Life Time 3

Весна настойчиво все больше и больше разгоралась в Централе. Молодая, зелёная трава пробивалась из-под земли. Дни стали длиннее, а ночи короче. Рассветало рано, холод морозной, лютой зимы был наконец-то забыт. Листья на деревьях пусть не успели до конца распуститься, но уже покрывали ветки светло-зелёными маленькими ростками. Город тоже, казалось, ожил ото сна: серый и скучный зимой, он расцвёл вместе с природой. Железные крыши домов блистали на солнце, оно отражалось и в окнах с витринами магазинов. На крылечках и плоских каменных столбах заборов дремали, греясь на солнце, дворовые кошки. Такая тёплая и ласковая весна скорее была похожа на начало лета. Разве, что ни одного дождя ещё не было. Он был очень нужен земле. Она нуждалась во влаге, чтобы дать жизнь ещё одному зеленому сезону. Но его всё не было. А люди и не замечали этого, радуясь наступившим погожим денькам. По небу медленно проплывали пушистые облака, лениво и не спеша, ведь ветра, поторапливающего их не было. Опавшие, прошлогодние листья совсем исчезли с улиц города, в чём была несомненная заслуга столичных дворников, взявшихся за работу сразу же, как сошёл снег и даже не дожидаясь, когда лиственный перегной подсохнет на солнце. Ледяная корка на поверхности городского пруда потрескалась, расплылась по воде, плавясь под жаркими лучами солнца. Ещё один день — и они исчезнут совсем, станут последним, что напоминало о зиме. Бутоны цветов на клумбах не раскрылись, но становились всё больше и больше с каждым днём, готовясь распуститься. Горожане, поддаваясь весеннему настроению и радуясь хорошей погоде, оставили свои тёплые куртки и плащи. Даже воздух стал вдруг другим: свежим и лёгким, хранящим и едва заметные цветочные ароматы. Этому посодействовали и жители города. Грейсия выставила на свой широкий открытый балкон все цветы, которые на зиму, спасая от мороза перенесла в дом. А растения только этого и ждали. В отличии от уличной растительности — воды им хватало, а вот по солнцу они явно истосковались. Фонтан на главной площади был оживлён. Как только рабочие почистили его и проверили, не подмёрзли ли трубы зимой, его вновь запустили. Громкий шорох и плеск воды был пожалуй самым достоверным признаком того, что холод больше не вернётся. По каменным рыбам под вздыбленным гиппокампом стекали холодные струи воды. А могучий морской жеребец снова обрёл своё величие, к нему вновь были прикованы восторженные взгляды, а на лужи от брызг фонтана слетелись голуби и воробьи, желающие почистить свои перья. Воробьи тут же подняли гомон, барахтаясь в неглубоких лужах, не желая уступать своим сородичам. «Как я вообще на это согласилась?!» —сетовала про себя Алори, бредя по пыльной проселочной дороге к конному корпусу. Она была легко одета по погоде, но на всякий случай накинула на себя легкую куртку, осознавая, что к вечеру всё же будет прохладно и с короткими руковами ей будет зябко возвращаться обратно. По правде говоря, она не хотела задерживаться у Геральда надолго. Сейчас было не самое подходящее время для встреч. Все её мысли были заняты завтрашним днём, а вот о том, что происходит сейчас, она почти не думала. Только немного придя в себя, уже дома, девушка поняла, что дала Геральду ответ только потому, что плохо соображала. Но объяснить это конюху было бы очень трудно. Ему не к чему было знать, почему это произошло и кто был виной её помутненного сознания. Как ни крути, Геральд был не виноват в этом, а девушке не хотелось его расстраивать. Он был так счастлив, когда она согласилась и Алори, пересилив себя, всё же не стала отменять встречу.Глубоко вздохнув, девушка собралась, решив что ее настроение никак не должно быть замечено Геральдом. Возможно, ей действительно понравится эта прогулка, но сама девушка была в этом не уверена. Лёгкость, которую она испытывала наедине с Леоной, прошла. Теперь на сердце снова было неспокойно. Подруга была права, когда говорила, что разговор по душам поможет ей хоть ненадолго почувствовать облегчение. Девушке хотелось ещё раз поговорить с ней, но понимающую подругу она сможет увидеть теперь только послезавтра. Со своими тревогами приходилось волей неволей разбираться самой. До корпуса оставалось всего несколько минут пути. Она уже видела высокие бетонные стены и слышала громкое ржание лошадей. Поле по обе стороны дороги стояло ещё пустое. Кое-где проглядывали остатками не скошенные прошлогодние травы, сгнившие и клонящиеся к земле. Со временем она опустится ещё ниже, совсем высохнет, а на её месте вырастет новая, высокая, зелёная трава. По краям дороги, там, где песчаная тропинка граничила с полем, виднелись следы подков. Алори подумала о том, что теперь и она может выезжать на Рейвене за пределы корпуса и эта мысль немного подняла ей настроение. Пусть не сейчас, но пару дней спустя, она обязательно оседлает фриза. И ради такого стоило подождать. Ей не нужно больше делать это украдкой. Она и не надеялась на такое благосклонное стечение обстоятельств. И если для Ричарда было загадкой то, как у девушки так хорошо получается общаться с лошадьми, то для самой Алори было непонятно, почему военный допустил её до своего жеребца? Для неё с самого начала стало очевидным, что парень, будучи грубым и строгим, наедине со своим конем, становился другим. Она чувствовала, что офицер до последнего не хотел доверять ей, но, похоже, его действительно поразило то, что девушка смогла оседлать Рейвена. Сама Алори ни на мгновение не сомневалась в своём успехе. Конечно, о том, как залезть на такого высокого жеребца, она не подумала сразу. Может, в следующий раз она придумает другой способ залезть в седло? Геральда она заметила почти сразу, едва подошла чуть ближе к конному корпусу. Парень стоял рядом с воротами, облокотившись спиной об холодный, серый, бетонный забор. Алори привыкла видеть его в рабочем комбинезоне, вечно запыленной куртке и толстых рабочих перчатках. Но сегодня Геральд не был похож на конюха. Алори пришлось приглядеться, чтобы разглядеть в этом молодом человеке своего друга. Парень был одет в простую тёмно-зеленую рубашку, застегнутую на все пуговицы, кроме самой первой, у воротника, в коричневых штанах и без своей любимой кепки, которую он почти никогда не снимал на работе. Его ярко рыжие волосы лежали мягкими непослушными волнами на голове. Ветер трепал короткую челку, а яркие зелёные глаза устремлены в небо. Он явно о чём-то задумался, так как не заметил приближение девушки. Он немного нервничал перед предстоящей встречей, предвкушая как впервые за то время, что знает девушку, останется с ней наедине. Парень так долго ждал этого и так неожиданно получил согласие, что сейчас плохо представлял, как себя вести с ней. Возможно, поразмышляй он немного дольше — смог бы составить какой-то план, но времени у него не осталось. — Привет, Геральд, — поздоровалась Алори, подходя к нему. Парень вздрогнул от неожиданности, мгновенно очнувшись и оттолкнулся спиной от забора вставая ровно. — Привет… — неуверенно поздоровался он, смущённо почесав затылок, украдкой взглянув на девушку. — Ты здорово выглядишь. — Спасибо, — улыбнулась Алори, разглядывая парня— Ты тоже. Никогда не видела тебя без спецодежды. Ты выглядишь совсем по-другому. Не так, как на работе. Геральд усмехнулся. — Просто ты меня видишь только в конюшне. Я на самом деле почти живу там. Поэтому я тебя понимаю, — засмеялся он, потом, видимо поняв, что не так начал разговор, коротко кашлянул. — Ну что…пойдём? — предложил он. Алори кивнула, и вместе они пошли вдоль забора по узкой протоптанной в траве тропинке. Девушка следовала за Геральдом отставая на полшага. Из-за забора доносился топот лошадиных копыт и приглушённые разговоры кавалеристов. На верхушках каменного забора, смахивая с него бетонную крошку, перепархивали воробьи — частые гости в конюшне. Их приманивало зерно, которым кормили лошадей и в леваде, возле опустевших кормушек нередко собирались целые стаи взъерошенных пташек, выискивающих высыпанный на песок овес. — А ты далеко живешь? — спросила Алори, переводя взгляд на Геральда. Молодой человек ни разу не говорил ей об этом, да и она сама раньше не задумывалась. Она так часто видела его в конюшне, что иногда ей казалось, что он и вовсе не уходит из корпуса, и проводят там все свое время. Парень вёл себя в конюшне, как дома, всё знал, всё умел, помогал всем, кому нужна была помощь. Также в его обязанности, как старшего, входило обучение новых конюхов, а потому иногда он задерживался и уходил домой позже положенного. От Харриса Алори знала, что он также не против и ночных смен, когда оставался в конюшнях совсем один, не считаясь выставленного ночного караула. Всё это заставляло Алори думать, что так и должно быть, забывая, что у Геральда есть и другая жизнь за пределами корпуса. — Нет. Тут совсем рядом, — ответил Геральд, указывая в сторону поля. — Отсюда видно, посмотри. Алори посмотрела туда, куда показал рукой Геральд. Тропинка по который они шли, убегала вперед и разделялась на две. Одну девушка помнила. По ней она когда-то проезжала на Зефире, следуя за Рейвеном и Ричардом к роще, а другая дорожка уходила вправо и спускалась вниз, где через некоторое время, девушка увидела пологий овраг. Дойдя до него, Геральд спустился первым и подал ей руку. — Представь, какого зимой, — усмехнулся он, помогая Алори спуститься. — Это единственная дорога к корпусу. В сторону города добраться куда проще. Осторожно, не упади. — Я все ещё ничего не вижу, — сказала