Life Time 3

— Атлас звёздного неба? Прошу прощения за назойливость, но это очень необычный выбор… — Да… так и есть… — согласился Ричард и протянул её библиотекарю. — Оформите, будьте добры. Тот неуверенно поводил усами, всё ещё сомневающийся и непонимающий наверняка, шутит ли над ним посетитель или нет. Нечасто увидишь в городской библиотеке военного, который интересуется книгами не по армейской тематике. Этот старик работал здесь уже очень долго и часто видел Ричарда у полок с тематической литературой. Потому потрепанный, старый атлас в его руках счел чем-то неестественным. Но, никак не имел права отговаривать парня, а потому, приняв атлас и открыв его на первой странице, перед тем как оторвать библиотечный талон, он всё же посмотрел на Ричарда ещё раз. — Обмену уже не подлежит, молодой человек. Надеюсь, он вам действительно нужен. Не получив отрицательного ответа, старик оторвал тонкую картонку от обложки и пожелав молодому человеку хорошего дня, отдал ему атлас. *** Николас проснулся от лая собак, не сразу поняв, где находится, и неохотно приоткрыл глаза. Его взгляд упал на сетчатый потолок и, поморгав, чтобы сонная пелена сошла с глаз, он понял, что это железная решетка второго яруса койки. Наверху спал Джим. Он ещё вечером забрался туда, наотрез отказавшись уступать кому-то своё место. Ник никогда не ночевал в казарме, потому ему никогда не удавалось поспать на втором ярусе. Впрочем, не удавалось ему это ещё с самого детства. Алард ни за что не уступал ему второй ярус. Конечно, в таком возрасте его подобное уже мало волновало, но спросонья, на секунду, парень подумал о том, что хотя бы раз побывать наверху — не такая уж и глупая мечта. Но зевнув и перевернувшись на другой бок, он подтянул к себе ноги, кутаясь под тонким, колючим, шерстяным одеялом. Элрик уже перестал думать о чём бы то ни было. Вчерашний вечер был полон на события. После разговора с Артуром и выяснения всех вопросов, капитан отвёл его в один из бревенчатых домиков, где располагался так называемый «Штаб», а по сути просто небольшое помещение с телефоном, да ещё таким старым, что у Николаса ушло немало времени прежде, чем с пятой попытки сигнал всё-таки прошёл. Да и то в трубке стоял такой треск, что Алори, к счастью, оказавшаяся дома и ответившая на звонок, не сразу поняла, кто ей звонит и почему слова звонившего заглушает такой громкий треск. Объяснив сестре ситуацию, в которой он оказался, Ник с облегчением услышал, что она собирается пригласить к себе Леону на несколько дней. Так она хотя бы не будет одна. Парень извинился перед ней за такое долгое отсутствие, но Лори ничуть не обиделась на него, может, лишь малость расстроилась, судя по голосу, но из-за ужасной слышимости ему могло и показаться. Но главное — он предупредил её и теперь может не беспокоиться о том, что с ней что-то случится. Ведь она будет не одна. Нельзя сказать, что тревоги парня развеялись без следа, но тяжелый камень на душе стал чуточку легче. Палатка, которую им выделили, была оборудована тремя двухъярусными койками, ножки которых, для дополнительной устойчивости были вбиты в землю железными кольями. Никакого дополнительного покрытия не было — палатки ставились прямо на траву и явно не были предназначены на долгий период эксплуатации. Но, к великой радости кинологов ни одна из брезентовых стен не имела дырок и разрывов, из-за чего ночью в замкнутом пространстве, ночуя вшестером, парни не мёрзли. Однако, под утро, из-за росы опадающей на траву, воздух стал прохладнее. Николас начал снова засыпать под поскрипывание железных панцирных сеток, то там, то тут из-за ворочающихся с боку на бок кинологов, которые, похоже, тоже бессознательно старались закутаться в одеяла. Их вещмешки были выстроены в ряд на низкой деревянной лавке у одной из стен, рядом со сложенными вещами. Тут же находился неустойчивый столик из ссохшейся древесины, по видимому, долго простоявший где-то на солнце и всего один единственный стул. Койки стояли в ряд в самой глубине палатки, но не очень близко к стене, для сохранения тепла. Джим спал над Николасом и перед тем, как закрыть глаза, Ник видел его свисающую вниз руку. На средней койке внизу расположился Рихтер, замотавшийся в одеяло, словно бабочка в кокон. На втором его ярусе, вытянувшись на спине спал Корф. Ему и спорить не пришлось о том, какое место занять — Вебер очень боялся высоты. Последнюю кровать делили Брамс и Крис, которые верхнее спальное место разыграли на «камень, ножницы, бумага». Ник не привык засыпать на неудобном жестком матрасе, да ещё на сетке, которая прогибалась под его весом и скрипела, стоило только немного пошевелиться, но вопреки ожиданием, измотавшиеся за день, парни заснули очень быстро, даже не успев поболтать перед сном и обменяться мнениями по поводу всего происходящего. Единственное, все посетовали на то, что собакам такая ночёвка в течении нескольких дней к ряду совсем не понравится. Собачий лай всё не прекращался. Фоксы и кокеры заливались воем и, не выдержав его, понимая, что заснуть не сможет, Ник снова приоткрыл глаза. В палатке было темно, но сквозь неплотно застегнутый на петлю выход из палатки на траву падала тонкая полоска бледного солнечного света. Похоже, только-только расцвело, а значит скоро объявят подьем и пытаться заснуть просто нет смысла. Парень противился себе, не давая тяжелым векам снова упасть. Он не чувствовал себя отдохнувшим, словно и не спал вовсе. Казалось, что он только-только коснулся головой подушки, как тут же проснулся. Ещё пара мгновений ушло на то, чтобы вспомнить, где он находится. Но всхрап Джима с верхнего яруса не оставил никаких вопросов и Ник, тяжело вздохнул, снова перекатившись на спину, потер глаза. «И это только первый день…» — подумал он. Снаружи, разорвав относительную тишину утра, раздался оглушительный звук горна, призванного разбудить военных и возвещающий о начале испытаний. Собаки в клетках занялись еще пуще. Теперь к ним присоединился дружный бас лабрадоров, но среди общего гомона, Ник так и не различил ни одного голоса овчарок. В корпусе кинологов каждое утро будили громкоговорители, развешенные на столбах чуть ли не по всей территории. И звучали они куда громче. Должно быть, Шемрок и остальные прибывшие из Централа собаки уже не придавали значения громким звукам. Действительно, собаке, которая и ухом не поведет на выстрел из пистолета, такая какофония не может казаться пугающей. Перед палаткой замелькали тени. Кто-то уже спешил на общее построение. В городе или за ним — все-таки это была армия и порядки оставались такими же. Поднявшись с кровати, Ник опустил босые ноги на траву и повёл плечами, разменная их. Нужно было поспешить. Не хватало еще не уложиться в норматив в пять минут, чтобы не успеть на построение. — Подъем! — крикнул он. — Вставайте! Крис нехотя приподнялся на руках, смотря на Ника сверху вниз с трудом фокусируя взгляд. — Который час? — спросил он хриплым ото сна голосом. — Мы же заснули часа три назад, нет? Но под строгим взглядом Ника пробубнил что-то, спрыгивая вниз, не вступая в перепалку и полностью подчиняясь приказам командира. От тряски кровати, Брамс на первом ярусе открыл глаза и без лишних слов поднялся, первый проследовав к своей сложенной одежде. Так как испытания были полевыми — никто в здравым уме не стал бы идти на него в тяжелом кителе, который носили кинологи в Централе и потому форма сейчас соответствовала потребностям и удобству выполнения миссий, и включала в себя рубашку и штаны. Корф и Вебер так же вскочили со своих мест, начиная переодеваться и только Джим всё ещё спал даже не пошевелившись на второй оклик Элрика, обращенный именно к нему. Ник нахмурился. Неужели он и в казарме себе так ведёт? Тогда понятно, откуда столько нарядов получает ишварит. Весь отряд получит выговор, если он немедленно не поднимется. Взявшись руками за верхнюю балку кровати, Ник, упершись ногами в свою койку, оказался на уровне лица Мейлона. Тот сладко спал, открыв рот и подергивая уголком рта, словно ему что-то снилось. Не взирая на это, Ник отвесил ему щелбан в лоб, отчего красные глаза вмиг открылись, бестолково уставившись на строгий гетерохромный взгляд Ника, словно видел его впервые в жизни. — Живо поднял свою ленивую задницу и спустил её вниз! — рыкнул Ник, без какой либо шутки в голосе. Он всё ещё оставался главным и именно с него будут спрашивать за поведение кинологов на испытаниях. Мейлону это, конечно, не понять, но это вовсе не значило, что Николас собирался спускать ему небрежное отношение к распорядку работ в лагере. За столько лет военной службы ишварит уже давно должен был понять, как нужно себя вести, чтобы не вляпаться в неприятности. Только вот, похоже, неприятности его ничуть не беспокоили. Он, ухмыльнувшись, сладко потянулся, сбрасывая с себя одеяло, даже не удосужившись сесть, и пробормотал: — Хорошо, папочка, встаю. Что у нас на завтрак? Вместо ответа Ник толкнул его так, что ишварит едва не скатился со второго яруса, вовремя вцепившись руками за железную перекладину, однако, благодаря этому, наконец-то, до конца проснулся. — Да встаю, встаю! — уже серьёзно сказал он, широко распахнув глаза. — Черт тебя дери, разноглазый, совсем шуток не понимаешь… — Мы на службе, — напомнил ему Ник, спрыгнув на землю. — Так что будь добр, веди себя как следует, хотя бы до тех пор, пока я за вас отвечаю… — Бу-бу-бу, — Джим начал спускаться. Во отведенное на переодевание время кинологи уложились и, покинув палатку, поспешили к месту общего сбора — пустоши посреди лагеря, ничем не выделяющейся, разве что высоким столбом с развивающемся на ветру флагом ККАА — синее полотно с черным профилем собачьей головы взятой в лавровый венок. На ходу парень затягивал резинку на своей собранной косичке. Что ни говори, а в таких условиях содержать длинные волосы в приличном виде — задача не из простых. Все остальные три команды уже выстроились в шеренги и стоило Николасу построить своих подчиненных, как к ним подошли руководители всего мероприятия. Всего трое, из которых Ник был знаком только с Артуром, облаченные в военную форму, поскольку конкретно они не участвовали в тренировках, а должны были только наблюдать за ними. Остальных он никогда раньше не видел. Даже вчера им не удалось ни с кем познакомиться, даже с соратниками по службе. Джим, в свойственной ему манере должен был уже обо всем узнать и со всеми переговорить ещё до отбоя, но, похоже, такой длинный переход по лесу измотал даже его и вечно неутомимый парень после ужина уже не был способен на какие-то похождения, дабы снабдить своих друзей информацией. Но, наверное, это было и не столь важно, всех этих людей, они, скорее всего, больше никогда не увидят и обычного дружеского общения во время работы будет вполне достаточно для выполнения этой миссии. Воздух был холодный, и в одних рубашках снаружи, на поляне открытой со всех сторон прохладным ветрам, стоять было зябко. По телу пробегала неприятная дрожь, с которой трудно было бороться, но мельком взглянув на остальных кинологов, парень понял, что не он один пытается бороться с прохладой. Стоящие вряд кожаные армейские сапоги блестели от росы. Пока руководители, повернувшись спиной к кинологам, обсуждали что-то, Николас немного отклонился назад, смотря в сторону, туда, где в метрах в ста от них стояли собачьи клетки. Кокеры и фоксы продолжали лаять, носясь от стенки к стенке, возбужденно помахивая хвостами. Лабрадоры, открыв пасти вертели мордами, уже перестав подвывать соседям, но всё ещё прибывая в предвкушении какого-то действия. А вот прибывшие из Централа овчарки, сохраняли спокойствие, улегшись кое-как в своих тесных тюрьмах. Шемрока, сидевшего в самой первой клетке не удалось рассмотреть: его закрывали другие клетки, но все же, мельком, ему удалось приметить, что-то белое за рядами чепрачных* собачьих спин и он успокоился, переводя взгляд вперед, когда его тихо окликнул Джим, небрежно застегивая верхнюю пуговицу. Все двадцать четыре кинолога встали по стойке смирно. Артур вывел вперед, крикнув «Вольно!» и пробежал глазами по строю. Никогда не воспринимая Брауна как начальника и даже не воспринимавший его в этой должности. Элрик однако ощутил, что старый друг может занимать этот ранг и более того, отлично смотрится в своей новой роли. Слушая и смотря на него, невольно парень начинал понимать, почему его дядя так хотел чтобы именно он занял пост главнокомандующего в корпусе. Последние крохи разочарование покинули его, стоило Артуру заговорить. — Я капитан Артур Браун. С сегодняшнего дня вы будете участвовать в экспериментальном мероприятии, призванным выявить лучший корпус страны в ходе соревнований, — обратился он к военным. Ник, уже примерно знавший, что их ждёт дальше, услышал как по ряду проскользнул тихий ропот. Конечно, кто бы в здравом уме подумал бы, что овчарка, лабрадор, кокер-спаниель и фокстерьер могут соперничать на равных. — Для каждой из групп будет подбираться несколько мероприятий направленных на выявления навыков подготовленых к работе собак, — продолжил Артур, не давая шепоту стать громче. — Вы — лучшие из лучших. Каждый из корпусов прислал сюда только тех, кто может удивить и показать свое мастерство. — Ага… особенно старая Тагира… — пробубнил Джим, так, чтобы его слышал Ник, стоящий рядом. — Ульрих просто вонючий кусок… — Замолкни… — прорычал Элрик, строго сверкнув глазами и ишварит перестал шипеть, со вздохом разводя плечи. — Каждый день мы будем проводить два испытания. Дабы эксперимент проходил честно, никто из команд не будет знать, что им предстоит делать. Вы приехали сюда не тренироваться, вы приехали сюда показывать, чему научились. Подтвердите же своё право находиться здесь, — он обернулся через плечо к стоящему за спиной молодому человеку. — Старший лейтенант Габсбург, огласите план дня. Вперед вышел один из сопровождающих Артура, высокий, крепко сложенный парень с тяжелым, несмотря на молодой возраст, взглядом. На вид он был не намного старше Брауна, и скорее всего, и не был, просто по взгляду казался немного взрослее. Короткострижженные каштановые волосы добавляли ему грозного вида, а в чёрных глазах и вовсе нельзя было прочесть какую-то эмоцию. В руках он держал картонный планшет и, поднеся его к глазам, громко, несмотря на то, что кинологи молчали и могли услышать его даже если бы он прочёл распорядок спокойным, сказал: — С семи утра до десяти — первое испытание: Поисково-спасательная операция. Южный корпус. Кокер-спаниели. Фигуранты — Центральный корпус. С часа до трех — Задержание с окарауливанием и конвоирование фигуранта. Центральный корпус. Овчарки. Фигуранты — восточный корпус. Николас услышал, как кто-то из парней при объявлении последних строк тихо выдохнул «ох, черт». Должно быть, кто-то из восточного корпуса. Воистину, выступать фигурантом у крупных служебных собак — такое себе удовольствие. Особенно у тех, кто редко с этим сталкивался. Сам Ник и остальные участники его отряда, не раз