Life Time 3

Тихо скрипнула входная дверь. Ричард придержал ее чтобы избежать излишнего шума, но петли все таки слабо отозвались на приложение силы. Парень заглянул в темный коридор и прислушался. В столь поздний час вся семья наверняка уже если и не спала, то подготавливалась ко сну, но он не исключал возможность того, что отец мог по обыкновению засидеться допоздна в гостиной за чашкой кофе и просмотром документов. Мама часто ворчала на него за привычку пить на ночь кофе, но тот лишь шутливо обещал ей сократить потребление кофеина в вечерние часы, однако привычка оказалась сильнее. Ричард моргнул. Глаза привыкали к скудному освещению первого этажа. Свет нигде не горел, только с окна на кухне на пол ложился вытянутый прямоугольник мертвого свечения от уличного фонаря. Убедившись что его никто не заметит, парень осторожно затворил за собой дверь, бесшумно закрывая ее на ключ. Еще раз прислушался, замерев на месте. Нет, все уже наверху. В гостиной было тихо. Даже камин не трещал. Вечер теплый, отец решил не разводить его сегодня. Ричард снял сапоги и китель в прихожей и проскользнул вверх по лестнице, даже не заглянув в кухню, где на столе мать оставила для него ужин. Его шаги заглушал тяжелый ковер, лежащий на лестнице и он старался держаться точно на нем, не наступая на голую поверхность дубовых ступеней, чтобы о его возвращении никто не знал. Ева могла и в столь поздний час не спать и заниматься своим любимым хобби - следить за ним. Наверное сестра думала, что он не заметит, но парень уже давно знал о ее увлечении. И чего ей от него нужно? Она ведь и сама понимает, что ничего не узнает пока он сам не захочет рассказать. Скорее всего мать попросила ее проследить за ним, беспокоясь и не имея возможности самолично что-то узнать. На что он надеялся? Он ведь так и не смог сказать маме ничего, что могло бы ее успокоить когда она просила его обьяснить ей причину своего поведения. Они лишь оба сделали вид что все хорошо, но разве она могла оставить все просто так? Ричард надеялся, что однажды все закончиться, его муки прекратятся и ему не придется ничего объяснять, а мама успокоится когда все станет хорошо. Ему все еще хотелось верить в такой исход не смотря на то, что происходило сейчас. На площадке второго этажа Ричард снова задержался чтобы посмотреть, не выбивается ли из-под двери Евы полоска света. Но темнота в коридоре была густая и ни единого звука не доносилось из комнаты сестры. Успокоившись, военный прошел мимо. Похоже сестра спала и слежки можно было не бояться. Кто знает, возможно Ева и правда хотела дождаться его, но приученный к четкому режиму организм заставил ее отправиться спать. Что ж, здесь ей можно было только позавидовать. Сам он не надеялся что выспится сегодня. Слишком много всего предстояло обдумать. Они вернулись с прогулки незадолго до полуночи. Лошади брели медленно, осторожно переступая копытами, почти что ощупывая почву под ногами во мраке. Ричард не поторапливал Рейвена, который шагал впереди Белого. Конь плелся понуро, устав от долгой прогулки и глубоко дышал, даже не стараясь перейти на прибавленный шаг, о рыси и речи быть не могло. В тишине темной рощи шаги лошадей отзывались глухим, многогранным эхо, накладываясь друг на друга. Ветер так и не поднялся и без привычного шелеста листвы было как-то не по себе. " Затишье перед бурей" Ричард сам не понял, почему именно это пришло ему в голову. Но на самом деле, парень не помнил такую безветренную погоду, тем более вечером, когда холодный ночной ветер должен был зловеще шептать в плотно переплетенных ветвях деревьях, которые сейчас накрывали их, словно куполом: высоким и черным, не пропускающим за свои пределы никакие шорохи. Под пологом листвы было еще темнее чем на открытом поле под чистым, пусть и беззвездном небом, но Ричард хорошо знал тропинку да и лошади сами безропотно повели влево едва впереди показался черный силуэт поваленного дерева, трухлявого и отсыревшего. Белый за спиной Рейвена шугнулся было неожиданно увидев впереди преграду, но Алори не дав ему запаниковать, направила мерина прямиком за вороным и увидев что фриз спокоен, трусливо прижав уши, лошадь спешно засеменил следом, стараясь держаться вплотную к жеребцу, хотя тот практически сливался с тьмой. Мрачный коридор казался бесконечным. Ричард не поворачиваясь слышал за собой топот копыт Белого и мог лишь представлять каково сейчас Алори. После такого рассказа, полного страшных подробностей его проклятья, должно быть ей было страшно очутиться во мраке. Да еще наедине с таким, как он. Пусть она и не чувствовала угрозы, но военный не был так же уверен к себе. Теперь девушка знала о нем даже больше, чем кто бы то ни было, но даже она не могла представить что происходит с ним. Он всеми силами старался обьяснить ей это, но на деле не смог передать и половину своих ощущений. Ему казалось, что без этого знания она не сможет понять его, но ничего не мог больше сделать. Очень трудно рассказывать о вещах, которые обычные люди, лишенные неприятного соседства, просто не в силах осознать. Он все равно раскрыл свой секрет, поэтому теперь хотел чтобы это хотя бы не было напрасно, и уж тем более - чтобы это никому не навредило. Орф вряд ли прости ему это и его молчание, позволение рассказать о нем, темном потустороннем существе, не стоило рассматривать как равнодушие. Этим то адская тварь и отличалась от своего младшего брата. Орф умел скрывать свои эмоции. Он делал, а не угрожал сделать. Действовал, а не ждал. От этого становился страшным и непредсказуемым противником. Ричард никогда не знал на что он способен, хоть и пытался предугадать его шаги. Что если ему под силу взять вверх над личностью молодого человека так, чтобы он не заметил этого? Кто знает, может решив рассказать, и разделив тайну на двоих, он не облегчил свое бремя, а обрек на беды теперь не одного себя? Ему вовсе не хотелось платить за свое спокойствие такую страшную цену. От части, он большую часть беседы старался как можно серьезнее растолковать это ей, но наверное только сейчас до конца осознал, насколько опасно было так необдуманно и спонтанно начинать такой разговор. Разве он не сам вдалбливал себе все эти годы насколько он опасен? Стоило все хорошенько обдумать прежде чем так сильно рисковать. Но что там...дело сделано и теперь ему следовало быть еще внимательнее, считывать каждое движение глаз демона и не дать ему ни малейшего шанса хоть как-то изменить ситуацию в свою сторону. Лошади шагали в полном молчании. Рейвен даже не фыркал, не дергал головой и шел непривычным для него медленным шагом, которому Ричард так долго старался его научить. Парень надеялся, что конь в случаи угрозы отреагирует на демона. Лошадь не могла не чувствовать исходившее от хозяина зло. Офицер замечал это ранее. Давно, когда он только сдружился с Цербером и начинал постигать темные материи, жеребенок боялся его, шарахался в стороны, бился об стены денника и не подпускал к себе кадета. Он ржал не своим голосом, надрывно, как взрослая лошадь, вставал в свечу так высоко поднимая ноги, что едва не заваливался на спину и фыркал на Ричарда с такой силой, что у него кровь текла из ноздрей. В дело вмешался даже доктор Харрис, решив, что фризик заболел. В руках врача жеребенок успокаивался и позволял осмотреть себя. Но Ричард знал, в чем тут дело, чувствовал как сильно пугает животное та черная сущность, которая сидит в нем. Это были первые сомнения в выборе приоритетов, но Цербер уже глубоко запустил когти в его душу и парень не мог не слышать его внушений. В то время у него еще не было четкого понимания того, на что он подписался и пока хозяин находился в смятении, адская собака все сильнее и сильнее завладевала им, до тех пор, пока все сомнения у Ричарда исчезли. Тогда парень не задумывался об этом, но если проследить путь становления его монстром - он бессознательно, инстинктивно начинал сопротивляться. А