Life Time 3

Николас сидел на первом ярусе кровати, положив руки на колени и устало склонив голову. Уставшие за целый день кинологи заснули сразу же после отбоя, но сам Ник не мог толком сказать, спал ли он вообще. Отдохнувшим он себя совсем не чувствовал. Всю ночь ворочался и если бы сослуживцы не спали так крепко - точно бы разбудил их. Старая ржавая панцирная сетка кровати скрипела от каждого движения, продавливаясь под весом тела. Но даже такая неприятность не помешала бы Николасу заснуть. Кинологи - люди, привыкшие переносить подобные мелочи с легкостью, не приученные к комфорту. Элрик не жил в казарме на территории корпуса уже долгое время, имея свою крышу над головой, но хорошо помнил его и потому понимал, что скрипучая металлическая ржавая сетка, провисшая как гамак - не причина бессонницы. Он правда старался провалиться в сон, чтобы этот чертов день наконец-то закончился, но не смотря на страшную усталость - ничего не получилось. Вроде у кинолога получалось задремать пару раз, чувствуя как расслабляются мышцы и разум понемногу наполняется облегчающей пустотой, но что-то раз за разом вырывало его из небытия и вместо полноценного отдыха, Ник полузакрытыми глазами наблюдал как медленно дергается брезентовый край палатки, закрывавший вход от гуляющего по лагерю, холодного ночного ветра. Еще несколько безуспешных попыток и Элрик сдался, раздраженно отбрасывая жесткое, тонкое шерстяное одеяло и сев на кровати, тряхнул головой, сбрасывая остатки сна. День уже обещал быть долгим и тяжелым. А ведь никто еще не знал, что их ожидает сегодня... Вчера вечером Артур все же огласил результаты, хоть Джим, после того как друг рассказал ему о стычке, спорил что капитан постарается не попадаться на глаза, дабы не вызывать лишние разговоры о своей ушибленной челюсти. Никому больше о своей вспышке ярости Ник не рассказывал. Он чувствовал себя неловко после случившегося, хоть и полностью признавал тот факт, что Артур более чем заслужил тот удар. Однако, Николас привык решать конфликты мирным путем, и случаев когда ему пришлось доходить до рукоприкладства не мог вспомнить. А тут в него словно дьявол вселился. Пожалуй, он никогда еще не злился так сильно. Что ж...когда-то пришлось бы начинать...Успокоить себя парень мог только мыслью, что кара заслуженная и надеждой, что он не сломал капитану челюсть. Опасения были вполне основаны: рука у Ника все еще побаливала и сжать ее в кулак получалось только приложив болезненные усилия и потому, лежа без сна на кровати, он слабо перебивал пальцами в воздухе, чтобы хоть немного вернуть им подвижность. Вот бы им сегодня не пришлось выступать...Сегодня он чувствовал себя не очень хорошо и бессонная ночь плохо скажется на результатах. Навряд ли Артур приготовил что-то для Центрального корпуса. Собакам после такого изнуряющего испытание требовался отдых. Особенно старушке Тагире. Крис весь вечер провел у ее клетке, переживая, что собаке станет хуже, но опустошив свою миску она на сколько позволяло пространство, растянулась на полу и засопела, прижавшись носом к прутьям клетки. Только после этого, облегченно выдохнув, Крис оставил ее в покое. Похоже все обошлось и старая овчарка не навредила себе. Когда вся компания отправилась на отбой, Волкер делился своими мыслями на счет ее состояния и Николас нашел ободряющим его спокойный тон. Никто не мог знать Тагиру лучше, чем Крис, а значит волноваться не стоило. Если повезет никто из овчарок не будет задействован сегодня. Они все заслужили хороший отдых. " А если нет - я вмажу ему еще раз..." подумал Ник, глядя вверх, на металлическую сетку второго яруса кровати, где совершенно не шевелясь, но громко похрапывая, спал Джим. Одна рука кинолога свешивалась вниз и когда Николас решил сесть, ему пришлось уклоняться, чтобы не задеть ее. Сквозь щель в прорези брезентовой стены палатки просачивался тусклый свет. Где-то вдали уже заливались лесные птицы. Поежившись от холода, кинолог накинул на плечи одеяло, подбирая под себя босые ноги, не горя желанием опускать их на холодную, влажную траву. Все еще прибывая в полудреме, парень стянул с руки резинку и кое как затянул волосы на затылке в хвост. Желания плести косичку не было. Да и вряд ли у него что нибудь получилось когда пальцы двигались так болезненно и медленно. Сначала ему показалась что он сломал запястье, но рука не распухла и имей место перелом - у него бы не получилось и пальцами пошевелить. Игнорируя резкую, тянущую боль, парень невидящими глазами смотря куда-то под ноги продолжал сжимать руку в кулак и расслаблять ее. Ощущение было такое словно поврежденные связки укоротились и противясь работе мышц, стремились вернуть кисть в расслабленное состояние. В этом раз Ник утешал себя тем, что Артуру сейчас должно быть куда хуже. Как он и предполагал, они с Шемроком получили высшие баллы. На "отлично" сработали так же Корф, с исполнительной Плеядой, Вебер с матерым Зодиаком и конечно же Донован, покоривший и наблюдателей и капитана работой с миниатюрным Шалфеем. На балл ниже заработал Джим. Грач не идеально справился, получив штрафное очко за неподчинение команде. В остальном черная овчарка справилась очень хорошо, даже лучше чем Николас мог подумать. Настолько хорошо, что Джим абсолютно не расстроился. Ему в принципе было плевать на оценки и он никогда не обращал на них внимание, но Ник переживал что в этот раз, находясь на глазах у людей, которых он даже не знал, ишварит может переживать, если его не устроит работа Грача. А иначе он бы не психовал так перед испытанием. Может быть после этого Джим научится больше доверять своей собаке? У Грача будет получаться намного лучше, если он тоже будет чувствовать поддержку своего хозяина. Ник иногда тренировал его, и потому мог судить о том, чего не хватает молодому псу. Девять балов из десяти - несомненно отличный результат для пса его возраста который, к слову, частенько враждует со своим кинологом. Джиму не на что было жаловаться. Весь вечер он вел себя как обычно и не был похож на того удрученного человека, которым он был до испытания. Хоть в этом все обошлось... Тагира получила на балл ниже чем Грач, чему никто не удивился. Ее хват ослаб и ей вовсе не следовало находиться здесь. Ник слышал, что несколько лет назад, до того как в корпусе появился Шемрок, Тагира являлась одной из лучших собак и прежде чем попасть в Централ, побывала чуть ни во всех частях Аместриса. Куда только не направляли овчарку подтянуть репутацию того или иного отделения, но после она осела в Централе и постарев, перестала мелькать на страницах отчетов и испытательных сводках. Крису она досталась уже такой: пожилой, малоактивной но при этом все еще достаточно живой и готовой продолжать нести службу. Только вот...похоже эта поездка будет последней для старушки. Для службы она уже не была пригодна. Крис прав. Таги давно пора на пенсию, иначе следующий раз она может получить серьезную травму. Служебной собаке трудно обьяснить что такое старость. Она все равно будет стараться выполнять свою работу, даже через боль, а Крис не позволил бы ей страдать. Они не так много времени провели вместе, но парень привязался к собаке и любил ее настолько сильно, что готов был расстаться с ней дабы не обрекать на такое существование. Он сказал Нику об этом до отбоя, когда парни перекидывались впечатлениями о прожитом дне друг с другом. Ник полностью поддерживал его в этом решении. Ему больно было видеть как старается изо всех сил старая овчарка, припадая на задние лапы но упрямо бросающаяся на подставленный рукав. Потому Элрик пообещал Крису что если будет нужно поддержит его решение перед Ульрихом. Почему-то ему казалось, что и Артур-мерзавец так же уделит этому место в своем отчете и тогда Ульриху волей неволей, но придется считаться с таким решением. Таким идиотам как он, простые истины тоже должны быть ясны. Что касалось фигурантов, отличились лишь двое: Альф и, конечно, Фалко. Остальные получили по несколько штрафных баллов за неправильное исполнение при работе с собакой и за преждевременное окончание испытание по инициативе самого кинолога. Джим всхрапнул громче обычного, что-то пробормотал во сне и его рука исчезла. Привыкнув в утреней прохладе, Николас поднялся с кровати и переоделся, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить друзей. В ушах шумело а усталость мешала двигаться, но тряхнув головой, он прогнал это чувство и приподняв брезентовый край, вышел из палатки. Воздух снаружи оказался не намного прохладнее чем внутри. Парень судорожно выдохнул, привыкая к нему и набрав полную грудь покалывающего морозцем кислорода, осмотрел спящий лагерь. Солнце еще не поднялось. По сизому, серому небу уплывали к горизонту белесые ночные облака, словно чувствовали скорое приближение восхода. Как и птицы все сильнее распевающиеся в чащобе, устраивая лесной концерт. На траве лежала тяжелая роса, осыпающаяся вниз хрустальными каплями, когда Ник проходил по ней, почти бесшумно пробираясь к центру поляны, где сложенные в штабель, лежали несколько отсыревших за ночь бревен. Проходя мимо палаток, парень не услышал ни малейшего звука. Похоже он один проснулся так рано. У одной из стен палатки восточного корпуса стоял выволоченный наружу деревянный стол в окружении трех больших поленьев, по всей видимости, использованных в качестве стульев. Вчера здесь играли в карты все желающие, и даже Джим, любитель посещать все сборища, проторчал у соседей до самого отбоя, когда засидевшихся за игрой кинологов пришел разгонять сам Вайс. На столе все еще лежала потрепанная колода карт и кем-то забытая жестяная кружка. Неужели кто-то еще позарился на тот паршивый кофе? Ник поморщился, вспоминая его земляной вкус. Элрик остановился у сваленных на краю поляны бревен и присел на край ближайшего, поднимая голову к небу. Пройдя по лагерю он успел привыкнуть к прохладе и теперь по спине уже не пробегали мурашки, хоть ветер так и норовил забраться под воротник рубашки. Понемногу