Life Time 3

Леона, забросив ногу на ногу, сидела в коридоре перед лабораторным кабинетом в главном корпусе. Рядом с ней сидела Алори. Девушки ждали появления Эммы, после того, как она закончит работать над очередной частью своего диплома. На улице стояла прекрасная, тёплая погода. За последние несколько дней ни одного пасмурного дня так и не выпало. За окнами главного корпуса тяжело покачивали ветками вечнозеленые ели. Высокие и статные, они почти закрывали собой корпус, поднимаясь над ним на добрых пять метров. Но лишь с северной стороны. Третий этаж на южной стороне, где сейчас ожидали девушки, был залит солнечным светом. Он бликами играл на покрытом лаком паркете широкого коридора. На белых стенах были развешаны деревянные доски с учебными планами и расписаниями. Так же среди них можно было найти списки вопросов к экзаменам по нескольким предметам, проходивших на этом этаже. Прогуливаясь по этажу, чтобы скоротать время, Алори уже несколько раз изучила их. Пожалуй, внимания заслуживал только большой лист с вопросами по зоогигиене. Эта дисциплина должна была войти в число обязательных для сдачи предметов. Девушка внимательно прочитала представленные темы. Их было двести пятьдесят. На десять меньше, чем по паразитологии. Однако этот предмет пугал Алори не так сильно. Если подумать, то почти всё они прошли на занятиях. Практические же каждый должен был изучить сам. «Надо бы составить план…» — подумала Алори. — «Чтобы не запутаться». Иногда мимо проходили преподаватели или студенты младших курсов, у которых, в отличии от старшекурсников, ещё шли пары. Для старших же занятия уже закончились. Единственной положительной стороной диплома, как считала Лео, было то, что дипломников могли снимать с занятий для работы над проектом. При этом отсутствующими их не считали. Но Лео ни за что не согласилась бы ради таких поблажек на написание выпускной работы. Им все равно приходилось ждать Эмму после лекций. И Леона, и Алори пришли к мнению, что за последнее время они мало внимания уделяли своей подруге, забыв на время обо всём разбираясь с сердечными проблемами Элрик. Алори было стыдно за своё поведение. Эмма не показывала своей обиды на подруг, но она была уверена, что Мейер просто понимая, что её участие не требуется, с головой ушла в работу. Теперь, когда девушка немного разобралась со своими чувствами и поняла, как себя вести, она наконец могла вернуться к повседневной жизни. — Ты правда думаешь, что она на нас не обижается? — в очередной раз спросила Алори у Леоны. Та лишь небрежно отмахнулась от неё рукой, покачивая ногой, заброшенной на ногу и вальяжно закинув руки на спинки стульев. — Брось, Алори. — Зиверс зевнула, прикрывая рот ладонью. — Ты что, плохо Эмму знаешь? Это просто стечение обстоятельств. Она бы всё равно большую часть времени здесь проводила. Дело вовсе не в тебе. К тому же, если бы мы обсуждали твоего военного при ней — сделали бы только хуже. Ты даже не представляешь, насколько она ненавидит обсуждать такое. — Тогда, может быть, мы зря это обсуждали… забыв про нее… — тихо сказала девушка. — Хватит нести чушь, — Лео села прямо и недовольно посмотрела на подруга, словно ей уже надоели беспочвенные терзания девушки— Ни ей ни мне не нравилось как ты вела себя все это время. Пусть Эм и не поддержит тебя если узнает что стало виной твоего настроения, но она уж точно не желала чтобы ты постоянно ходила как в воду опущенная. Тебе это было нужно и ты большая дура что не сказала мне обо всем раньше. А теперь, когда ты стала на себя похожа, и Эмма тоже может больше не переживать. Сама подумай: кому легче от того что с тобой происходило? Но я рада. Ты наконец в норме— она улыбнулась, перестав злиться— И судя по тому, что сегодня ты сдала доклад на отлично — все и правда хорошо. — Да, наверное…— Алори выдохнула с облегчением. — Мне кажется, что тебе есть что мне рассказать, — хитро покосившись на неё, сказала Леона, уперлась локтем в колено и подперла голову рукой, не сводя взгляда с Алори. — Ну-ка, выкладывай, что произошло? Элрик помедлила в нерешительности, не зная, как описать неожиданную встречу с военным в библиотеке, но Леона, не оставляя ей времени подумать, настойчко ткнула ее локтем под ребра, заставляя поторопиться с ответом. — Давай-давай! Я же вижу, что-то произошло! Колись! — Мы вчера опять случайно встретились… Лео подняла одну бровь от удивления. — Что-то вас слишком часто судьба сталкивает… Так, что дальше? — Ну… — Алори немного отсела от Леоны, чтобы та снова не толкнула её, собираясь с мыслями. Трудно было пересказать всё то, что она чувствовала в тот момент, да и, наверное, просто невозможно было передать словами. — Я просто подумала, что ты права, — продолжила она. — Насчёт терпения и понимания. Может я и сама понимала это, но всё так действовало на меня…эмоции не давали мыслить нормально, казалось, будто они меня загнали в угол. А теперь всё стало яснее, и я поняла, что напрасно переживала. Мои чувства никуда не денутся и не ослабнут. А его… я не могу знать, о чём он думает. Но теперь мне стало проще с ним общаться. — Опять грубил? — презрительно скривила губы Леона. — Вот ведь гад… — Не сказала бы, что он злился на меня сильнее чем обычно… Сегодня он заговорил первым и, несмотря на то, что разговаривал грубо, я не боялась его. Наверно, я уже настолько привыкла, что не чувствую страха. И мне показалось, что он понял это. — Так-так. И что же было потом? Лео подсела ближе к ней, же желая сдаваться и жаждущая услышать подробности истории, к которой теперь она тоже была причастна. Алори была ничуть не против рассказать ей, но её немного пугала такая настойчивость Лео. В конце концов ей непросто было правильно излагать свои чувства, такие непростые для понимания даже для неё самой. Но Зиверс очень хорошо растолковала, как нужно себя вести и последовав совету, Алори действительно поняла, что двигается в правильном направлении. Девушка посмотрела на закрытую дверь перед собой. Судя по тишине, Эмма ещё не закончила. Коридор тоже оставался пустым по обе стороны. С нижних этажей доносились одинокие голоса, эхом разносящиеся по коридорам. Алори опёрлась спиной о спинку стула и вздохнула прикрывая глаза. — Я решила, что больше не буду на него давить и навязываться… Он так только больше раздражается. Мне почему-то кажется, что так будет лучше. Быть может тогда он будет нормально общаться. — А ты уверена, что он захочет? — недоверчиво спросила Леона. — Судя по твоим словам, он желанием явно не горел. А после таких рассказов я не хуже тебя не понимаю, что происходит. — А я вроде бы начала понимать…— себе под нос пробубнила Алори, погружаясь в свои мысли. Она долго думала об этом после встречи с военным по дороге домой. Ещё никогда прежде Ричард не спрашивал её почему она молчит. А это значило, что ему, как минимум, было не всё равно. И если брать во внимание его злость в голосе — ему действительно хотелось узнать почему. Уже второй раз он сам задавал ей вопросы. Только теперь с ним не произошло ничего странного, за исключением того, что вёл себя агрессивно. Но всё же, после её слов, он явно изменил своё отношение. Может ненадолго, но изменил. Она видела удивление в его глазах.