Алори, отпуская его руку. — Ну… я немного поторопился… Подожди, сейчас спустимся ниже. Остальной отрезок пути, помощь Геральда ей не понадобилась. Дорога выглядела так, словно по ней мало и редко ходят. Раньше Алори и подумать не могла что эта дорога может вести к поселку. — Деревня маленькая, и молодежи немного, — словно прочитав её мысли, сказал Геральд. — Все парни работают в конюшне. А поколение постарше — в городе. Поэтому другой дороги нет. Пытались что-нибудь придумать, но овраг песчаный и всё обсыпается. Нам не в тягость, поэтому не стали больше пытаться. Я потом подумал, что было бы лучше встретить тебя в городе и пойти в деревню со стороны города, но мы уже договорились встретиться у конюшни. Прости, не сообразил сразу. — Ничего, — пожала плечами Алори. — Ведь из города идти было бы дольше? — Ну да, — кивнул Геральд, облегченно выдохнув. Несколько минут они шли молча, овраг остался позади. Девушка не знала о чём говорить с парнем. Наверное, нужно было что-то спросить, хотя бы из вежливости, но она так и не нашла нужных слов. Под ногами хрустел сухой песок. На пути попадались несколько низких плодовых деревьев, похожих то ли на яблони, то ли на груши. Дорога продолжала уходить вниз. — Брат не был против, что ты пошла? — неожиданно спросил молодой человек, не оборачиваясь. В его голосе Алори услышала некоторое напряжение, как-будто он с самого начала собирался задать его, но решился только сейчас, набравшись храбрости. Сама девушка не видела в этом ничего страшного. Что касается Геральда, Николасу не о чем было волноваться. Ведь Геральд вообще не имел никакого отношение к армии, а значит, Алори могла общаться с ним, не боясь гнева брата или отца. Ник наоборот обрадовался, что девушка решила хоть куда-то сходить. Все прошедшие дни Алори проводила дома, скрываясь от внимательного взгляда старшего брата в своей комнате, боясь, что он снова начнёт беспокоится о ней. Но после Леоны, ей стало немного спокойнее на душе и она смогла спокойно поговорить с ним. Ник не стал препятствовать, но не смотря на это не хотел, чтобы сестра до вечера задерживалась в чужом месте, ведь хорошо Геральда он не знал и даже не видел ни разу, а потому сказал что придет за ней сразу же после службы, к пяти часам. Отговариваться Алори не стала, но попросила встретить её хотя бы у конюшни, а не в самой деревне. — Нет, он меня отпустил, но сказал, чтобы не задерживалась допоздна. Он не позволяет мне гулять одной, когда стемнеет. — Я его понимаю. Но не волнуйся, я сам провожу тебя. Не хочу, чтобы он считал меня безответственным. И не хочу чтобы он впредь запрещал нам… видеться. Геральд сдержался, чтобы не сказать «встречаться». Он бы очень хотел сказать именно это, но понимал, что пока не признается девушке, так делать нельзя. Во многом его тормозило и то, что Алори было всего семнадцать лет, в то время как ему самому двадцать пять. Не испугает ли её такая разница в возрасте? Судя по тому, как вела себя девушка, он сделал вывод, что она никогда раньше ни с кем не встречалась. Другого объяснение тому, что она никак не отвечала на его знаки внимания, он не находил. При случаи, который может быть подвернется сегодня, он собирался невзначай спросить у неё, правда ли это. — Не думаю, что он запретит, — ответила Алори, совершенно не заметив запинки своего друга. — Уверена, когда вы познакомитесь, у него совсем не останется причин для волнения. — А он собирается со мной знакомиться? — немного напрягся Геральд. — Ну да, — как ни в чём не бывало ответила ему девушка, но потом немного смутилась. — А почему ты спрашиваешь? Знаю, мой брат военный, и ты плохо к ним относишься, но он хороший… — Нет-нет! — попытался оправдаться парень, замотав головой и поворачиваясь через плечо, чтобы убедиться, что его реакция не сильно обидела девушку. Не хватало ещё, чтобы она думала, что он плохо думает о её брате. — К кинологам я отношусь очень даже хорошо. Они ведь не штабские. По мне так все корпуса, не относящиеся к Главному Штабу — очень неплохие ребята. Взять даже наших кавалеристов. Пусть и в форме, но парни что надо! Так что за это можешь не беспокоиться. Он изо всех сил попытался найти правильные слова, чтобы не обидеть девушку. Нужно было предвидеть то, что желая проводить с ней больше времени он непременно должен был бы познакомиться и с её братом тоже. Но Геральд так погряз в своих мечтаниях, что напрочь забыл о такой важной вещи. Алори не так много рассказывала ему о Николасе, но он был наслышан о кинологе. Слухи о его успешной службе дошли и до конюшни. И судя по ним — Ник был настоящей легендой. Отчасти Геральд даже считал честью с ним познакомиться. Нужно было во что бы то ни стало произвести на него хорошее впечатление. Алори молча выслушала доводы Геральда. Её радовало, что он так хорошо отозвался о кинологах. Но всё же, его стереотипы насчет штабских офицеров, оставляли нехороший осадок на душе. Иногда ей казалось, что он ненавидит весь штаб только из-за Ричарда. Но вряд ли попытки примерить конюха и офицера увенчались бы успехом. Достаточно было и того, что Ричард прекратил относиться к ней как к врагу. Сама Алори всё ещё опасалась называть его своим другом, но уже уверенно могла возвести его в ранг знакомых. Девушка уже не считала всех военных плохими. Все наставления, данные отцом, его внушения, были забыты. Девушка не винила отца. Каждый может ошибаться, и он тоже. Даже если старший Элрик имел что-то против офицеров — она, его дочь, нет. Пришло время разбираться во всём самой и полагаться только на своё мнение. Если придет время отвечать за свои ошибки- это будут ее проблемы и только. Сердце подсказывало ей, как поступить, и она больше не противилась ему, устав сопротивляться и обманывать себя. Впереди показались дома деревенского поселения. — Вот мы и пришли, — возвестил парень. Алори подняла голову. Пока она обдумывала слова Геральда, не заметила, как они поднялись на холм, на котором и была деревушка. Дома стояли на большом расстоянии друг от друга. Заборов, ограждающих территорию каждого двора, не было. Лишь кое-где выглядывали невысокие частоколы, очерчивающие только одну из четырёх сторон дворовой территории позади домов. Домики не были похожи на те, которые привыкла видеть Алори в своей деревне: они были маленькими, бревенчатыми, одноэтажными и выглядели довольно старыми, потемневшими от времени. Кое-где на стенах виднелся мох. Подойдя ближе, Алори сначала услышала, а потом и увидела несколько белых кур, важно расхаживающих по пустой песчаной дороге между домами и раскапывающими лапами песок в поисках корма. Чуть поодаль в траве стоял большой красивый черный петух. Его перья переливались синими бликами на солнце, словно масляные. Он взмахнул крыльями и высоко поднял голову наблюдая за приближающимися молодыми людьми. — Деревня — всего десять дворов, — сказал Геральд. — Когда-то была большой, но потом, как это всегда бывает, почти все в город подались, да там и остались. Каждый второй дом — заброшен. Сама видишь. — он кивнул на покосившийся на бок дом с лева от дороги, с разрушенным крыльцом, провалившейся крышей и висящей на одной петле двери. Он почти весь покрылся мхом, а трухлявые брёвна так и угрожали рассыпаться в одночасье. Рядом с ним тоже копошились куры. Некоторые даже осмелились вспорхнуть по доскам того, что раньше было крыльцом и ковыряли клювами в щелях между бревнами. — Эй! А ну кыш оттуда! — крикнул на них Геральд, замахнувшись рукой. Куры бросились врассыпную, взмахивая крыльями и сердито квокая на бегу. — Твои? — спросила Алори. — Ага… глупые птицы, их когда-нибудь придавит… — Я думала у тебя только кони и кот, — сказала Алори, наблюдая, как куры перебегают через дорогу, прячась в сухой траве. — Ну… Я тебе не все рассказал, — улыбнулся Геральд. — Идём. Вот этот крайний дом — мой. Геральд свернул с дороги к самому первому дому, напротив разрушенного. Этот, в отличии от соседского, выглядел вполне обжитым. Хоть и мало отличался постройкой. Тоже бревенчатый, но без мха, с черепичной крышей серого цвета и окнами в белых рамах с резными, деревянными ставнями, сейчас настеж распахнутыми. Как и у других домов, территорию этого ничего не очерчивало, лишь небольшая часть частокола, прочного, сплетенного из толстых, гибких ветвей. На крыльце стояла большая железная миска, до краев наполненная водой, а рядом с ней, растянувшись на боку, дремал тот самый рыжий кот, с которым девушка уже давно была знакома. — А, всё-таки вернулся, бродяга? — обратился к нему Геральд. Кот приоткрыл один зеленый глаз, взглянул на парня и снова закрыл его, продолжая дремать. Парень цыкнул языком и поднял кота за шкирку. Рыжий повис в его руке, но даже глаз не открыл. Только дрожащий кончик хвоста выдавал его раздражение. — Он здоров? — забеспокоилась Алори. — Кто? Он? — Геральд легонько встряхнул кота за шкирку и тот наконец открыл глаза и зашипел, вытянув вперед лапы с выпущенными когтями. — Весна. Он всю ночь гуляет. Иногда днями пропадает. Приходит только поесть. Если соседская кошка снова принесет котят — дед Болдер точно за ним с топором бегать будет… Ладно, беги… Парень опустил кота на землю рядом с крыльцом. Рыжий сел, повернул к нему голову, осуждающе прищурил глаза и, изогнув шею, принялся зализывать свою холку, приглаживая шерсть, взъерошенную Геральдом. Потом поднялся на все четыре лапы, потянулся, выгнув спину и не спеша побрел прочь, в тень дома. — Опять будет весь день в курятнике валяться, — покачал головой