небо светлело, но если солнце уже и начало подниматься, пройдет еще какое-то время прежде чем его лучи покажутся над верхушками деревьев. Засмотревшись, парень забылся, упершись рукой в бугристую кору бревна, но тут же отдернул больную, досадливо цыкнув и потряс кистью в воздухе. Штаб не изменял себе в традиции " сначала делаю - потом думаю" поэтому ни с одним отрядам в лагерь не прибыл ни санитар ни ветеринар. Может, недельный срок для руководства казался пустяковым и переводить кадров на экспериментальное мероприятие начальство не хотело, однако и дураку было ясно что хотя бы без ветеринара в таком деле не обойтись. Пусть эти соревнования экспериментальные и показательные, разве не значило это что к ним нужно подойти со всей ответственность? Они вполне могли сэкономить прикрепив к ним всего одного ветврача, если уж санитара пожалели. Люди этой профессии и животным помочь могут и с человеческими травмами знакомы, уж первую помощь в силах оказать. Получается, четыре отряда из разных частей стороны оказались практически отрезаны от мира. Гражданских поселений поблизости не было. Железнодорожная станция не функционировала, а телефон... У Ника была с собой аптечка, которую он обязан был взять, как капитан отряда, но ничего подходящего для лечения такого вида травмы в ней не было. Он понятия не имел, что военное учение могут проходить без медика. Санитар всегда присутствовал на всех мероприятиях, в которых он участвовал и его аптечка содержала самый стандартный набор первой помощи. Не больше и не меньше. Полынь сейчас пришлась бы очень кстати, но Ник понятия не имел, можно ли было найти ее здесь? Места дикие, незнакомые. Ему вовсе не хотелось заблудиться в поисках нужной травы. Возможно, ее здесь и вовсе не было. Стоило проверить что растет на диком поле рядом с разрушенной станцией, но что-то подсказывало Нику - ничего он там не найдет. В худшем случаи можно было и потерпеть. Он еще раз поводил пальцами. Больно конечно, но не настолько чтобы экстренно искать помощь. Пройдет. Главное кости целы и сильно работе травма не помешает. Кинолог подумывал обойтись хотя бы тугой повязкой ( благо чего чего, а бинтов в аптечке было предостаточно), но отека не было и он решил не переводить расходники на себя. Кто знает, возможно они понадобятся потом. Николас почти не замечал за собой свою выдающуюся черту - жертвенность: для него было привычным оказывать себе в чем-то ради благополучия других. Но когда ему подмечали это, часто не понимал о чем идет речь, потому как считал такие поступки естественными. Вот и сейчас, простодушно отказал себе в помощи, решив что она потребуется кому-то другому. И даже не задумался об этом. Скоро компанию не спящему составили запертые в клетках собаки. Первыми вскочили вертлявые фоксы и тяжело дыша начали кружиться на месте, к счастью, не заливаясь лаем. Разбуженные шумом, на лапы начали подниматься и отряхиваться лабрадоры, но в отличии от своих беспокойных соседей, спокойно уселись у дверец клеток, выжидательно всматриваясь в сторону лагеря, откуда должны были появиться кинологи. Ник долго глядел в пушистые спины лежащих овчарок, но похоже, если они и проснулись, то не собирались показывать это. И только когда затрясли ушами куцехвостые кокеры, Грач, не выдержав более, подпрыгнул на всех четырех лапах и замахал хвостом, высунув язык. Пользуясь свободным временем до подъема, можно было выгулять Шемрока, но Ник сразу же отверг эту идею, едва она зародилась в его голове. Подойдешь на метр к клеткам - и фоксы тут же перебудят весь лагерь свои тявканьем. Даже минута драгоценного сна армейскими очень ценилась. Джим бубнил бы целый день если бы проснулся по вине Элрика. Игра явно не стоила свеч. Николас повел плечами и зевнул, от чего на глаза навернулись слезы и он утер их левой кистью, едва не совершив то же действие по привычке правой, но на этот раз вспомнил про свою травму до того, как еще раз был научен тупой болью в костяшках пальцев. " "Интересно, как там Лори?" Он уже четыре дня не был дома. Еще никогда он так надолго не оставлял сестру одну. У него не было сомнений в том, что Алори прекрасно со всем справляется, но все же беспокоился за нее. Кто знает, что могло произойти пока он так далеко от дома. Она выглядела не плохо когда он видел ее в последний раз, однако помня что с ней творилось до этого...Ник пожалел что подумал об этом. Ему и так на душе было мерзко, а теперь стало еще хуже. Хоть он уже много раз приказывал себе не переживать по пустякам, и все же это было очень трудно. Настрой, который ему внушила Ева, почти иссяк и приходилось справляться самому. Неприятностей со стороны Ричарда кинолог не боялся. Его сестра была слишком уверена в своем брате. Ему тоже пора было начать верить. Как говориться, " хорошая собака без хозяина не останется". В конце концов, пусть Алори и ослушалась наставлений отца - ничего плохого из этого не вытекало. Разве он сам не был против подобных жестких мер? Она достаточно взрослая чтобы самой решать с кем ей общаться. Отец на то и отец чтобы опекать свою дочурки и защищать от всего мира. Было бы странно, если такой человек как Элрик-старший поступил по-другому. Ему куда спокойнее жить, зная что все идет так, как он задумал и пока они вместе поддерживают эту легенду - ничего плохого не случиться. Вот чего нужно было опасаться в первую очередь. Наверное, Алори боялась, что брат, которому отец наказал приглядывать за ней, не станет делать из всего этого тайну, но она не учла что не она одна уже давно вышла из возраста, когда необходимо соблюдать все правила, установленные родителями. Хотя сам Ник все же старался не злить их, чтобы не создавать семье лишних проблем. Но здесь он проблемы не видел. Оставалось обьяснить это самому себе...Неделя - не такой большой срок чтобы за это время могло произойти что-то плохое. Алори там не одна. В скрипучей и трещащей телефонной трубке было трудно что-то разобрать, но вроде бы Алори говорила что пригласит пожить подругу, чтобы не оставаться одной. Тот кто проводил телеграфный провод в эту глушь - явно мало что в этом понимал. Удивительно, как Артур и Вайс с Габсбургом что-то там слышали когда выходили на связь со Штабом. Если вообще выходили. Не было никакого ощущения что все это - хорошо организованная армейская подготовка. Если только какая-то пародия на нее...Весь этот цирк, может быть и кажется смешным, но ровно до того момента когда осознаешь, что ты в нем клоун. А поймешь - ничего в сути и не измениться. Как и все военные, своего мнения относительно приказов свыше иметь не следовало. В собачью свору попав - лай не лай, а хвостом виляй. Делай что говорят и будь молодцом. И желательно не ворчи громко чтобы внимание не привлекать. Николас любил свою работу, но только когда не приходилось тесно сотрудничать со штабом. Корпус хоть и находился в ведомстве штабских, но все же не так часто вспоминали о них. В большинстве своем это уже были проблемы Ульриха и рядовых служащих не касались. Терпение...Эта неделя когда нибудь закончиться и все вернется на круги своя. Но все же, стоит еще раз попробовать позвонить Алори. Просто чтобы успокоить себя. Артура долго упрашивать не придется. "Надеюсь она нашла что сказать отцу если он звонил ей? Узнает что я не рядом - шкуру спустит..." Он уже не помнил, предупреждал ли сестру по этому поводу, но смекалистая девушка скорее всего найдет что ответить, чтобы не выдавать брата. Лгать и у него начинало входить в привычку. Трудно отказаться от лжи когда на ней, по сути, все и держится. Сначала непривычно, а потом все идет само собой. Главное знать, когда остановиться и понимать чем жертвуешь. Долго ни одну тайну скрывать не удастся. Никому. Оставалось надеяться, что и Лори это понимает. С непривычки Николасу было трудно мириться с тем, что его сестра не доверяет ему свой секрет, но прошло немного времени - он стал рассматривать ситуацию проще. Алори не стала относиться к нему хуже. В конце концов, наверное у каждой девушки есть секреты, которыми она делиться только с подругами. Глупо обижаться на это. Да в общем то, он и не обижался. Наверное ему как и отцу было непривычно видеть перемены произошедшие с ней. Но и они были неотвратимы. Тут уж ничего не поделать. Главное, что для него она осталась все той же милой Лори. Торопиться не следовало. Ей и так сейчас не легко. Рано или поздно ей придется сознаться. По-другому и быть не могло. Остается дожидаться этого момента и на этот раз не напугать ее, а понять и поддержать. Если будет нужно, он был готов и против отца пойти если для сестры это очень много значит. Ник бы соврал, если бы такой исход пришелся бы ему по душе, и все же, если вдруг придется выбирать, кинолог уже знал чью сторону он примет. Как бы сильно он не уважал главу семьи, но Алори требовала куда больше поддержки. Рано было думать о таком исходе, но Ник заранее продумывал все шаги на тот случай, если все закончиться плохо и отец узнает об авантюре, в которую ввязалась его любимая дочь. Николас доподлинно не знал, на что способен Эдвард в таких случаях, поскольку ранее никто не перечил его слову и даже Алард, самый независимый из них, предпочитал прислушиваться к словам Эда, но самое меньшее, что сделал бы отец - немедленно вернул Алори домой. Этого бы никому не хотелось. Изначально она не очень любила Централ, скучала по Ризенбургу с его просторами, горным воздухом и свободе, которую в городе, почти полностью состоящему из серого камня, было не найти. Но теперь ей начало нравиться здесь и даже Николас это заметил. Он не рассматривал вариант, при котором Алори останется в Централе дольше, чем планировал отец, но и ежу понятно, что для всех будет лучше если все пройдет гладко и девушка отправиться домой только когда закончит свое обучение. А уже в Ризенбурге Алори сама примет решение где она хочет быть и чем заниматься. Таким образом, у него выстроилась цепочка приоритетов, которые следовало соблюдать чтобы не навлечь на себя ярость