Было похоже, что военный не ожидал услышать такого. Если ранее Алори сомневалась, то вчера поняла, что военный действительно только пытается напугать её. Чем сильнее она влюблялась в него, тем труднее становилось ему держать её на расстоянии своей отрешенностью. Возможно, офицер даже не подозревал, что маска, под которой он скрывался, дала трещину. В нём было что-то необычное, странное, то, чем он отличался от других, и именно это и не давало ему быть таким, какой он есть на самом деле. Так она решила, обдумав всё произошедшее с ней вчера. Ещё ей было интересно, что же искал в библиотеке Ричард? Вот уж где она действительно не ожидала его увидеть. Неужели грозный и серьёзный офицер армии Аместриса интересуется древними мифами и легендами? Она не смогла разглядеть, что именно он читал: парень слишком быстро вернул книгу на место и она не была уверена, что сможет теперь найти её на полке. И почему он так спешно покинул библиотеку, когда она предложила свою помощь? Только только разберешься с одной тайной — как тут же появляется другая. — То есть? — не поняла Леона — О чём ты? — Да так… Ничего — помотала головой Алори — Просто мысли в слух. Но Зиверс не была удовлетворена таким ответом. Она чувствовала, что подруга рассказала ей далеко не всё и очень хотела узнать подробности. Её радовали перемены в Алори. Она искренне переживала за неё и не хотела, чтобы девушка ещё раз окунулась с головой в омут отчаяния и готова была любыми силами не допустить повторения этой ситуации, а потому боялась, что снова, замкнувшись в себе, Алори может ещё больше накрутить себя. Она уже чувствовала отчаяние подруги когда та плакала у неё на груди и сама едва не разрыдалась, утешая её. И чтобы она допустила подобное снова? «Никогда!» Леона уже собиралась сказать об этом Алори, когда с тихим скрипом открылась дверь на против и в коридор вышла Эмма. Её сумка была повешена на плече, на сгибе локтя же висел сложенный белый халат, а в руке она держала какие-то бумаги. Эмма не сразу заметила подруг, опустив взгляд в пол и закрывая за собой дверь. Когда она подняла голову то удивилась, увидев девушек перед собой. — О, не ожидала вас здесь увидеть, — сказала она, опуская свою сумку на свободный стул рядом с Алори, чтобы убрать в неё свой халат и бумаги.  — Разве у вас не закончились занятия? Мне казалось, сегодня у нас только три пары. — Так и есть, — кивнула Алори и улыбнулась. — Но мы решили подождать тебя, раз у нас всё равно полно свободного времени. Девушка заметила, что Эмма ещё серьёзнее стала относится к обучению. Похоже, дипломная работа действительна была очень важна для неё. За всё это время, забывшись в себе и не видя вокруг ничего, Алори вспомнила, что даже не спросила у Эммы какую тему она выбрала для своей работы. Кажется, Эм что-то рассказывала про неё на одной из пар Леоне, но девушка слушала их только краем уха и потому сейчас не могла ничего вспомнить. — Спасибо, но лучше бы провели это время в библиотеке. Если вы не пишите дипломы это ещё не значит, что вам нужно расслабляться.Особенно тебе, Лео.Ты уже сдала свой доклад по ВНБ? — Одна из первых вообще то, — обиженно надула губы Леона и посмотрела на Алори, сделав страдальческое выражение лица. — Зачем мы вообще с ней дружим? Она когда-нибудь до смерти нас доведет своей учебой. — И я сдала, — Алори поспешила переключить внимание на себя. Мало ли Эмма не воспримет слова Леоны как шутку. — И как всегда высший балл, — похвалила её Леона, приобняв подругу за плечо. — Наша Алори наконец-то выздоровела и теперь снова в погоне за хорошими оценками. Леона широко улыбнулась. Алори с благодарностью посмотрела на неё. Теперь они хранили общую тайну. — Я рада это слышать, — с облегчением сказала Эмма, застёгивая молнию на своей сумке. — Я переживала за тебя. Особенно за твои конспекты. Они в разы укоротились. Было бы очень обидно, если бы ты не сдала аттестацию. Но раз ты пришла в себя, скажи, что же с тобой было? Она внимательно посмотрела на подругу поверх своих очков. Эмма всегда была спокойной по своей натуре, а потому Алори и не ждала от неё всплеска эмоций, как от Леоны, которая всё воспринимала слишком остро. Мейер не вмешивалась в её дела, просто ожидая момента, когда девушка сама обо всём расскажет. — Не бери в голову, — как можно беззаботнее ответила ей Алори. — Просто я была не в духе. Но больше такого не будет, я обещаю. Мне жаль, что я заставила вас поволноваться. Простите меня. Несмотря на заверения Леоны, она всё равно боялась, что Эмма, спокойная и хладнокровная, в глубине души всё же затаила на неё обиду. Потому что если это так — Мейер ни за что и виду бы не показала. Алори надеялась, что искренние извинения помогут Эмме понять — ей действительно жаль. — Ничего страшного, — поправив очки ответила Эмма, подавая Алори руку, чтобы помочь встать. — Главное, что с тобой теперь всё хорошо. Идём. Вы, должно быть, долго меня ждете. — Не представляешь сколько, — Леона поднялась на ноги и потянулась. — Думали, ты никогда не закончишь. Что там тебя так задержало? — Я собирала статьи о травматическом ретикулоперикардите. В работе нужно рассмотреть как минимум пять клинических случаев. Не знаю, получиться ли посмотреть на процесс на практике, но от научных статей мне точно никуда не деться. Алори взяла Эмму за руку, вставая с места. Леона тоже забросила на плечо свою сумку, готовая уходить. Элрик впервые за несколько суматошных дней ощутила спокойствие. Она уже не помнила, когда впервые так глубоко погрязла в своем отчаянье и корила себя за то, что поздно решилась высказаться Леоне о своих проблемах. Решив не обременять других своими бедами она не отгородила их от переживаний, а только усугубила ситуацию. Отрадно было осознавать что сейчас все действительно наладилось и если не стало таким как обычно, то хотя бы уже не так сильно тревога сдавливала грудь. Конечно, она соврала бы считая что все прошло. Это было не так. Но, может быть, в следующий раз она будет готова к встрече с Ричардом.

