Life Time 3

— Ты не представляешь, Фи, какой он классный! Фиона сидела на подоконнике в коридоре третьего этажа военной академии. Был перерыв, занятия должны продолжаться не раньше, чем через пятнадцать минут, и кадеты разбредались по всем помещениям здания, живо переговариваясь. Кто-то спешил добраться до нужного кабинета, чтобы не опоздать. Другие, проводили время на свежем воздухе, на территории академии, которая была весьма обширной: помимо нескольких корпусов здесь были и тренировочные площадки, стрельбище, которое так же иногда использовали и военные, уже прошедшие обучение, и даже маленький полигон, который впрочем использовали очень редко. Всю территорию обступали высокие зеленые стены из крон деревьев, закрывающие учебное заведение от любопытных глаз. Но стены были и железные. Кованое ограждение, выкрашенное в чёрный цвет, с красивым орнаментом на прутьях и гербом Аместриса, надёжно защищало территорию от непрошенных гостей. Наверху прутья заканчивались острыми пиками, надежно приваренными к железу. Любой смельчак, решивший испытать свою ловкость и храбрость, рисковал быть насаженным на них. Как слышала Фиона, пару таких случаев уже было, к счастью всё обошлось без сильных увечий, а самоуверенные верхолазы получали крупный штраф и отправлялись восвояси. Девушка, краем уха слушая восторженные восклицания Евы, обернулась через плечо, чтобы посмотреть в окно. Отсюда хорошо было видно плац, перед главным входом в академию, аккуратно подстриженный зеленый газон, на котором с удобством расположились кадеты, кто сидя, а кто и вовсе лежа. Они собирались в компании общаясь и отдыхая после занятий. Неделька выдалась не из простых. Впрочем, простых у военных и не было. Фиона с облегчением выдохнула, вспоминая, что завтра последний день проверочных работ. Оставалось только сдать реферат по тактике и всё. Она излишне затянула с ним, выбрав не самую простую тему, из-за чего почти четыре дня после занятий просидела в библиотеке в поисках нужного материала, которого оказалось очень мало, намного меньше, чем она ожидала. Но она хотела закончить побыстрее, чтобы не оставлять Еву в одиночестве, когда та вернётся на учёбу. Фиона была единственной обороной от Конрада. Парень не подходил близко, когда Хельден находилась рядом. Не потому что боялся её, нет. Как решила сама Ева, он просто снова хотел вызвать её на разговор с глазу на глаз. А разговаривать с ним девушка не хотела ни под каким предлогом. Она всё ещё была уверена, что продолжая игнорировать навязчивого кавалера, ей удастся отделаться от него. Фионе слабо в это верилось. Конрад оказался слишком настойчивым, и она не знала, сколько ещё продлиться это противостояние и уж тем более, чем оно закончится. Снова эту тему обсуждать не хотелось: Ева всегда отмахивалась от этого, а теперь и вовсе не могла думать ни о чём другом, кроме как о каком-то там парне, которого встретила два дня назад. Хельден еще раз посмотрела на подругу, закрывая книгу, лежащую на коленях. Ева стояла перед ней, казалось, совершенно не замечая присутствие подруги, которая молча наблюдала за ней. Она вела себя странно, не как всегда. Она улыбалась, смущённо прижимала ладони к щекам и хихикала. Фиона немного отвела голову назад и слегка склонила ее на бок, не понимая, с какой стати Мустанг так ведёт себя. Сейчас было совсем не время поддаваться каким-то глупостям. — И кто этот твой «классный» парень? — спросила она без особого интереса. — И почему ты раньше о нём не говорила? — Я ведь уже сказала, я не знала его раньше! — обиженно ответила Ева, надув губы и нахмурившись, посмотрела на Фиону. — Боже, Фи, ты вообще меня слушаешь?! — Да слушаю, слушаю… — девушка опять открыла книгу и опустила голову, поправляя очки и убирая за ухо непослушную прядь коротких кудрявых волос. — И где же вы познакомились? Она перелистнула страницу, медленно перемещая по странице палец, в поисках нужного абзаца. По коридору прошёл преподаватель и она поздоровалась с ним, в то время, как Ева и внимания не обратила на то, что происходит за её спиной. С улицы доносились громкие голоса и смех. Ветер шелестел в ветвях высокого дерева, росшего прямо перед окном и оттого солнечный свет в этой части коридора был немного приглушён и колебался, вместе с листьями, бросая на противоположную, бледно-голубую стену, рваные тени. — В кустах, — легко ответила Ева. От неожиданности услышанного у Фионы даже палец остановился, а абзац напрочь вылетел из памяти. Ей показалось, что она не расслышала. Она подняла голову, но вопреки её ожиданиям, Ева всё ещё прибывала в своих мечтах. Улыбка не покидала её лица, а щёки пылали румянцем. — В кустах? — переспросила она. — Ты серьёзно? Ева, хватит шутить… — Я не шучу! — ещё больше обиделась девушка, тряхнув головой так, что её длинные хвостики закачались. — Почему ты мне не веришь? — Потому что всё это звучит крайне глупо, вот почему, — объяснила свою точку зрения Хельден. — Какие ещё кусты? Тебе стало настолько скучно, что ты решила всё придумать? Фиона никогда не считала подругу вруньей, но она всегда была излишне мечтательной и иногда могла придумать себе что-то, чего не было, являясь весьма романтичной натурой. Всё это действительно прозвучало неправдоподобно, но стоило девушке озвучить свой вывод, как Ева вмиг стала серьёзной. А значит, она действительно не шутила. Но разве так может начинаться знакомство? Мустанг фыркнула, поправляя воротничок своей формы и резко, сделав два шага вперёд, села рядом с подругой на подоконник. Фиона подвинулась в сторону, уступая ей побольше места. Поняв, что почитать она не сможет, и история Евы что-то большее, чем простая безобидная придумка, она, вздохнув, закрыла книгу и положила её рядом с собой. Но, похоже, на душе у Евы было слишком хорошо, чтобы она долго злилась, и девушка, снова улыбнулась, погружаясь в себя. — Мы и правда познакомились в кустах… — туманно, но восхищённо, с придыханием произнесла она. — Я за Ричардом следила, а он за своей сестрой. Так и познакомились… — Так… стоп… — Фиона закрыла глаза и помотала головой, вообще ничего не вразумляя. — Кто за кем следил? Чья ещё сестра? Ева, ты можешь говорить понятнее? — Долго объяснять…— пробормотала Ева. — Всё таааак запутано… но это не меняет того факта, что он красавчик! — Да кто он то?! — уже сама начала злиться Фиона. — Николас… — мечтательно произнесла Мустанг, томно выдохнув, не в силах сдержать свои грезы. — Боже, какое прекрасное имя, разве нет? Ахххх…— Она положила голову на плечо Фионы и закрыла глаза. — Я влюбилась, Фи. — Совсем у тебя крыша