Life Time 3

Алори, крепко придерживая Рейвена за узду, подвела его к деннику. Геральд не стал лезть на рожон и, помня про своё обещание не задирать больше жеребца, молча прошёл мимо, к выходу из конюшни, закончив прибирать пустое стойло и равномерно разбросав по его полу чистые, свежие опилки. С собой он увёз старую тачку со скрипящим колесом, свалив в неё весь хлам, хранящийся за ненадобностью в бывшем деннике Фактора. Как только звук скрипящей тележки затерялся вдалеке и ворота захлопнулись за спиной, конюшня вновь погрузилась в спокойную тишину. Все лошади уже успели перекусить свежим овсом, в воздухе ещё стоял легко уловимый душистый запах зёрен, перемешивающийся с древесным, эфирным ароматом опилок. Находясь рядом с Алори, чувствуя её руку на своей шее, Рейвен даже и головы не повернул, когда конюх прошёл мимо. Девушка сняла с него седло и влажный от конского пота вальтрап. «Нужно будет постирать его» — подумала она. Седло, узда и вальтрап, тяжело опустились на тюк с сеном, и Алори облегченно выдохнула. Она ещё не привыкла таскать такую тяжесть. Рейвен потряс гривой, тоже довольный что амуниция наконец то перестала сдавливать его бока. Конь не показывал это, но тоже слегка утомился: уже не так резво вышагивал, как в начале прогулки. Накинув на его морду мягкий недоуздок, Алори завела жеребца в денник, но едва тот только потянулся мордой к наполовину пустому, ведру с водой, как девушка убрала его, выставив за дверцу и заперла денник. Фриз недовольно фыркнул, перебирая губами на пустом месте, где только что стояло ведро. Потом пошарил мордой в кормушке и, отыскав в ней клочок сена, принялся жевать его, хоть как-то занимая себя. По соседству рыжий Миндаль топтался ногами по опилкам, задевая боком пустую металлическую кормушку и та тихо скрипела, когда конь прикасался к ней. Рейвен поднял голову, прислушиваясь к скрипу, пережёвывая сено, но скоро потерял к ним интерес и снова пошарил губами в своей кормушке, но не смог больше ничего найти. Алори протянула руку и потрепала фриза по челке. С тех пор как Ричард запретил ей заплетать коню косички, девушка больше не нарушала его приказ, но продолжала расчесывать красивую, волнистую гриву коня, чтобы его волосы не спутались. Особенно трудно было выбирать из них опилки. Рейвен довольно зажмурился. Алори оставалось только отнести амуницию обратно и вернуть ключ доктору Уолтеру, или же Геральду, если доктора уже нет на месте. Небо за мансардными окошками понемногу темнело, розовые цвета заката приобретали красные оттенки. Облака таяли, исчезая вслед за заходящим солнцем. Нужно было идти домой, пока Ник не начал волноваться. Девушка специально потратила накануне больше времени, чтобы подготовиться к контрольной по паразитам, и провести в конюшне чуть дольше, чем рассчитывала изначально. — Рейвен? — позвала его девушка. Конь открыл глаза, шагнул ближе к дверце и осторожно взялся зубами за рукав Алори, замерев на месте, даже головой не дернул, чтобы потянуть девушку. Алори похлопала его по шее. Рейвен всегда безошибочно определял, что ей нужно уходить и не желая отпускать, хватал девушку за рукав или воротник мягкими губами, ненавязчиво удерживая, и каждый раз Алори испытывала вину перед ним. Конь опустил голову ниже, на перегородку дверцы, переступая задними ногами. — Ну, чего ты? — девушка погладила его по гладкой скуле. — Я ещё приду к тебе. А пока меня нет, веди себя хорошо, ладно? И чтобы больше никого не кусал. Рейвен коротко фыркнул, не выпуская рукав из губ. Его уши дернулись и отвелись назад. — Не будь таким упрямым, — улыбнулась Алори, осторожно высвободившись из захвата коня и обняв его за морду. — Не пытайся быть злым, когда ты совсем не такой. Фриз умиротворённо выдохнул ей в плечо. Девушка никогда не уходила просто так, не успокоив его. Чем больше она узнавала его, тем больше убеждалась, что жеребец, по сути, кроткий и понятливый, любящий ласку и заботу. Вся его напыщенная ярость и агрессия — всего лишь вынужденная реакция на окружение и отсутствие должного внимания. Но стоило лишь приласкать его и он очень скоро изменил свой характер, пусть не совсем, пусть из него так и не получилось вытравить всю злобу — конь никогда не причинил девушке вред и если и задирался, то только в редких случаях. Алори отпустила его и еще раз погладила по морде. — До встречи Рейвен— сказала она наклоняясь, чтобы забрать амуницию— Я постараюсь зайти к тебе завтра. Но едва она взялась за уздечку, как услышала возню снаружи. Кто-то кричал и свистел. Гомон смешивался с лошадиным ржанием и топотом копыт. Рейвен навострил уши и высоко поднял голову, высунувшись в проход так далеко, что уперся грудью в дверцу. Его ноздри зашевелились, когда фриз начал принюхиваться. Девушка медленно опустила уздечку обратно, и тоже прислушалась, не понимая, что происходит. Вандал подскочил к дверце своего денника и глухо всхрапнул, повернул голову в сторону ворот. Не прошло и нескольких секунд, как все лошади в конюшне высунули головы в проход, возбужденно «переговариваясь». Атлет ударил копытом по полу и, фыркая, завертелся на месте. Братья, Герцог и Хантер, не решались близко подойти к проходу. Вместо этого они отошли к дальней стенке денников и оттуда смотрели на происходящее. Белый поступил точно так же, встав в углу и взволнованно водя ушами. Миндаль, ничуть не испугавшись и не насторожившись, коротко заржал, удивляясь тому, что происходит вокруг. Принц выглянул на секунду, посмотрел на ворота и медленно отошёл обратно, с хрустом доедая остатки овса из кормушки. Рейвен, сделав глубокий вздох через ноздри, вдруг резко выдохнул и издал громкий всхрап, которого Алори от него никогда не слышала. Тем временем шум приближался, и голоса становились отчётливыми, хоть их и заглушало лошадиное ржание и громкий стук копыт. — Веди, веди! Эй, перехвати корду сильнее! — Не отпускай его! — Не подходи сзади! — Вырывается! — Тяни на себя! Осторожно, сейчас лягнёт! Ворота заскрипели. Два конюха открывали их, навалившись всем весом. Ещё двое, каждый из которых держали в руках корду, вели за недоуздок сопротивляющегося коня. Геральд был одним их тех, кто тянул его за недоуздок, не позволяя взбешённому жеребцу подниматься в «свечку». Он же и руководил процессом, крича остальным работникам, что делать. Похоже двух конюхов было недостаточно для того, чтобы усмирить нрав нового постояльца конюшни. На его шею была наброшена петля и уже знакомый Алори паренек, друг Геральда, Джошем, изо всех сил старался удерживать жеребца, хотя тот едва ли не волочил за собой мальчишку, который вцепился в веревку стальной хваткой и не отпускал, даже когда при очередном рывке мощного коня, тот опрокидывал его на колени. — Вставай, Джо! — крикнул ему Геральд, косясь через плечо, мешаю жеребцу развернуться назад к воротам. — Держи его крепче, не давай ему сорваться! Джошем кое-как, поднялся на ноги, повисая на верёвке, но не выпуская её ни на секунду. Алори попятилась назад, испугавшись приближения этого неуправляемого коня. Ростом и грузностью он почти не уступал Рейвену: такой же вороной, с лоснящейся в свете ламп шкурой и чёрными как уголь глазами. Но вот его грива была белого цвета, не такой длиной как у фриза и без намека на волнистость. Конь то и дело встряхивал ею, мечась из стороны в сторону, в попытке то ли укусить, то ли растоптать людей, маячивших у него под ногами. На него была наброшена лёгкая, голубая попона, укрывающая его тело, а на ногах мягкие ногавки, в тон попоне. Конюхи старались пригнуть его голову к земле, но конь чуть ли не отрывал от пола конюхов, когда те предпринимали очередную попытку добраться до его морды. Лошади в денниках переполошились, в страхе метаясь по денникам, налетая об стены, взбрыкивая и ржа от ужаса. Алори вздрогнула, когда Миндаль налетел на соседствующую с Рейвеном стену и заржал, лягнув копытами заднюю стенку. Фриз же испытывал совершенно другие эмоции. Он встал на задние ноги, ударил передними копытами по полу и уперся грудью о дверцу. Петли на ней жалобно заскрипели. Фриз гневно взмахивал гривой, стремясь вырваться из денника. Девушка было протянула к нему руку, но жеребец не видел ничего вокруг, стремясь выбить дверь. Он вставал в "свечу", ржал и бился, как сумасшедший. Рейвен взбрыкнул, ударив задними ногами о стенку денника так, что треск оказался настолько сильным, что Миндаль