старшего поколения и сохранять мир в семье. Пожалуй, ложь во спасение в их ситуации - суровая необходимость, которой нужно было придерживаться. Пусть Алори еще и не знает о том, что он играет в ее команде, Ник все равно намерен был оставаться с ней. Что бы ни случилось. Ну дружит она с штабским и что с того? Не конец света же. Не будь этого чертового запрета - никому не пришлось бы ломать себе голову и врать на каждом шагу. К чему было все так усложнять? Остается только догадываться, что такого сделала армия отцу, что он настолько плохо к ним относятся? Плохие воспоминания? Все таки Эдвард Элрик когда-то был Стальным Алхимиком, не последним человеком на военном счету и как и все государственные алхимики, должен был подчиняться непосредственно штабу, если у того вдруг появлялись на него планы. "Цепные псы" Так называл отец государственных алхимиков. И за столько лет своего мнения не изменил. Отчасти, эта тема была важна и самому Нику. Ведь ему пришлось приложить не мало усилий, чтобы Эдвард наконец-то дал ему свое одобрение. Изначально Эд выступал яро против намерений сына вступить в ряды хоть не штабских, но военных. Николас не понимал такой несправедливости, ведь отец сам позволил ему проходить стажировку! Позволил взять в дом служебного пса! И все это чтобы потом сказать " Ты зря потратил время, сынок"? Призвав родителя к ответу, Нику было сказано, что все это лишь потому, что Эдвард считал, что Николас передумает. В конце концов, детские мечты не так часто доживают до сознательного выбора профессии. Но Ник пронес эту мечту через всю жизнь и не намерен был сдаваться настолько сильно, что отцу пришлось отступить и перестать препятствовать сыну. Кинолог вовсе не обижался на него, нет. Просто не понимал. Столько лет прошло, а до сих пор не мог понять почему? Должно быть причина очень веская, и личная. О своем прошлом старший Элрик говорил очень мало. Возможно Аларду, который по духу был ближе алхимику, он рассказал и больше, Но Ник сомневался в этом. Их отец когда-то стал государственным алхимиком, чтобы помочь своему брату, а когда достиг цели - избавился от своего звания и зажил обычной жизнью рядового ученного. Когда в детстве Алард влез в его кабинет и отыскал часы государственного алхимика - Эдварду пришлось ответить хоть что-то чтобы успокоить взбешенного Ала. Но с тех пор Ник мало что узнал. Отец никогда не вдавался в подробности. Сказал лишь что когда-то детьми, он и их дядя Альфонс совершили большую ошибку, искупить которую оказалось очень сложно. Обмолвился так же что его протез - отголосок той ошибки и напоминание о событиях, которые он очень не хотел бы увидеть снова. Вот пожалуй и все, о чем говорил отец. Если так подумать, армия могла заставить его сделать что-то плохое, настолько, что Эдвард не хотел даже вспоминать об этом. Со временем интерес Ника угас и повзрослев он уже перестал ждать от отца каких-то объяснений, полностью переключившись на свою работу и наверное спустя столько лет впервые вспомнил об обещании Эда. И то лишь потому что каким-то образом это было связано с запретом, от которого теперь у всех одни проблемы. В любом случаи будет трудно что либо понять пока не ясна сама суть проблемы. Но все же Николасу больше нравился другой подход. Ничего и не придется выяснять если до этого дело не дойдет. Он уж точно не стал бы что-то выпытывать у отца. Это было в прошлом. Секреты отца его уже не волновали. Его беспокоила только Алори и ее проблема. Точнее ее тайна, которая пока только могла перерасти в проблему. В его же приоритете было сделать все, чтобы этого не произошло. Наверное, если бы ему одному пришлось справляться с этим - он бы давно сошел с ума. Но Ева скорее всего сможет что-то придумать. А наблюдая за своими родственниками они вместе не дадут происходящему выйти из-под контроля. Пока что их вмешательства не требовалось. Николас помнил, что обещал Еве ничего не предпринимать без ее ведома. Пожалуй в следующий раз им нужно обсудить как им и дальше поддерживать тайну этих двоих, а еще ему было очень интересно, как на это отреагировала бы ее семья? Со стороны Элриков все и так было ясно. А Мустанги? Почему Ричард до сих пор никому ничего не сказал? Существует ли подобные запреты в семье фюрера? Ведь Ричард все таки аристократ. Разве люди его круга поддерживают дружескую связь с простолюдинами? Судя по тому что он видел - еще как поддерживают. Но всю его жизнь Ник слышал лишь то, какие армейские тщеславные и заносчивые люди, живущие лишь своей карьерой и готовые ради нее пойти на что угодно. И Николас продолжил бы в это верить если бы не Ева. Не было похоже что ей есть дело до того, что он обычный кинолог, пусть слегка более известный, но все таки не чета штабским. Однако Еву это не волновало и она не казалась ему горделивой особой голубой крови. С первого взгляда и не скажешь что она дочь фюрера. Происхождение явно ее не волновало. Было приятно общаться с таким человеком, который одним своим существованием рушил все стереотипы о высших чинах армии. И этого факта ему бы вполне хватило, однако ее брат, по ее же словам, был полной противоположностью. И слова Евы касательно Ричарда ничуть не удивили кинолога, разве что ему всегда казалось, что и такой человек как Цербер лишь на людях выглядит надменным и строгим. Ему как никак приходилось поддерживать свой авторитет. В Штабе царили волчьи законы. Или ты сожрешь или сожрут тебя. Но если он и дома вел себя так же... " Странный человек..." Но и интересный. Может из-за влияния Евы, или же благодаря Алори, его настароженность уступила место любопытству. Ему все еще слабо верилось, что такой ужасный по общему мнению человек, мог заинтересовать ее сестру. Что-то здесь было не так. Но если даже Ева не могла сказать что происходит с ее братом, то ему и самому в жизни не догадаться. Но теперь ему начиналось казаться - однажды им неприменно предстояло встретиться. Может тогда он сможет узнать его лучше, чтобы понимать что происходит...Похоже только он один и мог обьяснить что это. Алори молчала, Ева не знала а он...а что он? Порой Нику казалось что он вообще ничего не понимает и оттого ничем не мог помочь Алори. Когда придет время, ей понадобиться поддержка, будет плохо, если он не сможет ее оказать. Его ресницы задрожали от яркого света. Парень поднял голову. Сквозь темные ветви деревьев начинал пробиваться рассвет. Задумавшись кинолог и не заметил, как просветлело небо. Жаль с его мыслями не могла произойти такая метаморфоза. Ночные тучи пропали из вида и небо приобрело светло голубой цвет, уже ничуть не похожий на ту серую ночную сизую дымку, которая так и навивала тоску. Солнечные лучи еще не успели прогреть землю и изо рта парня все еще выбивался едва заметный пар теплого воздуха, но по коже уже не пробегали холодные мурашки, от которых волосы на руках вставали дыбом. Темный лес из черного, понемногу становился темно-синим, светлел, уже не стоял сплошной мрачной стеной, можно было рассмотреть отдельные стволы и ветви, склоняющиеся под тяжестью оседающей на листьях влаги. Вода собралась и на кромках брезентовых крыш палаток, переливаясь на солнце словно глянцевые, отшлифованные волнами, речные камешки. Николас потянулся, высоко подняв руки над головой, зажмурился и тяжело выдохнул. Начался новый день. Может хоть он будет лучше предыдущего? В худшем случаи - минус один день этой каторги. Уже скоро он будет дома. Ожидание пройдет не так мучительно если не заострять на нем свое внимание. " Хорошая погода..." подумал он, глядя на небо. Парень вздрогнул когда фоксы и кокеры начали утробно выть ровно за секунду до того, как протрубил горн, призывающий к побудке лагеря. " Ну вот...началось..." Николас поднялся на ноги и не спеша направился обратно. Нужно было проследить, чтобы Джим на задерживал построение. После отличного выступления у Мейлона должно быть отличное настроение, а значит он не упустит возможности всласть поиздеваться над Ником и позлить его своими дурацкими выходками. А вот у самого Элрика с настроем происходили перепады и хоть он смог немного настроить себя на рабочую установку, все же не исключал возможности очередного срыва. Этого ему совсем не хотелось. Мало того что Джим воспримет это как личную победу, так еще для него самого от этого никакой пользы. Только голова лишний раз разболится. Странно что в этот раз головной боли он не испытывал. Зато вполне хватало руки. Проходя мимо палаток он слышал как ворочаться на скрипучих кроватях и спросонья бормочут кинологи, лениво покидая не очень теплые постели, с неохотой ныряя в прохладу. Кто-то уже ежась выбирался наружу, застегивая пуговицы на рубашках и вяло обмениваясь предположении о том, что их ждет сегодня. На караульную службу ни кокеры, ни лабрадоры с фоксами не годились, а значит по зрелищности их ждут не самые увлекательные выступления. Ника с детства привлекали именно овчарки, так как они были весьма разнорабочими собаками и могли обучиться по любой специальности. Или даже на все. У других собак спектр работ был куда меньше. Не удивительно, что для овчарок Артур выбрал именно КС*. Уж здесь то было на что посмотреть. Особенно ребятам, которые не работали с овчарками. Даже будучи фигурантом всегда есть чему научиться. Парень подошел к палатке Центра, широким махом отодвинул брезентовый лоскут двери и заглянул внутрь. Вебер и Крис уже вяло натягивали брюки, Донован, готовый к выходу застегивал пуговицы на рукавах. Корф набрасывал на плечи рубашку, а Джим, как ему и свойственно сидел ,зевая и почесывая седой затылок, на кровати Ника, укутавшись в одеяло друга. Его собственное свешивалось со второго яруса чем спасло его от ослепительного света, который в палатку впустил Ник. Остальные рассерженно зашипели, отворачиваясь от солнца как летучие мыши. — Черт дери, Ник! — прорычал Крис, сквозь зубы — Выключи свет! — Построение — объявил Элрик, заходя к ним и опуская брезент. — Да слышали мы...