джош получил работу. У него был весьма растерянный взгляд, как-будто он что-то потерял, кепка съехала набок, из-под неё выбивались темно-коричневые волосы, а в руках — зажаты вилы. В их родной деревне заняться было нечем и желая помочь младшему соседу не остаться без работы — Геральд поручился за него. Они всегда хорошо ладили и Гер относился к нему, как к брату, но сейчас он ему сильно помешал. Геральд сжал зубы от досады — такая возможность была потеряна.
— Это твой друг? — спросила Алори, выглянув из-за парня. — Похоже, он тебя зовёт.
— Да… чтоб его… Прости, Алори. Я пойду. Но я обязательно вернусь и тогда поговорим.
— Гер!
—Да иду я, Джо! — резко повернувшись к нему, рявкнул парень и со злостью поправил свою кепку, отходя от Алори.
Каждый раз как только он набирался достаточно смелости, чтобы хоть немного открыть Алори своё сердце, хотя бы намекнуть, что он чувствует — ему раз за разом что-то мешало: подчинённые, вечно не знающие, что делать и теряющеся, стоит ему всего лишь на минуту отлучиться и выпустить их из виду, работа, сваливавшяся на голову в самый неподходящий момент или в конюшню заявлялся Ричард и не терпя его присутствия, конюх уходил, даже если не хотел. Он ничего не мог высказать военному, не мог оправдываться и перечить. Субординация обязывала его подчиняться офицеру, несмотря на то, что Ричард был куда младше Геральда, без малого на семь лет. Одна мысль о том, что ему приходится подчиняться молодому, но влиятельному штабскому — выводила Геральда из себя.
— Ну чего ты так долго?! — обиженно надув губы, спросил Джош. — Там у ворот телега стоит, и я никак не могу сдвинуть её с места.
— Потому что у неё колеса нет, балда! — раздраженно сказал Геральд и отвесил подчиненному несильный подзатыльник. — Ты хоть когда-нибудь будешь думать прежде чем делать?
Джо вжал голову в плечи, боясь получить ещё один подзатыльник, но Геральд, видимо, выпустив свою злобу, чертыхнувшись, убрал руки в карманы и пошёл прочь. Паренёк почесал ушибленное место и поторопился догнать наставника.
Алори проводила взглядом удаляющихся молодых людей и снова осторожно выглянула из-за ворот. Ричард гладил немного успокоившегося Рейвена по гладкой морде, слегка взъерошивая челку вороного жеребца. Возможно, расстояние не дало девушке увидеть всё точно, но ей показалось, что парень улыбается: не ухмылкой, как обычно, а самой нормальной, человеческой улыбкой. Девушка медленно выдохнула и прижала руку к груди. Сердце ещё минуту назад, успокоившееся и вернувшееся к своему ритму, вновь заработало в усиленном темпе. Она не сводила глаз с парня. Со стороны он всегда казался угрюмым и серьёзным, но сейчас, находясь наедине со своим конём, он словно бы стал совсем другим. Она сама не сдержала улыбку, когда Рейвен, вытянув шею и игриво покусывая воротник формы Ричарда, потянул его на себя, смешно перебирая губами, как жеребенок. Ричард не сразу пресек попытку коня потрепать его форму, и лишь ласково похлопал жеребца по шее, а после побарабанил пальцами по храпу коня и тот тут же разжал зубы и оглушительно чихнул. Алори приложила ладонь к губам, чтобы не засмеяться и не выдать себя. Похоже, у Ричарда были свои секреты по укращению Рейвена. Элрик прилегла на ворота чуть сильнее и они, поддавшись вперёд, противно скрипнули, режа ухо. Фриз тут же вскинул голову, тряхнув гривой и встал ровно, высоко вытянув шею, навострив уши в сторону звука. Заспанный Атлет лениво высунулся из денника и сонно похлопал глазами. Такого скрипа нельзя было не заметить. Алори уж было отпрянула назад, но остановилась на полушаге. Было глупо вести себя так. Он всё равно слышал, пусть и не подал виду и даже не повернулся к воротам. Набравшись храбрости, она, насколько могла уверенно вышла из-за своего укрытия и, стараясь сохранять спокойствие, пошла вперёд, мимо денников, чувствуя, как с каждым шагом её сердце стучит всё сильнее. Девушка пыталась внушить себе, что трепет её сердца Ричард не услышит, а потому нужно просто успокоиться и не вести себя странно. Ей уже приходилось на своём опыте узнать, насколько военный проницателен. Рейвен, увидев девушку, потерял интерес к хозяину и подошёл к ближнему углу денника, встречая её.
— Привет, — поздоровалась Алори с Ричардом и поспешила отвести взгляд, принявшись гладить скулу коня.
Едва с её губ слетело приветствие, как по телу пробежала дрожь, словно от холодного ветра. Девушка едва заметно вздрогнула, но продолжала держать себя в руках. Ему точно не стоило знать, что она испытывает, находясь рядом с ним. Алори была готова сделать, что угодно, лишь бы он никогда об этом не узнал.
— Привет, — ответил он, наконец повернувшись к ней, но увидев, что девушка вовсе на него не смотрит, хмыкнул и уперевшись спиной в дверцу денника, перевёл взгляд на потолок.
От солнечного света, льющегося сквозь стройный ряд мансардных окон, его чёрные волосы отливали стальным, точно таким же, как и гладкая, словно масляная, шкура фриза. Свет слепил его и парень прикрыл глаза, но голову не опустил. Он любил холодное время года, но иногда и солнце могло его порадовать. Правда, не настолько долго, чтобы его бледный оттенок кожи стал другим.
Рейвен добродушно фыркнул, подставляя лоб под её руку, для чего ему пришлось опустить голову. Алори улыбнулась, нежно почесывая его щеку. Повисшее молчание, прерываемое только тихими урчащими звуками коня, позволило Алори предположить, что опасность миновала и, окончательно решившись, она подняла глаза.
На секунду она забыла как дышать. Легкие сдавил слабый безболезненный спазм. Вместе с этим сердце девушки вдруг как-то странно сжалось, словно хотело спрятаться. Как бы она не запрещала себе подобные мысли, как бы ни старалась не допускать даже единого порыва — он был великолепен. Как, ну как она раньше не замечала этого? Девушка была уверена, что причиной всему не только солнечные лучи, игравшие на волосах парня красивыми отливами. Его золотистые погоны, плетеный аксельбант, кожаная кобура на поясе, железная бляшка ремня — он весь светился, и даже не понимал насколько красив и каким прекрасным выглядит в её глазах. Алори сделала короткий вдох, рефлекторно, воздуха стало не хватать. За этот короткий промежуток времени, кровь прилегла к её коже и она чувствовала, как начали пылать её щеки, но ничего не могла с собой слелать. Она стояла заворожённая, как жертва, поддающаяся гипнотическому влиянию охотника, ничуть не опасаясь оказаться в смертельной опасности перед этим величественным хищником. Её рука так и осталась лежать на лбу коня, в то время, как взгляд ни на мгновение не упускал военного из виду. Рейвен, устав ждать, нетерпеливо всхрапнув, качнул головой, напомнил девушке, о том, чем она занималась. Услышав фырканье фриза, Ричард открыл глаза и посмотрел на неё. К счастью, Алори секундой ранее резко опустила глаза, задержав дыхание, давая себе возможность восстановить сердечный ритм и дыхание.
— Ты чего? — холодно спросил он, заметив краем глаза её поспешное движение.
— Н…ничего, — запинаясь проговорила Алори. — Совсем ничего…
Ей стоило больших усилий сказать это. Она была готова сквозь землю провалиться от смущения и снова вернувшейся дрожь в голосе. Когда она решила для себя быть с ним смелее, такого не происходило, но как только её настигала эта непонятная лихорадка, голос дрожал так сильно, что она всеми силами не могла вернуть себе контроль над ним.
К её счастью, Ричард не сильно заинтересованный её проблемами, не стал вдаваться в подробности и промолчал. Для Алори оставалось загадкой: замечает ли он её странное поведение? Или же просто не придает им значение. Почему-то ей казался второй вариант куда более правдоподобным. Однако девушка не имела ни малейшего понятия, как вообще понять его. Его настроение было переменчивое и непредсказуемое. Над одной и той же фразой, он мог либо осуждающе поворчать или усмехнуться. Из всех знакомых, с которыми Алори познакомилась в Централе — Ричард был тайной за семью печатями, и чем больше она его узнавала, тем больше сомневалась, сможет ли хоть когда-нибудь понять его.
Жеребец потряс гривой и осторожно поводил мягкими губами по ладони девушки. Она, поняв его просьбу, положила руку в карман и вытащив вытянула ладонь с тремя маленькими кубиками сухариков. С недавних пор, такое простое лакомство можно было найти и в карманах ее халата и куртки. Дабы не расстраивать своего любимца, девушка старалась всегда иметь под рукой что-то, что понравиться фризу. Конечно, яблоки он любил ещё больше, но и от предложенного угощения не отказался, сняв с её ладошки губами сухой хлеб, он довольно захрустел сухариками.
— Ты совсем его разбаловала, — фыркнул Ричард.
Алори посмотрела на парня, но всё ещё переживая за своё спокойствие, снова взглянула на коня и, улыбнувшись, потрепала Рейвена по челке.
— Стал меньше слушаться? — спросила она. — Я не замечала… Как по-мне, он наоборот стал спокойнее…
— Не имеет значение. Я не хочу, чтобы ты его баловала. Сколько раз тебе повторять: это армейский конь, — строго высказался он, прищурив свои светло-карие глаза.
Он ожидал, что девушка поднимет на него свой взгляд и уже готов был ответить на её протесты, но Алори лишь пожала плечами и, не взглянув на него, сжав губы растроенно сказала коню, почесав его скулу:
— Прости, мне не разрешают.
Жеребец обиженно прижал уши фыркнул, мотнув головой.