***

Рейвен нетерпеливо топтался на месте у дверцы денника, следя за девушкой, которая тяжело опустилась на тюк с сеном чёрное кожаное седло, уздечку и мягкий красный стёганный вальтрап. Доктор Харрис, у которого, по счастливой случайности, Геральд оставил ключ от комнаты с амуницией, без лишних слов отдал его ей, как только девушка сказала, что Ричард разрешил ей седлать Рейвена в любое время. Старик молча вложил заветный ржавый ключик в её ладонь и, загадочно улыбнувшись, вернулся к своей работе над бумагами. Такой жест показался странным для Алори, но она была слишком возбуждена своей предстоящей первой верховой прогулкой, чтобы думать об этом сейчас. Без труда найдя в тесной мрачной комнатке амуницию Рейвена, она перенесла её к деннику, где уже дожидался не менее возбужденный фриз. Конь, словно почуяв долгожданную свободу, игриво фыркал и пританцовывал задними ногами, а когда девушка скрылась из виду, направляясь за седлом, заржал, взбудоражено описав круг по своему деннику, копя передним копытом новую, чистую подстилку из опилок. Его ржание привлекло внимание и остальных лошадей. Хантер заинтересованно вытянул шею в проход и повернул голову к соседу, не понимая, что происходит и почему вороной жеребец так шумит. Все остальные лошади, в отличии от самого Рейвена, уже вернулась из левад и теперь отдыхали в ожидании кормления, в то время как фриз уже несколько дней не покидал своего заточения. Алори сразу поняла, что Ричард уже давно не заходил к нему. Конь вёл себя спокойнее, если военный позволял ему выгуляться накануне. Что ж, отныне девушка имела право выезжать на нём даже с территории корпуса, а это значило, что Рейвен намного чаще будет ходить под седлом. — Подожди немного, — Алори легонько отпихнула от себя морду коня, когда тот тронул её за шею мягкими влажными губами, стоило девушке лишь нагнуться, чтобы расправить уздечку лежащую на тюке с сеном. — Не щекоти меня! — засмеялась она, когда конь качнув головой снова легонько прикоснулся губами к её коже. Рейвен нехотя попятился назад, и в попытке успокоиться закружил по деннику, приглушённо топая копытами по опилкам. Миндаль в соседнем деннике шумно фыркал в поилку, покачивая её носом. Кроме девушки в конюшне сейчас никого не было, если не считать доктора Харриса корпящего над бумагами в своём кабинете. Он был не из тех, кто любил канцелярскую работу и частенько откладывал всё на потом, пока Алори не напоминала ему о работе, когда на его столе всё было завалено папками. Геральда Алори не видела даже издалека. Наверное, у него сегодня был выходной. Парень не работал по графику и мог брать выходной когда угодно. Правда, Алори не помнила, чтобы он брал его чаще чем один раз в неделю. Зимой он работал ещё больше чем весной, часто оставался дежурить в ночную смену. Геральд был единственным, кому доктор Харрис мог оставить конюшню в своё отсутствие. Убедившись, что к поездке всё готово, Алори отворила дверцу денника. Конь только этого и ждал. Едва сдерживаясь, он покорно позволил надеть на себя недоуздок и вывести в широкий проход. Девушка не стала привязывать его к коновязи. Рейвен и без неё прекрасно её слушался. Особенно если поблизости никого постороннего не было. Фриз принимал только общество девушки и своего хозяина. Присутствие рядом конюхов, особенно Геральда, злило коня. Рассуждая о причинах такого поведения своего подопечного, Алори решила, что однажды конюхи сильно обидели вороного красавца, на что сообразительный конь затаил на них лютую злобу. Услышав цокот копыт в проходе, любопытный Вандал отвлёкся от своего любимого занятия, попытки оторвать железную кормушку от стены, и его узкая, хитрая морда появилась над дверцей денника. Белый тоже высунулся наружу, но увидев, что Рейвен стоит не в деннике, испуганно попятился назад. Не только люди боялись Рейвена, но и соседи по конюшне. Алори ни разу не слышала, чтобы Геральд или доктор говорили ей о том, что фриз дрался с другими лошадьми. Скорее всего, потому что фриза никогда не выпускали в леваду вместе с остальными. Он всегда прогуливался в одиночку. Иные обитатели генеральской конюшни выходили в леваду все разом или же по двойке — тройке. Если выпадала возможность прийти в конюшню пораньше, Алори видела в левадах бурого, взбрыкивающего, Вандала, рысевшего по кругу, положившего на ограду голову Белого, отдыхающего в одиночку, рыжего Миндаля, внимательно следящего за проходящими мимо людьми, а иной раз игриво преследовавший их, когда конюхи проходили близко. Гнедой Атлет всегда медленно прохаживался от одного угла левады к другой, раскапывая копытом песок, пышногривый Принц редко отходил далеко от ворот загона. Он не любил долго находиться на воле и этого жеребца всегда уводили одним их первых. Хантер и Герцог, два коня из соседних денников, темно-гнедой масти и практически неотличимы друг от друга внешне, на воле не отходили друг от друга ни на шаг. Оба тонконогих красавца были родными братьями-близнецами. По рассказам Харриса, Алори узнала, что они оба принадлежат армейскому полковнику, переведенному из Централа на службу в другой регион страны. Не все лошади здесь были брошены, как бедный, всеми забытый, Зефир. Алори стало грустно, когда она вспомнила его. Деньги на содержание Герцога и Хантера высылались ежемесячно, а значит, хозяин не собирался оставлять их. В отличии от большинства коней, темно-гнедые братья не имели никакого отношения к армии. Они были куплены ещё жеребятами исключительно для верховой езды. Вандал, указанный в родословной, как Лидер, являлся самым что ни на есть военным. На нём на границе с Аэруго, ещё когда две страны враждовали, этот строптивый и энергичный жеребец бесстрашно выступал на передовой, и даже был дважды ранен, но несерьёзно. Когда военное положение стало спокойнее, и армия сократила число кавалеристов близ границы, бурый Вандал был взят на попечение одного из офицеров. Он даже иногда посещал своего боевого товарища, только вот Алори ни разу его не видела. Атлет был самым старым из обитателей конюшни. Когда-то давно он был любимцем штабского генерала и всей его семьи, но после смерти главы семьи единственный кто заботился о нём, был сын генерала. Как и в случаи с Герцогом и Хантером, его не оставили, хоть и навещали крайне редко. Белый один в один повторял историю Зефира, с единственной разницей — он не был таким пугливым и робким. Последний раз, когда доктор Харрис обследовал его, говорил, что уже очень давно не слышно о его хозяевах и тревожился, как бы Белый не повторил судьбу Зефира. Несколько лет назад владение лошадьми было почётно для знати. Но постепенно эта мода сошла на нет, оставив после себя ни в чем не повинные «живые игрушки». Таких лошадей Алори было жаль больше всего. Конечно, они были пристроены, имели кров, еду и хороший уход, но они всё понимали. Девушка пыталась уделять им особое внимание. Из всех постояльцев генеральской конюшни Белый был самым несчастным. Он даже с остальными лошадьми не находил общий язык, не боялся их, но старался держаться в стороне, а если же к нему подходил любопытный Миндаль или неожиданно налетал вездесущий Вандал — молча удалялся прочь. Кто уж точно не унывал — так это Миндаль. Бодрый, светлогривый рыжий конь никогда не грустил. В его живых глазах