вновь заметался по деннику, испугано ржа. Алори не решилась подойти к нему. Таким она ещё никогда его не видела. Пожалуй, кличку «Дьявол» он получил именно из-за подобного поведения. Прибывший конь, услышав и увидев впереди ещё одного взбешенного жеребца, громко захрипел и что есть мочи потянул вперёд, дабы встретиться с соперником в драке. Не ожидав такого сильного рывка, конюх, что на пару с Геральдом держал корду, прицепленную к недоуздку, намокшему от слюней, капающих с храпа коня, не удержался на ногах и упал, выпуская из рук свою корду. Почувствовав частичную свободу, конь, громко заржав, бросился на Геральда. Парень отпрыгнул в сторону, продолжая тянуть смутьяна за собой, уворачиваясь от зубов, которыми конь так и норовил прихватить парня за локоть. — Ким! Держи этого черта! — крикнул он поднявшемуся с пола конюху. — Сказал же, он ненормальный! Тащи его! Тащи! Жеребец протестующе привстал на задние ноги, решив навалиться передними на людей, но Геральд, наступив ногой на конец корды, лежавшей на полу, с силой дернул её вниз и конь опустился назад, не успев завершить манёвр. — Гер! У нас так ничего не получится! — крикнул Джошем. — Надо звать кого-нибудь на подмогу! — Да где все, когда они нужны?! — выругался Геральд и, обернувшись через плечо, чтобы посмотреть, как далеко ещё тащить коня, увидел испуганную Алори, прижимающуяся к стене денника, из которого, как бешенный, рвался Рейвен. Он замер на секунду, но вмиг опомнился и осознание происходящего вернули ему силы. Он не мог допустить, чтобы Алори пострадала. Если так пойдёт и дальше, коня им и вправду не удержать, а вырвавшись на свободу, он покалечит всех, кто под копыта попадёт. Не раздумывая больше, парень понял, как ему нужно поступить. — Алори! Отойди! В сторону! — крикнул он девушке. — Прячься! Девушка послушно отошла за денник Рейвена, несмело выглядывая из укрытия, наблюдая за тем, что будет дальше. Ей прежде не приходилось видеть подобного: чтобы сразу три человека не могли удержать одного коня. Но Алори и настолько взбешенных лошадей не видела. На её памяти все лошади если и были непокорны, то только сначала. Почему это вороной так разозлился? Да и Рейвен единственный из всей конюшни принял его в штыки. На очередной резкий выпад коня, Алори зажмурилась от страха, ощущая, как стена, к которой она прижалась, содрогается под ударами Рейвена. Геральд попытался снова пригнуть голову коня, но на этот раз вороной был готов к этому, и едва рука Гера потянулась выше, как конь, отпрыгнул в сторону, прижав боком Джошема к деннику Атлета, который отпрянул назад и забился в угол. Паренек явно ещё не был готов к работе с таким зверем. Геральд, толкнув Кима боком, начал тянуть коня прочь от мальчишки, который, высвободившись, упёрся спиной в дверцу Атлета и, тяжело дыша, придерживался за плечо. Веревка на шее вороного скользнула по полу. — Иди и позови хоть кого-нибудь! — крикнул ему Гер. — Шевелись быстрее! Джошем кивнул и всё ещё держась за плечо, выбежал из конюшни, держась от бешеного коня как можно дальше. — Какого черта, Гер! — крикнул ему второй конюх, с которого уже давно слетела кепка и валялась на полу. — Он его хоть как-то держал, чтобы он на нас не напрыгнул. Как мы теперь его тащить будем? — Джо бы под копыта попал, если бы я это не сделал! — крикнул на него Геральд. — Чёрт, как только эти бездельники явятся — месяц будут после работы навоз вывозить! Из-под его съехавшей набок кепки торчали рыжие волосы, на лбу выступил пот, а руки, крепко вцепившегося в корду дрожали от напряжения, но он не сводил взгляда с вороного, не давая ему снова броситься на себя. — Давай привяжем его к коновязи! — предложил Ким! — А подоспеют остальные мы его уже затащим в денник! — Да он разнесет здесь все, если мы так сделаем, — фыркнул Геральд, передавая ему свою корду. — Держи крепче и не отпускай, чтобы не случилось. — Гер! Ты чего удумал! — Ким вцепился руками в перчатках за обе корды. Жеребец попер на него, громко фырча. У уголках рта коня уже появилась белая пена. Весь храп был мокрый от слюней. Ким постарался оттащить коня ближе к центру прохода, не без страха отступая от непокорного зверя. Геральд тем временем, пользуясь тем, что конь отвлёкся от него, осторожно приблизившись к шее жеребца, крепко схватил его за ремень недоуздка, наклоняя голову коня вниз. Тот рассвирепел ещё больше и лягнул воздух задними ногами. — Перехватывай! — приказал Гер Киму и тот, бросив корду точно так же, взялся за недоуздок с другой стороны. Потеряв подвижность и лишившись возможности повернуться, вороной гневно заржал взмахнув белым хвостом, но как бы не крутился не вырывался, не мог высвободиться из схватки конюхов. — Опасная зверю…га…— тихо сказал Ким, делая паузу, когда конь еще раз взбрыкнул задними ногами. — Откуда такая радость? — Да шут их знает, — сквозь зубы проворчал Геральд. — Как-будто нам одного шального коня не хватает. Держи его, не отвлекайся. Алори выглянула из-за своего укрытия. Рейвен не успокаивался ни на секунду. Его глаза налились кровью, дверца, о которую он бился грудью грозилась слететь с петель. Прибывший конь, всё ещё злобно посматривал на Рейвена, и фриз тоже сверлил его взглядом, с ржанием снова и снова бросаясь на дверь. Алори, немного осмелев, но не выходя из-за угла, потянулась было к недоуздку Рейвена, но голова коня была слишком высоко, и он в упор не видел девушку, полностью поддавшись ярости. Алори верила ему и любила, но даже она понимала, что сейчас к нему лезть не стоит. Возможно, его можно было бы усмирить, как следует скрутив за недоуздок, как сделали с новым постояльцем конюшни Геральд с Кимом, но у неё не было ни сил, ни желания причинять коню боль. Поэтому, она постаралась успокоить фриза голосом, ласково позвав его, но тот и ухом не повел, словно бы Алори не было рядом. Миндаль всё ещё беспокойно кружил по своему деннику, пугаясь и страшных звуков снаружи и ударов по соседству. Пленённый жеребец вытянул шею и щёлкнул зубами в паре сантиметров от руки Геральда, но тот как следует дёрнул его за недоуздок. — Вот ведь зараза…— выругался он. — Откуда вы только берётесь такие ненормальные… А ну прекрати себя так вести! — он ещё раз дёрнул его. — О, кажется подмога подоспела… — облегчённо выдохнув, сказал Ким, услышав, как снаружи раздался топот сапог. В конюшню забежали пятеро конюхов, за которыми ковылял Джошем. Он уже не держался за плечо, но судя по выражению лица, ему всё ещё было больно. Должно быть, вороной сильно прижал его. Конюхи, не мешкая, окружили жеребца. Кто-то поднял с земли верёвку, которая была наброшена на шею жеребца. Ещё один наскоро завязав петлю на бичевке, накинул на шею еще одну веревку. Двое взялись за два конца корды. Последний из пятерки, стоял, не зная, что делать, не принеся с собой ни веревки, ни перчаток. — Ты как, Джо? Ничего? — участливо спросил Геральд, дотронувшись до плеча парнишки свободной рукой, все еще придерживая другой недоуздок. — Сильно пришибло? — Да ничего…— пробубнил тот. — Переживу… Но Джошем храбрился, говоря это. На самом дело, на его лице можно было прочитать муку. И от Геральда это не укрылось. Он отвечал за всех конюхов в корпусе и больше всего за Джо, который был его соседом и младшим другом. — Иди в санчасть, — велел Геральд. — Мы тут сами справимся. Паренёк кивнул и медленно двинулся прочь к воротам. — Какого чёрта, Ральф! — со злобой крикнул Геральд, обращаясь к одному из конюхов, который теперь вместо Джо держал коня веревкой за шею. — Я что вас вылавливать должен, как крыс?! Джошема едва не раздавила эта тварь, пока вы в карты играли! — Мы сено принимали, за корпусом, — начал оправдываться подчиненный, чуть выше Геральда парень, с сильными руками и немного глуповатым видом, — Откуда же нам знать что тебе помощь понадобиться. Геральд чертыхнулся, не ответив ему и покосился на единственного стоящего без дела конюха, нерешительно поглядывающего на коня, не потерявшего надежду вырваться из плена и отомстить своим обидчикам. — Чего стоишь как истукан? — рявкнул Геральд на него. — Снимай с него попону и ногавки.