Life Time 3

В тот год Рой решил вопрос с его досрочным поступлением в академию. Ричард до сих пор считал, что это был единственный раз, когда отец в чём-то ему помог. Да и то, он узнал об этом уже после того, как решение было принято. Как бы то ни было, это было оправдано: парень уже давно выполнил и перевыполнил всю учебную программу и топтаться на одном месте не было смысла. Ведь он стремился вперед. Это давалось ему легко, но даже достижение таких результатов не могли удовлетворить его. Он продолжал видеть за горизонтом новые возможности и не позволял себе отдыхать. Та неделя, в конце которой он встретился с Цербером, была самой напряжённой. Никто бы и не посмел сомневаться в том, что Ричард не сдаст выпускной экзамен, даже он сам, но даже так, гордость и желание добиться своего, в какой-то момент сплелись вместе настолько сильно, что выпускник в сердцах подумал про себя: «Собачья гниль… Я бы душу продал, чтобы стать лучшим!» Действительно ли упоминание собаки сыграло свою роль или же это было простое совпадение — никому не известно. Но сам Ричард связывал это с появлением Цербера. Ведь до этого его уже ни раз посещали такие мысли, однако именно после того, как он особенно резко выругался про себя, да ещё упомянув собаку — всё и началось. О, если бы он только знал, чего ему будут стоить его неосторожные слова… В ту секунду он ничего, абсолютно ничего, не почувствовал и даже забыл о своих словах. Никакого особого значения они не имели. Лишь выражение его стремления да и только. Оттого Ричард иногда задумывался — почему он? На вряд ли Ричард Мустанг — единственный человек к в мире допускавший такие мысли. Чем он так выделялся среди толпы? Почему демон пришёл именно по его душу? Могло ли статься, что изначально у Ричарда уже обладал чем-то тёмным… Был ли он злым ещё тогда? Если так, то он в силу своей неопытности и глупости, чего уж греха таить, не подозревал об этом. В любом случаи — спросить было не у кого. Его «сожители» не отличались любовью к общению. Когда-то Ричард интуитивно поминал своего демона. Являясь одним целым с монстром, парень не отделял свои желания от желаний пса. Они совпадали. Но с получением относительной независимости — эта связь пропала и ему оставалось только догадываться, о чём думает адская тварь. Экзамены, само собой, он сдал замечательно, как всегда, став лучшим. Он уже был им. Но гордость не позволяла довольствоваться малым. Даже когда потолок мешал карабкаться вверх, Мустанг готов был зубами прогрызать себе путь к вершине. Совсем как собака, правда? Родители гордились им, его ставили в пример, на него хотели равняться. Однако Ричарду этого было мало. Он хотел большего, даже не зная, на что себя обрекает. Гордыня… один из семи смертных грехов… не этот ли след взял Цербер в поисках своей жертвы. Чистую душу искусить и развратить чтобы украсть — дело муторное и долгое. А Мустанг… — Я сам дал свое согласие… — тихо ответил он. Состояние было такое, словно он вдруг стал сопливым мальчишкой, сознающийся в своих проказах, доставивших немало неудобств окружающим: и страшно, и стыдно, но вместе с тем отчасти ощущение некоторого спокойствия, когда с души сваливается огромный булыжник. Хорошее чувство… даже если за ним непременно последует наказание. Что ж, за свои ошибки нужно отвечать. Алори молчала. Не могла поверить в сказанное? Или просто не мешала рассказу? Боялась помешать? Он ведь сам попросил её спрашивать, если что-то будет непонятно. Однако, чего он хотел… ещё толком ничего поведать не успел. Глупо ждать реакции прямо сейчас. Своё он ещё получит, Ричард был в этом уверен. — Несколько лет назад… мне начали сниться странные сны… — Сны? Кошмары? — поинтересовалась девушка. — Как бы сказать… — задумался Ричард. — Слишком реальные они были для кошмаров… Если бы это были просто сны, я бы не предавал этому так много значения… И уж точно не стал бы рассказывать о чём-то… Навряд ли ты сама любишь рассказывать о своих снах… Особенно о плохих. Это должен был быть вопрос, но Ричард, не задумавшись, всё ещё прибывая в воспоминаниях, словно обратился сам к себе и только после повисшего молчания понял, что не совсем правильно выразил интонацию. Должно быть, поэтому Алори и замолчала. Парень посмотрел на неё, желая уточнить для себя этот момент, но закрыл рот, уже готовый переспросить, когда увидел её лицо. Девушка задумчиво смотрела вниз, на свои руки, немного нахмурив брови, размышляла о чём-то.  — Да… так и есть… — тихо ответила она, не переводя взгляд на собеседника. — Я раньше не думала об этом… и правда, никогда не возникало мысли рассказывать о плохом. Хорошо, что плохие сны быстро забываются… » Ох… если бы…» — подумал про себя Ричард, тяжело вздохнув. Было бы здорово, если бы он мог также забывать о своих ночных похождениях, как это делают обычные люди, пережив страшный кошмар. Большинство из них уже к обеду не помнят ничего, что с ними произошло во сне. За насущными делами вся значимость таких мелочей сходила на нет. Люди забывали о безумии, которое творилось в их головах без особых усилий. Простая защитная реакция психики, защищающая от плохих мыслей. Никаких усилий. Всё это было обычным процессом. Но к сожалению, Ричард утратил его. Наверное, когда-то и он так умел. Но это было так давно, что парень уже не помнил. Потому пытался найти спасение в работе, переключив на неё все свои мысли, стараясь не думать о своих собаках больше, чем требовалось. На первых порах это действительно помогало. Бумажная рутина полностью поглощала его и, зарывшись в протоколах и актах, собирая отчёты для их оформления в общую папку, Ричард мог ненадолго забыться, быть хоть мало мальски таким же, как все, не забывая о том, кто он на самом деле, возвращаясь к своему темному альтер-эго лишь, когда мог себе это позволить и так, чтобы никто из окружающих не пострадал. Тогда у него не было врагов, но обретя их в мордах кровожадных псов — не думать о них было бы слишком опрометчиво. Сосредоточиться на работе уже не получалось. Мустанг искал любую возможность избавиться от Орфа. Эта цель стала первостепенной для него. А теперь, терпя поражение за поражением, военный начинал падать духом, не зная, где искать помощи, и возможно, желание открыться перед Алори было навеянное отчаянием, подкрепленным доверием, которое он испытывал к ней. Чем больше Ричард говорил, тем больше убеждался, что не прогадал. — Ко мне во снах стал приходить Цербер… — парень дошёл до самого интересного. Алори удивлённо приоткрыла рот, смотря на него с испугом. Ричард не пересекся с ней взглядами, но ему показалось, что даже за такой реакцией скрывалось что-то большее. Наверняка она ожидала чего-то более обыденного, приземленного, реального. Что-то, с чем можно столкнуться в жизни. Интересно… она разочаровалась в нём после таких откровений? Какими бы они ни были — это была чистая правда. Он и прежде представлял, как по-дурацки будет звучат его признания, но когда сказал это вслух — оказалось что ухо оно режет сильнее, чем можно было представить. Что-то на уровне летающих ежей или чего похуже, на что способно больное воображение. Вспомнить Ричард не мог, слишком много воды утекло, но скорее всего, его собственная реакция при первой встрече с монстром тоже выглядела такой: что ни говори, а трехголовая псина — не совсем то, что хочешь лицезреть в своем сне. — Так продолжалось некоторое время… — он говорил, не останавливаясь, боясь, что наконец-то затронув суть своей проблемы, потеряет нить повествования и собьется, чего доброго совсем растеряв решимость продвигаться дальше по своим воспоминаниям. — Каждую ночь он приходил ко мне… Сначала был нечётким… как будто из дыма, но с каждым разом я видел его лучше… а однажды… Как не запрещал себе Ричард не останавливаться, но как только дошёл до поворотного момента своей истории, запнулся, непроизвольно