иначе адский пес добился бы своего в кратчайшие сроки. Ему не нравилось то, что отныне животные боялись его, избегали, и даже бродячие собаки завидев, поджимая хвосты, перебегали на другую сторону улицы. Харрис не найдя причины для такого поведения жеребенка, только руками разводил и парню пришлось приручать его дважды. Постепенно фриз привык к нему и даже, как казалось, начал соперничать с Ричардом, пытался куснуть, тыкнуть, толкнуть, раздраженный чем-то, что чувствовал внутри хозяина, словно провоцировал. Очевидно фризу не нравился сосед хозяина. В особо плохие дни он и вовсе не горел желанием общаться с Ричардом, но уже не боялся а наоборот злился, капая копытом опилки и гневно потряхивая гривой. Возможно именно поэтому у жеребца был тяжелый характер. Ричард не знал, может ли демон как-то действовать и на него тоже, но кто угодно мог бы сказать, что лошадь походила на своего хозяина с пугающей точностью. С той лишь разницей, что Рейвен не нес собой угрозу. Не смотря ни на что он любил своего владельца, приглядывал за ним и в самый трудный период жизни, когда Ричард был один на один со своей проблемой и не мог не с кем поделиться своей болью - лошадь стала его единственным другом. И парень чувствовал это, даже через тычки и покусы. Конь делал это без злобы и не ради удовольствия. Он словно журил его за столько глупый поступок и в его черных выпклых глазах, офицер раз за разом мог увидеть немой упрек: " Ну и дурак же ты, дружище..." Без него у парня вряд ли получилось продержаться достаточно, чтобы дождаться человека, с которым он сможет поделиться своей бедой. У коня получилось привыкнуть к Ричарду не смотря на одержимость, словно он понимал и разделял хозяина и демона. Он с самого начала показал себя сообразительным, но сам Ричард постоянно убеждался в исключительном уме жеребца. И его непревзойденном чутье. Остальные лошади так и продолжали бояться его, не сходили с ума, но и офицер старался не приближаться к ним без особой надобности, не видя никакой для того причины. Но вот спасенного Пая он действительно хотел погладить, однако ожидаемо, пугливая лошадь не позволила прикоснуться к себе. Если он боялся даже рабочих конюшни - Ричарду ничего не светило. Только Рейвен понимал, что никакой опасности для лошади офицер представлять не может в своем спокойном состоянии, поскольку проводил с ним много времени. Другие же ощущали пусть небольшую, но опасность и инстинктивно старались избежать ее: отходили от дверей денника или отворачивались, любопытно показывая головы в проходе только тогда, когда военный отходил достаточно далеко. Ричард прекрасно понимал свое положение, но если раньше закрывал на это глаза то теперь, ведя ожесточенную борьбу за свою душу, хотел вернуться к нормальной, обычной жизни. Жизни, которую он по глупости поменял на покровительство темной силы. Выбравшись из-под полога рощи, лошади зашагали бодрее, ориентируясь на далекий свет фонарей, освещающих главную дорогу, ведущую в конюшню. Алори все еще молчала, не проронив ни слова с тех пор как они отправились в обратный путь. Ему оставалось только догадываться на какие мысли мог навести ее его рассказ. Принять такое было непросто даже ему самому, что уж говорить о человеке, который никогда ни с чем подобным не сталкивался. Там, под дубом она слушала его внимательно и не выказывала никакого недоверия к его словам, но теперь, наедине со своими мыслями и страхом ( он все еще не верил что она не боится) у нее была возможность обдумать все сказанное. Ему хотелось верить в обратное, но за все эти годы никто не шел ему навстречу. Было сложно реагировать на такой отклик с ее стороны как-то по другому. Ей потребуется еще немного времени чтобы все осознать и он не собирался ей мешать. В конце концов, он сам и виноват в этом. Из личного опыта Ричард понимал как будет лучше для нее. А что будет дальше - даже он не мог знать. Молчание тяготило, но парень был уверен, что сегодня они навряд ли продолжат этот разговор. Он не знал что можно еще сказать, хотя чувствовал, что даже желая высказать как можно больше - о многом ему пришлось умолчать. Когда он говорил о демоне, пытался подробнее описать его, свои ощущения и беды, которые неминуемо происходят с ним, Ричард понял, что на самом деле и сам знает не так много, как хотелось бы. За это время адские псы стали для него привычным, зловещим дополнением. Как бы это не было страшно признавать, но он привык к ним, не смирился, но привык и думал, что его знаний об их организованности, поступков, силы - достаточно для борьбы. Но Алори задавала много вопросов на которые он не мог ответить так сразу. Демоны, стараясь втереться к нему в доверия, буквально внушавшие ему свою неотделимость и пользу, на самом деле раскрыли себя не больше чем нужно было для того, чтобы он перестал опасаться. На самом же деле - он понятия не имел о скрытых способностях демонических пришельцев. Когда лошади подошли к воротом те, предсказуемо, оказались заперты. Еще никогда они не возвращались так поздно после верховой прогулки. По внутреннему регламенту, после десяти часов вечера никто не мог попасть на территорию конюшни без соответствующего разрешения. Или же покинуть ее. Но конечно Ричард не стал бы нарушать порядок если бы не знал возможность обойти его. Здесь его можно было упрекнуть в злоупотреблении своими полномочиями, но в данном случаи эти нарушения никому не вредили. Поскольку о них никто не знал кроме него самого и человека, который помогал ему. Он уже собирался позвать когда услышал глухой, режущий слух, скрип отпирающегося засова. Ворота задребезжали, когда на них кто-то навалился и с сильным ударом засов окончательно подался под натугой и налегая на одну створку ворот, ее начал отворять, тяжело переступая с ноги на ногу, старик Карл. На нем была запыленная рабочая куртка, поверх которой, на лямке за спиной, висело раскачиваясь ружье. Доведя створку до конца дороги, Беккер отошел в сторону, взмахом руки поторапливая молодых людей. — Заждался уж вас...— хрипло хохотнув сказал старичок, улыбаясь в пышные, седые усы. От улыбки в его уголках глаз собрались морщинки, от которых на лице и так свободного места не было — Я думал уж совсем до ведьминого часа* не вернетесь. Мне тогда начальство бы по шее настучало. В его голосе не было обиды или тревоги. Напротив, он смеялся и похлопал себя рукой по затылку, показывая как бы его наказали за нарушения правил. — Аверс?— спросил Ричард, пришпорив Рейвена— Не говори ерунды. Ты не хуже меня знаешь, что ему дела нет до того, что происходит в корпусе пока его нет. Старик работал здесь уже давно, еще до того как Ричард начал посещать конюшню и с самого начала у парня с Беккером сложились хорошие отношения. Он жил в деревне неподалеку, и вроде бы как-то обмолвился что и Геральд родом оттуда, как и большинство конюхов работающих в конюшне. Но в отличии от них, Карл не боялся Ричарда и с удовольствием шел с ним на контакт. Вначале парня раздражал надоедливый, разговорчивый, несерьезный старик, но со временем он понял, что несуразность и дурашливость пожилого человека даже немного забавна, если не заострять на нем внимание. Сторож был добр с ним, хоть и не мог не знать, что все называют его Цербером, однако даже вида не подавал. Они никогда не беседовали на равных, но не смотря на это Беккер самолично, без просьбы Ричарда, начал помогать ему единственным чем мог, а именно своим постом ночного охранника. Когда на посту был Карл, Ричард мог отсутствовать хоть всю ночь напролет, не боясь что ворота окажутся закрыты. У парня не было никаких причин презирать старичка. Внутренне, пожалуй, он даже испытывал к нему некоторую симпатию, которой было достаточно для того чтобы он мог поддерживать с ним разговор, пусть и непродолжительное время и лишь отрывочными, короткими фразами. Все та же проблема - он просто не умел общаться с гражданскими так, как те привыкли. Однако