Геральд. — Моего отца он ещё хоть как-то побаивался, а меня ни во что не ставит. — А где твои родители? — спросила Алори, оглянувшись на дом, ожидая что на крыльце вот вот может кто-то появиться. Геральд, стоящий к ней спиной, убрал руки в карманы и попытался придать своему голосу как можно более спокойное выражение. — Их нет, — ответил он негромко. — Отец умер чуть больше года назад… А мама… Я ее вообще плохо помню, маленький совсем был когда ее не стало. —Ой… — девушка приложила ладонь к губам, сконфуженная сказанным. — Прости, я не знала… — Да ничего. — Геральд повернулся к ней, решив перевести разговор на другую тему —Мой отец, старик Андерсон, кота как собаку воспитал. Представляешь, он от него даже дворовых собак отгонял… А как его не стало — кот из дома и ушёл. Иногда возвращается, но ненадолго. По всему городу гуляет. Странно, что вообще ещё живой. Его ведь не раз бродячие собаки в городе гоняли. Вон, все уши ободрали. — И ты не пробовал с ним подружиться? — спросила Алори, наблюдая за котом, который подошёл к низкому сколоченному из досок бараку и протиснулся внутрь сквозь маленькое, вырезанное в двери, отверстие для кур. Почти сразу послышалось возмущенное кудахтанье и растрепанная рыже-рябая несушка выскочила наружу, потревоженная котом. — Пробовал, да ничего из этого хорошего не вышло. Он не нужен мне, а я не нужен ему. Но отец любил его, и поэтому я всё же слежу за ним, по мере возможности, кормлю его. Только вот этот блохастый и за порог ни разу не зашёл. Спит в курятнике или в конюшне на сене… Да и ладно… Идём, я познакомлю тебя с лошадьми. Я знаю, этого ты больше всего ждешь. Он повел её дальше, мимо дома, за курятник. Там стояла ещё одна постройка, мало чем отличающаяся от первой: такой же грубо сколоченный барак, но в разы больше. Доски и бревна не везде прилегали плотно, но были надёжно заделаны паклей. Вся трава перед сараем была утоптана и прижата к земле. Прислоненная к стене, стояла большая, ржавая тачка. Под самой крышей, устланной снаружи соломой, виднелись запылённые, затянутые паутиной, длинные, узкие окна, служащие только для того, чтобы пропускать внутрь свет, но навряд ли копоть на стекле позволила бы что-либо рассмотреть. Видимо, отлично понимая это, Геральд, не без труда открыв тяжелую, деревянную дверь, не стал её закрывать. Он отошёл в сторону, пропуская девушку вперёд, подбадривающие кивнув ей головой. Алори неуверенно перешагнула порог. В воздухе чувствовался стойкий лошадиный запах, смешивающийся с ароматами сена и зерна. Не успела девушка и пару шагов сделать, как оглянулась на громкий хруст. Справа от двери, освещённая светом, падающим снаружи, в загоне из досок, жевала сено большая, черно-пестрая корова. Она подняла голову, взглянув на Алори своими большими, влажными глазами, дёрнула ушами, потрясла шеей, звякнув большим колокольчиком, болтающимся на ремне на шее и взмахнув кисточкой на хвосте, снова опустила свою рогатую голову к кормушке, захватывая сено мягкими губами, громко цокая раздвоенными копытцами по деревянному полу, устланному соломой. — Это Нэнси, — сказал Геральд, подходя к Алори и снимая висящую над дверью потушенную керосиновую лампу. — Не молодая, но очень понятливая скотина. С моим образом жизни нелегко корову держать, но я, вроде, справляюсь. Да и молоко всегда есть. Отец ее любил, и тут, пожалуй, та же история что и с котом — не могу я от нее взять и избавиться. Услышав голос хозяина и перестав жевать, корова, медленно передвигая ногами, подошла к двери стойла и высунула мокрый розовой нос наружу, шумно дыша через большие ноздри. Алори смело, улыбнувшись, вытянула ладонь, дотронувшись пальцами до мокрого носа коровы. Ей приходилось иметь с ними дело и раньше и не боялась даже больших рогов. Нэнси бестолково уставилась перед собой, дергая большими чёрными ушами и прижалась носом к руке девушки когда та, начала гладить её по лбу. Корова высунула длинный шершавый язык и лизнула руку девушки. — Осторожно, она любит пожевать все что в рот попадет, — предостерег Геральд, мельком взглянув на происходящее, занятый поиском спичек на перекладине двери. — Пока ещё рано её выводить, но как только трава станет посочнее — всё время она будет в поле проводить. — Ты не пасешь её? — спросила Алори, проведя рукой по выгнутому серому рогу коровы. — Мне некогда, — пожал плечами Геральд. — Сама же говорила — я всё время на работе. Да и нет у нас пастухов.Когда я был помоложе, еще до работы в корпусе — я гонял всех коров в деревне на выпас.Теперь у меня свои заботы да и уже не каждый скотину держит. А у кого есть — просто выпускают бродить. — А ты не боишься? — Алори перевела взгляд на Геральда. — Это ведь небезопасно. — Да брось, — махнул рукой Геральд. — Коровы сами пасутся, а потом и домой сами идут. Иногда даже ночуют в полях. Но это не про Нэнси, она кроткая и всегда домой приходит. Знает, что здесь ее всегда ждет сено и ведерко комбикорма. С лошадьми — другое дело. Их я далеко не отпускаю. Идём, я покажу. Геральд чиркнул спичкой. С шипением на её конце загорелось вспышкой пламя, на секунду озарив сарай ярким светом, но не столь надолго, чтобы Алори смогла что-то разглядеть. Нэнси и глазом не моргнула, с интересом посмотрев на огонёк, когда парень поднёс его к лампе, зажигая её. Алори зажмурилась и поморгала, привыкая к яркому свету. Потеряв интерес к происходящему, Нэнси лениво вернулась к яслям с сеном. — Смотри сюда… — Геральд мягко взял её одной рукой за плечо и повернул спиной к стойлу, удерживая второй перед собой лампу. У ближней, длинной стены стояли деревянные бочки с водой и зерном, мешки с комбикормом и несколько тюков сена. На стене висела старая уздечка, а на бочке лежало видавшее виды седло. В углу громоздились вилы и лопаты, рядом с прислонённой к стене кадушкой. Услышав шум, из двух разделённых невысокой перегородкой денников, показались лошадиные головы. Самый ближний конь был соловой масти, с мохнатой, длинной белой гривой, всклоченной челкой и проточиной на лбу. Алори подошла ближе, чтобы рассмотреть и второго. Он оказался выше первого, с длинной шеей, темной гривой и точно такой же белой проточиной на лбу. Кони без страха потянули к девушке свои морды с любопытством обнюхивая её. — Я так и знал, что так и будет, — засмеялся Геральд, подходя к ним и ставя лампу на пустую бочку, освобождая руки. — У тебя просто какой-то дар, Алори. — Да нет, — улыбнулась девушка, протягивая руку в соловому жеребцу. — Просто я очень их люблю, вот и всё. Конь не дрогнул, когда пальцы девушки коснулись его носа и плавно по лбу, вороша и расправляя грубую, пыльную челку. Нащупав в ней запутавшиеся в волосах соломинки, Алори уже двумя руками, не без труда, осторожно распутала их, вытаскивая солому. Это напомнило ей старую лошадь Мошку, которая жила на ферме Боба и Тима в Ризенбурге. Тогда Алори была ещё маленькой девочкой, но она помнила, что денники рабочих лошадей, работающих под плугом, выглядели точно так же: двери висели на покосившихся, ржавых петлях, а вместо замков — хлипкие шпингалеты. На деревянных перекладинах и с потолка свисали клочья пакли и паутины. Жеребец несмотря на свои внушительные размеры, был невысоким и коренастым. Он фыркнул, приподнимая голову выше когда девушка почесала его скулу.Темные, большие глаза жеребца, красиво гармонировали с светлым окрасом шкуры. Расправив гриву коня, Алори обернулась к Геральду. — Как его зовут? — спросила она. — Это Воробей, — ответил Геральд, тоже похлопав коня по шее. — Ему уже девять лет. Отец на нём и поле пахал, и в телегу запрягал. Хоть он и маленький, но крепкий. Трудно сказать точно, но мне кажется в нём есть что-то от шаира. Больше ничего о нём не знаю. Папа его привел однажды, а где купил, у кого взял, не сказал. Он податливый и верный, как пёс. К седлу я его с горем пополам приучил, но и без седла он позволяет на себе ездить, даже куда более охотнее. Теперь поле он не пашет, но на нём я всё ещё вожу сено с луга. Часть с работы получаю, а кое-что и сам заготовляю, чтобы и лошади и корова перезимовали. Рыжий конь в соседнем деннике громко топнул передними ногами и покачал головой, привлекая к себе внимание. — А это Ястреб. Геральд подвел её ко второму коню. Он, в отличии от своего солового друга, не был спокойным и умиротворённым. Конь резко вытянул шею, едва девушка подошла к нему и Алори пришлось отступить на шаг, чтобы от не ударился об неё носом — так активно он напрашивался на знакомство. — А ну, не позорь меня, мерзавец! — Геральд несильно хлопнул коня по храпу и тот резко отпрянул назад прыжком, ударился задом в стену и встал в свечку, взволнованно похрапывая. — Ш-ш-ш… Алори протянула руки и поймала морду коня, удерживая его за скулы, успокаивая. Жеребец послушно повиновался её движению, покорно опуская голову, но всё ещё возбуждённо выдыхая через ноздри. Он топнул задним копытом и взмахнул хвостом, сдерживаемый только мягкими ладонями девушки. Алори улыбнулась, чувствуя как успокаивается разгоряченный Ястреб. Его грива тоже была вся взлохмаченная, но без соломы в ней. Продолжая гладить его одной рукой, опасаясь как бы жеребец снова не взбрыкнул, девушка потрепала его по гриве, отряхивая от пыли. Проведя столько времени в генеральских конюшнях, заботясь о породистых, статных жеребцах, она и позабыла, как выглядят рабочие лошади, без родословных, с неизвестным происхождением, которых содержат только ради работы. Ястреб не был таким мускулистым, как Воробей, но в нём было столько задора и