принимали участие в отработке навыков служебных собак и потому умели чётко реагировать на ситуацию, правильно двигаться навстречу собаки, которая вот-вот должна броситься на них, и конечно, сохранять равновесие, что было трудно, когда на тебе виснет сорок килограмм живого веса. Неудивительно, что восточники, прибывшие сюда с собаками совершенно другой весовой категорией и другой направленности не горели желанием стать для овчарок тряпичными куклами. Сразу видно, что Штаб совершенно ничего не понимает в аспектах кинологии, хоть делает вид, что разбирается во всем. Оставалось надеяться, что восточники не всегда работали только с поисковыми собаками и среди них есть те, кто представляет себе, что их ждет. И всё же, судя по возгласу неизвестного ему парня, — надеяться на что-то не следовало. Однако, опасности в этом было немного. Толстое защитное облачение фигурантов, не позволяло собакам укусить человека. Хорошо обученный пёс отпустит фигуранта по команде, если вдруг тому станет невмоготу справляться с собакой. Для Шемрока это было самое показательное выступление, поскольку Николас мог доверять ему полностью, и даже общаться с ним не вербально до тех пор, пока собака не срывалась в бросок. Но даже после этого Шем реагировал на первую же команду, не требуя повторов. Элрик не сомневался в своем псе и потому даже серьёзный тон Габсбурга не заставил его душу тронуться тревогой. Стало быть, сначала они сами поработают фигурантами, а уже потом сами должны будут устроить показательное выступление. Странно, что в самый первый день решили поставить овчарок на задержание. Обычно, начинали с малого: охрана вещи или охрана хозяина. Куда разумнее выбрать именно это, особенно для кинологов-фигурантов, которые не особо хорошо умели работать с крупными собаками. Хотя, возможно, он ошибается и среди них есть кто-то, кто умеет это делать. К сожалению о работе в других корпусах Николас знал мало. Он никогда не попадал под распределение и никогда не попадёт. Ведь Централ дорожил им и никуда бы не отпустил. Да и сам Николас был бы против подобного. Центральный корпус редко отпускал своих кинологов, поскольку здесь оставались только самые лучшие, дабы сохранять высокий статус. Многие старались попасть туда, но мало у кого получалось. Пожалуй, Артур был единственным, кто сбежал по своей воле. — После испытаний — организационные работы. На этом все, — закончил свое объявление Габсбург. — То есть… всего по два испытания в день? — тихо сказал Джим. —Поставь ещё по две пары — и управились бы за тройку дней… — Штаб любит масштабные мероприятия, — коротко ответил Николас. Строй кинологов, обдумывая полученную информацию, ждал дальнейших указаний. Солнце медленно поднималось над лесом. Его лучи ложились на траву, медленно переползая по ней, отвоевывая у холодных теней все больше и больше пространства, выжигая росу и начиная прогревать воздух. Николас поморщился, когда свет ослепил его и потому уже почти ничего не видел перед собой, но услышал голос Артура. — Старший лейтенант Вайс, продолжайте. Борясь с ослепительным солнечным светом, Николас всё же смог разглядеть последнего из троицы руководителей: высокого, блондинистого парня, не такого строгого на вид, но держащегося так же спокойно, как и его соратник по званию. У него в руках тоже был картонный планшет и, взглянув на него, он начал не спеша зачитывать план мероприятия, для начала пройдясь по участникам. Должно быть, эти планы были готовы уже давно. Интересно, они составлялись так же случайно, или же в них могла быть закономерность? И еще интереснее, правда ли их составляла именно кинологическая организация, или же Штаб и сюда сунул свой нос? — Распределение команд первого испытания, — не громко, но чётко произнес Вайс и опустил глаза на лист бумаги, едва подрагивающий от налетающего ветерка, зачитывая имена участников, клички собак, их номера и фигуранта, прикрепленного к команде. — Руперт Зольц, Уолли SKK 745, фигурант — Джим Мейлон. Джет Паркинс, Бастер SKK 749, фигурант Крис Волкер. Сепп Барк, Кольт SKK 852, фигурант Николас Элрик. Ник, предвидел то, что произойдет, когда его имя огласят, устало вздохнул. «Ну вот опять…» Стоило Вайсу упомянуть его, как кто-то из строя, нарушая порядок, восхищенно выдохнул, в то время как остальные начали переглядываться в поисках известного кинолога. Парень и забыл, что его слава распространялась на всю кинологию Аместриса и о нём, и Шемроке, известно за стенами корпуса. Однако близко его знали только в Централе. До других могли долетать лишь слухи, и как обычно бывает, передаваясь из уст в уста, многое преувеличивали и переврали. Страшно подумать, какие ещё заслуги могли приписать ему. Заложник своей славы, Ник никогда не наслаждался ею и не видел ничего особенного в том, что просто выполнял свою работу хорошо. Но объяснить это кому-либо было очень трудно. — Черт побери! Тут Элрик?! — Дубина, конечно он здесь! Ты что не видел белую овчарку в клетке? — Ну вот, у тебя уже и здесь поклонники! — толкнул его локтем под ребра Джим. — Одно уже твое имя обеспечит нам победу! Ник не успел прошипеть Джиму пожелание придержать язык. Это за него сделал Артур, дабы унять разбушевавшихся кинологов, нарушающих порядок. Вайс замолк, неодобрительно смотря на собравшихся. Мало кому понравится, когда его доклад так некультурно прерывают. — Тишина! Кинологи прекратили перешептываться, встали ровнее. В воцарившейся тишине было слышно чириканье лесных птиц, доносившееся из леса. Воздух понемногу прогревался, и Николас, на равне с другими, перестал чувствовать колотящий от холода озноб, с наслаждением греясь на солнце. Денёк обещал быть хорошим. Небо ясное и глубокое, совершенно пустое без намеков на тучи являлось тому доказательством. Проводить занятия в дождь — удовольствие не из приятных, а по роду своей деятельности Николас доподлинно знал — любой каприз погоды не будет помехой для испытаний. Дождь ли, или мороз, да даже наводнение — армия должна работать при любых условиях, даже если для этого придётся рисковать своей жизнью. Однако, ничего плохого в мечтах об спокойном мероприятии не было. Как и в мечтах поскорее убраться отсюда. Это был только первый день, предстояло много всего сделать, и голова парня не должна была быть забита посторонними мыслями, но всё равно, даже после того, как он предупредил Алори, на душе было не спокойно. Конечно, она вполне сможет позаботиться о себе и сама и в компании Леоны ей ничего не грозит, и всё же… «Почему мне так тревожно…» Предпосылок для волнения, наверное, не должно оказаться. В конце концов, он на службе, и ничего не может сделать, как и повлиять на дальнейшее развитие событий. А одна неделя — не такой большой срок, чтобы переживать за сестру. Ведь, как она сама ни раз говорила ему, и ещё раз упомянула в телефоном разговоре, она уже взрослая. Почему-то, прекрасно это понимая, Ник постоянно забывал этот немаловажный факт. Должно быть потому что привык заботиться о ней и для него самого сестрёнка навсегда оставалась самой младшей в семье, а значит той, к кому нужно проявлять исключительную заботу. Этому учил его отец, и он сам никогда не мог подумать, что может быть по-другому. Казалось, так будет всегда, но постепенно, Элрик осознал, что перемены необратимы и как бы ему не хотелось оставить всё как есть — когда нибудь жизнь непременно измениться и ничего тут поделать нельзя. Наверное, вот что и пугало его больше всего. Перемены… Если всё может измениться, если даже Алори смогла поменяться, перестав доверять ему, как прежде, что если придёт время и она и вовсе перестанет в нём нуждаться? Это было действительно страшно. Теперь он даже поговорить по душам с ней не мог, не мог узнать, что её тяготит, как поддержать. Ева говорила ему, что это нормально и поводов для мрачных мыслей нет, но для того, чтобы согласиться с ней, ему нужно было привыкнуть. А он так и не смог это сделать. Его размышления прервал голос Вайса, и Ник поднял глаза, возвращаясь к реальности. Даже если бы он мог как-то исправить ситуацию — он сейчас очень далеко от Алори и сама девушка, похоже, пока что не собиралась искренне поговорить с братом. Оставалось надеяться, что её молчание не продлиться настолько долго, чтобы парень сошёл с ума от собственных домыслов. — Джокен Марсден, Рокки SKK 927, фигурант Брамс Донован, — старший лейтенант перевернул страницу, прижав её пальцами к планшету, чтобы ветер не мешал зачитывать дальше. — Дитмар Хаус, Спенсер SKK 928, фигурант — Вебер Рихтер. —Вайс оторвал глаза от бумаги, прищурившись пробежав взглядом по строю, словно ожидал, что они снова могут начать болтать, но убедившись что молодым людям хватило одного выговора, продолжил, точнее закончил оглашать список последней командой. — Тилло Болик, Листик SKK 853, фигурант — Корф Вагнер. — Листик… — сдавленно произнёс Джим, усмехнувшись в кулак. — Спасибо, Зигмунд, — тихо поблагодарил лейтенанта Артур, делая шаг вперёд, когда Вайс закрыл планшет. — Второй этап будет оглашен позже. Корпуса, которые сегодня не были назначены для прохождения испытаний, прошу не волноваться — для вас тоже найдётся работа. Как вы сами поняли, никто не собирается о вас заботиться и справляться вам придется своими силами. Поэтому Западный корпус сегодня займется общественными работами. Приступайте. Пожав плечами, от строя отделились шесть человек и побрели к старому бараку, который, как понял Ник, служил кухней. Конечно, подобное практиковалось и в городских корпусах, но здесь, вдали от цивилизации все выглядело иначе. Значит, эти обязанности разделялись поочередно, и потому, чтобы не перетруждать утомлённых после испытаний кинологов — руководство решило устраивать в день только по два испытания. Если списки команд и составлял Штаб, то несомненно, организовывал всё Артур, отлично понимающий, что после долгих занятий у молодых людей просто не останется времени на то, чтобы заниматься приготовлением еды или же колкой дров для общих нужд. Однако, согласно распорядку, Центральный корпус сегодня был особенно загружен — сначала Нику и остальным предстояло отработать фигурантами у кокеров, а после уже самим отправляться на собственное испытание. Справедливо, что отряды для работы составлялись только из тех, кто не занят, вместо того чтобы организовывать сборную из всех корпусов. Хоть таким образом прибывание в лагере и растягивалось на неделю. Про кормление собак Артур ничего не сказал. Такие очевидные вещи и не следовало произносить вслух. Собаки на испытания с полным брюхом и не должны были идти. Сейчас только западный корпус имел право накормить своих лабрадоров, поскольку те останутся в клетках. Остальным придется подождать до окончания мероприятий. Это было нужно вовсе не для того, чтобы избавить собак от лени. Для крупных собак полные желудки перед активными нагрузками несли в себе огромную угрозу. Пусть Николас и не был ветеринаром, но физиологию собак знал хорошо, как и то, что заворот желудка у собак крупных пород случается очень часто после еды. Спасти такую собаку и при своевременной помощи нелегко, а что говорить о том, чтобы помочь здесь, когда Штаб не позаботился даже о назначении в лагерь пусть и не ветеринара, но хотя бы фельдшера. Артур сказал ему вчера, что изначально Клэр должна была поехать с ним как раз ради этого, но в последний момент, без объяснений причин, Штаб отверг запрос об сопровождении ветеринарного врача. Это было огромной глупостью. Эти собаки — стояли на страже спокойствия страны и старались ничуть не хуже, чем военные, порой рискую своими жизнями без страха погибнуть, но об их сохранности Штаб заботиться не собирался. По словам Брауна, они ответили что нецелесообразно отрывать ветеринарного сотрудника только для того, чтобы сопровождать кинологов в течении недели. По их мнению, срок был слишком маленький. Клэр и сама возмутилась подобной глупости, и хотела самовольно отправиться с капитаном, наплевав на приказ, но Артур отговорил её, не желая, чтобы у девушки были проблемы. Из всего этого следовал только один вывод — нужно быть осторожными. Каждый из кинологов, во всяком случае в отряде Николаса, имел при себе минимальную аптечку для оказания помощи собаке, просто на всякий случай. Осторожность никогда не бывает лишней. Ничего нового. Странно было ожидать от них чего-то другого. Именно поэтому Ник настоял на том, чтобы аптечки были. Много места в вещмешке они не занимают и даже хорошо, если не пригодятся. — Остальным — подготовиться! Разойтись! — крикнул Артур и кинологи неторопливо начали разбредаться, но только для того, чтобы познакомиться с новоприбывшими и обсудить предстоящую работу. Николас оказался прав. Молодые люди вели себя свободно и легко, словно были знакомы очень давно, несмотря на то что видели друг друга впервые. Это мероприятие сулило не только приобретениями новых качеств и тренировкой забытых навыков, но и новыми знакомствами. Быть может так у него получится отвлечься от своих мыслей. Справиться с ними самостоятельно было трудно, и рядом не было Евы у которой удавалось с лёгкостью уверить его, хоть на время, в хорошем исходе происходящего. Когда она говорила об этом со своей стороны, — всё казалось намного проще и понятнее. Но когда он оставался один — снова накатывал мрак, от которого не получалось отмахнуться. Как у неё только получалось так мастерски находить что-то хорошее в том, что казалось беспросветной безнадегой? Ему этому ещё учиться и учиться. — Черт, жаль готовлю не я… — посетовал Джим, покачав головой. — Не думаю, что там выбор большой, но я мог бы что-нибудь придумать. Даже в этой дыре можно приготовить что-то потрясающее. — Не переживай, — хмыкнул Ник. — Думаю скоро тебе выпадет такая возможность. Скорее всего, с таким то графиком, завтра именно мы останемся не у дел. — Да уж… — с наслаждением потянулся ишварит, вытягивая руки над головой. — Сегодня мы прям нарасхват. Ну что… пойду найду своего нюхача… как там его назвали… Руперт, кажется… — И собака Уолли, — кивнул Ник, запомнив весь состав команд. — Что ж, увидимся на завтраке, и будь добр, не твори ничего, за что мне будет за тебя стыдно. — Как скажешь, дорогой, — притворно изобразив высокий женский голос, ответил Джим, подмигнув другу, чем заставил Николаса хлопнуть себя ладонью по лицу от стыда и дурости своего друга. — А раньше только наш корпус знал какой ты дурак… — проворчал Элрик. — Попробую разузнать что здесь и как, — уже серьезно сказал ишварит, побегав глазами по галдящей толпе молодых людей, которые, похоже, тоже хотели найти своих партнеров по испытанию, чтобы решить как им действовать. Подобные соревнования очень сильно влияли на престиж кинологов. Неудивительно, что каждый хотел пройти их достойно и заслужить отличное описание в личное дело, которое в будущем несомненно повлияет в продвижении по службе. Несомненно, за плечами каждого было уже ни одно соревнование, но никто из них никогда не участвовал в чём-то масштабном, ради чего в одном месте собрались