Карлу, казалось было все равно. Он и не думал придерживаться субординации, никогда не звал Ричарда по званию и парень привык к этому. В конце концов, его дурашливость шла от чистой души и он не желал таким образом позлить его. Уж таким об был человеком. Ричард смирился. Лошади прошли через ворота и Бекер вцепившись в железную массивную ручку на внутренней стороне, шаркая ногами обутыми в сапоги по песку, начал медленно тащить за собой створку. С лязгом засов вошел в паз затворки и старик тяжело выдохнув, поправляя ружье за плечами, поплелся к лавочке, где уселся, сняв оружие и положил его на колени, видимо спросонья, почесывая переносицу, зажмурив глаза, а после поглядел вслед удаляющимся всадникам. Оказавшись в привычной обстановке, Белый поднял уши и хотел было обогнать Рейвена, но Алори придержала мерина еще до того, как тот начал маневр, так, что Ричард услышал за спиной только недовольное фырканье. В характере Алори было бы спросить его о том, почему старый охранник так любезен с ним, и Ричард ожидал от нее такого вопроса. Но девушка молчала. Молчала, когда они запирали лошадей в денниках, молчала, когда шли обратно в город. Несколько раз, пересилив свой скепсис, парень покосился на нее, не понимая, чем именно вызвано такая долгая тишина, от которой становилось уже не по себе. Может она еще не была готова к такому разговору? Желание узнать и возможность осознать - все таки не одно и тоже. Он никогда не считал себя хорошим человеком и не поддерживал такую репутацию где бы то ни было, но почему-то ему вовсе не хотелось чтобы она разочаровалась в нем окончательно. Ведь он и так был не самым приятным собеседником. А теперь пожалуй и вовсе перестал представлять для нее интерес для беседы. Эта мысль жгла сознание раскаянием поспешного поступка и пустотой которая непременно останется на ее месте, но как долго он смог бы скрывать от нее правду? С каждым днем он начинал доверять ей все сильнее и сильнее, отмахиваясь от сомнений, видя в ней единственный оплот человечности и понимания, оставшегося в этом чертовом мире, где каждый видел в нем только зверя, даже он сам. Конечно, они ошибались. Даже у такого проклятой твари были чувства, пусть он и запрятал их так глубоко, чтобы никогда не позволять себе ощутить какую-либо привязанность к миру, к обществу, к человеку. Так он мог существовать, но не жить, мог продолжать выполнять свои обязанности. То, что когда-то приносило удовлетворение и было интересно - стало серой обыденностью, каждый день был похож на предыдущий, не происходило ничего нового. Он так глубоко увяз в этом, что даже не сразу понял, что именно она вытаскивает его из этого болота в мир, где ему, оскверненного тьмой, возможно и места то не было. И вот теперь, когда он и сам стал верить в избавление и мечтал ощутить свободу, освободившисьь от оков демона - он мог опять все потерять, если единственный человек узнавший его тайну, отвернется от него. " Что мне делать..." Он хотел бы заговорить с ней, но не знал что говорить. Пожалуй, он итак уже много лишнего наговорил чтобы еще сильнее усугублять свое положение. Что бы он ни произнес -итога это не изменит. А вот сделать хуже - еще может. Все таки правда не всегда бывает искупительной. Поделившись своей проблемой, парень стал чувствовать себя лучше, но ощущал что отнятая тяжесть может вернуться, приумножившись в разы. Мустанг младший не был из тех людей которые сетуют на ошибки и упущенные шансы. Глупо ныть из-за того, в чем сам виноват, однако впервые почувствовал, что будь у него возможность исправить все - прикусил бы язык. Помучился бы еще немного - не беда, в конце концов он привык к этому. Каждодневная душевная агония и неизвестность стали привычны и он научился жить с этим. Но сможет ли научиться жить без нее?...Той которая показала ему что он способен поменяться... Он проводил ее до дома, на этот раз сам, не прося разрешения, помня, что брат, не одобряющий любую ее связь с военными, сейчас не увидит, кто сопровождал девушку в столь поздний час. Ночь выдалась тихой, безмятежной, словно издевалась над Ричардом, в душе которого бушевала буря. Даже думать было трудно. Впервые после разговора на поле они посмотрели друг другу в глаза только когда прощались, тихо и глухо, словно были едва знакомы, но Ричард успел уловить в ее взгляде какую-то задумчивость, не похожую на сомнение или разочарование. Но офицер мог ошибиться. В людских чувствах он разбирался плохо, как впрочем, и в своих. Но в голосе Алори не было неприязни, и вроде бы он звучал так же как всегда. Парень хотел спросить о следующей встрече но не мог и языком пошевелить, только буркнул свое сухое " до встречи" и молча удалился. Два шага и он растворился в тени, словно его и не было. Военный не помнил как добрался до дома и пришел в себя только когда услышал скрип петель, несколько секунд приходя в себя, осознавая, где очутился но вовремя вспомнил, что не должен никого разбудить, если они уже спят, и не стоит ни с кем сталкиваться дабы избежать лишних вопросов. Парень часто возвращался домой поздно, но каждый раз опасался, что однажды мать дождется его и принудит к разговору. Ему не хотелось врать ей снова. Он еще помнил их последний разговор на эту тему. Тогда он пообещал Ризе рассказать ей когда сможет. Прошло уже достаточно много времени, но Ричарду нечего было ей сказать, поэтому будет лучше, если он останется незамеченным. Лучше для всех. Парень нажал на ручку и вошел в свою комнату. Только оставшись наедине с самим собой он мог как следует подумать, не обращая внимание на окружение и полностью сосредоточиться на поставленных задачах. Ричард остановился, опираясь спиной на закрытую дверь и тяжело выдохнул, опустив голову. Оказавшись в привычной обстановке в темноте и покое, он вновь почувствовал стыд и отрицание произошедшего. Боже, неужели он и правда сделал это? Неужели нарушил единственное поставленное табу, нужное чтобы уберечь тех, кто ему дорог? " Что со мной происходит? Я настолько в отчаянии?..." парень приложил ладонь к голове, еще раз прокручивая в памяти сколько всего запретного совершил сегодня. Удивительно, но он только наедине смог сполна ощутить всю абсурдность своего поступка, однако, когда он был там с Алори, ничего страшного в своих словах не видел, хоть и подбирал их осторожно и вдумчиво растолковывал девушке что к чему. Тогда почему же сейчас ему вновь кажется что он совершил ошибку? Разве он не этого хотел? Избавиться от груза знания и проблем, разделить его с тем, кто не посчитает его чокнутым, не посмеется и не осудит. Кто, ну кто еще мог быть этим человеком, если не она? Он уже начал понемногу сходить с ума от того что навалилось на него. Ричард боялся упустить контроль над ситуацией если все будет продолжаться в том же духе. Молчать становилось просто невозможно. Он и так молчал очень долго, терпеливо вынося все, что делает демон, старательно сохранял свою репутацию в обществе, пытался быть хорошим сыном, старался и вида не подавать насколько он близок к пропасти из которой не сможет выбраться. Но он держался, уже очень долго сопротивлялся своему демону, заставлявшему вернутся на прежний путь ненависти и злобы. " Нет, адская мразь, второй раз ты меня не обманешь..." прорычал военный про себя. Даже если это избавило его от терзаний совести и боли - больше никогда! Как бы не было трудно теперь он видел истинную личину пса, который долго прикидывался помощником, явившегося исполнить его желания. Больше у собаки не получиться подобраться к нему ближе. Черт знает, чем кончиться это противостояние и кто в итоге одержит победу, но Ричард не собирался поддаваться, пусть и не знал как совладать с силами тьмы. В сумме, он все еще жив. Эта тварь старалась сломать его, подчинить своей воле, но и оно знало меру. Ричард уже когда-то размышлял о том, почему терзаясь от одержимости, не имея возможности вырваться из цепких когтей псов преисподней, у