энергии, сколько не поместилось бы в соловом. — Поосторожнее с ним, — предупредил её Геральд, с опаской посматривая на коня. — Он не злой, но очень шебутной. Думаю, причиной всему молодость. Ему всего три года. Я купил его летом, в конюшне. — В нашей? — спросила Алори. — Да, — кивнул парень. — Иногда лошадей слишком много, ну или переводят несколько жеребцов из других корпусов. Тогда их продают. Обычно это не обученные, молодые неперспективные кони, на которых время тратить не хотят. Ястреба продали как раз из-за его характера: от таких на службе одни проблемы. А я как раз скопил нужную сумму и решил его взять. Сам обучил послушанию, как смог и теперь, он хоть и импульсивный, но вполне приличный верховой конь. Девушка смогла успокоить жеребца и он, прикрыв глаза, спокойно стоял, пока она гладила его по шее. Он был очень похож на Вандала, такой же поджарый и энергичный. Но даже к такому вполне можно было найти подход. Ястреб фыркнул, уткнувшись носом в ладонь девушки, трогая губами её кожу. Алори, улыбнувшись, погладила его по мягкой морде. Жеребец вскинул голову и потряс гривой, притопнув теперь и передними ногами. Успокоившись, он начал расхаживать по тесному деннику, едва позволяющему коню повернуться. Вряд ли Геральд рассчитывал на ещё одного коня, когда приводил его сюда. Даже у Нэнси стойло было узким, но похоже корову это совсем не тяготило. В отличии от рыжего коня. Воробей, опустив голову на перекладину дверцы денника, спокойно, даже устало смотрел на мучения своего соседа, не понимая, от чего тот так беспокоится. В глазах старшего коня светилась какая-то мудрость и ум, который появляется у тех, кто хорошо знает жизнь. Потому, возможно он и не видел смысла вести себя, как Ястреб. Алори стало жаль запертого красавца. Сейчас он, несчастный, был похож на Рейвена, грустящего в деннике, но, конечно, не мог сравниться с ним в грации, породе и стати. Геральд вряд ли выпускал лошадей на волю, когда уходил на работу. Тогда поведение Ястреба было вполне объяснимо. — У тебя нет левады для них? — спросила она, с грустью наблюдая за Ястребом. Парень недоуменно посмотрел на девушку, подняв брови. — Левада? В деревне? Ты о чём? Какая левада? Нет, тут не нужны такие сооружения. Они гуляют сами, но я не отпускаю их дальше своего участка. Мало ли чего… — Тогда может выпустим их? — предложила Алори. — Ястреб очень хочет выйти. — Он всегда хочет наружу, — пожал плечами Геральд. — Сколько не давай воли — ему всё мало. Но ты права. Сегодня они ещё не выходили… и мы можем прокатиться, если хочешь, — несмело добавил он, но уже понимал, что вопрос был глупым. — Конечно хочу! — воодушевилась Алори. — Ты ведь обещал мне. Геральд улыбнулся. Ему было приятно смотреть на девушку, которая с таким счастьем на лице общалась с его лошадьми. Она была такой доброй и нежной, не боялась даже самых строптивых коней. Эта черта её характера завораживала тем, что Геральд никак не мог понять, как ей то удается. Да и не хотел. Рядом с ней все вопросы отходили на второй план. Он просто забывал обо всём, когда она была рядом. По другому и быть не могло. Девушка сама не осознавала, какое влияние оказывает не только на лошадей, но и на него самого. — Так мы прокатимся? — спросила Алори. Геральд, очнувшись от сладких грёз, поморгал, приходя в себя и кивнул. В который раз он впадал в странное небытие, наблюдая за девушкой, в которую без памяти влюбился с первого взгляда. Он снял с гвоздя на стене толстую, крученую веревку. — Выходи на улицу, — попросил он её. — Я сейчас их выведу. Не хочу, чтобы тебя задели, проход очень узкий. Алори послушно отошла в сторону и, проходя мимо коровы, ещё раз заглянула к ней. Она всё ещё лениво жевала сено и никакого внимания на девушку не обратила. Осторожно перешагнув через порог, Алори сделала несколько шагов в сторону по утоптанной траве, чтобы не мешать Герадьду выводить коней. Она прижалась спиной к стене конюшни, отчетливо слыша топот копыт и возбужденное ржание Ястреба. Судя по его возмущению, парень первым вывести решил всё же спокойного Воробья. Спустя пару минут, Геральд появился в проходе, ведя за собой за веревку Воробья. Конь медленно шагал за Геральдом, опустив голову, словно, не очень то и хотел покидать денник. Теперь Алори могла как следует его рассмотреть под солнечным светом, а не под дрожащим пламенем лампы. Он действительно был похож на шаира, но был невысоким исполином, а пожалуй, чуть выше Ястреба если их поставить рядом. Подтверждая теория происхождения их породы тяжеловозов, на ногах Воробья были нечеткие, короткие щётки. Его грива, когда-то белая, посерела от пыли и свалялась в нескольких местах колтунами, как и длинный хвост, подметающий траву. По виду коня было понятно, что в прошлом он изнурённо работал под плугом, смиренно перенося свою участь и не жалуясь на неё. Но несмотря на уставший вид, Алори, как специалист, не увидела в нём признаков болезни, только отдалённое приближение неминуемой старости. Однако кое-что не ускользнуло от внимательного взгляда девушки. Переднее правое копыто Воробья венчала уродливая трещина. Она не уходила далеко вверх и вроде бы даже не причиняла неудобств жеребцу, так как Воробей не хромал, но Алори стало жаль его. — Как это произошло? — спросила Алори, не сводя глаз с копыта Воробья, когда Геральд подвел его к ней. — А? Что? — не понял парень, но проследив за её взглядом спохватился. — А, это? Ну… когда моложе был, отец пахал поле в дождь. А поле было дикое, каменистое. Трудно было Воробью плуг тащить, и копыта в грязи разъезжались. Отец его подгонял, и он под землей на камень наступил и поскользнулся на грязи. Вот так трещину и получил. Конечно, такого б не было, если бы мы его подковали, но у нас в деревне отродясь кузнеца не было, да и я тогда в конюшне не работал. Так что, вот так… — вздохнул Геральд, протягивая ей конец веревки. — Подержишь? Я схожу за Ястребом. Алори взяла веревку в руки, но Воробей и не думал никуда уходить, он только медленно повернул голову, оглядываясь назад на хозяина, который снова зашёл в сарай. Потом опустил голову и начал искать среди примятой травы хоть какие-нибудь целые травинки. Девушка погладила его по шее и здесь, у основания шеи почувствовала стертую шерсть, слегка топорщащуюся в разные стороны, как маленькие иголочки. На этом месте и лежит хомут, когда лошадь пашет землю. — Бедный ты… — пожалела его Алори, погладив по шее. Конь поднял голову и пристально посмотрел на Алори. Он медленно вытянул шею и нежно фыркнул ей в плечо, касаясь его носом. Девушка потрепала его по гриве, одновременно и лаская и отряхивая гриву от пыли, которая взметнулась в воздух, словно бы она вытряхивала старое ватное одеяло. Алори отвлеклась, услышав внутри сарая громкий топот и удары об деревянную дверь. Ястребу явно не терпелось оказаться вне денника и он торопился как только мог. Следом послышались оклики Геральда, старающегося утихомирить коня. Парню потребовалось в два раза больше времени, чтобы совладать с Ястребом, прежде чем он вывел и его из сарая. Оказавшись на воле, рыжий конь, высоко подняв голову, гордо вышагивал рядом с Геральдом, тщетно стараясь зайти вперёд, но твёрдая рука конюха, привыкшего к подобному, не давала ему это сделать. Алори восхищенно смотрела на молодого жеребца. В солнечном свете его рыжая шкура засластила и заискрилась. Но несмотря на это, его грива тоже была пыльная и тусклая. Вряд ли Геральд уделял грумингу лошадей должное внимание, но не стала говорить ему об этом. Теперь она понимала, сколько сил Геральд тратит каждый день, практически не отдыхая, трудясь сначала в конюшне, а после, возвращаясь домой занимался и своим собственным хозяйством. Конечно, на такие мелочи, как расчёсывание гривы, времени просто бы не хватало. Ястреба Геральд вывел в старой кожаной уздечке, потрескавшейся от времени. Конь нетерпеливо переминался с ноги на ногу, качая головой и недовольно жуя зубами трензель во рту. Геральд похлопал его по морде и подвёл жеребца к Воробью, все ещё изучавшего траву под ногами, раскапывая землю треснувшим копытом. Ястреб подошёл к своему старшему другу, игриво боднул его лбом в шею и ударил копытом по земле. Воробей нехотя поднял голову, взглянул на рыжего, тряхнул головой и снова опустил её к земле. Верёвка на его шее, за которую его удерживалась Алори, болталась в воздухе, без малейшего натяжения. — Воробей уже привык к его выходкам, — объяснил Геральд. — Первое время воспитывал его даже. Разница между ними большая… — Он красивый… — Алори погладила Ястреба, стоящего рядом с Воробьем. — Можно я на нём поеду? Парень удивленно посмотрел на девушку, словно бы не веря, что слышит от неё такое. — Я думал, ты на Воробье поедешь, — почесал затылок он, не ожидая таких слов от девушки. — Ястреб очень резвый. Я боюсь за тебя… вдруг сбросит? — Я оседлала Рейвена хоть в меня никто не верил, — обиделась Алори. — А ты боишься доверить мне Ястреба. Неужели ты думаешь что по характеру твой конь сложнее, чем Рейвен? Думаю, я и здесь смогу тебя удивить. — Я верил! — воскликнул Геральд и смутился. — Просто я испугался за тебя… Всё-таки, как бы меня не убеждай, а Рейвену я не доверяю… — А я и не прошу тебя доверять ему, — сказала Алори. — Но мне то ты можешь поверить? Геральду стало стыдно. Конечно, девушка уже не раз доказала ему свою способность управляться с лошадьми и даже с самыми строптивыми. Но даже это не позволяло ему унять свой страх за неё. Но всё же, в этот раз он всегда будет рядом с ней и