сглотнув, поежившись, когда по спине пробежали мурашки. Вспоминать всё это было нелегко. Парень словно проживал всё снова. В памяти, про себя, у него легко получилось бы совершить пробег по воспоминаниям. Тем более, что в последнее время, в поисках уязвимого места Орфа он то и дело обращался мыслями в прошлое в поисках ответов. Озвучивать свои размышления, тем более такие, он не привык. Чувство какого-то неудобства и подавленности не оставляло его. Ричард противоречил своим устоям, делал то, что поклялся никогда не делать. Даже доверяя девушке на все сто, военный был не в состоянии отделаться от ощущения, что совершает ошибку. Всё потому что это не имело под собой особого смысла. Она не сможет ему помочь, выложи он хоть всю правду без остатка. Это не в её силах, хотя, ему казалось, что она не останется безучастной к его беде. Лишь то, что она ещё сидела здесь, то что она не назвала его ненормальным и не оставила одного под кроной раскидистого дуба значило очень многое для него. Подумать только… Как у неё хватает самообладание так долго выслушивать весь этот бред? Алори была нормальной, обычной девушкой. Её не тревожили порождения ада, не заботил вопрос сохранения своей души. Самый красочный рассказ из его уст не будет стоить и толики того, что он видел в своих кошмарах. Уголок рта Ричарда дрогнул, искажаясь в легкой ухмылке. Пожалуй, он поспешил с выводами. Обычная — это не про Алори. Они оба не от мира сего, не похожи на других. Ещё одна причина в общую копилку странностей. Каждый из них по-своему выделялся из толпы, и если Ричард был отрешённым от внешнего мира монстром, Алори оказалась человеком, который был способен его понять. А насколько — покажет время. Признав в ней если не такого же отщепенца, как он сам, но того кто в силах воспринимать ситуацию как надо, Ричард продолжил: — … а однажды я сам стал Цербером. О, это упоительное чувство всевластия… Парень еще помнил его. Безграничная сила, мощь перекатывающаяся мышцами под густой жесткой шкурой. Для него не было преград. Он волен был судить каждого, кто попадал в его лапы. Уже после первого убийства в своём сне — юноша начал с упоением черпать этот источник силы. Цербер щедро вознаградил его за смелость и жестокость. У Мустанга младшего появился могущественный покровитель. Куда бы он ни шел, чувствовал что пес рядом с ним, ждет приказа чтобы выпустить наружу свою ярость, чтобы она перенеслась из мира потустороннего в мир реальный, через Ричарда, который стал связующим звеном, обединяющим две стороны. Тогда то будущий кадет понял, что наконец обрел то, чего так давно искал. Теперь он был лучшим, он возвышался над этими жалкими людишками, а они даже и не догадывались об этом. Не понимали какое чудовище проходит мимо них на улице и на что оно способно. Ричард упивался обретенными силами и очень быстро понял, что при контакте с людьми ему ничего не стоит ввергнуть их в панический ужас по сути ничего не предпринимая. Все эти умения пришли не сразу, но Ричард хорошо учился, принимая всё, что даровал ему Цербер, который в одночасье стал для него добрым товарищем. Не замечая подвоха, из ночи в ночь, парень открывал для себя новые способности, которыми активно пользовался в повседневной жизни. Если он хотел кого-то напугать, держать подальше от себя — он делал это. Стоило лишь пожелать и волна страха накрывала неугодных, заставляла бежать прочь, спасая свою жизнь. Этот бессознательный инстинкт самосохранения срабатывал безотказно, облегчая жизнь молодому человеку, который предпочитал держаться особняком и не имел никакого желания уподобляться армейским сынкам, сбивающимся в шумные толпы, обсуждая то или иное глупое происшествие, преподавателей или еще бахвалились друг перед другом своей исключительной значимостью и загадывали, какое великолепное будущее их ждёт от одного лишь факта происхождения. Все они мечтали поскорее получить уже ожидающие их места в Штабе. И конечно же, все знали, что им не придется занимать низкий ранг. Разве мог сын генерала служить простым сержантом, хотя бы ради порядка проносив сержантские погоны достаточно, чтобы заслужить какое никакое но уважение. Для Ричарда не было сюрпризом то, как построена служба в Штабе. Но он не стремился к этому. Он прекрасно знал, что стоит лишь пальцами щёлкнуть и отец сделает то же самое, но сама мысль об этом была ему противна. Ему не нужна была помощь отца, чтобы достигнуть цели. У него уже было всё, что нужно. Так он стал им. Цербер Эта кличка прицепилась к нему не сразу, но когда это произойдет — было лишь вопросом времени. Сила, дарованная псом, свалилась на Ричарда не сразу. Она дозировано контролировалась трехголовым и чем больше парень зверствовал по ночам в своих снах, тем больше получал взамен. Демон поощрял его за жестокость и кровожадность, воспитывая в юноше такого же монстра как и он сам, с той лишь разницей, что Мустангу приходилось волей не волей сбрасывать свою шкуру когда поднималось солнце. Тогда чудовище уползало в темные закутки его души, с нетерпением ожидая, когда сможет вновь добраться до него. Позже его визиты стали реже. Должно быть Цербер был доволен успехами своего протеже и ослабил контроль над ним. Ричард был хорошим учеником. Он отлично понимал, что столкнулся с тем, чего обычные люди не могут понять. А самое главное с тем, о чем им нельзя знать. Кадет не был глуп и с самого начала старался скрывать свою темную сторону от посторонних. К числу посторонних относилась так же и его семья. Друзей у него никогда не было. В стенах учебного заведения с ним общались редко и в основном по огромной необходимости, возникавшей не часто. Преподаватели видели в нём амбициозного, целеустремлённого и подающего большие надежды кадета. Тоже самое было прописано в его характеристике. Они не догадывались об истинном источнике сил, питавшие врожденные таланты Мустанга-младшего. Неудивительно, что сын фюрера оказался именно таким. На остальное преподаватели готовы были закрывать глаза. Скудные социальные контакты не мешали Ричарду быть лучшим во всём, за что он только брался. Тогда он не знал, с чем столкнется, но зато точно был уверен в другом — это был самый главный секрет в его жизни. И он оберегал его как сторожевой пёс. Однако никто и никогда не угрожал ему так, чтобы ему пришлось беспокоиться. Ведь ни единая душа не смела приблизиться к нему настолько, чтобы разглядеть, что же там так ревностно охраняет собака? По сути, никто и не собирался, но даже так, парень не расслаблялся, продолжая держать оборону, чем в итоге и заработал для себя определенную репутацию еще в военной академии, с чем после и явился в Штаб где все уже были наслышаны об неоднозначном характере молодого человека. Но свою работу он выполнял отлично и это вполне устраивало руководство. Страсти улеглись, но клеймо демонического пса осталось с ним. — Это как? — не поняла Алори, немного склонив голову на бок. Похоже она искренне силилась понять его, но не все слова Ричарда давались ей легко. Парень задумался. Оно и понятно. Как бы он не произнёс это — слышалось более чем странно. — Ну… Не знаю, как объяснить… — Как можешь… — подсказала Алори. — Не ищи сложных сравнений. А то я совсем ничего не пойму. — Я… я был им. То есть… внутри него. В его шкуре. Сам стал трехголовым псом. Только моя собачья голова была в центре, а две другие мне подчинялись, но я ими не управлял… Как если бы три человека попытались надеть одно пальто… — подобрал он наконец глупое, но всё же более похоже описав свои ощущения. — Представь, что двое засунули по руке в рукава, а главный говорит им кто какую поднимает… Нет… всё-таки ужасно звучит… подумал он, с досадой прикусив губу. Если бы он хоть на миг мог представить что ему придётся рассказывать об этом — придумал бы сравнение получше. Первое, что приходит на ум редко является чем-то удачным. Ричард даже