— Ну вот… он обиделся… — расстроенно сказала Алори, опустив руку.
— Нестрашно. Ему полезно, — безжалостно ответил Ричард и раздражённо сложив руки на груди, спросил. — Что-ты сегодня здесь делаешь? Ты не работаешь сегодня.
Эта фраза не прозвучала как вопрос. Когда он говорил, что знает весь её график, девушка подумала, что он просто спрашивает её, чтобы не расслаблялась, но оказывается он действительно знал, когда она работает.
— Я… я просто…
Алори не знала, что сказать. Нужна была причина по которой она оказалась здесь. Даже если её не было на самом деле. Ржание лошадей снаружи конюшни помогло ей найти ответ, пусть не очень приемлемое, на её взгляд.
— Ты обещал позволить мне оседлать Рейвена! — выпалила она и так воодушевилась этой идеей, что без страха взглянула на него, слегка сдвинув брови, игнорируя бешенное биение сердца.
Ричард приоткрыл рот от удивления и резкости её высказывания. Он точно не был готов услышать подобное. Девушка даже подумала, а не забыл ли он о своём обещании. Но секунду поколебавшись, военный снова нахмурился и, избавившись от удивления, взглянул на неё сверху-вниз, словно бы оценивая. Алори сама только-только осознала всю абсурдность сказанного. Но она действительно хотела этого, и раз уж он здесь — ему ничего не мешает сдержать свое обещание. Лучше было бы попросить его об этом, чем позволить ему увидеть, что с ней что-то невпорядке.
— Ты для этого пришла? — недоверчиво спросил он, подняв одну бровь и пристально смотря на девушку.
Что-то подсказывало ему, что она недоговаривает. И как-то слишком часто прячет глаза, намного чаще, чем обычно при разговоре с ним. Несколько последних встреч она наоборот смотрела ему прямо в глаза и не отворачивалась, даже когда он повышал на неё голос. Он старался напугать её. После своего кошмарного сна, в котором он чуть не убил её, пусть не настоящую, пусть всего лишь живущую в его сознании — ему было не по себе рядом с ней. Парень даже подумывал, что чувство, которое он испытывал сейчас что-то похожее на вину и стыд. Кто бы мог поверить, что он, офицер армии, мог позволить себе такое. Он был рад, что девушка не догадывается об этом, но был раздражен, что даже после его прямого предостережения, она не испугалась и не подумала о его словах, а как ни в чём не бывало продолжала без страха посещать конюшню.
«Наверное, я слишком мягко намекнул ей» — подумал про себя Ричард.
Но сейчас предпринять еще одну попытку донести до неё смысл таких простых слов было невозможно. Девушка с внезапно вспыхнувшим огнём в глазах ждала ответа на свою просьбу. Честно говоря, Ричард принял решение о возможности передать Рейвена полностью на попечении Алори, не подумав. Но потом, когда как следует разобрался — всё же согласился сам с собой. Однако неприятный осадок на душе был. Да, он сам видел, что девушка хорошо управляется с конём, добра с ним и даже излишне нежна. Но седлать его, и уж тем более проехаться верхом, не шагом, а быстрой рысью… Военный сомневался, что Алори готова к такому. Всё-таки Рейвен не был обычным конём, которые табунами стоят в армейских конюшнях. Его характер отличался он других жеребцов. Фриз был хитер и излишне самоуверен. Лишь жесткая рука офицера со временем поставила его на место. И даже хорошо зная своего вороного друга, Ричард не был до конца уверен в Алори.
— Я помню, что обещал, но что-то ты слишком торопишься, — невозмутимо сказал он. — Так торопишься шею сломать?
Алори обиженно нахмурилась.
— Я не собираюсь падать и не упаду.
— Как-то не верится, — хмыкнул парень.
Его недоверие глубоко обидело девушку. Пусть бы он честно признался, что передумал и не хочет допускать её в седло. Она поняла бы его, хоть, конечно, попыталась бы уговорить. Но вот так откровенно, в глаза сомневаться в ней, ни раз доказавшую, что фриз — стал её другом, было очень грубо. Но никакой реакции на её обиженный взгляд не последовало. Парень и не подумал оправдаться или взять свои слова назад. Это было не в его духе.
— Тогда может быть просто дашь мне показать? — прямо спросила Алори. — Если упаду — больше никогда ни о чём тебя не попрошу.
Несмотря на то, что девушку раздражало поведение офицера, сердце и не думало успокаиваться, разве что билось теперь, словно сдавленное со всех сторон. Девушка старалась не замечать этого, постепенно переключаясь на происходящее сейчас. Рейвен, почуяв напряжение, начал мерить шагами свой денник, кружа по нему и громко топая копытами, останавливался у дверцы, водил ушами, фыркал и снова начинал кружить.
В конюшне стало темно. Солнце спряталось за тучами, погружая все в полумрак. Красивые блики с волос и погонов парня исчезли. Но даже это никак не повлияло на пульс девушки. Она, раздраженная его поведением, всё равно не могла выкинуть из головы своё восхищение им. При свете солнца или же без него. Даже его суровый, строгий взгляд был притягательным и невероятным. Оттенок его глаз, похожий на холодный чай, красиво гармонировал с бледной кожей и тёмными волосами. Алори невольно подумала, что он действительно похож на хищника невольно вспомнила свой сон, где у цербера был точно такие же глаза. Пусть этот сон был уже давно, и она старалась забыть и о нём, и о неистовой толпе, о Геральде, покаравшего монстра: его глаза, она не могла забыть. Смотря в них, за строгостью и холодом, она видела, что это не всё, что испытывает парень. Повисшее молчание позволило ей ещё несколько секунд изучать его взгляд, перед тем, как он наконец заговорил.
Парень поднёс руку к подбородку, взялся за него и поднял глаза, задумавшись. Девушка замерла. Неужели он раздумывает, как бы отказать ей в просьбе? Несмотря на то, что он обещал. Осознание того, что он и вправду может отказать, испугало Алори. Последнее время мысль о том, что она сможет заниматься верховой ездой с Рейвеном, скакать на нём даже когда Ричарда не будет рядом — помогали ей пережить это нелёгкое время. Сейчас, находясь здесь, в конюшне, она почувствовала, что тревога, апатия, упадок сил: всё это осталось в прошлом.
— Ты же обещал! — воскликнула она, не дожидаясь его ответа. — Ты обещал, что если я смогу — ты разрешишь мне седлать Рейвена!
— Я всегда держу своё слово! — рявкнул на неё парень, так резко, что девушка отпрянула назад, не ожидая такого выкрика.
Парень, сверкнув глазами, убрал руку от лица и сложил их на груди, прищуривая взгляд. Алори пожалела, что решилась обвинить его. Она просто подумала, что Ричард поменял своё решение, или же не хочет заниматься этим сейчас. Тогда она бы поняла его и не стала бы настаивать. Девушка прекрасно понимала, что Ричард очень занят, и вполне мог отказать сейчас и может быть, предложить ей другое время, когда он будет свободен. Но даже если так, это абсолютно не значило, что нужно было так кричать.
Ричард гневно выдохнул через нос, почти как Геральд, с которым девушка разговаривала несколько минут назад. Рейвен тоже попятился назад, вглубь денника, недовольно фыркая. От крика Ричарда не только Алори испытала страх. Дремавший в деннике за стенкой от фриза рыжий темпераментный Миндаль, встрепенулся и заржал, взбрыкнув и ударив задними копытами по стенке. Та ответила глухим звуком и жеребец, разгорячено потряхивая гривой, точно так же, как и Рейвен, но быстрее и резче начал крутиться в своём деннике.
Парень не обратил на шум, а Алори боязливо оглянулась назад, беспокоясь, что темпераментный, энергичный Миндаль, нечайно поранит себя, если продолжит метатся по стойлу.
— Я хоть раз обманул тебя?! — продолжил свою гневную тираду Ричард, не сводя с неё пристального злобного взгляда.
Алори виновато опустила голову.
— Нет… Прости, я не хотела тебя обидеть…
Ричард чертыхнулся и выдохнул, пытаясь успокоиться. Он считал себя честным человеком и терпеть не мог, когда кто-то намекал, что он не держит свои обещания. Работа в армейском штабе привила ему пунктуальность и ответственность. Перенеся её в повседневную жизнь, он продолжал выполнять все свои обещания. Даже когда не хотел этого, считая это своей обязанностью.
— Ладно, — небрежно бросил он ей. — Хочешь проверки? — этот вопрос прозвучал с какой-то угрозой в голосе, Алори поняла — он разозлился, хоть и выглядел спокойным. — Будет тебе проверка. Земля ещё не совсем высохла, ну да ничего — мягче падать.
Он замолчал. Алори непонимающе посмотрела на него. Он вроде бы как согласился, но ничего не делал. Может, он ждал от неё ответа, но она не знала, что говорить. Солнце вышло из-за туч, снова освещая конюшню.
Миндаль начал тихо фырчать, его шаги стали тише и он остановился у дальней стены, оперевшись на неё боком.
— Ну? — Ричард вздернул подбородок. — Чего же ты ждёшь?
Алори перевела взгляд на Рейвена. Она не понимала, чего именно ждёт от неё офицер. Девушка начала быстро соображать, боясь, что рассерженный офицер снова накричит на неё.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я за тебя седлать его буду? — рыкнул Ричард. — Хочешь кататься — бери амуницию и делай всё сама. Я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь. Если ты это сделать не сможешь — никакой верховой езды.