поехала…— сочувственно сказала Хельден, не отстраняясь от неё. — В первого встречного… Нельзя вести себя так необдуманно, Ева. Вспомни, кто ты. Ты должна… — Должна, должна, должна! Мне надоело! Я никому ничего не должна! — она вскочила на ноги и с вызовом посмотрела на подругу. — Я устала! За меня вечно всё решают! Хватит! Теперь я сама буду решать чего хочу! Фина совсем не удивилась такому. Мустанг была вспыльчивой, и если загоралась какой-то идеей, то ничто не могло её остановить. И эта злость скорее была проявлением целеустремлённости, чем яростью как таковой. Её можно было понять. Все дети, которым «повезло» родиться в именитых, военных семьях испытывали тоже самое, что и она. Их жизнь была расписана на долгие годы вперёд и все принимали это как данность, не пытаясь что-то изменить. И вскоре все привыкли. Фиона никогда не задумывалась о том, чтобы пойти против семьи. Её вполне устраивала своя жизнь. Но в случае Евы всё было куда сложнее. Она была не просто дочерью полковника или генерала. К дочери фюрера требований было куда больше. Она никогда не говорила об этом, но Хельден и без слов понимала её. А тут ещё эти ухажёры, от которых отбоя нет. Порой, они даже имени её не знали, а тоже лезли с предложениями руки и сердца. Такое кого угодно из себя выведет, тем более такую импульсивную девушку, как Ева. До этих пор Фиона не слышала о том, чтобы Ева вдруг так рьяно выражала своё желание. Обычно она просто делала то, что должна, то, чего от неё ждали. Но маска послушной и примерной девушки дала трещину. Но всё же, как бы сильно не желала чего-то её подруга, Фиона хотела предостеречь её. Глупо и опасно идти против толпы, тем более когда ты не из рядовой семьи. В таком порыве Ева могла и глупостей наделать, и её долг был уберечь её от этого. Хотя бы попытаться. А для этого стоило узнать немного больше о парне, на которого так запала Мустанг. — А кто он, этот Николас? — спросила она. — Он из нашего круга? Тоже военный? Слабо верится, что в кустах ты смогла найти генеральского сына… — Он кинолог… — Ева ответила, словно обращалась ни к ней, а к самой себе. Встав спиной к подруге, она обняла себя руками и захихикала, водя плечами, словно обнимала кого-то. — Ты представить себе не можешь, как ему идёт эта черная форма… Как она сидит на нем… А без неё наверное и вовсе… ахххх… Фиона удивлённо моргнула, но, придя в себя, снова поправив сползшие на нос очки, постаралась вернуть к здравому смыслу по уши влюблённую подругу, правда уже ожидая, что не будет услышана. Разве докричишься до её рассудка, когда в её ушам ничего кроме райских трелей не слышно. — Ева, ты в своём уме?! Кинолог?! Это же… Это же совсем не чета нам. Твои родители в жизни не позволят тебе с ним встречаться. Стоп… какой встречаться… Вы виделись всего один раз! Как можно влюбиться, увидев человека всего однажды?! Вы может даже больше не встретитесь ни разу! Успокойся, прошу тебя, и рассуждай здраво. Ты умеешь, я знаю. — Это называется «любовь с первого взгляда». — как и ожидала Фиона, Ева не услышала её, продолжая прибывать где-то далеко-далеко отсюда, но уж точно не в военной академии, где с минуты на минуту должны были начаться занятия. Перерыв подходил к концу и кадеты, отдыхающие на улице, возвращались обратно в здание, по пути отряхивая свои формы от приставших к ним зелёных травинок. Еву не смущала даже идущая мимо группа старшекурсников, которые, пройдя подальше, непонимающе обернулись, сконфуженные тем, что творила Ева. Даже Фионе стало за неё стыдно. Это уже выходило из-под контроля. Если всё и дальше так пойдет — беды не миновать, а она не хотела, чтобы Ева попала в неприятности. Хватало и того, что уже имелось. Но сможет ли она достучаться до неё? Хельден взяла книгу, лежащую рядом с ней и убрала в сумку, чтобы не забыть. Когда такое творилось перед глазами можно было забыть о чем угодно. — Ева? — позвала она подругу. — Ты меня не слышишь. Всё равно какая это любовь. Я рада за тебя, правда. Но подумай о том, что скажут твои родители? Они не согласятся, чтобы их дочь… — А, плевать, — легко бросила Ева, что-то мурлыкая себе под нос. — Если они не узнают — ничего не случится. А они не узнают. Ты им не скажешь, и я им не скажу. Вот и всё, проблема решена. — Это только проблема номер один, — не сдавалась Фиона, проглотив весьма резкий отказ Евы задуматься над её словами. Что взять с влюбленных девушек? Хельден никогда не влюблялась, но читая романы, примерно понимала о чём идёт речь, и Ева сейчас вела себя в точности как одна из типичных героинь этих книг. Фиона и подумать не могла, что однажды увидит Еву такой. С одной стороны ничего плохого в этом не было, ведь девушка никому не мешала и её светлые, тёплые чувства никого не задевали. Но они могли сыграть плохую шутку с самой девушкой. Наверное, бессмысленно было донимать её сейчас такими разговорами, но Фиона боялась, что упустит нужный момент и не будет рядом тогда, когда Ева хоть немного придёт в себя. — И мы с ним ещё увидимся… много много раз… — продолжила Ева говорить вслух сама с собой, закрыв глаза и краснея ещё больше. — А потом… потом… О, Фи! Ты не представляешь какой он! У него волосы цвета золота, он высокий и статный, у него такие глаза! Разные! Представляешь? А когда он смотрел на меня… ох, когда он смотрел на меня, я боялась, что у меня коленки затрясутся! — Разные глаза? — переспросила Фиона, подняв одну бровь. — Больной что ли? — Сама ты больная! — рявкнула на неё Ева. — Это называется гетерохромия. Встречается у одного человека на миллион… ах…— снова вздохнула она. — А ещё это сочетание золотого с голубым… И плевать мне, кто он! Лучше чем Никки я никого и никогда не найду! — Он военный, а кто-то говорил что они все одинаковые и на уме у них только одно, — припомнила Хельден, всё ещё скептически относясь к поведению подруги и расценивая её состояние как временное помутнение. — А вот и нет! Ева повернулась к Фионе, наконец перестав обнимать себя и опустила руки. Девушке показалось, что от Мустанг едва ли пар столбом не валит, настолько она раскраснелась. Даже уши стали красными. Ева влюбилась окончательно и бесповоротно, и мало того, она упивалась этим чувством, словно заплутавший в пустыне человек чистой родниковой водой. Видимо, именно этого ей и хватало всё это время. Фиона же питала надежду, что в скором времени всё это приведёт к одному из двух вариантов: Ева или забудет об этом и, как говорится, «переболеет», или же Фионе придётся привыкнуть к новой Еве, так как чувства её действительно серьёзные. Но так это или нет судить было трудно — это была первая