Живо! Побоявшись гнева главного, парень кивнул и принялся исполнять поручение. Что было не просто. Конь вертелся и так и норовил ударить конюха копытом, которому стоило немалых усилий расстегнуть ремешки попоны и ногавков. С увеличением числа конюхи уже без особого труда подвели коня к пустому деннику напротив Рейвена. Фриз встал в «свечку», заржал и с такой силой ударил передними копытами об пол, что он задрожал. Вороной пришелец не остался в долгу и когда его уже почти втащили в денник, резко повернул голову к Рейвену и изогнув шею, попытался укусить его, фыркая и истеря так, что обдал слюнями стоящего перед ним конюха, толкающего его в денник хвостом вперёд. Как только задние ноги коня оказались в деннике, Геральд отдал приказ снимать с шеи веревки. Теперь конь управлялся только кордой и всего двумя конюхами: Гером и Кимом. Освободившиеся конюхи обступили денник полукольцом, подбадривая работников, которые не давали коню вырваться наружу. Наконец Геральд, сказав Киму выходить из денника, сам припер коня задом к дальней стенке, отстегнул корду от недоуздка и выбежал из денника. Конь было пустился за ним, надеясь выбежать в проход и достаться наконец-то до Рейвена, но перед ним закрылась двери, и грузный конь налетел грудью на неё. Ким вовремя запер задвижку. Наткнувшись на преграду, жеребец отскочил назад, но не успокаиваясь и видя перед собой соперника, тоже начал рваться наружу, совсем как Рейвен. В ушах звенело от ржания и ударов копыт. — Тварь…— сквозь зубы выругался Геральд, отряхивая свою куртку, а потом, нахмурившись, посмотрел на аплодирующих ему конюхов, восхищенных смелостью, с которой парень один на один остался в деннике с черным монстром. — Чего обрадовались? — злобно спросил он, переводя испепеляющий взгляд с одного на другого. — Мы бы обошлись меньшим шумом если бы вы были на своём рабочем месте! И не надо мне про сено загонять,Ральф! — крикнул он на здоровяка, который уже открыл рот чтобы объясниться. — Там хватило бы двух человек! Один разгружает, другой отвозит! Вы совсем страх потеряли! Если я ещё раз не увижу хоть одного из конюхов на своем месте — пойдёте под увольнение, вы всё равно шляетесь, где не надо, значит расстроитесь не сильно! Всё ясно?! — Да… да… мы поняли… — пробубнили парни, виновато отводя взгляд, чтобы не смотреть в глаза главному конюху. Геральд удовлетворенно, всё ещё злясь, выдохнул через нос, снимая перчатки с рук.Конюхи молчали, опасаясь навлечь на себя ещё одну волну гнева. Конь за спиной Геральда продолжал сходить с ума, отфыркиваясь от слюней. Даже люди, загородившие ему вид, не мешали наблюдать за шумевшим напротив Рейвеном, отчаянно пытающегося выбить дверь и наброситься на незваного гостя. Алори всё ещё стояла рядом с ним, у стены денника фриза, но боялась подходить ближе. Тем более когда тут собралось там много людей. Казалось, полностью сосредоточив внимание на новом члене конюшни, никто не замечал её. Девушка боялась пошевелиться после увиденного. Она никак не могла предположить, что спокойный день, закончиться подобным. — Что за шум? Мужчины обернулись и увидев, кто пришел в конюшню, медленно отошли в сторону, оставляя Геральда в стороне. Алори тоже попятилась назад, прячась за стеной денника. Ричард молча прошёл мимо конюхов, которые чуть ли не вжались спинами в стенки денников. Прежде девушка не видела, чтобы перед кем-то так распутались люди. Так же делали студенты, когда в коридоре института появлялся Шварц, которого все боялись и ненавидели одновременно. Военный же и не взглянул на работников, застывших, как камни. Шаги его тяжелых сапог были не слышны за ржанием двух взбешенных не на шутку коней. Геральд сжал зубы, сверля офицера презрительным взглядом. Алори знала, как он относился к Ричарду, а ещё знала то, что он не посмеет уйти перед своими подчиненными. Что-то подсказывало ей, что на этот раз Геральд не проглотит выговоры Ричарда мимо ушей. Предчувствуя неладное, она сделала пару шагов назад, полностью скрываясь в тени. — Я выполняю свою работу, — бросил конюх, небрежно отряхивая перчатки, но не на мгновение не сводя взгляда с Ричарда, которого, похоже, не волновал тон Геральда. Алори услышала тихий шёпот конюхов. Не она одна понимала, что здесь сейчас произойдёт что-то нехорошее. Девушка съежилась, когда услышала, что он подошёл к деннику Рейвена и закрыла глаза, надеясь, что он не заметит её. К счастью, Ричард, подойдя к буянившему Рейвену, которого даже приход хозяина не отрезвил, без колебаний ухватил его за недоуздок. Конь, озверев, и не понимая кто перед ним, повернул голову, чтобы укусить Ричарда, но офицер хорошо знал нрав своего коня и, накрутив недоуздок на кулак так, чтобы ремни сильно врезались в морду коня, рванул руку вниз. Конь ударился скулой о перекладину дверцы и возмущенно заржал, взбрыкнув задними ногами. Рейвен попытался вывернутся из захвата Ричарда, но тот держал фриза без усилий, прижимая его голову к дверце. Волей неволей, Рейвен сдался, замолкнув и лишь громко фыркал, недовольно поглядывая на хозяина. Вороного напротив некому было успокоить, и пусть в конюшне стало немного тише, он не унимался. В бешенстве, ударив копытами, он начал кусать зубами перекладину дверцы. Конюхи не удержались от удивления, увидев, как военный, без труда приструнил жеребца, когда им пришлось целой толпой затаскивать одного в денник. — Свободны, парни, — небрежно бросил Геральд подчинённым. Те, кивая, развернулись, чтобы покинуть конюшню, когда голос Ричарда остановил их. — Я никого не отпускал. Конюхи остановились, с опаской поглядывая на Геральда, который сощурившись, посмотрел на Ричарда. Алори, как никто другой, умела различать злобные нотки в голосе Ричарда. Даже когда он говорил спокойно, и любой другой человек не обратил бы внимания, она точно услышала, что Ричард был в гневе, ничуть не меньше, чем Рейвен, которого военный так и не отпустил из стального захвата. Стена, к которой прислонилась Алори, скрипнула, когда фриз оперся о неё боком, возможно, всё ещё прилагая жалкие усилия, чтобы высвободиться. — Не приказывай моим людям! — грубо ответил Геральд. Алори испуганно приложила ладонь к губам. Её друг не обладал сдержанностью, присущей Ричарду, а потому, если и выходил из себя, то не скрывал этого. — Твоим людям? — переспросил Ричард, усмехнувшись. — Это многое объясняет. Когда начальство с головой не дружит, чего требовать от подчиненных? Геральд закипел от гнева. Но Ричард, наблюдая за его краснеющим лицом, свободной рукой потрепал Рейвена по гриве, не отпуская коня. Конюхи, затаив дыхания, ждали развязки конфликта. — Не советую тебе испытывать моё терпение, Геральд. Вместо этого научись правильно выполнять свою работу. Доктор Харрис приказал тебе выбить пустой денник, но ты увидев, как ведут себя лошади, решил поставить их друг напротив друга. И после этого ты жалуешься, что Рейвен ломает дверь? Возможно, раньше я думал, что он излишне импульсивен, но теперь я понимаю, что это ты не слишком сообразительный. Доктор хорошо о тебе отзывается, но я в толк не возьму, чего ради он держит у себя такого недоумка, как ты. Ещё одно слово — и для тебя это будет иметь большие последствия. — Ричард не позволил Геральду вставить и слово, сверкнув глазами он покосился на замерших конюхов. — Выводите его и поставьте в другой свободный денник. В голосе Ричарда прозвучала откровенная угроза. Алори сильнее вжалась спиной в стену денника. Такого его тона она боялась больше всего. Несмотря на то, что парень всё реже и реже разговаривал с ней в подобном ключе, воспоминания о том, как он общался с ней именно так, заставили девушку вздрогнуть. Может, Ричард немного поменял своё отношение к ней и нехотя разговаривал нормально, он ничуть не изменился отношение к другим. Наверное, глупо было надеяться, что Ричард сможет поладить с Геральдом. Отчасти, Алори понимала злобу военного. Геральд действительно мог поставить новичка в другой денник. Рейвен взвинтился с самого начала, конюх не мог этого не заметить. К тому же пустой денник Зефира был чистым, в него не складывали ненужный инвентарь, да и так долго тащить коня не пришлось бы. На других коней, казалось бы, пришелец не обращал внимания. Геральд, раздраженно выдохнул, собираясь приправить свою речь парой крепких словцов, когда на его плечо опустилась рука Кима. Конюх тихо шепнул на ухо парню: — Хватит, Гер. Не связывайся с ним. Себе дороже. Давай сделаем, как он хочет и уйдём. В порыве Геральд стряхнул руку со своего плеча, так и не сводя с Ричарда презрительного взгляда. Но разум взял вверх над гневом. Он отлично знал, что офицер не бросает слов на ветер. Дальнейшее