Он говорил серьёзно. Алори привыкла к тому, что молодой человек не умел шутить. Как она сама до этого не догадалась? Ричард будет следить за всем процессом, от начала и до конца: начиная с того, как она затянет подпругу и до того момента как конь вернётся в свой денник. Военный относился очень внимательно к тому, что касалось фриза, и уж точно не простит ей ни единой ошибки. Осознав это, Алори почувствовала, как задрожали её колени. Она была готова выполнить всё, как следует, но понимала, под взором Ричарда у неё непременно будут дрожать руки, она выронит уздечку, слишком долго будет возиться с ремешком подпруги, чем навлечет на себя гнев нетерпеливого офицера, который, похоже, хотел снова её провала, чтобы больше ему не приходилось терпеть её рядом. На секунду в её голове промелькнула мысль:
«Может, стоит сдаться»
Как-будто уловив нерешительность девушки, которая всё никак не могла ничего ответить ему, Ричард сам озвучил её мысли, едва ли не прочитав их.
— Что? Испугалась? — уголок его рта дрогнул, а в глазах появилось удовлетворение. Наконец-то он смог урезонить её. — Если не хочешь — я тебя не заставляю.
В глазах девушки вспыхнул огонь. Его попытка запугать обернулась совсем не так, как он планировал. Алори лишь подзадоривалась когда ей говорили, что она чего-то не сможет. Так было со Шварцем, так было и сейчас. Она не хотела сдаваться, тем более когда её мечта так близко и от полного контроля над Рейвеном её отделяет одна маленькая проверка, которую она могла не пройти только лишь из-за своего волнения. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с силами, борясь со своим страхом. Раньше у неё получалось противиться влиянию его грубого голоса, пусть и не всегда, и теперь она хотела снова без страха и колебаний доказать ему свои способности, и так, чтобы он навсегда понял это и никогда больше не сомневался и не издевался над ней своими упреками.
Ричард удивился, когда вместо страха в ее глазах увидел решительную уверенность. Снова она вела себя не так как другие. На службе ему стоило лишь повысить голос, как подчиненные исчезали из поля его зрения и принимались за работу. А иногда даже взгляда одного хватало. Должно быть за то время, что они сталкиваются вот так, девушка смогла научиться противится его устрашению, лишив его единственного оружия, которым он мог воспользоваться против неё.
«Даже Цербер здесь бессилен…» — с некоторой злобой, подумал про себя Ричард.
Он еще не сталкивался с подобным. А потому, не знал, что делать дальше, и как испугать человека, которому страх неведом. Их прошлую встречу, девушка открыто сказала ему, что не боится его. Тогда он решил, что это просто слова, ведь она и понятия не имела на что способен Цербер. А теперь убедился в правоте её слов. Она не лгала, она действительно не боялась его.
— Хорошо… — спокойно сказала Алори, кивнув и выпрямившись, заглянув в его потемневшие от гнева глаза. — Ни к чему так злиться. Я тебя поняла. Ты прав. Я действительно должна сделать всё сама. Скоро вернусь.
Она молча развернулась, оставив Ричарда в недоумении. Он проиграл ей, а она вновь одержала победу. Парень тряхнул головой. Медленно, злоба уходила, оставляя после себя много вопросов, на которые ответа он не знал. Эта девушка была странной, непонятной, абсолютно не похожая ни на кого из его окружения. Но он не собирался думать об этом сейчас, чтобы снова не поддаться ярости. Рейвен вытянул шею из денника и провожал девушку взглядом.
Алори быстрым шагом шла по коридору. Если Геральд сейчас занят не в конюшне, значит ключи от комнаты с амуницией сейчас у доктора Харриса. Оставалось только надеяться, что он на месте и не ушёл на обход. Девушка постучала в дверь и нажала на ручку. Дверь была открыта. Пожилой мужчина сидел за своим столом, как всегда заваленным бумагами и читал книгу. Он поднял глаза на скрип двери и, увидев свою ученицу улыбнулся в усы, захлопнул книгу и отложил её в сторону. Алори не смогла сдержать улыбку, увидев на его столе беспорядок. Она уже несколько раз прибиралась у него на рабочем месте, раскладывала по местам папки, разбирала бумаги и возвращала медицинские инструменты, которые доктор вываливал из своих карманов возвращаясь с обхода, на полку, но несмотря на это врач раз за разом снова заваливал его рабочей документациией, а после виновато чесал затылок, когда девушка занималась уборкой, сетуя на свою неряшливость. Алори никогда не обижалась на старичка. Он делал это не из-за вредности. Просто он часто забывал о бумагах, а когда приходило время готовить отчёт, долго искал из-под стопок с папками и медицинской литературой. Девушка просто старалась хоть немного облегчить ему работу, а уборка ничуть не утруждала её. В кабинете было прохладно. Доктор приоткрыл окно за своей спиной и переставил горшки с цветами, чтобы те не разбились. На самом верху стопки бумаг лежал стетоскоп. Наверное, Харрис только вернулся с обхода.
— О, Алори! Здравствуй, — поприветствовал её доктор и, тяжело кряхтя, поднялся на ноги, снял с носа очки и убрал их в карман. — Ты всё по работе скучаешь? Отдыхала бы в своё удовольствие.
— Ничего, доктор, — улыбнулась ему Алори, мимолетно взяв со стола стетоскоп.— Я просто зашла за ключами— она открыла шкафчик в углу кабинета и положила стетоскоп в коробку.
Харрис, обходивший стол, остановился и непонимающе посмотрел на девушку.
— За ключами? — переспросил он.
— Ага, — девушка закрыла шкаф и повернулась к нему, колыхнув волосами.
— Геральд седла решил почистить? — спросил доктор, роясь в кармане в поисках ключа.
Он не без труда извлек старый, тронутый ржавчиной ключ без связки и протянул его девушке.
— Да нет, — ответила она, забирая из его сухой руки ключ. — Мне нужно забрать амуницию Рейвена.
Харрис удивлённо распахнул глаза и поморгал, не понимая, не ослышался ли он. Алори не боялась сообщать ему о своих намерениях. Доктор не мог запретить ей то, что разрешил Ричард. Харрис только лишь курировал её, а все дальнейшие решения касательные Рейвена мог принимать только военный.
— Зачем тебе его седло? — спросил Уолтер.
Девушка услышала тревогу в его голосе. Судя то тону, он сразу догадался, зачем Алори нужно седло, но всё-таки ждал, когда она скажет.
— Ричард позволил мне покататься на нём, — ответила она. — Но, правда сказал, что я сама должна его оседлать.
Харрис поднял брови от чего на его лбу собрались морщины. Он приложил ладонь к голове, медленно покачивая головой. Девушка даже испугалась, не станет ли плохо старику от таких неожиданных новостей. Он уже давно перестал контролировать то, как она заботиться о фризе, потому что доверял ей и не разу не слышал от Ричарда, Геральда или других конюхов, что она не справляется со своими обязаностями. Но он и подумать не мог, что в её полномочия теперь будут входить ещё и верховые прогулки. На его памяти ни один конюх не соглашался на подобное. Даже с другими лошадьми. Да и сам Ричард ни за что и никогда не позволил бы кому-то стороннему даже прикоснуться к амуниции своего коня, нге говоря уже о том, чтобы оседлать. Доктор таил надежды, что его ученица и молодой человек, которого он давно хорошо знал, подружатся, но не допускал мысли, что Ричард когда-то дойдет до того, чтобы допустить её к своему жеребцу.
— Доктор? — взволнованно спросила его Алори, взяв за локоть. — С вами всё хорошо?
— Да как же он тебе такое разрешил? — Харрис не услышал её вопроса. — Алори, неужели ты согласилась?!
— Конечно, — спокойно ответила девушка, не желая волновать своего учителя ещё больше. — Почему нет? Доктор… что-то вам не хорошо… Может, присядете?
Уолтер вытащил из кармана халата платок и утер выступивший на лбу пот. Но предложение присесть не принял и жестом показав Алори, что с ним все впорядке, спрятал платок в карман. Потом посмотрел на девушку тревожным взглядом и почти с мольбой, проговорил:
— Милая, а если упадешь? Да еще с Рейвена… Нет-нет… Нельзя так. У нас даже некой защитной экипировки нет. Я не могу я тебя так отпустить. О чём только Ричард думает? Сам знает как это и еще тебе позволяет. Вот я сейчас ему задам… Паршивец… совсем о безопасности не думает…
Харрис поменялся в лице, стал серьёзным и решительным и несмотря на постоянную боль в спине, прошёл мимо Алори, что-то бубня под нос и вышел из кабнета.
— Постойте!
Но дверь хлопнула за его спиной, девушка услышала его удаляющиеся, шаркающие шаги, направляющиеся в сторону денников. Ей слабо верилось, что такого человека, как Ричарда, будет легко уговорить. Он был серьёзно настроен на сегодняшнюю проверку и навряд ли откажется. Доктор ничего не сможет сделать против его мнения, и откровенно, Алори была рада этому. Уолтер переживал за неё, но причин для этого было мало. Она не считала, что оседлать Рейвена хоть немного труднее чем оседлать любого другого коня. Разве что фриз был массивным и высоким, на порядок крупнее других жеребцов в конюшне. Ей вспомнилось, как она уже сидела на нём верхом, в леваде, когда конь лёг на песок. И, пожалуй, если бы он хотел её сбросить — непременно сделал бы это.