него никогда не появлялась мысль покончить жизнь самоубийством? Кто угодно на его месте не выдержал бы такого террора и наложил бы на себя руки. И тогда он подумал, что если и это заслуга пса? Он хочет получить его душу отняв, а не лишив жизни. Быть может в таком случаи его контракт будет расторгнут и они не получат то, чего хотят? В последнюю встречу с Орфом Ричард уже готов был поверить что ошибся, но он так и не умер, пусть и был на волосок от этого. Сделал ли демон это специально, зная что он не погибнет, или же Алори, вмешавшись в происходящее, спасла его от гибели, нарушив планы собаки, которая на этот раз действительна готова была прикончить нарушителя договора? Если это так - она в серьезной опасности. Адская псина слишком много сил потратила чтобы заполучить свою награду и теперь, когда у Ричарда оставалось так мало времени -она никому не позволит вмешиваться в процесс, который почти подошел к концу. Был ли у него лимит времени на выплату долга или его могли всю жизнь преследовать слуги Сатаны - не имело значения. Он хотел покончить с этим, как можно скорее, пока еще располагал остатками сил, пока мог вести борьбу. Если все это время он был один, то теперь по крайней мере один человек знает тайну. Алори ничем не могла помочь. Она знала о демонах не больше, чем о них узнаю из страшилок и сказок. Пусть так. Он и не ждал от нее подобного. Уже от одного знания, что он не один - становилось легче. Ей не было все равно. С самого начала не было, задолго до того, как он решил рассказать ей правду. Еще не конец. В следующий раз все будет по другому. Никаких сомнений. От них одни проблемы. Он должен сделать это, во что бы то ни стало. Его ждала другая жизнь. Жизнь - а не существование, и нравиться это демону или нет - он зубами вырвет эту свободу. Даже из когтей Орфа. В комнате было темно. Шторы оказались плотно задернуты. Ричард не помнил, оставлял ли он их такими перед уходом, или же это сделала мать поздно вечером, когда он не вернулся. Его глаза уже привыкли к отсутствию света и он шагнул вперед без страха наткнуться на какое-то препятствие, потому как даже с закрытыми глазами мог без труда ориентироваться в своей комнате. В таком мраке все же были различимы темные очертания мебели. Парень прошел мимо стола и остановился у окна. Ему нравилось тьма, но сегодня ее пожалуй было даже слишком много. И не только в его окружении. Одним рывком офицер отдернул штору, впуская в комнату немного света от уличного фонаря, приглушенного листвой дерева, отчего льющийся свет казался темно-зеленым, тенями ложась на ковер в комнате, вытягиваясь в прямоугольник с горизонтальной перегородкой. Ричард потянул за ручку, отворяя окно и впуская в комнату свежий воздух. Он надеялся, что ветерок мигом справиться со своей задачей, но как и прежде - ветра не было. Ночь выдалась какой-то странной, словно затихла, боялась чего-то или ждала. Парень положил руки на подоконник, прислушался. Но нет, даже листва не шелестела на ветвях. Странно...Он уже давно не помнил такой пугающе тихой ночи. Обычно такие бывают зимой, когда снег естественным образом поглощал звуки. Словно сама природа замерла, ожидая, что будет дальше. Парень тряхнул головой. Опять всякая дурость в голову лезет. Возможно, раньше он просто не замечал этого безмолвия, а сегодня не мог не обратить на него внимание, ведь его было слишком много, как будто весь мир вокруг онемел. Всему виной его состояние и рассудок, которому в последнее время не хватало отдыха. Не мудрено, что он начинает чувствовать того, чего нет. Хмыкнув, он оттолкнулся руками от подоконника и повернулся к нему спиной. Теперь в бледном свете комната стала чуть светлее, во всяком случаи, это не мешало его глазам постепенно приспосабливаться к освещению. У него еще были дела сегодня. И сон в его планы не входил. Ричард быстрыми шагами прошел по толстому ковру и подошел к шкафу. Вчера он спрятал здесь книгу. Ту самую, которую начал читать в библиотеке и которую ему пришлось поспешно вернуть на полку когда внезапное появление Алори помешало ему как следует вчитаться в описание своего демона. Ему не верилось что это может быть все, что можно прочитать. Может быть на странице с Цербером удалось бы найти что-то полезное. Пусть эти собаки совершенно не похожи друг на друга, но обе происходят их адского пекла. Должно быть и что-то общее. В конце концов, Орф не был так популярен. Для Ричарда существование двухголового пса стало открытием. Не интересуясь бестиарием*, он не мог предположить каких еще существ может породить народные сказания. А вот о Цербере знали все и при упоминании этого чудовище у всех в голове всплывал образ безобразного техголового зверя, охраняющего адские врата. У него так и не выдалось возможности полистать ее, но сегодня уже решив провести бессонную ночь в поисках ответов - было самое подходящее время. Парень уже потянулся к ручке дверцы, когда с сомнением покосился на дверь комнаты. Стоил ли закрыть ее на ключ? Военный именно поэтому спрятал книгу подальше - чтобы она ни в коем случае не попала на глаза домашним. Все таки такая книга могла привлечь внимание, особенно если бы стояла в одном ряду с домашней библиотекой Ричарда, где не было ничего лишнего. Насколько он знал, Ева никогда не заходила в его комнату, боялась что он узнает об этом, но мама часто наведывалась, возвращая сложенные и выглаженные после стирки вещи или ради уборки, о которой Ричард тщетно уговаривал ее забыть. Попади ей в руки эта книга - он бы не смог соврать что-то правдоподобное. Все в доме знали что он не интересуется подобными вещами, и свое внезапное пристрастие к мистике и потусторонним сущностям ему волей неволей пришлось бы обьяснить, а иначе Риза могла заподозрить неладное. У него и так уже было достаточно проблем. Вовсе не хотелось чтобы к ним добавлялась еще недосказанность в общении с матерью. Но все же парень решил не запирать дверь. Навряд ли кто-то будет бродить по дому ночью. Даже если кто-то и встанет за стаканом воды - пусть на кухню пролегал в стороне от его комнаты, а в такой тишине он мигом услышит шорохи и успеет сунуть книгу в ящик стола, дабы обезопасить себя. Разрешив внутренний конфликт, Ричард открыл дверцу шкафа и услышав глухой стук посмотрел в сторону. Это бухнула об дерево качнувшаяся от движения сабля. Парень не брал ее в руки с тех самых пор как практиковался с отцом в последний раз. Тогда, вернувшись после этого поединка в комнату, он с горяча швырнул ее в угол где она провалялась несколько дней, после чего молодой человек вернул ее на законное место и больше даже смотреть на нее не хотел. Конечно, оружие не было виновато в том, что произошло и вымещать зло на нем не было причин. Но так или иначе, именно им он ранил Роя, поддавшись влиянию Орфа. Злоба давно улеглась в его душе и теперь ему было попросту стыдно прикасаться к клинку. Прекрасное оружие, выполненное на заказ, подаренное отцом...Ричард чувствовал, что он не достоин владеть таким. Вдруг кто-то еще пострадает если он вновь дотронется до него? Демону понравилась эта игра, он будет не против второго раунда, более успешного, ведь в первый раз все закончилось одной лишь царапиной. Парень осматривал саблю перед тем как заключить ее в темноте - на ней даже следов крови не осталось, словно... " Он ее впитал..." пришла ему в голову дикая мысль. Впрочем, почему дикая? Разве он все еще должен чему-то удивляться...Любое невероятное происшествие уже не воспринималось им так категорично. Во многом, верь он в это с самого начала, не прячась за агностикой - у него получилось бы многое предугадать. Здравый смысл - вещь полезная, но вот только когда дело касается демонов - абсолютно ненужная. Жаль только он не мог проверить ни одну из своих теорий. Спросить напрямую, конечно можно, но что-то подсказывало ему что пес не ответит. Медленно покачиваясь на крючке, черные ножны блеснули в темноте тусклым бликом отразившимся от оковок и наконечника. Парень нахмурился, раздражаясь. С чего бы ему бояться или стыдиться? Он усвоил урок, понял как жестоко ошибся. Неужели теперь до конца своих дней корить себя за это? Не меч стал тому виной, а он сам. Ему предстояло сразиться с адской тварью а он в то время опасается взять в руки оружие. Вот дурость...