— буркнул Вебер, приглаживая растрепанные после сна волосы - Холодрыга... — Снаружи теплее, чем кажется — сказал Ник и бросил недовольный взгляд на спрятавшегося за свисающим одеялом Джима — Кончай цирк! Поднимайся, пес! Ребята замерли поворачиваясь к ишвариту и в тишине можно было расслышать его едва различимый заговорщический шепот, такой, словно он играл в прятки: — Если не шевелиться - он меня не заметит... — Мейлон, мать твою! Не зли меня с самого утра! Джим хохотнул и выглянул из-за укрытия дурашливо состроив обиженную рожу и поджал нижнюю губу, театрально изображая досаду. — Не злись, мамусь. И папе не рассказывай, а то он меня в угол поставит. — Собирайся, клоун — Крис проходя мимо отвесил ему подзатыльник— Вчера ты был на коне, но поезд ушел. Спускайся с небес на землю. — А ты где был?— спросил у Ника Корф, надевая очки— Когда мы встали ты уже ушел... — Ходил попросить Артура посадить Джима в клетку вместо Грача, а пса поселить с нами. А то мне постоянно кажется что они немного перепутали кто с какой стороны поводка должен быть— ответил Николас. — Вот не умеешь ты шутить, друг— махнул рукой Джим — Для этого нужен талант. — Правда?— удивленно поднял брови Элрик— Хм...может и так но чтобы надрать тебе задницу можно и без него обойтись. Поэтому поднимай эту самую задницу и тащи ее на построение пока мамочка окончательно не разозлилась. — Не валяй дурака...— Корф протиснулся между спинкой кровати и балансирующем на одной ноге Вебером, пытающегося натянуть сапог на левую ногу— Нику достанется из-за тебя если опоздаешь. — Да это скорее Артуру достанется!— засмеялся Джим, но Николас бросил на него испепеляющий взгляд и ишварит замолк, жестом закрывая свой рот на невидимую молнию и подмигнул Нику. Элрик не просил друга держать язык за зубами, но тот видимо и так понимал, что Ник рассказал ему правду по секрету, в то время как остальных уверил в том, что Артур просто решил устроить для лучшего пса корпуса дополнительную проверку. Такое объяснение пришлось всем по вкусу и больше никто не донимал его расспросами. Николасу не хотелось еще раз возвращаться к этому разговору. Во-первых, потому что сам стыдился своего гнева и не хотел, чтобы друзья знали на что он способен. Пусть он редко выходил из себя но в их глазах предпочитал бы оставаться таким, каким они его знали. А во-вторых, только Джим и Ник хорошо знали Артура и как бы кинолог не злился на своего наставника, сейчас Артур был старше по званию. Не хорошо если будет известно о том, что рядовой кинолог ударил капитана, пусть и за дело. Ник не собирался подрывать его авторитет и портить ему послужную историю. Злоба улеглась в его душе, не прошла до конца, но Ник хорошо знал себя. Он рано или поздно все равно простит его и все будет как раньше. Он так и не научился злиться так, чтобы помнить обиду. Ее место всегда занимало понимание и здравый смысл. Если повезет - Браун займет место Ульриха и корпус преобразиться. А ради этого Николас готов был приложить все усилия чтобы помочь Артуру добиться своего. Главное что все остались целы. Относительно. Его больше заботил Шемрок, но после того как он понял что матерый пес потрепался в схватке с Фалко но не получил травму, успокоился. Все закончилось хорошо, однако впервые в жизни у него не возникло желания извиниться перед другом. Даже Джим, ссора с которым приобрела такой огромный масштаб, что буквально почти положила конец их дружному коллективу, все же дождался извинения. А тут...Ник не мог оправдать Артура, даже понимая его мотивы. Не злился так сильно чтобы скрипеть зубами при упоминании о нем, однако не мог позволить даже такому близкому человеку издеваться над чувствами Шемрока. Пес был не глуп и прекрасно понимал что произошло что-то странное, и пусть он сделал все как обычно и хозяин похвалил его как всегда, но пес знал, что все не хорошо. Собачье верное сердце не могло понять, где он ошибся, почему хозяин вдруг похвалил его как-то по-другому, почему от него веяло страхом и тревогой? К сожалению, собаки не могут понять человеческую подлость. В них не заложено умение понимать эту мерзкую черту человеческого характера. И Шемрок, на вид грозный и суровый, имел свойственную собакам тонкую и чувствительную душу. Артур не мог не знать об этом. Но все равно решил потешить свое любопытство такой ценой. Снаружи послышались тяжелые торопливые шаги. Ник оглянулся через плечо, когда на их палатку легла тень от группы проходящих кинологов и снова посмотрел на друзей. Джим поднялся с кровати и закинув руки за голову потянулся, громко зевнув, поковылял к скамейке с одеждой. Донован, стоящий рядом с Николасом и единственный не вступивший в словесную перепалку, просунул руку в щель разреза брезента, выглядывая наружу, а после отошел в сторону, пропуская Криса и Корфа. — Поторапливайся!— бросил Элрик Джиму, который вертел в руках рубашку, изрядно пострадавшую после вылазки в лес. — Иду - иду...— сказал тот, быстро застегивая рубашку— Догоню. Топайте, раз так торопитесь. Ник не стал еще раз читать ему нравоучения и вышел из палатки, оставив Джима в одиночестве. Он остановился, проводив глазами удаляющихся сослуживцев. Из соседней палатки вышел громила Фалко. Николас подивился тому, как он вообще сумел застегнуть пуговицы на своей рубашке. Казалось стоит великану поводить плечами - как она тут же треснет по швам. Странно что такой человек работал с маленькими фокстерьерами. Нику было достаточно увидеть его работу один раз, даже в качестве фигуранта, чтобы понять, что с дрессировкой овчарки такой парень справиться на ура. Да что там с овчаркой. Ему и ротвейлер бы пришелся отличным напарником. Правда Элрик редко видел этих огромных, мускулистых собак в рядах армии. Кто-то говорил ему, что собак этой породы разводят где-то на западе, в корпусе подобному тому, в котором он проходил обучение. Корпус в Каумафи специализировался на овчарках. Логично было предположить, что по стране разбросанно много других, дабы армия была обеспечена достатком четвероногих солдат. Представить рядом с Фалко ротвейлера было куда проще, чем миниатюрного курчавого Смаки, с которым он познакомился вчера. Должно быть сегодня восточники сами будут участвовать в испытании. Или же очередь дойдет до лабрадоров? Ни восточники ни западники еще так и не показали свои умения. Скорее всего, кинологи думали о том же, что и Ник, потому как первыми к поляне для построения поспешили именно они. Фалко замешкался немного, отстав от своих, и увидев Элрика, улыбнулся помахав ему огромной рукой. Парень ответил ему приветственным взмахом своей и Бах широкими шагами поспешил нагнать друзей. Небо над головой окончательно определилось с оттенком голубизны. Солнце уже показалось над верхушками деревьев и утренний холодок пропал без следа. Ветер все еще гулял по лагерю но его прикосновения уже не казались Нику такими противными. Собаки в клетках все еще призывно выли издалека выслеживая своих хозяев. Парень уже различал в общем вое охрипшего лая голоса Грача и Зодиака. Но Шемрок молчал. Ник специально не надоедал псу сейчас и старался как можно позже показаться на глаза давая ему время подумать. Шем был достаточно смышленой собакой и не всегда общество хозяина было ему нужно чтобы прийти в себя. Незнающие сказали бы что пес не доверяет, но Ник знал в чем дело. Как и его отец, овчарка была гордой. А гордость любит одиночество. И потому иногда нужно было просто оставить его в покое на какое-то время. Собачья натура все равно брала верх и даже после такого ужасного события, Шемрок должен был уже чувствовать себя лучше. Позже он проверит его. Прогулка точно придется по душе собаке, всю ночь просидевшей взаперти. Николас уже хотел пойти вслед за остальными, когда чьи-то руки схватили его за хвост и он замер от неожиданности, но последующий сразу после этого голос, успокоил его. — Не позорь меня на людях— сказал Джим и стянул с его волос резинку— Понимаю, при всех ты бы не попросил, но я не позволю тебе разгуливать как чучело, Ишвара свидетель. — Я и сам бы мог...— буркнул парень, но не препятствовал действиям Мейлона. — Ага, как же...— ишварит взял резинку в зубы, от чего его голос стал приглушенным и начал заплетать светлые волосы Элрика в аккуратную косу— С такой то рукой? Не пытайся меня обмануть. — Заметил...— понял Ник — Что? Как ты ее вчера весь вечер за спину прятал? Боюсь представить что с челюстью Артура, если она у тебя так заболела... Элрик побегал глазами, убеждаясь что на них никто не смотрит. Каждый в корпусе знал что они с Джимом давние друзья и ишварит иногда просто ради удовольствия заплетал ему косу, но сейчас то они были не в корпусе. Не хотелось бы чтобы по кинологическому сообществу покатились какие-то слухи. А они непримено появятся учитывая то, кем был Николас в глазах сослуживцев. Их дружба пережила многое и Нику не хотелось бы объяснять кому-то что подобное проявление участия вполне нормально для них. Даже в корпусе над этим никто не шутил. Сам Мейлон говорил, что все это потому что он и сам хотел бы иметь длинные волосы, но религия ему не позволяла и он довольствовался только очень тонким хвостиком на затылке. Даже шутил над этим, мол, " Ишвара не увидит, я всегда к ней лицом!" К счастью, все кинологи уже ушли и парень облегченно выдохнул, удовлетворенный тем, что они одни. Джима это, похоже, ничуть не волновало и он мычал под нос какую-то мелодию, самозабвенно перебирая пальцами его волосы. Ему это занятие и правда доставляло искреннее удовольствие. — Спорю что он сегодня на людях не покажется...— продолжил Джим, не дожидаясь ответа Ника— У меня самого лицо болеть начинает когда я думаю о том, как сильно ты его приложил. А меня ведь там даже не было. — Переживет... — Не сомневаюсь, но будет здорово если до конца этого мероприятия ты никого не убьешь. Может на городского мальчика так действует свежий воздух, м? — Я не городской— Ник недовольно дернул головой, чтобы досадить Джиму и вырвать из его рук волосы— Сколько раз просил, не называй меня так. — Ладно-ладно, не городской мальчик...