самые лучшие кинологи со всего Аместриса. Даже хорошо натренированная собака может занервничать, впрочем, как и кинологи, никогда не выступающие в подобных условиях. Сама концепция поисково-спасательной операции была более чем понятна: фигурант, в данном случае сам Ник, должен был спрятаться где-то, скорее всего в заранее обговоренном месте, но достаточно далеко от самой собаки и укрыться так, что найти его мог только лишь острый собачий нюх, а не кинолог. Кокер-спаниели, порода, которая досталась отряду Николаса, очень отличались по должностным обязанностям от овчарок и в основном использовались только для поиска живых людей, или же в худшем случаи, их останков. Так же они отлично работали по выборке вещей и обнаружению взрывчатых веществ. На задержание таких псов не использовали. — Надеюсь не заставят лежать где-то в грязи под камуфляжной сеткой… — с надеждой сказал Джим, поморщившись от отвращения. — Терпеть не могу сырость. — Тогда надеюсь, что Уолли быстро избавит тебя от страданий… Найдет быстро имею ввиду, — разъяснил он, когда друг непонимающе поднял бровь. — И кто тут еще шуток не понимает? — Да я так спрячусь, что меня и Ишвара не найдёт! — гордо вздернул нос парень и махнул Нику рукой. — Бывай. Смотри не потеряйся в лесу. Без тебя наш корпус вряд ли призовое место вытянет. — Клещей не нахватай! — бросил ему вдогонку Николас, но Джим уже не ответил. — Николас Элрик? Ник обернулся. К нему подошел молодой человек на полголовы ниже его самого. У светловолосого кинолога был задорный и веселый взгляд. Он широко улыбнулся, протягивая руку для приветствия. Парень немного опешил, не ожидая, что кто-то окликнет его и, обескураженный улыбкой незнакомца, помедлил, не отвечая на жест дружелюбия. Но он, видимо не желая смущать Элрика, ничуть не показав свое смущение неловкой паузы, представился, всё ещё держа руку. — Сепп, Сепп Барк. Я твой партнер в сегодняшнем испытании. Николас моргнул, приходя в себя и улыбнувшись в ответ, пожал его руку. — Рад познакомиться, Сепп. Прости, что задумался. — Это я рад! — восхищенно ответил парень, с искрящимися от восторга глазами. — Работать с самим Элриком! В корпусе не поверят, что моим фигурантом был сам Элрик! Для меня это большая честь! Ник сдержался, чтобы не закатить глаза. Да когда же это кончится?! Ему так надоело быть для остальных сослуживцев кумиром и чем-то вроде святыни, что хоть прочь беги. Мало кто понимал, что он самый обыкновенный человек, такой же как все и всего лишь отлично справляющейся со своей работой. Это не было каким-то невыполнимым достижением. Он был твёрдо уверен, что абсолютно любой кинолог, найдя общий язык со своей собакой, может достигнуть огромных высот. Но почему-то, остальные так не считали. Завистников также хватало, но они в большинстве своем только злобно судачили за спиной, а на глазах так же восхищались заслугами легенды Центрального корпуса. Однако искреннее и притворное восхищение можно было легко отличить и за долгие годы службы Николас научился различать его, и, с первого взгляда разглядев в глазах Сеппа именно искренность, а не издевку, смягчился. Всё-таки, это был новый для него человек, как и многие слышащий невероятные истории об успехе кинолога с белой овчаркой, не встречаясь с ним лично. К тому же, на первый взгляд можно было сказать, что он несколько младше, но тем не менее, уже был выбран для соревнований. Хороший показатель. Николас именно об этом подумал бы в первую очередь, если только Сепп не начал сверлить его боготворящим взглядом. Ничего удивительного, что Барк вёл себя так. Но очень скоро он поймёт, что его кумир, самый обычный человек и начнёт воспринимать его спокойно, без возгласов и восхищенных вздохов. От них Николас уже порядком устал и потому, сразу же решил намекнуть Сеппу об этом. Мягко, чтобы тот не решил что он злиться на него, и уж тем более, чтобы он не подумал, что его общество неприятно. Все таки, Николас не любил обижать людей. Даже ненароком. — Ты преувеличиваешь… — улыбнулся Ник, радуясь уже тому, сто Сепп не назвал его на «Вы». — Мои заслуги не настолько внушительны, чтобы притягивать к себе интерес военных, которые при желании могут сделать намного лучше. Таким образом он надеялся умерить пыл молодого человека, но добился совершенно обратного эффекта. Глаза его поклонника засветились ещё ярче. Они разорвали рукопожатие и Элрик уже надеялся, что сейчас непринуждённо переведёт разговор на другую тему, но Барк непонимающе выпалил, с некоторым разочарованием в голосе: — Что ты?! Ты ведь постоянно побеждаешь во всех испытаниях! За всю историю кинологии никто не побеждал так часто! «Вот ведь…» — мысленно выругался Николас, но продолжая снисходительно смотреть на парня. — «Будет труднее, чем я думал…» Обычно, он просто уходил от подобных разговоров, но в этот раз сделать это будет непросто. Ведь им предстоит сотрудничать. Сначала Ник решил игнорировать высказывание Сеппа, но это было бы крайне невежливо. Интерес к его персоне, подкрепленный всесторонними рассказами был более чем объясним, и злиться за это не имело смысла. Даже если их мнения относительно заслуг Элрика не совпадали. Ник и не собирался что-то доказывать. Он уже давно понял, что никакого смысла в этом не будет. Своими отпираниями и отрицаниями он всего то разожжет ещё больший интерес к своей персоне. Да он уже неосторожно это сделал. Если кинолог хотел, чтобы подобные ситуации не возникали — нужно было сменить тактику. Паренек все еще не показался ему излишне раздражающим, а здоровое любопытство всего лишь требовало утолить свою жажду. Возможно, для Николаса это был шанс показать какой он на самом деле, чтобы по возвращению в корпус, Барк рассказал о нем только правду. Слухи после этого вряд ли станут менее фантастическими, но, хотя бы среди собравшихся здесь, Ник хотел быть обычным парнем. В Централе ему не приходилось что-то доказывать — там все и так знали какой он, но оказавшись в совершенно чужом окружении, он оказался в плену собственной известности, которую развеять было не так просто. Однако, стоило попытаться. — Не «я» а «мы» — поправил он Сеппа, стараясь говорить спокойно. — Если бы ни Шемрок — у меня мало бы что получилось. Конечно, он мог бы наврать, придумать много отговорок чтобы погасить интерес к себе, как к знаменитости, но сейчас говорил чистую правду. Вранье, даже для собственного спасения не казалось ему достойным выходом из ситуации. С любым человеком можно было найти общий язык, если быть честным прежде всего с самим собой. А в последнее время к обману он стал относиться и еще хуже. Барк моргнул, обдумывая его слова и снова улыбнулся, кивнув головой, полностью соглашаясь. — Точно, как я мог быть таким невежливым. Конечно, от собаки зависит очень многое. Без слаженной командной работы ничего не получится, даже если кинолог успешный. «Хорошо, что ты это понимаешь…» — мысленно произнес Элрик, немного успокоившись. — «Значит поймёшь, к чему я это говорю» Остальные кинологи, громко переговариваясь, познакомившись друг с другом, начали отходить кто куда: одни потянулись в сторону кухни, несмотря на то, что туда идти в данный момент никакого резона не было, другие присели недалеко от палаток, продолжая что-то обсуждать, а несколько человек уверенно направились к клеткам с собаками. Времени для начала работы было ещё много, но именно решение присоединиться к последним, понравилось Элрику больше всего. Кроме того, как говорилось «хочешь, чтобы человек надолго потерял интерес к другим темам — попроси его рассказать о своей собаке». К кому как ни к кинологам подходила больше всего эта фраза?  — Покажешь своего пса? — спросил Николас, кивнув в сторону клеток. — Хотелось бы познакомиться с тем, кто будет меня искать. Нужно, чтобы он получше познакомился с моим запахом. Ты ведь хочешь успешно сдать это испытание? Сепп, кажется хотел что-то сказать, но Ник перебил его и парень, забыв о своем вопросе, растеряно мотнул головой, немного растерявшись от такого резкого перехода, но возражать не стал, а после, до конца осознав, о чем его просят, быстро закивал головой, уступая напарнику дорогу. Артур вместе со своими сослуживцами также не ушли далеко, остановившись в тени одной из палаток, чтобы солнце не слепило им глаза и, разобрав каждый по несколько листов утвержденного плана предстоящего мероприятия, вероятно, разбирали его детали и решали, кто из них и как будет оценивать полученные результаты. Над лагерем гордо реял синий флаг. Наконец-то стало теплее. От росы сапоги уже не становились влажными и относительная тишина наспех разросшегося посреди леса поселения, нарушилась привычными для уха звуками: голосами, смехом, ударом топора и треском сухой древесины. Сам Ник не чувствовал голода и скорее всего все участники первого испытания тоже не смогли бы думать о еде из-за волнения. Хотя, у Джима вообще мало что могло отбить аппетит. — Первый раз на испытаниях? — спросил Николас, когда они направились к клеткам. Ему не хотелось чтобы его попытка уйти от темы выглядела как грубость и от него не скрылся тот факт, что он так и не дал договорить Сеппу. Даже если то, что он собирался сказать, не несло смысловой нагрузки, делать так — невежливо и нечестно с его стороны. Ведь он вовсе не стремился закрыть парнишке рот, однако начинать новое знакомство, когда о тебе уже сложенно определенное мнение, — задача не из простых. Из-за подобных проблем друзей, настоящих друзей, у Ника было немного, хотя очень многих из своего окружения он мог назвать приятелями и пусть и ненадолго, но Сепп мог стать одним из них. Дружеская поддержка в испытании — уже залог успеха. Сегодня Элрик выступал в роли фигуранта, но неделя длинная, и возможно в следующий раз уже Барк будет помогать ему. Не дело, если тот будет бояться ему и слова сказать. К тому же, Николас был бы не против пообщаться с человеком, который работал с совершенно другой породой, а уж посмотреть на то, как это выглядит — было особенно интересно. —О… Да-да… — запинаясь, произнес он и тут же встрепенулся, торопливо затараторив. — То есть, нет! Нет. Я уже несколько раз выступал на полигоне. И в корпусе пару раз. Мы так и не смогли получить ни одного призового места, но Кольт очень старался, — но вспомнив о чем-то важном, кинолог заговорил увереннее. — И всё же, в поисково-спасательных операциях он особо хорош. Надеюсь, это поможет нам показать хорошие результаты.  — Сам обучал? — поинтересовался Ник, с не наигранным интересом. — Или пёс уже взрослый? — Мы уже полгода с ним. Но, по-моему, он уже начал тренироваться, когда попал ко мне. То есть… он первый пес, который мне достался… — Так ты только заступил на службу? — удивился Ник. — И уже попал в команду? Парень сжал губы и потупил взгляд, словно стыдясь, хоть причины не было. Элрик всего лишь удивился тому, как новобранец так скоро получил признание в своем корпусе. Если уж его отправили сюда, стоило ему лишь приступить к службе — стоило ли тогда так радоваться знакомству со «знаменитостью»? При таком раскладе сам Сепп — ничуть не хуже. Неужели он сам этого не понимал? — Меня бы никто на первом году службы не отправил на соревнование… — задумчиво протянул Ник. Барк вздрогнул от его слов и виновато посмотрел на своего спутника. — Нет-нет! Всё не так! Я здесь только потому что работаю с Кольтом. Вот кто настоящая звезда. А я… Я порой думаю, что он понимает намного больше, чем я. И поэтому мне кажется, что никакой пользы от меня не будет и корпус мог взять на моё место кого угодно, и только бы лучше сделал… Тут куда не глянь — лучшие в своем деле. Для нашего корпуса вся надежда на Джерта. Со своим Бастером ищет людей на «раз-два». А Иво из восточного корпуса с фоксом Унцем даже руководили отрядом. У запада самый выдающейся, конечно Арнольд со своим лабрадором — Совкой. Они даже могут на воде работать. И, конечно, ты с Шемроком. Пока ехал сюда всю дорогу думал что настоящее соревнование — это между вами, но никак не с остальными. Мы не можем с вами сравниться… Николас уже хотел было остановить его еще на середине первой фразы, почувствовав, как Сепп не уверен в себе и в том, что занимает своё место справедливо, но стоило Барку перейти к перечислению кинологов, о которых сам Николас ничего не знал, Элрик дослушал его до конца и сказал не совсем то, что собирался, удивленный познаниями нового знакомого. Лично он никогда не интересовался другими корпусами и понятия не имел, как у них идут дела и никогда не беседовал с тем, кто располагал большей информацией. Само собой, ни он один был лучшим и он никогда не считал себя единственным, но и подумать не мог, что наравне со слухами существует еще какая-то рагранниченость между кинологами. Ник всегда считал, что их военное подразделение, отличающиеся от тех, которые Штаб контролирует непосредственно — братство, и никак иначе. Во всяком случае, думал так до этого мгновения, однако, не имея никакой связи с другими корпусами, многое упускал. Централ, как главное управление кинологии в стране для остальных трех округов (после рассказа Артура Николас не брал на рассмотрение северный корпус) был сравни закрытого ото всех учреждения, из-за чего только слухи и результаты работы кинологов служивших там могли покинуть его стены. А значит остальные кинологические базы знали друг о друге куда больше. Утверждать этого Ник не мог, но всё-таки, основываясь на наблюдениях ему казалось, что так оно и есть. — Ничего себе… А ты многое знаешь… — сказал он. — Я раньше как-то об этом не думал… Сепп снова опешил, словно не веря тому, что услышал от самого знаменитого кинолога. Похоже, не таким он его ожидал увидеть. С первого взгляда он был поражен тем, какая для него выпала возможность и что именно он сможет встретиться с Элриком. Он просто не мог не быть на подобном мероприятии. Барк даже немного побаивался встречи с ним, впервые собираясь познакомится с тем человеком, о котором знают все, кто хоть немного знаком со служебными собаками. Но оказалось, что Николас Элрик совсем не считает себя знаменитостью, а по тому, как он реагировал на услышанное, Сепп и вовсе подумал, что он понятия не имеет о том, что о нём говорят, а если и имеет, то и половины не знает. А иначе зачем бы ему задавать такие вопросы? — Ты разве не знаешь об этом? — спросил он у Ника. — Ты ведь намного известнее, чем те, кого я перечислил… — Как по мне так это глупость… —беззлобно усмехнулся Николас, чем ещё больше загнал Сеппа в тупик, и парень, приоткрыв рот, уставился на кинолога, пока тот продолжал. — Какая разница кто лучше? Ты ведь слышал, что сказал капитан Браун? Лучшее здесь ВСЕ. Мы ведь здесь не между собой соревнуемся, а просто показываем своё мастерство, а остальное уже пусть руководство решает, это их работа. Ты ведь не думаешь что каждый здесь за первое место вцепится в кадык, как такса в лисий хвост? Или, хочешь сказать, что на соревнованиях, в которых ты участвовал, было по другому? Реакция Ника была неясна Барку, который не понимал, как