Не хватало еще размениваться на такую чушь. Ричард смело протянул руку и взявшись за ножны, сдернул их с крючка. Прохладная черная кожа приятно холодила ладонь. Сначала ему показалось что сабля тяжелее чем была, но перебросив ее в другую руку он прогнал эти ощущения. Медленно, парень вытащил саблю из ножен и поднял над собой. Никаких особых чувств при этом не испытал. Красный камень у основания крестовины даже в скудном свете уличного фонаря вспыхнул алым, словно уголек в костре и заискрившись, его острые грани начали отбрасывать на стены прозрачные багровые пятна, словно капли крови. Ричард слегка пошевелил его в руке, наблюдая за тем как двигаются блики. В дневном свете это всегда выглядело красиво, но в темноте стало как-то зловеще и необычно. Ранее Ричарда не посещало желание обнажить саблю ночью. Пожалуй, он и не стал бы этого делать если бы не хотел доказать себе самому что его страхи напрасны. Пока проблема не будет решена - он не станет соглашаться на спарринг с отцом даже если тот будет настаивать. Однако, ему казалось что этого не стоит ожидать. Рой похоже уже не держал злобу на сына, если вообще ее держал, но все же он понял что с ним творится что-то странное. Навряд ли такой умный человек станет снова проверять способности Ричарда только чтобы убедиться что все до сих пор не так хорошо, как хотелось бы. " Когда я избавлюсь от демона - сам вызову его на поединок!" усмехнувшись подумал Ричард " И одолею его на равных, без чьей либо помощи. Я сделаю это сам." Перед тем как убрать саблю обратно в ножны, Ричард поднес темное лезвие к глазам, повернув его так, чтобы по заточенному краю клинка пробежала блестящая полоса блика, словно сверкнувшая молния. В отражении стали он видел себя: светло-карие глаза и окно за спиной, но стоило Ричарду слегка повести рукой, заставляя блик пробежать в обратную сторону, как вдруг на том месте где сейчас было пусто загорелись два кровавых огненных глаза и разинулась огромная пасть пса, застывшего в безмолвном рыке. Его силуэт почти сливался с мраком, покачивался, словно черный дым, но и доли секунды хватило чтобы Ричард мгновенно отреагировал, отбросив ножны и резко ударив саблей невидимую сущность за своей спиной, повернувшись вокруг своей оси. Клинок со свистом рассек воздух и замер, занесенный для следующего удара. Парень побегал глазами, в поисках врага вновь пробравшегося из черного леса в другую реальность. Рука сильнее сжала рукоятку сабли. Он отступил назад, упираясь спиной в дверцу шкафа, чтобы защитить себя от нападения сзади. Все произошло так быстро, что он отреагировал инстинктивно, словно только и ждал что подобное может произойти. С таким соседством приходилось быть на чеку даже когда предпосылок для этого не было. В комнате никого не оказалось. Парень не чувствовал даже присутствия пса: ни мерзкого запаха серы, ни удушливого собачьего духа. Ничего что указывало на его присутствие здесь. Сердце бешено стучало в груди, глаза продолжали оглядывать пространство. Где он? Затаился в тени? Играет с ним? Мстит за произошедшее сегодня? Или просто решил посмеяться над ним? " А может...показалось?" Сегодня размышление об опасности, которое может настигнуть не только его самого, занимало большую часть мыслей парня. Было бы не удивительно, если бы уставший и истощенный разум не сыграл бы с ним злую шутку. Но Ричард не спешил расслабляться. Держа саблю перед собой он медленно, боком, двинулся вдоль комнаты, стараясь осмотреть пространство с другого ракурса. Если Орф и правда скрывается в тени - он может быть где угодно. Для демона было проще простого раствориться в воздухе и затаиться в ожидании удачного момента для нападения. Так медленно, крадучись, он держась вплотную спиной к стене, отошел от шкафа, прошел мимо двери и дойдя до угла сделав еще несколько осторожных шагов, достиг стола. Свободной рукой, держа перед собой саблю и не отводя взгляда от темной комнаты он щелкнул кнопку настольной лампы. Пружинка нити накалывания вспыхнула, освещая пространство достаточно, чтобы парень выдохнув, опустил оружие. Пусто. Никого чужого в комнате нет. Наверное, все таки показалось...Он постоял на месте, пытаясь сосредоточиться и увидеть, чем занят демон, но на этот раз он скрывался от него и не желал показываться. Иногда такое случалось, когда Ричард сильно уставал и не мог как следует контролировать свои мысли. Потому как исчезнуть пес не мог. Он всегда был с ним и даже в таком расклеенном состоянии парень чувствовал его присутствие. Если бы он самолично не довел себя до такого- ему было бы сложнее решить если ли в этом вина демона. Но весь сегодняшний день собака вела себя тихо. Даже тише чем обычно. Так же молчаливо как ночь за окном. Орф не мог не знать, что Ричард сегодня бодрствует и потому если и собирался как-то навредить ему - прямо сейчас не имел возможности это сделать. Все ужасное происходило во сне, но Ричард не мог лишить себя сна надолго. Каким бы стойким он не был и как бы хорошо не был приспособлен его организм - рано или поздно он должен будет заснуть. Потому офицер с самого начала отверг этот радикальный метод защиты от адского пса и сегодня не собирался ложиться в постель не ради отсрочки неизбежного, а потому что только ночью он мог остаться наедине со своими мыслями. К тому же, сегодня он наконец сможет как следует изучить ту старую книгу. Нужно как можно скорее вернуть ее обратно. Небезопасно держать ее дома слишком долго. Парень подобрал с пола ножны,убрал в них саблю и повесил ее обратно. Потом поднял руку и пошарил ею на верхней полке. Пальцы коснулись корешка книги и подтянув ее к себе Ричард взял ее в руки, осторожно, чтобы из нее не выпали неплотно сидящие листы. Сев за стол и пододвинув лампу ближе, молодой человек не сразу решился открыть ее. Ссохшаяся, черная кожа обложки знавала и лучшее времена, когда попав под яккий свет должна была блестеть, но сейчас лишь топорщилась буграми и шероховатыми, лопнувшими дырками. Не храни она в себе хоть какую-то скудную информацию по интересовавшему его вопросу - Ричард бы и не взглянул на нее никогда. Даже старик- библиотекарь не стал рисковать и чтобы вынуть формуляр и не развалить то, что осталось от корешка, переворачивал обложку щипцами. На этот раз он уже не выглядел удивленным. Должно быть тот случай с атласом звездного неба заставил его пересмотреть свои взгляды об литературных пристрастиях военных и он отдал ее Ричарду уже не задавая вопросов, лишь попросил быть с ней поосторожнее. Парню слабо верилось, что хоть кто-то когда либо оформлял на дом этот экземпляр. На вид ей было никак не меньше сотни лет, да и хранилась она похоже в подвале или сарае, удивительно как только дожила до нынешних времен. Даже прикасаться к ней было неприятно, но он провел пальцами по черной коже и нахмурился, тактильно ощущая неровности на обложке, никак не похожие на трещины. Здесь было что-то еще...Стершиеся название? Сложно было поверить, но когда-то этот разваливающийся раритет действительно должен был выглядеть как обычная книга. Резонно предположить что и название имелось. Немного подумав, побарабанив пальцами по столу, Ричард отодвинул ящик стола и достал чистый лист бумаги, положив его поверх обложки, выравнивая по углам. Потом оттуда же извлек карандаш и осторожно прижимая лист к книге, начал заштриховывать бумагу, стараясь таким образом получить изображение, давно стертое временем. С первых же штрихов начали проступать первые очертания вдавленного кольца, внутри которого скрывалось что-то еще. Карандаш шуршал грифелем по бумаге, оставляя после себя мелкую крошку, которую Ричард поспешно сдувал, нетерпеливо заштриховывая все больше и больше белого пространства. Когда он отложил карандаш в сторону на листе запечатлился отпечаток прошлого. Кольцо, которое изначально вырисовывалось первым, оказалось круглой миниатюрой, изображавшей изогнутую голову рогатого дракона, а над ним витиеватым почерком выступало название " Мистические твари" Норвуд Стайн " Стайн...