никогда не задумывался на что похоже ощущение резонанса с демоном. Да ему это и не нужно было. Чувствовал и чувствовал. Кому какое дело, что именно? Несмотря на то, что эти ощущения были сильными и ни на что не похожими, у него навряд ли удалось бы как следует описать их, да ещё так, чтобы это понял тот, кто никогда не носил черную шкуру. — Ммм… — протянула Алори, нахмурив брови. — Кажется, понимаю… Должно быть… не очень удобно? — Сначала да, но потом казалось что всю жизнь я им и был… — согласился Ричард, довольный тем, что ему не придётся придумывать ещё одно сравнение. Оставалось верить, что она действительно поняла правильно. Лезть в большие дебри ему не хотелось. — И… что было дальше? Когда ты становился Цербером? Что ты делал? — спросила девушка. Парень помрачнел. Вот здесь-то и начинается самое страшное. Его деяние в Сумрачном лесу могут напугать её. Сейчас, разбирая свои поступки со стороны он и сам понимал, насколько ужасно выглядели его деяния. Пусть не наяву, но всё же… он обманет её если скажет что ему это не нравилось. В те моменты парень, наверное, не видел ничего лучше, и каждая новая кошмарная ночь в теле монстра придавала ему сил. Только там он мог выплеснуть все свои эмоции, дать выход бешеной энергии, которой не было места в реальном мире. Всё, что лежало за пределами его темных владений, казалось ему скучным и неинтересным. Он вспоминал всё: хриплое рычание соседних голов, тягучие слюни, падающие из пасти, мертвецкая прохлада, пробегающая по шерсти и ласкающая грубую кожу под ней. Его разум переставал принадлежать человеку. Как будто кто-то переключал тумблер, выпуская на волю чудовище, смысл жизни которого был лишь убийства. По телу пронесся холодный озноб. Парень задержал дыхание, стараясь не дрожать, сильнее впиваясь пальцами в траву под ладонями, словно боялся, что какая-то сила может оторвать его от земли. Сейчас было сложно поверить, что та зверюга, воскресшая в его памяти — это он сам. Казалось, всё это было так давно. И что это не правда. Ему хотелось бы обмануть себя, но сегодня ему придется открыть все карты, что были на руках. — Ничего хорошего… — буркнул Ричард, отводя взгляд в сторону. — Ты и без меня знаешь, кто такой Цербер и чем он занимается… Алори помедлила, думая, чего он ожидает от неё. Прямого вопроса парень не задавал, но было похоже, что сам военный не горит желанием описывать своего демона, хотя знал его лучше всех. Познания же самой девушки ограничивались общепринятыми и озвучивать их человеку который осведомлён в большей степени — было бы даже как-то грубо. Тем не менее, слушая рассказ Ричарда и наконец узнав причину его холодного отношения к окружающим, в памяти девушки всплыли некоторые отголоски прошлого, косвенно связанные с трехголовым монстром, и что-то подсказывало ей, что парень знает далеко не всё. Во всяком случае он вряд ли рассматривал этот объект с другой стороны. — Очень давно… — начала она. — Существовала созвездие Цербера… — Правда? — усмехнулся Ричард, фыркнув. — Неужели даже таких гадов на небо пускают… — …Но потом звезды этого созвездия были присоединены к другому и он перестал существовать… — Так ему и надо… Немного отойдя от темы, но всё ещё оставаясь в её границах, Алори старалась не давать собеседнику уйти в себя. Разговор не давался Ричарду легко и она чувствовала, что чем больше он раскрывает ей свою тайну, тем сильнее мрачнеет. Она уже начала немного понимать, о чём именно пойдёт их дальнейший разговор, но всё равно не могла предугадать, что же ещё необычного поведает ей парень. Девушка сама не ожидала от себя такого, но как бы невероятно не звучали слова Ричарда, она поверила ему с самого начала. До конца осознать подобное было трудно, но он вёл себя слишком серьезно и она сама видела, как его угнетают воспоминания. Шутить о таком военный бы не стал. Видно, что ему и самому неловко рассказывать нечто, во что поверить трудно. Однако, здравый смысл в этот раз не помешал ей проникнуться историей и начинать понимать, из-за чего Ричард вёл себя так. Ей ведь всегда казалось, что с ним что-то не так. И в итоге, оказалась близка к истине. Одержимость… Алори с сожалением посмотрела на Ричарда. Он всё ещё прятал глаза, возможно, сомневаясь в том, что она может поверить ему. Похоже, он сам себе не очень верил. По его рассказу можно было судить о том, что парень уже долгое время сосуществует с демоном. Но почему именно сейчас он стал для него проблемой? Первое время Алори не замечала в нём каких-то разногласий с самим собой. Напротив, офицер всегда держался гордо, не показывая слабость. Но потом что-то произошло. Он начал меняться и с тех самых пор Ричард потерял себя. Стал задумчивым и часто его настроение менялось в долю секунды, казалось, на пустом месте. Алори думала, что она виновата в этом, но теперь поняла, что в эти моменты парень боролся со своим чудовищем. Он ещё не сказал ей это, но девушка уже чувствовала что на этот раз её размышления не просто недалеки от правды, а ею и являются. Парень не подозревал, что она понимает его намного лучше, чем ему казалось. — Ты… не совсем хочешь об этом говорить… — констатировала она. Мустанг первым начал этот разговор и изъявил желание раскрыть свою зловещую тайну. Алори ничуть не торопила его и не принуждала. Ей очень хотелось знать о нём больше и она была рада, что парень стал настолько сильно доверять ей, но глядя на его мучение, девушка не хотела, чтобы он принуждал себя. В конце концов, это не было обязательством. Он ничего не был должен, тем более, что в ходе повествования страдал и сам. Если так пойдет и дальше — всё может стать ещё хуже, а на нём и так уже лица не было. Конечно, это немного досадно, но она ни за что не стала бы мучить его. Может, он ещё не готов обсуждать такие сложные темы? Стоит ли сказать ему об этом? Не воспримет ли он её слова как возможность перестать слушать? Главное, что она теперь знает о его доверии. О большем она и мечтать не могла. Будет правильнее прерваться сделать перерыв. Во всяком случае её попытки немного отвлечь его ни к чему не привели… И всё же у неё не хватало духу предложить ему такой вариант. Алори не представляла, как бы она вывернулась из этой ситуации, если бы парень не ответил ей:  — Совершенно. Каждое воспоминание… — он мотнул головой. — Сложно. Но… я должен это сделать. Боюсь, потом у меня уже не будет такой смелости. Поэтому… если ты не против, нам придётся еще немного побыть здесь… "Вырвать, как больной зуб!" — напомнил себе Ричард. — "И не смей молчать! Ты и так молчал очень долго!" — К… конечно! — девушка немного растерялась от такого резкого заявления, вовремя прикусив язык и не предложив молодому человеку закончить свой рассказ. — Мне сегодня некуда спешить. Можешь говорить обо всём, что считаешь нужным. Поднялся сильный ветер. Дуб качнул своими толстыми ветками, глухо скрипнул, словно столетний старик, жалуясь на проказы юнца-ветра, мешающего ему дремать. Рейвен поднял голову, шевеля ушами прислушиваясь к шелесту травы и листьев. Его длинная грива красиво всколыхнулась чёрной вуалью, заплясав в воздухе словно чёрное пламя. Жеребец принюхался, шумно выдохнул, покачал головой и вновь опустил её к траве, так и не заметив ничего опасного. Белый, прохаживающийся чуть поодаль от вороного коня, боязливо прижал уши, когда ветер принялся трепать его гриву. Но полное спокойствие со стороны фриза не позволило ему удариться в панику и, повинуясь стадному инстинкту, полагаясь на Рейвена, как на вожака этого временного табуна, он, успокаиваясь, потоптался на одном месте, осматриваясь вокруг и только после, продолжил пастись. Его возбуждение выдавали только частые взмахи хвоста. Ричарду следовало следить за временем. Карманные часы оттягивали левый карман, но он и не подумал взглянуть на них. Всегда пунктуальному, знающему цену времени и умеющему им