связаны эти вещи. Но он не стал рассуждать дальше, уже решив, что говорит что-то несерьёзное настолько, что старший товарищ не воспринимает его всерьёз, и не желая вступать в спор, так как не являлся человеком, придерживающиеся таких взглядах при несовпадении точек зрения, просто ответил на последний, заданный вопрос, в надежде что далее Николас все же прояснит для него свою мысль. Пока что его слова прозвучали слишком загадочно, чтобы их понять. Да и вести себя так, словно совсем ничего не понимаешь, перед таким человеком — очень не хотелось. Хотя, интуитивно Сепп перестал побаиваться его и волнение понемногу отступало. Слишком уж просто держался Элрик, чтобы его бояться. Он представлял его более горделивым, так как гордиться, по его мнению, было чем, отчего поведение Ника казалось очень странным. — Нет… но то что сейчас — совсем другое, разве нет? — Пока что не вижу никаких отличий кроме того, что на этом испытании кинологи со всей страны, — пожал плечами Ник. — Не более того. Но от того, что они здесь они не перестали быть собой. Конечно, такой формат это что-то новое, но суть одна — показать, что мы умеем. Этим и займёмся. Поэтому не стоит думать, что ты тут лишний, — он посмотрел на Сеппа, который, приоткрыв от восхищения рот, впитывал каждое его слово. — Если ты тут — значит чем-то да отличаешься от тех, кто остался в корпусе, но, в тоже время точно такой же как и они. Козырять такой честью — глупое хвастовство. Делить нам нечего. Чем легче относиться к происходящему, тем лучше всё обернётся в итоге, и тогда тебе не придётся волноваться о том что ты можешь подвести свой корпус. Просто делай то, что должен только и всего. Не загоняйся так. Нервы ни к чему хорошему не приведут. Твой пес тоже будет нервничать, если учует, что ты боишься, понял? — Ник закончил свою мысль и взглянул на Сеппа, который не упал, споткнувшись, так как не смотрел под ноги, полностью сконцентрированный на высказывании собеседника так, что Николасу едва удалось поймать его за локоть и поставить на ноги. — Осторожнее… — предостерег он, отпуская его. — Да… да… Прости, ты прав. Я просто зря себя накручиваю. Просто не очень люблю что-то новое… Никогда не знаешь, чего тебе ждать… — Ничего, всё в порядке… Николас не предполагал, что простая попытка уйти от неудобной темы разговора, обернется решением такой глубокой проблемы, однако, увидев, как удручен Сепп, напрочь забыл о том, что всего пару минут назад парнишка ненароком мог на равне с многими до него, задеть кинолога своим мнением по поводу его личности и не смог оставить его с такими невеселыми мыслями. Пожалуй все они здесь оказались не в своей тарелке, брошенные в неизвестность и ставшие подопытными кроликами в новой, только Штабу известной, задумке. Именно от того, как всё пройдет зависело, последнее ли это сборное соревнование, или все закончится спустя неделю. Однако, наверное, немного отдохнув, или же свежий лесной воздух был всему виной, Николас уже не смотрел на всё так критично и мог бы с уверенностью сказать, что его уже ничего не тревожит, однако одно не могло выйти у него из головы. Алори. На душе стало тяжко от одной только мысли о сестре и парень поспешно постарался запретить себе думать о плохом. С ней всё будет в порядке. Она не одна. «Не одна… не одна… с ней всё будет в порядке, идиот…» — несколько раз мысленно повторил он как заклинание и, к счастью, они уже приблизились к клеткам. Шемрок вскочил на лапы, едва заметил своего хозяина, и если бы размер клетки позволял, начал бы метаться по ней, но всё, что мог в таком тесном заключении, взволнованно постукивать хвостом по прутьям решетке, высунув язык и тяжело дыша. Однако сейчас пристального внимания заслуживали участники первого испытания — кокеры. Николас, само собой не собирался забывать про своего друга. Всех собак, которые не участвовали утром, следовало хотя бы выгулять, а тех, кто сегодня и вовсе не был ничем занят — вдобавок и накормить. Шемрок, вместе с остальными овчарками могли рассчитывать только на выгул. Покормят их только после второго, дневного испытания. Их хорошо покормили перед отбоем и Ник не переживал за то, что собаки голодны. Хотя непоседливый Грач внимательно следил за лабрадорами, которые сейчас как наслаждались утренним пайком, и завистливо облизывался, принюхиваясь. Ник коротко поприветствовал Шемрока, погладив его по голове, просунув руку в клетку. Первую ночь собаки перенесли сносно, а значит, привыкнут к временным неудобствам. — Это и есть Шемрок? — с придыханием спросил Сепп, останавливаясь за спиной Ника. — Я знал, что овчарки крупные, но он — просто исполин… — Да уж, — усмехнулся Ник. — Его отец тоже был не стандартного размера… Но именно поэтому такая клетка для него — плевок в душу. Подтверждая его слова, Шемрок неловко опустился на пол, расшатав клетку так, что она заходила ходуном, скрепя стальными прутьями. Клетка Шалфея была пуста. Донован первым вывел свою собаку на прогулку, за неимением свободного времени в будущем. Крис, тоже оказавшийся здесь, отпирал засов на двери и Тагира не без удовольствия вывалилась наружу, потягиваясь как кошка, расправляя затекшие мышцы. Посмотрев на освобожденную собаку, Шемрок выжидательно заглянул в глаза хозяина.  — Сепп, я прогуляюсь с ним немного, и тогда обсудим детали нашего сотрудничества, — сказал Элрик, снимая с клетки поводок. *** Пес Барка, Кольт, оказался молодым, золотистым кокер-спаниелем. Помимо него в соседних клетках сидели ещё один того же окраса, два чёрных, черно-подпалый кобель и единственный кокер с шерстью цвета темного шоколада. Уши у этих собак были настолько длинными, что при отряхивании они хлопали ими, словно крыльями. С первого взгляда, можно было подумать что они неповоротливые и медлительные, но Николас сразу осознал свою ошибку, когда Сепп выпустил Кольта, чтобы познакомить его с кинологом. Элрик привык к сдержанному знакомству, когда дело касалось служебных собак, однако Кольт сам полез к нему «целоваться» виляя обрубком хвоста и пока Николас трепал добродушного кокера по мягким ушам, шерсть на которых напоминала бахрому, Сепп объяснил ему, что поисковые собаки, к которым Кольт и относился, не должны быть агрессивными по отношению к незнакомцам, потому как именно незнакомцев им и предстоит искать.  — Когда человек найден — он сходит с ума от счастья… — улыбнулся Барк, смотря на то, как кокер с радуется новому знакомому. — Сейчас он как следует запомнит твой запах и тогда ты от него нигде не спрячешься. — Я слышал, что у спаниелей едва ли не самый острый нюх среди всех пород, — сказал Ник, поднимаясь с колена, на которое опустился, чтобы поздороваться с псом и обратился к Сеппу. — Как думаешь, что именно они для нас приготовили? Кинолог пожал плечами. — Понятия не имею. Тут мало мест, где можно провести испытание. Нам не позволяли выходить за пределы лагеря, но я сильно сомневаюсь что где-то неподалеку могли оборудовать площадку специально для нас… Но что-то мне подсказывает, что раз нас привезли сюда, то наверняка поиски будут вестись в лесу… — не очень уверенно и тихо произнёс парень, боясь ошибиться в своих догадках. Ник впервые слышал о подобном, хотя, конечно, поисковые собаки безусловно должны были уметь брать след на любой местности, будь то город, завалы руин или пересеченная местность. Ведь их помощь может потребоваться везде. Если Сепп прав, то рост небольших спаниелей — их главное преимущество. Выпади на долю кинологов Централа вести поисково спасательную операцию в лесу — крупным овчаркам было бы непросто идти по следу, и пролазить под низкими кустарниками и поваленным стволами деревьев. А вот подопечные южного корпуса, как никто другой, могли справиться со всеми трудностями непроходимой лесной чащи. К тому же, по своему происхождению, они были охотниками, что ещё больше упрощало задачу поиска. Прежде Элрику приходилось делать тоже самое в городских условиях, и на полигоне, недалеко от Централа, а вот в условиях повышенной трудности, непривычной для собак, ему ещё не приходилось работать. Интересно, овчаркам тоже предстояло повторить это задание, или же, беря во внимание их направленность, Артур и другие найдут им лучшее применение? Уже спустя полчаса после общего сбора, все кинологи позволили собакам размяться. Овчарки радовались этому больше чем все остальные и после недолгого нахождения на свободе очень неохотно вернулись обратно в свои «камеры». Лишенные возможности как следует вытянуть лапы, да еще голодные, они не понимали, что происходит. У Грача начинали сдавать нервы. Молодой пес ещё не привык ко всем тяготам армейской собаки, прежде зная только просторный вольер с теплым песком и уютную будку, занимающую одну треть всего отсека, он взволнованно поскуливал, ища глазами Джима и визгливо полаивал, непривычно тонко для крупной собаки, но ничего не мог поделать со своим эмоциональным состоянием. Это было не хорошо. Переволновавшись пёс мог не настроиться на работу и плохо подчиняться приказам. Хоть Ник и сам несколько раз тренировал его и пес ошибался редко, но все же он еще не достиг такого умиротворенного возраста как Зодиак и Шемрок, отчего могли возникнуть некоторые проблемы. «Надеюсь, Джим найдёт способ унять его», — подумал про себя кинолог, когда вместе с Сеппом и Кольтом, смешно семенящим рядом, раскачивая шерстяным «подвесом»* на животе. Они успели в общих чертах обсудить проведение испытания, то, как они его себе представляли и то, как, возможно, будет изменено в новых условиях и продолжали вести диалог, возвращаясь обратно на поляну, где уже несколько человек ожидало начало мероприятия, расположившись кто где: на сложенных у палатках брёвнах, или же просто на траве, вместе с собаками. Вебер непринужденно болтал с каким-то парнем, скорее всего со своим компаньоном и оба выглядели очень заинтересованными в обществе друг друга, так, словно являлись давними друзьями. Смуглый, высокий кинолог в расстегнутой рубашке активно жестикулировал по ходу беседы, рассказывая что-то захватывающее, у ног молодых людей лежал чёрный спаниель, опустив голову в траву и, подёргивая ушами, слушал голос своего кинолога. Откуда-то со стороны палаток доносился голос Джима и Криса. Ник огляделся, но ни Артура, ни его помощников рядом не оказалось. Солнце уже поднялось над лесом, но ещё не достигло своего пика. От утренней прохлады осталось только напоминание и молодые люди остановились в тени палатки, спасаясь от зноя. На открытом месте жара становилась невыносимой, но Николас знал, стоит лишь зайти в лес, как солнце уже не будет такой проблемой. Теперь и он посмотрел в сторону леса, вглядываясь в его черноту. Если Сепп прав — то потеряться в такой дремучей чаще — легче лёгкого. Неужели руководство и правда хочет отправить их туда? Чем дольше Ник думал об этом, тем меньше ему нравилась эта идея. Все из-за того же: спонтанности и неизвестности. Он не любит какие-либо изменения в своей повседневной жизни, но понимал, что они неизбежны, однако всё же принимал их с неохотой. — Ты когда нибудь уже делал что-то подобное? — спросил у Сеппа Ник, стараясь отвлечься от плохих мыслей, от которых становилось не по себе. Барк взглянул на него и, моргнув, вспоминая что-то, быстро кивнул. В его глазах промелькнуло что-то похожее на гордость, словно он наконец вспомнил именно то, чем может удивить своего кумира. Доказать, что и он что-то да умеет.  — Да… — ответил тот, наматывая поводок Кольта на запястье. — Один раз, правда. Но у нас хорошо получилось. Думаю, именно поэтому нас выбрали. — О… — Ник присел на бревно. — Тоже в лесу? — Ага, — продолжил Сепп, смотря на него с лёгкой улыбкой, прокручивая в голове прошлые события и подбирающий слова, чтобы как можно ярче описать то, участниками чего они стали. — Месяца два назад. Дети потерялись в лесу. Отстали от родителей и заблудились. Это случилось недалеко от Нью-Оптайма, и совсем близко от нашего корпуса, поэтому кинологи первыми отправились на поиски. Я был в поисковой группе. Все собаки пошли в одну сторону, а Кольт потянул меня в противоположную и нашёл их. Не знаю, как он это делает и почему не ошибся, но нос у него действительно что надо. — Тогда я совсем не понимаю, чего ты боишься, — удивился Ник. — Неужели ты ему не доверяешь? Барк сдвинул брови, немного обижаясь на такое высказывание. Ещё час назад он боялся говорить с Ником, а теперь, когда понял, что кинолог весьма прост в общении смог даже испытать обиду, но, посмотрев на Николаса, понял, что обидеть его вовсе не хотели. Наоборот, Элрик, похоже, именно этого и хотел, а потому ухмыльнулся, покачав головой, как будто ему вдруг стало смешно от реакции на его слова. Всего лишь хотел подзадорить и, не дожидаясь ответа, сказал: — Я, конечно, не заблудившийся ребёнок, но тоже буду рад, когда вы меня отищите. Сепп выдохнул, отпуская злобу. На такого человека просто не получалось сердиться. Он так и излучал вселенскую доброту и понимание, словно мог видеть сердце своего собеседника насквозь и точно знал что и как говорить, чтобы человек, сам того не подозревая, начинал верить в свои силы. И правда, после ухмылки Ника, Сеппу стало легче на душе и предстоящее испытание не так сильно тревожило. В конце концов, ничего нового. Всё тоже, чему их учили. Другое место и другие люди — вот и вся разница. Коленкам трястись ни к чему. Нужно было брать пример со своего товарища. У него ведь тоже сегодня было испытание, и он даже не упомянул о нём, в то время как сам Сепп, хоть и не собирался держаться стойко и показать себя с хорошей стороны, всё-таки дал понять, как боится, что всё пройдет не гладко. Ему даже стыдно стало за своё малодушие и трусость. Будь на месте Элрика кто-то другой, не с таким мягким характером, мог и высмеять его за подобное. Хорошо, что Ник был далек от подобного. Еще спустя некоторое время уже в полном сборе все участвующие в испытаниях кинологи, за отсутствием только тех, кто сейчас не должен был проявить себя, обосновались на поляне, знакомясь с теми, с кем ещё не успели. Сепп познакомил Ника со своими сослуживцами: Рупертом, Джертом, Джокеном, Дитмарком и Тилло, а Ник в свою очередь представил своих. После этого можно было сказать, что между двумя корпусами установилась дружеская связь. Как и предвидел Николас, абсолютно каждый из них не проявлял и толики неприятия или злости. За это кинологи как часть военной организации нравились Николасу больше всего. Среди них редко встречались плохие люди. — Что-то восточников совсем не видно… — сказал Ник, когда рядом с ним на бревно с размаху «упал» Джим. — А, они вон у той лачуге топтались… — ишварит указал в сторону одного из деревянных домиков. — Я так понял там всякая всячина хранится. Когда я проходил мимо они вытаскивали защитные рукава и комбинезоны…хэх…— Джим засмеялся, запрокинув голову— Вот ведь не повезло бедолагам. Я думал мы сами как-то будем справляться, я имею ввиду фигурантов. Разбились бы на пары и отработали как нужно. Для нас это не сложно и мы ни