постоянно читалась хитрость и озорство. Его любили конюхи. Конь любил, когда взъерошивали его чёлку и игриво старался прихватить губами шекочущую его руку. Но жеребец никогда не кусался, но мог изредка, не из-за вредности опрокинуть ведро с водой и гонять его по полу денника, пока мокрый металл не покроется опилками. История этого жеребца была короткой: он был куплен годовалым жеребенком на потеху дочери военного офицера, то ли полковника, то ли майора, а когда его дочь не проявила любви к верховой езде — его попросту оставили здесь. Возможно, история закончилась бы плохо, но любимец конюхов, ухаживающих за ним с самого начала, получил поблажку за своё озорное и забавное поведение. Немалую роль в этом сыграли и бывшие хозяева. Конь был подарен конюшне и переведен на попечение конюхов. Геральд рассказывал, что они по очереди чистят его, а кормится Миндаль за счёт тех же конюхов, которые так же как и Геральд, получали наравне с окладом и корма для скота. Однако, если бы владелец захотел продать Миндаля, даже сложив все свои сбережения, обслуживающий персонал не смог бы выкупить его. Алори и сама прекрасно понимала, сколько стоит породистый, чистокровный скакун, а потому о мечте заиметь своего давно забыла. Самым необычной мастью обладал домосед Принц. Караковый жеребец был единственным в своём роде во всём корпусе. В тени его шкура казалась совсем черной, почти как у Рейвена, но на самом же деле она была цвета горького шоколада, темно-коричневая, в разы темнее окраса Хантера и Герцога. Его нос, губы, внутренняя сторона бедер и отметины вокруг глаз имели ярко рыжий оттенок. Такие подпалины бывают у доберманов и ротвейлеров. Грива Принца была абсолютно черной. Раньше Алори видела такую масть только в книжках. Принца в конюшню привел сам Харрис. Конь лишился дома после пожара на племенном конезаводе, чудом не пострадав. Его вывели одним из первых, перед тем как обрушились несущие балки деревянной конюшни. Доктор, обслуживающий этот конезавод, забрал Принца когда разорившиеся владельцы были готовы просто выпустить коня на все четыре стороны. Какое-то время погорелец жил в старом сарае, пока Харрис получал разрешение и восстанавливал документы коня. После он переехал в корпус и так и остался в нём на совсем. Сначала Харрис думал найди для него новых хозяев, но боясь, что хороший, спокойный конь снова может пострадать от нерадивых владельцев, насмотревшись на лошадей брошенных в конюшне, решил оставить Принца. Имя коню доктор придумал сам. Как бы судьба не складывалась, что бы ни пришлось вынести скакуну, он всегда оставался спокойным и гордым, словно бы и сам понимал как должен вести себя чистокровный жеребец, а потому такая кличка очень подходила ему. Вспоминая рассказы врача, Алори поняла, что на самом деле Рейвен самый счастливый из всех. Его навещали намного чаще, чем остальных. Он единственный, кто покидал корпус и мог скакать вне левады, и теперь, когда ей доверили заботу о нём, он наверняка станет ещё спокойнее и покладистее. Конечно, Алори бы с удовольствием брала бы и других лошадей из генеральской конюшни на верховые прогулки, но она по просту не имела права. Зефира ей разрешили седлать только потому, что о нём забыли уже очень давно и передали права на него корпусу, но при этом продавать его или же перемещать корпус права не имел. До того как Ричард позволил ей скакать на Рейвене, она задумывалась о том, чтобы попросить доктора Харриса позволить ей объезжать Миндаля. О том, что она сможет использовать для этих целей фриза девушка и подумать не могла. Вороной жеребец спокойно стоял на месте, пока Алори отряхивала его лоснящуюся чёрную спину от опилок. Жеребец явно чувствовал себя главным в конюшне и никто из лошадей бы не посмел соперничать с ним. Во многом потому, что Рейвен оставался жеребцом. Остальные кони являлись меринами. Насколько знала Алори, Рейвен был единственным конём, которого не подвергли кастрации. Именно поэтому фриз вел себя агрессивно и плохо слушался конюхов. С тех пор, как она стала ухаживать за ним, даже доктор заметил перемены в коне. Фриз никогда не смел укусить или лягнуть врача, когда тот заходил к нему в денник и даже побаивался его, отчего прижимал уши и напрягался при каждой манипуляции Уолтера. Теперь же он тоже начал игриво покусывать его за воротник халата, перестав испытывать недовольство даже, когда доктор брал у него кровь. Алори набросила на спину жеребца красный вальтрап и расправила его. Рейвен повернул голову и внимательно начал наблюдать за её движениями. Потом не без труда закинула на него тяжёлое кожаное чёрное седло. Подпругу она затянула с первого раза и без недовольства со стороны коня. Девушка постаралась отступить подальше от больного места фриза, но ремень затянула надёжно, проверив после, крепко ли лежит седло на вальтрапе. Будет плохо если оно соскользнет на всём скаку. Падать с такого гиганта будет очень больно. Когда Алори перестала затягивать подпругу, Рейвен потоптался всеми четырьмя копытами на месте, словно бы проверяя, удобно ли, тихо фыркая. — Не бойся, — Алори провела рукой по его гладкому боку. — Я не сделаю тебе больно. Конь качнул головой и повёл ушами, прислушиваясь к шорохам из денника Миндаля. Отойдя от Рейвена на пару шагов, она взяла с тюка последнюю часть амуниции — узду. Когда она подняла её за поводья, железные кольца тихо звякнули, заблестев в солнечных лучах, падающих через мансардные окна. Не все лошади любили процесс надевания уздечки. Сама Алори не видела отчётливо, как это делал Ричард. Стояла слишком далеко. Единственное, что она заметила — он не церемонился с конём, даже если тот сопротивлялся. Погладив Рейвена по храпу, девушка закинула одной рукой повод на шею жеребца. К её удивлению, тот даже голову опустил. Стоило ей поднести трензель ко рту фриза, как тот сам, аккуратно губами, взял его в рот. Девушке оставалось только проверить не перекрутились ли ремни и застегнуть их. Плотная кожа уздечки приятно скользила под пальцами. Наконец всё было готово. Алори выправила челку коня из-под ремня уздечки и отошла посмотреть, все ли сделала правильно. Рейвен был прекрасен. В амуниции или же без неё, вороной красавец не терял своей горделивой осанки. Он словно бы отлично понимал, что в седло сядет именно Алори, а не Ричард. Он вовсе не ненавидел своего хозяина, но в случае с Алори, чувствуя её ласку и мягкость, поддавался, а её влиянию, становясь кротким и послушным как ягненок, не упрямился и не взбрыкивал. — Ну… Вроде бы всё хорошо…— тихо подытожила девушка. Рейвен пожевал трензель, качнув головой, переминаясь с ноги на ногу. От его движений седло на спине протяжно скрипнуло. Оставалась последняя проблема — залезть в седло. Но Алори уже подумала об этом. Она в надежде оглянулась на раскрытые настежь ворота конюшни и разочарованно