— Джим взял его голову руками и повернул в нормальное положение и продолжил работу— Значит не боишься, что мог покалечить начальника? — Руку не сломал, значит и с ним все нормально... — Расслабься. Никакой собаке не позволено кусать дважды. Он достаточно наказан. — О чем это ты?— не понял Ник. — О том что дело прошлое, а ты до сих пор судя по голосу готов ему кадык вырвать. — Я не собираюсь его трогать больше. Просто он меня разозлил. Вот и все. — Выбесил. — Что? — Выбисил. На меня ты тоже злишься но я ни разу от тебя не получал. Так что обычной злобы будет мало, чтобы вывести тебя из равновесия. Но не переживай. Я никому не скажу. Ты парень мирный. Если врезал - значит было за что. Я за Грача бы тоже кому угодно шею свернул. — Да ну? Ты?— удивился Ник— Ты же вечно обзываешь его самой тупой собакой в корпусе. — Да, обзываю. Но никому его в обиду не дам. Я и над тобой могу издеваться, но это не значит что кто-то другой не получит от меня за это в морду. Сечешь? Так...вроде все... Ишварит взял резинку и немного помедлил взглянув на деревянную бусинку в форме лисьей мордочки. Потом хмыкнул и затянул ее на волосах Ника. — Готово. Резинку у сестры взял? Николас и забыл совсем что уже давно пользуется подарком Евы и настолько привык к нему, что и не подумал о том, что такие мелочи от красноглазого не скроются. С тех самых пор, как он рассказал другу о своей новой знакомой, Джиму нужен лишь повод чтобы поиздеваться над ним и Элрик старался его не давать. Не то чтобы он не привык к подколам Мейлона, но иногда они начинали раздражать. К тому же ему не нравилось, когда предметом его шуток становился не только он. Пусть это и было адресовано лишь его ушам - легче не становилось. Даже если обьяснить Джиму какую важную роль играет Ева в этой секретной операции в которой участвовали еще и Ричард с Алори - только хуже сделает. К чести Мейлона можно было сказать что тот никогда не "выносил сор из избы" и никто из друзей даже не догадывались о том, что Ник знаком с дочерью фюрера. Что что, а тайны хранить этот балабол умел. Наверное поэтому Ник никогда и не обижался на него за порой весьма неприятные шутки в свой адрес. Что тут поделать? Джим по другому и не умел. Нику иногда казалось что в любой другой компании у парня давно бы отбили любовь к подобному юмору, да и сам клоун должно быть прекрасно это понимал, оттого и пользовался безграничным терпением своих приятелей. Если он еще узнает что лисья мордочка подарок Евы - точно с живого не слезет. — Не видел у тебя такой раньше...— подозрительно прищурился Джим, сложив руки на груди, совсем как ревнивая супруга. — Моя порвалась— соврал Элрик, и перебросил косу через другое плечо— Спасибо. Всегда говорил, что у тебя это лучше получается. Опасно. Ник сознательно перевел тему, но крючок уже был заброшен, если Джим ухватится за него...Но тот ничего не заподозрив, развел руками, огорченно вздыхая. — Везет...можешь что угодно на волосы накрутить, а мне с моим крысиным хвостом только канцелярские резинки и подходят... — Идем— сказал Ник— Все уже на поляне. Они бегом пронеслись по лагерю и присоединились к строю как раз вовремя, ненамного перегнав старших лейтенантов, которые не спеша с планшетами в руках и тихо переговариваясь, приближались к поляне. Брамс и Вагнер как по сигналу разошлись в стороны, освобождая место Нику с Джимом, незаметно проскользнувшим за спинами кинологов так, что никто и не заметил, что они отсутствовали. Гомон затих и военные поприветствовали Вайса и Габсбурга. Лейтенанты все еще сверяли данные в своих бумагах, поочередно указывая на что-то, стуча пальцами по планшетам, и казалось вообще не замечали кинологов. Похоже у них возникли какие-то непредвиденные трудности. Непривычно было видеть этих двоих без Артура. Ник, пользуясь заминкой, огляделся по сторонам. Может, Браун сейчас тоже покажется? Но они находились на открытом пространстве и по всей видимости проводить испытание сегодня придется не полным составом. — Поздрвляю, ты все таки его убил...— шепнул ему на ухо Джим— А я ведь сказал... — Он просто не хочет светить своей разбитой челюстью— ответил Элрик— Все с ним в порядке. — Бессердечный ты негодяй...— покачал головой ишварит— Никакой жалости к старым друзьям... — Замолкни...— прорычал Ник. Неугомонный Джим хохотнул в кулак и хотел было еще чем-то поддеть Ника, но лейтенанты повернулись лицом к строю и ишвариту пришлось приберечь шутку для более подходящего момента. Ник едва заметно облегченно выдохнул, мысленно благодаря руководителей что они потратили на выяснение отношений не так много времени. Артур отсутствовал всего ничего, а на лицо уже были сложности в организации. Словно лейтенанты до последнего не знали что им придется проводить состязания в одиночку. В первый день, стоя за спиной Брауна, они казались куда более спокойными и сдержанными. Ничего удивительного, когда знаешь что ситуация под контролем и уверен в начальнике. Николас не ошибся когда с первого взгляда решил что эти ребята в отличии от Артура еще плохо подготовлены как руководители. Не повезло ребятам...Что ж, оставалось надеяться что по планам сегодня не должно быть ничего обширного. Навряд ли Артур стал менять планы подстраиваясь под неопытных коллег. Николас покосился на Джима. Было бы здорово если этот весельчак почувствовав послабление организаторов вел себя адекватно. Ни к чему усложнять жизнь лейтенантам. Им и так сейчас не просто приходиться. Остальные молодые люди, не смотря на заминку сохраняли спокойствие и не переговаривались, терпеливо ожидая когда наконец-то начнется утренний инструктаж. — Вольно!— крикнул Вайс, первым решивший взять инициативу в свои руки и опустил глаза на планшет— Сегодня запланированы два обязательных испытания для восточного и западного корпусов. Элрик еще раз облегченно выдохнул. Теперь не придется работать через силу. Что бы там ни было, ни фоксов ни лабрадоров не поставят на КС. Он даже сомневался что тут нужны фигуранты и Вай, секундой позже, озвучим его мысли. — Восточный корпус. Фокстерьеры. Поиск взрывчатых веществ. Западный корпус. Лабрадоры. Выборка вещи. Фигуранты на проведения этих испытаний не предусмотрены. Оба испытания проходят одновременно. Старший лейтенант Габсбург проведет его у Западного корпуса. Я буду оценивать восточный. На обед и подготовку у вас два часа...— Он перелистнул страницу и продолжил— Центральный корпус...сегодня общественные работы...— Он поднял глаза и пробежался ими по строю, выискивая названную группу, и остановился на Николасе — Распределите обязанности. Колка дров и повар на кухню. Остальные могут помочь или понаблюдать за испытаниями. Ник коротко кивнул. Голос Вайса не дрожал от волнения и в целом можно было сказать что он хорошо держался но даже так было ясно - они впервые проводят что-то подобное сами и уж точно не были к этому готовы. Молодые люди были приставлены к Артуру как помощники и пусть он должен был считаться и с их мнением, все же они уступали ему в умении организовывать управление соревнованиями. Возможно, на пару им было бы легче, но согласно плану им все равно пришлось бы разделиться а Артур, если бы и присутствовал, не смог бы разорваться на две части. Кому-то одному все равно пришлось бы полагаться на себя. В сущности, и выборка вещи и поиск взрывчатых веществ не требовал особой смекалки. Лейтенанты должны были быть в курсе, что представляют из себя эти заурядные испытания и просто оценивать участников, снимая баллы за ошибки и неподчинение кинологу. Ничего сложного в этом не было, а значит и проблем возникнуть не должно. Ник и сам проделывал подобное наверное тысячу раз. Шемрок прекрасно справлялся с этими дисциплинами, выполняя их быстро и без единой ошибки. Это был тот самый минимум который обязана выполнять любая служебная собака, особенно те, кто не годились для КС. Само собой Артур знал это и отдал предпочтение малышам- фокстерьерам и добродушным лабрадорам. Такая работа подходила им лучше всего, хотя Нику всегда казалось что энергичным фоксам не хватает усидчивости и концентрации внимания. Ему удалось лишь однажды понаблюдать за их работой, но это было давно и собаки которых он видел не были элитой корпуса. Здесь же собрались самые лучшие и не стоило судить об их работе лишь по первому впечатлению, и уж тем более - еще не зная, на что они способны. Ник сразу вспомнил Фалко и вертлявого Смаки, который беспрекословно подчинялся приказам своего кинолога. С лабрадорами все совсем просто - эти собаки не такие импульсивные и управлять ими - одно удовольствие. Очень часто начинающие кинологи работают именно с ним. А еще те, кто морально не готов серьезно заниматься караульной службой. Лейтенанты зря переживали. Артур оставил им наверное самые спокойные направления с которыми им будет легко справиться. В конце концов, уж бумаги они заполнять умели, а это уже половина успеха. — На этом все. Встретился здесь через два часа. Просим рассчитывать свое время и не заставлять ждать. Габсбург подошел к Вайсу и что-то тихо сказал ему, что-то не предназначенное для ушей остальных. Блондин кивнул и вместе они направились в сторону лагеря, зажав планшеты подмышками. Кинологи рассыпались по поляне, обсуждая намеченные планы. Впервые за один день проводились сразу два испытания. Пусть не масштабных, но все же. Несколько человек из восточного корпуса первыми покинули поляну чтобы выгулять собак перед работой. Им также полагалось оставаться голодными до конца испытания в то время как остальные собаки могли поесть уже сейчас. Но, конечно же, после выгула. Николас особенно строго следил за соблюдением этих правил. Алори рассказывала ему о том, чем может закончиться беспечное отношения хозяина к собаке, и делала это куда подробнее чем это объясняли на обучении и потому Николас никогда не забывал о безопасности. Для собаки как для хищника, голодать - привычное дело. Голод не причиняет им вред даже в течении продолжительного времени. Что уж говорить о тех псах, которые с рождения привыкли к жестким условиям. Вчера Шемрок отказался есть. Так что сегодня уже должен был прилично проголодаться и если это так - волноваться о нем уже не стоило. — Чур я на кухню!