надо попробовать поискать...Может быть он еще что-то написал если целую книгу с монстрами издал..." подумал Ричард, и начал рвать лист-отпечаток на части, уничтожая улики, чтобы утром выбросить обрывки бумаги по дороге на работу. Нужный раздел он нашел быстро, осторожно переворачивая пожелтевшие страницы, игнорируя изображенных на них существ, разной невообразимой наружности пока наконец-то не нашел нужную с черным двухголовым псом. От нее так и веяло затхлостью и старость. Приходилось несколько раз прерываться чтобы поплотнее вложить обратно в корешок выпадающие листы, чтобы не мешали переворачивать. Теперь он мог лучше рассмотреть этот грубый, чуть размытый, чернильный рисунок. Демон стоял боком направив на читателя одну рычащую морду, а вторую монстр устремил вперед, подняв вверх тяжелую когтистую лапу. На шее висела тяжелая цепь, свисая вниз оборванным концом, словно собака сорвалась с привязи. Даже на черном рисунке было видно, что его шерсть стоит колом, как у ежа. Нарисованный образ чуть отличался от оригинала, но и в нем угадывалась четкая, демоническая натура. На скудный, не несущий ничего полезного текст, парень и внимания не обратил, прекрасно помня, что там написано. Орф не был так популярен как его младший брат, но в этой книге встречались куда более малоизвестные экземпляры, но даже у них описания было больше. На странице до пса у Опиникуса почти целую страницу занимал текст, из-за чего, скорее всего, изображение самого монстра занимало меньше места, в то время как Орф вытягивался почти на весь лист, словно стоял в охотничьей стойке а его хвост едва не залезал на соседнюю страницу. Похоже художнику очень нравилась эта тварь, что он и со столь скудным набором цветов все-таки решился изобразить его во всей "красе". Ричард перевернул страницу. Как и в прошлый раз - ничего нового. Там его ждал бык со змеиным хвостом. — Бред какой-то...— вслух возмутился молодой человек, откинувшись на спинку стула - Выходит, я один знаю про эту псину больше чем кто-то еще... Но впрочем, на что он надеялся? Ведь с самого начала было понятно, что ничего нового найти не получиться. Еще в библиотеке он видел что у Орфа мало текста, да еще разбросанного по всей странице там, где оставалось свободное от пса место. Офицер вздохнул и снова склонился над книгой. Что ж, раз так - можно было перейти ко второй части своих поисков. Можно сразу перелистнуть четверть листов, но он понимал что одно неосторожное движение - и все те листы, кое-как держащиеся на корешке на обрывках ниток и ссохнувшимся клее, окончательно вываляться наружу. Листать придется долго...Ричард осторожно взялся кончиками пальцев за краешек листа и уже собирался его перевернуть когда заметил, что лист немного отслаивается и замер, осмысляя увиденное. Спустя секунду он усмехнулся, убирая руку. Лист опустился обратно. " Склеился..." понял офицер и с облегчением провел рукой по волосам. Это уже больше похоже на правду. Орф, как бы ему не хотелось это признавать, персонаж колоритный, про него должно быть куда больше материала чем про орла-льва. Если рисунок двухголового пса такой богатый - и описание должно соответствовать. Будь у него чуть больше времени в первое знакомство с книгой и если бы его не отвлекли - скорее всего он заметил бы это. Однако радоваться было еще рано. Желтые листы слиплись намертво и парень опасался что у него не получиться разъединить их без последствий. Еще черт его знает сколько лет они в таком состоянии...Если они пострадали от влажности - текст мог стать и вовсе не читаемым. Но этого не получиться узнать если не попробовать. Ричард снова поднял лист пальцами и попытался разлепить их потирая друг об друга, но добился совершенно обратного эффекта. Хрустнув как сухой кленовый лист, кусочек листа остался в его пальцах, а неровный край осыпался желтоватой пылью. Молодой человек повертел в пальцах отколотый уголок. Такой сухой и хрупкий, совсем как древний пергамент. Неудивительно что старик в библиотеке прикасался к книге лишь щипцами. Скорее всего ее уже давно никто в руки не брал. Нужно быть осторожнее, а иначе можно ненароком утратить нужную страницу, если она так же рассыпется в прах. Парень повернул книгу другой стороной, решив попробовать с верхнего края, пока еще целого. Возможно листы снизу ссохлись сильнее и оттого ломаются от малейшего прикосновения. Но и тут его ждала неудача. Разъединить их оказалось не так просто, а прибегать к такому же приему второй раз он не рискнул. Ричард даже не видел зазора между ними, который можно было бы использовать чтобы понадежнее зацепиться. И как же теперь быть? Может, выдрать эту страницу? С оборванного края уж точно получиться разделить их. Кому какой дело до этой книги? Она уже скоро сама развалиться и без его помощи. Эти знания были ему нужны. Если потребуется - он бы даже заплатил за ущерб, если библиотека все еще дорожит этим экземпляром энциклопедий чудовищ. Но парень отказался от этой идеи. Что если она действительно потрескается? Тогда никакого смысла в его стараниях не будет. Лучше сделать это осторожно. Вдруг ему еще придется возвращаться к этим страницам? Военный задумчиво погладил висок двумя пальцами, словно боролся с головной болью, а потом снова полез в ящик стола, на этот раз достав нож для писем. Разумеется, писем он ни от кого не получал, но этот инструмент был весьма полезен при работе с бумагами, так что парень быстро нашел ему другое применение. Вот и сейчас он мог пригодиться не по прямому своему назначению. Склонившись над столом чтобы его глаза были на уровне страницы, почти положив голову на стол, он осторожно провел острием по краю листа в одном месте, другом, третьем, пока наконец-то не увидел тонкий зазор в который аккуратно и медленно вставил кончик ножа и легонько повернул его ребром. С тихим шелестом две страницы немного отстали друг от друга, образовав небольшой карман. Ричард осторожно подул в него продвигая лезвие глубже. От потока воздуха бумага задрожала и вслед за движением ножа листы наконец-то оторвались друг от друга. Оставался только проблемный нижний угол. Мустанг как мог старался так же аккуратно отлепить и его, но когда увидел что строчки текста на этом месте заканчиваются - просто прорезал угол ножом, отломив еще несколько кусочков ветхой бумаги, но справился со свое работой. Оставалось надеяться, что там правда что-то есть и он старался не зря чтобы увидеть очередное чудище, не имеющее никакого отношения к Орфу. К счастью, разворот двух страниц действительно оказался богатым. Снова взгляд "порадовали" собачьи морды, на этот раз восседающие у края страницы, на фоне пасущейся вдали рогатой скотины - то ли коров, то ли волов. Первая буква строки выделялась непривычными глазу красными чернилами, такими же расплывчатыми и утратившими яркость. Перед тем как обратиться в чтение, Ричард пробежал глазами по листам и удивился, заметив что существенно пострадали от времени лишь края, В середине листа текст был читаем и разобрать его не составляло труда. ​‌​‌‌‌‌ ​​​‌​‌ "​​‌Ορθος Ορθρος Орт, Ортр, Ортрос, Орфо, Орфр— это дьявольская собака, пес из ада, родившийся в мифологии и литературе. Огромные размеры, черная, часто окровавленная или даже пылающая шерсть, большие глаза с адским пламенем в них, сверхъестественная сила и скорость, часто призрачная суть и иногда способность изрыгать пламя, яд, серу. Имеет различное описание : рога, шипы, телесные деформации, способность говорить и одним только своим