выяснение отношений ни к чему не приведёт. Он переживал не за себя. Со своей гордыней Ричард мог навредить и его подчиненным, которые ни в чем не были виноваты и всего лишь выполняли приказы главного конюха. — Дай сюда корду, — бросил он через плечо, и долговязый конюх растерянно передал ему её. Рейвен запыхтел сердито топнув копытом, когда конюхи не без труда вывели вороного пришельца в проход. Оказавшись вне стойла, конь попытался снова прорваться к Рейвену, но силами всех семи человек агрессор был переведен в начало конюшни и поставлен в свободный денник между Миндалем и Белым. Рейвен провожал смутьяна раздраженным фырканьем и пытался повернуть голову, чтобы проследить за его перемещением, но Ричард не позволил ему пошевелиться. Алори услышала щелчок затворки и топот лошадиных копыт у дальнего конца конюшни. Похоже, оказавшись вдалеке от Рейвена, вороной прекратил истерику, только сердито топтал копытами опилки, оглядываясь по сторонам. Любопытный и безобидный Миндаль высунул голову в проход и, принюхиваясь, повернул голову к новичку, желая познакомиться. Но жеребец громко заржал и резко вытянув шею едва не укусил рыжего за морду. Миндаль фыркнул на него и спокойно отошёл от дверцы. Почувствовав, что с новым постояльцем связываться не стоит, боязливый Белый и нос наружу не показал, отойдя к противоположной от вороного стенке. На лошадей напротив, чёрный реагировал не так, как на Рейвена. Бесстрашный и решительный Лидер, стоя прямо перед новым жеребцом, заинтересовано нюхал воздух и вытягивал шею, не обращая внимание на дурной нрав коня. Вороной прижимал уши, раздраженно переводя взгляд своих тёмных глаз с одной лошади на другую. Потом чихнув и махнув хвостом, повернулся к ним спиной. — Мдааа… — протянул один из конюхов, качая головой. — А мы то на Д…Рейвена жаловались. Этот куда хуже будет. — Разницы не вижу… — сквозь зубы прошипел Геральд. — Мак и Ким, накормите его. Только смотрите, чтобы не укусил. Если начнёт выкобениваться — позовёте. Но без меня к нему в денник не заходить. Вполне хватило того, что случилось с Джошемом. Как он там?.. Пойду, проверю. А вы, — он серьёзно посмотрел на работников, — всё поняли? За работу! Если вернусь и не найду вас, где нужно — знаете, что произойдет. — Да, мы поняли, — пробубнили всё ещё чувствующие вину конюхи, выходя из конюшни. Геральд вышел вслед за ними, провожая взглядом рабочих, которые спешно расходятся в разные стороны. Ни он один терпеть не мог общества военных. Геральду было тошно признавать, что он не смог дать достойный отпор Ричарду. Но если подумать, что он мог? Хочет он того или нет, офицер всегда будет выше, чем он. Будь эта конюшня не под ведомством Главного Штаба — всё могло быть по другому. От злости, конюх, чертыхнувшись, пнул пустое ведро, стоящее у ворот. Оно опрокинулось на бок и с грохотом покатилось по песку. На небе уже зажигались первые робкие звёзды. Солнце только-только опустилось за горизонтом, уступая место наплывающей со всех сторон мгле. Вдали еще виднелись розовые всполохи умирающего заката, гаснущего на глазах, как пламя свечи. Из других конюшен доносились тихие фырканья лошадей. В левадах никого не осталось, всех развели по денникам. Конюхи начали зажигать фонари под кровлями построек. Кузнец Ерс, тоже вышел на порог своего старого крыльца и повесил у двери небольшую масляную лампу. Геральд привалился спиной к закрытой двери ворот конюшни, наблюдая за попытками кузнеца поярче разжечь лампу. — Ты чего там устроил, Гер? Парень повернул голову. Рядом с ним стоял Шон. Один из самых старых работников конюшни. Он работал здесь еще до того, как Геральд устроился сюда. Сам конюх ни разу не интересовался, но доподлинно знал, что Шон на несколько лет старше его самого. Но находясь в подчинении Геральда, тот ни разу не выступал против, целиком и полностью принимая Геральда, как начальника. Для самого же Гера, Шон был хорошим другом и старшим советчиком. — Прости… — тихо извинился Геральд, снова переводя взгляд на мерцающую вдалеке лампу Ерса. — Вспылил и накричал на вас. Нервы уже ни к черту… — Да я не про это, — отмахнулся Шон, поправляя на плечах рабочую безрукавку, темно-зеленого цвета. — Какого дьявола ты полез к Церберу? Тебе что, скучно живется? Геральд снова сжал зубы при упоминании о Ричарде. — Он выводит меня из себя, — со злостью процедил он. —Каждый раз как заявляется сюда, строит из себя невесть что, а на деле же никем не является. — Кем он является — ты и сам знаешь, — осадил его Шон, нахмурившись и покосившись в сторону одной из открытых дверей ворот, от которой на землю перед конюшней падал яркий свет, сказал тихо. — Не буди лихо, пока оно тихо. Не нам с ним связываться. Тоже мне, нашёл себе соперника. Держи себя в руках, иначе нам всем будет несладко. Геральд отвернулся от него, не найдя, что ответить. Шон был прав. Но всё же, разве можно позволять оставлять всё, как есть? Как можно терпеть такое отношение? Неужели он один не считал это нормой? — Ей богу, Гер. Мы все ненавидим его и на дух не переносим, но из тебя словно бес рвётся каждый раз, как он приходит. В чём дело? Что вы не поделили? Цербер-то полностью разделяет твою ненависть и ни на ком, кроме тебя, не срывается. Мне хотелось бы верить, что это потому, что ты главный конюх, но мне кажется, что я ошибаюсь. — Не бери в голову, — огрызнулся Геральд. —Это вас не коснется. Я сам решу, что и как мне делать. Если вы боитесь его настолько, что и слово поперек сказать не можете. — В страхе нет ничего плохого, ведь именно он удерживает от сомнительных поступков, — ответил парень. — Смотри осторожнее, попадёшь в передрягу. А побывать в зубах Цербера — так себе перспектива, — он помолчал, ожидая ответа, но Геральд не проронил не слова больше. — Ладно. — Шон потянулся и застегнул молнию на своей безрукавке. — Холодает. Пойду, закончу с сеном. До встречи, Гер. Он, засунув руки в карманы, пошёл прочь, по узкой песчаной дорожке между левад в воротам, где все еще стояло неразгруженное сено. Геральд фыркнул себе под нос и, запрокинув голову, посмотрел на небо. За всей этой чертовщине он совсем забыл про Алори. Последний раз он видел её краем глаза, когда тащил сопротивляющегося коня в денник. После конюх уже не заметил её в конюшне. «Может, ушла?» В любом случае, сейчас он не сможет этого проверить. Только не тогда, когда военный внутри. Теперь парень злился на него ещё по одному поводу. Штабский слишком много стал проводить времени с Алори. И самое ужасное, что девушка не была против, а даже наоборот, тянулась к нему. А иначе как бы Ричард позволил ей оседлать этого черта, Рейвена? Где это видано, чтобы этот горделивый собственник позволил кому-то, кроме себя, иметь отношение к этому коню? Внутри Геральда закипала жгучая ревность. Девушка с ним не проводила столько времени, сколько с этим офицером. А когда Геральд позволял себе крепко выразиться в его сторону — Алори защищала его. Это парня бесило больше всего. Она не слушала его, не хотела верить в то, какой этот штабский на самом деле. Добрая, наивная девочка. Неужели она не видит, какой он? Конюх уже не знал, как объяснять ей это. Все попытки приводили к бесполезной ругани, а обижать её Геральд ни в коем случае не хотел. Его успокаивало только то, что Ричард никогда бы не обратил внимание на Алори. Такие как он ни на кого внимания не обращают. А значит, рано или поздно, Алори надоест искать в нём положительные черты. Это была та самая ситуация, когда минус на минус не давал плюса. Парень вздохнул и оттолкнувшись спиной от двери конюшни, пошел в санчасть, чтобы проведать Джошема.