Девушка сжала в ладони ключ. Хорошо, что доктор не потребовал его обратно. Алори вышла из кабинета, осторожно прикрыв дверь и оказавшись в коридоре, прислушалась. Вдалеке раздавался возбужденный голос доктора, но он был слишком далеко и девушка не разобрала ни слова. Не теряя времени, чтобы не заставлять ждать Ричарда, она пошла в комнату для хранения амуниции. Она находилась чуть дальше кабинета доктора. Алори редко заходила сюда. За амуницию отвечали конюхи. Они чистили протирали и следили за ней. Геральд не раз напоминал ей, чтобы она была осторожнее с седлами и уздечками. У каждой генеральской лошади амуниция была своя. В отличии от рабочих, кавалерийских лошадей, у которых все было общее. Даже у брошенного на произвол судьбы Зефира седло было своё, не потертое и не старое. Удаляясь вдоль по коридору, девушка перестала слышать голоса. Она остановилась у деревянной выкрашенной в темно-коричневой цвет двери и вставила ключ в засов. Замок был тугим, и чтобы повернуть ключ, девушке пришлось прилечь на дверь и обхватить ключ обеими руками. Наконец, он поддался и со скрежетом открылся. Алори толкнула дверь плечом. Когда та со скрипом отворилась, девушка почувствовала запах кожи. Внутри было темно и она осторожно поводила рукой по стене, нащупала выключатель. Маленькую комнатку, с узким окошком под потолком, осветил свет одной единственной лампы. Под светом переливались кожаные седла, развешанные на кронштейнах на стенах, уздечки висящие здесь же, на больших гладких крюках. Здесь же хранились и вальтрапы, попоны, запасные части для уздечек и стремян, словом, всё то, что необходимо для верховой езды. Все кронштейны имели таблички с именами лошадей. Но Алори с первого взгляда узнала седло Рейвена: оно единственное было из черной кожи и больше остальных. Среди висящих на перекладинах вальтрапов отыскать тот, который принадлежал Рейвену было тоже нетрудно: все остальные вальтрапы были темными, а тот, которым покрывали спину фриза — ярко-красный. Его девушка сняла в первую очередь. После каждой верховой поездки, амуницию оставляли здесь же, но не на крюках. Конюхи чистили их, протирали, промывали трензели и ремни уздечек и только когда амуниция высыхала — развешивали по местам. За этим процессом чётко следил Геральд. Именно ему доставалось бы, если бы седла и уздечки встретили своих хозяев в плохом состоянии. Алори закинула вальтрап на своё плечо и подошла к стене, на которой висели уздечки. Найдя нужную, не без помощи табличек, она осторожно сняла её с крюка и тоже перекинула ее на плечо. Металлический трензель звякнул, когда она повернулась и подошла к самому тяжелому — седлу. Девушка постаралась поднять его с кронштейна, но тут же опустила обратно. Оно было тяжёлое. Гораздо тяжелее седла Зефира. Алори обошла его с другой стороны, примеряясь, как лучше приподнять его. Осторожно, чтобы висящие на плече уздечка и вальтрап не упали, она подсунула под седло правую руку, крепко обхватила левой заднюю луку и одним резким движением сняла его с кронштейна. Перехватив седло получше, девушка попятилась назад, по пути выключив свет плечом. Дверь она закрыла кое-как, едва не выронив ключ, но немного привыкнув к тяжести, приподняла седло к груди, одновременно придерживая и прижимая его к себе. Путь обратно по коридору показался ей дольше. Возмущённый голос доктора стал уже совсем хорошо различим.
—…Ричард, ну нельзя же быть таким беспечным…— Алори услышала и испуг, и серьёзность в голосе наставника.
Она никогда не думала, что он умеет разговаривать на повышенных тонах. Наоборот, его повседневный голос был таким тихим, что ей приходилось прислушиваться к нему, чтобы ничего не упустить.
— Разве можно ей такое позволять! — Алори замедлила шаг, несмотря на то, что тяжёлая ноша уже начала сводить запястья.
За все это время она не услышала голоса Ричарда. Права ли она в своих предположениях, или же парень всё же поддастся Харрису.
— Ничего, — голос Ричарда был твёрд и холоден. — Песок влажный. Расшибется не сильно. Будет ей хорошим уроком.
— Да ты в своем уме! — не сдавался Харрис. — Девочка просто сама не знает, на что идет! А ты вместо того чтобы вразумить — потакаешь!
Алори вышла из-за денника Атлета, показываясь на глаза спорившим и наконец их увидела. Уолтер сверлил военного сердитым взглядом, смешно уперев руки в бока. Ричард, возвышаясь над ним, смотрел на старика, как сокол на воробья. Его взгляд был лишён какого-либо интереса, и выслушивал он все нападки, казалось, только из-за уважения к почтенному возрасту врача. Алори облегчённо выдохнула. С таким выражением лица Ричард точно не примет сторону Харриса. На секунду, военный поднял глаза на приближающуюся, обвешенную амуницией девушку. Алори постаралась выпрямиться, изо всех сил делала вид, что ей вовсе не тяжело. Ричард опустил скрещенные до этого на груди руки и вновь посмотрел на ветеринара.
— Я выслушал вас, доктор, но остаюсь при своем мнении. Все вопросы, касающиеся моего коня, решать могу только я. И я решил. Если вы хотите продолжить отговаривать, то не меня, а её, — парень кивнул головой за спину врача и тот обернулся.
Алори, не переставая идти, виновато улыбнулась доктору. Ей стало неловко. Харрис весь покраснел от крика и споров. И все из-за неё. Но даже, чувствуя свою вину в этом, Алори не хотела отказываться от верховой езды.
— Алори… — было начал старик, но девушка прервала его.
— Всё хорошо, доктор, — ответила ему девушка, проходя мимо. — У меня получится, вот увидите.
Она с облегчением опустила седло на тюк сена, положив рядом уздечку и вальтрап.
— Да скажи же ты ей! — крикнул на Ричарда доктор, бессильно взмахнув руками, теряя всякую надежду достучаться до офицера.
— И не подумаю, — хмыкнул Ричард.
Видимо, поняв, что с Ричардом разговаривать бесполезно, Харрис бросил на парня осуждающий взгляд и подошёл к девушке, которая уже открывала денник Рейвена. Конь, оживлённо вскинув голову, уже топтался у выхода.
— Да послушай же ты меня, — доктор положил свою теплую ладонь на её руку, замершую на задвижке дверцы.
Уолтер поднес своё лицо ближе к ней, покосившись на Ричарда, который отрешенно смотрел в сторону:
— Рейвен немало жокеев покалечил. Не надо тебе на него садиться. Весть знает, что может произойти…
Алори мягко высвободила свою руку из-под его ладони.
— Вы же сами говорили мне, что Ричард — хороший человек, — так же тихо сказала ему девушка. — Разве вы ему не верите? Или вы не верите мне? Доктор, всё будет хорошо, обещаю. Помните, вы мне к Рейвену подойти не давали и говорили почти тоже самое, что и сейчас. И кто тогда оказался прав?
Уолтер удивлённо посмотрел на неё. Её слова поселили в нём сомнения. Голос девушки звучал уверенно и без тени страха. Чтобы окончательно убедиться в её уверенности, старик заглянул ей в глаза.
— У меня нет времени ждать тебя весь день! — прикрикнул на Алори Ричард.
Харрис выпрямился и нехотя отступил назад. Девушка распахнула дверцу, сняв с неё перевешенную через перекладину корду. Фриз фыркнул и сам наклонил голову. Алори осторожно взялась за кольцо на его недоуздке и легонько потянув за собой, вывела его из денника. Конь послушно последовал за ней, не спеша перебирая ногами и терпеливо ожидая, когда она закроет дверь. Привязав конец корды к перекладине между денников, девушка взяла в руки уздечку. Ричард, не обращая внимание на доктора, стоящего рядом, наблюдал за каждым её движением.
— Я с вами пойду… — сказал Уолтер, смотря на девушку, надевающую на морду коня крепкую, кожаную узду. — Если что-то пойдёт не так…
Ему снова не дали договорить. На этот раз это был Ричард.
— В этом нет необходимости, доктор, — чётко и менее холодно сказал Ричард, не сводя взгляд с девушки. — Я сам за всем прослежу. Вам незачем участвовать в этой проверке.
— Но… — врач сам замолк вдруг, почувствовав себя лишним. Ни Алори, ни Ричард не нуждались в его присутствии.
Он ощутил это в общем настроении повисшем в конюшне. И девушка, и парень отвечали ему отрывисто, нехотя, словно бы он мешал им, а не старался уберечь Алори от возможных травм. Здравый смысл подсказывал ему, что бросать всё на самотёк, не обеспечить поддержку девушке и находиться в момент её выездки не в леваде, а спокойно сидеть за столом — крайне глупо. В то время как какое-то другое чувство, похожее на интуицию, толкало послушаться Ричарда и не препятствовать более всему, что произойдёт дальше.
Алори плохо слышала то, о чём говорили за её спиной. Она чувствовала на себе пристальный взгляд военного и несмотря на то, что парень говорил с Харрисом, понимала — несмотря на это следит за ней, оценивает каждое движении её руки и принимает решение уже сейчас, начиная с того момента как она принесла амуницию. Недоуздок девушка аккуратно сняла и повесила рядом с кордой. Ремень уздечки застегнула, стараясь не затягивать её сильно. Она была уверена — ей не придётся укрощать жеребца, и фриз без жёсткого ремня на морде будет слушать её. Конечно, предположить такое, ни разу не оседлав коня, от которого шарахалиль все конюхи, было не совсем умно, но она, проводя рукой по его гладкой морде, смотря в его тёмные, бездонные глаза, не могла думать по другому. Конь без колебаний взял в рот трензель, лишь чутка пожевал его зубами, удобно расположив на языке. Ричард видел разницу в седловке уже сейчас: Рейвен никогда не стоял так спокойно, когда он надевал на него узду: он то переступал ногами, то тряс головой, а иной раз делал, и то другое. Девушка словно загипнотизировала его, но Ричард видел взгляд коня. Его Рейвен был самим собой, просто спокойнее, смиренно опустив шею, он закрыл глаза, когда девушка проверяла, не перекрутилась ли узда. Ричард решил не говорить ни слова, чтобы не исправлять её возможные ошибки. Ведь он обещал ей честную проверку. Офицер на своём опыте знал, как трудно объездить Рейвена в первый раз. Вспомнив, как он сам впервые решился обуздать жеребца, Ричард почувствовал боль в ребрах от давнишней травмы. Так началось его знакомство с непростым характером фриза.