распоряжаться — теперь ему было плевать и на это. Его проблема обитала вне времени и пространства. Сколько бы он не разглагольствовал — она от этого не испарится. В былые времена он назвал бы это пустой тратой времени, если бы не одно «но». На душе действительно становилось легче. Слово за словом, он будто бы сам выдирал из себя эту тьму, поселившуюся там против его воли. И пусть присутствие Орфа не исчезло, адская псина продолжала лишь недобро сверкать красными глазами-угольками, не смея нарушить приказ. В мире смертных, где они сейчас оба находились — только Ричард был властен повелевать им. И не важно к каким последствиям это приведёт. Пока собака подчинялась, он мог продолжать свой рассказ, не боясь потерять над собой контроль. Парень задумался, пытаясь поймать последнюю мысль, на которой остановился. Теперь речь должна пойти о его снах. Пугающих и ужасных. Ей точно нужно знать о них? — Я делал все то же, чем и занимался бы Цербер, со мной или без меня… — наконец выдавил он из себя. — И самое страшное — мне это нравилось, Алори. Здесь стоило сделать паузу. Хоть ненадолго. Хотя бы для того, чтобы она смогла осознать весь ужас ситуации. За пару секунд его никак не осмыслить. Если она испугается — нет смысла продолжать. Дальше будет только хуже. Но он не остановился. Он вот-вот выдернет этот чертов зуб! Не станет больше раскачивать его в нерешительности. А потом — пусть думает сколько угодно. У неё будет достаточно времени, если Алори и в этот раз совладает с собой — узнает ещё много чего «интересного» о нём. Ричард даже не повернулся к ней, чтобы увидеть реакцию. Он боялся взглянуть на неё. Что будет на лице девушки? Страх? Удивление? Шок? Или всё сразу? Нет… лучше не смотреть… только не сейчас… — Я убивал. Во сне. Но для меня это не оправдание. Мне это нравилось… Я ждал, когда же снова смогу оказаться там, в этом кошмаре. Когда наконец мои клыки вонзятся в новую жертву. Мне так нравилось слышать их крики… рвать на части… мотать из стороны в сторону, как тряпичную игрушку… Только после таких снов я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Не знаю, сдерживали ли они меня от бойни в реальности… хватало ли мне этого, но по крайней мере, просыпаясь, я какое-то время не чувствовал этой агрессии. Все оставалось там… Так продолжалось долго… очень долго… Настолько, что стало для меня обыденностью, несмотря на то, что я не знал, когда демон позовет меня вновь. Пока эта тварь была мною довольна — всё шло хорошо. Должно быть, оставалось совсем недолго до того, как моя душа целиком принадлежала бы ему. Спорю, что этого Цербер и добивался. Они ведь за душами и охотятся… демоны… А потом… Потом появилась ты и всё пошло не по плану… Не по их плану… — поправил Ричард себя. — …Я? — услышал он испуганный вздох, представив как она прикрыла рот рукой. Боится… И это я ещё к финалу не подошёл… — Ты… так меня бесила первое время… С самого первого дня как появилась в конюшне. Я… я никогда и не на кого так сильно не злился… То есть… — Ричард осекся, припоминая свои собственные наблюдения касательно своих эмоций. — То есть он… демон. Наши чувства тогда были переплетены и когда он испытывал ярость — это же случалось и со мной. Эта мразь впервые за свое существование в моей душе так сильно злилась. С ума сходил от гнева, как подстреленный вепрь… Я не знал, куда себя девать и как удержать себя в руках, чтобы не натворить глупостей… Мне казалось тогда, что я мог сделать что-то плохое. Но я этого никогда не хотел… Только понял это не сразу… Ричард замолчал на пару секунд, переводя дух. Он почти не дышал, рассказывая ей всё это, и теперь голова слегка кружилась от нехватки кислорода а легкие судорожно втягивали воздух через сжатое спазмом от волнения горло. Кажется, у него поднялась температура. После озноба стало невыносимо жарко, несмотря на прохладный ветер, беспощадно вгрызавшийся в его воротник. Он должен был давать хоть какое-то облегчение, но вряд ли Ричард вообще его ощущал. Неужели он действительно был готов убить её тогда? Бред… Сейчас парень не мог в это поверить. Но от памяти никуда не деться и вырвать из неё лист, как из книги, не получится. Ей следовало знать, на что он способен пока находится во власти демона. До тех пор, пока Алори не поймёт, в какой она опасности — он подвергает её огромному риску. Цербера уже нет, а Орф никогда не посягал на убийство девушки, но офицер не позволил бы себе ослабить бдительность. Двухголовый пёс показал отличную смекалку, и в отличии от Цербера, Ричарду всё никак не удавалось совладать с ним. Дело даже не в силе. Ричарду казалось, что в этом они с ним равны. Здесь было что-то другое, до чего Мустанг ещё не дошёл. Какая-то хитрость, слабое место, которым шавка не брезгала пользоваться. Ричард собрался с силами. Последний рывок — и эта невыносимо тяжелая часть его исповеди минует. — Причина, по которой мне было легко убивать в том, что моя добыча была безликой для меня. Я не знал этих людей, не встречал их в реальности. Поэтому мне было плевать кто они — души грешников, приговоренные к мучениям в загробном мире или же очередная иллюзия, созданная демоном, который как мог потакал моим извращенным желаниям. Но для меня они не были живыми. Души в них не было… наверное. А может быть мне просто хочется, чтобы это было так… А потом я увидел среди них тебя. И я хотел тебя убить. Там ты была не просто моей жертвой, но ещё и возможностью для Цербера избавиться от тебя. Он очень этого хотел, а значит — хотел и я. И я почти подчинился ему, но в самый последний момент моя человечность…я стал прежним, не покидая тело чудовища. И я понял, что так нельзя. Что я не должен делать то, чего не хочу, что демон не вправе помыкать мной. И я пошёл против него. Воспротивился Церберу, всё ещё являясь им. Сильно повздорил с оставшимися головами… — Ричард горько усмехнулся, воображая, как это выглядело со стороны — три головы рвут друг друга на части. — Решил, что с ним покончено, но это оказалось только началом… Алори слушала его вполуха. Её восприятие остановилось, когда он сказал, что демон хотел её смерти. Значит, этот демон не просто хотел власти над молодым человеком, а имел куда более зловещие намерения. Но почему? Что она сделала такого, за что заслуживала такой участи? Почему именно она так досадила Церберу? Похоже, Ричард и сам не знал ответа. В его голосе прозвучал стыд и осуждение. Но разве он мог повлиять на это? Алори отказывалась верить что он был в состоянии причинить ей вред. Да, он пугал ее, заставлял держаться на расстоянии, сводя общение к минимуму. И это всё произошло в первые дни их знакомства, до того, как военный начал меняться, позволяя себе больше вольностей. Тот Ричард и этот, который сидел сейчас рядом с ней на траве под кроной огромного дума — казались двумя абсолютно разными людьми. И теперь Алори знала почему. Новость о такой страшной судьбе, которая едва не постигла её, конечно же, испугала её. Не каждый день узнаешь о том, что исчадие ада мечтает разорвать тебя на части за один лишь факт существования. Ей следовало бояться, и в этом не было бы ничего странного. Но никакой угрозы от Ричарда девушка не чувствовала. Даже если опасность всё ещё была на горизонте и её жизни мог настать конец, вера, эта безрассудная вера и любовь, не давали ей целиком отдаться ужасу услышанного. Картинки выстраивались в голове одна за одной, наконец-то превращаясь из разношенных отрывков во что-то общее и понятное. Возможность понять происходящее с Ричардом волновало её больше, чем своё благополучие. Поведение молодого человека, его вспышки агрессии и все те странные, зловещие предупреждения, смысл которых был неясен… Теперь всё встало на свои места. Она поняла! — Так вот почему ты постоянно кричал на меня… — с придыханием и каким-то трепетом произнесла она, взволнованно выдыхая. — Вот почему ты просил