раз это делали, а вот они… — Думаю, это тоже часть проверки…— задумчиво произнес Николас, приложив палец к подбородку и посмотрев на небо. — Что именно? Пойти на корм холеным центральным овчаркам? — хмыкнул Мейлон— Ну за такое можно по несколько балов сразу давать, а победит тот кто дольше простоит на ногах. Сам же знаешь, как это не просто когда на тебе висит сорока килограммовый мешок с зубами. Наши парни с ними церемониться не будут. Рвать- так рвать. Бессердечный ты, Никки. Неужели тебе их совсем не жалко? — Никто из нас не видел как выглядит табель проверочных испытаний…— объяснил Ник— Кто знает, может работа фигуранта тоже в него входит. —Тогда не видать им баллов как алабаям своих ушей. Ник хотел тоже отшутиться по этому поводу, но появившиеся из-за лачуге-штаба лейтенанты во главе с капитаном, заставили его забыть обо всех шутках. " Значит пора…» Дитмар Хаус, являющийся командиром своего отряда, тоже заметил приближение капитана и жестом привлек внимание своих, призывая собраться, подтягивая к себе на поводке черного Спенсера. Кинологи, отдыхающие на траве, поднялись на ноги, разбиваясь по объявленным командам. Джим пожелал удачи Нику и подошел к своему компаньону — Рупперту, который стоял поодаль со своим черно-подпалым спаниелем. Чуя всеобщий мандраж, собаки начали волноваться, часто дыша и нервно прохаживаться перед кинологами, пока те не усадили их рядом. Вместе с руководителями показались еще двое кинологов из восточного штаба. Они ковыляли позади, неся на плечах объемные, бесформенные мешки грязного-зеленого цвета с какими то торчащими во все стороны тряпками и только когда молодые люди подошли ближе, Николас понял что это ворох маскировочных сеток. Дойдя до места, и получив приказ Вайса, парни бросили свою ношу и не дожидаясь указаний, бегом пересекли поляну, юркнув в палатку и вытащили из нее стол, и медленно покачиваясь под его весом, осторожно протащили его мимо кинологов, ставя на траву перед старшими офицерами. — Благодарю, ребята. Свободны— кивнул им Браун и кинологи, тяжело дыша, отдали честь и удалились чтобы вернуться к своей основной на сегодня работе. А тем временем, старшие лейтенанты молча выложили на грубую поверхность стола шесть карманных часов, шесть планшетов с прикрепленными к ним бумагами и толстую папку в кожаном переплете, закончив, Вайс притащил из самой ближней палатки стул и Браун сел за стол, давая Габзбургу команду начинать. Лейтенант заглянув в первый планшет и поднял голову, громко крикнув: — Зольц! Мейлон! — Ох, храни меня Ишвара…— тихо помолился ишварит и вместе с Рупертом подошел к столу чтобы расписаться в ведомости проведенных испытаний. Простая формальность, которую Ник проходил наверное уже сотню раз, но именно с нее начиналось соревнование.Поочередно каждая пара подходила к Артуру и спустя пару минут после того как все отметились, Вайс велел каждому фигуранта взять по сетке с собой. Распутать их оказалось не так просто, лоскуты ткани, переплетенные между ячейками плотных нитей сети запутались с соседними и только работая в несколько рук кинологи смогли разделить их, кое как смотав уже в одиночный сверток, забрасывая его через плечо. Наблюдая за стараниями кинологов, Вайс нетерпеливо постукивал своим планшетом по запястью руки, ожидая когда каждый будет готов и когда Джим кое как оторвал свою сесть от сетки Вебера, повел их к краю поляны, где начинался лес, но в него не зашел и махнул рукой, останавливая молодых людей за своей спиной, и повернувшись к ним лицом, пересчитав собравшихся глазами и мельком пробежав взглядом по собакам, начал говорить, объясняя то, каким образом будет проходить испытание: — Фигуранты отдают поисковику свою личную вещь для ознакомления собаки с запахом, заходят в лес по сигналу и сразу же расходятся по сторонам в произвольном порядке, стараясь уйти как можно дальше, выбирая непрямые пути, сходя с троп и избегая топких мест с влажной, свободной от травы почвы где можно оставить четкие следы— не отводя от них глаз, лейтенант дотянулся до кобуры и достал пистолет— Сигнал к окончанию вашего движения — выстрел. Как только вы услышите его, неважно где вы окажитесь — останавливаетесь и ищите место для укрытия накрыв себя камуфляжной сетью. На это вам дается пять минут, после этого я даю сигнал к началу поиска и запускается таймер для каждого участника. Лимит времени на поиск, обнаружение и возвращение в лагерь — сорок пять минут. Балы будут начисляться за время потраченное на работу. Запрещается двигаться дальше после выстрела, игнорировать обозначенные ранее правила и оспаривать полученные результаты. Никаких исключений в случаи форс мажора возникшего по вине поисковика или фигуранта. Собаки не спускаются с поводков. Кинолог, чей пес вернется с разодранным в кровь носом или иными повреждениями — дисквалифицируется до конца всех соревнований. Все ясно? Ник даже не моргнул, когда лейтенант грозно взирая на шесть команд, четко и твердо задал последний вопрос. По его мнению, не было никакого смысла нагонять страха. Само собой, испытание- событие значимое и оставит значимый след в будущем каждого из кинологов, но для того, чтобы выполнить все сносно, нужно было прежде всего успокоиться и даже не допускать мысли о проигрыше. Как такового- никакого проигрыша и в помине не было. Конкретно это испытание практически полностью базируется на умении собаки и именно она выполняет девяносто процентов работы, а уже кинологу решать, верить ей или нет. Даже собаки не защищены от ошибок, и если пес сбивается со следа и теряется, хороший кинолог, понимая своего друга, должен помочь ему снова выйти на правильный путь. Но только если они доверяют друг другу. Ник не редко был свидетелем того, как на испытаниях кинологи, в основном еще слишком неопытные, упрямо оттаскивали собак от того места на которое они им указывали, раз за разам тыча в морду ветошью, с которой им предстояло взять след. Очевидно, такое поведение было связано с тем, что собака, в большинстве случаев такая же неопытная как и ее кинолог, ни раз ошибалась в прошлом. Вот почему Николас всегда выступал за то, чтобы опытный кинолог обучал совсем молодых псов, а матерые и опытные четырехлапые военные доставались новобранцам, которые неприменно набрались бы ума-разуму от своих напарников, а в будущем, уже могли бы обучать новое поколение с нуля. Не услышав возражений, Вайс дал команду передать поисковикам ориентиры — какие- либо личные вещи, с которых собака будет брать след. И тут Ник понял, что совсем ничего подходящего с собой не взял, даже носового платка и уже было готов был раскаяться в своей некомпетентности, когда похлопав себя по карманам штанов, ощутил в одном из них что-то твердое. Парень засунул руку в карман и достал свой компас, облегченно выдыхая и имея хоть что-то. И все же, какая-нибудь ткань подошла бы намного лучше. Хотя бы для того, чтобы упростить задачу собаке, которая с материи учуять объект поиска намного точнее. — Сойдет? — спросил он Сеппа, показывая ему компас. — Вполне— кивнул тот— Положи в траву. Кольт не любит когда ему тыкают чем-то в морду. Ник бросил свою вещь перед псом на землю и тот сразу же потянул к нему любопытный нос, но Сепп отдернул его, ожидая когда Вайс даст команду. Лейтенант убедившись в том, что каждый кинолог получил свой ориентир, достал из кармана свои часы и откинув крышку, вглядываясь в стрелки, молча поднял руку. Фигуранты наскоро перебросив сети в руках поудобнее, приняли стойку, готовые бежать. Времени на то чтобы как следует углубиться в лес да еще найти место где спрятаться было немного. Кто знает, куда им придется набрести. Никто из главных ни разу не упомянул о том насколько эти леса опасные. И скорее всего потому, что сами ничего не знали. Однако, Ник надеялся, что все таки сможет ориентироваться и не наступит на змею. В конце концов, когда-то тут был военный лагерь. Вряд ли бы его бы основали там, где этого делать было нельзя. Старший лейтенант махнул планшетом в руке, резко опуская ее, давая команду и Николас, вместе с Джимом, Вебером, Корфом, Крисом и Брамсом, сорвались с места, в мгновении ока пропав в тени деревьев. Со всех сторон раздался хруст веток и сухих кустов, через которые прорывались военные, Ник наклонил голову вниз, чтобы не ободрать лицо об низкие ветки деревьев. Хуже всего было из-за сетки, которая словно бы и была создана для того, чтобы цепляться за каждую веточку на пути. Вокруг царил полумрак. Густой подлесок, как будто проглотил их. Ветер раскачивал кроны деревьев, шумя где-то наверху, под ногами расстилался зеленый мягкий ковер из мха и прошлогодних листьев, из-под которых пробивалась молодая трава. Парень бежал долго, так, словно его преследовал какой-то страшный зверь. На своем пути он не раз встречал заросли крапивы, но достаточно низкие чтобы бояться получить ожог. Большинство даже самых высоких стеблей не доставали ему даже до колена, не имея возможности вытянуться, из-за скудного солнечного освещению такого нужного, для их роста. Тяжело дыша, едва увернувшись от сука какого то дерева, Николас выбежал на поляну, ненадолго останавливаясь, чтобы отдышаться и осмотреться. Куда его занесло? Молодой человек поднял голову. Полог леса здесь был немного реже и сквозь светло-зеленые листья раскидистого клена, на поляну, усыпанную желтыми соцветиями чистотела. Ник снял с плеча сеть, в которой уже запуталось несколько обломанных веточек и собирался продолжить путь, когда с левой стороны от него, затрещал бурелом и всклоченный Джим выпрыгнул из кустов, едва переводя дыхание. Тощий хвостик на затылке растрепался, ко лбу прилипли мокрые от пота серебристые волосы, а на рубашке с правой стороны от плеча, зияла дыра, скорее всего от острого сука, на который налетел ишварит. Ник ухмыльнулся, когда друг согнулся положив руки на колени чтобы отдышаться, в упор смотря на Ника, как загнанное животное. — Ты…дурка разноглазая…— делая паузы между вдохами сказал он— Какого черта на мою дорогу вышел? — Это ты на меня выскочил, идиотина— Ник укачал ему влево— Твоя дорога там. — Ничего не знаю…—сказал тот, отбросил назад свои волосы и пробежал мимо Ника— Пусть ищут как хотят. Если меня сожрет медведь — передай моей маме, что я ее люблю. — Так у тебя же ее нет…— пробубнил Николас, но ишварита на поляне уже не было и Ник тоже отправился дальше. Казалось, что они все уже достаточно углубились в лес и чем дальше заходил Ник, тем больше опасался, что попросту не услышит выстрел, каким бы громким он не был, а значит должен будет продолжать идти вперед. Спустившись в глубокий овраг, отвесные стены которого облепил серо-бурый мох, Элрик не без труда вскарабкался наверх, оглядываясь назад. Все вокруг было совершенно неприметным, он не мог вспомнить ни одного ориентира, достаточно выдающегося, чтобы можно было выбраться назад, да еще и компас теперь был в руках Сеппа, что еще больше уменьшало его шансы на случай, если же все-таки придется искать дорогу обратно своими силами. Но этот овраг парень приметил. Его нельзя было не заметить, а значит, держась от него по прямой, как нибудь но найти лагерь становилось возможным. Нехотя, но парень продолжил двигаться, уже не бегом, вслушиваясь в относительную тишину леса. Где-то в чаще пересвистывались птицы, куковала кукушка, правда сразу же умолкла стоило парню сделать несколько шагов. Он брел осторожно ступая по земле, стараясь, как и напутствовал Вайс не обнаруживать себя для кинолога, хотя, вряд ли хоть кто-то из южан не заметит поломанных веток, которые фигуранты волей неволей оставляли за собой, а кому-то и вовсе повезет наткнуться на лоскуток от рубашки Джима. Перехлестнув два следа, ишварит заставит поисковых собак хорошенько подумать, но Нику почему-то казалось, что чуткие носы спаниелей не дадут им оплошать. Лес снова стал темным. Все чаще и чаще попадались поваленные деревья, стволы которых затянула лесная зелень, отчего древесина, вымокшая и разбухшая от сырости стала напоминать тела чешуйчатых, огромных змей. Пытаясь перебраться через один, особенно огромный ствол дуба, Ник едва не скатился вниз, когда кора под его пальцами рассыпалась в труху. Пахло сыростью и затхлым смрадом прошлогоднего перегноя листвы. Парень сбросил с пальцев многоножку, проползшую по его руке когда он взбирался на поваленное дерево, и наконец-то добравшись до верха, перекинул ногу и соскользнув вниз, осмотрелся. Лес поредел. Точнее он оставался таким же, но среди живых, тянувшихся вверх деревьев, уже тут и там лежали мертвые, точно парень забрел на какое-то лесное «кладбище». От влажности в воздухе и пота, ему стало зябко и он поежился, потерев плечи руками, всматриваясь в причудливые переплетение поваленных стволов: одни были выкорчеваны из земли, взметнув в воздух огромные кривые корни-лапы, с свисающими с них комьями земли, другие привалились к живым стволам, словно прося поддержки, кое как удерживаясь в земле корнями, выступающими из земли сухими корягами, утопающими в зарослях папоротников. Куда не пойди — от трухлявых завалов никуда не деться. Иди дальше уже не хотелось.