Закончив с уздечкой, Алори перешла к седлу. Ричард подметил, что она уверенно надевает амуницию, но медлит, поглаживая коня, что-то шепча ему и ни на секунду не отводит ладони от его морды. Наверное, именно так она и околдовала Рейвена: он просто не замечает, что на нём уздечка, наслаждаясь ласковыми прикосновениями девичьих рук. Парень моргнул и встряхнул головой. Похоже, он сам едва не поддался её чарам. Такое влияние на него самого раздражало военного. Это он всегда влиял на других своей аурой страха, вселяя ужас в сердца подчинённых. Подобное с ним никто не мог провернуть. Потому. как он сам никого и никогда не боялся. Но все боялись его. Привычные положения вещей для него менялись. И он не был готов с этим мириться.
— Чего ты возишься?! Живей! — рявкнул он на неё.
Военный испытал некоторое удовлетворение, когда девушка вздрогнула от его резкого замечания, но не стала возмущаться, лишь замерла на секунду, а потом начала стряхивать со спины Рейвена соломинки. Ричард надеялся сделать ей замечание на этом моменте, но она сама додумалась набросить вальтрап только на чистую спину. Даже самая маленькая соринка, оказавшись под вальтрапом и испытывая давление седла, будет доставлять лошади неудобства. Если такое происходит, лошадь становится раздражительной и плохо слушается узду. Это вполне понятно. Когда в сапог попадает камушек, ни о чем другом кроме него не думаешь. Также и у лошадей.
Рейвен повернул голову к спине, наблюдая как Алори разглаживает вальтрап на его спине. Когда Ричард делал это, конь то и дело переступал ногами, пытаясь отойти от парня и только прикрикнув на него Ричард добивался послушания. После этого конь стоял, как вкопанный, но недовольно крысил, отводя уши назад. Удостоверившись, что вальтрап хорошо лежит на спине коня, Алори подняла седло. Ричард тихо усмехнулся, когда девушка едва не упала от тяжести поднимая седло над головой и с огромным усилием закидывая его поверх вальтрапа. Сделав это, она остановилась, опуская руки и тяжело дыша. Ричард не хотел, но всё же уважал её упорство. Седло Рейвена не было особо тяжелым для крупного жеребца, но и оно весило около семи килограммов. Для девушки с таким хрупким телосложением нести в руках такую тяжесть было бы нелегко, не то что над головой поднимать. И всё же она с этим справилась, преодолев ещё одну контрольную точку, на которой Ричард надеялся положить конец её проверке. Ведь стоило бы ей уронить седло, или же, если бы оно соскользнуло со спины фриза — Ричард тут же прекратил этот цирк и приказал расседлывать наполовину готового к езде коня.
Отдышавшись, Алори затянула подпругу. Лейтенант помнил, как она когда-то указала ему на его ошибку с подпругой, догадавшись почему Рейвен так не любит седло. Когда последняя самая тяжелая часть амуниции опустилась на спину коня, он не вздрогнул как это обычно бывало. Казалось он вообще не заметил этого и спокойно стоял, медленно перебирая в зубах трензель. Даже головой не качал, не взбрыкивал и не бил передними копытами. Эта девушка оказывала на него поистине волшебное влияние.
Закончив и полностью проверив все ремешки, Алори взяла жеребца под уздцы и повернулась к Ричарду. Он видел, что она устала, ещё не до конца совладав с дыханием, но всё равно упрямый огонёк в её глазах никуда не делся. Справившись с седловкой, она даже стала чувствовать себя ещё увереннее. Но Ричард всё ещё был уверен, что самое интересное впереди. Парень кивнул головой, молча указывая на выход с конюшни и первым пошёл прочь. Алори вела коня вслед за ним. Рейвен, словно подстраиваясь под скорость девушки шел на шаг позади, всё ещё опустив голову так, что Алори не приходилось тянутся за ним кверху. Всё это военный видел, оглянувшись через плечо. Похоже, Рейвену даже нравилось, что процессом руководит именно Алори. Возможно потому, что Алори ни капельки не боялась фриза. Не боялась с самого начала. Словно заразившись её добротой, подхватив её, как простуду, Рейвен стал покорным и кротким, как мерин, но естественно, таковым не был. Алори зажмурилась, когда они вышли из полумрака конюшни на улицу. Привыкнув к яркому свету, она убрала ладонь от глаз. На территории корпуса было пусто. Кавалеристы покинули его, а конюхи снова где-то пропадали, до тех пор пока Геральд не найдёт их и не заставит работать. Вспомнив о Геральде, Алори поискала его глазами. Вот он удивиться, когда увидит, как она скачет на Рейвене. Но у старой телеги никого не было. Но потом она сама мысленно отругала себя за такие мысли. Геральд на равне с удивлением испытал бы неистовую ярость, увидев её в компании ненавистного штабского офицера да ещё и с конём, которого недолюбливал и даже после того, как Алори нашла с ним общий язык, продолжал считать опасным.
Копыта фриза оставляли следы в рыхлом, влажном песке. Теперь девушка поняла значения слов Ричарда: «Падать будет небольно». Но она выбросила из головы все мысли о фиаско. Такого просто не могло произойти с ней. Рейвен мог сбросить с себя кого угодно, но не её. И никто не смог бы убедить её в обратном. Офицер, шедший впереди, быстро увеличил расстояние между собой и медленно шагающем Рейвеном. Алори была готова к тому, что жеребец, в прошлый раз так рвавшийся к хозяину и сейчас потянет узду, стараясь нагнать его. Но этого не случилось. Конь, будто верный пёс шёл за ней, мерно ударяя копытами о песок. Девушка, стискивая в ладони, начинавший потеть от волнения кожаный повод, подумала о том, что неплохо бы обзавестись перчатками для занятий верховой ездой. Ричард свернул влево и вёл их к большой леваде, сейчас пустой и незанятой. Элрик этот факт немного воодушевил: Ричард запросто мог бы приказать ей показывать выезду в маленьком, неудобном загоне, тем более что он не верил, что у неё получиться. В леваде побольше, развернуть коня будет куда проще. Корпус словно вымер, кругом стояла умиротворяющая тишина, как будто всё вокруг ждали, что же будет дальше. Дойдя до дверцы левады, Ричард отпёр засов и распахнул её вовнутрь, тоже заходя на утоптанный копытами рабочих лошадей, песок. Алори завела коня в загон и услышала как за их спиной захлопнулась деревянная дверь. Дороги назад не было и быть не могло. Несмотря на свою уверенность, девушка с трудом сглотнула тугой комок в горле. От волнения рука, державшая повод, мелко задрожала. Алори остановилась в нерешительности: садиться в седло сейчас или же ждать его указаний. Ричард навалился спиной на выкрашенные в белый деревянные перегородки забора и, скрестив руки на груди, нахмурившись, посмотрел на девушку.
— Я так ничего не увижу, — с безразличием в голосе бросил он и кивнул головой, указывая ей направление, куда стоит двигаться. —Начинай в центре.
Девушка кивнула, потянула за собой жеребца к центру левады. Песок под её ногами тихо хрустел. Свободная куртка, надетая на ней, никак бы не помешала верховой езде, и Алори мысленно поблагодарила сама себя за то, что интуитивно надела одежду, хоть сколько-то подходящую для такого занятия. Иначе это послужило бы очередной причиной Ричарда в отказе. Она хорошо умела управлять лошадьми в седле, но смотря на могучую, широкую спину Рейвена, осознавала, что оседлать такого гиганта — абсолютно новое для неё событие. Сейчас она даже представить не могла, какого это, сидеть на таком красивом и статном коне. Девушка была против сравнения лошадей, считая одинаково прекрасными и рабочих лошадей и коней с большой родословной, но тут не могла не признать, что Рейвен — совсем другое дело.
Она остановилась и повернула жеребца так, чтобы он стоял левым боком к наблюдающему за ними Ричарду. Фриз слегка покачивал головой и капнул копытом передней ноги песок. Военный приподнял голову. Обычно конь делал так, когда собирался пуститься рысью по леваде, заводил сам себя, но все его копыта оставались на одном месте, он даже не топтался на месте, ошидая когда же уже ему позволят бежать, выплеснуть всю свою энергию. Ричард видел это в напряжении его мышц, в подрагивающей губе, навостренных на макушке ушах. Но всё же, он не спешил, ждал. Алори взяла повод и забросила его через голову коня на седло, чтобы, забравшись в седло, взять его в руки. Едва девушка попыталась положить руки на седло и подтянуться, чтобы залезть на коня, она с ужасом поняла, что не сможет этого сделать. Рейвен был слишком высок для неё. Она едва доставала кончиками пальцев седло и лишь беспомощно уперлась в него подушечками пальцев, ощутив под ними гладкую кожу. Алори ,попытаясь , подтянутся вверх хотя бы на пальцах, подпрыгнула вцепившись в седло, но её руки скользнули вниз.
Ричард усмехнулся, с удовлетворением наблюдая за её тщетными попытками. Его конь был куда выше Зефира, на котором скакала девушка. Он сразу приметил, что с её ростом попросту сесть в седло ей будет не под силу, но не стал ничего говорить. Он хотел, чтобы девушка сама поняла это, чтобы она перестала спорить с ним и больше никогда не настаивала на своём. Её упертость выводила военного из себя. Она вела себя так, будто сама всё лучше всех знает и никого не слушала, если считала себя правой. Офицер не скрывал ехидную улыбку, наконец то он сможет совладать с этой наглой девчонкой, так давно раздражавшей его. Оказавшись в такой ситуации, ей ничего не остаётся кроме как признать своё поражение, тем самым признав и то, что она ошиблась. И ради этого Ричард готов был ждать. Пусть пробует сколько угодно. В конце концов этот спектакль скоро закончиться, и Рейвену надоест и нетерпеливый конь пойдёт самостоятельно скакать по леваде. Фриз привык быть оседланным сразу же, и парню было интересно, на сколько хватит выдержки у его коня. Ричард достал из кармана свои часы и щелчком откинул крышку, засекая время.