вздохнула. Девушка не с проста седлала Рейвена медленно, не торопясь. Ей так хотелось, чтобы Ричард пришёл сегодня. Как странно: он появлялся там, где она его не ждала, пугая своей внезапностью, но когда она ждала его — офицер не приходил. Она всё ещё не знала, что говорить при встрече и как вообще он отнесся к её последним словам. Наверное, посчитал её ненормальной. Раньше она боялась его прихода. Теперь же невыносимо хотела увидеть его. Пусть даже он не заговорит с ней, пусть одарит презрительным взглядом. Ей было всё равно. Неописуемая, граничащая с отчаяньем, решительность, наполняла её. Это чувство лишь чуть чуть сместило боль, но не сделала её меньше. Девушка просто старалась удержаться на плаву, чтобы не думать о том, в какой сложной ситуации она оказалась. — Фык! Рейвен настойчиво пихнул задумавшуюся девушку мягким носом под локоть, возвращая к реальности. Девушка погладила его по морде. — Прости, — извинилась она перед ним. — Замучался ждать, да? Идём. Жеребец с охотой последовал за ней. Алори вела его положив руку на шею. Чувствуя её, конь вёл себя так, как будто его держали под узду. Тяжелые копыта громко цокали по полу конюшни. Грива коня покачивалась при каждом шаге. Выйдя наружу, девушка зажмурилась от яркого света. День обещал быть ясным. На небе не было ни одной серой тучи, а белые и пушистые облака плыли медленно и низко, не закрывая собой солнце. Из-под копыт фриза выбивалась пыль. Без дождей, земля быстро высохла и ещё несколько дней без влаги могли грозить палящим зноем. На территории корпуса от солнца нигде нельзя было спрятаться. Конюхи, закончив с работой снаружи, скрылись под крышами хозяйственных построек. В левадах прогуливалось несколько лошадей из армейских конюшен. Однако, несмотря на палящее солнце, прохладный ветерок спасал ситуацию. Кругом было ни души. Рейвен громко фыркнул, тряхнув головой. Алори так и не убрала руку с его шеи. По привычке, конь повернул было в сторону левады, но Алори схватила его за длинную прядь волос на гриве. — Не сегодня, Рейвен — она не сильно потянула его на себя, направляя в правильную сторону. Конь на секунду остановился, но поняв, что Алори ведёт его в сторону ворот притопнул задними ногами и ещё бодрее зашагал рядом с ней. Девушка решила, что уже вполне может прокатиться на фризе и за пределами корпуса. К тому же, сам Ричард дал ей на это разрешение. Скакать по кругу в леваде и через поле на свободе — две разные вещи. И Рейвен это прекрасно понимал. Алори помнила дорогу в поля. Ту самую, которую ещё в начале осени показал ей Ричард. Оставалось только забраться в седло. Она уже знала, как поступить. Не просить же Рейвена ложиться каждый раз, как она седлает его? Её рост просто не позволял сесть в седло без помощи со стороны. Алори подвела Рейвена к ограде последней левады, не далеко о ворот и остановила коня. Тот встал как вкопанный, но внимательно следил глазами за девушкой, когда та обошла его сбоку и поставив одну ногу на перекладину забора, без труда нащупала другой стремя седла. Седло снова скрипнуло, когда Алори положила на него рук, чтобы подтянуться наверх. — Алори! Девушка вздрогнула от неожиданности. Рейвен тоже подскочил, повернув голову в сторону оклика. Нога девушки выскользнула из стремени и только вцепившись что есть сил в седло, она не упала, а просто соскользнула с бока фриза. Стоя твёрдо на земле, она схватила Рейвена за повод, чтобы жеребец не взбрыкнул, уже выведенный из равновесия неожиданым голосом, со стороны конюшни. Алори, не выпуская из рук повод, выглянула из-за шеи Рейвена. К ней бежал Геральд. Рейвен раздраженно прижал уши и замер, напрягшись. Девушка, почувствовав это, успокаивающе провела рукой по его шеи. Она выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся от испуга сердце. — Привет, Геральд, — поздоровалась она, когда парень приблизился к ней. — Ну и напугал ты меня. Зачем так кричать? Должно быть, он только закончил разгружать сено. К его рабочим перчаткам пристали несколько сухих соломинок. Рейвен коротко и громко фыркнул высоко подняв голову. Конюх сердито посмотрел на девушку, не отвечая на вопрос, и покосившись на Рейвена сказал: — Ты с ума сошла? В одиночку оседлать этого зверя? И разве кто-то разрешал тебе выводить его не в левады? Фриз топнул передним копытом, продолжая «крыситься». Алори не стала успокаивать его, чтобы не подкреплять плохое поведение. Нужно было побыстрее уйти от Геральда, пока конь не решил, что конюх угрожает ему. Сама девушка ни разу не видела, чтобы вороной нападал на кого-то, но слышала, что при определенном стечении обстоятельств он вполне способен на это. Ей уже начинало надоедать поведение Геральда, который назойливо лез защищать её, когда никакой угрозы и в помине не было. Как бы она не объясняла ему, он не мог понять, что фриз не причинит ей вреда. И если он не ладит с ним, это не значит, что и она должна его бояться. И жеребец, и конюх просто не сошлись характерами и друзьям быть не собирались. Но зачем же тогда проецировать своё отношение к фризу на неё — девушка не могла понять. Неужели так трудно просто держаться подальше от Рейвена? Раньше Геральд жаловался на него, потому что ему приходилось чистить и кормить его, так как другие конюхи, покусанные фризом отказывались иметь с ним дело. Но теперь она полностью взяла на себя обязанности по уходу за Рейвеном, но, даже несмотря на это, Геральд не перестал цепляться к коню. — Ты когда-нибудь прекратишь его оскорблять? — спросила Алори, нахмурившись. — Он не сделал тебе ничего плохого. Зачем ты так с ним. — Только не говори мне, что ты собралась выехать на нем за корпус, — Геральд снова пропустил её вопрос мимо ушей, видя перед собой лишь угрозу для девушки. — Неужели этот чёртов офицер позволил тебе такое? — он чертыхнулся, сощурившись в гневе и отводя взгляд. — Нет, я знал что он тот ещё мудак, но это совсем ни в какие ворота! — Геральд! — Алори потеряла дар речи от услышанного. — Следи за тем, что говоришь! Не смей его так называть! — Говорю как есть, — бросил Геральда. — Как ты не понимаешь?! Он вообще не думает, что творит. В леваде скакать это одно, если что-то случится, если ты упадешь, то о тебе сразу же позаботяться. Если что-то произойдёт за пределами корпуса, ты будешь совсем одна. Я тебя не отпущу. Можешь поездить в леваде, если хочешь. Это куда безопаснее. Алори открыла рот от удивления. Геральд действительно всегда оберегал её, правда видел опасность там, где её нет, но сейчас его опека переходила всякие границы. Она заглянула в его зеленые глаза, в надежде понять, что всё, что он сказал — шутка. Но парень был серьёзен и вовсе не шутил. Рейвен, почувствовав, что происходит что-то нехорошее, раздраженно прикусил трензель зубами. Воспользовавшись заминкой и молчанием Алори, Геральд отряхнул перчатки от соломы. — По-моему ты