***

Ричард дождался, когда конюшня опустеет, и конь, через денник от Рейвена, перестанет буйствовать, и только после этого, посмотрел на Рейвена, покорно склонившего голову под сильной рукой офицера. Это был болевой прием, почти как закрутка*. Фриз прижал уши и обиженно посматривал на хозяина. — Всё? Успокоился? — спросил Ричард. — Фыр…— коротко ответил жеребец, не переставая прижимать уши. Парень отпустил руку и конь отпрянул от него назад, крутя мордой в разные стороны, потряхивая гривой и хлопая губами, возвращая чувствительность затёкшей морде, после пережимания её недоуздком. — Сам виноват, — сказал Ричард. — Фыр! Фриз покосился на хозяина и демонстративно отвернул голову, раздраженно махнув хвостом. Ричард усмехнулся, наблюдая за обиженным фризом. Рейвен был очень гордым и не терпел по отношению к себе таких приёмов. В конюшне стало тихо. Лошади постепенно успокаивались, приходя в себя после происшествия, мирно погружаясь в сон. Один любопытный Миндаль, подойдя к дверце, но не высовывая нос наружу, следил за перемещениями нового соседа. Алори прислушалась, нет ли в конюшни кого-то ещё. Но судя по тому, что рядом она слышала только голос Ричарда, конюхи уже ушли. Геральд никогда не задерживался, если приходил офицер, потому девушка не удивилась, что после короткой перепалки он, как обычно, исчез. Она не решилась бы просто так выйти, не удостоверившись, что Ричард уже не прибывает в плохом настроении. Однако, судя по голосу и его усмешке над Рейвеном, военный успокоился, но кто знает, обрадуется ли он тому, что она всё это время была здесь и всё слышала? Но если и не обрадуется, то уж точно разозлиться, если сам обнаружит её в укрытии. Алори не хотелось, чтобы повторилась та ситуация, когда она пряталась от него в деннике Атлета. Собравшись с духом, она несмело шагнула вперёд, выходя из-за стены, придерживаясь за неё одной рукой. — Привет, — поздоровалась она. Парень повернул голову к ней, удивленно посмотрев на девушку. — Привет. Ты что, всё это время там сидела? — спросил он, снова переводя взгляд на Рейвена. К счастью, в его голосе не было ничего похожего на злобу. Это уже было хорошим знаком. Обычно, если Ричард злился, то сразу и беспощадно. Девушка облегченно выдохнула. Ей совсем не хотелось вновь выслушивать несправедливые обвинения в свой адрес. Она надеялась, что хоть одна их встреча не начнётся и не кончится колкими фразами офицера. Он ведь и понятия не имел, какую боль причиняет ей. Особенно с тех самых пор, как она перестала злиться на него в ответ. Алори была беззащитна под его холодным взглядом и не могла ничем ответить. Некоторое потепление в его общении с ней, дарило девушке призрачную надежду, до тех самых пор, пока она вдребезги не разбивалась от презрительного тона военного. А потому, сейчас, не услышав никаких раздраженных нот в его голосе, Алори была на седьмом небе от счастья. Забавно, как мало нужно безнадёжно влюблённой девушке, чтобы хоть немного воспрянуть духом и поверить в лучшее. — Я… испугалась того, что здесь творилось…— ответила она, пытаясь подобрать правильные слова. — Ещё ни разу не видела, чтобы лошадь, так себя вела. — Не мудрено, — всё ещё не поворачиваясь к ней, сказал офицер. — Он никогда не отличался спокойным нравом. Впрочем, как и Рейвен. Но на этого хоть какие-то методы действуют. Пусть и не самые безобидные. Фриз услышав своё имя, повернул голову, посмотрел на офицера, пренебрежительно ударил копытом по опилкам и снова отвернулся, уставившись в заднюю стену денника. Алори подошла чуть ближе к дверце денника и позвала коня, но тот лишь коротко фыркнул, даже головы не повернул. — Рейвен? — ещё раз окликнула фриза девушка, но конь остался стоять на месте, только изредка подергивая волнистым хвостом и сердито и громко выдыхая. — Не старайся, — сказал парень. — Он обижен на меня и не подойдёт, пока я не уйду. Гордость не позволит. Алори с сожалением посмотрела на коня. Точно так же он обижался на неё, когда она отказалась вывести его в леваду, опасаясь выговора со стороны Геральда и доктора Харриса. Да и Ричарда тоже. Но тогда, чувствуя свою вину, она всё же сделала это, на свой страх и риск, и этот поступок во многом определил все последующее развитие событий. Не осмелей она в тот момент, кто знает, доверил бы военный ей коня, не видя со стороны, как хорошо она с ним справляется. — Ты ему больно сделал, да?.. — догадалась Алори, с печалью в голосе. — По другому его не успокоить, когда он выходит из себя, — объяснил Ричард. — Я старался не переусердствовать, но он всё равно бы на меня обиделся. Чего ещё ждать от встречи двух жеребцов в одной конюшне? — Ричард фыркнул. — Геральд редкостный дурак, если с самого начала не понял в чём дело. Мне казалось, конюх должен в этом разбираться. — Так он, — девушка посмотрела в сторону денника вороного новичка, — тоже жеребец? — Да, — кивнул Ричард. — Но куда более необузданный, чем Рейвен. Обучен он, конечно, хорошо, но вот взаимоотношения с кем-то у него слабо развиты. Алори осторожно посмотрела на Ричарда, решая, стоит ли задавать следующий вопрос. — Ты так говоришь, словно бы знаком с ним… — Можно и так сказать. Он нагнулся, забирая с тюка с сеном уздечку, вальтрап и седло. — Прости, я не успела отнести обратно… — оправдалась Алори, заметив, как Ричард сжал губы. — Я просто не могла пройти пока здесь… — Ключ, — прервал её Ричард, вытягивая ладонь. — Да… конечно… Вот, — девушка положила ключ в его ладонь. — Не страшно…— сказал парень, убирая ключ в карман и поудобнее перехватив тяжелое седло, выпрямляясь, с безразличием посмотрев на неё. — Я сам отнесу. А ты проследи, чтобы эти идиоты снова чего не намудрили с этим конём. Если Рейвен снова взбесится — не лезь к нему. Не думаю, что он сегодня будет в хорошем настроении. И к этому бешенному тоже не лезь, Рейвен по сравнению с ним — кроткий ягнёнок. Он развернулся, чтобы уйти. — Ты не вернёшься? — с грустью в голосе спросила девушка. Ей не хотелось заканчивать общение с ним в тот чуть ли не единственный раз, когда он с самого начала не повысил на неё голос. Пусть и смотрел, как на пустое место, но не кричал и не злился. Она была рада и таким переменам в нём. Хотя, судя по виду, он показался ей уставшим, больше, чем обычно. Наверное, поэтому сил злиться на неё у него не было, ведь весь свой гнев он потратил на Геральда. Конечно, спрашивать такое у военного было не самой лучшей идеей. В его присутствии нужно было поменьше открывать рот, чтобы не получить в ответ осуждающий взгляд. Но она ничего не могла с собой поделать. — Вернусь, — коротко ответил Ричард не оборачиваясь. — Мне нужно с тобой поговорить. Никуда не уходи. До Алори не сразу дошёл смысл сказанных им слов. У неё перехватило дыхание. Никогда прежде офицер так легко не соглашался на беседу, и когда это и случалось — всё заканчивалось плохо. Алори помнила, как прошёл их самый первый разговор наедине, инициатором которого и выступал сам Ричард. Что тогда произошло с ним там, под ивой, для девушки всё ещё было загадкой. И судя по тому, как рьяно он оберегал эту тайну — она никогда не сможет получить ответ на этот вопрос. Натыкаясь каждый раз на одно и тоже препятствие, Алори готова была пробовать ещё и ещё, не веря в то, что парень всегда прибывает только в плохом расположении духа. Совсем немного времени прошло с тех пор, как он подпустил её ближе, стал общаться более спокойно, а она в свою очередь, прекратила пытаться надоедать ему. Похоже, избранный ею путь давал свои результаты и она не ошиблась, решив, что поступает правильно. Она и не собиралась думать о том, сможет ли и он когда-нибудь почувствовать к ней то же, что и она к нему. Это было невозможно и глупо, даже для мечты. Но девушка была уверена, что они смогут общаться нормально. Но все же, о чём он хочет поговорить с ней? Может, она сделала что-то не так? Или он заметил, что она как-то не так сложила амуницию? Алори хотела напоить Рейвена через полчаса после прогулки, чтобы дать ему остыть, но не решилась сделать это сейчас, когда Ричард тут. Пусть он сам скажет ставить ему ведро или ещё подождать. Ей совсем не хотелось портить настроение военному, у которого его и так обычно не было. Девушка совладала с эмоциями, веля себе успокоиться. Она не сделала ничего плохого, выполняла ровно то, о чём он её просил, не забывала даже о мелочах. Должно быть, то о чём он хочет поговорить не имеет отношения к Рейвену. Фриз всё ещё обиженно стоял задом к дверце, раздражённо фыркая и покачивая головой. Алори ещё никогда не видела его таким обиженным. Мало кому понравиться, когда ремни больно впиваются в кожу, да ещё и голову поднять не дают. У неё самой никогда бы не хватило ни физической силы, ни силы духа, чтобы сделать подобное. Но всё же, Ричард был прав. С таким нравом, непокорного фриза вряд ли можно было усмирить по-другому. Если он даже на её уговоры не обращал внимания. Как бы хорошо она не знала коня, Ричард всё равно знал и понимал его намного лучше. Алори попробовала ещё раз позвать его. Ведь она не была виновата в его обиде. Фриз дёрнул ушами и не поворачиваясь к девушке мордой, переступил