Должен ли был он вообще оказаться здесь? Тишина в этой части леса оказалась даже какой-то зловещей. Гомон птиц остался где-то за спиной и ничего кроме глухого скрипа стволов, на которые налетал вечер, слышно не было. Но и эта тишина продлилась недолго. Далеко, где-то позади, очень слабо, но Николас различил выстрел. Он прокатился эхом, так и не достигнув его самого, но птицы, стаями всколыхнувшиеся над лесом в испуганными черными точками на небе дали ясно понять, что он не ошибся. Парень облегченно выдохнул. Отлично. Ему вовсе не хотелось заходить глубже. Теперь предстояло найти укромное место и накрывшись сеткой просидеть до тех пор, пока Кольт не обнаружит его. Окинув взглядом неровную поляну с торчащими, обломанными пнями, кинолог заприметил полу поваленное дерево, облокотившееся на крепкий сук тополя. Под его стволом, у самой земли где папоротники произрастали особо густо, можно было замечательно спрятаться. На ходу разматывая свою сеть, молодой человек юркнул под поваленное дерево и расстелив одну часть маскировки, сел на землю, с головой накрывшись остальной, запахнув ее так, чтобы его не было видно. Через матерчатые грязно-бурые лоскуты было прекрасно видно поваленное дерево, через которое Ник перебрался, чтобы оказаться на этой жуткой поляне. Сеть, немного, но согревала его и парень ничуть не пожалел, что предусмотрительно постелил на траву сеть, прежде чем сесть. От земли тянуло холодом, и зной, царивший в лагере теперь уже не казался кинологу таким ужасным. Поудобнее устроившись на земле, парень обнял себя руками, поджав под себя ноги и приготовился ждать. Сепп и Кольт уже пошли по следу. Интересно, за сколько они найдут его? И найдут ли вообще. Похоже он не рассчитал свои силы и забежал слишком далеко. Он напрочь забыл, что именно он держит рекорды корпуса по бегу на все возможные расстояния. Нужно было учитывать это, выбирая в напарники фигуранта. Теперь, если Сепп не найдет его только из-за того, что не настолько быстр — Николас будет виноват в том, что парень не сдаст свой норматив. Элрик с досадой прикусил губу, коря себя за такую оплошность и вспоминая как он несся по лесу словно ветер, почти не останавливаясь. Вряд ли кто-то другой из фигурантов забрался так далеко. Вся надежда на нюх Кольта и на то, что Барк поверит ему, когда пес потащит кинолога через овраг и поваленные деревья. Поздно сожалеть. Теперь он не может ничего поделать. Только прислушиваться и ждать. Ник откинулся спиной на торчащий из земли корень, вглядываясь в густой темно-зеленый подлесок. Птицы, перепуганные выстрелом, успокоились, перестав кружить над лесом. Чтобы немного отвлечься, парень подумал о том, что сейчас делает Алори. В этот час, она уже давно в институте. Наверное утром они с Леоной вместе отправились на занятия, а потом вместе вернутся назад. " Надеюсь ей сейчас лучше, чем мне» подумал Элрик, немного передвинувшись в сторону, из-за затекших от долгого сидения ног. Время шло и шло. Ник и представить не мог, сколько его пролетело. Несколько раз он видел как в далеки раскачиваются кусты, но это была какая-то мелкая лесная живность, которой здесь было не мало. Стоило только замереть, и слиться с окружение, как птицы стали смелее и парень своими глазами увидел, скользящего по дереву, ловко хватаясь острыми коготками, серо-голубого поползня, выковыривающего из трещин коры насекомых. После на его глаза попала красивая золотая птица — иволга. Она прилетела из чащи леса, ненадолго задержавшись на ветке дерева, раскачивающейся под ее весом и спустя минуту вновь исчезла в чаще, громко вереща и посвистывая. Ни одна из птиц не решилась бы вести себя так свободно, зная что где-то тут притаился человек. Но камуфляж Николаса был слишком хорош, настолько что когда парень уже не надеялся увидеть что-то интересное, на пенек, буквально в двух метрах от него, вскочил серый, пестрый заяц с пушистым хвостом и длинными ушами. Однако, подергав носиком, и пристав на задние лапы, чуткий зверек, похоже понял, что не один и поспешил ретироваться, сердито лапоча себе в усы. Ник усмехнулся, покачав головой. Интересно, кого еще удастся здесь увидеть? И еще интересно, пошутил ли Джим про медведей. Если им где и водиться, то именно в такой глуши, куда нормальные люди в здравом уме и не подумают заходить. Конечно, глупо было бояться такой глупости, тем более что никаких медведей здесь и быть не могло, но сидеть одному, в тишине, не зная найдут его или нет — все это заставляло понервничать против воли. Чтобы хоть немного быть в курсе проведенного в одиночестве времени, парень стал считать про себя, загибая палец на руке каждый раз, как пройдет пять минут. Это занятие немного успокоило его, особенно то, что пальцев было еще достаточно, а значит времени прошло не так много, хоть считать он начал не с самого начала. " Пятьдесят семь…пятьдесят восемь…пятьдесят десять…» Кинолог зажал третий палец на левой руке и резко поднял голову. Ему показалось, или где-то там и правда лаяла собака? Ник насторожился, прислушиваясь. И правда где-то гавкал глуховатый, низкий собачий бас. " Неужели нашли?» Парень во все глаза смотрел поверх поваленного дерева, закрывавшего ему большую часть обзора, но даже так, он мог видеть деревья за ним и верхушки кустов. Привлеченный лаем, Ник перестал загибать пальцы, но ему наверняка пришлось бы загнуть еще один, когда в узкое пространство между землей и деревом просунулся черный собачий нос, потом вся собачья голова золотистого кокера, а после и вовсе разгребая землю передними лапами и упираясь в нее, чтобы пролезть, выскочил Кольт. Его поводок скользил за ним по земле, собирая на себя мох и обрывки травы. Ник тихо выдохнул. Все таки, ему не придется в одиночку искать путь обратно. Но куда же подевался Сепп? Не мог же он отпустить Кольта вперед? Да еще на поводке. Это было запрещено, к тому же собака, зацепившись поводком за дерево или пенек, могла задушиться в пылу преследования. Только Ник подумал об этом, как услышал крик Барка, зовущего пса. Должно быть кинолог не удержал его на поводке, когда Кольт понял что объект поиска совсем рядом. Но это еще было не все и Ник затаился. Для окончания испытания спаниель должен был найти его, проследовав по следу до самого конца. Не обращая внимания на призывные крики хозяина, постепенно становящиеся все громче и громче, собака опустила голову к земле и подметая ушами траву, медленно начала двигаться вперед, сосредоточенно фыркая изучая траву под лапами. Кольт весь вымазался в грязи, красивый подвес на животе вымок от сырости, а ко лбу и вовсе прилипла гнилая труха, кое где покрывавшая и спину, когда-то чистой, холеной собаки. Шаг. Еще один, быстрее и быстрее. Пес вдруг резко кинулся к корням дерева, под которыми залег Николас и громко гавкнув, прыгнул, приземлившись прямо на колени молодого человека, прижав его грязными, холодными лапами к корням и начал сходя с ума от радости вылизывать лицо парня прямо через сетку. — Ай, все, Кольт, все! Ты нашел меня! Нашел! — затараторил Ник, смеясь и стараясь снять с себя обезумевшего кокера, который без остановки махал обрубком хвоста, визжа от восторга и скуля одновременно. —Кольт! Кооооольт! Скребя ногтями по древесине, на ствол вскарабкался запыхавшийся Сепп. В его волосах торчали сухие веточки, а коленки вымазались в грязи так, словно он ни раз упал, бежав за псом. Побегав глазами по поляне и увидев собаку вместе с Ником, паренек устало выдохнув остался лежать на стволе, распластавшись на нем, переводя дух, уже не боясь испачкаться, поскольку уже нечего было жалеть. — Вот ты где, негодник…— на выдохе произнес он, не совсем понимая, к кому именно обращается, но следующая его фраза предназначалась именно Нику, который пытался и собаку за ошейник удержать, и стянуть с себя камуфляжную сеть— Как далеко ты забрался… — Прости, чутка не рассчитал…— извинился Ник, поднимаясь с земли и собирая сеть, по которой топтался Кольт подпрыгивая на всех четырех лапах, так и наровя лизнуть Элрика в нос— Боялся что так далеко не зайдете. — Я уже начал думать что иду не туда, но Кольт был так уверен, что я не стал возражать…— Сепп подтянулся на руках, собираясь слезть с дерева, но Ник, подходя ближе, с закинутой на плечо сетью, остановил его. — Спрыгивай с другой стороны— Ник забросил сеть на ствол рядом с растерянным Барком и сам забрался вслед за ней— Надеюсь, ты не выдохся. Придется бежать, чтобы уложиться в нормативы. — О черт…— выругался кинолог, только только начавший дышать нормально. Кольт, гавкая снова юркнул под дерево и пыхтя вылез с другой стороны, ожидая кинологов. Сепп не стал возражать и уже спустя минуту, когда пес вновь был взят на поводок, все трое неслись по лесу в сторону лагеря. Кольт вел их не останавливаясь, натягивая поводок, хрипя от натуги, наваливаясь на ошейник, душащий его. Барк не отставал от своего пса, на этот раз крепко держась за поводок, не отпуская его, ведь теперь, если пес выбежит из леса без своего кинолога на глаза наблюдателей — полученная оценка будет неприменно снижена не смотря на то что испытание выполнено. Через овраг они перебрались помогая друг друга и подтаскивая за собой Кольта, который отважно рванул вперед, но не смог забраться наверх скользя своими мохнатыми лапами, и тогда Ник подхватил его а ошейник подбрасывая вверх по склону, выбираясь следом и едва поднявшись на ноги молодые люди продолжали бежать. Кольт, разгоряченной этим действам, несясь впереди всех, не сдерживая эмоции заливался непрекращающимся лаем, то ли радуясь тому, что нашел Ника, то ли просто получающий удовольствие от пробежки после долгого сидения в клетке. Ветки деревьев листали их по рукам когда парни пытаясь защититься от них летели сквозь подлесок, направляемые только собакой, которая снова нацепляла на свою шерсть сухой листвы, колючек и влажной трухи, отфыркиваясь каждый раз когда какая нибудь веточка колола ее в нос. Птицы с испуганным чириканьем слетали с кустов, слыша приближение тяжелых громких шагов и громкий лай. " Наверняка, если Вайс нас ждет, он издалека поймет кто и откуда бежит…» подумал Ник, представляя, сколько шума они создают. — Как думаешь, укладываемся? — тяжело дыша на бегу спросил Сепп, с тревогой в голосе. Не удивительно, что он переживал, и Нику было все еще совестно за свой необдуманный поступок. Конечно же, если они не уложатся во время — вина во всем будет целиком на нем и ему вряд ли удастся объяснить это лейтенантам. Артур мог понять и закрыть глаза на нарушение, но, как он уже сказал ему вчера, ни он один здесь командующий, и Вайс с Габсбургом, хоть и были младше по рангу, Браун должен был считаться и с их мнением тоже, а этих двоих никакая дружба с Элриком не связывала и помогать ему они бы ни стали. Подумав об этом Ник стал бежать еще быстрее, отчего и без того спешащий изо всех сил Сепп отстал, а Кольт, увидев рядом с собой Ника, радостно захрипел натягивая поводок с такой силой что вновь чуть не опрокинул Барка на и без того грязные колени. — Не отставай! — через плечо крикнул Ник Сеппу— Уже недалеко! Держись! Ты не завалишь это испытание! " Только не из-за меня…» — Думаешь?..— пропыхтел тот, не без труда прибавляя ходу. — Вот поляна! От нее уже совсем недалеко! Видишь, лес редеет? — Где? — Сепп было начал всматриваться, но отвлекся и гибкая ветка рябины больно хлестнула ему по лицу— Ай! Это действительно была та самая поляна с высоким кленом посреди нее, и Ник с облегчением осознал, что Кольт шел четко по своим же следам, до этого так же правильно вынюхивая и фигуранта. До лагеря было рукой подать, но парень резко остановился, услышав за спиной грохот. Сепп подскользнулся на влажном мху и растянулся на траве, проехавшись по ней лицом, но все же не выпуская поводок, отчего ничего не подозревающий пес еще немного потащил своего хозяина по земле, пока не понял что с ним что-то не та, и вернулся к нему, вороша носом волосы на макушке кинолога и скуля. " Вот черт.» Николас подбежал к нему, склонился над пареньком и без труда поставил на ноги еще до того как весь грязный Барк понял, что стряслось и принялся смахивать с себя комья мха, но Элрик схватил его за запястье и с силой дернул продолжая бежать. Не было времени на такие глупости. Совсем немного… Еще чуть-чуть — и все закончиться! — В лагере ототрешься! — Ник отпустил руку Сеппа, когда тот нагнал необходимый темп— Сначала доведем тебя до конца. — И то верно…— согласился кинолог и, словно бы такой короткий отдых и нужен был ему чтобы собраться с силами, побежал еще быстрее чем обычно, теперь уже понимая, что только его скорость может помочь показать лучшие результаты. Впереди забрезжил свет, не приглушенный, лесной, зеленовато-холодный, а солнечный и теплый. Не так много времени проведя в дремучем мраке, Ник даже сам подивился тому, как соскучился по теплу и свету. Глаза не привыкшие к яркости, после долгого времени заключения в сумраке, заслезились и Ник быстро быстро заморгал, прикрываясь рукой, чтобы хоть как-то видеть, куда он бежит. Не хватало еще и ему самому грохнуться на несколько метров до заветной цели. Уже стало значительно теплее, то ли из-за солнца, то ли от невыносимого напряжения. Усталости как таковой, не чувствовалось, однако Ник уже представлял себе, как будет чувствовать себя под конец дня, еще и после своего собственного испытания, до которого оставалось не так много времени. Элрик специально уступил первенство, а сам, на ходу скомкал сеть в своих руках, делая ее компактнее и избавляясь от краев, цепляющихся за ветки. Скорее всего в ней уже появилось несколько дыр. Вайс, первый кого они увидели издалека, уже почти достигнув порога лесистой местности, как и предугадал Ник, уже давно смотрел в их направлении и заприметив молодых людей, сделал шаг в сторону, сходив с их пути, повернулся боком и движением планшета в своей рук, указал им брать направление к столу Артура, делая так, чтобы кинологи не останавливались и не теряли драгоценные минуты. Конец испытания лежал именно там и пробежав мимо Вайса, парни рванули к столу. Артур, все еще сидящий за ним, поднял голову и увидев кто приближается к нему, взял в руки одни из карманных часов, останавливая их как только оба остановились перед ним. — За вами что, кто-то гонится? — усмехнулся он, записывая время в свою ведомость— Отдышитесь, успокойтесь…— посоветовал он парням когда они устало облокотились руками об стол, опуская головы, переводя дыхание— Ну и вид у вас, ребята…в болото что ли забрели? — А там что… и болота есть? — спросил Сепп, пересилив хриплое дыхание. — Нет— помотал головой Браун и усмехнулся— Поэтому и удивляюсь. — Хватит издеваться…— отдышавшись сказал Ник, поднимая голову— Лучше скажи, мы успели или нет? Вместо ответа Артур зажав ручку в пальцах и указал на поляну за их спиной, где собирались кинологи перед началом испытания. Николас с трудом повернул голову. Перестав работать мышцы начало сводить болью, но он упрямо игнорировал ее. Конечно, он давно там быстро и долго не бегал, но не мог позволить такой мелочи заставить вывести себя из строя. В конце концов, это еще не все. Нужно вернуть подвижность до того, как начнется вторая часть проверочных соревнований. Пусть на нем бегать и не придется, однако все равно нужно быть в форме. Что-то подсказывало что на такое испытание точно соберутся все посмотреть, а значит расслабляться нельзя.  — Нет никого…— буркнул Ник. — Именно…— кивнул Артур— Потому что вы первые…и судя по таймеру…— Он еще раз взглянул на часы— Еще и среднее время опередили. Молодцы. Лучший результат. — О-о-о-ох…— с облегчением выдохнул Сепп и пошатнувшись, отклонился назад, так неожиданно, что Николас не успел отреагировать чтобы поймать его, и рухнул спиной на траву. Кольт подпрыгнул от неожиданности и удивленно уставился на молодого человека, раскинувшего руки по земле и закрывшего глаза. — Сепп! Ник бросился к нему, упав на колени и потряс за плечи. Артур поднялся со стула, не ожидая такой реакции. Браун поморщился и не открывая глаза, проворчал: — Можно я полежу? Я что-то устал… Элрик замер, пытаясь понять всерьез он или придуривается и нахмурив брови, отпустил парня, поднимаясь на ноги. — Напугал, дурак…— фыркнул Николас, отряхнув руку об руку и обратился с испуганному Артуру— Нормально все. Просто рад до потери пульса. — Уф…— Артур расслабился, садясь обратно и подняв бровь посмотрел на Элрика— Ты что его через весь лес гнал? — Почти…— пожал плечами кинолог, сбросил на землю сетку и стянул с волос резинку, чтобы проверить не запутались ли в них обломки веточек и прочий лесной мусор— Вы ведь нам не дали часы, чтобы можно было знать спешить нам или еще успеем кружечку кофе выпить… — Ограниченное финансирование. Я же говорил… *** Вторыми из леса вернулись Корф, Тилло и Листик, отстав от Ника и Сеппа всего на пару минут. Сослуживец Сеппа, когда отметился о завершении испытания, тоже постарался привести Барка в чувства, но получив тот же ответ, что и Ник, махнул на него рукой, устраиваясь рядом, присев на землю вместе с золотистым, как две капли воды похожим на Кольта, Листиком. Оба пса обменялись ритуальным приветствием, помахивая короткими хвостами и разляглись на траве, высунув языки. Когда к столу Артура подбежала третья команда из Рупперта, Джима и черно-подпалого спаниеля Уолли, Барк уже сел, более менее придя в себя и даже обменялся с Тилло, парнем выше его едва ли не на две головы, отчего на его фоне несколько терялся, эмоциями от лесного испытания. Николас не стал вмешиваться в беседу, решив, что его работа выполнена и молча радовался за успех Сеппа. Оба, и пес и он, были замечательным дуэтом и могли многому друг друга научить. Было даже немного жаль, что их сотрудничество подошло к концу. Но в любом случаи, похоже все получили от процесса искреннее удовольствие. Пусть и уставшие, мокрые от пота и до ушей перепачканные в земле — ни по одному выражению на лице нельзя было сказать, что для кого-то это было в тягость.