перебарщиваешь, Геральда, — тихо сказала Алори. — Хватит уже считать Рейвена дьяволом. Ты можешь не менять своего мнения о нём, это твоё право, но не смей в моем присутствии так выражаться. Ни в адрес Рейвена, ни в адрес Ричарда. У меня своё мнение о людях, и я сама решаю для себя, хороший передо мной человек или плохой. Пожалуйста, не надо делать этот выбор за меня. Я не хочу с тобой ссориться, правда, но ты не в праве запрещать мне что-либо. Геральд не собирался сдаваться. Он верил, что действует правильно. Девушка, по его собственному убеждению, наивно верила в сознательность жеребца. Но Геральд знал Рейвена совсем с другой стороны, и идея оставить его наедине с девушкой, да ещё за пределами корпуса — ему крайне не нравилась. Будь он свободен сейчас, составил бы ей компанию, если уж Алори так сильно хочет совершить верховую прогулку на фризе. Парень готов был идти на уступки ради того, что хочется ей. И ему было непонятно, почему она не поняла его. Разве Алори не видит, что он всего лишь заботиться о ней? Если она и дальше собирается сопротивляться, то придется настаивать на своём решении. — Алори…— немного успокоившись, спокойно начал Геральд. — Ты сама не понимаешь, что говоришь. Я отведу Рейвена в денник и тогда мы поговорим, хорошо? Девушка ничего не успела сказать. Следующие события разворачивались очень быстро. Геральд, медленно поднёс руку к морде напряжённого, как сжатая пружина, Рейвена, и взялся левой рукой за щёчный ремень, так, как повод, Алори держала сама. Сделал он так, желая развернуть коня и вернуть его в конюшню. Но фриз явно был не согласен с его планами. Едва только жеребец почувствовал, что пальцы конюха, потянули его морду книзу, как он пришёл в ярость, заржал, топнув передними копытами, выдернул ремень из руки Геральда, привстал на задние ноги, нависая над обидчиком, открыл рот, резко вытянул шею и как следует укусил парня за руку. Тот, не ожидав такой стремительной атаки, отскочил назад, но не тут то было. Рейвен пошёл в наступление. Конюх лишь на мгновение отвлёкся на укушенную руку, когда фриз выпрыгнув вперед на всех четырех ногах, ударил его головой в грудь да так, что Геральд еле на ногах устоял. Фриз разъяренно ржал и ударял копытами по песку, готовый броситься на парня снова. — Рейвен! Нет! Алори изо всех сил потянула коня за повод, поворачивая его голову назад, мешая Рейвену и вовсе сбить Геральда с ног. Конь было начал сопротивляться, выбрыкиваться, но быстро понял, что к чему и спокойно развернулся к Алори, всё ещё раздраженно потряхивая гривой и фыркая. Девушка обняла его за морду, чуть ли не повисая на нём. Она очень сильно испугалась, что фриз может покалечить Геральда. Алори только собиралась предупредить конюха, чтобы он не трогал коня, который и так не любит присутствие кого-либо в опасной близости от крепких зубов. Почувствовав, что Алори крепко обхватила руками его морду, жеребец начал успокаиваться. Он опустил голову ниже и добродушно заворчал, выдыхая через ноздри. Девушка чувствовала, как стало тепло от его дыхания, ощущала, что Рейвен успокоился, покорившись ей, но боялась отпустить его, всё ещё обнимая за морду, стискивая в руке кожаный повод, ставший мокрым от вспотевшей от страха ладони. Только тогда конь задышал спокойно и ровно, девушка осторожно отпустила его, перестав прижиматься к его морде, но придерживая руками за скулы. Но Рейвен спокойно пожевывал трензель, не собираясь больше буйствовать. Его уши стояли прямо, как и должны у уравновешенной лошади. Повернувшись спиной к Геральду и не видя его, фриз вёл себя намного лучше. — Тихо, тихо, Рейвен, — она погладила его по мягкому храпу. Конь нежно потрогал губами её ладонь, как делал, когда хотел получить лакомство. Геральд так и стоял позади. Он снял перчатки, осматривая руку. — Сильно укусил? — спросила Алори, привязав Рейвена к забору левады, специально коротко, чтобы Рейвен не смог повернуться к конюху. — Ничего… Не первый раз, — ответил конюх, снова надевая перчатку, пряча укус. — Всё ещё будешь защищать его? — Как будто ты сам не знаешь, как он на тебя реагирует, — сказала Алори. — Почему ты никогда не слушаешь меня? Если я сказала, что все будет хорошо, значит так и будет. Рейвен отлично меня слушается, ты сам это говорил. Зря ты полез к нему. — Да пожалуй… — нехотя согласился конюх. — Ты такая упрямая, что только уведя его, с тобой можно разговаривать. Как только речь заходит об этом… коне, ты ничего вокруг не видишь. — он вздохнул и посмотрел на неё. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, понимаешь? Я изначально был против, чтобы ты работала с ним. Но если ты правда уверена, что справишься, я не буду тебе мешать. Только, пожалуйста, покажись мне, как вернёшься. Я хочу знать, что ты вернулась в целости. И скажи, куда ты едешь. Если тебя не будет слишком долго я найду тебя. Алори хотела возразить ему. Даже пострадав от своей излишней заботы, он продолжал стоять на своём. Но ей стало жаль Геральда. Он ведь не хотел ей зла, пусть и поступил необдуманно, решив, что Рейвен простит ему такое хамское поведение. Отчасти девушка считала себя виноватой в произошедшем. Если бы она сразу предупредила его, что Рейвен не в настроении терпеть его рядом… Девушка и предположить не могла, что парень решит взять коня за узду. Настаивая, он забылся и совершил ошибку. — Точно не болит? — участливо спросила Алори. — Может, стоит показать доктору? — Нет. Я был в перчатке, поэтому ничего страшного. Что ж… скачи. Но будь осторожна. Я буду тебя ждать, поняла? Как вернешься, найди меня. Не забудь. — Хорошо, — пообещала Алори. Геральд кивнул на Рейвена. — Давай я подсажу тебя. Он помог Алори забраться в седло. Рейвен почувствовав на себе седока, попятился назад, чтобы развернуться, но не смог, всё ещё привязанный к забору. Без страха приблизившись к Рейвену, Геральд начал отвязывать повод от забора. Снова увидев перед собой врага, конь прижал уши и потоптался на месте, предупреждающе фыркнув. Алори, не держа в руках поводья, взяла фриза за гриву, зарываясь пальцами в его жесткие длинные волосы, напоминая ему, что она здесь. Конюх, и не взглянув на коня, ловко отвязал повод и подал его девушке. Как только она приняла его из рук парня, ладонь Геральда, крепко, но осторожно, поймал её руку. Алори посмотрела на него, удивленная его неожиданным жестом. Конюх заглянул в ее глаза. — Будь осторожна, — сказал он, нежно поглаживая ее по руке. — Я не хочу, чтобы ты пострадала. Прости, если напугал тебя. Я просто хотел тебя защитить. И никогда не перестану этого делать. Прежде чем Алори успела извиниться за поведение своего подопечного, Геральд, несколько неохотно отпустил её руку и пошел прочь, в сторону конюшни. Странно, что на возню снаружи никто так и не выбежал. Рейвен возмущался довольно громко. Алори проводила парня