меня не приближаться. Говорил, что опасен… что тебя нужно бояться… что я понятия не имею, с чем имею дело… Ты просто не хотел, чтобы я пострадала… Она, не задумываясь, высказала свои догадки, не смущаясь откровенности своих суждений. Теперь они казались настолько очевидными, что она не могла поверить, как не замечала их раньше. Отрешенность и холодность — были лишь инструментами, призванными защитить ее. Отталкивая девушку, Ричард не давал Церберу добраться до нее. Держался на расстоянии и как только чувствовал, что может не справиться с демоном — уходил. На фоне этого откровения Алори напрочь позабыла об опасности со стороны демона. Она никак не могла поверить в то, что Ричард всё это время защищал её. Ей стало жаль Ричарда. Всё это она услышала от него впервые и об этом никто больше не знал. Офицер очень долго скрывался за своей маской и теперь, решив обойтись без неё, хотя бы сейчас, когда они наедине. Она восхищалась не только его поступком, но и смелостью. Навряд ли бы кто-то смог заговорить о таком, даже безгранично доверяя собеседнику. Ричард, как дикий зверь, не знавший привязанности и лишенный некоторых, присущих обычным людям чувств, был осторожен в своих действиях. Сколько же времени он держал всё это в себе, не имея возможности высказаться, решив, что его сочтут странным… Свою истинную сущность он показывал сейчас, самолично разрушая ту самую стену, которую Алори уже отчаялась покорить… На секунду девушка потеряла дар речи. Ей было что сказать, но она, потерявшись в своих ощущениях. Их было слишком много и сплетаясь вместе они становились чем-то новым. Тем, чего она ещё не испытывала. Стараясь сохранять спокойствие, девушка прижала ладонь к груди. Ей казалось, что сердце бьется так сильно, что Ричард услышат его стук. Сам парень вряд ли понял бы её восторг. К счастью, он всё ещё смотрел в сторону, с облегчением прикрывая глаза, когда девушка сама во всем разобралась. Просто… всё вышло очень просто. Напрасно он боялся, что она не поймет его. Алори могла подхватывать его фразы так, что ему не приходилось их заканчивать. Знать обо всем наперёд она не могла, но всё равно каким-то образом понимала к чему он клонит. Хорошо, что у нее хватило духу произнести это за него. Ричард не был уверен, что смог бы сказать сам. В конце концов он спасал её не от сторонней угрозы. Он сам и был этой угрозой. Странное спасение, получается… Ведь он не с самого начала осознал, насколько опасно ей находиться рядом. Парень всегда предпочитал остерегаться ситуаций, при которых Цербер может взять над ним вверх. Однако даже такая несдержанная и импульсивная шавка, как Шарик, далеко не сразу показал клыки. Всё дело было в самой Алори. Ричард не знал почему, и всё же был уверен, что прав. Но зато теперь ей точно будет ясно, что самым действенным методом было не позволять приближаться близко, когда демон начинает рваться наружу. Если ей могло показаться, что он настолько силен волей и сведущ в укрощении адских собак — она сильно ошибается. — Ты все еще в опасности… — сказал парень строго. — Своих слов обратно я не возьму. Для твоего же блага лучше не приближаться ко мне. Я сам себе уже не принадлежу и если однажды что-то произойдёт… Если я потеряю контроль… Конечно, в это сложно поверить, но эта тварь никуда не делась. Он постоянно со мной. Никто не видит его и не слышит. А я знаю, что он рядом. И ждет… — Но ведь… — Я не хочу причинять тебе зло, Алори… — Ричард не дал ей договорить и повернулся к девушке, надеясь, что серьезность на его лице позволит ей до конца осознать, что это не шутки. — Я на самом деле могу навредить тебе. Против своей воли. Ты должна это понимать. Не потому, что я хочу переложить свою вину, а потому что я действительно не желаю тебе зла. Не хочу, чтобы потом ты пожалела о том, что связалась с таким монстром, как я. Алори опешила. В его глазах сверкнула заинтересованность. Если до этого он перебивал её, чтобы продолжить рассказ, не останавливаясь, сейчас он сделал это, чтобы она высказала своё мнение. Демон целиком и полностью являлся проблемой Ричарда, но став объектом его охоты, девушке следовало сказать, что то на счет услышанного. Он должен знать, как она относится к такой правде и насколько дорожит своей жизнью. Или же… «Доверяет ли она мне настолько, чтобы я опасаться просто находиться рядом?.. Никак не пойму, она глупая или храбрая?» Девушка потупила взгляд. На этот раз не было похоже, что он пугает её. Напротив, ей почему-то показалось, что он вовсе не хочет чтобы она боялась его, но истина была жестокой и Ричард не ставил на кон её жизнь. Такая ли уж страшная эта угроза она знать не могла. Она только сейчас узнала о тайне офицера и пройдет ещё некоторое время прежде, чем она всё хорошенько обдумает. Однако ответ он требовал здесь и сейчас. И ей нужно было дать его, взвесив всё услышанное и решить для себя, насколько она дорожит общением с Ричардом, чтобы закрыть глаза на опасность. Именно этого он и хотел, но парень не знал о том, что никакая опасность её испугать не может. Если он всё это время защищал её — то она не видела причин опасаться за свою жизнь. Даже если сам Ричард решит, что она слишком беспечна — никакого другого ответа она не могла ему дать. Возможно, это удивит его, но пока что девушка не готова была сказать, почему она так решила. Он стал доверять ей больше, но Алори ещё не была уверена, что его сердце готово к подобному. Это время обязательно придет, но не сегодня. Пусть он говорил о страшных, ужасающих вещах, они не могли вытеснить трепетную радость на её душе. Они стали немного ближе. Девушка уже и не надеялась, что он по своему желанию заговорит с ней о чём-то важном для него. Прежде Ричард очень внимательно избирал темы подходящие для общения. Даже начинал диалог с небольшими паузами, словно долго выбирал, о чем стоит болтать, а о чем нет. Алори ничуть не обижалась на него. Парень всегда был таким грозным, серьёзным, гордым. Непривычно было видеть его другим. Еще никогда он не снимал свою маску так надолго. Она понимала, что после этого разговора ему снова придётся надеть её и продолжить своё существование, как Цербер. Для всех, кроме неё. Она единственная кто знал как выглядит настоящий Ричард Мустанг. Он поймет, непременно поймет что доверяет ей не зря и тогда все измениться. А сейчас она должна поддержать его в этой беде и помочь, если сможет конечно. Алори понимала офицера. Но он еще не в силах был понять ее, а иначе не задавал бы таких вопросов. Неужели он действительно думал что таким образом сможет воззвать к ее чувству самосохранения, отгородит от возможной трагедии. Как бы скверно все не было, до сих пор Ричард не позволил ситуации выйти из-под контроля и Алори даже не догадывалась о его одержимости и о том, что она невольно стала ценной жертвой для демона. Возможно парень терял самообладание и нося на душе такой тяжелый груз, не имея возможности разделить его с кем-то, пал духом. Но теперь, когда он не одинок, Алори верила что у него все получиться. Иначе опасения Ричарда уже давно притворились в жизнь. Она слишком сильно любила его, чтобы думать о спасении себя. — Ты на что-то конкретное намекаешь? — спросила она, осмелившись поднять глаза на молодого человека, ожидающего ее ответа— Хочешь чтобы мы перестали общаться? Она постаралась произнести это твердо. Словно, ей было все равно. К счастью, она не запнулась, выдавая свою тревогу, но живот свело неприятной, холодной судорогой, которая бывает когда думаешь о чем-то плохом, чего очень сильно боишься. Ей подумать то о таком было невыносимо больно не то что говорить. Но еще невыносимее было бы услышать это от него. И потому она решила атаковать первой, мысленно содрогаясь от одной лишь возможности что он правда этого хотел. В глубине души Алори чувствовала, что это ложь, но страх никуда не делся. Все должно было