Николас подметил, что Артур очень долго не отпускал от себя Джима, в то время как Рупперт, по всей видимости удовлетворенный результатом, отошел от стола. Элрик старался прислушаться, а чем говорит Браун с ишваритом, но так ничего и не услышал, и через несколько минут, Артур, видимо устав что-то объяснять Джиму, который улыбаясь, почесывал затылок, отпустил его, махнув рукой. Следующие прибыли Джерт, Крис и Бастер, и судя по покачиванию головы Артура и поджатым губам, Николас понял, что эта троица уже показала не самые лучшее результаты, а потому и две следующие группы: Дитмар, Вебер, Спенсер и Джокен, Донован и Рокки, если и получили оценки, то не достаточно высокие на фоне кинологов прибывших раньше. Как именно выглядит разбалловка, сколько зачисляется балов за удачное исполнение, а сколько за провал, да и сами критерии оценки — никто не знал. Результаты Артур не огласил, даже когда последние молодые люди вернулись в лагерь и собрав ведомости, удалился в штабское помещение, после чего военные, до этого занятые приготовлением трапезы, и уже освободившиеся, оттащили обратно мебель позаимствованную в палатках. На этом все было конченно. Однако увлеченные переговорами, обмениваясь мнениями о том, как прошло испытание,кинологии не сразу заметили, что наблюдающий ушел, а когда кто-то из толпы обратил на это внимание — требовать ответы было уже не с кого. Вайс и Габсбург тоже куда-то пропали. Скорее всего присоединились к Брауну. Военные же остались на поляне, расположившись кто где, но в большинстве своем прямо здесь на траве, собравшись в громкие компании и Ник не без восхищения отнесся к своему наблюдению: никто не разбредался по своим корпусам, напротив, молодые люди, даже после недолгого общения перед поисково-спасательной операцией, сейчас вели себя как давние друзья, шутили, смеялись, хлопали друг другу по спине, громко переговаривались. Совершенно никому не было дело что каждый работает за себя, зарабатывая статус своим корпусам. Превыше всего молодые люди ставили дружелюбие и товарищество. Если изначально, на построении, Ник еще не мог твердо сказать, разделяют ли другие кинологи его позицию, то теперь понял, что так оно и есть. Казалось даже, что эта неделя не пройдет так тяжело как казалось сначала. Тем более если и последующие испытание пройдут в подобном ритме. Найдя глазами свободное бревно поодаль от веселой компании, лежащее на траве, Ник присел на него, поведя плечами, разгоняя кровь и потянулся. Что ж. Одно позади. Интересно, что же будет дальше? Из трубы кухни валил густой серый дым и вспомнив о том что никто так и не перекусил с утра, но скорее всего просто прислушавшись к урчанию своих животов, половина кинологов, не спеша поднялась с земли и отправилась отчищаться от грязи, чтобы после поесть, закончив на сегодня свою работу. — А ты не пойдешь? — спросил у Николаса Сепп, останавливаясь, отставая от своих друзей. — Нет…— мотнул головой Элрик— Поем когда и Шемроку можно будет— Несправедливо что он голодает когда я сыт— он улыбнулся ему— Ты прекрасно справился сегодня. Думаю, и проверяющие это отметят. — Спасибо— искренне поблагодарил его Барк— Я рад, что именно ты был моим фигурантом. — Я тоже— ответил Ник, и увидев стоящих в ожидании Сеппа молодых людей, кивнул в их сторону— Ну, иди. Они тебя заждались. Попрощавшись с Элриком, Барк, предварительно вернув Нику его компас, который тот сразу же убрал в карман, вместе с остальными отправился к клеткам, чтобы вернуть в них собак и напоить. После такой изнуряющей работы им тоже нужно было отдохнуть. Подумав немного, Николас тоже собирался посмотреть, если ли вода в миске Шемрока и, может быть, прогуляться с ним немного перед собственным испытанием, однако его планы нарушил Джим. Он уже успел отмыться от грязи и чистый и свежий, с голым торсом, держа в руке свою порванную рубашку и зажав в зубах иголку с ниткой, подошел к Нику, плюхаясь рядом с ним и раскладывая на коленях рубашку, обеими руками начиная поиск дыры, которую намеревался зашить. Свои волосы ишварит тоже успел привести в порядок, стянув их в свой любимый тощий хвостик на затылке, чем напомнил Нику, что пора тоже заняться этим, и собрав свои длинные волосы, удостоверившись что в них ничего не торчит, Элрик недовольно буркнул, пропуская золотистые пряди через пальцы, заплетая косичку и косясь на друга: — Что Вебу говорю, что тебе: перестаньте таскать иголки в зубах. Как доставать будем, если ты ее проглотишь? — Ммм…магнитом? — предположил парень, хохотнув своей же шутке и вытащил иголку из зубов, наконец-то отыскав дыру— Что-то ты сегодня совсем не в настроении, Никки… Хотя, ничего удивительного. — О чем ты? — не понял Ник, поворачиваясь к нему, затягивая резинку. Ишварит быстро взглянул на него своими красными, как клюква глазами, словно хотел удостовериться что Ник и правда его не понял, а потом вздохнув, еще быстрее заработал иголкой. — Хочешь сказать, не из-за Алори со вчерашнего дня как на иголках?.. Эх…хорош каламбур.— снова усмехнулся он, в очередной раз говоря про иглу— Похоже это я у тебя сегодня всю харизму отобрал. Ну ты уж извини, нечего разбрасывать где ни поподя… Николас, не готовый к такому серьезному разговору, замер на мгновенье, невольно вновь вспомнив о сестре и постарался сделать вид что его ничего не тревожит, сел ровнее, откидывая косичку за спину. Он только отпустил эти страхи, чтобы иметь возможность сосредоточиться на работе и не подвести Сеппа, а теперь еще и Мейлон лезет со своими наблюдениями. Ему ли не знать, как обстоят дела на самом деле? Ведь только с Джимом Ник и общался по этому поводу и если тот хотел поддержать его — выбрал явно не лучший метод. Чего он вообще собирался этим добиться если и так знал ответ? Сам Ник не замечал чтобы эти пару дней ишварит как то особо приглядывался к нему. Напротив, Джим вел себя как обычно, если не считать того факта что в этот самый момент, когда практически весь отряд готовился к обеду (завтрак они, конечно же пропустили), самый голодный человек, который никогда не наедался вдоволь, сидел тут, рядом с ним, а не стоял первым в очереди на раздачу. Неужели не проголодался? Трудно поверить… — Если и сам знаешь — зачем спрашиваешь? — Николас озвучил свои мысли, чувствуя как приятная легкая эйфория, которой он пропитался наблюдая за дружелюбным общением кинологов, испарилась, а ее место заняла не на секунду не покидающая тревога, которую парень старался предусмотрительно не замечать, чтобы не портить себе настроение, но похоже плохо с этим справлялся, раз Джим смог что-то разглядеть в его поведении, что и заставило ишварита пожертвовать обедом дабы поговорить с приятелем. И по мнению Ника, напрасно тратил время. Они это уже проходили. Мейлон не сможет ему помочь, даже если попытается. По какой-то причине на такое была способна только Ева. Она, по сути, не делала ничего особенного, однако ее слова, чтобы девушка не говорила, моментально достигали его сердца и заставляли поверить в лучшее, пусть и ненадолго, но все же поверить. И он изо всех сил старался сохранять этот настрой, что с каждым разом получалось все лучше, но все еще далеко от идеала. Ник сам не понимал почему это происходит. Ведь никаких причин для волнения не было и чтобы напомнить себе об этом парень вновь и вновь прокручивал в голове слова Евы, и все же одному наедине с этим оставаться было все еще не просто. Из уст девушки эти слова звучали куда убедительнее. Быть может, ему просто нужно время, чтобы увидеть, что ничего плохого и правда не происходит. Алори уже давно ведет себя как ни в чем ни бывало и не вызывает никаких опасений в том, что Ричард, если они действительно водят дружбу, делает что-то плохое. Уж о таком сестра точно молчать бы ни стала. Он должен был позволить ей поступать так, как она считает нужным, не хотел влезать в ее жизнь и диктовать условия или устанавливать правила и ограничения, как это любил делать отец. Он относился к этому совсем по другому, понимал, что девушка имеет право решать за себя, ведь видит ситуацию совсем не так как он, а то, что она не желает делиться с ним — результат запугиваний отца и его собственной вспыльчивости. Всего одна ошибка, одна слабость, неосторожно повлекшая всплеск агрессии в ее сторону мог и оказаться той причиной, по которой Алори замкнулась в себе. Возможно, кинолог был слишком строг к себе, но от этого горечь стыда не отступила. Пусть он уже ничего и не мог исправить. — Просто подумал, что тебе стоит поговорить об этом…— Джим оторвал нитку зубами и вывернул рубашку на лицевую сторону вытягивая перед собой на солнце, чтобы проверить нет ли где еще дырок— Я бы тоже на твоем месте с ума сходил… — Ты не помогаешь, Джим.— буркнул Ник— Я в порядке… Просто…не хотелось бы оставлять Алори одну так надолго. Я не сомневаюсь в ней, но если отец прознает — мне конец. На самом же деле, он лукавил. Что скажет отец — его волновало в последнюю очередь, однако нужно было что-то сказать, чтобы поддержать наблюдение Джима о его тревоге, но при этом скрыть их правдивую причину. Николас все еще не доверял Ричарду до конца. И дело было вовсе не в слухах, хоть и они иногда оказываются правдивы. Элрик предпочитал узнавать людей сам, без чужих указок и навязанных мнений. Только так он мог сложить представление о человеке и решить, каков он на самом деле. В случаи с Мустангом — Ник не мог этого сделать. Парень сдержался чтобы не усмехнуться и вызвать подозрения у Джима. Как бы это выглядело? " Привет, я брат Алори. Хотел бы узнать, что ты за человек.» Ник поспешно отдернул себя представив эту комедийную картину. Вот уж точно глупее не придумать. Наверное, все же, трезво оценивая все что имелось на данный момент — было вполне нормально ему, как старшему брату, проявлять интерес к тому с кем водиться его младшая сестра. Просто чтобы быть в курсе. Особенно если это весьма неоднозначная личность. Единственное что его успокаивало — это то, что Ева могла наблюдать за своим братом и через нее Николас сможет черпать нужную информацию. Этого, конечно, мало, но все же лучше чем ничего. Познакомиться в живую им вряд ли когда-то светит и Ник отчасти даже был этому рад, не представляя что вообще может свести на одной территории кинолога и штабского офицера? Все равно что запереть скорпиона и черную вдову в одной банке — без последствий не обойдется. — Тебе конец в любом случае, — неумолимо продолжил Джим. — Ты ведь так и не разрешил проблему с Цербером? — И каким образом, интересно, я должен был ее разрешить? — хмыкнул Ник. — Положить этому конец! — внезапно стал серьезным Джим, сверкнул глазами— Пока ты тут сидишь… Да мало ли что может быть. Ты тут, а они, оба, там. Тебя ничего не тревожит? Николас напрягся. Джим озвучивал именно те вещи о которых он старался не думать. Потому что это был уже психоз, не иначе. Никакой связи, на которую намекал Джим между ними быть не могло! Никогда! Может быть Алори и наивная, но уж точно не глупая. Да просто сама мысль об этом… Он зажмурился от неприятного чувства. Противно и гадко. Сестра приехала в Централ для того, чтобы учиться, а не чтобы…черт…ему даже захотелось врезать другу за то, что он заставил его подумать об этом, но вместо этого, медленно выдохнув, чтобы унять свою ярость, парень очень спокойно, даже излишне спокойно, проговорил, не глядя на Мейлона, на всякий случай, дабы не сорваться, сжал руки в кулаки, что вообщем-то не осталось незамеченным и ишварит уставился на Элрика, сверля его взглядом. — Я уже говорил тебе… Они просто общаются. В этом нет ничего плохого. Если Алори считает что с ним можно разговаривать — пусть разговаривает. Она очень добрая, а у этого исчадия, готов спорить, даже друзей нет. И если она хочет с ним дружить — пусть будет так. Мне он тоже не нравиться, но и не я с ним общаюсь. Уяснил? И чтобы я больше не слышал от тебя подобных речей или клянусь — вмажу промеж глаз не посмотрев что ты юродивый. — Все-все, я понял не кипятись…— Джим выставил вперед руки, показывая свое поражение— Тебе лучше знать. Раз так — я не лезу. Просто хотел напомнить тебе что собачья будка - самое неподходящее место для хранения колбасы. Прости…может быть я перегнул. Просто волнуюсь я за нее… Все таки не чужой человек, да еще постоянно твою кислую мину видеть… Тут любой взвоет. Ты пойми, я ведь зла не желаю. Просто трудно на все это смотреть… — Представь какого мне — и спи спокойно…— буркнул Ник, поднимаясь на ноги— Все, не хочу об этом. Или чего ты хочешь? Чтобы я прямо сейчас домой побежал, отгонять от нее Цербера? Джим удивленно моргнул. — Ладно… Ты прав, я сегодня не совсем я… — Идем, поедим и настроение поднимется— предложил ишварит, надевая свою заштопанную рубашку— Никому не говори, но я привес свои приправки и если еда тут ужасная, это можно будет исправить. — Нет…не хочу— отказался Ник, но помедлил, оборачиваясь к другу — Кстати, за что тебя Артур отчитывал? Опять что-то натворил? — Ах это…— засмеялся Джим— Посеял сетку. Оставил в лесу. Представляешь, оказывается их нужно было вернуть— он развел руками, изображая полное недоумение— Вот откуда я должен был это знать? **** — Ох, мне казалось эта пара никогда не кончиться…— простонала Леона, когда они с Алори спускались по мраморной лестнице главного корпуса. Пара по гистологии действительно затянулась. Даже Алори устала рисовать бесконечные стенки сосудов и срезы мозжечков головного мозга. И все же она не совсем разделяла мнение Леоны, поскольку если подруге просто было скучно, то ей такое занятие пошло на пользу, помогая отвлечься от переживаний. Как и говорила подруга, хороший сон помог ей прийти в себя и все тревоги душившие ее вчера, может и не исчезли навсегда, но теперь казались недалекими и пока что не представлявшими опасности. Что сделано- то сделано и былого не вернуть. На ночь подруги решили устроиться на ночлег на диване в гостиной. Леона настояла на этом, сказав что это