с ноги на ногу. Бесполезно. Сейчас его и правда не расположить к себе и будет правильнее просто оставить его в покое. Алори отошла от денника Рейвена и медленно пошла вдоль прохода. Миндаль полностью утратил интерес к новичку и теперь исследовал губами свою кормушку, в надежде отыскать хоть горсточку овса. Девушка прошла мимо рыжего коня и осторожно приблизилась к бывшему деннику Зефира, в котором теперь стоял вороной конь. Она боялась его. На неё он произвел не такое первое впечатление, как Рейвен. Фриз хоть и выглядел недружелюбным, но не был таковым на самом деле. И девушка это чувствовала. Алори заглянула в денник. Вороной стоял у дальней стены, опустив голову к полу и обнюхивая подстилку из опилок. От его дыхания мелкие, лёгкие стружки отлетали в стороны, немного приподнимаясь от пола. Девушка не стала подзывать его. Во-первых, не хотела, а во-вторых она не знала, как его зовут. «Наверное, Ричард знает. Надо будет спросить… » Жеребец поднял голову и навострив уши, посмотрел на девушку. Его грива была не такой длинной как у Рейвена и без единой волны, белая с серебристым отливом, который был виден даже в тени, где стоял конь, хвост пышный, гладкий, но тоже уступал в длине Рейвену. Массивная голова заканчивалась горбообразной носовой частью. Корпус казался мускулистым и крепким. При первом взгляде Алори показалось, что он одного размера с Рейвеном, но теперь разглядев его поняла, что вороной лишь немного уступает фризу в рослости. Ноги с тяжёлыми копытами, выглядели чересчур худыми на фоне громоздкого туловища. Такая масть была очень редкой и необычной. По опыту Алори была уверена, что перед ней Андалузская лошадь серебристой масти. Конь резко подскочил к дверце и, ударив копытами, громко заржал вытянув шею. Алори отпрянула от него. Жеребец щёлкнул зубами, едва не укусив её. Ричард не обманул. Вороной не просто имел скверный нрав, он был злобным, и нападал на всех, кто приближался к нему. Услышав ржание, Рейвен тоже подлетел к дверце и выглянул наружу, подняв уши и высоко вскинув голову. Вороной фыркнул и снова скрылся в тени денника. Девушке стало досадно от такого. Ведь она могла найти общий язык практически со всеми лошадьми, и даже строптивый Рейвен был покорён её добротой и лаской. Этот же конь и не собирался подпускать её к себе. Может, всё ещё находился под впечатлением от того, как его встретили работники конюшни, но что-то подсказывало ей, что жеребец всегда был таким. — Что такая прелестная девушка делает в этом хлеву? — неожиданно раздался за её спиной приятный мужской голос. Алори резко обернулась. От этого голоса, пропитанного шармом, по спине пробежали мурашки. В его интонации ощущалась манерность, не лишенная армейской чёткости. Сзади стоял военный, которого она раньше никогда не видела в конюшне. Единственным штабским офицером, который посещал корпус не только по государственным делам был Ричард. Потому, девушка растерялась, увидев у себя за спиной кого-то другого. Военный был высоким, со светлыми уложенными назад волосами и глазами цвета голубого льда, очень сочетающимися с бледной кожей. До неё донесся приятный аромат одеколона. На его губах застыла легкая улыбка. Во всей его внешности прослеживалась утонченность, опрятность и изящество. Плетенный аксельбант тугой золотистой змеей изгибался на правом плече офицера. Три звездочки на каждом погоне поблескивали в свете потолочных ламп. — Кто… Кто вы? — спросила Алори, в страхе отступив от военного на один шаг назад. Несмотря на то, что она не была против общения с Ричардом, всё же присутствие военных, тем более незнакомых, заставляло её опасаться их. — Как неучтиво с моей стороны. Прошу простить меня. Молодой человек приложил ладонь к груди, прикрыл глаза и слегка наклонился в поклоне. — Генри Грейсон. Капитан армии Аместриса и ваш добрый знакомый. Военный выпрямился и улыбнулся ей, смотря сверху вниз. Алори стало не по себе от его взгляда. Казалось бы, он вёл себя дружелюбно, но ей всё равно было страшно. Что-то подсказывало ей, что этому человеку не стоит доверять, и за всей его показной элегантностью скрывается совсем другая личность. Она не понимала, откуда у неё такое предчувствие. В конце концов этот человек, незнакомый ей прежде вёл себя очень даже дружелюбно. Но девушка доверяла своим ощущениям. Однако было бы невежливо просто так без причин прервать общение. — Могу ли я узнать и ваше имя? — поинтересовался капитан мягким голосом. — Алори… — осторожно ответила она. — Алори…— Генри мягко взял её за руку и поцеловал запястье. — Какое прекрасное имя. ****** Ричард вернул на место седло на кронштейн, в комнату для амуниции, узду и вальтрап он оставил в углу, чтобы конюхи почистили их. Иной раз они забывали это сделать, но после одного единственного выговора, подчинённые Геральда больше не пренебрегали своей работой, не забывая ни про узду с вальтрапом, ни про седло, которому стоило уделять больше внимания: чистить от пыли и грязи, сушить и натирать кремом, чтобы кожа не пересушилась и не потрескалась. Ричард особо ценил это седло. Оно было выполнено на заказ, так как обычные стандартные седла были слишком легкие и не подходили Рейвену. Парень не согласился бы использовать никакое другое, заместо этого, а потому строго следил за тем, чтобы амуниция фриза своевременно и как следует чистилась. Выйдя из комнаты, Ричард выключил свет и закрыл дверь на ключ. Старая скрипучая замочная скважина, давно не смазывалась и ключ не с первого раза провернулся в ней. Пообещав себе напомнить об этом упущении доктору, чтобы он передал Геральду, офицер направился в кабинет Уолтера, если тот ещё не ушёл. Сегодня Ричард припозднился, проработав с бумагами куда дольше, чем рассчитывал, готовя ежемесячный отчёт. Собачники снова просрочили сдачу, и Ричард уже представлял, как сильно разнесет управляющего кинологическим корпусом, если завтра на его столе с самого утра не будет лежать их отчёт. Дверь в кабинет Харриса была приоткрыта. Ричард постучал и вошёл. Доктор сидел за столом, читая газету, слегка откинувшись в кресле, придерживая очки за дужку с левой стороны, быстро бегая глазами по строчкам. На его столе как всегда высились стопки папок и отдельных бумаг. Офицеру дико было видеть такой беспорядок на рабочем столе, но он уважал ветеринара, и отлично знал, что доктор просто не любит бумажную работу, предпочитая работать руками и головой, как прошлое поколение. К тому же, он никогда не забывал о бумажной волоките и сдавал её вовремя. Парень знал его очень давно, с тех самых пор, как Рейвен появился в конюшне, а сам военный в то время был всего лишь кадетом военной академии. Врач поднял глаза. — О, Ричард, мальчик мой. Здравствуй. Давненько ты ко мне не заходил. Всё дела-дела? — Как всегда, доктор. У госслужащего не так много времени на отдых. — Присаживайся, — Уолтер указал на стул напротив стола и, сложив газету, отложил её в сторону, а очки сдвинул на лоб. — Ты просто так или как всегда, по работе? Может, не откажешься выпить со мной чаю? — Вынужден отказать. — Ричард сел напротив врача. — Я хочу узнать как прошла проверка. Отец лично поручил мне это. Из приоткрытого за спиной доктора окна, в кабинет залетает прохладный, свежий ветерок, от которого тяжелые мохнатые листья фиалок на подоконнике слегка подрагивали, а вот бумаги, лежащие там же, шелестели, грозясь слететь на пол. В кабинете ничего не менялось. Те же стеклянные шкафы с медикаментами, ящики с инструментами, целый ворох белых халатов на вешалке и вездесущий медицинский запах, которым, казалось, пропитана каждая вещь в кабинете. — А ну да, я понимаю почему Рой так беспокоится, всё-таки, Рейвен не просто рядовой конь, так? Сейчас. Уолтер, кряхтя, поднялся на ноги закрыл поплотнее старую оконную раму с облупившейся краской, поровнее сложил в стопку бумаги на краю подоконика, снова уселся за стол, полез с полку и немного покопавшись с ней, достал какой-то документ. Врач внимательно прочитал его и передал Ричарду. — Вот, смотри. Всё отлично. Он в прекрасной форме. Даже лучше чем обычно, осмелюсь сказать. — Лучше? — переспросил Ричард, не отрываясь от бумаги, изучая каждую строчку. — Да. Стал покладистым и спокойным. Честно говоря, за все эти годы впервые вижу его таким умиротворённым. Это заслуга Алори, не иначе. Ричард молча поднял на него глаза. — С тех пор как она, а не Геральд, ухаживает за ним, он спокойно принимает все манипуляции. А после того, как она стала сама седлать его — конь совсем повеселел. Сегодняшняя прогулка перед мероприятием, к которому мы все так готовимся пойдёт ему на пользу. Думаю, в этом году подготовить его будет куда проще, чем в прошлом. Помнишь, что он выкинул тогда? — Не напоминайте…— проворчал Ричард. — До сих пор ребра болят… Врач засмеялся. — Когда собираешься приступить? На всё про всё остался месяц. Рейвен способный конь, но и ему время от времени нужно напоминать, что он должен делать. Генерал Грейсон сегодня распорядился доставить своего коня к нам. Ты, наверное, тоже слышал уже? У меня даже стены тряслись.