«Три минуты или больше? Нет. пожалуй и двух хватит» — безжалостно решил он, поднимая свои холодные карие глаза на коня.
Ещё одна попытка забраться в седло снова оказалась провальной. Алори уже было схватилась за переднюю луку и даже повисла на ней, но не смогла удержаться. Вспотевшие от волнения руки всё скользили по коже седла. Ей нужны были перчатки, но девушка была уверена на все сто, что любой шаг в сторону от коня будет для Ричарда причиной закончить проверку. Эх, если бы она была хоть чуть выше, ей непременно бы удалось. Слезы выступили на её глазах, от обиды и сожаления. Ведь это было нечестно. Она не виновата, что была невысокой. Хорошо, что Ричард не видел её лица, спрятанного за боком фриза, но он точно видел её жалкие попытки. Алори представляла, с каким наслаждением он наблюдает за этим, и от таких мыслей ей стало ещё хуже на душе. Не у кого было попросить помощи и поддержки. Она тихо всхлипнула и вытерла слезу рукой, стараясь унять свои слезы. Не хватало ещё чтобы он увидел её такой. Наверное, ей всё же не стоило настаивать на этом, и даже если бы она смогла забраться на коня, Ричард бы непременно нашёл, за что лишить её возможности скакать на Рейвене. Когда он соглашался на это, Алори заметила по его лицу, что он не настроен всерьёз относиться к такой просьбе.
Она положила ладони на бок коня уткнулась в него лбом, чувствуя исходящее от его шерсти тепло и мягкий, приятный запах овса и соломы. Вдруг её уха коснулось горячее дыхание. Рейвен изогнув шею, осторожно дотронулся губами до её щеки, обдав струей горячего воздуха из ноздрей. Не поднимая головы, девушка положила руку на его храп. Фриз хотел утешить её. Ведь и он не был виноват в том, что был таким высоким. Девушка мысленно попрощалась с возможностью заниматься верховой ездой, с болью представляя, как подойдёт к Ричарду не справившись с заданием с каким выражением он будет смотреть на неё. Безусловно, он будет рад этому. По другому и быть не может. Она уже собралась отступить от бока коня, но почувствовала, что он куда-то исчез. Алори открыла глаза. Рейвен медленно опустился на песок, подгибая под себя ноги. Девушка ахнула от неожиданности, не сразу осознавая, что произошло.
Ричард приоткрыл рот от удивления, наблюдая за тем, как величественный конь опускается вниз, подставляя свою спину девушке.Но потом, когда потрясение прошло он нахмурившись, зло посмотрел на своего коня, который повел себя как предатель по отношению к нему. Парень убрал руки с груди, не понимая, чем вызвано такое поведение фриза. Рейвен не собирался игриво валятся в песке, или же отдыхать. Он сделал это, чтобы девушка смогла сесть в седло. Военный готов был найти любое другое, пусть самое невероятное объяснение этому, но не мог. Жеребец лёг осознанно, и он ждал, когда Алори поймет, что от неё требуется. Ричард скрипнул зубами от ярости. Только было он подумал, что всё закончилось, так Рейвен сам принял решение за него. Как фриз понял, что девушка хочет забраться на него?
Прежде чем офицер нашёл ответ на свой вопрос, Алори села в седло и едва она оказалась верхом на коне, жеребец осторожно поднялся на ноги. Девушка схватилась за переднюю луку, чтобы не упасть, а когда конь ровно встал на все четыре ноги, не веря своему счастью, крепко взяла в рук повод уздечки. На мгновение она растерялась: она ещё никогда не сидела так высоко над землей. Её ноги едва доставали стремян. Такое седло явно было рассчитано на всадника покрупнее хрупкой девушки. Рейвен стоял на месте и Алори могла привыкнуть к новым ощущением. У неё перехватило дух. Это действительно не было похоже ни на что другое. Ничего подобного раньше она не испытывала.
Осторожно она потянула повод, разворачивая Рейвена, и тот послушно повернул к забору, зашагал тихим, тяжёлым шагом. От каждого его движения, Алори покачивалась в седле, скрипящем от груза. Рейвен медленно и громко выдыхал, неспешно прохаживаясь вдоль забора. Он высоко поднимал ноги, отчего его щётки колыхались в воздухе, тяжело опускал копыта на песок, оставляя в нём глубокие отпечатки подков. Девушка опустила повод, не отпуская его из руки, чувствуя, что конь и сам знает, что нужно делать, ни разу не делая попытки перейти на аллюр побыстрее или же сбросить её. Она всё ещё не верила в своё счастье. Ещё ни одна лошадь не ложилась перед ней. Тем более такие темпераментные и своенравные жеребцы, как Рейвен. Алори знала, что конь полюбил её безмерно, но никогда не могла бы подумать, что он сделает такое ради неё. Он словно бы понял, как это было важно для неё и хотел помочь.
Вот Рейвен подошёл к углу левады повернул, обходя её по периметру. Оставалось совсем немного, чтобы дойти до Ричарда. Алори выпрямилась, держа осанку всадника, правильно взяла в руки повод и постаралась смотреть вперёд, не пытаясь увидеть реакцию Ричарда и краем глаза. Ей казалось, что стоит ей встретиться взглядом с его глазами, как она тут же потеряет всю собранность и самообладание, с такой трудностью собранные ей. Рейвен чинно вышагивая, качая головой и медленно передвигая ногами, проходил мимо своего хозяина, не удостоив его и взглядом.
— Переходи на рысь, — услышала она холодный голос офицера.
Алори вздрогнула, не ожидая, что услышит от него что-то и незамедлительно выполнила приказ. Теперь она чувствовала себя увереннее, напряжение в мышцах прошло. Не считая габаритов и ощущений, во всём остальном, всё оставалось, как прежде. Алори не была новичком в верховой езде и теперь, когда она получила полный контроль над Рейвеном, который слушал каждое её движение, она была готова показать, на что способна. Но не выходить за рамки того, что позволил Ричард. Ей очень хотелось пустить Рейвена галопом, но в такой леваде, даже большой, коню было бы неудобно разгоняться и останавливаться, и она оставила эту затею. Повод удобно извивался между пальцев девушки, когда она уверенно перевела Рейвена на рысь.
Видеть со стороны рысящего фриза, с красивым аллюром — одно дело. Совершенно иное ощущаешь, когда сам участвуешь в процессе. И Алори чувствовала это: энергию коня, текущую по его мышцам, красивые движения, которым никак не мешала его грузность и величина. Рысь по праву была лучшим элементом для Рейвена. На ней он мог не отставать от лошадей в лёгком галопе. Его шея величественно поднялась, грива развивалась на ветру, также, как и светлые волосы девушки. Она, увлеченная новым ощущением, позабыла о тяжелых ударах копыт, заставляющие её качаться в седле. Это было необъяснимое чувство. Фриз легко летел вперёд. Казалось, даже особых усилий не прилагал. Алори, следуя за его движениями, быстро приспособилась к непривычным по началу тяжелым шагам коня. Второй круг они проскакали на одном духе. Она перестала думать об испытании, об офицере, который с нескрываемым раздражением наблюдал за её успехами, обо всём вокруг. Конь тоже испытывал удовольствие от езды, фыркал и игриво взмахивая гривой, но не спешил мчаться галопом, подчиняясь девушке весь, без остатка.
Ричард лишь сильнее сдвинул брови, когда Алори заходила на новый круг, без усилий управляя жеребцом. Он напряг зрение, изо всех сил пытаясь выявить хоть малейшее нарушение, что угодно в чем можно было упрекнуть девушку: посадку в седле, то, как она держит поводья, то как управляет конем. Но как бы он не старался, ему не к чему было придраться, и это злило его. Мало того, что она укротила его коня, влюбила его в себя, так теперь ещё и управлялась с ним так ловко и умело, словно бы всю жизнь просидела в седле. Парень следил за каждым движением её рук, когда она разворачивала Рейвена, параллельно наблюдая и за реакцией самого коня. И увидел, что она практически не тянет узду, а Рейвен, слушая малейшее натяжение узды, послушно замедляется или ускоряется. А ещё он заметил, что фриз движется как-то странно, совсем не так, как привык Ричард. Его ход был…собранным, спокойным. Создавалось впечатление, что конь осторожничал, чтобы не причинить неудобств всаднице на его спине. Ричард знал о нраве коня и о том, как сложно бывало, находясь в седле, заставить его вести себя, как следует, не брыкаться и подчиняться приказам. Ему приходилось прилагать силу для этого. Алори справлялась с этим без усилий и силы. У неё попросту не было той физической способности, которая нужна бы была для удержания фриза. Военный испытывал злобу пополам с ревностью и непониманием. Он был первым и единственным, кого принял Рейвен, а теперь эта девчонка смогла даже заставить коня вести себя спокойнее. Она смогла сделать то, чего он сам не мог добиться за долгое время. Без хлыста и шпор, Алори совершала невозможное.
Но очень медленно, он проникался уважением. Несмотря на все запреты, на неверие, на критику, Алори не сдавалась. Она даже научилась выдерживать его взгляд. Ричард не понимал, почему она может то, чего не могут другие? Ведь она была обычной девушкой, ничем не отличалась от других, но раз за разом доказывала ему свои способности и умения. Он действительно был уверен, что их знакомство не продлится долго, и скоро она будет обходить его стороной, шептаться за его спиной, как и другие. Он привык к такому отношению, не ждал иного. Но всё же Алори не было такой. Она не боялась его, хоть он очень старался напугать её, чтобы та держалась подальше. Но как бы парень не старался, ей всё было нипочем.
Думая об этом, он чувствовал, что его гнев утихает. Складка между бровей расправилась, и он, выдохнув, снова облокотился спиной об забор, уже не выискивая ошибки, а просто наблюдая. Алори не смотрела в его сторону, полностью поглощенная ездой. Рейвен тоже не обращал внимание на офицера.