— поднял руку Джим, посматривая на своих друзей— Вы ведь не возражаете, ребята? Еда здесь конечно ничуть не лучше собачьей, но я постараюсь сделать из этого подножного корма что-то пригодное в пищу. — На тебя одна и надежда...— скривился Крис — Ненавижу квашенную капусту... — Она была не так плоха как суп...— отозвался Донован, обычно не вступающий в общий разговор. — Суп?— переспросил Вебер— Аааа...ты про ту воду с луком? Это суп был? — Ладно-ладно!— заулыбался ишварит, прищуриваясь от удовольствия— Я прихватил немного своих специй и они любую гадость сделают съедобной. — Что?— удивился Ник— Ты их с собой сюда притащил? — А чему ты удивляешься?— моргнул Джим— Само собой я предполагал, что кормить нас здесь будут как скот. Нужно же было что-то делать. — Смотри, тебя до конца соревнований оставят на кухне— предупредил Корф— Так же как тебя не хотели в корпусе из кухни выпускать. — Нэд прекрасно научился готовить, не преувеличивай. Я специально показал ему несколько простых рецептов. Хватит издеваться над парнем. Вы только и можете что издеваться над теми, кто вас кормит. Хоть раз ему спасибо сказали, грубияны?— пристыдил их Мейлон. — А кто тогда за дрова отвечать будет?— спросил Крис, не обращая внимание на оскорбленного Джима. — Я— вызвался Ник— Остальные могут присоединиться к наблюдателям.Думаю, ы здесь и вдвоем управимся. Николас прекрасно понимал, что колка дров с изувеченной рукой - не самое лучшее занятие, однако не хотел просто стоять в стороне. Он должен был быть при деле и не показывать свою слабость. Иначе пришлось бы объяснять что с ним произошло и почему. А врать он не любил, пусть в последнее время лжи в его жизни заметно прибавилось,но это вовсе не значило что он готов был с ней смериться в любой ситуации, стараясь минимизировать насколько только возможно. Джим смерил его сомневающимся взглядом, но промолчал и отвернулся почесывая шею, вероятно, чтобы не выдать друга. — А не сложно будет?— задумался Корф— Вайс сказал, что мы сами можем определиться, но наверное вам вдвоем непросто будет. — Я всегда на кухне сам справлялся— отозвался Джим, все еще стоя к ним спиной— Не очень люблю когда там толпа бегает. Приходиться задницами толкаться, пока кто-нибудь рукой в кастрюлю с кипятком не залезет. Так что я пожалуй один этим займусь. Ради всеобщего блага. А если что - Ник будет недалеко. Я все равно буду у него таскать дрова для растопки. Масштабы не такие как в нашей столовой, так что никаких проблем. — Ну, тебе лучше знать...— пожал плечами Корф— Если никто не возражает, я бы хотел посмотреть как работают фоксы. Еще никогда не видел их на поиске. Интересно будет взглянуть. — А я тогда присоединюсь к другой команде— сказал Крис— Не то чтобы там было что-то интересное, но мы работаем только с овчарками. А тут такая возможность посмотреть и на других. Хотя, конечно, ничего нового там не будет. Но если только вы уверены что справитесь. Нам не трудно помочь. Дон и Корф согласно закивали. — Вы еще в корпусе наработаетесь— сказал Ник— Пока есть возможность понаблюдайте за работой остальных. Может быть заметите какой-то интересный прием, которому можно было бы научить наших молодых собак. Обмен опытом никогда не бывает лишним. В конце концов, вчера мы выступали только ради зачета. Никакой практической пользы наблюдатели не вынесли. Не мне вам объяснять что лабрадоры, фоксы и кокеры не могут проходить испытание на караульную службу. Но зато овчарки могут делать и то и другое. Даже профессионалам есть чему учиться. Крис задумался, нахмурившись, словно начал подозревать что их слишком настырно стараются отослать,но в итоге все таки согласился со словами Элрика. — И то верно— сказал он— Если Ульрих снова снимет наши собак на перевод, нужно уже иметь в запасе несколько подготовленных псов на замену. Так и быть, уговорил. Брамс, ты с нами? Светловолосый парень, молчавший все это время, неопределенно то ли кивнул головой, то ли просто наклонил ее, пробормотав что-то, что Крис воспринял это как положительный ответ. Он был весьма молчаливый и команда уже начала привыкать к нему, постепенно подстраиваясь под нежелание молодого человека активно вступать в обсуждение. Николас и сам изначально решил, что Донован излишне насторожен к окружающим и не привык так тесно общаться с людьми. Однако назвать его отщепенцем было нельзя. Пусть он предпочитал молчаливо наблюдать за разворачивающимися событиями, он все же не стремился отдалиться от команды или обособиться от них. Нет. Он как и все держался компании, внимательно слушал парней, редко, но тоже мог вставить реплику-другую и порой весьма рассудительную. Нельзя было сказать что он выделялся из команды. Разве что был еще молчаливее как Корф, который до появления Донована являлся самым тихим членом их группы. Нику было интересно, будет ли Брамсу интересно с ними и потом, в корпусе где он вновь окажется в привычной обстановке. Для Николаса, как и для остальных, не имело никакое значение то, что их новый приятель только на втором году службы. Это вовсе не было проблемой и Элрик не имел ничего против, если Брамс решит остаться в их команде и после завершения соревнования. " Интересно...а что он сам об этом думает?" — Что ж, тогда решили...— подытожил Вебер— Надо выгулять собак и накормить их перед тем как все разойдутся. Николас боялся что кто-то из друзей все таки начнет спорить. Он все еще старался держать руку за спиной, не привлекая к ней внимание. Нужно было поскорее заканчивать это обсуждение, пока кто-нибудь из них не начал задавать неуместные вопросы. Внезапно ему пришла на ум мысль что и Артур сейчас занят тем же и Вайс с Габсбургом тоже не знали об истиной причине по которой капитан переложил на них свои обязанности. Как он это провернул? Сказал что хочет испытать их? или что у него есть дела важнее? Он проверяющий на военных соревнованиях...какие еще важнее могут быть дела?! Тем не менее, у него похоже получилось отвести от себя лишнее внимание. А вот сам Ник пока что рисковал. — Ник, прогуляй моего шакала— попросил Джим, оглядываясь через плечо и явно делая это для того, чтобы прийти к нему на выручку, как единственный кто догадывался почему Николас вдруг начал так настоятельно рекомендовать сослуживцам хоть на время но оставить его одного— А я подготовлю вам еду для собак, чтобы вы не ждали когда я закончу. Смотри не балуй его. Он прекрасно понимает, что над тобой можно поиздеваться и ты ему ничего за это не сделаешь. — Как и хозяин...— сказал Ник, вызвав громкий смех сослуживцев— Хорошо. Возьму и его и Шема, чтобы время не терять... — А ты удержишь двоих?— спросил Донован. — Отпущу Шемрока с поводка пока никто не видит, а Грач на привязи побегает. Мой пес точно никуда от меня не денется. Брамс удовлетворенно кивнул и молодые люди разошлись. Все клетки кроме тех, которые занимали овчарки, оказались пустые. Кинологи уже разобрали собак и оставшиеся уже начинали беспокоиться, взволнованно поскуливая в ожидании своей очереди. Зодиак первым увидел приближающихся к клеткам людей и громко, басисто гавкнул. И вот уже шесть пар глаз повернулись к группе идущих к ним людей. Собаки замерли на секунду и залились разноголосым лаем. Грач вскочил на лапы и забыв, где находиться, подпрыгнул на всех четырех лапах, ударился головой о решетку, взвизгнул от испуга и заскулил еще громче, но теперь уже от боли и обиды. Шалфей тяжело дыша переступал с лапы на лапу, высунув язык. Плеяда сдержанно помахивала кончиком хвоста и даже Тагира неловко пошатываясь поднялась на лапы чтобы поприветствовать Криса. Шемрок разглядел Ника издалека и ворча принялся царапать решетку когтями, не лая но беззвучно открывая и закрывая пасть, совсем как рыба. Уже по одной его реакции Николас понял что пес забыл об инциденте. Собаки редко помнят плохие вещи. Этому людям уж точно стояло у них поучиться. У парня словно камень с души свалился. Его рука по сравнению с весело помахивающем хвостом Шемроком - вообще не могла быть проблемой. Он готов был на многое закрыть глаза, лишь бы вновь видеть своего друга в нормальном состоянии. Хорошо что это, заставившее всех поволноваться происшествие, осталось в прошлом. Тугой комок нервов стал распутываться и Ник впервые за это утро искренне улыбнулся, с каждым шагом сокращая расстояние и все больше уверяясь в том, что все действительно в порядке. Шемрок был рад его видеть и крутился на месте так, словно не видел хозяина целую вечность, глухо подвывая, словно поторапливал Ника скорее выпустить его из клетки. Похоже ушибленные бока тоже уже не беспокоили пса. Белая овчарка снова поскребла когтями железки и подняла глаза на Николаса который уже приседал на корточки у его клетки. — Доброе утро, дружище? Как ночь прошла? Не замерз? Пес просунул сквозь прутья решетки свой большой черный нос и прищурился от удовольствия когда парень почесал его по бархатистой спинке носа. Его хвост заходил из стороны в сторону еще быстрее, барабаня по решетке. Николас просунул руку в клетку и зарылся пальцами в жесткий белый мех пса, потрепав его за шею под ошейником, отчего тяжелая металлическая бляшка звонко брякнула. Если бы Николас не видел его состояние вчера, вовсе бы не отличил Шемрока вчерашнего и того пса, который игриво, как щенок покусывал рукав его рубашки. Наверное, находясь под впечатлением от такой радушной встречи, будь здесь Артур, Николас отпустил бы и те последние отзвуки злобы, все еще не покинувшей его мысли. Сейчас, гладя своего любимого пса он готов был на многое. Даже на это. Скрипнул тугой засов и Шемрок выскользнул наружу, отряхиваясь и растягивая пасть в улыбке. Казалось что еще чуть чуть и суровый, служебный пес не совладает со своей радостью, распирающей изнутри его тесную грудную клетку и поднимется на задние лапы