— спросил Уолтер утирая выступившие в уголках глаз слезы от смеха. — Осталось решить один вопрос, и тогда будет ясно, — ответил Ричард, складывая бумагу и убирая ее во внутренний карман формы. — Благодарю, теперь мне нужно идти, — он поднялся со стула, вынул из кармана ключ и положил его на стол. — Хорошего вечера, доктор. — Ричард! — окликнул его Харрис когда парень уже взялся за ручку двери. Парень обернулся через плечо. — Ты молодец, что дал ей шанс. Надеюсь, ты и сам скоро это поймешь. — Кто знает… — фыркнул Ричард, выходя за дверь. Он закрыл дверь с глухим хлопком и поправив воротник, двинулся вперед к денникам. Харрис был прав. Времени оставалось мало и нужно было поскорее начать тренировки. Когда он учился в военной академии, всё выглядело проще. Он мог часами находиться в конюшне и заниматься с Рейвеном. Теперь же, когда он завален работой, всё представлялось не в таком радужном свете. Конечно, он пытался в прошлом году, но прекрасно понимал, что мог сделать всё намного лучше, будь у него больше свободного времени. О сокращении рабочих часов и мысли быть не могло. А значит, придется постараться. Идя по коридору, погружённый в свои мысли, не сразу услышал голоса в конюшне. Прислушавшись он ускорил шаг, сначала не понимая, кому он принадлежит. Это точно был не конюх. Они и носа в конюшню не кажут в то время, когда он здесь. Но голос Алори он отчётливо расслышал. Парень дошёл до конца коридора и остановился. — Генри Грейсон, капитан армии Аместриса и ваш добрый знакомый. Голос, пренадлежащий своему неприятелю, Ричард уж точно не мог никогда забыть. Одно упоминание об этом папенькином сынке, заставляло его в раздражении сжать кулаки. Какого чёрта он тут забыл? Ричард знал, что конь, приведённый сегодня принадлежит его отцу, Томасу Грейсону, значимому генералу, одному из приближённых его отца, полностью поддерживающих политику Мустанга-старшего. Парню было известно, что генерал большой ценитель лошадей, и у него даже есть своя собственная конюшня на юге страны, но не было похоже, чтобы его сын разделял увлечения отца. Потому Ричард не мог взять в толк, что Генри делал здесь, так далеко за чертой города. Лейтенант покосился из-за угла денника Атлета, чтобы видеть что происходит. Так и есть, это действительно был Грейсон. Перед ним стояла Алори, в какой-то странной позе, словно бы боялась его и готова была в любой момент готова убежать. Ричард удивлённо поднял бровь. Генри обожал внимание девушек и не упускал возможности покрасоваться перед ними. Но не было похоже, чтобы Алори была в восторге от его присутствия. Офицер знал Генри очень давно, с самого детства и за долгие годы хорошо изучил его и понимал, с кем имеет дело. Грейсон-младший умел ловко манипулировать людьми, легко заводил новые знакомства, особенно, если это касалось личной выгоды, но ни к кому не относился серьёзно. Честь для него всегда была превыше всего. Если он и имел дело с гражданскими, то исключительно, чтобы развлечься и хорошо провести время. Ричард не застал первую часть разговора, а потому пытался понять, что происходит. Подсознательно, он чувствовал, что не должен оставаться здесь. В конце концов, Генри его совсем не волновал. Но ему стало интересно поведение девушки. Он сам знал, кто такой Генри и давно имел своё мнение по поводу него. Но Алори, встретившаяся с ним впервые, и не зная о нем ничего… Неужели она как-то чувствовала, что с ним нужно быть осторожнее. А если так, если она ощущала что Генри нельзя верить, как тогда имея такую хорошую интуицию, она не понимала, что ей следует держаться от него самого подальше, пока дьявольский пес снова не заявил о себе. — Могу ли я узнать и ваше имя? — Алори… Ричард сразу распознал по голосу, что девушка и правда напугана. Обычно она отвечала так ему, с опаской и осторожностью, как-будто боялась, что военный может разозлиться. Почему вдруг она перестала опасаться его, даже когда он всеми силами пытался напугать её, заставить держаться подальше — Ричард не понимал. Она не боялась его, грубого и серьёзного, но опасалась Генри, пусть показушный, но всё же проявлявшего вежливость и лесть. — Алори… Какое прекрасное имя. После следующего движения Генри, Ричард сжал зубы. Неужели этот идиот не видит, что ей неприятны его действия? Парень выругался про себя, прогоняя прочь эти мысли. С чего ему вдруг волноваться о её чувствах? Может, следовало выйти и прекратить этот спектакль? Но подумав немного, Ричард не стал вмешиваться. Ему стало действительно интересно, что будет дальше. Правда ли Алори так хорошо разбирается в людях или же ему показалось? А тем временем, события продолжали разворачиваться прямо на его глазах. Раздосадованный поведением девушки, Генри, не подав вида, сменил тему, пытаясь завоевать расположение девушки другим путём. — Нравиться? — спросил он подходя к деннику и кивнув в сторону агрессивного жеребца.  — Это конь моего отца. Красавец, правда? Его зовут Фелкон. Это самый дорогой конь в этом сарае. Ричард усмехнулся. Красоваться Генри умел, но вот в лошадях совсем не разбирался. Фелкон был андалузом, коих в стране не так уж и мало, так что даже то, что коня доставили из Креты, не делало его особенным, единственным в своей породе. Чего нельзя было сказать о Рейвене. Фризов Аэруго не продавал за границу и запрещало заниматься из разведениям, так как фризская лошадь являлась достоянием государства. Поэтому, Рейвен был и есть единственным в своём роде в Аместрисе. — Да, он красавец… — несколько сдавленно ответила Алори, как-будто не хотела и рта открывать. — Простите, у меня ещё много работы… Девушка резко повернулась спиной к широко раскрывшему глаза от удивления военному и поспешила отойти подальше. Но Генри не желал сдаваться. — Постойте! Куда вы? Капитан двинулся за ней. Ричард внимательно наблюдал за происходящим. Скрыться ей было не где. Дальние ворота всегда были закрыты на тяжёлый навесной знаком и пользовались ими крайне редко. Девушка сама себя загнала в тупик. Интересно, как же она выйдет из этого положения? Пока Генри вёл себя спокойно, пусть и слишком назойливо, что вполне было в его характере. Он всегда получал чего хотел, независимо от желаний других людей. Зная это, Ричард готов был вступиться за Алори, если ситуация того потребует. То, как он к ней относится — абсолютно всё равно. В пустой безлюдной конюшне за неё некому было заступиться, и он ни за что не остался бы в стороне. Плюс, у него наконец-то появится возможность поставить Генри на место. Алори нашла убежище в деннике Рейвена. Конь всё ещё стоял у дальней стены и удивленно поднял голову, когда девушка проскользнула к нему, заперев за собой засов. Конь развернулся к ней, добродушно фыркая. Должно быть, перестал обижаться, но заметив за дверцей незнакомого человека в синей форме и осознав, что это вовсе не его хозяин, фриз прыгнул вперёд и заржал на незваного гостя, вытянув шею. Генри не ожидав этого, отпрянул назад, едва не сбитый мордой коня. Ричард удовлетворённо кивнул головой. Он уже думал, что ему всё же придётся вмешаться, когда Рейвен сам всё решил. Парень никогда не сомневался в своём коне. Фриз всегда вёл себя очень разумно, понимая когда и как действовать и настолько прикипел к девушке, что как верный пёс, бросился на её защиту. Генри будет откровенным дураком, если решиться ещё раз полесть к нему. Ричард вышел через открытые ворота наружу. Больше происходящие не нуждалось в его присутствии. Небо почернело, перемещаясь от горизонта сразу несколькими оттенками: от тёмно-синего до сапфирового. Над воротами конюшни уже горел фонарь, освещая размытым пятном света сами ворота, стену и терялся во мраке где-то недалеко от левады. Конюхов