необходимость, чтобы Алори не чувствовала себя одиноко и упоминала опять что-то про психологический метод, который подсмотрела в книгах матери, а сама девушка была так вымотана своими переживаниями, что и спорить не стала, хотя и не совсем понимала, как должна относиться к этому предложению. До сих пор у нее не было таких близких подруг, которые могли остаться ночевать у нее и она боялась что подруга обидеться на нее, если она заснет раньше и не поддержит разговор, однако Леона, похоже наволновавшись вдоволь за нее, как раз таки уснула первой и лежа в темноте на краю дивана, смотря на тусклый свет уличного фонаря за зановесками в гостиной, все-таки оставшись на едине со своими мыслями, не смогла отвергнуть их. Все это действительно произошло с ней. Не было сном. Не получиться закрыть глаза и проснуться утром так, словно ничего не произошло. Все было просто и терпимо, до тех пор, пока касалось ее одной, но как только в игру вступал Ричард — сложность становилась запредельной. Ее не оставляло ощущение, что она буквально затащила Ричарда в этот водоворот, против его воли. " Он ведь даже не ожидал, что я так поступлю…» сокрушаясь подумала она, зажмурившись и помотав головой по подушке, а потом и вовсе забираясь с головой под одеяло " Но и я тоже не ожидала…» «И все равно…» Алори высунула голову из-под одеяла, убирая руки под подушку. " И все равно… я была счастлива в тот момент…» смело призналась она себе. Она не хотела сделать Ричарду больно своим поступком, не хотела признаваться ему в своих чувствах, понимая, что они не нужны ему, но эти чувства просто невозможно было больше скрывать. В ту секунды они накрыли ее с головой и она перестала думать. Всегда сдерживая себя в его присутствии на этот раз у нее не хватило сил. Конечно же, это не могло оправдать ее, да она и не искала оправдания своему проступку. Этого поцелуя не должно было быть. Он не имел право на существование. И все равно, она никак не могла назвать его ошибкой. Ведь тогда и ее чувства являлись таковыми, а это было не так. Ей сложно было понять себя, разобраться в этих ощущениях, которые были для нее уже привычно, но каждый раз открывались девушке по новому, принося то неудержимое воодушивление и легкость, счастье которое, казалось, может заполнить собой весь мир, и в ту же самую секунду могли окунуть с головой в омут боли и отчаинья, из которой выбраться было не так легко, но она продолжала бороться, порой сама не зная ради чего, и как, не видя ориентиров она находит дорогу в беспросветной тьме, где она одна, абсолютно одна. Это не первый раз когда ее посещали вопросы, на которые ответы не получалось найти, да и спросить было некого. Простые слова теряли свою ценность, привращались в пустой звук. Ее никто не мог понять до конца, не мог помочь. В такие моменты Алори казалось что она одна на этом свете, живет совсем в другом измерении, все хитрости и правила которой только предстоит изучить, превозмогая пределы своей же стойкости. Ее как будто испытывали, искали слабое место, ждали, когда же наступит этот порог восприятия, когда она оступиться, упадет, и на этот раз не сможет подняться. Но девушка готова была идти до конца, даже сейчас, когда плохо себе представляла, что будет завтра. Если он придет в конюшню завтра — что ей делать? Он спросит…он спросит что это было… Он спросит почему она это сделала. Неприменно спросит… " Что… НУ ЧТО Я ЕМУ СКАЖУ?!» Девушка перевернулась на другой бок, но от своих мыслей не возможно было отмахнуться. Она ведь не сможет молчать. Ей нужно будет сказать хоть что-то. Ве что угодно, кроме правды. Если только он сам ее не понял. И пожалуй этго Алори и боялась больше всего. Что если он понял, что она влюблена в него?! Что тогда?!.. Боже, ну почему, почему она не сдержалась, почему подчинилась своим чувствам, научившись так искустно скрывать их. Наверное любому терпению рано или поздно приходит конец… И это могло случиться в любой день. Сегодня или завтра — не важно. Однажды она все равно сделала бы это. Девушка вспомнила его теплый взгляд, полный глубокой печали. Как бы она хотела видеть их снова и снова, прогнать его тоску, рассказать однажды о том, что она чувствует. Сделать это хотя бы в своих мечтах, в которых она признавалась ему в любви тысячи и тысячи раз, не боясь быть отвергнутой. Она хранила его голос в своей памяти, и сейчас, вздрогнув от трепета, прикрыв веки, Алори медленно поднесла пальцы к своим губам, допуская преступную для себя мысль. " Я бы сделала это снова…если бы не боялсь так сильно…» констатировала она свои умозаключения " Не имеет значения что я ему скажу… Он не поймет эти слова… Но может быть однажды… Если бы у меня было больше времени… Если бы ты мог почувствовать хоть толику моих чувст — ты бы все понял, Ричард…» Она не винила его. Никогда и ни за что. Он был виновником ее страданий, заставлял проводить каждый новый день в неведении, трепещать от каждой секунды когда они находились вместе, до ужаса бояться потерять свою единственную любовь… Но Алори не могла винить его, ведь вместе с этим, он стал смыслом ее жизни, без которого она теперь не могла обойтись. И пусть та жизнь, в которой она существовала после встречи с ним не была беззаботной и так и наровила ранить, да побольнее — она жалела только об одном. О том, что не было ей подвластно. " Как жаль, что мы не встретились раньше…» Она приоткрыла глаза, различив в темноте спящую Леону. Подруга незмятежно спала, уткнувшись лицом в подушку, но по едва слышному бормотанию, Алори поняла, что она не задохнется и тихо вздохнув снова повернулась лицом к окну. Окончательно измотав себя мыслями и мечтами, в которых штабский офицер примет ее чувства, она решила остановиться на последних. Пусть обман, пусть самовнушение. Но неужели она не имеет на это право? Если об этом никто не знает и все происходит в ее голове, ничего страшного если хотя бы в своих мечтах она отдохнет от тревог, с которыми столкнется завтра лицом к лицу. Ей нужно было выспаться, набраться сил. Она даже не позволила себе думать о том, чтобы не пойти завтра в конюшню. Противоречия разрывали ее на части и она все еще металась от страха к желанию, от отчаянья к сладостному томлению. Она не могла быть с ним, но не могла не быть. Словами невозможно описать этот вихрь чувств в ее душе. Несмотря на то, что она натворила, Алори хотела увидеть его. Пусть он отчитает ее за этот поступок, пусть накричит. Что угодно. Но если он придет, если она просто сможет увидеть его… больше ничего не нужно… Удивительно, как даже в такой ситуации, готовая под землю провалиться от стыда, она не могла перестать думать о нем. Наверное не спроста любовь иногда называют лихорадкой. Только лишь человек в бреду способен на такие опрометчивые поступки… но вместе с тем, на самые искренние и чистые. Сердце занялось в груди совсем не вовремя в такой поздний час, когда ей следовало выспаться чтобы завтра не клевать носом на парах, но разве она могла что-то сделать с собой? Теперь это останется с ней навсегда. Невзаимная любовь, какой бы горькой не была ее доля, по силе своей ничем не уступала любви взаимной, а может быть была даже сильнее, ведь в таком случаи приходилось любить за двоих, и для одного человека порой это становилось слишком сложным испытанием. Но Алори справлялась. Не могла иначе. Понемногу усталость всё же взяла свое и она медленно, теряя остатки затухающих мыслей, терялась в образах и голосах, всплывающих в голове, стараясь удержаться за них, как утопающий за соломинку, не желая отпускать. Ведь где-то там среди них было любимое лицо, любимый голос, самые дорогие в мире глаза цвета слабо заваренного чая смотрящие на нее тепло и ласково, дарящие покой и умиротворение, повиновавшись котором девушка заснула, подумав напоследок, медленно закрывая дрожащие веки, сова о нем: " Наверное…он сейчас тоже спит…и ему совсем ничего не сниться…» Как ни странно, сон, которому прошествовали такие сумбурные умозаключения, завладел ей так быстро и крепко, что наутро Алори проснулась как ни в чем ни бывало и только увидев рядом с собой спящую Леону, вспомнила, что произошло вчера, почувствовав нехороший осадок на душе. Проблема не исчезла и глупо было верить, что она разрешиться сама по себе. Но вместе с тем и ее решение принятое сумбурно, но продиктованное сердцем, осталось в силе и она приняла то что случилось с ней. Теперь уже до конца. Глупо отрицать случившиеся. А ошибка это или нет — время покажет. Смотря на все лишь со своей стороны она не должна была забывать что на эту ситуацию они с Ричардом смотрели вдвоем и у него так же было свое мнение. Может, она напрасно запугивает себя и все пройдет лучше чем она думала. Готовя себя к плохому, не следовало забывать и о хорошем. Новый день начался. И для нее и для него. Она глубоко вздохнула и решила хотя бы сейчас не путать себя раньше времени. У нее для этого еще будет время, а значит нужно поберечь свои силы. Так все и началось. Она разбудила Леону, они вместе позавтракали и подруга так же отметила перемены в девушке, довольная тем, что даже после столь сильного потрясения, граничащего с депрессией Алори пересилила себя. Ее положение и так не было завидным но то, как стойко она справляется, Леона не уставала поражаться тому, какая сила духа скрывается в этой хрупкой девушке. Направляясь домой после пар, Леона вспомнила, что обещала маме зайти домой перед тем как снова пойти к Алори с ночевкой. Миссис Зиверс с удовольствием отпустила дочь к подруге и не была против даже нескольких ночёвок к ряду, потому как Алори, не в такой строгой манере как Эмма, но тоже заставляла Леону заниматься и та, волей не волей но все же подключалась к рабочему процессу. Лео обещала, что придет к ней вечером, как раз, когда девушка вернется из конюшни, чтобы не сидеть дома одной и не ждать ее в одиночестве. На территорию военного корпуса, ее, конечно, никто бы не пустил, и попрощавшись с подругой, Алори рассталась с ней на площади и пошла домой одна. Пары сегодня кончились рано и у нее еще было немного времени и потому, она решила немного поухаживать за своей розой. Со всеми этими душевными переживаниями, девушка совсем забыла о ней, но с благодарностью отметила что Николас, все же не поливал розовый куст и не смотря на отсутствия должного внимания черный бутон уже почти раскрылся, робко и несмело разворачивая свои туго скрученные лепестки, словно неуверенный в том, что должен это делать. Алори сетовала, что так и не успела поблагодарить брата за помощь и он уехал, так и не узнав, насколько она благодарна ему. Теперь же пора снова брать все в свои руки. Эта смелость, поселившаяся в ней была похожа на ту, что она чувствовала, когда решила пойти в Штаб, чтобы подарить Ричарду подарок. И ожидаемо, что и она исчезнет так же внезапно, как и появилась, но по крайней мере сейчас Девушка могла расчитывать на нее. Но перед Ричардам даже эта решительность не выстоит и сглотнув тугой ком в горле, Алори мотнула головой, чтобы не думать сейчас об этом. Нельзя бояться своих чувств. Это тоже самое что бояться саму себя. «Вдруг… вдруг он тоже боится?» — неожиданно для самой себя, подумала она. Ведь и для него ее поцелуй стал неожиданностью, а значит даже суровый офицер тоже мог не знать что ему говорить. А если так, дабы не поднимать сложную для себя тему он мог просто промолчать, сделать вид что ничего не было, чтобы не показывать свою озадаченность и не выглядеть нелепо. Ей ли не знать что он терпеть не может когда происходят вещи, которые он не в силах понять. О, почему же она раньше об этом не подумала? Пожалуй, для всех это было бы лучшим решением. Пусть они сделают вид, что поцелуя не было, но при этом оба будут знать правду, не ставя друг друга в неловкое положение. Если она сама боялась чувств, понимая что это такое, то ему должно быть в сто раз страшнее, но даже если так — Ричард ни за что не покажет это, гордость не позволит. Однако, даже так, Алори радовалась уже тому, что знает его настолько, что способна предугадать возможную реакцию лейтенанта. Это ли не победа? Пусть и маленькая. Говорить о таких вещах с уверенностью было нельзя, но все же, будь это возможным вариантом — многое могло поменять. В первую очередь отношение самой девушки к ситуации. Как бы не храбрился Ричард, продолжая играть свою роль непробиваемого человека-кремня, Алори уже давно знала что это лишь его оболочка, не более. Однажды узрев его настоящего, услышав голос без намека на грубость, увидев глаза лишенные холода — она уже навсегда запечатлела в памяти его настоящего, и впредь надеялась снова увидеть его. Если он довериться ей. На душе полегчало. Знать что не она одна боится и что даже для такого человека как Ричард эти эмоции не чужды — было здорово. Хоть в чем-то они были похожи. Пусть и совсем немного. Подойдя к дому, Алори остановилась на дорожке, осматривая изумрудный газончик перед ним и клумбу с любимым цветком. Ей всегда было грустно возвращаться домой, когда там никто не ждет. Каким бы родным не было места без людей, населяющих его, оно все же было пустым. Вспомнив, что вчера она даже радовалась тому, что Ника нет дома, девушка почувствовала укол вины. Разве можно было думать так? Быть может ей и правда не хотелось чтобы брат видел ее расстроенной, но это вовсе не значило, что ей было хорошо без него. Прошло всего два дня с того момента как Николас уехал, а ей уже было тоскливо без дорогого брата и от того вчерашние мысли становились противными и ужасными одновременно. В последние несколько дней они почти не разговаривали, а после того случая, как Ник выбежал из дома ни с того ни с сего, она и вовсе боялась начинать какой либо разговор. Казалось, что он на что-то злиться, но девушка никак не могла понять на что? Разве она сделала что-то не так. Однако, Ник был бы не Ником, если бы не был таким отходчивым и по возвращению, вел себя как обычно, чему сестра была рада, но все же, не могла отделаться от ощущения, что его что-то сильно беспокоило, и все же, не набралась смелости спросить, что именно. Да и не хотелось поднимать явно нехорошую для него тему, тем более когда он пришел в норму. Алори медленно прошла по песчаной дорожке. Розовый куст немного накренился вперед, от слабого ветерка, но девушке показалось, что он приветливо кивнул ей полураскрывшимся бутоном, как будто был рад встрече. Теперь она будет ответственнее относиться к нему. Лейку для цветов, девушка видела вчера где-то под окном и решила сразу же полить розу, а уже потом занести домой вещи, но стоило ей дойти до скамейки и заглянуть под нее в поисках лейки, вернулась к клумбе и немного полила розовый куст, помня, что этот капризный цветок, может невзлюбить и обилие воды. Она поставила лейку на землю, когда услышала тихий оклик и повернулась, не сразу поняв, кто стоит там, в начале тропинки, но разглядев, улыбнулась. — Здравствуйте, тетя Грейс. Рада вас видеть. — поприветствовала она ее, почему-то до сих пор стоящую у дороги и не спешившую подходить к ней.