влюбленность Евы. Впервые не кто-то полюбил её, а она сама воспылала такой любовью, что впору было окатить её из ведра ледяной водой, того и гляди загорится. Ева, сверкнув глазами, серьёзно посмотрела на Фиону, но мгновенно улыбнулась, словно утратила способность оставаться серьёзнее долгое время. — Даже узнав кто я, он вёл себя так, словно я самый обычный человек, понимаешь? Ему все равно чья я дочь, и он даже не попытался намекнуть на то, что хотел бы познакомиться со мной поближе. — И поэтому ТЫ хочешь познакомиться ближе с ним? — спросила девушка. — Только потому что он не проявил к тебе внимания? — Как часто такое случается? — вопросом на вопрос ответила Ева. — Ты ведь не думаешь, что он разделяет твою симпатию? — прищурилась Фиона. — И знаешь, это разумно. Очень и очень не хорошо, как ты, влюбляться ни с того ни с сего. Ты его даже не знаешь. Ну вот что тебе о нём известно? Что он кинолог и зовут его Николас? — А еще что он красавчик… — мечтательно добавила Ева. Фиона шлёпнула себя ладонью по лицу, сжав зубы, едва не зашипев от бессилия. Это было бесполезно. Ничто не могло пробиться через её радужные мысли. Даже реальности в них не было места. За какие-то пару дней, Ева изменилась так сильно, что не была похожа более на себя прежнюю. Она была счастлива, но вот только, сколько продлится это счастье и не обернётся ли потом трагедией? Но что можно было сделать с ней? Только лишь оставаться рядом и посмотреть, чем всё закончится. Хельден не нравилось всё это. Она чувствовала что-то нехорошее от происходящего. Но в любом случае, в одном Ева была права. Пока её родители не знают, что происходит с ней, ничего не случится. В конце концов, этот кинолог может даже не заинтересоваться ею. Тогда всё быстро завершится, и Ева вернётся в норму, станет думать о занятиях, а не о всяких глупостях. Очень неудачное время для необдуманной влюбленности, под конец учебного года. — Ладно, ладно…— Фиона спрыгнула с подоконника. — Давай об этом как-нибудь потом. Нам пора на занятие. Если не поспешим, то нас точно… — Я хочу снова его увидеть! — неожиданно выкрикнула Ева, и в её глазах вновь вспыхнули искорки. Она едва не подпрыгнула на месте, обрадовавшись такой внезапно возникшей идее. Фиона вздохнула, покачав головой и закрыв глаза. Что ещё должно произойти до того, как они отправятся в кабинет? Какие ещё бредовые идеи возникнут в её голове? И от этого уже становилось страшно. — Никаких кинологов, кустов и прочего! — волевым тоном сказала Фиона, подошла к Еве схватила её за руку и потащила прочь по коридору. — Сейчас мы идем на занятия, и я не хочу больше слышать твои бредни. Хотя бы пока не кончится пара. Пошли, не упирайся. Я не хочу получить выговор, и тебе тоже не позволю его получить. Если уговоры не срабатывали, оставалось попробовать не проявлять внимания к сердечной проблеме подруги, пока у них не выдастся побольше свободного времени, чтобы всё обсудить. Дальнейшее промедление грозило тем, что у Евы совсем снесет крышу и она ни о чём, кроме своего кинолога на занятиях думать не будет. Хотя, похоже, это уже произошло. Нужно было хоть как-то вернуть Мустанг прежнее самообладание, если и не всё, то хотя бы ту часть, которой будет достаточно для того, чтобы сосредоточиться на проверочной работе, которая им сейчас предстоит. Она была очень важна и влияла на оценки за весь семестр. Нельзя допустить, чтобы девушка ни с того ни с сего вдруг завалила его. Фиона знала, что успеваемость Евы безупречная и учёба даётся ей без особого труда. Вот почему одна единственная четверка может вызвать очень много подозрений, не только у преподавателей, что было бы естественно, но и у родителей, которым Ева должна будет показать свои оценки. Вот уж когда у всех появиться много вопросов, на которые Еве придётся отвечать. Фиона не одобряла её поведение и безумную влюблённость, но несмотря на это, готова была поддерживать. Одну её точно нельзя было оставлять. — Ай, Фи! Отпусти! — хныкая упиралась Ева, нехотя медленно следуя за ней. — Ну что я такого сказала?! Это правда! Я больше ни с кем кроме тебя не могу этим поделиться! — Знаю, и мы потом об этом обязательно поговорим. Но только после того, как ты напишешь проверочную. Хорошо напишешь. — Да напишу, напишу! Там нет ничего трудного! Отпусти меня уже! Они удалились вдаль по коридору и, возмущения Евы ещё эхом разносились по этажу, когда из-за стены, рядом с которой находились девушки вышел Конрад. Он с самого начала слышал весь разговор и ему очень не понравилось его содержание. Лицо кадета скривилось от гнева и ярости, а костяшки пальцев громко хрустнули, когда он сжал их в кулаки. Только он подумал что никто не посмеет встать на его путь, как объявился какой-то кинолог, о котором раньше не было ни слуху ни духу. Но этот соперник был не в зоне досягаемости. Со слов Евы он вообще ничего толком не узнал, но понял, что если в ближайшее время ничего не изменится — придётся действовать жёстче. *** — Так… — Леона пыталась сосредоточиться на таблице, лежащей перед ней на парте. — Яровая солома… это… два грамма фосфора в двух килограммах корма… Чёрт… ничего не понимаю. — Здесь нет ничего трудного, — сказала Эмма, которая сидела рядом. — Просто высчитывай правильно. И не путай больше турнепс с картофелем. Они вместе с группой занимались расчётом рационов для продуктивных животных на паре по кормлению. Каждому было выдано индивидуальное задание, и на этот раз Леоне никак не удалось бы списать. Преподаватель, строгая Сабина Штейнер, высокая женщина средних лет, в строгой, закрытой чёрной одежде и тугим пучком сизых волос, не сидела на своём месте, а обходила кабинет, зорко, словно ястреб, наблюдая за тем, как работают студенты, буквально заваленные справочниками и расчётами. Неспроста в институте она получила прозвище «Мегера». Отлично зная, как студенты факультета ветеринарной медицины не любят и не понимают кормление, она не делала поблажек. Она считала, впрочем, как и большинство других преподавателей, что её предмет очень важен, куда важнее других, и оттого становилась просто невыносимой, как-будто заставить понимать было для неё целью всей жизни. В кабинете стояла тишина, не считая шелеста страниц, скрипа ручек по бумаге и вздохов, звучащих время от времени то тут то там, от студентов, которые никак не могли справиться с заданием. Составление рационов всегда было непростым делом, особенно для тех кто занимался ими редко. Длинные колонки составляющих рациона и перечень питательных элементов могли сбить с толку. Леона опустила голову ниже, пытаясь рассчитать