решиться в это самое мгновение. Повисло напряжённое молчание. Натянутая между ними нить грозилась порваться в любую секунду, пока они смотрели в глаза друг другу, как будто искали в них выход из сложившейся непростой ситуации. Они не знали, но у обоих сердца в этот момент сжались, как будто на них что-то давило. Дышать стало трудно настолько, что пришлось задержать дыхание. И в его светло-коричневых глазах, и в её, небесно-голубых, светилась какая-то отчаянная уверенность и опасение. Алори стало ясно, что и он боится. Она поняла это за секунду до того, как парень, признав, поражение отвел взгляд. Натяжение нити пропало и она повисла между ними, продолжая связывать воедино. — Не хочу… — тихо пробормотал он, словно ему было стыдно в этом признаться. — Да и смысла нет… Ты меня всё равно не слушаешь. Я уже столько раз пытался намекнуть. Даже силами демона пользовался…— он покосился на неё. — Ты ведь поддавалась сначала, боялась, как и все остальные. Почему перестала? Вопрос пришёл сам собой. Он уже давно перестал думать об этом. Но всё же, Алори оставалась единственной, кто каким-то образом смогла преодолеть воздвигнутую им преграду и избавиться от страха перед его присутствием. Ричард умело пользовался полученным даром, но никогда не злоупотреблял. Механизм его действия оставался неясен для него: он просто работал. Для этого стоило лишь пожелать изо всех сил, чтобы раздражающий его человек скрылся с глаз долой. Что при этом чувствовал сам объект, офицер не знал, но много раз проделывая этот трюк замечал, как в глазах жертвы появлялся плясали огонёк страха, порою даже ужаса. Обычно люди и вовсе забывали за чем пришли, теряли дар речи, а особо впечатлительные и слабовольные — замирали на месте совсем, как кролик перед удавом, не в силах и рта раскрыть. Такие злили Ричарда больше всего, потому как вместо того чтобы убраться, пялились на него, как на хищника. Впрочем, винить их было не в чем. Аура Цербера всегда действовала безотказно, никогда не давала «осечку». Но в случае с Алори казалось, просто переставала действовать. Ричард даже подумал однажды, может быть у девушки тоже есть какой-то секрет, какая-то защита перед которой адское влияние блекнет? А как иначе объяснить её способность отмахиваться от темной ауры как от прозрачной дымки. Одно дело когда такое происходит сразу, но ведь он видел, что изначально Алори вела себя как и все остальные. Но потом что-то произошло. И это существенно осложнило ему жизнь. Отчасти именно неспособность избавиться от неё и заставила парня сдаться, пустить всё на самотёк да и самому прекратить бороться с течением. Он и правда не хотел прекращать общение с ней. Понемногу, но парню оно даже доставляло удовольствие. С тех пор, как он позволил себе чуть больше и покинул строгие рамки, жить стало немного проще. Проблемы никуда не делись, но по крайней мере он мог взглянуть на них под другим углом. Её общество более не тяготило его и будь ситуация другой, он быть может радовался тому что может хоть с кем-то поговорить. Но Орф… Что если он способен навредить ей? У него уже получалось пробираться в реальный мир. Только это был первый раз. Пес просто пробовал свои силы, показывал своему заложнику, на что он способен, внушал, что и по другую сторону границы он сможет добраться до него. Он хотя бы должен был попытаться объяснить ей насколько опасно дергать собаку за усы. Он еще не рассказал ей о брате трехголового, но он хотел уже сейчас знать, стоит ли заходить дальше. История все-таки не из приятных. Было бы здорово если бы она хорошенько подумала о своей безопасности. А то у него складывалось впечатление что ему одному есть до этого дело. — Так и знала, что ты это делаешь специально! — улыбнулась Алори. — Ведь сам по себе ты совсем не страшный. — Ты вообще слушаешь о чем я говорю? — рыкнул парень, нахмурив брови. — Прости… — Алори виновато отвернулась. — Просто… я догадывалась, что все это не просто так… А про угрозу… Мне не страшно… То есть… Не потому что я не верю тебе, а потому что я знаю, что ты не способен причинить мне вред. — Я — нет, зато эта тварь может, — прищурился Ричард. — И если что-то пойдет не так, если эта мразь выкинет что-то к чему я не буду готов… — Ты всегда ко всему готов…— вздохнула девушка. — И иногда это становиться проблемой…— уже тише пробубнила она, и продолжила, смотря на парня. — Я ведь все еще цела и невредима. И это твоя заслуга. Ты справляешься с этим монстром. Поэтому я не боюсь. Я верю тебе. И если так, то свою жизнь тоже доверяю. Не могу представить, чтобы ты вдруг сделал что-то не так. — Иными словами ты хочешь, чтобы я защищал тебя от него? — фыркнул парень. — А ты…нет? — спросила она, немного склонив голову набок. Ричард удивлённо хлопнул глазами, не сразу осмыслив её слова, а когда их значение дошло до него, резко отвернулся. Ему стало жарко и он тихо выдохнул, медленно вдыхая в себя прохладный воздух, надеясь что это поможет. Но лучше не становилось. Странно… Вопрос ведь вполне себе обычный… Почему вдруг ему стало не по себе от волнения. Обычно у него не было проблем с самообладанием. Но чем дольше он общался с ней, тем больше замечал, что его всё проще поставить в неудобное положение. И даже не понимал, почему так происходит. » Потому что я не готов…» — подумал он про себя. — » Весь этот разговор — сплошная неопределенность. Я не знаю что будет дальше и к чему себя готовить… А теперь я даже не знаю что произойдет в следующую секунду…» Он ещё не привык. Конечно, диалог проходил как надо, одна тема перетекала в другую, возникали вопрос, за ними следовали ответы. Отчасти всё действительно было хорошо, даже лучше, чем он ожидал от своего первого разговора по душам. Ему не нужно было опасаться острых углов и следить за языком. Вполне хватало того, что имелось. И всё же… » Непривычно…» — Не имеет значения, чего я хочу, — ответил Ричард, продолжая смотреть в сторону, не до конца успокоившись, но без тени слабости в голосе. — В любом случаи эта псина — моя головная боль и моя ответственность. Если не смогу удержать её на цепи — буду виноват. Так что мне ничего не остается…— он тяжело вздохнул. — …кроме как следить чтобы он не вонзил в кого-то свои клыки. А к тебе это относится больше всех. Понятия не имею, с чего он так ненавидит тебя, но какой бы ни была причина — легче никому не станет… Я бы тоже относился к этому легче если получилось избавиться от него до конца. Но это оказалось сложнее, чем я думал… Пусть у Ричарда не получилось призвать к разуму Алори и хотя бы заставить ее задуматься о том, так ли безопасен её новый знакомый. Ему больше не хотелось возвращаться к этой теме. Возвращаться к истокам, когда он был самым обычным человеком и вновь проходить весь путь становления монстром, оказалось непросто, и каким бы сильным Ричард не являлся, у всего есть свой предел. Немного, совсем чуть-чуть, ответ Алори удовлетворил его. С одной стороны осознавать, что отношение к нему не поменялось, даже после раскрытия такой страшной тайны — всё-таки здорово. Большого удивления Ричард, всё же, не испытал, предчувствуя, что по-другому и быть не могло. А с другой… ну нельзя же быть настолько неразумной. Если бы он сам не видел, что она понимает его, решил бы что она совершенно не разобралась, в каком положении оказалась. Но нет, страх в её голосе, когда она услышала о Цербере был неподдельным. Но потом она как будто отмахнулась от него, когда прошло первое потрясение. Интересно, что она скажет дальше… Они немного отвлеклись, но Ричард ещё помнил, на чем остановил свой рассказ. — Цербера больше нет, — жестко отчеканил он. — Похоже, когда мы с ним повздорили и хорошенько искусали друг друга, что-то произошло. Может, связь какая-то нарушилась или он не смог больше меня контролировать, не знаю. Но какое-то время я и сам думал, что все позади и у меня получилось