Ричард никогда не видел своего коня со стороны, когда кто-то скакал на нём. Потому что не было человека, который согласился бы оседлать его. Двое, или даже трое инструкторов, приглашённые его отцом пытались совладать с нравом фриза, но парень спустя пару дней узнавал, что они складывают свои полномочия, окрестя жеребца «дикарем». Но именно диким Ричарду он и нравился. Свободолюбивый и своенравный, не терпящий к себе хамского отношения и грубости — он был похож на него самого. Наверное, не должно быть удивительным, что девушка, ласково обращавшаяся с жеребцом, смогла завоевать его доверие.
Офицер не мог не отметить, что Алори хорошо справлялась, ничуть не хуже чем любой кавалерист или даже он сам. Хотя смотрелась очень нелепо верхом на таком великане, что, впрочем, совсем не мешало ей. Он поторопился с мыслями, когда решил, что девушка может упасть. Она слишком хорошо сидела в седле и для того, чтобы лишить её равновесия, Рейвену пришлось бы постараться, а конь и сам, похоже, был исполнен желания ни за что не позволить всаднице упасть.
Видя, какая дружба возникла между девушкой и фризом, Ричард окончательно успокоился. На его лице появилась лёгкая улыбка. Он давно хотел, чтобы кто-то присматривал за Рейвеном, когда его нет рядом, ведь он был его единственным другом, но офицер не мог доверить его первому встречному. Отчасти, все проверки, что он устраивал Алори, носили ознакомительный характер. Он хотел убедиться, что ей можно доверять. И теперь, видя что она может, — больше не сомневался.
— Алори!
Ричард резко повернул голову.
Взявшийся из ниоткуда Геральд замер на тропинке рядом с забором левады, в нескольких шагах от Ричарда и с ужасом в глазах смотрел на происходящие. От резкого крика, Рейвен слегка взбрыкнул. Ричард перевёл взгляд на своих подопечных. Он заметил испуганный взбрык коня и на секунду испугался, что Алори, не ожидав такого, непременно свалится с коня. Но к счастью, девушка, быстро среагировав, приостановила Рейвена, переводя его на шаг, и только, когда конь снова успокоился, как ни в чём не бывало, вернула его к рыси. Облегчённо выдохнув, Ричард зло покосился на Геральда.
«Этот идиот все испортит!» — подумал он, сжав зубы.
Офицер надеялся, что конюх удалится, ведь они оба терпеть не могли друг друга, но похоже, Геральд не заметил Ричарда, стоящего у забора, быстрым шагом направился прямо к нему, не спуская расширенных глаз со скачущей на фризе девушке. Военный напрягся. Он не собирался терпеть его здесь. Геральда абсолютно не касалось то, чем занимается Алори. Он не хотел прекращать испытание сейчас. Только из-за того, что этот нерадивый конюх решил, что имеет право вмешиваться в процесс. Ричард уже собирался прикрикнуть на него, но Геральд, положив руки на забор, взобрался по перекладинам наверх и перепрыгнул его, оказываясь рядом с Ричардом, внутри левады. Мустанг едва ли не зарычал от ярости куда более сильной чем той, которую он испытывал поначалу, наблюдая за Алори.
— Алори! — снова крикнул Гер и решительно сделал шаг вперёд, но Ричард вытянул руку в сторону, не сходя со своего места, преграждая ему путь.
Геральд резко остановился и наконец обратил внимание на военного. Конюх бросил на него испепеляющий взгляд своих изумрудных глаз, что редко себе позволял из-за разнице в статусах. Ричард ещё больше рассвирепел от этого, но внешне, как всегда, это никак не проявилось, только голос стал ледяным и угрожающим, как раскаты грома.
— Иди куда шёл, — гневно проговорил Ричард, нахмурив брови и подняв голову.
Он был почти на голову выше Геральда, хоть тот был старше его. Молодой человек, выдохнул через нос и исподлобья, не скрывая неприязнь, ответил.
— Что ты себе позволяешь? Нацепил погоны и думаешь, что имеешь право на всё?
Краем глаза, Ричард заметил, что Рейвен всё ещё продолжает рысить по кругу и, удостоверившись, что верховой езде появление Геральда не мешает, продолжил диалог с конюхом.
— Тебя это не касается. Проваливай.
Его голос и правда стал похож на рычание. Но Геральд и даже после второго предупреждения не отступил назад. На секунду он перевёл взгляд на рысящего Рейвена, а потом снова покосился на Ричарда.
— Ты на голову тронутый, если позволяешь ей седлать Чёрного Дьявола. Если тебе плевать на неё, то мне — нет. Я пришёл, чтобы проследить, чтобы твой конь не навредил ей.
— Для этого здесь я, — чувствуя, что теряет над собой контроль, с угрозой, ответил Ричард. — Мне повторить ещё раз?
Его и раньше бесил Геральд, но сейчас он переходил все границы. Военному с самого начала не нравилось то, как он относился к Рейвену. Неспроста фриз невзлюбил его больше всего. Здесь Ричард был полностью солидарен с жеребцом.
— Это не входит в твои полномочия, — продолжил Ричард. — Если хочешь и дальше здесь работать, то тебе лучше убраться и не злить меня. Поверь, я могу это устроить.
Конюх небреженно скривил губу, словно ему было противно находиться рядом с Ричардом, но поразмыслив понял, что действительно позволяет себе лишнего, и что Ричард слов на ветер никогда не бросал, чертыхнувшись, Гер смерив Ричарда злобным вгдядом и перелез через забор. Только когда офицер услышал за своей спиной топот резиновых сапог и тихие ругательства, он опустил руку. Геральд не первый раз нарывался на грубость, и рано или поздно действительно мог получить предупреждение. Можно считать, что сегодня он это сделал. Ричард, слегка успокоившись, глубоко дыша, стараясь унять ярость, посмотрел на Рейвена. Алори, если и видела поступок Геральда, определённо не подала вида. Парень заметил это по её движениям: они ничуть не стали напряженнее. Офицер испытал удовлетворение, что успел выпроводить Геральда ещё до того, как Алори проскачет мимо. Увидев разборку, она могла отвлечься и кто знает чем бы это обернулось. Ричарду уже не хотелось заваливать её на испытании. Она его прошла. И пожалуй это произошло сразу же, как фриз позволил ей прикоснуться к себе. Просто Ричард не хотел этого признавать. Его ревность испарилась, словно бы её никогда и не было, а её место заняло спокойствие. Вместе с тем ему стало интересно, где и как девушка научилась так держаться в седле. Он смутно припоминал, что она упоминала это когда-то, но не прислушиваясь, он не придал этому значение. Теперь же это его действительно заинтересовало.
Проходящие мимо конюхи, открыв рты от удивления, подходили к ограде, повисая на ней и зачарованно тыкая друг друга локтями, смотрели на происходящие. В такое нельзя было поверить, не увидев своими глазами. Вскоре наблюдателей стало больше. Сам Ричард насчитал десять человек, поступивших леваду со всех сторон, но предусмотрительно держащиеся подальше от Ричарда. Военный взглянул на часы всё ещё зажатые в руке. Он ставил на то, что Алори не продержится и двух минут, а прошло уже чуть больше получаса. Он и сам не заметил, как быстро пролетело время. В его планы не входило сегодняшнее испытание и он задержался дольше, чем собирался провести время в конюшне. Со вздохом он убрал часы обратно. Рейвен выглядит счастливым. И девушка, оседлавшая его, тоже. Но пришло время прекратить. Он оттолкнулся от ограды, и когда Рейвен приблизился к нему жестом остановил коня.
— Ну как? — спросила слегка запыхавшаяся девушка.
— Неплохо, — сдержано ответил он и подал ей руку, чтобы помочь слезть, но Алори покачала головой.
— Я сама.
Она ловко перебросила ногу через седло и соскользнула вниз. Ричард убрал руку. Девушка сняла с седла повод, и взяла тяжело дышащего коня под уздцы. Бока Рейвена ходили из стороны в сторону, но жеребец был явно доволен прогулкой. Алори повела коня прочь из левады. Раздосадованные конюхи, лишившись такого зрелища, поплелись по своим делам, громко восхищаясь увиденным.
— Ты теперь знаменитость, — усмехнулся Ричард, распахивая дверцу левады.
— Я ничего особенного не сделала, — ответила Алори, но слегка улыбнулась.
В голосе Ричарда больше не чувствовалось злости. Там, в леваде, она боялась оторвать взгляд от гривы коня, сосредоточившись на езде. Но похоже он был доволен её выступлением, и она зря переживала. Хотя он всё ещё не вынес свой вердикт. Но всё же его «неплохо» очень похоже на похвалу. А заслужить похвалу от Цербера было, как она считала, делом очень непростым. Теперь, когда самое страшное осталось позади, она чувствовала приятную усталость. Ноги были словно ватные и ей не верилось, что она смогла. Но это самое чувство усталости и было доказательством её поступка. Рейвен всё также послушно шёл за ней, широко вышагивая по песку. От его рыси вдоль забора появилась неглубокое кольцо из следов больших копыт. Проходя через ворота, Алори оглянулась на конюхов, стоящих поодаль и всё ещё наблюдающих за ней и тихо разговаривающих между собой.
— И тем не менее, ты явно на какое-то время станешь знаменитостью, — сказал парень, закрывая за ней ворота.
— Ты о чём? — не поняла Алори, останавливаясь и оглядываясь через плечо.
— О том, что когда-нибудь они привыкнут видеть тебя на Рейвене, — пояснил Ричард, поравнявшись с ней.
— - То есть, я прошла? — не скрывая трепета в голосе, спросила Алори, потянув за собой Рейвена.