правильное соотношение протеина и клетчатки, когда преподаватель чинно прошествовала мимо, по пути не забыв заглянуть в таблицу девушки. Сабина Штейнер не терпела нарушений дисциплины и строго следила за порядком. Наверно, этим и отличались преподаватели старой закалки. Большинство студентов возмущались тем, что на пятом, последнем курсе им нужно изучать такую специализацию, которая, по их мнению, была не нужна ветеринарам, так как в большинстве своём эти самые рационы составляли зоотехники. Но от программы никуда не деться, и пятикурсники волей не волей, с сомнением вносили в таблицу данные, не уверенные в правильных ответах. На улице стоял солнечный день. Весь практикум заливало солнце, от которого спрятаться было некуда. Оно слепило глаза, мешая сосредоточиться на расчётах, а духота так и подмывала стянуть с себя хотя бы плотные белые халаты. Однако любой кто бы осмелился на это, немедленно покинул бы кабинет и получил внеплановую отработку. Поэтому студенты терпели, с надеждой посматривая на настенные часы, висящие впереди, над длинной чёрной, грифельной доской. Стрелки словно издевались, вращаясь медленнее чем обычно, а может быть это зной был причиной такого искажения времени. На длинных деревянных полках шкафов за стеклом, в банках стояли высушенные травы и образцы кормов, которые изучали будущие ветеринары. Тут же, в углу, высились маленькие снопы с сеном разных сортов, нужные для того, чтобы научиться различать их и оценивать качество. Запах сухой луговой травы, люцерны, клевера усыплял и без того разморенных студентов. Даже открытые настежь окна не спасали. Леона в который раз с надеждой заглядывала в расчёты подруг, надеясь если уж не списать, то хотя бы найти одну или две похожие строчки, чтобы не сдавать абсолютно пустую работу. Она то брала ручку и решительно собралась вписать данные в графу, то снова бросала её, уверенная в том что получила вовсе не те цифры. Почему-то протеин получался выходящим за рамки нормы, а вот клетчатки оказалось настолько мало, что не хватило бы и теленку. Она ещё раз прочла название своей таблицы. «Кормовой рацион для молочной коровы с живым весом 600 кг, суточным удоем 18, 5 литров молока с 5% жира». Никаких новых мыслей в голове это не вызвало. Наоборот, стало ещё хуже. Таблицы стали еще запутаннее. Надеясь найти ошибку, Леона перелистала справочник, выписала все нужные значения и постаралась хоть как-то провести всё те же действия, чтобы получить похожие ответы, пересчитывая их, пока не вышла совершенно другая цифра, несмотря на то, что делала она всё то же, что и до этого. От такой несправедливости у Леоны даже глаз задёргался. «Что же за издевательство такое!» Зиверс терпеть не могла расчёты, и уж тем более когда они были настолько запутанными. В сердцах она перечеркала ручкой всё, что написала и отбросила ручку. Эмма покосилась на неё, покачала головой и принялась заполнять последнюю строчку. У неё работа была почти завершена, оставалось только вывести итог. Леона вздохнула и посмотрела на свою нетронутую таблицу и уже представила, как сильно эта двойка подпортит её рейтинг. Она перевела взгляд на Алори и удивленно моргнула. Она сидела, положив локти на парту, подперев голову рукой и задумавшись, смотрела в потолок, постукивая пальцем по полностью готовой работе. Леона открыла рот от удивления. Как это ей удалось сделать работу быстрее всех, да ещё и не сомневаться в ответах. Она только было собралась шёпотом спросить у подруги, как ей это удаётся, когда её отвлёк скрип отодвигающегося стула. Эмма поднялась с места, складывая свою работу, а Сабина, сейчас уже отошедшая далеко в конец аудитории, обернулась и пошла обратно. — Ты что, уже все?! — прошипела Леона сквозь зубы. — Да, — кивнула Эмма. — И пока есть время, пойду посижу в библиотеке, подготовлю список литературы для диплома. Так что, до завтра. Девушка отдала свою работу в руки преподавательнице, собрала свои вещи и ушла, под завистливые взгляды оставшихся студентов. Но Штейнер не успела вернуться обратно, к своему столу, чтобы положить на него работу Мейер. В дверь постучались. Лео не стала оборачиваться, злобно сверля взглядом пустой лист, а когда собралась с духом и покосилась назад. Сабрины там уже не было. Похоже, кто-то вызвал её в коридор. Едва она покинула кабинет, как все зашептались и зашевелились, оборачивались на соседние парты и просили помощи. Но едва ли у кого-то работа выходила чёткой. — Ну-ка, дай сюда. Я за тобой с начала пары наблюдаю. Похоже, у тебя с этим совсем плохо. Так… что тут… молочная корова? Так это совсем легко. У них всё всегда по одному плану. Лишь бы силоса вдоволь было… Леона и обмолвиться не успела, как Алори забрала её пустой лист, быстро пробежала глазами по условию задачи и начала без промедлений, быстро работая ручкой, заполнять таблицу, иногда переходя на листок с расчётами, чтобы проверить, так ли выполнено действие. Делала она это так быстро и без особых усилий, что Лео оставалось только подивиться её способностям. Даже Эмма насупившись рассчитывала свою таблицу для теленка мясного направления трехмесячного возраста. Леона оглянулась назад и, глянув поверх согнувшихся спин трудящихся одногруппников, посмотрела на дверь, не стоит ли там Сабина, просто оставив её приоткрытой, чтобы наблюдать за ними исподтишка. Но дверь была закрыта. Правда за таким гомоном от переговоров и шепота трудно бы было услышать её шаги. — Спасибо, Алори. Ты меня спасаешь, — поблагодарила она девушку, наблюдая за её работой. — Где ты научилась понимать это? — она кивнула на стопку справочников и книг на краю стола. — Можно чокнуться пока поймёшь, что с чем сопоставить и кому чего в кормушку засыпать, чтобы не исхудал не растолстел и не помер. — Дома, когда я училась в училище, мы только этим и занимались. Кругом одни фермеры и им просто нужно было это знать. Ну, а я занималась вместе с ними. Когда каждый день одно и тоже, заучиваешь все показатели наизусть и остаётся только правильно посчитать. Даже соотношение не всегда сильно отличается. Просто держа в уме разницу можно быстро всё решить. Леона только сейчас заметила, что Алори даже не смотрит в справочник, заполняя справочные колонки по памяти. Зиверс тихо добродушно усмехнулась, вспомнив, как Алори волновалась, что не имеет достаточно знаний для того, чтобы успешно сдать экзамены. Вот уж действительно кто их не имеет, то это любой пятикурсник, проучившийся в Централе все пять лет, но так и не научившийся составлять эти чертовы рационы. Сидя на лекциях и записывая составы кормов, Леона и подумать не могла