избавиться от него. Всё, что я сделал в шкуре пса — ужасно, оправдываться я не буду. Если бы я провел с ним чуть больше времени и совсем потерял человечность — возможно у меня не хватило бы самообладания противостоять ему. Или он потерял бдительность решив, что я уже на всё согласен… Я надеялся, что теперь-то свободен и смогу жить нормальной жизнью… — он усмехнулся. — Наивный дурак… — Ричард? — осторожно позвала Алори. Она участливо посмотрела на него, предчувствуя, что до конца истории ещё далеко. Неужели и того кошмара, который он пережил, было мало? Ей хотелось ободрить его, но она не знала, что можно сказать человеку, в одиночку борющегося с одержимостью. Даже если бы он хотел попросить помощи — кто бы смог ему помочь? И кто бы поверил ему? Алори становилось больно на сердце, когда она пыталась представить себе его муки. А ведь кто-то когда-то говорил, что безвыходных ситуаций не бывает… Если так, то где же выход из этой?! Чем Ричард заслужил такое наказание? Девушка подняла правую руку, но поборола своё желание прикоснуться к плечу офицера. Он вновь замолчал, оказавшись в своих воспоминаниях, видя там что-то страшное, отчего его взгляд, устремлённый вперёд, потерял живость и потух, уже не имея ничего общего с тем огнем, с которым он смотрел на нее, предостерегая от беды. Казалось, прикоснись она к нему — и случится что-то нехорошее. Алори не боялась его, но не хотела тревожить и без того угнетённого человека, провалившегося в свои мысли. Не стоило сбивать его. Ему и так было не просто вспоминать. Потому, она медленно положила руку обратно на колени, с тоской смотря на него, потерявшегося где-то глубоко в своей душе. Мустанг помнил ту ночь лучше всего. В отличии от знакомства с Цербером, встреча с Орфом была ещё слишком жива в его памяти. Ведь если трехголовое чудовище уже было в прошлом, его старший брат — оставался в настоящем. У Ричарда было много времени, чтобы сравнить их и понять, насколько они разные. Казалось и сам демон почувствовал, что на сей раз речь пойдёт о нём и с интересом навострил уши. Ричард скрипнул зубами от бессильной досады. Сначала демон хотел возразить против решения парня разболтать их общий секрет. А теперь, похоже, получал истинное удовольствие, не прочь и сам вспомнить, с чего началось их противостояние. Цербер пытался втереться в доверие, пообещал и учил обращаться с демонической силой, в какой-то степени это даже можно было с натяжкой назвать «союзом». Орф своих намерений не скрывал, и каждая их встреча была сражением. Он был жесток и прямолинеен, не собирался ползать на животе перед ним. Скорее всего, до этого не дошло, если бы Ричард не воспротивился Церберу. Кто знает, какие там взаимоотношения у дьявольских собак, но Орф не стерпел обиду. Ему было приятно наблюдать за тщетными потугами парня одолеть его. Он прекрасно знал, что это невозможно, потому оставался спокойным, злорадно скаля свою безобразную черную морду, открывая и закрывая пасть, словно уродливая рыба. Мустанг не хотел бы делать то, что тварь сочтет приятным, но и он всё равно бы все услышал, просто сейчас приготовился к этому особенно трепетно. Что ж, адским созданиям присуща гордость, а он несомненно мог гордиться собой. — Место этой твари заняла другая… И она основательно подпортила мне кровь… — Ричард приказал себе не останавливаться, когда пес удовлетворенно заворчал, щуря свои красные глаза, как будто смотрел на солнце. Такой счастливой собака бывает только если её похвалит хозяин. — Помнишь, мы однажды встретились в библиотеке? Алори кивнула, но Ричард не обратил на это внимания. Этот вопрос не требовал ответа. Парень всё ещё вспоминал и потому почти не следил за тем, что говорит, просто извлекая воспоминания одно за другим. — Хотел знать, с кем пришлось столкнуться в этот раз и решил найти информацию. Кто такой Цербер — знают все. Даже те, кто с ним никогда не сталкивался. Но я больше чем уверен, что о его двухголовом брате мало кто наслышан. Я никогда прежде не изучал эту тему, но пришлось стать в ней экспертом… Эту образину зовут Орф. Когда трехголовый перестал мне докучать в кошмарах стала появляться эта тварь. А я в них становился черным псом. С одной головой, и на том спасибо… — Псом? — вдруг встрепенулась Алори. — Ну да, псом… — ответил Ричард, в очередной раз пропустив мимо ушей неоднозначную реакцию девушки и не задумавшись о том, почему она так удивилась. Прислушайся он к ней, непременно бы поймал себя на мысли, что странно так сильно удивляться обычной собаке, но почти спокойно принимать присутствие в нем адских чудовищ. — Следуя прошлому примеру, я хотел вышвырнуть эту шавку из своего разума. Тогда бы я скорее всего обрел свободу. Мне до сих пор так кажется, что всё дело только в этом. Но у меня ничего не получилось. Сколько бы не пытался. Этот демон совсем другой, он приходит чаще, я чувствую его сильнее, чем предшественника, он умнее и кровожаднее. Всё это время я стараюсь изгнать его и проигрываю… Не знаю в чем дело… — парень приподнял свои руки, разворачивая их ладонями к себе и посмотрел на них. — Я ведь такой же монстр, как и он. Во сне уж точно такой же. Там у меня всё ещё есть адская сила… что-то во мне ещё хранит её, но как бы я ни старался — Орф побеждает меня. И ему это нравится. Потому он и приходит так часто. Хочет, чтобы я сдался, ждёт, что однажды мне надоест пытаться. У этой твари получается даже переходить границу и навещать меня здесь, в реальном мире. Когда я беспомощен и не могу ничего сделать. Однажды он прогуливался вокруг моей кровати когда я просыпался. После того, как эти кошмары начали преследовать меня и здесь — всё, чего я хочу — уничтожить демона. Пока он не уничтожил меня. И пока что у него это отлично получается… — Они всегда вели себя так? — спросила девушка и угодила в тот промежуток между воспоминаниями, в который Ричард мог её услышать. — Наверное, это и правда невозможно… но сосуществовать с ними, держать их под контролем… Ты уже не в состоянии. Ричард вздохнул и прикрыл глаза. Со стороны всё всегда кажется легким. Он ни за что и никому не пожелал бы такой судьбы. Эту муки не должен был испытать ни один из смертных в этом чертовом мире. Прожить всю жизнь бок о бок с потусторонним созданием, неуправляемым и непредсказуемым? Чтобы однажды обнаружить себя с окровавленным ножом в руках, без шанса вернуть всё назад?.. Одна слабость могла стоить огромной трагедии. Он боялся подумать о том, что сделает Орф, если однажды его воля окажется подавленной, если он потеряет себя, перестанет существовать, как Ричард Мустанг… Неужели она не понимает, что тогда именно она и станет первой его жертвой. Демон обязательно сделает её смерть первостепенной, мстя за неудачу своего младшего брата. И вряд ли он остановится на этом. Ричард испытал это на себе. Адская собака обожала убивать. Сам он жив лишь потому что Орф ещё не наигрался. Ему очень нравилась эта забава, как кошке нравится играть с пойманной мышкой, подбрасывать её когтями, перегрызть позвоночник и наблюдать как обреченный зверек из последних сил цепляется за жизнь своими крошечными лапками. В представлении Орфа Ричард и был мышью, отчаянно сопротивляющейся, бросающейся в бой, но всё же мышью. И когда нибудь ему надоест играть. — Ты не понимаешь, о чём говоришь… — с усталостью, без злобы проговорил он, словно общаясь с глупым ребенком. — С чистым злом нельзя водить дружбу. Их дружба выглядит совсем по-другому. Они хотят получить мою душу… во всяком случае в этих глупых книжках, которые я читал никакой другой причины не указывают. И чем дольше человек сопротивляется — тем ценнее главный приз. Они как репейник… единожды пристав, цепляются намертво, и даже если удастся оторвать — останутся крючки от которых не избавиться. У них есть, что предложить взамен, но обмен не равноценный. Единожды испробовав их силу и представив, каких