поблизости не было видно. У амбара, тоже освещенного светом фонаря стояли тюки с сеном и рассыпанная солома, которую ещё не успели убрать. Спустя пару минут, он услышал тяжелые шаги армейских сапог, и из конюшни вышел Генри. Не замечая стоящего у стены Ричарда, он прошёл пару шагов вперёд, остановился и начал брезгливо отряхивать руками свою форму. — Мерзкая тварь… — с ненавистью проговорил он. — Странно видеть тебя здесь, не знал, что ты любитель верховой езды. Грейсон замер, услышав голос за своей спиной и, выпрямившись, медленно повернулся, смерив Ричарда ледяным взглядом. От напыщенной доброжелательности не осталось и следа. Его голубые глаза сверкнули ненавистью и презрением. Сложно было поверить, что это именно он только что слащаво пытался впереться в доверие к Алори, которая, похоже, весьма задела Генри, оставив его жесты не то что без одобрения, но даже не оказала им должного внимания. — Не твоё дело, Мустанг, — бросил он ему. — Иди куда шёл. Ричард злорадно усмехнулся, чем вызвал ещё большую злость капитана. — Не приказывай мне там, где у тебя нет полномочий, Грейсон, — ответил парень холодным голосом. — Я не должен просить твоего одобрения, чтобы находиться здесь. Генри прищурился, понимая, что Ричард прав, и субординация, царившая в Главном Штабе здесь не работает. Песок под его сапогами хрустнул, когда он развернулся к Ричарду всем корпусом. Офицер выдержал его взгляд. На службе он вёл себя лишь немного спокойнее, пытаясь казаться правильным и учтивым на глазах сослуживцев. Сейчас он отбросил свою маску, ведь наблюдателей поблизости не было. Иногда Ричарду казалось, что не будь Генри таким лицемером, возможно мало отличался от него самого. Грейсон вёл себя так, как было удобно в данной ситуации, выставляя себя в самом лучшем свете. Ричард никогда не стеснялся себя настоящего и прятал только ту часть своей личности, которая была необъяснима для окружающих. — Не заносись, Ричард. От налетевшего ветра фонарь, весящий на железном крюке над воротами конюшни, закачался, протяжно и громко поскрипывая. Изнутри доносилось фырканье лошадей, готовящихся ко сну. Вдали показалась фигура конюха, везущего впереди себя тяжелую железную тачку, нагружённую опилками. На тачку были положены вилы и лопата. Рабочий остановился у дальней, рабочей конюшни, остановился перед ней, и открыв ворота, исчез из виду. Громкие звенящие звуки начали разрезать тишину. Это Ерс от скуки, или же бессонницы работал над ковкой новых подков. — Никто не давал тебе права обзывать моего коня, — сказал Мустанг. — Кто-то должен был обьяснить тебе, как не стоит себя вести. Твоё поведение неприемлемом для офицера армии. — Ты ещё будешь меня жизни учить? — голос Генри принял угрожающий тон. Но спустя мгновенье, офицер, ухмыльнувшись, свысока посмотрел на Ричарда и его голос зазвучал совсем по-другому, став точно таким же, какой он использовал на службе, показывая своё превосходство над оппонентом. — К девушкам подобного типа я отношусь как к развлечению. Большего они не заслуживают. Однако я удивлён тем, как она повела себя. Обычно девушки без ума от меня. — Всё потому что она видит тебя насквозь, — бросил Ричард. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы разглядеть твою натуру. Генри удивлённо посмотрел на Ричарда. — С чего бы вдруг Церберу заботиться о ком то кроме себя? Или же наш пёсик теперь нашёл кому вилять хвостиком? Генри запрокинул голову и засмеялся над своей удачной шуткой, но сразу замолчал когда почувствовал сильную хватку на воротнике своей формы. Капитан не ожидал такого от лейтенанта, который с силой вздернул его за воторник, в мгновении ока оказавшись рядом с ним. Грейсон сжал зубы, испепеляя Мустанга взглядом, но не стал сопротивляться. Глаза Ричарда загорелись каким-то странным огнём, которого Генри ни разу не замечал, как и того, что офицер может позволить себе подобную выходку. — Так ты знаешь, что у Цербера есть хвост? — словно сорвавшийся с цепи, прорычал Ричард, сильнее стиснув воротник его кителя в своём кулаке. — А как насчёт зубов? О них ты тоже в курсе. Повторяю тебе: мы не в штабе, и я не собираюсь терпеть унижения от такого как ты. Пускай погоны тебе папочка и подарил, но вот хороших манер тебе явно не хватает. Не смей вести себя здесь, как начальник. В штабе ты можешь вытворять, что угодно, но здесь я не позволю тебе развлекаться. Чтобы я тебе здесь больше не видел, если не хочешь неприятностей. — Ты не посмеешь… — прошипел Генри. — Я выше тебя по званию. — Зато морально ты ниже, — бросил ему Ричард, отпуская. Генри потёр рукой шею, поправляя помятый воротник. Ричард развернулся к нему спиной, уходя обратно к конюшне. — Поверить не могу, что ты вспылил из-за какой-то девки, — сказал ему в спину капитан. — С таким подходом тебе никогда не стать достойным своего отца. Будь на твоём месте я, уважал свой титул и не порочил его общением с такими людьми. Ты жалок, Ричард. Не удивительно, что на службе тебе никто не рад. Ты не такой, как мы. — Верно, Генри. Я совсем не такой. И пока тебе не выпала возможность узнать меня получше, на твоём месте я поспешил бы убраться, — покосившись на него, предостерёг Ричард. Грейсон чертыхнулся, разворачиваясь к воротам корпуса. — Ты ещё пожалеешь от этом, Мустанг. Очень пожалеешь, — гневно проговорил он. Ричард смотрел ему в след, до тех пор, пока он не пропал во мраке тёмных теней бетонных заборов. Он испытывал несколько чувств сразу. Конечно, не хорошо было отвечать на провокацию, но всё же, он испытывал и некоторое удовлетворение от своего поступка. Офицер не желал чтобы такой человек, как он появлялся в конюшне, решив, что это неплохое место, чтобы поразвлечься, впутывая в свои игры других, сторонних людей. Его угроз Ричард не боялся, они, как и все слова Грейсона были всего лишь пустым звуком. Инстинктивно Генри побаивался Ричарда, как и все остальные и позволял себе отпускать в его стороны шутки только лишь прикрываясь субординацией. Ричард давно ждал такой возможности, и вот Генри, сам того не ведая, разозлил Цербера, которого всё это время таскал за хвост. Холодный ветер развивал его форму, колыхал волосы. Ричард выдохнул, наслаждаясь холодными прикосновениями к своей коже, успокаиваясь. С тех пор, как Орф заснул, он чувствовал себя собранее и спокойнее, чем обычно и лучше контролировал свою ярость. Он не верил в это совсем, но надеялся, что чёрный пёс заснул на совсем. Парень чувствовал, что на душе день ото дня становилось легче, словно бы он наконец-то избавился от тяжелой ноши, которую тащил на себе всё это время. Однако, ощутив некоторую свободу, он ни на минуту не забывал о том, кто он. Если отвлечься, Орф может подчинить его себе. Ведь он так и не смог победить его, и пока не сделает это, ни о каком спокойствии не может быть и речи. «Цербер… это имя мне до гробовой доски носить» — вздохнув, подумал офицер. — Он ушёл? Ричард оглянулся. Из-за двери конюшни опасливо выглянула Алори. Девушка беспокойно оглядывалась по сторонам, в поисках надоедливого капитана. Ричард невольно улыбнулся, видя её испуганный вид. Его всегда забавляло её несерьёзное поведение и то, как она, не стеснялась, выражала свои мысли и чувства. Этому у неё точно следовало бы поучиться. — Ушёл, — ответил он. — Можешь не бояться, больше он не придёт. — Правда? — облегченно спросила она, выходя к нему наружу. — Я уже не знала куда от него деться. Ричард усмехнулся. — Что? — не поняла девушка. — То есть его ты боишься, а меня нет? — спросил он. — Ну ты даёшь. Алори покачала головой. Ей было не по себе от такого добродушного отношения к ней Ричарда, но она непринуждённо, как по наитию, перестала бояться его. Сегодня его настроение, несмотря на множество происшествий было хорошим. Хоть он, как всегда, и продолжал вести себя странно. Но к этому уже давно можно было привыкнуть. Она никак не могла понять, почему он уже не первый раз спрашивает ее, не боится ли она. Как будто для этого была причина. — Я ведь уже говорила. Ты вовсе не страшный. Ты просто хочешь таким казаться. Вот и все. А он… — Алори вздрогнула, обняв себя руками. — Он страшный, но изо всех сил старается показаться хорошим. Очень странный и пугающий. — Да уж… точнее не скажешь, — тихо сказал парень, отводя взгляд. — Мне… Мне нужно идти домой… — сказала Алори и посмотрела на Ричарда. — Ты хотел о чём-то со мной поговорить?