что на практике всё окажется настолько трудно. Казалось, что трудного накормить корову или овцу. А нет. Даже тут нашлись свои тонкости. Ребята за соседней, через проход, партой завистливо смотрели на Леону, которой повезло с соседкой. Поймав их взгляд, Леона улыбнулась им и откинувшись на спинку стула развела руками, всем видом показывая: " Ну что ж? Бывает…» Отвернувшись от них она снова посмотрела в готовую работу Алори. Оказывается, ей достался самый сложный вариант, кормление стельной коровы, и сама таблица была на пять граф больше, но не смотря на это Элрик без труда справилась с ней. — Так… силоса возьмем шесть…— бубна Алори, заполняя таблицу Леоны. — А вот тут… будет десять… Так-так… уберём жмых… лучше корнеплодов побольше… а сюда добавим пшеничные отруби… луговое сено… двадцать… тринадцать… ещё четыре… — Вы и правда только этим занимались? — спросила Лео, отбросив за спину свои кудрявые волосы. — Почти всегда… — ответилда Алори, не отвлекаясь. — Только в основном рассчитывали рацион для овец. Там откуда я родом их очень много. Коровы и лошади тоже есть, но фермеры зарабатывают на жизнь продажей шерсти, поэтому больший напор делали именно на них. Но я для себя составляла таблицы и для лошадей, и для коров, и даже для кур. На занятиях этого не требовали, но мне хотелось уметь всё, а не только ту малую часть которую нам давали… И как видно не зря. — Как можно добровольно хотеть этого… — Зиверс повела плечами, её передернуло от неприязни. — Ужас, меня одни только цифры с ума сводят… Всё равно, что Эмма со своим дипломом. Серьёзно, что с вами не так? Жизнь не состоит из одной учёбы. А для вас словно больше ничего интересного нет… Леона ещё раз обернулась назад, боясь что Сабина вернётся в любую минуту. Но сидящие на задних партах которые первыми должны были услышать ее приближение, продолжал переговариваться, обмениваясь таблицами, тыкая в них карандашами и живо обсуждая результаты. Похоже в группе никто кроме Эммы и Алори не умел работать над составлением рациона. — У Эм наверняка куда больше забот… — отозвалась Алори, уже переходя к концу таблицы. — Судя по тому, сколько ей нужно разобрать материала, её диплом будет очень интересным… — Ага, и очень скучным… — буркнула Леона. — Я рада, что он не обязательный для всех. Я не могу даже таблицу заполнить, чего уж там о дипломе говорить. — Вот… — Алори вернула ей лист. — Первую строчку ты правильно рассчитала, а вот когда начала разбираться с клетчаткой — запуталась. Я всё подправила и дописала, как должно быть. А вот здесь внизу сделала расчёты, чтобы точно не подумал, что писала не ты. — О, большое спасибо! — поблагодарила её Лео, забирая свою идеально-оформленную работу. — Если бы не ты, меня бы сгнобили на отработках. — Не за что, — улыбнулась Алори. — После этого у нас должны быть курсовые, а там всё попроще. Но если и там будут таблицы — я решу их для тебя. — Святой ты человек… — растрогалась Лео, откладывая таблицу на край стола и складывая там же учебники. Она блаженно потянулась, радуясь тому, что её проблема так просто разрешилась. — Ну, что будем делать? — спросила она у Алоли, таблица которой была готова уже давным давно. Алори выдохнула. В кабинете и правда было очень душно. Хорошо, что эта пара была последней. До этого у них прошли ещё две, по паразитологии и коневодству. Поскольку медленно, но верно, время шло к итоговой аттестации, занятия становились всё более свободными. Почти всегда они просто решали тесты и писали проверочные, чтобы подготовиться к экзаменам. Элрик помимо этого, старалась не забывать повторять и предметы, пройденные на прошлых курсах. Зоологию она уже прочитала, освежив свои знания и сейчас в её сумке лежала физиология второго курса. За ней девушка и потянулась, когда Леона обратилась к ней с вопросом, достала и положила на стол, открыв книгу на заранее заложеной странице. — Серьезно?! — подняв одну бровь, скучающим тоном пробубнила Леона. — Ты собираешься читать? Сейчас? Алори пролистнула страницу и повернулась к Леоне. — Нам нельзя уходить сейчас. Если Штейнер придёт сейчас и не найдёт нас на месте — у нас будут большие неприятности. Лучше уж досидеть до конца и отдать свои работы вместе со всеми. — Так я и не предлагала, — помотала головой девушка и неодобрительно посмотрела на учебник Алори. — Ты всё больше и больше становишься похожей на Эмму… Произнеся эти слова её взгляд изменился и она, хитро прищурившись, покосилась на Алори, которая склонила голову над книгой, сосредоточенно бегая глазами по строчкам. Леона пододвинула свой стул ближе к ней и, обернувшись к подруге, положила локоть левой руки на парту, подпирая ею голову, продолжая выпытывающее смотреть на подругу. Та, уловив краем глаза её неоднозначный взгляд, оторвалась от чтения и перевела взор на Зиверс, которая уже начала тихо посмеиваться. — Что? — не поняла она. — Как у тебя с твоим военным? — прямо спросила Леона. По её тону было сразу видно, что этот вопрос волновал её очень сильно. Алори вздохнула, закрывая книгу. Лео всё равно не отстанет от неё. Она всё равно собиралась поговорить с ней об этом, но не при Эмме, потому молчала весь день. Пожалуй, пока Мейер нет, а преподавательница покинула аудиторию, она сможет поговорить с ней. Подслушивать всё равно было некому, все были заняты работой. — Сколько раз говорить тебе, Лео. Он не мой… — Какая разница?! — девушка нетерпеливо заерзала на стуле. — Ну так что? Произошло что-то новенькое, да? По лицу вижу, что да! Ты весь день молчишь как-будто воды в рот набрала. И уж это точно не из-за переживаний по поводу экзаменов. Значит произошло что-то. А иначе почему у тебя такое настроение? Алори не знала с чего начать. Если вчера ей ещё удавалось сохранять хоть какое-то оптимистическое настроение, то сегодня уже нет. Она плохо спала этой ночью, но без кошмаров. На ум то и дело приходили запоздалые фразы, которые она могла сказать Ричарду и может быть хоть немного изменить ситуацию. Но ничего уже нельзя было вернуть. И уж тем более забрать свои слова назад. Весь вчерашний день оставил на душе какой-то странный, неоднозначный след. Она многое узнала, но многое оставалось загадкой. То, как вёл себя офицер никак, не укладывалось в голове. Испытывал ли он тоже смешанные чувства, когда они стояли там, на берегу, или же Алори просто показалось, что он сбит с толку и задумчив сильнее чем обычно. Если задуматься, таким он стал уже давно. Может дело вовсе не в том, что он стал лучше к ней относиться? Что если он просто устал от неё? Настолько, что у него нет сил на неё злиться? Как иначе