взглядом. Он так и не обернулся. Конь под ней нетерпеливо копнул копытом песок под ногами и опустил голову, натягивая поводья. Почувствовав, что кожаный повод заскользил в её руке, девушка подтянула его сильнее, чтобы не выронить. Удобнее устроившись в седле, Алори нагнулась вперед и похлопала коня по шее, обращая на себя его внимание. Жеребец повернул голову и дёрнул ушами. — Зачем ты так? — спросила Алори. — Я была рядом, он не причинил бы тебе вреда. — Фырк! Конь отвернулся и помотал головой. Он явно не считал себя виноватым и вроде бы даже был доволен собой. Как бы там ни было, разгоряченный конь мог наброситься на конюха сразу, не ожидая пока тот схватит его за узду. Девушку успокаивало только то, что укус и правда выглядел не страшно. Если бы Рейвен хотел, мог укусить намного серьёзнее. Алори знала, как сильно кусаются лошади. Девушка легонько пришпорила коня, и Рейвен двинулся вперёд. Второй раз оказаться в седле было уже привычнее. Хотя к тому, насколько высок фриз, ей ещё придётся привыкнуть. Если бы конь был плохо объезжен, и не слушался узды, ему не составило бы большого труда сбросить её с себя. Алори ни разу в жизни не падала с лошади, но упади она с Рейвена, Геральд оказался бы прав — одними синяками не отделаться. К счастью, фриз не собирался делать ничего подобного. Он спокойно шагал мимо левад и хозяйственных построек к воротам корпуса. Большие, крепкие подкованные копыта глухо ударяли по земле. Жеребец мерно покачивал головой такт своему шагу, а Алори, как и в прошлый раз, не прилагала никаких усилий чтобы наплавлять его. Может, у Рейвен и были проблемы с агрессией, но об был далеко не глуп. По пути к воротам им на встречу шли несколько кавалеристов. Изумлённые зрелищем, открывшимся им, они не без удивления отходили в сторону уступая дорогу фризу. Девушка смотрела прямо перед собой, стараясь не обращать внимания на тихие перешептывание со стороны. Для уверенности она только сильнее стиснула в руках повод, хотя он так и оставался провисшим, не мешающий коню самому выбирать дорогу. Ворота корпуса открылись как только девушка подъехала к ним. Ей даже коня не пришлось останавливать. Привратник, дежуривший у ворот ещё издалека увидел их и без колебаний пропустил наружу, тоже весьма удивленный, увидев в седле не штабского офицера, а хрупкую, нежную девушку. За пределами ворот, Алори взяла инициативу на себя и развернув коня к тропинке вдоль забора направила его легкой рысью. Рейвен без колебаний плавно перешёл в другой аллюр и свободно зарысил вперёд. В тени высокого бетонного забора оказалось куда прохладнее чем на солнце. Утоптанная трава под ногами коня была куда приятнее горячего песка и Рейвен довольно потряхивая гривой, получая удовольствие от прогулки. Когда они миновали угол забора и снова вышли на яркое, полуденное солнце. Чистая, лоснящаяся шкура фриза, заблистала на солнце. Только здесь, далеко от денников и левад, Рейвен становился по-настоящему счастливым. Он чувствовал свою силу, с наслаждением рысил вперёд, полностью доверившись своей всаднице. И верил он ей уже давно. Но из-за недоверия и излишней осторожности, она не могла оседлать его. Конь принял её, единственную из многих, когда все были уверены, что это невозможно. Девушка, чувствуя что и жеребец с трудом сдерживается, чтобы не пуститься в вскачь во весь дух, снова слегка пришпорила его, разрешая перейти уже на небыстрый галоп. Рейвен коротко заржал, охотно набирая скорость. Утоптанная тропинка кончилась. Дальше путь пролегал через траву повыше. Дорога к полю редко использовалась и не удивительно, что очень скоро, она поросла травой. Густая, молодая зелёная поросль, тихо шелестела и прогибалась, когда щётки Рейвена задевали её. Ветер колыхал волосы Алори. Она наслаждалась поездкой ничуть не меньше чем сам конь. Девушка так давно ждала этого. Несмотря на грузность, Рейвен скакал легко, ей было ничуть не сложно удерживаться в седле, но все же, помня о том, насколько высокий фриз, она не забывала придерживаться за переднюю луку, всё ещё удерживая провисшие поводья. Роща, пугавшая её осенью своими мертвыми, безлиственными деревьями, похожими на скелеты, преобразилась. Теперь это был редкий зелёный лесок, с изумрудной, напоенной дождями травой, из-под которой проглядывали, почти перегнившие, прошлогодние листья. Едва конь пересёк границу рощи, Алори почувствовала, свежий запах листвы и мокрой земли. Здесь было намного прохладнее. Низкие ветки едва не дотрагивались до гривы жеребца, не на секунду не остановившегося, несущегося по знакомому маршруту, без страха ломавшего кусты и перескакивающего через валежник. Он бежал не так быстро, как Зефир, но Алори ощущала всю его силу и мощь, с которой он, не видя преград, настойчиво пробивал себе дорогу. Лошади — по своей природе, существа пугливые. Любой другой конь ни за что не пошёл бы напролом, но Рейвен, похоже, не боялся ничего. Проходя этот же путь на Зефире, Алори старалась объезжать кусты и поваленные стволы деревьев, чтобы не пугать и без того трусливого коня. Теперь же, она полностью доверилась фризу. Похоже, он прекрасно понимал, что делает. Солнечный свет падал на землю рощи рваными, светлыми пятнами. Невысокие, ещё юные кроны деревьев, еще не могли соприкасаться друг с другом, чтобы полностью погрузить полог рощи в тенистый, прохладный мрак. Девушка пригнулась, чтобы не задевать головой листья на ветках деревьев. Под тяжелыми копытами коня, лежащие на земле ветки, ломались как спички, с громким треском. Рейвен громко и глубоко дышал, шумно выдыхая через ноздри и потряхивая гривой на бегу. Впереди появился просвет и жеребец выскочил на холм, с которого открывался вид на заброшенное, всеми забытое поле, с высокой, дикой травой. Алори остановила Рейвена, чтобы тот отдышался. Под стременем, ногами, она ощущала как тяжело поднимаются и опускаются его бока. Конь фыркнул, помотав головой, прикусывая зубами трензель. Алори выпрямилась, оглядываясь вокруг. Это место тоже преобразилось, сменив цвет с желтого на зелёный. Стоя здесь, наверху, перед ней словно бы разлился бескрайний, зелёный океан, по которому ветер, налетавший голодным хищником на гибкие стебли трав, гнал волны, серебрившегося бликами под солнечными лучами весеннего солнца. Посреди этого моря, одиноким островком выделялся холмик с единственным раскидистым вековым дубом. Он выглядел потерянным, нелепым, среди моря зелени, так дале от леса. Чёрный исполин, переведя дух, наклонил голову к траве. Алори завороженно смотрела на поле и густой тёмно-зелёный лес далеко впереди. Он полукольцом окружал всё поле, пересекаясь с рощей слева и справа. Поле было, словно бы отрезано от всего остального мира, скрыто от чужих глаз, потому и знали о нём немногие. «Жаль, Ричарда здесь нет…» — ни с того ни с сего подумала она, сама не ожидая от себя