чтобы лизнуть Ника в лицо. Он уже начал приседать на хвост, почти что отрывая от земли передние лапы, все ее борясь с щенячьем восторгом в который впадал очень редко, и взглядом преданных янтарных глаз просил разрешение на такой самовольный поступок. Николас усмехнулся похлопал рукой по плечу и пес взвился вверх, подпрыгнув, ставя лапы на грудь парня и лизнул теплым, влажным языком его щеку. Парень обеими руками прижал его к себе, обнимая за шею. Собака добродушно заворчала и так громко, что Ник чувствовал как этот рокот вибрацией расходиться по телу пса. В такие редкие моменты парень намного сильнее понимал, насколько верна ему эта собака и как сильно они нужны друг другу. Сколько бы неприятностей им не пришлось вместе пережить - они всегда заканчиваются дурашливым поведением взрослого, матерого пса, который просто не может сдерживать свою привязанность и выражает ее как только может. Крис помог прихрамывающей Тагире вылезти из клетки. Собака благодарно вильнула хвостом и тяжело опустилась на землю, пока кинолог прицеплял карабин к ее ошейнику. Корф и Донован тоже уже запирали пустые клетки и оглянувшись на Ника, молча пошли прочь, оставляя друзей наедине, решив не мешать. Грач обиженно взвыл, заметался по клетке и так жалобно тявкнул, что Николас осторожно взяв лапы Шемрока, опустил его на землю, боясь что Грач сойдет с ума от такой несправедливости. Черный пес скулил и смотрел в сторону лагеря, высматривая Джима. Он уже успел перенервничать: из его приоткрытой пасти на пол клетка капала слюна и он даже не подумывал слизнуть ее языком, а потом и вовсе открыл пасть и заорал, в панике начиная биться боками о стенки клетки. — Тише, тише— Ник торопливо схватил с клетки поводок Грача и постарался поймать пса за ошейник, просунув руку в клетку, чтобы успокоить его. Ник подцепил пальцами кожаный ремешок на его шеи, но Грач извернулся в прыжке и перекрутил его так, что его лай стал хриплым когда ошейник врезался в его шею. Пес закашлял и Николас, боясь что собака задушит себя, отпустил его, но тут же схватил другой рукой за холку, притягивая к себе, а свободной - зажал пасть поворачивая морду пса к своему лицу. Овчарка взвизгнула от неожиданности, испугавшись, закрыла глаза, продолжая тоненько поскуливать через закрытую пасть, прижимая уши, словно боялась, что ее обидят. Но Ник просто старался переключить внимание Грача на себя. Он был молод и импульсивен. Джим не всегда мог справиться с его норовом когда пес истерил, но у Элрика получилось найди подход к странностям Грача и при длительном, непрерывном контакте, когда собаке волей неволей приходилось слушать его - результаты получались хорошими. Мейлон и сам ни раз проделывал тот же прием, показанный Ником и на пса он действовал очень позитивно. Вот и сейчас кинолог дождался когда Грач успокоившись перестанет скакать на месте в попытке вырваться и осторожно, не разжимая руки, погладил его большим пальцем по носу. Уши черного дрогнули, он с опаской приоткрыл глаза и печально посмотрел на Ника. Шемрок крутился за спиной хозяина, заходя то с одной, то с другой стороны, не зная что делать и сам несколько раз гавкнул, то ли успокаивая товарища, то ли выражая свою обеспокоенность происходящим. — Ну ты чего?— спокойно спросил кинолог. Грач поднял уши, прислушиваясь к ласковому, уговаривающему голосу человека. Пусть Джим и был его хозяином, пес пожалуй слушал Ника даже лучше чем ишварита. Николасу иногда казалось даже, что Джим ревнует и потому старался не контактировать с Грачем чаще чем он, приходя на помощь лишь когда Мейлон попросит о ней, но в большинстве случаев у него вполне получалось справляться и без посторонней помощи. Если бы Джим сейчас был здесь, то он сделал бы тоже самое чтобы утихомирить разгоряченного пса. Удивительно, как на фоне такого характера пес хорошо справлялся со своей ролью служебной собаки, и в рабочей обстановки умел вести себя так, как этого требовало особое положение. Однако вне задания у него иногда сдавали нервы и выдержка отказывала ему. Мейлон мог сколько угодно ворчать на Грача и почесывать старый шрам на ноге от его клыков, но овчарка действительно очень любила его. Настолько что в такие моменты, когда чувствовала что ишварит не придет к нему, начинал терять контроль. Откуда в корпусе оказался Грач Ник не знал и не мог судить о том, приобретенная ли это реакция или же он и щенком был таким, но сейчас, общими усилиями, у них получалось перевоспитать его. С помощью приема, придуманного Ником, это оказалось совсем не сложно. Всего несколько ласковых слов и Грач сел, не сводя глаз с кинолога. — Вот...молодец...— похвалил его Ник— Не бойся. Джим придет навестить тебя попозже...Так...сидеть— парень осторожно отпустил его морду и перестал удерживать за холку— Хороший пес...Спокойно... Собака не сдвинулась с места,облизнув нос и внимательно наблюдала как Николас выпрямляется и отпирает засов клетки. Увидев заветную распахнутую дверь, Грач было подался вперед, готовый сорваться с места, но жест руки Ника не давал ему это сделать. Элрик не мог до конца доверять Грачу, поскольку не провел с ним много времени и он не был его псом. Как хорошо бы он не понимал его, следовало быть осторожным. Этому его научил Берсек. Ник никогда не винил покойного пса в том что произошло, но с тех пор прекрасно понимал что любая неосторожность может стоить очень дорого. В начале знакомства с Грачом он и на него скалил зубы но Николас, в отличии от Джима никогда не давал собаке возможность цапнуть себя и очень быстро усвоил что пес терпеть не может когда его трогают за лапы. Возможно в прошлом он поранился, или запомнил неудачный обрез когтей, когда ему могли срезать резаком капилляр. Неприятная процедура. Многие собаки ее боялись и даже Шемрок, хоть и подавал лапы сам, отворачивал голову и зажмуривался. Помниться Джим получил укус именно тогда, когда решил что зажать стоящего пса между ног, повернувшись спиной к его голове и нагнуться, чтобы поднять заднюю лапу как лошади, чтобы проверить, не порезался ли он, хорошая идея. Видя перед собой только ногу кинолога именно в нее собака и вцепилась, после чего надолго попала у ишварита в немилость. После того как они усвоили чего делать не стоит - проблем больше не возникало. — Сидеть...— повторил Ник, пристегивая поводок к ошейнику Грача и только когда намотал остаток брезентовой ленты на руку, позволил Грачу выйти из клетки. *** Кинолог увел собак подальше от остальных, чтобы проходящие невзначай мимо Вайс или Габсбург не сделали ему замечание что он позволяет Шемроку находиться вне клетки без поводка. Объяснять что-то было бесполезно. Пусть Шемрок и принадлежал ему, но на территории военного подразделения Ник обязан был соблюдать правила. К тому же такой знаменитый пес как Шем, высоко ценился в кинологическом обществе и руководство просто не могло позволить себе потерять такую собаку, если псу вдруг взбредет в голову прогуляться по округе в свое удовольствие не ставя кинолога в известность. Только Николас знал что этого произойти не может, но просто не видел смысла спорить. Да и права не имел. С таким отношением приходилось смериться. Субординация в армии всегда стояла на первом месте. Перейдя железную дорогу и оглянувшись назад, чтобы удостовериться что они на самом деле одни, Николас отпустил Шемрока а поводок грача размотал на все восемь метров, чтобы и у того появилась хоть относительная, но свобода. Засидевшиеся в тесных клетках собаки рысили в густой траве и Николас то и дело терял их из вида, но оба пса возвращались на его свист, когда он переставал замечать их торчащие над колосьями сухих, прошлогодних кострецов, уши. В лагерь он вернулся уже ведя обоих на поводках. К их возвращению, Зодиак и Тагира уже громыхали полупустыми мисками. Трое фокстерьеров и двое кокеров так же уже вернулись с прогулок. Грач спокойно зашел в свою клетку и без признаков тревоги уселся в углу и часто заморгал от яркого солнечного света. Его черная шерсть блестела в его лучах, словно покрытая маслом. Он с интересом повел носом в сторону Тагиры, принюхиваясь к запаху каши, от которой старая собака уже почти освободила свою миску. Николас завел Шемрока на место и забрал его миску. Оголодавший пес нетерпеливо проводил хозяина взглядом, пока он одалживал и миску Грача. Черный пес снова распустил слюни завистливо наблюдая теперь уже за Зодиаком. По пути назад в лагерь, с пустыми мисками в руках, он встретил Донована и Корфа. Они неторопливо шли вдоль палаток, и похоже, о чем-то тихо разговаривали. Николаса лишь на секунду удивил этот факт. В конце концов эти ребята предпочитали молчать и у таких немногословных людей наверняка нашлось бы что-то общее. Заметив их, Элрик еще сильнее начал подозревать что участие Донована в их команде не носит временный характер. Когда он зашел в бревенчатую постройку, которая служила кухней, Джим уже что-то ковырял в печке железной кочергой. Во все стороны черным облаком клубилась зольная пыль, а сам ишварит чихал, прикрывая нос рукой, настырно продолжая скоблить кочергой что-то внутри. Он отвлекся от своего занятия только чтобы наполнить протянутые миски Ника, пробубнил что-то про невыносимые условия труда и перемазанный в саже, вновь принялся за дело, скобля по кирпичам железкой, ни на секунду не прекращая свою ругань. Судя по всему, у него возникла какая-то проблема, но Элрик не решил вмешиваться. Ишварит не терпел посторонних на кухне и даже с такими серьезными проблемами справлялся сам. Он все равно указал бы ему на дверь, даже если бы Николас предложил свою помощь. Потому, пожелав ему удачи, он поспешил удалиться, пока рассерженный неудачей Джим воевал с печью и судя по тому с каким усердно он это делал - обед будет по расписанию. На обратном пути он снова наткнулся на Донована и Корфа с пустыми мисками и пожелал им не задерживаться у повара дольше чем нужно. Парни переглянулись но Корф, который в отличии от Брамса знал кто такой Мейлон, кивнул,поблагодарил за