объяснить такую резкую перемену в нем? Быть может зная его чуть лучше, она смогла бы это понять, но теперь она уже не сможет спросить. — Ну… мы вчера прогулялись немного…— неуверенно начала она, сложив руки на груди и немного опустив голову, вспоминая события прошедшего дня. — Ух ты! — Лео едва ли не подпрыгнула на стуле с радостными нотками в голосе, восторженно смотря на подругу, которая не разделяла её веселья. — Это же здорово! А кто кого позвал? Ты его или он тебя? — Хм…— Алори нахмурилась. Это и прогулкой-то назвать можно было с натяжкой, но она не нашла более подходящих слов. Трудно было сказать, но всё же, наверное, когда Ричард спросил, закончила ли она работу и предложил идти домой вместе, это можно было расценивать, как инициативу с её стороны. А если и нет, то предложение поговорить на пруду точно принадлежало ему. — Он… — Здорово! — воскликнула Леона и пару раз хлопнула в ладоши. На мгновенье к ней обернулась половина аудитории, занятая работой, но тут же снова к ней вернулась. Как никак Лео имела права на безделье. Её-то таблица была готова. — Я знала, что в конце концов всё будет хорошо! — продолжала радоваться Леона, улыбаясь. — По-другому и быть не могло. Парни просто весьма туповаты, когда дело касается отношений. Им нужно больше времени, чтобы понять, что происходит. Хоть, признаться, твой соображает очень туго. Столько времени прошло, — а он только сейчас начинает мозгами шевелить. Алори вздохнула, закрывая глаза. В отличии от подруги, она не видела причины для радости. Может, если бы она смогла детальнее описать свои переживания, и Леона бы поняла, что всё совсем не так радужно, как кажется. Но как можно было объяснить то, чего сама не понимаешь. На поверхности всё казалось спокойным, но стоит нырнуть поглубже, как перестаёшь в чём-либо разбираться. Она и рада бы была абстрагироваться от этих переживаний, но не могла. Душу не покидала тревога. Алори уже беспокоилась не о своём состоянии и боли, которая отошла на второй план, не покидая её никогда. Она беспокоилась о Ричарде. Ей хотелось помочь ему, сделать так, чтобы больше не видеть его удручённого лица. Она была уверенна, что как только он перестанет быть таким, ей тоже станет лучше. Алори было больно, ведь она чувствовала, что больно и ему. И как бы странно это не звучало, ей казалось, что не она была виной его странного поведения. Девушка привыкла винить себя во всём, что касалось странностей Ричарда. Но то, что беспокоило военного, по её ощущениям, было намного серьёзнее, чем их проблемы в общении. Настолько, что он не делал даже намеков на причины этого. Но Алори видела по его глазам, что он сам отлично понимал, что происходит с ним, но судя по всему, не мог ничего сделать. — Эй, ты чего? — спросила её, переставшая щебетать от восторга Леона. — С тобой все хорошо? Почему ты молчишь? — Нечему тут радоваться, Лео… — ответила Алори всё ещё не смотря на неё. —Он… стал таким странным в последнее время… Зиверс закатила глаза и покачала головой, сердито посмотрев на неё: — Боже, Алори, ты хоть когда-нибудь будешь рада тому что всё хорошо? Тебе не угодишь! Не общается он с тобой — плохо! Общается — тоже плохо! Ты определись, чего ты хочешь. И не ты ли мне говорила, что он всегда был странным? Тогда чему ты удивляешься? Раньше тебя это так не волновало. А как только он начал делать хоть какие-то шаги в твою сторону — ищешь подвох. Ну честное слово, нельзя же вечно всех в чём-то подозревать?! — Я знаю… — пробубнила Алори, упираясь спиной в спинку стула и немного сползая по ней вниз. Ей стало неприятно от того, что Леона так резко озвучила её собственные мысли. Она тоже считала, что отчасти, слишком строга к себе, и возможно, придаёт слишком много значения мелочам. Но как иначе, когда из этих мелочей и складывалось понимание мотивов Ричарда? Упустит что-то — значило отстать в понимании, в котором Алори и так почти ничего не соображала. Быть может это внутреннее чувство тревоги предупреждает её о чём-то? Оттого девушке хотелось верить ему. Но всё же в её душе остался и тёплый оттиск от их последней встречи. Как бы она не старалась осторожнее воспринимать происходящее, одно было точно: он правда изменился. Хорошо это или плохо, покажет время. Ричард охотнее шёл на контакт с ней, не кричал на неё, не бросал злобный взгляд и не сторонился. И чем дольше она думала об этом, тем сильнее и сильнее разрастался в её груди этот тёплый, пушистый комочек счастья, который хотелось уберечь и запомнить об этом ощущении, ведь именно такое и есть, это хрупкое невесомое счастье. Которое может исчезнуть в любой момент. — Тогда в чём проблема?! — не поняла Леона всплеснув руками, поражаясь объяснениям подруги. — Я вообще ничего не понимаю, Алори. Элрик посмотрела на подругу, недолго, только для того, чтобы узнать, злиться она на неё или нет, а потом снова опустила голову, замолчав. Леона не стала торопить её с ответом. Требовать от нее сейчас немедленного ответа — не самый лучший вариант. Алори была очень чувствительна во всём, что касалось отношений с этим таинственным военным. Ей и так приходилось несладко. Не к чему стращать её ещё больше. Лучше от этого точно не станет. Как бы ей не хотелось помочь подруге, нужно было соблюдать некоторую осторожность, дать ей высказаться только когда она сама этого хочет. Пока Алори собиралась с мыслями, Леона ещё раз покосилась назад. Сабина не появлялась уже достаточно долго. Может, её вызвали в деканат? Или расписание снова меняют? — Во мне проблема… Зиверс обернулась к Алори. Та ещё ниже опустила голову, скрывая своё лицо за волосами, спадающими на плечи. Леона протянула руку, чтобы коснуться её плеча, но остановилась на полпути, боясь сделать хуже. Ей так хотелось поддержать её, но были вещи, которых она не могла исправить. Она не могла изменить настоящее и прошлое, не могла точно указать Алори путь, по которой ей следовать. Элрик сама должна была решить, что ей делать и как бороться за своё счастье. И бороться ли вообще. — О чём ты? — не поняла Леона. — Алори, что не так? — мягко спросила она, участливо наклонившись к ней, чтобы увидеть её лицо, но так и не смогла рассмотреть. — Я не знаю, как это объяснить… — сдавленно ответила Алори. — Наверное, я сама не понимаю, что происходит. Но что-то не так. Я это чувствую. С ним что-то не так. И я не могу понять, что именно. Словно…есть какая-то ужасная причина, по которой он стал таким. Я не знала его раньше, но я чувствую, что он не был таким прежде, понимаешь? Что-то произошло, чтобы он стал тем, кем является сейчас. И… кажется… он сам