появлением приводить человека в смертельный ужас. Сразу в нескольких вариациях упоминается наличие змеи вместо хвоста ( возможно отсюда наличие яда). Относится к типу адских гончих. Порождение дьявольской Ехидны. В отличии от большинства гончих, выполнял функцию пастуха, а не охотника или охранника. Служил трехтелому великану Гериону, оберегал стада красных быков. Имя «Орф » (Ορθος , Ορθρος ) может переводиться как «ранний», «утренний» или «предрассветный сумрак". Никогда не взаимодействовал с другими гончими, предпочитал одиночество. Достаточно поджарый, гладкошерстный. Именно этот образ господствует в древней иконографике, что чернофигурной, что краснофигурной. Известен еще один вариант внешности Орфа , в рамках которого кроме двух собачьих голов ему приписывается еще семь данонье-змеиных. В более поздних писаниях упоминался наравне с Цербером, известность которого затмевает старшего двухголового пса. Никаких упоминаний об участии Орфа в " Дикой охоте"* нет. Остается малоизвестным монстром древности, редко упоминается в источниках. ( см. стр 473)" ​‌​​​‌ ​​‌​​ *** " Так он пастух значит..." Ричард сидел в своем кабинете задумчиво вертя в пальцах ручку. Перед ним на столе лежал недописанный отчет, который он начал еще в начале рабочего дня, но так и не смог закончить. На этот раз он вообще не сопротивлялся своим мыслям, хотя обычно не приветствовал сторонние размышления на службе, оставляя их на нерабочее время. Кажется, полчаса назад Корвин занес ему какие-то документы, но парень не был уверен что это был именно он, обратив внимание на пачку на краю стола лишь только когда сержант выскользнул за дверь. Погода снова издевалась над ним: он провел в кабинете весь день, не прерываясь на обед, но за все время ни одной тучке не взбрело закрыть собой солнце. Офицер чувствовал, как солнце припекало спину через стекло окна. Он добросовестно начинал работу над отчетом, практически закончил первую страницу, даже не взглянув, что в папке снова не достает отчета из кавалерийского корпуса. В былые времена об бы пришел в ярость и отчет был бы не закончен по другой причины - он немедленно отправился бы к Аверсу чтобы в этот раз доступнее обьяснить этому кретину с кем он шутки шутит. Но теперь потеряв мысль он отвлекся от документа продолжая думать об Орфе. " Пастух...тогда какого черта ему нужно от меня? Цербер и вовсе адский привратник. Почему они занялись не своим делом? Похоже, я и правда знаю об этих тварях куда больше чем к книгах пишут. В пору уже свою написать..." усмехнулся Ричард, положив ручку на стол и скользнув глазами по документации, и даже потянулся к одной из папок, достал из нее акт, полистал, не очень вчитываясь в написанное и сам не заметив, что снова погрузился в размышления. На самом деле - ночи очень короткие. Особенно когда они неспокойны и полны тяготящих мыслей. Когда он наконец закрыл злосчастную книгу - на небе показались уже первые прояснения перед грядущим рассветом. Вот тогда и поднялся ветер. Он ворвался в комнату, закружил по ней, ударил словно пощечиной по лицу, заставляя зажмуриться. Ричард и глазом моргнуть не успел, когда воздух швырнул легкий атлас, лежащий на столе в строну, рывком раскрывая его на середине. Занавески затрепетали на ветру словно корабельные паруса. Вскочив со стула парень наглухо закрыл окно, в спешке даже забывая о том, что время еще ранее и вся семья сладко спит. Оконные стекла звякнули от сильного хлопка. Парень подергал ручку, проверяя надежно ли он запер его и потирая затекшую шею, вернулся к столу. И без того потрепанный атлас лежал на краю стола и перед тем как сеть, Ричард подтянул его к себе. Ветер раскрыл его на развороте звездного неба, которое парень изучал несколько дней до этого, тщетно стараясь понять как разглядеть в этих точках и линиях зверей, людей и предметы. У него так ничего не вышло. Потому он забросил астрономию, не видя в ней ничего полезного и пожалел о том, что решил взять эту бесполезную брошюрку. Но его внимание привлекли два созвездия, о которых он уже читал сегодня: одно под другим - Большой и Малый Пес. Они были подписаны мелкими печатными буквами, а иначе он не смог бы разглядеть в этих фигурах ничего смахивающего на звериные черты. Особенно в Малом Псе, которой и вовсе состоял из двух звезд и единственного отрезка, проходящего от одной звезде к другой. Ему мало верилось, что даже человек с хорошим воображением сможет найти здесь даже отдельные черты собаки. Раздраженно, он захлопнул атлас и больше не возвращался к нему. О Цербере в книги действительно было очень много текста - почти три страницы мелких строчек, однако его иллюстрация оказалась не такой крупной как у Орфа, от чего у парня сложилось впечатление что автор, вероятно душевнобольной, питал истинную любовь к этому чудовищу, и раз так, наверняка записал о нем все, что только мог найти. Интересно, как бы он огорчился если бы узнал, что сам Ричард заимел такого " прекрасного" песика себе в питомцы? В разделе с Цербером он надеялся найти отсылки к Орфу, как и было указано, но на четыреста семьдесят третьей странице двухголовый демон упоминался всего один раз, как старший брат Цербера. Ничего конкретного парню так и не удалось найти, хоть он и потратил на поиск и размышления всю ночь, даже старался найти что-то в других статьях, как либо связанных с адскими гончими и действительно вычитал много об остальных адских тварях, но ответа на свой вопрос не получил. Их оказалось много: Баргест, пожирающий души мертвых, призрачный Гайтраш, пес-оборотень Кадехо и еще целая свора подобных тварей. Все без толку. Никакой информации о способности демона проникать в сны не было. Это интересовало Ричарда в первую очередь, как самое опасное чем может угрожать пес. Он и прежде относился к этому серьезно, но теперь когда в это была впутана еще и Алори просто не мог откладывать эту проблему. Ночь подходила к концу и он собирался уйти из дома еще до того, как кто-то из домашних проснется. Сейчас он был не в состоянии разговаривать с ними, и уж тем более не хотел пугать мать своим видом. Она точно поймет что эту ночь он провел без сна. Мустанг знал время, в которое встают остальные и взглянув на стрелки карманных часов понял, что спешить ему некуда. Даже для отца столь ранний подъем был бы в новинку. Поэтому когда он ушел, тихо притворив за собой дверь, дом погрузился в тишину и никто так ни о чем и не узнал. Долго так продолжаться не могло, Ричард понимал это, однако еще не был готов хоть как-то взаимодействовать с семьей. Им не грозило прямой опасности от демона. Но только пока. Всю ночь он задавался вопросом " Почему?" но в голову ничего не шло. Как так сложилось, что Орф выбрал жертвой Алори, чужего человека, который не был с ним связан? Только потому, что он общался с ней? Он бы еще понял, если бы это произошло после того, как он раскрыл ей свой секрет. Такую месть Орфа можно было понять и она была бы закономерна. Но ведь это произошло задолго до разговора. Играл на опережение? Чтобы в случаи раскрытия тайны узнать об этом и быть осторожнее в следующих шагах? Если так - то он знал намного больше, чем парень мог подумать. А вот сам Ричард многое упускал. " Мда уж...