не позволит ничему случиться. Ему хотелось сделать ей приятное, и если она хотела оседлать именно Ястреба — пусть будет так. Вздохнув и успокоившись, Геральд кивнул ей, улыбнувшись. — Ну как я могу тебе отказать? Хорошо, хочешь Ястреба — будет тебе Ястреб. Только позволь я сам седло надену? Оно тяжелое, я не хочу, чтобы ты тяжести таскала. И не дожидаясь её, ответа он, привязал узду Ястреба к перекладине над навесом двери и снова скрылся внутри сарая. Воробей никак не отреагировал на уход хозяина, наконец выбрав подходящую травинку, не спеша жевал её. Рыжий тонконогий конь, оказавшись привязанным и недовольный этим принялся дергать повод, фыркая и взбрыкивая. В нём не было ни толики чувства собственного достоинства, которое Алори заметила ещё в свой первый день работы в конюшне. Один лишь Рейвен мог позволить себе такое, и то лишь до тех пор, пока девушка не взяла над ним шефство. Алори была уверена, что у Ястреба та же проблема — отсутствие внимания и содержание взаперти. Отпустив веревку потерявшего интерес ко всему происходящему Воробья, Алори подошла к Ястребу. Конь перестал вырываться и повернул к ней голову, навострив уши. Девушка потрепала его по чёлке и он опустил голову ниже, чтобы лучше обнюхать её. Алори пожалела, что, собираясь на эту встречу, напрочь забыла взять с собой угощение для новых друзей. Все её мысли были не об этом. Даже сейчас, общаясь со своими любимыми животными, Алори не могла до конца наслаждаться этим, живя только завтрашним днём, ожидая его и боясь одновременно. Геральд вынес наружу старое седло, из светло-коричневой кожи, залатанное в нескольких местах, такое же потрескавшееся, как и узда, с старыми, поржавевшими стременами, и такой же выцветший светло-серый вальтрап, самый простой, не стеганный. Даже на вид, Алори понимала, что оно намного легче седла Рейвена, специально утяжеленного, предназначенного для крупного коня, и она кое-как, но всё же смогла забросить его на спину фриза. Вряд ли после такого седло, которое Геральд спокойно держал в одной руке, стало бы для неё проблемой. Девушка уже было хотела сказать об этом Геральду, но вовремя прикусила губу. Парень несомненно разозлился бы, скажи она, что Ричард спокойно смотрел, как она сама справляется с тяжеленным седлом. Подумав о Ричарде, Алори снова стало не по себе. Она не была обижена на него за такое поведение. Ричард просто дал ей ощутить то, что ей придётся испытывать каждый раз, как она собирается оседлать фриза. У Геральда на этот счёт уж точно было бы другое мнение. Конюх отряхнул спину Ястреба от пыли, несколько раз проведя по ней рукой, потом настелил на нем вальтрап, разгладил его и только после этого, водрузил поверх седло, которое скрипнуло едва оказавшись на спине жеребца. Ястреб пошёл боком, уходя от Геральда, но тот грубо притянул его за узду, приказывая стоять на месте и принялся затягивать ремни. Конь прижал уши, замерев на месте, недовольный обращением Геральда, но взбрыкивать не стал, даже когда парень полез под брюхо, затягивая подпругу. — Ну вот… — сказал он, отходя от осёдланного коня. — Не весть что, но другой амуниции у меня нет. Воробью она не нужна, а то что на Ястребе — я из конюшни забрал. Если бы я знал, что ты согласишься ко мне прийти, обязательно подыскал бы для тебя что-то получше… — Ничего страшного, — успокоила его Алори. — Это совсем не обязательно. Можно? — спросила она, подойдя к боку Ястреба, готовая сесть в седло. — Подожди, дай я тебе помогу! — предложил Геральд. Алори не успела ему возразить. В конце концов она смогла бы залезть в седло и без посторонней помощи. Ястреб был пожалуй на пару сантиметров выше Зефира, являясь представителем той же породы. Геральд помог ей подняться в седло, и после того как Алори плотно села в седло, взял Ястреба за узду, чтобы конь не сорвался с места и продолжая удерживать коня за щёчной ремень, передал повод в руки Алори. Приняв его из рук парня, девушка обратила внимание на большое, стальное кольцо на указательном пальце левой руки Геральда, которой он держался за ремень на уздечке. На работе конюх всегда был в рабочих перчатках, оттого раньше она просто не могла заметить его — Держишься? — взволнованно спросил он, смотря на неё снизу вверх, всё ещё держа жеребца за ремень. — Не бойся, — улыбнулась она. — Можешь отпускать. Геральд нехотя отпустил Ястреба, отступая назад, лицом к коню, чтобы, если что, остановить его. — Подожди секунду, — попросил он. — Я поведу. Направляй Ястреба за Воробьем. Он привык следовать за ним везде, как жеребёнок. Тебе будет легко им управлять если он будет видеть перед собой Воробья. Геральд подняв верёвку, привязал её свободным концом к петле на шее тяжеловоза и, взяв получившийся повод в руку, запрыгнул на спину Воробья, потянув веревку на себя и конь послушно, повернулся в сторону, зашагав со двора. — Ты ездишь на нём без седла? — удивлённо спросила Алори. По её опыту так можно было поступать только с хорошо обученными спокойными лошадьми. Дома, в Ризенбурге, так ездил Тим. Старая Мошка без колебаний слушала его, так же, как и Воробей Геральда. Но когда Геральд говорил, что Воробей плохо приучен к седлу, она не подумала о том, что он приучен ездить без него. — Здорово, да? — обернувшись через плечо, спросил Геральд. — Он не против, но если надеть на него узду или седло — начинает брыкаться. Поэтому, я просто научил его такой езде. К хомуту он привык, а эта верёвка почти тоже самое. Сильной разницы он не чувствует. — А ты не упадёшь? — забеспокоилась Алори. Сама она только раз пробовала такой стиль езды и вспоминала это с трепетом. Седло помогает удержаться на спине лошади, а когда его нет — просто усидеть на лошади становиться большой проблемой. Не говоря уже о том, что седло гасит удары и толчки. Больше девушка ни разу не осмелилась прокатиться верхом без седла. — Не упаду, — успокоил ее Геральда и махнул рукой. — Давай, поехали. Алори слегка развернула Ястреба и тот, поняв куда нужно идти, быстрым шагом догнал Воробья, но девушка не дала ему поравняться с ним, остановила жеребца, давая старшему коню пройти дальше и уже тогда позволила рыжему шагать вслед за ним. Геральд обернулся, проверяя всё ли хорошо, и уже спокойнее опустил руки с верёвкой. Должно быть, Воробей знал дорогу, парень почти не управлял им. Кони прошли мимо курятника, распугав дремлющих на солнце кур и те с криком бросились врассыпную, роняя перья. Воробей лишь хвостом махнул на их истерику, а Ястреб взбрыкнул отпрыгнув в сторону, но Алори вернула его на тропинку, похлопав рукой по шее, чтобы успокоить. Своим темпераментом он и правда был похож на Зефира, и девушка уже знала что делать, чтобы найти подход к нему. Выехав со двора, Геральд повернул коня вправо и повёл между домов по широкой дороге. — А куда мы едем? — спросила Алори. — Удивишь, — обернувшись к ней, улыбнулся Геральд. — Надеюсь, тебе понравится. Кони брели по пустой песчаной дороге. Ястреб старался ускорить шаг, чтобы нагнать Воробья, но девушка удерживала его, чтобы молодой конь не мешал взрослому. Конечно, и Ястреб мог отлично знать дорогу, но сейчас именно Воробей был ведущим. Несмотря на все предупреждения Геральда, Алори отметила, что молодой рыжий конь хорошо слушается узды и даже спонтанные порывы выбрать своё направления, легко пресекаются легким движением руки. Проехавшись дальше по дороге, Алори с интересом рассматривала дома по обе её стороны. Они мало чем отличались от дома Геральда, перед ними тоже бегали пёстрые куры. У одного из домов девушка увидела даже большего чёрного индюка, а чуть поодаль, привязанный к столбу, стоял бурый телёнок. Гремя цепью на шее, он ел что-то из железного ведра. На лошадей проходящих мимо, он никакого внимания не обратил, только лишь взмахнул длинным хвостом, отгоняя назойливых мух. — А у вас всё ещё не так плохо, — сказала Алори осматриваясь по сторонам. — Я думала, что здесь вообще никто не живет. — Это как сказать, — пожал плечами Геральд. — Мне трудно судить, ведь я не где больше не бывал. А у тебя дома не так? — Наш город стоит на холмах и совсем не похож на вашу деревню. У нас соседний дом из окна трудно увидеть, вокруг одни поля. И лошадей там почти никто не держит. Зато очень много овец. Наш край для них очень подходит и все, кто может, занимается овцеводством. — Я слышал, что ваша деревня этим и славится, — кивнул Геральд. — Но если так, как же ты научилась верховой езде? Ведь ни одного конезавода по близости там нет. А судя по твоим умениям в седле сидеть нужно было с трёх лет. — Нет, — засмеялась Алори. — Ты меня переоцениваешь. Я начала с пяти. У наших друзей по соседству была большая отара овец. А так как гонять их приходилось на дальние луга, где трава лучше, чтобы справляться с этим быстрее, они купили лошадей. Вот на них меня и научили. — Так ты даже не занималась этим профессионально? — удивился Геральд. — Вот ведь… А я думал… — Ты разочарован? — лукаво спросила Алори, приспуская Ястреба, позволяя ему нагнать Воробья, но придержала коня, чтобы он шёл рядом с соловым, но уступал ему на три-четыре шага. — Что ты? Вовсе нет, — улыбнулся Геральд, проводя рукой по своим волосам. — Наоборот, ты каждый раз поражаешь меня… Ты невероятна, Алори… — Что-что? — переспросила Алори, отвлекаясь на разглядывания красивых, почти распустившихся бутонов цветов у одного из домов. — Ты невероятная, — повторил Геральд. — Я очень рад, что ты согласилась со мной встретиться. Это очень много для меня значит. Геральд не мог найти нужных