ищет решение этой проблемы… Только вот у него не получается. Поэтому он такой отчуждённый и потерянный. Но он никогда не скажет мне об этом, Лео. Он не примет помощи, не сможет. Потому что… я не знаю… Я не знаю, как рассказать о том, что я чувствую, когда вижу, что с ним происходит. Может, это просто бред, может я ошибаюсь, но это единственное объяснение, которое я могу найти сейчас… Ладно… — она вздохнула, решив, что сказала лишнего. — Не слушай меня… Что-то я сегодня не в ладу с собой… — Да нет… — покачала головой Леона. — Я плохо понимаю, что происходит, но это не значит, что с тобой что-то не так, правда? То есть… Никто не знает, что там на самом деле. Если ты что-то чувствуешь — верь своим чувствам. Если тебя кто-то не понимает, это не повод верить себе самой. Наверное, сейчас это лучшее для тебя. Алори приподняла голову, но так и не взглянула на Леону. Однако та, заметив её движение, решила продолжить. Она не могла испытать того, что чувствует Алори, но знала, как для неё важно это — вполне достаточно, чтобы просто поддержать, не разбираясь в ситуации. Может быть, когда-нибудь Алори сможет рассказать ей больше. — Главное, что ты знаешь, чего ты хочешь. И продолжаешь идти вперёд… — продолжила Леона, опустив глаза и заговорила тише. — Я поражаюсь тебе, Алори… На этот раз девушка повернула голову к Зиверс, с молчаливым вопросом во взгляде. Чему тут можно поражаться? — Ты столько всего рассказала о нём, и у меня сложилось не самое лучшее впечатление об этом парне. Но ты видишь в нём то, что вопреки всему заставляет тебя следовать за ним. Это… необъяснимая тяга тебя к нему… Поражает… Я никогда не видела такого раньше. А сейчас… неужели ты хочешь сдаться? Когда появился хоть какой-то просвет? Неужели ты больше ничего к нему не чувствуешь, чтобы остановиться и не продолжать дальше? — Нет! Что ты! Конечно, нет! — встрепенулась Алори с испугом в голосе, на секунду представив себе, что с ней будет, если Ричард исчезнет из её жизни. — Как ты могла подумать об этом?! Леона улыбнулась, увидев озадаченность на её лице. — Вот это я от тебя и хотела услышать. А то скисла совсем, — усмехнулась она. — Так ты меня просто проверяла? — спросила Алори. Уголок её губ дрогнул. — Да. Не знала как можно приободрить тебя сейчас. А так ты сама себе немного взбодрила. Алори потупила взгляд. Слова Леоны вызвали в её душе такой переполох, что сердце застучало сильнее, словно чувствуя опасность. Но это помогло. Неприятные мысли отступили, оставив её в покое. Почему она вечно позволяет себе проваливаться в уныние? Не она ли обещала самой себе больше так не делать? Зиверс права. Она стала требовать очень много. Ещё некоторое время назад она была рада простому присутствию Ричарда, сурового и злого, а теперь, когда он стал терпимее — почему-то опасалась его. Нельзя было поддаваться сомнениям сейчас, когда всё стало налаживаться. Кровь зашумела в ушах от напряжения, когда Леона произнесла эти страшные слова. В эти мгновение ей показалось, что исчезновение Ричарда из её жизни будет сродни смерти для неё. Он был нужен ей, каким бы он не был. Изменится он или нет, она никогда не сможет отказаться от него. Оттого так бурно отреагировала на слова Леоны. Её бросило в жар, дышать становилось труднее. — Эй? Всё, успокойся…— Леона обняла Алори за шею и притянула к себе, прижимая к своей груди. — Всё хорошо… Прости, не хотела тебя так сильно напугать. Всё будет хорошо, слышишь? — она погладила замершую в её объятьях девушку по волосам. — Он никуда не денется. Скоро всё образумится, вот увидишь. И он будет с тобой. Помнишь, я говорила тебе, что нужно просто время? Подожди ещё немного. Только не сдавайся. — Я и не могу…— тихо ответила Алори, прикрывая глаза. Из-за того, что она уткнулась лицом в халат Леоны, её голос прозвучал приглушённо. Но несмотря на это, она была не против ещё немного побыть в такой позе. Зиверс не отпускала её. Выстиранный, чистый белый халат источал приятный аромат, чем-то похожий на запах трав, которыми пропиталась аудитория. Сердце в груди, замерев на секунду, медленно вернулось к нормальному ритму, билось всё увереннее и размереннее, с каждым вдохом. Алори было тепло и приятно от такого участия Леоны к её переживаниям. — Вот и ладненько! — Леона чмокнула ее к макушку и отпустила. — Ну вот уже выглядишь лучше! Алори, выпрямившись, тоже несколько натянуто, но всё же улыбнулась ей. Мало кто мог вот так сходу вернуть ей привычное состояние. Иногда ей даже становилось жаль, что Леона не может быть с ней чаще и видятся они только на учёбе. Только она умела найти правильные слова и утешить, даже когда сама Алори не в силах была прекратить свою хандру. — Ну, а что ещё интересного было? — Леона не оставила ей время на раздумье. — Вы ведь не просто гуляли, да? — Ну… — девушка задумалась. Теперь, чтобы снова не впасть в уныние, она постаралась вспомнить, что-то хорошее. И как оказалось, его было немало. — Я узнала его немного лучше, — ответила она. — Точнее, он сам рассказал мне немного о себе. И еще… он извинился за своё поведение и обещал больше не быть таким грубым. — Ого! И ты молчала?! Это же самое главное! Я думала всё просто хорошо, а оказывается что всё замечательно! Алори, моргнув удивлённо, посмотрела на неё, совершенно не понимая, почему вдруг Леона так обрадовалась её фразе. Лео, уловив её взгляд, повернулась к ней всем корпусом, сидя на стуле и подняв указательный палец, со знанием дела произнесла: — Когда парень признаёт свои ошибки, это значит очень многое. Парни в большинстве своём, слишком гордые, чтобы признать, что ошиблись. А уж военные и подавно. У них эта гордость в крови и они частенько её путают с армейской честью. Так что, если он извинился, значит действительно осознал, что вёл себя недостойно. А если он ещё и обещал, что больше такого не повторится, ты вообще практически приблизилась к нему вплотную! Элрик недоверчиво нахмурила брови. — Откуда такая осведомленность? — настороженно спросила она. — Не припомню, чтобы ты упоминала, чтобы у тебя был подобный опыт. Леона, слегка покраснев, отвела взгляд, устремив его в потолок, словно бы увидела там что-то интересное. Алори сдержала смешок. Если Леона любила обсуждать отношения Алори, то про свои вообще ничего не говорила. Элрик даже не знала, есть ли у неё парень. Скорее всего, если бы был, она приводила в пример свои случаи, чтобы хоть как-то ссылаться на пример со стороны. Но она никогда даже не намекала об этом, хотя судя по реакции, Алори была близка к истине. — Ну… знаю, просто знаю! — отмахнулась она. — Ладно… — пожала