целей они смогут добиться с её помощью, люди теряют голову. в погоне за своими мечтами они не понимают, с кем играют и что потеряют в случае проигрыша… Мне повезло и я одумался раньше, чем потерял дорогу назад. Однако даже так мне никак не освободиться от этих цепей… Но если ты думаешь, что договориться с ними можно… — он посмотрел на неё с усталостью в глазах. — Я расскажу тебе к чему приводит такая беспечность. Решил, что Орф ведёт себя как и должен вести демон, но куда покладистее Цербера. Он хотя бы не рычит, когда ты рядом. Даже сейчас молчит… Я ранил отца, когда беспечно положился на случай. Не подумал о том, что Орф может повлиять на меня… потерял над собой контроль… Он предложил дружеский поединок на саблях. Мы и раньше иногда занимались этим в свободное время, но в этот раз мне следовало отказаться… — И… с…сильно? — дрожащим голосом спросила она. — Нет… К счастью, нет… В последнюю секунду остановился. Но никогда себе этого не прощу. Отец так смотрел на меня… словно знал, что это был не я… а ещё знал, что я виноват в этом. Не демон. Я. Конечно, ни про Орфа, ни про Цербера никто не знал, но ему и не нужно было знать, чтобы заметить, кем я стал. Пусть всего на пару минут… но я мог убить его… И никакие раскаяния не смогли бы мне тогда помочь. Я был слишком близко к точке не возврата, а демон почти дотянулся до своей цели… Никогда… — он сжал кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев. — Никогда больше я не позволю подобному произойти. Пока эта сволочь засела во мне, я не должен рисковать чужой жизнью. — Ричард… Но ведь твоя жизнь… — Это не жизнь, Алори… Девушка понуро опустила голову. Ей не следовало поучать его, но она совершенно не могла придумать ничего, что могло бы облегчить его страдания. Не нужно пытаться прочувствовать всё на себе, чтобы представить насколько это мучительно — не иметь возможность быть самим собой, каждый день борясь с темными проявлениями просто за право существования, отстаивая то, что принадлежит ему по праву и вести при этом социальную жизнь, постоянно находясь в центре внимания из-за особого положения в обществе. И обычному человеку это было бы не легко, а такому, как Ричард, и подавно. Но об этом никто не знал. Даже Алори, изо всех сил старающаяся изучить его и понять, и близко не догадывалась о том, что происходит с парнем. Он казался странным, слишком строгим, вспыльчивым и отрешённым, и все же ничто в нем не выдавало одержимость. Мустанг надёжно похоронил свой секрет, не позволяя никому и близко подобраться к тайне. Каким бы суровым не выглядел парень, Алори знала, что это очень добрый и участливый человек. Только такой мог, не раздумывая, заручиться за раненую, умирающую лошадь, не зная, вытянет она лечение или нет. Пусть он скрывал свое причастие в этом акте милосердия и сострадания, поступки говорят о нём куда больше, чем слова. Дело было не только в деньгах, хотя Алори и представить боялась, каких средств стоит содержание в лучшей конюшне корпуса. Ричард делал вид, что ему нет дела, но он наблюдал за восстановлением Пая и наверняка узнавал об этом у Харриса, Доктор мог просто забыть и не сказать ей. Было ещё много незначительных мелочей, по которым можно было судить о настоящей личности офицера, всех и не упомнить. Он пытался стать другим, избавиться от своей темной стороны и теперь девушка поняла почему у него так плохо это получалось. Сохранять даже видимость непоколебимости и держаться с таким достоинством удерживая такой груз на душе… Ричард был прав. Нельзя решить проблему миром. Если всё обстоит настолько опасно что он, несмотря осторожность не смог заметить, как на секунду вышел из себя и этой секунды было достаточно, чтобы причинить боль дорогому человеку… Как же ужасно он чувствовал себя в этот момент… Как ненавидел себя… Молил о прощении. Ричард не рассказал ей подробности того, как это произошло, но девушка отчётливо представляла себе, как это выглядело. Ей казалось, что он никогда не жалел себя и возможно принял бы одержимость, как своё наказание, достаточно сильный, чтобы жить с ней, но подвергать опасности близких, которых он любил… Вот, чего он не мог себе позволить… Она поняла всё это без слов. Ему незачем было говорить. — Понимаю… — отозвалась она, с горечью осознавая, что её понимание ему никак не поможет. — Прости… я не знаю, как тебе помочь… Я даже никогда не слышала об одержимости… Всегда казалось, что это просто страшные истории… — Ничего… — качнул головой Ричард и хмыкнул. — Я бы тоже не поверил. Представляю, как дико это звучит из уст такого человека как я. Госслужащий, на хорошем счету в штабе, да еще из семьи фюрера… Пожалуй я бы лучше выбрал смерть, чем заикнуться о чем-то подобном в моем окружении… Но я больше не могу молчать… Это сжирает меня изнутри, с каждым днем всё больше и больше. Я слишком долго держал всё в себе. Прости, что тебе приходиться слушать этот бред, но я уверен, что ты никому не разболтаешь… И спасибо, что выслушала. Кажется… мне стало лучше… Честно говоря, я просто хотел больше не выглядеть в твоих глазах такой сволочью… Я многим тебе обязан и после всего, что ты для меня сделала я решил, что должен быть честным с тобой. Надеюсь, ты понимаешь, что изначально я не мог сказать правду… Боюсь, ты бы не поняла меня тогда. Так что отныне, если я вновь начну рычать — хотя бы будешь знать, в чем причина. И пожалуйста… помни о том, что я сказал. Я рад, что ты веришь в меня, но демону нельзя верить. Он поднял голову. Его рассказ вышел не таким длинным как он ожидал. Многие аспекты он пропустил, некоторые сократил, но тем не менее это можно было считать содержательным изложением. Быть может, наконец-то этого хватит, чтобы прочистить голову от дурных мыслей. Ему был нужен светлый рассудок. Орф еще не побежден и он обязан найти способ избавиться от него. Пройдясь по воспоминаниям, перелистывая их, как страницы книги, он ещё раз взглянул на свою жизнь, увидел где и в чём он ошибался. Он пролистал её от начала до конца, точнее до незаконченных страниц. Его история ещё не была дописана и каким будет её финал — зависело только от него. Это был длинный путь. Ричард прошел его в одиночку, но теперь он был не один. Алори действительно не могла ему помочь. Никто не мог, но она была той, кто мог слушать, не обвиняя его в сумасшествии. Это дорогого стоило. Отец однажды сказал ему, что в одиночку он не сможет разобраться со своими проблемами, что поддержка не будет означать, что он слаб. Тогда Ричарду это показалось глупостью. Но и в этот раз отец оказался прав. Парень не стал чувствовать себя хуже, поделившись своей проблемой. Наоборот, теперь он казалось мог свернуть горы. Такой решительности он не чувствовал уже очень давно, с тех самых пор, как Орф едва не убил его. Но теперь он готов был снова попытаться выступить против него. А потом ещё и еще. Сколько потребуется. И неважно, чем закончится это противостояние. Он больше не сомневался. — Я никому не скажу, — поклялась Алори. — Это будет наш секрет. Ты можешь всегда говорить о нём. Может быть вместе мы сможем что-нибудь придумать… — она задумалась. Ричард покосился на нее. Слишком она молчалива сегодня. Это была его исповедь и она являлась слушательницей, но всё же, ему казалось у неё должно было возникнуть куда больше вопросов, чем она задавала. Он ведь сам попросил её спрашивать, если у неё появится желание узнать больше, однако она почти не прерывала его. Ей было неинтересно? Или же она не решалась? Алори нерешительно сжимала одну ладонь пальцами другой. Её глаза беспокойно бегали перед собой. Парень нахмурился. Что-то было явно не так. — Ты хочешь о чем-то спросить? — подтолкнул её к ответу Ричард, стараясь говорить спокойно. — Я ведь сказал, ты можешь спрашивать. — Твои сны… — несмело произнесла она, боязливо взглянув на него. — Я кажется знаю про них. Я была там…