такой мысли. «Интересно, что бы он сказал, увидев, как Рейвен слушает меня? Похвалил? Нет… навряд-ли…». Ей снова стало грустно. И конь и его хозяин были похожи. Оба отчуждённые, непонятые, но всё равно величественные и гордые. Их, казалось, не заботило мнение других. Они делали то, что считали нужным и вели себя так, как хотели. Но всё же, всё было не совсем так. И Рейвен, и Ричард только лишь притворялись злыми и неприкасаемыми, чтобы не подпускать к себе никого, чтобы не разрушать ту хрупкую грань, прячась за которой, они чувствовали себя комфортно. Пока Алори смогла только лишь приподнять таинственный занавес, но так и не разглядела того, что прячет за ним военный. Он, в отличии от Рейвена, продолжал бороться с её попытками понять его. Ей казалось, что она уже понимает, но только не понимала, что именно. Это звучало странно, она сама не могла объяснить себе это. Словно бы не хватало одной, очень важной детали, без которой всё было не ясно. Ей так хотелось быть ему ближе, не чувствовать на себе его презрительный взгляд, брошенный свысока. Неужели она заслуживала этого? Фриз практически сразу перестал пытаться напугать её своей агрессией. Похоже, он чувствовал и понимал намного лучше чем его хозяин. Но, несмотря на это, Алори не собиралась сдаваться. Нужно было время. Лео была права. Быть может, ничего не получится, быть может всё это зря, но не пытаться было так же невозможно, как и надеяться на что-то хорошее. Чёрный Дьявол смог измениться. Возможно, и Цербер сможет? — Ну что? Отдохнул? Девушка потрепала Рейвена по гриве. Конь поднял голову и топнул передним копытом. Его грива красиво покачивалась на ветру, как и волосы девушки. С момента её приезда, они немного отрасли и Алори подумывала снова укоротить их. Фриз снова пожевал трензель. Его дыхание восстановилось, но он был готов снова продолжить путь. Не часто выпадала возможность поскакать вне конюшни. — Тогда пойдём. Алори направила жеребца вперёд. Он не спеша, осторожно переступая ногами, спустился с холма. Трава внизу почти доставала до стремени и конь, инстинктивно шёл, высоко поднимая ноги, словно бы старался перешагнуть через неё. Трава обступила их со всех сторон. Если пришлось смотреть на коня с верху, казалось бы, что он плывет. Но скоро, конь привык и пошёл спокойно, перестав вышагивать. Дуб, к которому они направлялись, с каждым шагом становился всё больше, словно бы рос на глазах. Алори показалось, что осенью, без листьев он просто показался ей небольшим. Теперь же, могучий гигант предстал перед ней во всём своём величестве. Чем ближе они подъезжали, тем всё ярче и ярче всплывали в памяти девушки образы прошлого. Тогда, в их самую первую верховую прогулку, Ричард, проезжая мимо дуба, специально прикоснулся к нему рукой. Кора дерева была испещрена глубокими бороздами, словно бы об него поточил когти огромный зверь. Не притесняемый ничьим присутствием, ветки дуба ветвились низко над землей. Если бы Алори встала под ним, то наверняка едва едва не касалась бы головой самых нижних листьев. Могучая крона, медленно, словно ворочаясь во сне, покачивалась на ветру, а шелест листвы был таким громким, что его можно было спутать с целым лесом, а не одним лишь деревом. Трава у его корней была ниже чем та, которая росла на поле. Гигант высасывал из земли всю возможную воду так, что для травы питания оставалось мало. Поднявшись на холмик, к дубу, Алори остановила Рейвена и, не слезая с него. Тоже прикоснулась к стволу. Кора неприятно впилась в её ладонь своими шершавыми чешуйками, но на ощупь оказалась теплой, согретой солнцем. «Он что-то значит для него?» — подумала девушка. — «Интересно, что? Сколько же еще у тебя секретов, Ричард? Смогу ли я раскрыть хоть один из них?» **** Алори завела Рейвена в конюшню. День прошёл замечательно. Они несколько раз обошли всё поле и вернулись только когда, солнце начало клониться к горизонту, раскрашивая небо в красивые, светло розовые тона. Возвращаясь, Рейвен, утомившийся от прогулки, шёл спокойным шагом, удовлетворенный приятной усталостью. Девушка тоже испытывала некоторую усталость. Уже очень давно она не находилась в седле так долго. Когда она спрыгнула с Рейвена, то почувствовала, что её ноги стали ватными и чтобы вернуть им прежнюю устойчивость, пришлось пройти пешком от ворот до конюшни. В левадах прогуливались Герцог и Хантер. Остальных, похоже, уже увели в денники. Пройдя через открытые нараспашку ворота конюшни, ведя Рейвена под уздцы, Алори заметила Геральда, в самом конце коридора. Он выскабливал граблями пустовавший денник, напротив обиталища вороного фриза. Рядом с ним стояла железная тачка, груженная чистыми, светло-жёлтым опилками. Девушка даже от ворот почувствовала приятный древесный запах. Ей показалось странным занятие Геральда. С тех пор как старый Фактор покинул конюшню, его денник конюхи использовали как склад, храня в нём рабочий инвентарь: лопаты, грабли, вёдра, черенки от лопат, перчатки и прочие хозяйственные вещи. Теперь же весь этот хлам валялся небрежно в углу, сваленный туда наспех. За скрежетом граблей по полу, парень не заметил возвращение девушки. Помня, чем закончилась стычка Рейвена с Геральдом, Алори привязала его к деревянной перекладине рядом с денником Белого и в одиночку подошла к конюху со спины. Тот и ухом не повёл, продолжая работать, останавливаясь только для того, чтобы поправить кепку на волнистых рыжих волосах. — Как рука? — осторожно, негромко спросила она. Геральд замер, потом развернулся и увидев её, облегченно выдохнул, отбросил грабли, снял рабочие перчатки, отбросил их тоже и не слова не говоря, одним шагом преодолев расстояние между ними, крепко обнял девушку, прижимая её к себе. Алори, не ожидавшая этого, уткнулась в его грудь, не в силах пошевелиться. — Геральд? — позвала она. — Ты чего? — Я рад, что ты цела, — ответил он, еще сильнее прижав её к себе. — Как ты уехала я места себе не находил, волновался за тебя. — Геральд… Мне…нечем дышать…— кое-как проговорила она. — Ой…прости. Парень выпустил её без объятий, но не отпустил далеко от себя, положив руки на её плечи, с нежностью заглядывая в глаза. Алори смутилась, краснея. Ей всегда было не по себе, когда он делал так. Ей казалось, что это было неправильно, но она не могла просто попросить его не заботиться о ней. Он был её лучшим другом и, наверное, имел право вести себя так. — Ты точно в порядке? — спросил конюх, оглядывая девушку. — Этот чёрт тебя не сбросил? Тебя так долго не было. Я уже думал идти искать тебя. — Нет, всё хорошо, — помотала головой Алори, осторожно освобождаясь от его рук, заглядывая за спину парня. — А что ты делаешь? — А это? — Геральд повернулся к ней спиной, посматривая на денник и почесал затылок. — А пёс его его знает. Док сказал, чтобы я вычистил денник старины Фактора и засыпал в него опилок.