плечами Алори, чтобы больше не смущать девушку и закончить разговор, который вести было сложно. — Если так, то я верю тебе. Зиверс успокоилась, довольная тем, что не пришлось отвечать на неудобные вопросы. В этом смысле ей очень нравилась Алори. Девушка никогда не выясняла что-то дотошно и как только замечала, что собеседнику неуютно обсуждать ту или иную тему, не обижаясь, переходила на другую, никак не выказывая своего недовольства и разочарования. Она ставила чужие чувства превыше своих, не вмешиваясь в то, в чём ей не хотят рассказывать. Сама Лео ловила себя на мысли, что на месте Элрик не смогла бы поступить точно так же, что весьма огорчало её. За то время, что они дружили, ей невольно хотелось хоть немного походить на свою новую подругу, но их характеры были слишком разные, чтобы Лео смогла перенять что-то. В кабинете становилось всё жарче и, уже наплевав на обязательства, студенты один за другим стягивали с себя халаты, однако предусмотрительно вешали их на спинки стульев, чтобы в нужный момент быстро натянуть их обратно. Леона и Алори тоже поспешил снять с себя халаты. Это мало помогло, но всё же стало немного легче. Сабина, похоже, не собиралась возвращаться в аудиторию. Наверное, случилось что-то требующее её присутствия, а иначе она бы так не задержалась. Пользуясь случаем студенты уже откровенно оборачивались друг к другу и через парты, чтобы решить задания хотя бы командной работой. — А как насчёт парада? — неожиданно спросила Леона, первой начиная новую тему. Теперь, когда Алори воспряла духом, ей показалось неуместным продолжать разговор про сердечные проблемы. Главное, что она поняла, насколько всё стало лучше. Вдалбливать такую информацию в голову не следовало, получился бы обратный эффект. Лучше всего оставить эту мысль Алори для размышлений. Тогда она окончательно поймёт, как всё обстоит на самом деле. — Хочешь пойти вместе? — спросила Алори. До парада оставалось чуть меньше недели. И это ощущалось повсюду. Улицы сияли чистотой, все кусты аккуратно выстригли, памятники начистили до блеска, а мраморную статую величественного гиппокампа на главной площади, где и должен был пройти парад, в очередной раз отполировали и почистили фонтан, который, казалось, теперь журчал ещё бодрее, чем обычно. Ещё площадь красили развешанными вдоль улиц зелеными флажками на длинных, тонких верёвках и они весело развевались на ветру, предвещая скорое торжественное мероприятие. Даже на перерывах между занятиями разговоры были только о параде. Девушка слышала, как парни из другой группы обсуждали какие-то армейские полки, когда проходила мимо. Но волновало это военное событие не только парней. Леона рассказывала ей на днях, что чуть ли не вся женская половина института пойдут туда только для того чтобы посмотреть на военных. И конечно, их мало волновала тема самого парада, только её составляющая. — Да. Это самое масштабное, что проходит в Централе. Нельзя такое пропускать. Хоть немного отвлечемся от этой учёбы. Я скоро начну с ума сходить, если буду сидеть над книгами всё своё свободное время…— сетовала Леона. — Думаешь, Эмма пойдёт? — спросила Алори, поглядывая на часы. До конца пар оставалось пятнадцать минут. — Она наверняка откажется от этого в пользу диплома. Ты ведь знаешь как она не любит армию. — Я уже договорилась с ней, — улыбнулась Леона, качнув головой, отчего ее локоны-пружинки мерно подпрыгнули. — Мы каждый год ходим, и этот не исключение. Так что не стоит об этом волноваться. И…— она толкнула Алори плечом. — Быть может та ты и увидишь своего военного. — Это вряд ли, — ответила ей девушка. — Я ведь уже говорила, что он не будет участвовать в параде. Будет только его отец. — Жаль… а я надеялась хоть так его увидеть. Уверена, что я знаю его. Я знакома почти со всеми молодыми людьми высших чинов. Но не могу никак решить под какое твоё описание подойдет кто-то из них…— она обиженно надула губы, но вдруг её осенила мысль и она хитро покосилась на Алори. — И их родителей я тоже знаю. Отец офицера, что украл твоё сердце поедет верхом на коне, которого ты тренируешь, ведь так? А значит я узнаю и кто твой тайный военный. — Не мой, — ещё раз напомнила Алори Лео, но та уже её не слушала. — Как всё удачно складывается! Я всё равно узнаю, кто он! Пусть и не от тебя! Она захихикала, уже предвкушая это событие и осознавая, что теперь будет ждать парад с особым нетерпением. Алори не подумала об этом, когда они начали говорить про совместную прогулку на параде. Девушка знала, что Леона знакома с Ричардом, пусть и весьма поверхностно, и боялась, что их дружба пострадает от этого. Когда Лео рассказывала о том, как пыталась поговорить с ним на зимнем приёме и не смогла, она сильно расстроилась, и Алори так и не осмелилась спросить её о том, что движило подругой в тот момент. Просто интерес или что-то общее. Как она отнесётся к тому, что она, девушка, не имевшая к армии никакого отношения, смогла найти подход к Ричарду, внимание которого Леона так и не смогла добиться. Не разозлиться ли она на неё за это? Она отвернулась от Лео, боясь, что она увидит, как она переменилась в лице и это вызовет новую волну расспросов. Девушка уже не могла идти на попятную. Если она откажется идти — и Эм, и Лео заподозрят неладное. Она сжала кулаки, стараясь успокоить себя. Ведь Леона поддерживала её всё это время. Она единственная знает как дорог это офицер для неё. Разве зная это станет Леона обижаться и злиться на неё. Так случилось. Алори не была виновата, что влюбилась в Ричарда. Она просто уже не могла вычеркнуть его из своей жизни. И ни за что на свете не сделала бы это. — Хорошо, — согласилась Алори, всё ещё сидя спиной к подруге и для вида собирала в сумку книги. — Но при одном условии… — Каком? — спросила Леона, на секунду перестав хихикать. — Ни слово Эмме. Даже когда ты увидишь человека на фризе и узнаешь его. Всё равно кто это будет, знаешь ты его или нет, сохраняй спокойствие. Мы потом всё обсудим вместе, но я не хочу втягивать в это Эм. Она будет очень зла, если узнает сколько времени мы скрывали от неё это. Боюсь представить насколько зла. Я не боюсь её ярости, я её вполне заслужила, но это всё отразиться на её подготовке, а она для неё очень важна. Я не хочу доставлять ей лишние проблемы, хорошо? Она перестанет со мной разговаривать, если узнает, что я… — Ни слова больше, — перебила её Лео. — Тебе не нужно мне это объяснять. Я всё отлично понимаю. И я лучше тебя знаю, как она страшна в гневе… ух…— Леону передернуло и она вжала в голову в плечи. — Как-то раз когда её курсовую работу потеряли…