предупреждение, и вместе с недоумевающим попутчиком, пошел дальше. Чем ближе подходило время проведения испытаний, чем жарче становилась погода. Она не походила на апрельскую и скорее напоминала ранее лето. Всего за несколько солнечных дней земля прогрелась настолько что молодая зеленая трава росла с такой скоростью, словно боялась не успеть до следующих дождей. Синий кинологиеский флаг гордо реял на высоком флагштоке. Плотная атласная ткань, подхваченная ветром, едва слышно хлопала когда особенно сильный порыв налетал на него. На небе, утром совершенно чистом и ясном, появились клубистые облака, нависающие над лесом так низко что казалось готовы были вот-вот свалиться на голову ничего не подозревающим людям. Но их было слишком мало чтобы хоть на время заслонить палящее солнце, от которого не где было спрятаться. Ник даже посочувствовал тем, кому сегодня придется проходить испытание на открытой местности. На заброшенной станции хотя бы было прохладно и солнце так не слепило глаза. К поляне уже начинали стягиваться освободившиеся от приготовлений кинологи, кто-то даже с уже готовыми к испытанию собаками. Золотистый лабрадор лежал на траве перед штабелем бревен, на котором устроились несколько парней. Еще один стоял со своих хозяином под флагштоком. А с другой стороны, у палатке на лавке, сидел Фалко. Он наклонился вниз, завязывая шнуровку на сапогах, а у его правой ноги сидел возбужденно сопящий Смаки. Конец поводка петлей был наброшен на могучую руку парня, и болталась на запястье. Фокстерьер внимательно обводил взглядом поляну, крутя головой в разные стороны, потом задирал ее к Баху, тяжело вздыхал и подрагивал всем телом от предвкушения. Шемрок набросился на еду так, словно голодал неделю, разом загнав ее в угол и придерживая лапой, чтобы та не скользила по полу. Всегда голодный грач не дожидаясь когда Ник поставит его миску, привстал на задние лапы, сунул в ее морду и начал есть еще до того как Ник водрузил ее на место. Парень закрыл клетки на засовы и снова попробовал поиграть костяшками пальцев. Больно. Но боль уже не такая резкая. Конечно, будет непросто как следует держать в руке топор, но наверное у него получиться, если страховать себя левой рукой. Главное чтобы из рук не выскочил... Но увидев сколько ему придется рубить, уверенность Ника слегка пошатнулась. У стены домика, где на кухне трудился Джим, стояли друг на друге, сложенные горой чуть ли не до самой крыши, березовые чурбаки*. Самый большой из них стоял отдельно. Из него торчал вогнанный в древесину топор. Николас хмыкнул, почесав затылок. Кто-то же занимался этим до него? Тогда почему тут так много заготовки на дрова? Ведь каждый день корпуса сменяли друг друга для общественной работы и только когда очередь дошла до них...И тут он понял, в чем тут дело. Вчера весь лагерь наблюдал за испытанием. Должно быть именно поэтому не успели заготовить достаточно дров. Парень оценивающе обвел взглядом фронт работ. По самым скромным подсчетам работать ему тут никак не меньше двух часов, если не делать долгие перерывы на отдых. Однако, он понимал, что прерваться все же придется, чтобы дать руке передышку. В любом случаи, времени у него достаточно. Весь день при необходимости можно на это убить. Ведь именно этого он и хотел - на время избежать внимания друзей, чтобы не нарваться на их расспросы. Они ведь не дураки, прекрасно видели как он был зол после того что произошло. Он не знал, догадался ли кто-то о том, что именно Артур подстроил это, или же и правда поверили что Шемроку задание выдали с повышенной сложностью, но никто из них так и не задал ему этот вопрос. Джим по его просьбе тему не поднимал, и потому Николас сам не знал, чего ему стоит ожидать. Но по опыту догадывался, что еще один пройденный день - и все забудется. По крайней мере для них. С мыслью, что ему все равно от этого никуда не деться, Николас засучил рукава и взялся правой рукой за рукоятку топора. Пальцы отозвались болью, но все же обхватили ее сильнее, парень рывком вырвал орудие из березового бревна. То слегка качнулось, но ухнув, устояло на земле. Ник качнул топором в руке, проверяя на что она способна в таком состоянии. Сейчас пальцы слушали его лучше чем утром, не смотря на то что каждое движение сопровождалось терпимым болевым импульсом, током пробегающим до локтя. Ничего серьезного, как он и предполагал. Будь это перелом у него не получилось бы и в руки что-то тяжелое взять. Пара дней - и все придет в норму. Для пущей уверенности, Ник подбросил топор и едва не уронил его неловко подхватив у самой земли но не по своей вине. За его спиной раздался гулкий треск. Элрик без сомнения упустил бы топор, но реакция помогла ему не дать острию воткнуться в землю, в опасной близости от его сапога. Кинолог замер на мгновение, приходя в себя и осознавая чего бы ему стоила его дурашливость и обернулся, все еще держа топор в опущенной руке. За его спиной стоял Донован. Парень казалось не обратил внимание на то, какие последствия вызвало его неожиданное появление. Он стоял отряхивая руки, ударяя одной по другой, а у его ног лежал целый ворох сухого валежника. Ветки из этой кучи торчали во все стороны, словно лапы какого-то ужасного монстра, а сам Брамс выглядел всклоченным, словно ему самому пришлось побывать в самой чаще леса. — Ну и напугал же ты меня...— выдохнул Николас, выпрямляясь. — Прости, не хотел...— отозвался Брамс, все еще не поднимая на него глаза— Джим попросил принести веток для растопки. Говорит, со вчерашнего дня ничего не осталось. — Мда...я в курсе...— Николас покосился на ждущие его чурбаки. Повисло неловкое молчание и продлилось оно наверное долго, если бы Донован, который очень редко берет инициативу в свои руки, спросил: — Не против, если я помогу? Ник посмотрел на него. Он не мог припомнить чтобы Брамс за все их недолгое знакомство добровольно набивался в помощники. Нет, он никогда не отказывался помочь когда его просили, но чтобы сам...Это было совсем не в его характере и оттого Николас не сразу нашел, что ответить. Элрик даже забыл, по какой причине оказался здесь и почему настаивал на том, что справиться в одиночку. Должно быть его удивленный взгляд смутил собеседника и светловолосый парень, смутившись завел руку за спину, отводя взгляд. Выглядело все так, словно ему и самому было не ловко предлагать, как будто он сейчас пересиливал себя, но желание помочь перевесило скромность и отрешенность. Поблизости больше никого не было. Николас понемногу пришел в себя от такого заявления, но все еще не знал, что сказать. И тогда Брамс, еще раз, сделал шаг к нему навстречу, не дожидаясь от кинолога вопроса. — У тебя же...рука болит? Я заметил как ты ее прячешь и костяшками перебираешь, проверяешь, насколько все плохо. Ник широко раскрыл глаза. Донован удивлял его все сильнее и сильнее. Он ведь следил за своим окружением, старался чтобы это выглядело ненавязчиво и ни на секунду не показывал этого когда общался с друзьями. Неужели он настолько плохо умеет врать, что даже такая мелочь ему не под силу? Ему стало даже как-то обидно за себя. Конечно, Донована можно было только похвалить за его наблюдательность и зоркий глаз, но он то сам почему сплоховал? Брамс не был похож на человека который станет лезть в чужие дела, но припертый к стенке, Ник попросту растерялся. Но у него уже не оставалось выбора. Смекалистый парень уже раскусил его, как бы обидно не было это признавать. Все таки, врать он так и не научился и даже не мог решить для себя, хорошо это или плохо... — Да...но ничего страшного— наконец выдавил из себя Николас, стараясь чтобы его голос выглядел как можно более беззаботным— Не бери в голову. — Я и не собирался— прямо и простодушно, даже как-то безэмоционально, ответил Брамс, мотнув головой— Я не собираюсь тебя об этом спрашивать. Просто хочу помочь. Само собой, я никому ничего не скажу. — Ты...не пойдешь смотреть на состязание?— спросил Ник. Дон молча отрицательно покачал головой, не объясняя причину. Наверное его и бесцветный тон Брамса бы смутил, но после стольких неожиданностей, он даже не заметил этого. В беседе с ним и нельзя было рассчитывать на что-то другое. Донован говорил мало. По делу. И если и хотел о чем-то поведать, то даже если и пытался выдать свой рассказ за таковой, получалось, как бы сказать " сухая выжимка" которую слушатель сам должен был переварить, чтобы понять смысл сказанного. С непривычки такое общение даже становилось тягостным, но самому Нику казалось что оно наоборот, помогает собеседнику шевелить мозгами, потому что смысл приходилось искать самому. Но так или иначе, понять Брамса было возможно. Скорее всего это был некоторый конфликт разных культур, ведь блондин прибыл в Аместрис из Аэруго, с которым у страны уже установились хорошие дипломатические отношения и до этого закрытые на железный замок границы, начали пропускать через себя желающих перебраться в другое государство. Однако, иностранцы в армию попадали редко. Военные все же опасались принимать их к себе, ведь еще совсем недавно две страны враждовали, а установившееся после затишье продлилось достаточно долгое время, чтобы после подписание мирного договора между обеими сторонами существовала какая-то недосказанность. Ника не очень интересовали политические войны, но отец когда-то рассказывал ему, что Аэруго спонсировали восстание в Ишваре, поставляли им оружие с затертыми серийными номерами и всеми силами старались таким образом ослабить военную мощь Аместриса. Но из этого ничего не вышло. Это должно было стать крахом, но Аэруго и тут вышли из воды сухими, отрицая свою причастность к поддержанию ишваритов. Сейчас все проблемы разрешились, но расслабляться армия не планировала. Ник тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. При чем здесь это? Брамс к этому точно никакого отношения не имеет. Он странноватый, да, но кто сказал что странные люди не могут быть хорошими? — Что ж...не отказался бы...— с благодарностью кивнул кинолог.