слов, боясь, что смутит девушку. Потому подумал, что пока лучше помолчать и послушать, что скажет она. Вдруг, он уже сказал слишком много? — Прости меня, что собиралась так долго, —попросила прощения Алори. — Я рада, что смогла наконец сдержать своё обещание. Надеюсь, ты не злишься на меня за это? И спасибо, что познакомил меня со своими конями. — говоря это, Алори погладила Ястреба по шее. —Теперь я понимаю, почему Харрис назначил именно тебя старшим конюхом. Лучше кандидатуры у него и быть не могло. Ты очень хорошо разбираешься в лошадях. — С-спасибо… — запинаясь, краснея, проговорил парень. Он пытался держать себя в руках, но едва ли смог совладать с собой. От её слов сердце готово было выпрыгнуть из груди. Да, она хвалила его и раньше, но до этого они виделись только на работе, где им постоянно кто-то мешал, где были обязанности, которые они должны были выполнять. А сейчас, к его огромному счастью, они, наконец-то, остались наедине, вдалеке от суеты. Здесь и сейчас он мог говорить с ней сколько угодно и о чём угодно, наслаждаясь её обществом сполна. Так давно мечтавший об этом, он не верил в свою удачу. Теперь всё её внимание принадлежало только ему одному, и он упивался этим. Кроме того, оставались ещё вопросы, которые он хотел ей задать, очень важные, от которых во многом будет зависеть их отношения в будущем. Но пока он ещё только собирался задать их, продумывая как стоит преподнести сказанное. В том, что Геральд не преувеличивает, описывая свою деревню как полузаброшенную, Алори убедилась уже очень скоро. Последние пять или шесть домов по правой и левой стороне оказались разрушенные. Одни развалились совсем, превратившись в сваленные в кучу бревна, другие словно бы пострадали от пожара: стояли в чёрной копоти, а другие покрылись мхом и заросли ползучими сорняками. Частоколы рядом с такими тоже развалились. Лишь кое-где торчали из земли деревянные столбики, тоже обрастающие вьюнами. Стены брошенных домов, почерневшие от сырости, стояли, как призраки, прячась за деревьями и кустами, пялясь на прохожих пустыми темными окнами. У Алори холодок по спине пробежал, когда они проезжали мимо одного из таких домов. Даже на крыше, покрытой лиственным перегноем, зеленым ковром поднималась сорная трава. Казалось что от таких заброшенных домов веет холодом, и девушке хотелось как можно скорее проехать мимо этого места. Тем более, что впереди дорога спускалась к лугу, с одинокими, едва зелеными деревцами. Там светило солнце, в то время, как сейчас они оба находились в тени брошенных домов. Эта часть деревни как-будто исчезла одновременно и, наверняка, местные знали ни одну легенду, повествующую о причинах. Вдруг с лаем и диким воем, из-под крыльца заброшенного дома выскочила большая, лохматая, грязная собака и бросилась под ноги лошадям. Геральд остановил Воробья и приказал Алори сделать тоже самое. Испугавшись, Ястреб попятился назад. Алори натянула поводья, останавливая жеребца, но тот похоже начал истерить и предпринял попытку встать в свечку и громко заржал, но навалившись на его спину, Алори удержала его от этого, пытаясь успокоить, гладя по шее. Собака выбрала жертвой Воробья и вертясь под ногами крутящегося на месте коня, пыталась укусить его за ноги. На крики и замахи Геральда, собака никак не реагировала, отскакивала в сторону на секунду, но в следующее мгновение атаковала снова. Соловый конь, фыркал и ржал, вертясь на месте и стараясь куснуть обидчика, но был не таким вертким, как пес. Геральд крепко держался на спине Воробья, пытаясь успокоить его, но похоже понял, что не сможет. — Алори! Стой на месте! — крикнул он девушке, и вцепившись в веревку на шее Воробья, изо всей силы потянул её на себя. Конь встал на дыбы и ударил копытами об землю, обращая собаку в бегство. Она с визгом поджала хвост и припустила к дому. Тяжеловоз, направляемый Геральдом, погнался за ней тяжелым галопом, едва не затоптав её на бегу и остановился только, когда она с визгом исчезла под крыльцом. Воробей раздраженно потряс гривой, возмущенный произошедшим и громко фыркнул, копнув землю передним, треснувшим копытом. Удостоверившись, что нападение не повторится, Геральд развернул жеребца, возвращаясь на дорогу, где его ждала Алори. Ястреб крутился из стороны в сторону, но уже начинал успокаиваться, и успокоился окончательно, когда хмурый Воробей остановился перед ним. — Не укусил? — взволнованно спросила она, осматривая ноги Воробья на предмет прокусов, но не разглядела на светлой коже коня крови. — Нет, не успел, — выдохнул Геральд тяжело дыша. — А ты как? — парень посмотрел на девушку. — Не задели? — Нет. Мы в порядке, — ответила Алори, оборачиваясь к дому, из которого выбежала собака. — Что это было? — Прибилась зимой собака. Мы её пожалели, кормили. Скотину она не трогает, а вот на лошадей бросается. Прости, забыл совсем про неё, когда повел тебя этой дорогой. Не испугалась? — он подъехал ближе и дотронулся рукой до ее плеча, заглядывая в глаза. — Нет-нет— все хорошо— замотала головой Алори— Просто я не ожидала. — Поехали отсюда. Геральд пришпорил коня чтобы тот шел рысь и Алори последовала за ним. Ястреб с удовольствием перешел на более быстрый аллюр. Луг встретил их прохладой и пустотой. Молодая трава и здесь тоже еще только показалась их под земли, но не смотря на это прошлогодняя тусклая трава, поникшая, но подсохшая на солнце, хоть немного заполняла эту пустоту. Дорога, по которой они ехали до этого сошлась в одну маленькую тропинку, слишком узкую, чтобы по ней разом шли две лошади и Алори снова придержала Ястреба, чтобы не мешать Воробью. Из кустов то и дело вспархивали дикие птицы. Сухая трава хрустела под копытами рысящих лошадей. Алори скоро вообще перестала видеть тропу и слепо следовала за Геральдом. Деревня осталась позади, они скакали по пустому, тихому лугу, мимо низких кустов и раскидистых деревьев. Присмотревшись, Алори поняла, что это молодые ивы, а значит где-то рядом должна была быть вода. — Лето тут еще красивее, — сказал Геральд. — Но и сейчас неплохо. Ты умеешь переводить лошадь вброд? — Вброд? — переспросила Алори. — Мы будем переходить реку? — Неглубокую, а сразу за ней поле. Там я обычно и прогуливаюсь на лошадях. Обычно там никого нет, ну разве что коровы пасутся. — А река точно неглубокая? — неуверенно проговорила Алори, не желая мокнуть. — Едва по скакательный сустав, — засмеялся Геральд. — Не бойся, я буду рядом. Едва он сказал это, как они выехали к пологому песчаному берегу. От реки тут было одно название. Алори облегченно выдохнула. Она скорее была похожа на широкий ручей. Дно было тёмным от тины, а по глади воды скользили маленькие сухие веточки с, окружающих реку, плакучих ив.Льда на ней не осталось, ведь течение просто не давало ему задерживаться на одном месте. На берегах, в воде росли длинные стебли камыша, едва покачивающиеся от слабого течения. Тут при всём желании не получилось бы утонуть. Воды Алори не боялась. Она хорошо плавала, но не имела желания мочить одежду. Но раз Геральд сказал, что здесь неглубоко, значит так и есть. Воробей потянулся к кромке воды, наверное, желая попить. Ястреб покачал головой, фыркая и топчась на месте. — Не боишься? — спросил Геральд, поворачиваясь к девушке. — Если хочешь, можем повернуть назад. — Нет, поехали, я не боюсь, — ответила Алори. — Только езжай первым. Я не знаю, куда нужно направлять лошадь. — Конечно. Геральд спустил коня к воде. Воробей помедлил на берегу, но настойчивый толчок под рёбра заставил его войти в воду. Высоко поднимая ноги он, прошагал через реку, так, что Геральд оказался абсолютно сухой. Парень остановил коня и повернул его к реке, наблюдая за тем, как с переправой справится Алори. — Держи его крепче, — предупредил он. — Ястреб любит воду. Алори не пришлось упрашивать коня войти в реку. Рядом с водой он оказался спрыгнув с берега и без страха побрел вперед, шлепая копытами по воде, специально издавая как можно больше шума. Пару раз он останавливался, пытаясь прыгнуть, наслаждаясь водными процедурами, но зная, чем может закончиться такое купание, девушка заставляла его поскорее перейти заводь. — Не переводила раньше лошадь по реке? — догадался Геральд, когда Алори подъехала к нему. — Нет, не приходилось, — тихо сказала Алори, радуясь, что все получилось. — Для первого раза очень неплохо— улыбнулся Геральд. Они поехали дальше. Поле начиналось сразу за рекой и тянулось насколько хватало глаз. Оно стояло голое, темное, как луг, но трава тут была короткой, явно скошенной в прошлом году. Кони шагали рядом, едва не касаясь друг друга боками. Вокруг не было ни души. Геральд собирался с мыслями, понимая, что лучше момента для вопросов может и не быть. Она и так впервые согласилась погулять с ним. Кто знает, может она не согласится встретиться с ним ещё раз, поэтому он просто должен был разобраться во всём сегодня. Его самого уже сжирало любопытство, а неизвестность просто выводила из себя. Чтобы действовать дальше и знать, как себя вести с ней, он должен был отбросить страхи и предрассудки. В конце концов, что плохого может быть в вопросах, если их задать правильно? Но правильными ли будут они — он понятия не имел. Но тем не менее, если просто молчать, дело с места не сдвинется и набрав побольше воздуха, стараясь не смотреть на девушку, он решился. — Наверное нелегко было уезжать из родного города? — как бы невзначай спросил он со вздохом. Алори посмотрела на него, не ожидая такого вопроса. — Наверное, ты оставила там кучу