Ричард молча кивнул. Алори еле удержалась, чтобы не выдать свою радость. Когда-то она только мечтать о таком могла. Но когда первое потрясение прошло, она всё же решила переспросить его. Возможно, она не так его поняла, или же он просто шутит. Хотя она не услышала ни намека на шутку в его спокойном тоне, уже не таком холодным, как в начале испытания. В любом случае, Ричард не был тем, кто выставляет свои чувства напоказ, поэтому то, о чём он думает по завершению верховой прогулки — оставалось загадкой.
— Я… я могу брать его в леваду? — осторожно спросила она.
Ричард, шедший рядом с ней, но на расстоянии вытянутой руки, повернул к ней голову и серьёзно взглянул на девушку.
— Нет конечно. Какая левада? Это была просто проверка. Если собираешься на нем ездить, то нагружай его, как следует, поняла? Не меньше часа по тому полю, за лесом. Раз уж я доверяю тебе его, то хочу, чтобы он был этим доволен.
Алори удивлённо посмотрела на него, но парень снова отвернулся, гордо выпрямившись. В груди Алори вновь стало больно, но она лишь тихо выдохнула, не подавая виду. Это снова происходило с ней. Стоило ему лишь появиться рядом, как необъяснимая давящая, тянущая боль, вновь терзала её лёгкие и сердце, сбивая их с ритма, заставляя дыхание прерываться. Девушка почувствовала, как у неё начинают пылать уши и щеки.
— Все поняла? — требовательно спросил офицер, не услышав ответа. — Это не развлечение, это твоя работа. И я хочу, чтобы ты выполняла её как следует.
— Х…хорошо, — запинаясь, прерывистым дыханием, ответила она, чувствуя, как в горле першит от волнения, но собравшись, она улыбнулась и продолжила. — Но эта работа приносит мне удовольствие. Поэтому, наверное, это можно считать и развлечение, — она провела рукой по шее Рейвена. — Если ему это тоже нравится …
— Просто относись к этому серьёзно, — сказал Ричард.
Они подошли к воротам конюшни. За то время, что они провели в леваде, солнце уже начало катиться к горизонту, озаряя небо оранжевыми и розовыми всполохами, отражаюшимися в тянушихся в даль облаках, вытянувшимися в тонкие, бархатистые линии. Девушка остановилась, смотря на небо, уже думая о том, как здорово будет прокатиться на Рейвене в поле. То, что Ричард позволил ей это, не укладывалось в голове и было похоже скорее на сон, чем на реальность. Она и не рассчитывала получить от него разрешение покидать корпус вместе с Рейвеном. Левада — этого вполне хватило бы ей для счастья, но то, что предложил военный, было, конечно, намного лучше деревянной ограды и песка под ногами. Такое замкнутое пространство не могло дать коню выпустить всю свою энергию. Даже сейчас, тяжело дыша, Рейвен выглядел так, словно проскакал бы ещё столько же, а может и больше.
Под крышей конюшни уже зажегся уличный фонарь. Постепенно по всему корпусу вспыхнуло освещение. Кругом было тихо. Только из конюшен доносились голоса лошадей, их пофыркивание и топот. Приближалось время вечернего кормления. Пожевывая от нечего делать трензель, Рейвен потряс гривой и шумно фыркнул.
— Я не понимаю…
Алори обернулась. Замечтавшись, она забыла о Ричарде он остановился поодаль и тоже смотрел на небо. Оно отражалась красивыми бликами в его светло-карих глазах, похожих на чай. Пусть и холодный, но такой красивый. Девушка вновь пожалела, что увидела это, испытав трепет в груди. Теперь это было похоже на метающуюся в клетке птицу, рвущуюся на свободу. Алори, как могла, постаралась подавить это чувство. Сейчас оно только мешало.
— Как у тебя это получается? — спросил Ричард, опустив на неё взгляд? — Как ты находишь общий язык с такими, как он? — парень кивнул на Рейвена.
Алори непонимающе склонила голову на бок.
— Тебе это интересно? — спросила она. —Это ведь очень просто.
— Может быть…— кивнул он, всё ещё смотря на неё. — Но я не понимаю… Наверное, чтобы понять, мне нужно лучше узнать тебя. Может, тогда я пойму…
Девушка тихо ахнула. Узнать её? Раньше он наоборот, и слышать о ней не хотел. Только страдал и ухмылялся. С чего бы теперь ему захотелось подобного? Алори уже было хотела спросить это, но увидела в его взгляде грусть и непонимание. Он и правда не понимал, а не издевался над ней. Человеку с его характером действительно было трудно понять такие простые вещи. Ей стало жаль его. Цербер не был таким ужасным. Точнее он совсем не был ужасным. Он был одиноким и непонятым. Отсюда и вся его злоба. Здесь и сейчас, стоя перед ней, он перестал казаться ей странным, и ей захотелось помочь ему. Быть может, тогда она сможет увидеть его настоящего, не скрывающегося под маской монстра. Она уже давно поняла, что Ричард не так прост, но ничего не могла сделать чтобы узнать его. Ведь он и близко никого к себе не подпускал, рыча на каждого, кто осмелиться приблизиться к нему. Даже на неё, но только она единственная не испугалась оскаленной пасти трехголового пса.
Девушка вспомнила свой сон, Ричарда, стоящего перед ней с окровавленной рукой. Его взгляд тогда и сейчас был одинаковым, потерянным. Сердце в её груди постепенно успокоилось, но всё также сжималось от непонятного чувства, такого лёгкого и тяжёлого одновременно.
— Может, нам обоим нужно узнать друг друга? — тихо, опустив глаза сказала она, смущаясь своей смелости.
Такое заявление могло и разозлить Ричарда, так часто срывающегося в крик почти на каждую её фразу. Но что-то подсказывало ей, что сейчас не тот случай. Ричард первым предложил это, и раз уж решился, значит и правда хотел знать больше. Только вот Алори не знала, что говорить, и что он хочет услышать от неё.
— Да… наверное…
От его слов по спине Алори пробежали мурашки, но она не испытала холода.
— Значит, друзья? — спросила она.
Ричард снова молча кивнул. Должно быть он тоже не знал, что говорить.
Небо розовело с каждой минутой. Последние солнечные лучи заиграли на погонах Ричарда мягкими отблесками. Рейвен, нетерпеливо притопнул ногой, желая вернуться в денник. Парень взглянул на него.
— Отведи-ка ты его обратно, — сказал он— Проследи, чтобы седло и уздечку почистили и не поили его пока.
— Хорошо… — несколько сдавленно сказала Алори, но потом вернулась к прошлой теме. — Что именно ты хочешь узнать?
Ричард покачал головой.
— Не сейчас. Я порядком задержался. Обсудим в другой раз. И не здесь. Слишком много любопытных вокруг, — последнюю фразу он произнёс с ледяным голосом.
— Тогда когда? — не отставала Алори.
Парень задумался.
— Давай в субботу, — ответил он наконец. — Я буду не слишком занят в этот день. Сможешь?
Девушка улыбнулась.
— Хорошо.
— Тогда в полдень, — окончательно решив, сказал он. — На пруду. Надеюсь это поможет мне разобраться. Но если не хочешь — я не заставляю.
— Ты много помогал мне, — сказала Алори. — Тогда почему бы мне не помочь тебе? Я постараюсь объяснить тебе всё, что ты не понимаешь, — она на секунду замолчала и потупила взгляд. — Правда, я понятия не имею, что это…
— Я тоже… Но я постараюсь сформулировать несколько вопросов к этому времени, — он достал из кармана часы. — Мне пора. До встречи.
Он резко повернулся и пошёл прочь. Алори помотала головой, пытаясь собраться с мыслями. Она абсолютно не понимала, что сейчас произошло и что вдруг нашло на Ричарда? Это вообще не было на него похоже. Он даже разговаривать начал, как самый обычный человек, без постоянной угрозы в голосе и холодных, колких фраз. А еще ей не верилось, что она согласилась на встречу, о которой в начале разговора и речи не шло. Она только сейчас, когда он ушел, осознала всё, что наговорила ему. От стыда захотелось под землю провалиться. Алори дотронулась ладонями до своих щёк. Они пылали красным огнём. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула. Всё произошедшее не укладывалось в голове. Интересно, о чём думал Ричард, предлагая ей это. И почему едва он посмотрел на неё, все сомнения покинули её, и она готова была выполнить любую его просьбу?
Алори посмотрела ему вслед, но парень уже пропал из вида скрывшись в тени бетонного забора, окружающего корпус. Как не странно, она не чувствовала страха перед ним. Её пугала только неизвестность и то, что она не знала, что ждать от него. Его настроение было таким непостоянным и переменчивым, что никак нельзя было угадать, что он скажет и о чём подумает. Но именно это и заставляло Алори раз за разом следовать за ним. И как-бы всё не выглядело, она чувствовала, что он начал доверять ей. А ещё она чувствовала, что-то тягучее неприятное, которое она испытывала дома, чувство вновь накрыло её. Но она была готова бороться с ним, сохраняя в памяти бешенное биение своего сердце и тепло, которое согревало её изнутри, когда она слышала его голос, когда он смотрел на неё своим грустным вглядом, потерявшим свой холод.
Теперь она понимала, что с ней происходит.
Примечания:
Это самая большая глава в этой работе)))
Теперь к новостям)
Рады сообщить вам что мой старый художник Алоэ вернулась к проектам теперь она снова будет творить))) А чтобы вы убедились, что это не шутка, находим ее у меня в соавторах и читаем то, чего вы так долго ждали.
Да,да)) это Лайф Тайм после полуночи 2!
Скоро я смогу держать вас в курсе того, на каком этапе работа, сколько осталось и когда я выложу. Узнать все это можно будет в группе вк. Подписывайтесь и ждите новостей)
Алоэ уже нарисовала парочку артов, но они спойлерные и пока я не могу вам их показать. Арты, доступные для вас, так же хранятся в группе вк.
Долгого и приятного вам чтения)))