умный песик..." подумал про себя Ричард, закрывая папку, так в целом и не поняв, о чем читал в этот момент. Время еще терпело. Отчет никуда не денется, а вот безопасность его окружения с каждым днем становиться слабее. Он единственный мог защитить их, но понятия не имел как. Военный не мог знать наверняка, но чувствовал что следующая его встреча с Орфом будет решающей. Эта тварь спешила, стала действовать жестче, перекинулась на ни в чем неповинную девушку дабы заставить его сдаться и признать поражение. Если в первые время он был осторожнее и играл с ним, то сейчас вел себя как полноправный хозяин, показывал на что способен. Демон чувствовал, что загнал его в угол и единственное что может Ричард - сражаться, как и делал это всегда. Только и он понимал, что против демона, пребывая в теле пса - у него нет ни единого шанса. Правила игры диктовал Орф и Мустанг не мог их поменять, как и обернуть все в свою пользу. Сначала Ричард надеялся, что чудище будет препятствовать ему раскрыть тайну, что в этом и кроется ключ к победе. Ведь все это время он был один на один с этим, и адская собака чувствовала себя прекрасно, просто играла с ним, сражаясь даже не в полную силу, но потом он что-то почуял, какую-то угрозу и его "игры" стали серьезнее. Раньше Ричард считал, что только он может в своих снах попадать в другой, потусторонний мир. Очевидно, что для демона создать такой в его снах было нетрудно, потому как для обычного человека это территория запретная. Но что насчет Алори? Почему у нее получилось проникать в его сны да еще без чьего-то участия? Она не была одержима, даже о адских тварях ничего не знала, но все равно у нее это получилось без какого-либо стремления, само собой. Как это вообще было возможно и если этот мост существовал - как его разрушить? Глупо было бы просто запретить ей приходить. Она не была виновата в том что происходит во сне, как и он, не могла их контролировать. Иначе навряд ли ей захотелось бы встретить в своих безмятежных сновидениях такого монстра, как он. Но если рассуждать здраво - именно он попал к ней - каким-то чудом покинул сумрачный лес, где никогда не было и лучика солнечного света и попал в светлый, приветливый мир, чуждый для чудовища. Орф не стал бы спасать его таким образом. Ричард до сих пор был уверен что на этот раз чертова псина пыталась если и не убить его то почти довести дело до конца. Если бы не Алори - он мог бы больше никогда не проснуться. В этот раз все закончилось хорошо, но что будет потом? Орф не станет ждать его готовности, не допустит чтобы Ричард подобрался ближе к секрету, который пес так яростно охраняет. Потому что иначе его ничего не удержит в мире живых. Ему все равно придется вернутся обратно, но с трофеем или же нет - это еще вопрос. Насколько Ричард знал, контракт с демоном( даже заключенной по незнанию) расторгнуть было не так просто. Демон слишком много сил потратил на него и не отстанет так просто. Но должно же быть что-то способное его остановить. Что-то что сможет исправить ошибку и не позволить адским гончим охотиться на него. Силам зла всегда что-то противостоит, да вот только Ричард никогда не считал себя "светлым". Раскаяния уже не могли поправить дело. Их явно было слишком мало для искупления. Он неустанно искал любой способ вырваться из плена, но что если это было напрасно? Возможно он не мог найти ответ потому, что его попросту не было и он просто отсрочивал неизбежное. День, как и ночь предшествующая ему, прошел быстро. За размышлениями парень и не заметил этого с сожалением покосившись на стопку бумаг к которой так и не притронулся. Впервые за свою службу. По обыкновению он должен был рассердиться сам на себя за такую несобранность и пустую трату времени, но сейчас не был способен даже на такие эмоции. Работа, дом, да и жизнь в целом - все это он потеряет если не сможет избавиться от демона. И тогда уж точно не придется беспокоиться о бумагах. Сказывалась и бессонная ночь, хотя обычно он легко переносил подобное, но в этот раз было как-то тяжко. В ушах звенело от напряжение, виски сковывало тупой, тягучей, надоедливой болью. Вторую такую ночь он точно не вытянет. Толку от него сегодня ждать не следует. Завтра он поработает дольше и закончит все в срок. К концу рабочего дня ему не успеть и четверти бумаг перебрать. У него оставалось пятнадцать минут за которые все что он смог - обозначить нагрузку на завтра: три акта, шесть договоров на подпись майоров после проверки и отчет - самое объемное что предстояло решить. Не так много если не считать и того, что добавится еще. Кабинет он покинул ровно в назначенное распорядком время, но даже так уже никого не увидел в коридорах, словно покидал Штаб последним. Домой идти не хотелось: мать и сестра точно уже там и он не горел желанием показываться им на глаза. Он ведь так и не притронулся к вчерашнему ужину и Риза не оставит. Конечно, ему в итоге не избежать этого, однако прямо сейчас он не был готов и потому покину штабскую площадь, свернул на дорогу ведущую за город. На верховую прогулку сил не было, да и Рейвен еще не отдохнул после вчерашней выездки, но даже просто побыть там где не так тягостно на сердце - уже хоть небольшая отрада для души. Можно было вывести его в леваду - этого будет вполне достаточно. Хотелось немного потянуть время, за которое он мог подумать о сложившейся ситуации. Дома ему точно не дадут настроиться на нужный лад. Небольшая прогулка должна была немного отрезвить сознание и привести мысли в порядок. Он так и не смог сделать конечные выводы своего маленького расследования, но при возможности хотел поделиться ими с Алори. Он никогда не прибегал к совместному обсуждению, но раз все сложилось так - возможно у него получится найти решение. Вопрос о доверии уже не стоял. Так или иначе - они теперь один на один с этой проблемой и чтобы защитить их обоих - ему нужна была любая доступная помощь. Ричард не сильно надеялся на то, что девушка внесет в это свою лепту, но это было и в ее интересах тоже. У нее было время обдумать все сказанное и судя по ее молчанию - она действительно глубоко задумалась о его словах. Это означало, что она не считала его лжецом и относилась к ситуации так же серьезно, как и он. Парень не исключал вероятность того, что она перестанет общаться с ним после таких откровений. На первых парах, слушая рассказ она могла допустить, что в его словах есть истина, но оставшись наедине со своими мыслями...уж здравого смысла она точно не лишена. Это было бы в порядке вещей. Он даже не подумал осудить ее за такое. Здравомыслящий человек именно так бы и поступил. Ставя себя на ее место - он бы точно послал такого сумасшедшего куда подальше и держался от него на расстоянии пушечного выстрела. Все что с ним творилось - слишком нереально для этого мира, в котором царили свои законы и порядки, мире где в тому, что невозможно объяснить относились с подозрением. Пусть так, он и сам знал что он ненормальный, не страшно. Он сам решил посвятить Алори в это, а значит и уберечь ее от опасности- тоже его работа. Никто за язык не тянул, сам виноват. В конце концов, Алори не могла помочь ему. Никто не мог. Единственный источник информации был сам демон и лишь встретившись с ним у него получалось подчерпывать что-то важное о его повадках и привычках. Жаль только что каждая такая встреча таила в себе нешуточную угрозу. В следующий раз наблюдательность его не спасет... На территории конюшни было непривычно тихо: левады стояли пустые, куда-то пропали снующие туда-сюда конюхи и только у кузнецы стояли трое гнедых лошадей, ожидающие свою очередь на подковку. Ричард издалека увидел валящий из трубы кузнецы Ерса густой серый дым. Самого здоровяка не было видно. Обычно Ричард приходил раньше, практически всегда заканчиваю бумажную волокиту раньше времени, но сегодня добросовестно отбыл положенный срок до конца рабочего дня, возможно еще и потому что в глубине души стыдился своего малодушия и напрасно потраченных часов драгоценного времени, за которые мог переделать кучу дел. Такая низкая работоспособность - что-то невероятное для такого человека как он и не было ничего удивительного, что он не видел в этом ничего хорошего. Но сейчас всецело признавал свое поражение, неспособный думать ни о чем другом, когда над ним нависала реальная угроза лишиться всего, не только своей репутации исполнительного госслужащего. Офицер, погруженный в свои мысли, не обращал внимания на окружение, продолжая свой путь к конюшне, но когда перешагнул порог, невольно поднял глаза заметив резкое движение, но не успел отреагировать на него когда ему в лицо выплеснули холодную воду.