друзей… — продолжил Геральд. — И они все ужасно по тебе скучают… Я бы очень скучал… — Ну…— помедлила девушка, опустив глаза. — Не могу сказать, что там у меня были друзья… Геральд внимательно вслушивался в её слова, пытаясь придать своему лицу непринуждённое выражение, когда внутри него бушевал ураган нетерпения и желания. И робкой надежды, что у него всё же есть шанс стать для неё больше, чем просто другом. Но страх того, что девушка может быть уже занята, никуда не делся. Разве может такая невероятная, добрая, милая, красивая девочка быть одна? Хоть сама Алори ни разу не рассказывала Геральду о своей личной жизни, парень боялся, что она просто умалчивает о ней. Первый её ответ уже немного успокоил его, но не совсем. Друзья — не так страшно, но был ли у неё парень? Это волновало Геральда больше всего на свете. Свободно ли сердце Алори? Впустит ли она его в свою жизнь, позволит ли быть с ней рядом, защищать и оберегать. Он мечтал об этом, желал этого. Алори замолчала, а Геральд боялся упустить эту спасительную нить, за которую так крепко ухватился. Нужно было продолжать, ведь он так хорошо начал. — Правда? — спросил он. — У тебя не было друзей? Девушка опустила голову и кивнула. — Я слишком много времени проводила за книгами, такие, как я, мало кому нравятся… — Чепуха! — не выдержал Геральд. — Разве ты можешь кому-то не нравиться? «Ещё как могу… — подумала про себя Алори. — Одному офицеру я точно никогда не понравлюсь…» Стало больно. Девушка задержала дыхание, противостоя своей боли. Она уже воспринимала её как должное. Нужно было терпеть, а иначе как ей завтра сдерживаться, находясь рядом с ним? Он никогда не узнает о её любви, он никогда не должен почувствовать то, как она относится к нему. Если она не справится — всё рухнет. Если она позволит своим чувствам взять над собой вверх — она не сможет даже просто видеть его. Вполне достаточно и того, что она любит его всем сердцем, даже если его никогда не ответит взаимностью. Разве такой, как он, может полюбить такую, как она?.. Нет, это просто не было возможным… Но, несмотря на это, она могла просто видеться с ним. Это уже было счастьем. — Ты говоришь так, словно бы у тебя никогда парня не было. Геральд с замиранием сердца задал свой главный вопрос. Все до него были просто подготовительными. Воробей под ним тяжело шагал вперед, даже не догадываясь, какое эмоциональное потрясение переживает сейчас его хозяин и как трудно было ему сказать то, что слетало прямо сейчас с его губ. Он боялся повернуть голову к своей спутнице, боялся увидеть её лицо, боялся услышать утвердительный ответ. Он мог разрушить всё то, к чему он так долго стремился. Геральд, прогоняя все эти мысли в своей голове стал тяжело дышать, чувствуя как кровь прилила к его лицу и стало невыносимо жарко, несмотря на то, что прохладный ветерок ворошил его волосы. Он влюбился впервые в своей жизни, влюбился до беспамятства. — Ну… парней у меня никогда и не было…— тихо ответила Алори, всё ещё находясь в своих мыслях и понятия не имела, какой взрыв эмоций произошел внутри её попутчика в этот момент. ***** — Отлично покатались, да? — Геральд опёрся об стену. — Да, — закивала девушка и улыбнулась. Они провели в поле чуть больше часа, а обратно возвращались не торопясь, не подгоняя лошадей. Ястреб ничуть не устал и продолжал рваться вперёд, несмотря на долгую прогулку, совсем не растеряв сил, а вот Воробей не разделял настроения своего друга и плелся нехотя, фыркая, когда Геральд пришпоривал его чтобы заставлять идти быстрее. Вернувшись назад, к дому Геральда, они отпустили лошадей пастись рядом с невысоким частоколом, рядом с которым остановились молодые люди. Алори расстегнула уздечку Ястреба, чтобы конь мог свободно пощипать молодую траву, а Геральд стащил с него седло и вальтрап, давая жеребцу полную свободу. Верёвку с шеи Воробья никто не стал снимать: она ничуть не мешала ему. Оказавшись на воле, кони медленно разбрелись по сторонам, отходя всё дальше и дальше от частокола. Парень и девушка остались у забора, навалившись на него спинами, стоя рядом друг с другом и наблюдая за лошадьми, мирно прохаживающимися в поисках свежих травинок. Стоя плечом к плечу рядом с Геральдом, девушка испытывала противоречивые чувства. Она забыла о том, что отвечала ему и о том, что он спрашивал у неё. Дав себе обещание вести себя как обычно, чтобы не испортить настроение Геральду, но боялась, что обещание не сдержала. Пока её друг не замечал этого, но его спутница сейчас мыслями находилась не здесь, не с ним. Его слова, сказанные так неосторожно, заставили её снова думать о предстоящем. Этот день прошёл очень хорошо, она получила массу положительных эмоций, покаталась верхом и просто хорошо провела время, но не смотря на это, ей было грустно. Ей хотелось, чтобы вот так же, она могла общаться с Ричардом. Чтобы она не боялась говорить с ним, чтобы он не кричал на неё. Что будет завтра? Как всё пройдет? Ни на один из этих вопросов она не могла найти ответа. Вместе с этим ей было стыдно перед Геральдом, что сейчас, вместо того чтобы разговаривать с ним, вместо того чтобы отблагодарить за великолепную прогулку, она, опустив голову, прячет взгляд, надеясь, что он не заметит её внутренних переживаний. Ей вовсе не хотелось портить ему настроение и не хотелось, чтобы он винил себя в том, что не виноват. Выдохнув, успокоившись, девушка отпустила тоску, давящую изнутри и боль. В конце концов, сегодня всё было прекрасно, а завтра ещё не наступило. Чтобы не произошло потом — она будет готова. Ведь она примирилась со своими чувствами, приняла их и обрела некоторое спокойствие. Алори улыбнулась, почувствовав как место тоски занимает маленькая, тёплая надежда. «А вдруг всё будет хорошо?» Молодой человек в свою очередь тоже пребывал в раздумьях. После её ответа на его самый важный самый главный вопрос, он и не знал, как остановить поток мыслей в своей голове. Геральд взглянул на её прелестную улыбку и смущённо, незаметно для Алори, отвёл голову. Как она прекрасна… Эти шёлковые волосы точно надолго засели в его памяти и не отпустят рассудок. Её голубые глаза будут сниться ему в самых чувственных и реалистичных снах, и Геральд надеялся, что сон превратиться в реальность. Новость о том, что сердце девушки до этого никем занято не было, проткнула амурской стрелой его насквозь дважды, если не трижды. Он сможет ей признаться во всём, что испытывал такой, казалось, долгий промежуток в полгода. Он боялся, что испугает Алори чувственной прозой о любви и счастье видеть её. Боялся, что она не поймёт его… Эти мысли с каждым днём терзали его всё больше и больше. Он не знал, что делать. При ней сердце билось чаще, отдавая неприятным зудом внизу живота, при ней его щеки, пускай и не слишком заметно для неё, горели пунцовым румянцем, при ней кожа покрывалась холодными мурашками по всему телу, заставляя руки всё также незаметно её глазам мёрзнуть. Геральд вновь посмотрел на Алори. Глаза цвета моря играли бликами на ярком весеннем солнышке. Губы Гера задрожали. Он хотел осыпать её комплиментами, в благодарность получив, пускай и лёгкую, но сжигающее в его теле всё дотла, лучезарную улыбку Алори. Её имя крутилось на языке каждый день. Оно очень ему нравилось. Такое нежное, как ранний цвет розы, полностью отображавшее всю её. Хотелось каждый раз произносить его с утра в одной постели, ласково целуя её щеку, затем шею, ключицу… Геральд вновь осекся. Что-то в нём зажглось. Словно языки пламени и разгорелись по всему телу огненным цветком любви. Парень посмотрел на девушку. Алори стояла не впритык, но и не слишком далеко, но так, чтобы он мог дотянуться до неё. Вот он. Момент истины. Геральд, не отрывая взгляда смотрел на её щеку. Видно, что она не замечала. Это дало ему дополнительный стимул и слегка храбрости. Парень чутка нагнулся, но не торопился. Осёкся. Боялся. «Давай! Возьми себя в руки!» — кричал он сам себе. Возможно и Алори не видела, но Геральд сейчас вёл бой сам с собой. Геральд взял себя в руки. Сердце предательски застучало гонгом по клети. Нагнулся. Вот он, момент истины. То, чего он ждал… Ещё немного… Как вдруг девушка спокойно оттолкнувшись от частокола, отошла на пару шагов вперёд, не сводя глаз с лошадей. Геральд не сразу всё осознал. Неужели она просто взяла и отошла? Он не винил её, это только его вина. Слишком долго думал, упустил свой шанс. Это был такой удобный, такой долгожданный момент, ещё немного — и он бы сделал это. Он поцеловал бы её. Парень судорожно соображал, случайно ли это произошло, совпадение или Алори уловила краем глаза его манёвр и, не желая этого, ушла прочь? Так или иначе, парень очнулся от сладких грёз в которых купался секунду назад. Ему стало до боли обидно. А ещё он был готов рвать на себе волосы от досады. Но он просто не мог не медлить. Как было прямо и резко признаться такой нежной и чувствительной девушке. Ведь одной фразы хватило бы, чтобы её напугать. А он всё никак не мог уловить в её словах хоть какого-нибудь намека на то, что она рассматривает его как кандидата на место рядом с собой. Теперь, когда он точно знал, что отношений у девушки не было, и что он может стать первым в её жизни мужчиной — нужно было быть осторожным. — Спасибо за прогулку, — сказала наконец Алори, так и не повернувшись к Геральду. — Да не за что, — стараясь укрыть обиду в голосе сказал парень и натянуто улыбнулся. — Можем повторить как-нибудь, если ты захочешь… Ему очень бы этого хотелось. Чтобы она дала ему ещё один шанс, который он бы точно не отпустил. Геральд встал прямо, придерживаясь руками за забор за спиной, специально посильнее стиснув пальцами грубую древесину, направляя в неё свою злобу и боль. Больше ничего не оставалось. Только злиться на себя. Так просто было это сделать, настолько что выть хотелось от досады, но вдруг хватка его пальцев ослабла. А не божье ли это проведение. Он, дурак, совсем забыл, что сегодня должен познакомиться с её братом. Что бы он подумал о нём, если бы Алори рассказала, что на первой же встрече он полез к ней целоваться. Да, он не знал Ника, но здравый смысл подсказывал — дружеских отношений у них после этого бы не сложилось. Любой брат будет горой стоять за свою сестру, а Алори, как она сама говорила, очень доверяла своему старшему брату. На лбу Геральда выступил пот и он утёр его ладонью, ощущая облегчение и понимая, что ему очень даже повезло. В следующий раз нужно думать, прежде чем делать. Девушка ничего не ответила ему на его предложение. Но не потому, что не хотела, как подумал Геральд, а потому, что не слышала его. На мгновение очнувшись от своих переживаний и поблагодарив его, она снова ушла в себя. Ей показалось, что этот день прошёл очень скоро и завтра наступит намного быстрее, чем она рассчитывала. Понимая, что похоже разговор окончательно зашёл в тупик, Геральд вздохнув, убрал руки в карманы. — Когда тебя будет ждать брат? — спросил он. — Не хочу, чтобы он думал, что я злоупотребляю его доверием. — До пяти, —всё так же отрешенно ответила девушка. Парень снял с частокола уздечку и поднял с земли седло Ястреба. Движение за спиной заставило Алори обернуться, чтобы увидеть, что делает Геральд. — Отнесу обратно, потом заведу лошадей и надо будет идти. — Думаешь, уже пора? — спросила Алори. Ей почему-то показалось, что её друг почувствовал, что ей сейчас не до разговоров и не хотел навязывать своё общество. Геральд закинул седло на плечо и посмотрел на нее. — Лучше мы с тобой подождем его там, где он договорился с тобой встретиться. Не имею никакого желания навлекать на себя его гнев. — Я ведь говорила, он не должен волноваться…— постаралась успокоить его Алори, но парень отмахнулся. — Конечно должен. Он ведь твой брат, и волнуется за тебя. Если бы у меня была сестра, я бы, наверное, вообще бы её никуда не отпускал. Так что, его можно понять. Если он разозлиться, то в следующий раз просто не отпустит тебя. А я этого не хочу. — А то я подумала, что ты меня прогоняешь, — вздохнула Алори. — Дурочка, конечно нет, — парень подошёл к ней и обнял свободной рукой, несильно прижимая к себе. Алори замерла от неожиданного движения конюха, не зная, что делать. Она вообще не понимала с чего друг он иной раз обнимал её. Но не видела в этом ничего плохого. Николас тоже часто обнимал её когда утешал или переживал, а к Геральду она относилась, как к брату, и, наверное, ничего страшного в этом не было. — Разве я могу тебя прогнать? Я ведь так давно ждал этой встречи. И буду ждать следующей. — Я постараюсь, но не обещаю, — ответила Алори, мягко высвобождаясь из его объятий, чувствуя, что они затянулись. Она не хотела давать ему ложную надежду, чтобы Геральд также преданно как и до этого ждал её ответа. Девушка не хотела больше что-то обещать ему, чтобы не мучать его лишний раз. Парень нехотя отпустил её. Он не хотел ничего плохого, просто выразить своё к ней отношение, но похоже, она сейчас не хотела этого, и он не стал настаивать. Он готов был ждать её сколько угодно. Геральд отошёл от неё, молча подошёл к Ястребу, набросил на него повод от уздечки, а Воробья взял за верёвку. Лошади послушно последовали за ним. Даже Ястреб, нагулявшись вволю, охотно следовал за хозяином, ожидая получить в деннике порцию овса. Алори смотрела ему вслед, пока крупы коней не скрылись за курятником. Оставшись одна, девушка снова подошла к забору, облокотилась на него спиной и запрокинув голову, посмотрела в небо. Оно понемногу окрашивалось в нежно розовый цвет. Облака были видны только где-то далеко, у горизонта. Они толпились там как будто не решались расплыться по всему небу. Медленной походкой, переваливаясь с ноги на ногу, упитанные несушки возвращались со двора в курятник. В какой-то момент из лаза в двери показалась рыжая кошачья голова. Кот не спеша вылез наружу, сладко потянулся, зевнул и сел, вытянув вверх заднюю лапу, принялся вылизываться, иногда останавливаясь, хищно наблюдая за проходящими мимо курами. Но трогать он их не стал и, закончив вылизываться, спешно потрусил по тропинке со двора. Он пробежал мимо Алори, остановился на мгновение, посмотрев на неё своими прищуренными хитрыми глазами и припустив во весь дух понесся по дороге. — Вот зараза… — Геральд подошёл к Алори со спины, смотря на то, как кот уже скрывался в высокой сухой траве. — Помяни его слова, Болдер его зарубит… Ладно… Идём. Я хоть посмотрю в какую сторону он побежал.

***

Когда Геральд и Алори поднялись на верх оврага, небо порозовело ещё больше. Повеяло холодом. Тут-то девушка и осознала, как хорошо, что на ней куртка, которую она хотела оставить дома. — Тебе точно понравилось? — спросил Геральд, идя рядом и опустив на неё глаза.— Ты какая-то тихая в последнее время. С тобой всё хорошо? Алори стало стыдно. Он всё-таки заметил. И самое страшное, что она никак не могла объяснить ему причину. Он, как и Николас, просто не смог бы понять, но в отличии от первого, страшно бы разозлился. Ей хотелось поделиться с ним своими переживаниями, ведь её окружало много людей, но мало кому она могла рассказать о своих чувствах. Но Геральду, как и многим прочим, знать это не стоило. Она должна была сама разобраться с собой и своими проблемами. — Нет, всё было замечательно, я здорово провела время, спасибо тебе, — Алори улыбнулась ему. — Просто я немного устала. Всё-таки я очень давно так долго в седле не сидела. — Ой, ведь точно…— кивнул он. — Я об этом не подумал… Что ж ты ничего не сказала? — Потому что мне хотелось этого, — ответила Алори. — Когда ещё выпадет такая возможность, кто знает… — Сразу, как только захочешь, — подмигнул ей парень. — Я всегда в твоём распоряжении. Николас ждал их у ворот конюшни. Как и ожидала Алори, он был в своей черной военной форме, а значит действительно пришёл встречать её прямо со службы и даже домой не заходил. Элрик заметил их сразу и повернулся к приближавшиеся паре лицом, ожидая, когда они подойдут. Алори заметила краем глаза, как напрягся её попутчик. Он действительно переживал, но она не могла взять в толк, почему. Ник пусть и был военным, но был младше конюха. Остановившись перед Николасом, который серьёзно-оценивающе смерил парня взглядом, Геральд первым протянул руку для приветствия. Девушка отошла в сторону на пару шагов, чтобы не мешать. — Геральд Андерсон, — представился он твёрдым голосом. — Рад знакомству. Ник охотно пожал его руку, без тени неприязни. — Николас Элрик, — представился он в ответ и опустил руку нового знакомого. — Не задержались. Это хорошо. Я думал, моя сестра снова забудет о времени и о том, насколько оно скоротечно. — Никки…— девушка нахмурилась, обиженная его словами. А Геральд наоборот, успокоился, видя, что молодой человек вполне дружелюбно настроен, и продолжил общаться уже легко и свободно, без страха сказать что-то лишнее. — Я следил за временем, — признался он. — Не хотел злоупотреблять доверием. — Благодарю за…— начал было Ник, но не успел закончить. Ворота приоткрылись и из-за них показался молодой парень, который, побегав глазами и увидев Геральда посмотрел на него, как на спасителя. Молодые люди обернулись. И Алори тоже. Она узнала в нём того самого паренька, который совсем недавно просил помощи у старшего конюха, и, судя по его встревоженному виду, — нуждался в ней снова. — Гер! Как хорошо, что ты здесь! Я подумал, мне послышалось, что я слышу твой голос. Харрис злится, никто никак не может найти ящик с зондами. Я понятия не имею, куда его могли поставить. Ты не мог бы помочь мне его найти? А то мне уже страшно идти к нему в кабинет и говорить что я ничего не нашёл. — Кабинет разбирали месяц назад, а вы всё найти не можете?! — удивился Геральд, покачав головой. — Это не может подождать до завтра хотя бы? Я не на работе сегодня. Скажи доку, что я завтра сам всё найду. Если месяц о них не вспоминали потерпите и ещё немного. Конюх быстро замотал головой и умоляюще посмотрел на своего старшего наставника. Алори уже поняла, что Геральд не сможет ему отказать. Он никогда не отказывал, ворчал только, но всегда помогал, даже когда был занят своими делами. И она не ошиблась. Геральд устало вздохнув, потер шею рукой и виновато посмотрел на брата с сестрой. — Что ж мне с ними делать? Придётся помогать. А иначе старик Уолтер и правда их всех съест с потрохами. Я прошу прощения, что приходится вот так прощаться, но долг зовёт. Мне нужно идти. Был рад знакомству. До встречи, Парень кивнул им на прощание и зашел в ворота, которые со скрипом закрылись за ни, — Хе, — усмехнулся Николас, уперев руки в бока. — Да он прямо нарасхват! Он что, один здесь работает? — На нём здесь все держится, — уведомила брата Алори. — Для доктора он как правая рука. Жаль, что вы не смогли познакомиться получше. Он переживал, что ты окажешься строгим надзирателем и я надеялась, что если вы поговорите он убедиться, что это не так. — Нет, очень даже так, — засмеялся Ник. — Я должен быть таким для твоих знакомых, чтобы они знали, с кем имеют дело. Но ты права, он не плохой парень. Я зря переживал.